Текст книги "Сын графа Монте-Кристо"

Автор книги: Александр Лермин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

41. Монте-Кристо превращается в Дантеса

Кукушка и Жакопо, оба с заряженными ружьями, поспешли за графом.

– Возьмите нас с собой, господин,– умоляли они.

– Назад! – строго сказал граф.– Я дал слово и сдержу его!

Затем он громким голосом вскричал:

– Мальдар, я здесь, и со мной нет никого!

Ворота со скрипом отворились, и граф вступил во двор, где его тотчас же окружили куаны с факелами в руках.

Затем ворота захлопнулись. Монте-Кристо направился к Мальдару, стоявшему со скрещенными на груди руками. Когда граф приблизился к нему, араб в знак приветствия коснулся рукой своей зеленой чалмы.

Испытующим взором всматривался Монте-Кристо в лицо араба, в мрачно сверкающие глаза, и сердце его сжалось от ужаса. Этот человек казался олицетворением ненависти, а между, тем в его руках находился Сперо…

– Я здесь,– сдавленным голосом произнес граф,– ты позвал меня для переговоров о выкупе за моего сына: каковы твои условия?

– Ты, вероятно, очень любишь сына?

– Только человек, никогда не бывший отцом, может задать подобный вопрос.

– Можешь ли ты пойти на любые жертвы для его спасения?

– Могу, на все! Вели меня пытать, пусть моя кровь по каплям выльется из тела, и, умирая, я буду благословлять тебя, если только ты освободишь моего сына. Но довольно слов, перейдем к вопросу о выкупе… Желаешь ли ты серебра, золота или драгоценностей? Я богат, при помощи моих сокровищ ты мог бы в течение многих лет содержать свои войска, я могу вымостить золотом улицы Уарглы и обогатить тебя так, что в сравнении с тобой сам падишах выглядел бы бедняком! Итак, говори!

По лицу Мальдара скользнула злобно-насмешливая улыбка.

– О, жалкие слепцы! – произнес он с расстановкой.– Вы не хотите видеть! Ты считаешь себя богатым, а между тем, ты – нищий! Один я могу называть здесь себя богатым!

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что я, Мальдар, богаче тебя, графа Монте-Кристо. Я не дрожу, подобно тебе, за то, что для меня дороже всего! У тебя лишь одно сокровище – твой сын, и он в моих руках! Понял ли ты теперь, в чем дело, ты, гордый отец, у которого отняли единственное дитя!

Монте-Кристо содрогнулся: да, этот человек говорил правду! Все сокровища мира отдал бы он за одну улыбку сына.

– Перейдем к делу,– сказал он сурово,– какую сумму ты требуешь?

– Денег мне не надо!

– Возьми мою жизнь!

– Твоя жизнь уже не принадлежит тебе – одно мое слово, и твоя голова скатится к моим ногам.

– Но этим самым ты нарушишь право гостеприимства!…

– О, легковерный безумец,– насмешливо вскричал Мальдар,– разве можно говорить о праве гостеприимства, когда дело идет об арабах и французах? Как воры, под покровом темной ночи явились вы сюда, чтобы завладеть страной ислама и поработить его последователей! Как после этого могу я следовать твоим представлениям о гостеприимстве? Пойми, что здесь больше нет места слову или клятве, здесь идет борьба не на жизнь, а на смерть, война со всеми ее ужасами. Допускается всякая хитрость, любая уловка, если она служит для уничтожения врагов! Я слишком горд для того, чтобы обманывать тебя: ты и твои сообщники проникли в пещеру льва! Право жизни и смерти принадлежит мне, и я могу раздавить тебя, как ничтожного червяка!

Глаза Мальдара сверкали, его рука судорожно сжимала ятаган. Монте-Кристо выслушал его и, пересилив себя, спокойно сказал:

– Так вот каковы учение и заповеди твоего Бога? Не тому учит нас наш Бог: он повелевает нам уважать самих себя и слушаться голоса совести! Говори что хочешь – ты жалкий трус, заманивший в западню врага, чтобы погубить его!

– Подожди немного,– возразил, стиснув зубы, Мальдар,– ты скоро на коленях будешь молить о пощаде!

Он подозвал одного из куанов, шепнул ему на ухо несколько слов и затем предложил графу последовать за ним.

Они вошли в большую круглую комнату, в которую вела тяжелая, обитая железом, массивная дверь. Монте-Кристо осмотрелся. Вдруг ему показалось, что стена раздвинулась – и при тусклом свете он увидел Сперо. Мальчик стоял на коленях, его держали два куана, а третий занес над головой ребенка топор.

– Мое дитя! Мое дитя! – вскричал граф.

Казалось, Сперо услыхал эти слова: он поднял связанные руки и зашевелил губами, но отец ничего не услышал. Он видел мальчика, но сын не видел отца.

– Когда я подниму руку,– прошипел над ухом несчастного отца Мальдар,– этот топор упадет на голову твоего сына! Понял ли ты меня? А теперь слушай внимательно: от тебя одного зависит спасение твоего сына!

– Говори,– почти беззвучно ответил ему Монте-Кристо.

– Мне не надо ни твоего золота, ни твоей жизни, я требую иного. Мне известно, кто ты такой, каким влиянием пользуешься среди французов, которые вполне доверяют тебе… И поэтому подчинись безусловно моему требованию, если не хочешь, чтобы твой сын умер на твоих глазах!

– Но чего же ты требуешь? Говори, говори!

– Не торопись. Узнай сначала, какая смерть ожидает его! Медленно, с расстановкой будут терзать палачи его тело: под их ятаганами он будет корчиться и извиваться, подобно голубке, попавшей в когти ястребу. До тебя долетят его стоны и крики… Ты на коленях станешь умолять меня о том, чтобы я одним ударом окончил его муки, но я буду неумолим, я…

– Остановись,– перебил его граф,– скажи, наконец, чего ты требуешь?

Мальдар подошел к столу, на котором стоял письменный прибор и, подавая графу перо, сказал:

– Садись и пиши!

Граф сел и вопросительно посмотрел на Мальдара.

– Я, граф Монте-Кристо,– начал араб, отчеканивая каждое слово,– извещаю губернатора города Тлемсена, что я дошел до Уарглы и сумел заручиться доверием султана Мальдара. Более ста пленников томятся в подземельях Казбы и охраняются небольшой шайкой куанов, не ожидающих нападения. Горный проход Баб-эль-Нор охраняется малым числом арабов: отважный отряд, бывший в деле, мог бы легко овладеть городом и освободить заключенных, среди которых находятся капитан Жолиетт и другие французские солдаты и офицеры. Успех несомненен, но, конечно, надо дорожить каждой секундой.

Мальдар остановился. Монте-Кристо дописал последнее слово. Араб, зорко за ним наблюдавший, многозначительно произнес:

– Теперь подпиши свое имя.

– Только одно слово,– остановил его граф.– Твое намерение мне понятно… Ущелье будет надежным образом охраняться, ты хочешь завлечь туда французский отряд и уничтожить его…

– Совершенно верно. Я возвращу тебе сына, но за него погублю по крайней мере сотню французов!

Перо выпало из рук графа, на лбу выступил холодный пот. Он взглянул на Мальдара, затем обратился в ту сторону, где, как в тумане, виднелся Сперо, и вскричал:

– Сперо, дорогое дитя мое, услышь меня! Этот человек намерен убить и тебя и меня, но не сразу. Он подвергнет нас страшным пыткам… мы можем спасти наши жизни, но лишь при одном условии. Я сообщу тебе его, слушай!

Граф громко прочел написанное им письмо.

– Этим письмом,– продолжал он,– французский отряд будет завлечен в западню и я, твой отец, стану причиной его гибели. Но оно еще не подписано мною. Скажи, должен ли я подписать эту бумагу?

Мальчик со страшными усилиями старался вырваться из рук куанов, губы его шевелились, но слов не было слышно.

– Ты желаешь, чтобы он решил этот вопрос? – сказал Мальдар,– подожди немного.

Он подал знак: стена снова раздвинулась и в распахнувшуюся дверь вбежал Сперо. Забыты были страдания и горе, сын и отец обнялись… Мальдар солгал: бедняком был он, а граф был богат, неизмеримо богат!

Любовь его ребенка была для него лучшим сокровищем, и это сокровище не мог отнять у него Мальдар.

Оправившись немного от волнения, граф спросил сына:

– Сперо, скажи, как мне поступить?

Мальчик схватил письмо, разорвал его в клочья, бросил их на пол и вскричал:

– Батюшка, пусть они убьют нас обоих!

После этих слов произошло ужасное смятение, а почему – мы сейчас объясним.

Круглая зала, где находился Мальдар и его пленники, составляла часть башни, вершина которой была разрушена. Свод поддерживался дугообразными фермами, соединенными посередине. Возле стен стояли тяжелые железные сундуки и лежало разное старинное оружие.

Выше мы уже упоминали, что эта зала примыкала к обширной прихожей, в которой толпились вооруженные куаны, они время от времени заглядывали в полуотворенные двери. Граф и Сперо находились в глубине залы, а Мальдар стоял между своими пленниками и дверью.

При смелом ответе мальчика араб яростно вскрикнул и бросился на ребенка.

– Жалкий щенок,– прохрипел он,– разве ты не знаешь, что я могу раздавить тебя?

– Убей меня! – воскликнул Сперо, обнимая отца.– Убей нас обоих!

Взбешенный Мальдар выхватил из-за пояса пистолет и приставил его дуло ко лбу мальчика. Но в то же мгновение Монте-Кристо схватил араба за горло, вышвырнул его за дверь и, моментально затворив ее, задвинул тяжелые железные засовы.

– Стреляйте! Ломайте дверь! – в ярости кричал Мальдар.

Раздался залп, но дверь не поддалась.

В это время граф железными сундуками заслонил дверь и обнял своего сына. Пока они были спасены…

Дверь трещала под ударами, и надо было подумать о бегстве. Граф был безоружен и с отчаянием оглядел залу, не имевшую ни окон, ни другого выхода, кроме забаррикадированной двери.

– Великий Бог! – вскричал дрогнувшим голосом граф, обняв Сперо и становясь рядом с ним на колени.– Ты, взвешивающий судьбы людей, не дашь нам погибнуть! Я знаю, что я великий грешник, но мое бедное дитя невинно, как агнец, и ради него умоляю тебя: сжалься над ним! Возьми мою жизнь, если мне суждено умереть, но пощади его и возврати матери обожаемое ею дитя!

Дверь снова затрещала под ударами, и послышался голос Мальдара.

Вдруг граф ударил себя по лбу – внезапная мысль осенила его. Он вспомнил, что четверть часа тому назад, когда, как в тумане, явился перед ним Сперо, ему показалось, что стена раздвинулась: это могло быть оптическим обманом, но может быть здесь есть и другой выход!

Долголетнее пребывание графа в замке Иф приучило его к темноте, он начал тщательно осматривать и ощупывать стены, но нигде не заметил ничего похожего на замаскированный ход.

В это время Сперо, внимательно следивший за ним сказал:

– Батюшка, посмотри наверх!

Монте-Кристо поднял голову. Сверху, оттуда, где сходились фермы, пробивался тусклый свет. Он сразу понял, в чем дело.

– Сперо,– спросил он поспешно,– когда тебя вели сюда, ты спускался по лестнице или поднимался?

– Я спускался, батюшка.

– И твоя тюрьма находилась…

– Под этой комнатой. Там есть каменная лестница, выходящая на террасу, куда меня водили на прогулку.

Монте-Кристо задумался, но голос Мальдара напомнил ему о действительности. Араб приказывал своим куанам принести тяжелое бревно, чтобы выбить дверь. Если она падет под ударами, то пленникам не миновать смерти – надо во что бы то ни стало бежать.

В голове графа мгновенно созрел план бегства. Камера, в которой раньше был заключен Сперо, очевидно, сообщалась с нижней залой, и это отверстие закрывалось зеркальной доской. Это зеркало, вероятно, играло важную роль в тех фокусах, которыми куаны морочили головы легковерной толпе. Если и была возможность спастись, то не иначе, как через этот проход.

На вопрос отца Сперо ответил, что он слышал все, что говорил граф, что доска была поднята, но поднималась ли она снизу или сверху – этого он не знал. Если бы пленникам удалось достичь террасы, то они на время были бы в безопасности и могли бы позвать своих спутников, находившихся внизу.

Высота залы равнялась четырем метрам. Граф выдвинул на середину комнаты стол и взгромоздил на него две-три скамейки: теперь он не сомневался, что достигнет цели.

Из кучи лежавшего на полу оружия Монте-Кристо выбрал тяжелую железную секиру с довольно длинной рукоятью и туго привязал ее к левой руке носовым платком.

Затем он влез на стол, оттуда на верхнюю скамейку и достиг свода. Отверстие, действительно, закрывалось толстой четырехугольной доской, державшейся собственной тяжестью. Граф поднял ее, отодвинул в сторону, затем спустился и подал руку сыну. Оба скоро достигли свода и поднялись в верхнюю комнату.

Скамейки и стол были затем опрокинуты, а доска опущена на место: если бы теперь дверь поддалась, Мальдар не сразу бы догадался, как ускользнули его пленники.

Верхняя комната тоже была шестиугольная, а дверь на лестницу была отворена. Сюда снизу доносились громкие крики арабов, слышались зловещие удары тарана. Лестница была так узка, что на ней двое не могли поместиться рядом. Осторожно, ощупью граф и Сперо добрались до террасы. Порыв горячего ветра сразу охватил их: поднимался самум и собиралась гроза.

Граф подошел к балюстраде террасы, и дождавшись проблеска молнии, взглянул вниз. Спуститься было невозможно: башня не имела никаких выступов, а внизу зияла глубокая пропасть.

В эту минуту раздались бешеные крики: куаны выбили дверь и увидели, что пленники бежали.

Один из часовых заметил на террасе тень человека и выстрелил, пуля пролетела мимо, но Мальдар понял, куда бежали его жертвы, и воскликнул:

– Теперь они от меня не уйдут!

Монте-Кристо услышал эти слова и должен был признаться себе, что Мальдар сказал правду. Вся его жизнь с быстротой молнии пронеслась перед ним. Он всегда боролся со злом и стремился к добру: спокойно предстанет он перед судом Всевышнего. Но при мысли о жене сердце его судорожно сжалось, он обнял сына и страстно и горячо поцеловал его. На лестнице слышались шаги. Подобно огненному потоку вскипела кровь в жилах графа, в его темных глазах сверкнула молния.

– Исчезни, граф Монте-Кристо! – вскричал он громовым голосом.– И пусть из давно забытого прошлого, для спасения сына, обожаемого отцом, снова воскреснет Эдмон Дантес!

42. Эдмон Дантес

Крепко сжав рукоять секиры, граф стоял на одном из поворотов узкой винтовой лестницы. Здесь до него не могли долететь пули, и пока жив отец, ничья рука не коснется сына!

Вот показался один из куанов, граф взмахнул секирой, и араб с воем повалился на пол. Такая же участь постигла и второго, и третьего. Снизу взбешенный Мальдар орал:

– Убейте его во имя Аллаха!

Пули сыпались градом, но ни одна из них не попала в графа.

Монте-Кристо задыхался от порохового дыма, ощупью он пробрался по лестнице и, когда добрался до верха, увидел, что вся она была усыпана трупами. Один из куанов ранил его в плечо, другой в ногу, опасность росла. Пуля попала ему в правую руку, и он выпустил секиру. Этим мгновением воспользовался куан и бросился на графа. Но тот схватил араба за плечи и сбросил его в бездну. За ним полетели и другие, но граф слабел. Обняв Сперо, он подошел к балюстраде террасы – еще секунда, и он бросится вниз… Лучше смерть, чем плен и позор!

Вдруг снизу со двора раздался шум: кто-то кричал и бранился по-французски. Граф узнал голоса Кукушки и Жакопо. Очевидно, зуав и корсиканец проникли в башню. Завязалась отчаянная перестрелка, и куаны по приказу Мальдара отступили с лестницы. Одновременно Монте-Кристо услыхал, как Мальдар крикнул:

– Предоставьте мне обоих пленников, они от меня не уйдут!

Не уйдут? Что бы это значило?

Лестница была свободна…

Граф и Сперо начали спускаться, но тотчас же остановились: дорогу им загородил огонь. По приказанию Мальдара куаны притащили дров и хворосту и подожгли башню. Вся лестница была охвачена пламенем: граф и Сперо задыхались от дыма и снова были вынуждены вернуться на террасу.

Борьба внизу продолжалась: кажется, перевес был на стороне французов, но пока они пробьются к графу, он и Сперо задохнутся.

Несчастный отец снова подошел к балюстраде – лучше разом со всем этим покончить. Вдруг он остановился – снизу раздался голос:

– Граф Монте-Кристо! – громко прозвучало в ночной тьме.

При блеске молнии граф увидел отряд всадников, стоявший у подножия башни, и схватился за голову: он узнал говорившую – это была девушка, которую он встретил в доме Мерседес, – мисс Клари Эллис!

– Граф Монте-Кристо! – громко и отчетливо крикнула Клари. – Мужайтесь, помощь уже близка!

– Только не надо умирать! – крикнул кто-то другой.

– Граф Монте-Кристо,– раздался голос третьего.– Благодарю вас именем матери!

Графу показалось, что он сходит с ума: этот голос принадлежал капитану Жолиетту, который, по словам Мальдара, был давно убит… Затаив дыхание и обняв Сперо, он прислонился к стене… И когда, отдышавшись, он взглянул вниз, то вскрикнул от изумления.

По гладкой стене башни, подобно кошке, карабкался человек… Спасение было близко, но в эту минуту над ним склонился облитый кровью Мальдар.

Изверг потянулся к Сперо… Граф кинулся между ними, обхватил араба и сбросил его вниз. Мальдар упал среди толпы куанов и те с криком разбежались. Гибель вождя решила дело…

Из-за балюстрады между тем показалась голова смельчака. Он спрыгнул на террасу, вскричав:

– Граф, сначала нужно спасти ребенка!

Как в полубреду, смотрел граф на незнакомца, который, сняв с себя длинную и крепкую веревку, обвязал ею спину и грудь мальчика. Затем неизвестный перегнулся через ограждение и начал медленно спускать мальчика. Голос Сперо, весело закричавший снизу: «Батюшка, я спасен!» – вывел графа из оцепенения, неизвестный же, вновь вытянув наверх веревку, обратился к нему со словами:

– Теперь ваша очередь!

– Но… вы сами?

– Обо мне не беспокойтесь: я и так смогу спрыгнуть… В дорогу!

Монте-Кристо больше не противился. Своими мускулистыми руками он ухватился за веревку и благополучно спустился вниз. А его спаситель спустился с башни точно таким же способом, как и взобрался.

Граф подошел к нему, подал руку и со слезами на глазах сказал:

– Вы спасли мне жизнь, и еще более: вы спасли моего сына. Скажите мне ваше имя, кого мне благодарить?

– Граф, я – французский колонист, испытал в жизни немало, и поэтому всегда сочувствую ближнему. Зовут меня Фанфаро.

В эту минуту подбежал Кукушка, а с ним и прочие спутники графа. Зуав, обратившись к -смельчаку, произнес:

– Эти мерзавцы убрались, чему я очень рад. К слову сказать, в жизни не видел я такой шутки, как ваш фокус с башней. Может быть, сударь, вы – переодетая обезьяна?

Фанфаро засмеялся.

– Каждому свое,– ответил он, – прежде я был канатным плясуном.

К графу подошла Клари.

– Как я рада, граф,– сказала она мягко,– что мы подоспели вовремя.

– Вы, миледи? Каким чудом явились вы сюда? Мне кажется, что все это я вижу во сне!

Клари вспыхнула.

– Я решилась последовать за вами,– ответила она.– Но слишком понадеялась на свои силы и своих проводников. Они нас покинули, и мы заблудились. Положение наше казалось безвыходным, и я опасалась, что нам не удастся… спасти вашего сына, но, к счастью, мы наткнулись на колонию господина Фанфаро… Когда он услыхал ваше имя, то вскочил как ужаленный, и поклялся спасти вас. Ему одному принадлежит вся честь и слава…

– Теперь дело не в том,– перебила ее госпожа Караман.– Слава Богу, цель достигнута, и мы можем вернуться домой.

– Матушка, и вы здесь? – восторженно воскликнул зуав, целуя руку гувернантки.

Г-жа Караман засмеялась и отдернула. руку.

– Будьте поскромнее,– сказала она,– мы здесь не одни!

– И всем этим опасностям и приключениям вы подвергались из-за меня, граф? – сказал со слезами в голосе Альбер.

Растроганный граф взглянул на молодого человека: да, это был он, сын Мерседес, той женщины, которую когда-то так страстно любил Эдмон Дантес…

– Слава Богу, я нашел вас! – сказал он, с чувством обнимая офицера.

– Боже мой, как обрадуется моя матушка,– произнес Альбер и затем прибавил: – Позвольте мне, граф, представить вам человека, которому я тоже обязан жизнью.

Гратилье вышел вперед и поклонился.

– Простите меня, граф, за некоторую небрежность и неполноту моего костюма, растерянного частью по дороге. Мое имя Гратилье.

Оказалось, что журналист и Альбер свалились не в пропасть, а в глубокую рытвину, заполненную водой, из которой, промокнув до костей, благополучно выбрались и отправились дальше. Случай столкнул их с мисс Эллис и ее спутниками.

– Позвольте,– спросил удивленный граф,– вы, кажется, приятель господина Бошана?

– Да, и вместе с тем корреспондент его газеты.

– Господин Бошан просил меня при случае помочь вам… Вышло как раз наоборот.

Он побледнел и зашатался.

– Вы ранены, граф? – вскричал озабоченный Альбер.

– Не стоит обращать внимания на такие пустяки,– ответил Монте-Кристо.

Г-жа Караман заботливо перевязала ему рану на лбу и поднесла к губам фляжку с коньяком.

– Где Жакопо? – спросил граф.

Зуав грустно склонил голову.

– Жакопо убит,– прошептал он.– Мне кажется, бедняга сам искал смерти. Он умер с улыбкой на устах и со словами: «Я иду, Мануэлита!».

– Бедный Жакопо! – прошептал граф,– мне жаль тебя… Сперо, дитя мое, что с тобой?

Мальчик, крепившийся до сих пор, наконец не выдержал – у него закружилась голова, и он без чувств упал на руки г-же Караман.

– Не беспокойтесь, граф, предоставьте мне заботу о ребенке: я умею ухаживать за больными.

– Молодому графу прежде всего надо отдохнуть,– вмешался Фанфаро.– Не пора ли нам, наконец, вернуться домой?

Граф с благодарностью согласился на это предложение и вместе с зуавом и Альбером направился к тому месту, где лежал Жакопо. Но вдруг остановился и закричал:

– Боже мой, что сталось с Медже?

– Медже? – спросил удивленный Альбер. – А разве она была здесь?

– Да, она довела нас до Уарглы,– поспешно ответил граф,– и затем… но, праведный Боже, вот она!

Возле трупа корсиканца лежала девушка… Аравийка руками обняла голову Жакопо… из груди ее торчала рукоятка кинжала.

Альбер склонился над умирающей.

– Дорогая моя Медже! – вскричал он вне себя.– Взгляни же на меня: это я, твой миленький папочка!

Монте-Кристо тоже склонился над девушкой и осмотрел ее рану.

– Она умрет,– сказал он затем глухим голосом,– кинжал пробил сердце… Спасти ее невозможно, но я могу на минуту привести ее в сознание.

Он поднес ко рту Медже флакон, заключавший в себе универсальное лекарство, переданное графу аббатом Фариа.

По телу Медже пробежала дрожь, девушка медленно открыла глаза, узнала Альбера и слабо улыбнулась.

– Миленький папочка,– восторженно прошептала она, гладя Альбера по руке.

Затем глаза ее закрылись. Медже умерла.

Рыдая, преклонил колени капитан, а Монте-Кристо прошептал сквозь зубы:

– И я – виновник ее смерти!

Кроме Жакопо и Медже погибли еще два спутника графа; тела немедленно были погребены, и затем все направились к французской колонии.