Текст книги "Сын графа Монте-Кристо"
Автор книги: Александр Лермин
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
38. «Капитан, не надо умирать!»
Мы покинули капитана Жолиетта в тот момент, когда в темницу ворвалась разъяренная толпа с марабутом во главе. Одновременно откуда-то сверху послышался голос:
– Капитан, не надо умирать!
Фанатики уже хотели броситься на Альбера, но марабут повелительным жестом остановил толпу.
– Отведите пленника наверх! – сказал он строгим тоном.– Пусть все наши братья увидят, каким мучениям Аллах подвергает тех, кто противится ему.
Альбера схватили и повели наверх. Высоко подняв голову, шел он на верную смерть, и ему слышался все тот же голос:
– Капитан, не надо умирать!
Пленника вывели за ворота Казбы, на улицу, толпа бешено заревела:
– Смерть ему! Смерть ему!
Марабут приблизился к капитану, положил ему на плечо свою костлявую руку и произнес:
– Велик Аллах, и нет Бога кроме него!
Все замолкли, настала могильная тишина. Марабут прочитал несколько изречений из Корана и затем протянул руку в направлении востока. Толпа раздвинулась, и появились люди, вид которых вселял отвращение и ужас.
Все они были высокого роста, худощавого телосложения и плотно укутаны в белые бурнусы. У каждого на правом плече выделялась кроваво-красная шестиугольная звезда, а истощенные лица и налитые кровью глаза придавали им какой-то нечеловеческий вид. Во главе шел предводитель. Он держал в руке длинную палку, обвешанную блестящими ножами; ножи позвякивали, а фанатики шептали молитвы.
– Куаны, куаны! – тихо пронеслось в толпе, и все преклонили колена.
Капитан Жолиетт понял, что эти мрачные фигуры – предвестники смерти, и не сводил глаз с предводителя куанов.
Марабут бросился к ногам последнего и с благоговением поцеловал край его бурнуса.
В толпе пронесся одобрительный шепот. Куаны стояли неподвижно, как статуи, и не поднимали глаз.
– Чего вы медлите, подлые убийцы? – громко вскричал Альбер. – Я готов, убейте же меня скорей!
Предводитель куанов сверкнул глазами.
– Ты хочешь смерти,– сказал он,– пусть будет по-твоему! Но твоя смерть будет медленной и мучительной: ты не выдержишь и станешь молить о пощаде!
– Никогда! – гордо ответил Альбер.
– Не спеши: сейчас ты увидишь, какие пытки ожидают тебя. – Затем он вскричал: – Пусть приведут сюда остальных пленников.
По знаку, поданному предводителем, капитана привязали к столбу таким образом, что он не мог повернуть головы и невольно должен был видеть все перед ним происходящее…
Железные ворота Казбы снова отворились, и в них. показались пленники – числом около тридцати. Большинство из них были французские солдаты: исхудалые, истомленные долгим заключением, они едва держались на ногах и, ослепленные резким переходом от мрака к свету, невольно закрывали глаза. Но, увидев куанов, несчастные поняли, что их ожидает смерть, и бодро, как и положено солдатам, пошли ей навстречу.
По приказанию предводителя их провели у столба, к которому был привязан Альбер. Осужденные узнали его и выкрикнули:
– Да здравствует наш капитан!
Альбер не выдержал: на его глазах показались слезы. Но в эту минуту его внимание было привлечено странной личностью, что замыкала шествие. Крепко связанный, подобно остальным, этот человек, казалось, сохранил известный юмор и шел на казнь, как на прогулку.
Он был в клетчатых панталонах в обтяжку и на его шелковом жилете еще сохранились следы вышивки, а на синем суконном сюртуке блестела случайно уцелевшая золотая пуговица. На его лаковых штиблетах не было подошв, и из них выглядывали пальцы, а на голове красовалась огромная шляпа. Длинная борода почти закрывала исхудалое лицо этого человека, умные черные глаза внимательно глядели по сторонам.
Когда этот человек поравнялся с марабутом, то крикнул по-французски:
– Ну ты, старый плут, любоваться мне на тебя, что ли?
Марабут, не понявший этих слов, посмотрел на него с изумлением, французы же громко рассмеялись.
Альбер не сводил глаз с этого человека: где и когда он встречал его?! Незнакомец поднял голову и, пристально посмотрев на Альбера, сказал:
– Капитан, во имя всех чертей и святых, не надо умирать!
– Как? – спросил изумленный Альбер.– Так это были вы?
– Да, я, Гратилье, журналист, друг господина Бошана и ваш друг,– продолжал шепотом Гратилье. Он, очевидно, хотел показать арабам, что молится, его расчет оправдался, и на журналиста больше не обращали внимания.– Капитан, вам необходимо немедленно подумать о том, как спастись, завтра, пожалуй, уже будет поздно,– добавил репортер.
Надежда снова воскресла в груди Альбера. Но как могли они ускользнуть от своих палачей?
В эту минуту куаны, по знаку предводителя, обнажив ятаганы, бросились на пленников, стоявших впереди, и в мгновение буквально изрубили их на куски. Другие принесли раскаленное добела железо, и скоро послышалось шипение горящего мяса и хруст ломаемых костей.
При этом отвратительном зрелище Альбер невольно закрыл глаза, но предводитель подошел к нему и с насмешкой спросил:
– У тебя не хватает духу смотреть на эти муки, безропотно переносимые твоими товарищами?
Капитан, пересилив себя, снова открыл глаза. Бойня продолжалась: куаны в каком-то бешеном религиозном экстазе топтали ногами умирающих и с жадностью пили их теплую кровь.
Предводитель куанов и марабут, скрестив руки на груди, читали изречения из Корана и взывали к Аллаху, в честь которого они приносили в жертву своих ближних.
Пленников осталось человека три, в том числе был и Гратилье. Скоро должна была наступить его очередь, и тогда…
На Альбера напал столбняк; в каком-то оцепенении смотрел капитан на подступавший к его ногам кровавый поток…
В этот момент Гратилье, как сноп, упал на землю. Его никто не трогал, но он лежал неподвижно среди трупов, плавающих в крови; без сомнения, несчастного убил ужас…
Вдруг, как по мановению волшебной палочки, сцена изменилась. Шейх, марабут и куаны, а за ними и вся разъяренная толпа, обратились в бегство… Все исчезли, позабыв о капитане.
Альбер тщетно пытался объяснить причину внезапного исчезновения своих палачей.
День клонился к вечеру, и в последних лучах заходящего солнца капитан увидел кавалькаду, движущуюся по главной улице Уарглы. Впереди всех ехал человек высокого роста, зеленая чалма на его голове давала знать правоверным, что он возвращается из Мекки, от священной гробницы великого пророка.
Кто был этот человек, прибытие которого обратило в бегство толпу и, очевидно, спасло Альбера?
На широкой площади у главной мечети Уарглы, с искаженным от гнева лицом, стоял Мальдар. Он, и никто другой, был человек, носивший зеленую чалму.
Под ложным именем прокрался он на корабль графа и воспользовался оказанным ему гостеприимством. Его прощальный привет был угрозой, и Монте-Кристо тотчас же сообразил, что под личиной Мальдара скрывается страшный Мохамед-бен-Абдалла, непримиримый враг европейцев.
Он поклялся истребить их поголовно в своей стране и, наверное, сдержит клятву, в этом граф был твердо уверен.
Хитрый и коварный по природе, Мальдар приобрел доверие французов, овладевших Тлемсеном, которые считали его своим верным и преданным союзником. Усыпив таким образом бдительность французских властей, обманщик приступил к организации обширного и смелого заговора. С этой целью он вошел в сношения с куанами, без труда уверив их, что он, Мальдар, ниспослан Аллахом, повелевшим ему объявить священную войну для изгнания поработителей. Его слова пали на хорошую почву, и куаны горячо принялись за дело.
Одного недоставало Мальдару: для окончательного убеждения арабов в непреложности его священной миссии ему необходимо было отправиться в Мекку для поклонения гробнице пророка.
Мальдар отправился в Мекку, поручив своим эмиссарам возбуждение умов и подготовку восстания. По его возвращении оно должно было вспыхнуть. По приказанию Мальдара куаны появлялись то здесь, то там, нападали на французские отряды и захватывали пленных. Отважный вождь запретил их умерщвлять до своего возвращения, он сам должен был определить, каким образом должны быть принесены в жертву Аллаху враги его родины. Узнав, что куаны пренебрегли его запрещением, Мальдар пришел в страшный гнев.
– О, гнусные и подлые изменники,– в бешенстве кричал он,– как смели вы поступить вопреки повелениям вождя, ниспосланного самим Аллахом? Как смели вы до моего возвращения коснуться пленных, обреченных мною на смерть во славу Аллаху?
– Прости, прости! – бормотали куаны, потупив глаза и пряча окровавленные руки в складках своих плащей.
– Аллах требует безусловного повиновения,– продолжал разгневанный Мальдар,– и берегитесь, как бы он не отвернулся от вас. Что будет с вами, если я, принесший вам освобождение от чужеземного ига, не признаю вас достойными свободы, снова вернусь к гробнице великого пророка и оставлю вас во власти ваших врагов?
При этих грозных словах Мальдара куаны, только что с изощренной жестокостью умертвившие беззащитных пленников, содрогнулись. Упав на колени, они с мольбой простерли к Мальдару руки.
Он с презрением взглянул на них и приказал удалиться. Толпа повиновалась: при вожде остались лишь шейх и марабут. Мальдар обратился к ним и строго сказал:
– Пока вы тут поступали вопреки воле Аллаха, он даровал мне явное доказательство своего благоволения. Приведите сюда молодого пленника, который у дверей мечети ожидает решения своей участи.
Шейх удалился и тотчас же вернулся в сопровождении связанного Сперо. Мальчик был бледен, но спокоен, без страха подошел он к Мальдару, мрачно смотревшего на ребенка.
– Подойди ближе,– строго произнес Мальдар,– и скажи мне свое имя.
Сперо скрестил руки на груди и гордо возразил:
– По какому праву ты допрашиваешь меня?
Мальдар стиснул зубы и холодно ответил:
– По праву сильного и по праву возмездия за зло, причиненное нам твоей родиной.
– В моей родине,– пылко возразил мальчик,– живет справедливость.
– Молчи,– воскликнул разгневанный Мальдар,– и отвечай на мой вопрос: как твое имя?
– Зачем мне скрывать его? Меня зовут Сперо!
– Сперо? – злобно-насмешливо повторил за ним Мальдар.– Это имя напоминает о надежде, но скоро тебе будет не на что надеяться! Назови мне также имя твоего отца.
– Имя моего отца? – с воодушевлением воскликнул Сперо. – Пусть тебе назовет его тот, кто совершил преступление и трепещет перед неумолимым судьей! Впрочем, я скажу тебе его имя, и тогда в жилах твоих застынет кровь, в день страшного возмездия оно прозвучит над твоей головой подобно трубному гласу страшного суда! Мой отец – граф Монте-Кристо!
Мальдар невольно преклонился перед этим именем, но, подавив этот порыв, произнес со злобной улыбкой:
– Да, я знаю это имя. Твой отец принадлежит к числу безумцев, воображающих, что перед ними все должны склоняться! Но я покажу ему, с кем он имеет– дело!
Сперо презрительно молчал.
– Скажи, пожалуйста,– продолжал Мальдар допрос,– твой отец, вероятно, король или царь?
– Нет,– серьезно возразил Сперо,– мой отец не король и не царь. У него нет никаких внешних знаков отличия, а между тем все преклоняются перед его нравственным могуществом: он царит над душами людей!
Мальдар склонился к уху шейха и шепнул тому:
– Этот ребенок – драгоценный заложник, и отец не остановится ни перед чем для спасения своего сына.– Затем он снова обратился к Сперо:
– Правда ли, что твой отец очень богат?
Шейх наклонился к Мальдару и шепнул:
– Мальдар, не заходи слишком далеко!
Сперо услышал эти слова, в упор посмотрел на Мальдара и презрительно сказал:
– К чему ты спрашиваешь о богатстве моего отца? Разве ты не пробрался, как вор, на наш корабль? Разве ты не взломал шкатулку, в которой хранились наши драгоценности?
Мальдар бешено вскрикнул: он не ожидал, что ребенок узнает его, и слово «вор» как громом поразило араба.
Он выхватил ятаган и приставил острие к груди мальчика. Сперо не дрогнул: он спокойно смотрел на врага, но холодный пот, выступивший на лбу, показывал, что он вполне осознавал опасность, в которой находился. Но Мальдар опомнился, опустил ятаган и, тяжело передохнув, произнес:
– Ты храбрый юноша, и твой отец, вероятно, очень любит тебя?
Сперо молчал.
– О, гордое отродье,– пробормотал Мальдар,– я заставлю тебя преклониться предо мной! Я сумею поразить твоего гордого отца: он на коленях будет молить о пощаде!
Он остановился в раздумье и спросил:
– Все ли пленники умерщвлены?
Шейх в смущении, сознавая свою вину, склонил голову, но марабут быстро ответил на вопрос Мальдара:
– Нет, высокий господин, один из них еще жив! Он привязан к столбу и ждет решения своей участи.
– Это решение произнесу я,– сказал обрадованный Мальдар, – кто этот пленник?
– Французский офицер, его зовут капитан Жолиетт.
Сперо невольно вскрикнул: он знал, что для спасения этого человека отец направился в Африку. Неужели все было напрасно?
Дьявольская улыбка появилась на лице Мальдара, и он злобно воскликнул:
– Итак, капитан Жолиетт в наших руках! Слава и благодарение Аллаху, сохранившему презренного христианина для того, чтобы я отомстил! Приведите сюда пленника!
Шейх удалился, а Мальдар большими шагами стал ходить взад и вперед, говоря:
– Наконец-то! Все клонится к тому, чтобы начать священную войну! Горе вам, проклятые гяуры, скоро настанет ваш последний день!
Дверь быстро распахнулась и вбежал испуганный шейх.
– О, господин, господин! – крикнул он, задыхаясь.
– Что случилось?
– Капитал Жолиетт… исчез… убежал…
– Убежал? – в бешенстве вскричал Мальдар.– О, негодяи, вы дорого поплатитесь за это! Но он не мог уйти далеко… Седлай коней. Снаряди погоню! Через час беглец должен быть пойман, а не то не сносить вам голов!
Шейх исчез. Мальдар обратился к марабуту:
– Отведи мальчика в железную тюрьму и смотри за ним, чтобы и он не убежал!
39. Бегство
Каким же чудом спасся Альбер?
Читатель помнит, как Гратилье свалился в кровавую лужу, и как куаны обратились в бегство. Когда стемнело, к месту бойни слетелись хищные птицы, почуявшие обильную пищу.
В полной прострации, закрыв глаза, Альбер стоял у столба. Вдруг он вздрогнул, услышав рядом знакомый голос:
– Пошла ты к черту, проклятая гадина, мало тебе мертвечины, я еще, слава Богу, не умер!
Громадный хищник отлетел в сторону, а с земли поднялся журналист… Хлопая руками, он отогнал птиц и затем подбежал к Альберу:
– А теперь, капитан, нам надо немедленно отсюда удирать!
– Оставьте меня,– прошептал Альбер,– мне опостылела жизнь!
– Извините меня, но вы говорите вздор. Я вам сказал: «не надо умирать», а потому собирайтесь в дорогу!
– Каким чудом вы уцелели? – поинтересовался Альбер.
– Никакого чуда тут нет. Я просто притворился мертвым, а куаны не обратили на меня внимания: до того ли было этим мерзавцам! Однако времени терять не стоит, жаль, что у меня под руками нет ножа!
Болтая без умолку, журналист ногтями и зубами старался растянуть веревки, которыми был привязан Альбер.
– Прежде всего,– произнес он совершенно серьезно.– Позвольте представиться – Эмануэль Гратилье, тридцати трех лет от роду, журналист и репортер, друг господина Бошана и корреспондент его газеты. Кроме того я очень болтлив и всегда весел. Из любознательности отправился в Африку – для изучения местных нравов и обычаев. Могу сказать, что познакомился с ними даже слишком подробно. Меня поместили в каком-то безводном колодце по соседству с вами. В моей голове очень быстро созрел план бегства, о котором я уже собрался вам сообщить, но в это время явились эти негодяи и увели вас с собой. Меня тоже вывели вместе с другими за ворота тюрьмы. Увидев вас, и заметив, что вы не забыли моих слов «не надо умирать», я весьма обрадовался.
Репортер трещал, как сорока, и неутомимо работал зубами и ногтями, распутывая узлы. Наконец он достиг цели: Альбер был свободен.
– Теперь надо удирать поскорее,– сказал журналист.
– Но, господин Гратилье, я не могу сделать и двух шагов: вот уже двое суток, как я ничего не ел.
– Это почему?
– Я хотел уморить себя голодом.
– Пардон, мой дорогой, это уж совсем глупо. Ну где же я теперь достану здесь бифштекс или котлету?
Из селения слышались крики. Гратилье прислушался и покачал головой.
– Не стоит терять времени… Однако, чем бы вас покормить?
Он быстро начал обыскивать карманы убитых и вскоре нашел небольшую фляжку с ромом и кусок баранины.
– Пожалуйста, капитан,– весело сказал репортер, подавая Альберу флягу и мясо,– перекусите, и с Богом!
Глоток рома и кусок мяса значительно подкрепили Альбера.
– Мне кажется, теперь я в состоянии идти,– сказал он.
– Очень хорошо,– воскликнул Гратилье,– итак, в дорогу! Но только, черт возьми, в какую сторону нам двинуться?
– Вы не знакомы с местностью? – спросил изумленный Альбер.
– И не имел случая даже познакомиться. Меня держали взаперти в какой-то яме вместе с ящерицами и жабами. А вы что, тоже не имеете понятия об этой стороне?
– Ни малейшего, меня привезли сюда связанного и в бессознательном состоянии!
– Дело усложняется. Но вот что я вам предложу. Куаны пошли направо, так что нам следует податься влево.
– Вполне согласен с вами.
– Если бы только скорее рассвело!
– Сохрани Бог! Нас тогда тотчас же схватят!
– Не беспокойтесь, куанам не до того: у них, кажется… Однако, черт возьми, куда это я попал…
Журналист не договорил начатой фразы – он кубарем скатился в какую-то лощину и исчез из виду. Впрочем, скоро встал на ноги и принялся искать свою шляпу, но безуспешно. Эта потеря крайне огорчила репортера.
– Начало скверное,– сказал он,– я не привык ходить без шляпы, а то эти черномазые черти, пожалуй, подумают, что я оказываю им почтение! Но времени терять не стоит, необходимо провести рекогносцировку местности. Подождите минутку…
Гратилье лег на землю ничком и стал ощупывать почву. Беглецы, очевидно, попали в лощину, образовавшуюся из-за дождей…
– А, вот и тропинка! – вдруг воскликнул с радостью журналист. – Теперь, капитан, следуйте моему примеру,– делать нечего, придется продолжить нашу прогулку на четвереньках.
Альбер последовал совету своего друга.
– Держитесь крепче за мои ноги, чтобы нам не растеряться в потемках,– продолжал репортер,– церемонии здесь неуместны.
– Но,– возразил Альбер,– вы постоянно приносите себя в жертву… Позвольте мне в данном случае занять ваше место…
– Ах, оставьте, пожалуйста! Мне только очень жаль мои панталоны – их шил сам знаменитый Ворт, и других таких он уже, наверное, не сошьет!
Гратилье и Альбер поползли дальше.
– Вы, вероятно, прежде были, лягушкой или ящерицей,– со смехом сказал капитан.
– Смейтесь, смейтесь, капитан. Только бы нам…
Он остановился на полуслове, и капитан, крепко державший его ноги, потащил его назад.
– Премного вам благодарен,– сказал, глубоко вздохнув, Гратилье,– чуть-чуть не свалился в пропасть, и здесь нам, кажется, волей-неволей нужно остановиться.
Вытянув руки, он ощупывал почву, тщетно отыскивая точку опоры. Ложбина в этом месте кончалась, с обеих сторон были высокие скалы, и наши беглецы не видели ни зги.
– Положение вообще незавидное! – в раздумьи сказал Гратилье.– Впрочем, не совсем уж безвыходное. Вот что я вам предложу… Надо спрыгнуть туда, вниз.
– А если мы свалимся в пропасть?
– Эта беда не так велика: хуже будет, если мы попадем в лапы бедуинов. Во всяком случае, надо попытаться.
– Спрыгнуть вниз?
– Да.
– Но это безумие!
– Совершенно верно, но делать нечего, и очень жаль, что я не захватил с собой веревки. Впрочем, откуда я мог знать, что…
– Возьмите мой пояс,– вскричал Альбер,– он сшит из крепкой шерстяной материи и в длину имеет метра четыре…
– Чего же вы раньше не сказали! Давайте его сюда! Гратилье взял пояс, развернул его и сказал:
– Я обвяжусь этим поясом, вы подержите его, а я спущусь вниз для исследования.
– Этого я не допущу – теперь мой черед, позвольте,– возразил капитан.
– Ах, оставьте, пожалуйста! Как-нибудь после с вами сквитаемся! Раз, два, три! – готово… Теперь держите крепче и осторожно опускайте меня!
Гратилье подкрепил себя на дорогу глотком рома и начал спускаться.
– Да здравствует Франция! – вскричал он.
Собрав все свои силы, Альбер, прислонясь к скале, крепко держал пояс, прислушиваясь к голосу репортера.
– Дело идет как по маслу,– весело восклицал Гратилье,– то есть, летание вообще приятная вещь! Однако, что это… черт возьми…
Крик журналиста слился с криком капитана: пояс разорвался, и Гратилье свалился в пропасть, туда же полетел и Альбер, увлеченный толчком. В этот момент за скалой раздались выстрелы. Неужели беглецы попали из огня да в полымя?
40. У подножия Казбы
– Туда, в Уарглу!
Этот крик вылетел из груди графа Монте-Кристо и поверг в страх весь лагерь.
Уаргла, этот таинственный город, место пребывания страшных куанов, был предметом ужаса для всех арабов, и потому при графе осталось не более пятидесяти человек. Верблюдов и съестные припасы тоже пришлось оставить в лагере. Несчастный отец ни на что не обращал внимания. Крепко натянув поводья, устремив взор в пространство, скакал он во главе своего отряда по раскаленной пустыне. С ним рядом ехала Медже.
Страшное подозрение вдруг зародилось в душе графа.
– Назад, проклятая,– вскричал он,– кто поручится мне, что не ты выдала моего сына куанам?
Медже побледнела и, рыдая, склонила голову.
– О, господин,– воскликнула она,– в чем вы меня подозреваете?
Во взгkяде и тоне девушки выразилось такое искреннее отчаяние, что Монте-Кристо тут же раскаялся в своих словах.
– Прости меня, дитя,– сказал он кротко,– скорбь о сыне сводит меня с ума. О, если я не найду его!
– Не падай духом, мой дорогой господин! Наши кони летят с быстротой ветра, и ты, как громом, поразишь куанов! Верь мне, ты одолеешь их, никто не в силах бороться с победителем льва!
Вот до чего дошел Монте-Кристо! Его, этого человека с железной волей, не знавшего ни страха, ни утомления, утешала слабая женщина – почти ребенок! Но нет, он не склонится под тяжестью горя, он победит куанов и во что бы то ни стало освободит своего сына!
Граф стал расспрашивать девушку об Уаргле и куанах.
Медже подробно отвечала на его вопросы, но когда он спросил, как поступают куаны со своими пленниками, она смешалась… Ей было хорошо известно, что эти фанатики не щадят ни женщин, ни стариков, ни детей…
Целые сутки продолжалась бешеная скачка и лишь к вечеру показались среди зелени пальм стройные минареты Уарглы. Всадники вздохнули свободней – цель была достигнута! Монте-Кристо немедленно разделил свой отряд на две части: во главе одной стал зуав Кукушка, а другую повел сам граф вместе с Жакопо и Медже.
В городе было замечено приближение отряда; ворота отворились и оттуда выехала группа всадников.
С заряженным пистолетом в руке поскакал Монте-Кристо навстречу арабам, которые со страшными крикам пытались окружить графа и его спутников. Когда арабы приблизились, французы дали несколько залпов и ворвались в город.
Произошло ужасное смятение: суеверные арабы со страхом взирали на Монте-Кристо. Бледный и мрачный, несся он по улицам города, поражая врагов, сам же казался неуязвимым – арабы обезумели от страха и обратились в паническое бегство.
Появление Медже, на которую они смотрели, как на волшебницу, еще более напугало их. В снежно-белом бурнусе, верхом на вороном коне, аравийка громко читала стихи Корана, и толпа с ревом и криком рассеялась во все стороны.
Между тем Кукушка со своим небольшим отрядом ворвался в город через восточные ворота. Здесь собралась толпа куанов, но смельчаки скоро одолели неприятеля и, быстро продвигаясь вперед, достигли подножия Казбы. С другой стороны одновременно с ними появился граф со своими спутниками. Громкий крик: «Да здравствует Франция!» – огласил главную площадь Уарглы.
Религиозное возбуждение куанов прошло: они пали духом и заперлись в Казбе.
Медже подъехала к графу и коснулась его плеча.
– Здесь,– сказала она, показав на Казбу.
Монте-Кристо поднял голову. Темные гранитные твердыни стояли подобно великанам, там и здесь виднелись железные двери подземных темниц.
Наступила ночь, дул горячий самум и вдали слышались раскаты грома. Вслед за шумом ужасной свалки наступила могильная тишина. С отчаянием смотрели граф и Медже на эти стены, за которыми, быть может, томились Сперо и Альбер.
Кукушка подъехал к графу и спокойно ему сказал:
– Командир, не пора ли нам вступить в это логово?
При этом он указал на Казбу. Монте-Кристо помедлил с ответом: что, если с первым ударом в ворота крепости куаны умертвят Сперо и Альбера?
В окнах Казбы блеснули огни: арабы, очевидно, готовились к обороне.
Но сомнения графа скоро исчезли, и он решительным тоном произнес:
– Зажгите факелы!
Его приказание было немедленно выполнено, и при свете факелов крепость показалась еще более неприступной.
– Однако, черт возьми,– пробормотал Кукушка,– мы здесь стоим точно на выставке, нас всех могут перестрелять!
– Ты, кажется, струсил? – спросил граф.
– Нет, командир, я боюсь только за вас.
Монте-Кристо слегка улыбнулся.
– Не беспокойся, голубчик,– сказал он.– Со мной ничего не случится!
Неподалеку лежала груда камней. По знаку графа его спутники помогли ему на нее взобраться, и теперь он головой почти касался края стены.
Монте-Кристо выждал с минуту и затем громким голосом трижды прокричал:
– Басмилла! Рохамам! Рохахим! (Во имя Аллаха, великого и милосердного Бога).
Слова эти стоят на первой странице Корана. Лишь громкое эхо повторило этот крик. Затем скрипнула железная дверь, и на пороге, окруженный прислужниками, державшими в руках факелы, показался Мальдар. Он тоже громко прокричал три раза: «Басмилла! Рохахам! Рохахим!» и, когда замолкло эхо, спросил:
– Кто ты такой, дерзнувший напасть на нас? Ты вызвал Аллаха на суд, а между тем взываешь к его милосердию!
– Оставим фразы и перейдем к делу,– ответил резко Монте-Кристо.– Коран гласит: «Желающие обмануть Аллаха, обманывают лишь сами себя». На твой вопрос я отвечу: не твои ли люди первыми напали на меня?
Граф не упомянул о похищении Сперо: он боялся услышать ответ.
– Кровь пролилась,– холодно ответил Мальдар,– и да падет она на твою голову! Но ты произнес священные слова, при которых каждый правоверный обязан отвечать. Говори, чего ты желаешь?
– Твои люди захватили в плен наших, какая судьба постигла их?
– Они умерли! – громко ответил Мальдар.
– Все?
– Да, все.
– Все? – содрогаясь от ужаса, вскричал граф.– Горе тебе, если это правда!
В этот момент Медже протиснулась к графу и вскричала:
– О, лживые слуги пророка! Да будет над вами вечное проклятие Аллаха! Вы слышали? – обратилась она к спутникам Монте-Кристо, – Негодяй уверяет, что все пленники умерли! Они убили капитана Жолиетта!
– Во имя всех чертей,– крикнул Кукушка,– за это они дорого поплатятся! Командир, чего мы ждем? Взорвем это проклятое логово, клянусь вам бородой пророка, которого беспрестанно призывают эти собаки. Если этот разбойник сказал правду, то от Казбы не останется камня на камне! Вперед!
Но Монте-Кристо колебался и медлил – он еще надеялся. Быть может, Мальдар солгал, и Сперо еще жив! В эту Минуту были забыты и Мерседес, и ее сын, граф думал лишь о своем сыне…
– Ты говоришь,– дрогнувшим голосом сказал Монте-Кристо,– что все пленники убиты? Неужели ты не пощадил даже невинного ребенка?
Мальдар злорадно засмеялся и спросил:
– Ты говоришь о своем сыне?
– Да… Мой сын… он тоже умер?
Наступила томительная пауза, у Монте-Кристо потемнело в глазах, но он крепился и терпеливо ждал ответа.
– Твой сын еще не умер! – многозначительно произнес Мальдар.
Измученный отец вскрикнул. Итак, надежда не обманула его – Сперо еще был жив.
Оправившись от волнения, он сказал:
– Я знаю тебя! Ты – Мальдар, которого я приютил на своей яхте! Что я сделал тебе худого и за какое преступление ты мстишь мне, похитив моего ребенка?
– Франция виновата перед нами… и, как француз, виновен и ты!
– Не ты ли сам прежде служил Франции?
– Я притворялся лишь для того, чтобы достичь своей цели.
– Как поступишь ты с моим сыном?
– Это будет зависеть от тебя. Войди к нам, ворота цитадели откроются, но лишь для тебя. Здесь мы и поговорим о выкупе за твоего сына.
– Не ходите, командир,– крикнул Кукушка,– вас заманивают в западню!
Монте-Кристо обратился к Медже:
– Что ты посоветуешь мне? – спросил он.
Медже вздрогнула, затем сказала:
– Иди. Лев не боится тигра.
– Я иду, Мальдар! – вскричал граф.
– Да сохранит вас Бог, командир,– сказал Кукушка,– но если через полчаса вы не вернетесь, я забью тревогу!
Монте-Кристо сошел с груды камней и твердым шагом направился к воротам.