Текст книги "Сын графа Монте-Кристо"

Автор книги: Александр Лермин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

– Никогда! – со вздохом ответила Клари.– Я не ребенок и не упаду духом при первой неудаче! Я доверилась господину Бартону, не зная, с кем имею дело, и наказана за это! Но от своего плана не откажусь ни за что! Лишь сегодня поняла я, что значит жить, и скорее умру, чем вернусь к прежнему моему безотрадному существованию!

– Как же нам теперь быть? – робко спросила гувернантка.

– Странный вопрос! Продолжим свой путь в Бону.

– И вы полагаете, что Монте-Кристо нас там будет ожидать? Я знаю его лучше вас: он не любит терять времени и, прибыв туда, немедленно отправится в пустыню. Неужели и вы хотите ехать в пустыню, где разгуливают львы, шакалы и гиены?

– Дорогая моя,– коротко сказала Клари,– если вы боитесь, то из Боны можете вернуться домой.

– А вы?

– Я поеду дальше.

– В таком случае я от вас не отстану, и если нас даже растерзают хищные звери…

Гувернантка зарыдала. Клари обняла ее и сказала:

– Хищные звери нас не тронут, они более любезны, чем вы думаете. Успокойтесь теперь, а я между тем переговорю с капитаном!

Клари позвала Дика и послала его за Бартоном. Матрос обошел весь корабль и не мог нигде найти капитана. Наконец он случайно глянул в пустую бочку, из которой торчал рыжий хохол. Бартон был так пристыжен, что счел за лучшее спрятаться в бочку – капитан и его «Крокодил» потеряли свое доброе имя, и несчастный американец собирался пустить себе пулю в лоб.

На предложение Дика, к которому присоединились Падди и Мок, – выйти из бочки – он отвечал решительным отказом.

Дик, не долго думая, сбегал за Клари, а затем вернулся и крикнул в.бочку:

– Сейчас сюда придет госпожа.

Рыжий хохол скрылся в бочке.

Клари, а также госпожи Караман и Бартон вышли на палубу^

– Капитан! – крикнула Клари.

Ответа не последовало.

– Мой друг! – проворчала Лилли.

Бартон хранил глубокое молчание.

Тогда в дело вмешалась гувернантка. Она подошла к бочке, нагнулась и, схватив капитана за волосы, вытащила его наружу.

Американец был совершенно уничтожен и униженно пробормотал:

– Что прикажете, миледи?

– Сейчас я все скажу. Вы сознаетесь, что провинились?

Бартон хотел снова опуститься на дно бочки, но этому маневру помешала гувернантка, крепко державшая его за хохол.

– Виноват, миледи, куда как виноват,– пробормотал капитан.

– Следовательно, вы охотно отправитесь исправлять свои ошибки? – быстро спросила Клари.

– О, без сомнения!

– Отлично. Теперь послушайте меня,– я много от вас и не потребую.

– Прикажете достать Луну с неба? Я сию минуту…

– Друг мой,– остановила его жена,– не увлекайся, быть может опять…

– Ах, да, в самом деле,– согласился Бартон.

– Вернемся к нашему пари,– с улыбкой сказала Клари.

– Вы совершенно правы,– сказал, немного подумав, капитан,– я в точности исполню наш договор и сделаю даже больше. Мы догоним яхту и затем все, то есть я, моя жена и мой экипаж, отдадим себя в полное ваше распоряжение – до тех пор, пока вы сами нас не отпустите. Вы согласны на это, миледи?

– Не слишком ли много вы опять обещаете мне?

– На этот раз я уверен в себе.

– Не сомневаюсь, но что скажут другие?

Бартон гордо– выпрямился.

– Госпожа Бартон,– сказал он торжественно,– вы слышали слова миледи? Могу ли я за вас поручиться?

– Милый Жак, к чему этот вопрос?

– И ты последуешь за мной везде и всюду?

– Везде и всюду!

– Я никогда не сомневалась в вашей жене,– с улыбкой сказала Клари,– но ваши… ваш экипаж?

– Пусть миледи обождет минутку,– ответил Бартон. Затем он громко свистнул и отошел к средней мачте.

На свист капитана тотчас со всех сторон сбежались матросы и окружили его.

– Матросы «Крокодила»,– серьезным тоном начал Бартон,– госпожа завербовала нас для экспедиции в Алжир. Может, кто-либо из вас не согласен?

– Капитан,– ответил Петр, всегда говоривший от лица товарищей,– мы вас никогда и нигде не покинем!

– Никогда и нигде! – подтвердили все матросы.

– Как на воде, так и на суше!? – спросила Клари.

– Да, миледи,– ответил капитан..

– Отлично. Вы прежде бывали в Африке?

– Да. Мы доходили до Занзибара.

– Дело не в этом. Последуете ли вы за мной в Сахару?

– Конечно.

– Теперь я вам скажу, почему я отправилась туда. Не думайте, что дело идет о простом капризе. Цель моей поездки может быть объяснена в двух словах,– продолжала молодая девушка, возвысив голос,– я хочу помочь несчастным и страдающим людям, и меня не остановят никакие жертвы. Что же касается условий, на которых мне окажут помощь капитан и экипаж «Крокодила», то представляю это на усмотрение капитана Бартона и заранее соглашаюсь на все требования.

Слова Клари произвели должное впечатление: матросы были в восторге.

– Но зато я требую безусловной преданности,– продолжала мисс Эллис.– Я – женщина и не одарена железной волей, но для меня не существует опасностей, не должно существовать их и для вас. Поклянитесь: что бы ни случилось, не покидать меня и смело идти за мной вперед!

– Клянемся! – восторженно вскричали матросы, махая шляпами.

– И не забудьте,– прибавил серьезным тоном Бартон,– что за «Крокодилом» еще числится недоимка. Проклятая яхта обогнала нас, и в таком положении нам оставаться нельзя! Я жду ваших дальнейших указаний, миледи.

– Скажите, капитан,– серьезно спросила Клари,– когда мы прибудем в Бону?

– Отвечай, Петр,– повелительным тоном произнес капитан.

– Часов через десять мы увидим берег,– был ответ матроса.

– Вы слышали, миледи?

– Да, я даю вам еще лишних два часа, но ни одной минуты больше.

– Если мы к известному сроку не прибудем в Бону, я сожгу «Крокодила».

– Нет, это уже лишнее. Пока до свидания. Вы, конечно, потом докончите свой рассказ о ваших приключениях?

– С удовольствием, миледи, и смею вас уверить, что вы не соскучитесь.

Клари и гувернантка вернулись в каюту.

– Меня поразило одно,– сказала госпожа Караман,– как безучастно отнеслись вы, дитя мое, к тому, что «Зимородок» обогнал нас. Это так на вас не похоже.

Клари вспыхнула, обняла гувернантку и прошептала:

– Меня это не удивило: мне было бы стыдно за Монте-Кристо, если бы его перегнали.

– Монте-Кристо…– тихо сказала госпожа Караман.– Скажу вам одно – берегитесь!

31. Свадебный пир

«Крокодил» несся на всех парах.

После беседы с гувернанткой Клари прилегла и заснула. Г-жа Караман взялась за книгу, но мысли ее были далеко. Конечно, для нее давно прошла пора «мечтаний», но все-таки она невольно вспомнила о статном зуаве. Хорошо бы было, если бы у нее был сын, похожий на сержанта Кукушку.

Книга, лежавшая на коленях гувернантки, заключала в себе описание Алжира, и г-жа Караман, перелистывая ее, удостоверилась в том, что менее чем за сутки им не добраться до Бона. Следовательно, и на этот раз Бартон прихвастнул, и она сообщила об этом Клари, которая, в наказание, не пригласила капитана к столу. Путешественницы не вышли в столовую, остались в своей каюте, куда г-жа Бартон по просьбе Клари подала обед.

Наступила ночь, а земля не показывалась на горизонте, и лишь к вечеру следующего дня Джон объявил своей госпоже:

– Что-то виднеется, миледи.

Дамы вышли на палубу.

На краю горизонта, действительно, виднелась узкая темно-синяя полоска, но вот куда скрылся «Зимородок»?

– Скажите, капитан,– обратилась Клари к Бартону,– это – алжирский берег?

– Да, миледи.

– И скоро мы достигнем его?

– Так сказать, через…

Он хотел сказать: «через четверть часа», но Клари посмотрела на него в упор, и он не договорил.

– Не ранее, как часа через три? – спросила молодая девушка. – А может быть, не раньше чем завтра утром?

– Нет, нет. Я прикажу усилить топку, так что лопнет котел «Крокодила».

– Это лишнее, лучше пойдемте обедать, и за десертом вы закончите ваш рассказ.

– С удовольствием, миледи.

Час спустя обед был закончен, и Бартон приступил к прерванному накануне рассказу.

– Я уже сообщил вам,– начал он,– что пришел в чувство лишь на рассвете. Дверь была отворена, оставаться среди трупов не имело смысла, и я направился к выходу. Но вдруг раздался свист, и несколько стрел влетело в хижину… Их красные острия были, очевидно, отравлены. Я снова попал в беду. Меня, без сомнения, сторожили враги. Я быстро сообразил, что если останусь в доме, меня поймают, как зайца, упавшего в яму, если же выйду, то сделают мишенью для стрел – положение незавидное. Но вдруг мне пришла в голову счастливая идея – наша хижина была построена довольно-таки крепко, и крыша ее была сплетена из веток и с четырех сторон огорожена толстыми и широкими досками. Если я залезу на крышу и там улягусь, думалось мне, то меня не заметят снизу. Я знал, что хижина была окружена индейцами, и принял все меры к тому, чтобы незаметно пробраться на крышу.

Я запер дверь, завалил ее разным домашним скарбом и в душе пожалел о смерти гремучей змеи, которая теперь была бы мне хорошей поддержкой. Я взял с собой два пистолета, два ножа и карабин и через отверстие для дыма вылез на крышу.

Кровь застыла в моих жилах, когда я понял, с какими врагами мне придется иметь дело. Наш блокгауз был окружен плотной толпой индейцев-арикарасов, всегда отличавшихся непримиримой ненавистью к белым. Своих пленников они подвергали утонченным жестоким пыткам, их легко было узнать по зеленым головным уборам из перьев и скальпам, висевшим у них на поясах.

Арикарасы были покрыты безобразной татуировкой, вооружены луками со стрелами и даже ружьями. Поодаль стояли мужчина и женщина, принадлежавшие, очевидно, к племени сиу. Это были Ту-Сан-Ба и Краса Лугов, его супруга, ставшая затем моей женой. Они были захвачены в плен и их ожидала незавидная участь быть изжаренными на медленном огне. Ту-Сан-Ба корчил крайне печальную мину, но жена его, знавшая, что арикарасы женщин не жарят, держалась весьма храбро. Сердце мое сильно забилось, и я твердо решил спасти ее. Арикарасы подступили к хижине, и по их угрожающим жестам я понял, что они замышляют недоброе: я не шевелился и приготовился к отчаянной защите.

Индейцы вскоре выбили дверь и ворвались в хижину, но тотчас же со страшными криками выбежали оттуда. (Позднее моя жена объяснила мне причину: они увидели трупы и мертвую змею и заключили, что белые убили гадину, почитаемую индейцами, как священное животное, и за это боги поразили их смертью, по воле Великого Маниту. Место, посещаемое Богом, считалось священным.) Увидев, что индейцы чем-то страшно напуганы, я надеялся, что они покинут хижину… Но не тут то было. Они притащили хворосту, свалили его в хижине и подожгли.

Пламя вспыхнуло и мало-помалу охватило весь блокгауз.

Положение мое было отчаянное: мне предстояло или соскочить вниз и сдаться в плен или сгореть. Вскоре я почувствовал отвратительный запах горелого мяса: горели тела моих мертвых товарищей! Я чуть не задохся. И тут пламя пробилось сквозь крышу. От жара разорвало мой карабин, и я, полуживой от страха, свалился вниз!

Индейцы с криком разбежались в разные стороны: сначала они приняли меня за злого духа и лишь потом убедились, что имеют дело с белым.

Теперь судьба моя была решена: индейцы схватили меня, связали и потащили за собой. Я покорился своей участи, желая, однако, скорее умереть, и, наконец, потерял сознание. Когда я очнулся, уже наступила ночь. Крепко связанный по рукам и ногам, я лежал на земле.

У костра, спокойно покуривая трубки, сидели арикарасы и временами с радостью поглядывали на Ту-Сан-Ба – он был привязан к столбу, около него сидела Краса Лугов.

Я ничего не ел уже около суток, меня томил мучительный голод, и я решился заговорить с краснокожими:

– Эй, приятели,– крикнул я по-английски,– вы что, хотите меня уморить голодом?

Тотчас же мне стало ясно, что я сделал глупость: один из индейцев, казавшийся предводителем шайки, встал, скрестил руки на груди и серьезно посмотрел на меня. Он переговорил на непонятном для меня наречии с другими индейцами и затем обратился ко мне.

«Что тебе нужно, бледнолицый?» – спросил он на ломаном английском.

«Я голоден, дайте мне поесть. За что вы связали меня? Что я вам сделал худого?»

«Ты враг нашего племени!»

«Я? С чего это вы взяли?»

«Ты умертвил священную змею».

«Черт бы ее побрал! Ждать мне надо было, что ли, пока она убьет меня?»

Кажется, я рассуждал совершенно здраво, но краснокожие подняли громкий крик и с угрозами подступили ко мне.

«Ты убил,– крикнул один из них, грозя мне кулаком,– и за это мы убьем тебя!»

«Да за что? Разве я не ваш брат?»

«Никогда краснокожий и бледнолицый не будут братьями…»

Все мои слова были напрасны. Дикари бешено кричали и грозили мне томагавками.

Предводитель снова заговорил, между ним и остальными завязался спор. Позднее я узнал от Красы Лугов, что было решено меня оскальпировать и изжарить – просто так, для препровождения времени, так как краснокожие не едят мяса белых. Но последнее обстоятельство в данном случае для меня не имело большого значения.

Затем краснокожие принялись танцевать, я же снова потерял сознание и пришел в себя лишь тогда, когда чья-то рука коснулась моего лба. Кругом была тишина. Веревки, которыми индейцы связали меня, были разрезаны, и я снова мог пошевелиться.

Я протянул руку и наткнулся на стену.

«Есть тут кто-нибудь?» – крикнул я.

Ответа не было.

«Сжальтесь! – крикнул я громче.– Я умираю от голода.»

Раздался шорох, и чей-то голос произнес:

«Тише – опасность!»

«Кто ты?» – спросил я, дрожа.

«Краса Лугов. Ту-Сан-Ба убит, сжарен и съеден: дикарей потревожили… убежали!»

Затем тот же голос произнес:

«Надо вставать!»

Я повиновался. Краса Лугов подняла меня, как ребенка, и я вспомнил, как носила меня на руках мама. Индеанка донесла меня до края поляны, затем опустила на землю.

«Я голоден»,– снова прошептал я, указывая на рот. Женщина посмотрела на меня с недоумением, и я вспомнил, что здесь, в их лесах, все еще не построены рестораны.

В эту минуту г-жа Бартон, до сих пор внимательно слушавшая рассказ мужа, вышла из каюты, и г-жа Караман спросила капитана, переминилась ли с того времени его жена.

– Значительно! – ответил с сияющим от восторга лицом капитан.– Она очень похорошела.

Гувернантка не выдержала – закрыла лицо платком и, сдерживая смех, ушла в свою спальню.

– Я очень рад, миледи,– сказал после ее ухода капитан,– что мы с вами остались наедине. Не каждый способен оценить ту жертву, которую принесла для меня Краса Лугов.

– Продолжайте, пожалуйста,– сказала ему Клари.

– Вдруг индеанка исчезла,– снова начал Бартон,– и вскоре вернулась с чем-то, завернутым в листья. Она развернула их и со вздохом подала мне несколько кусков жареного, еще теплого мяса.

Я с жадностью принялся за еду – жаркое показалось мне превосходным. Краса Лугов печально смотрела на меня. Мне подумалось, что и она голодна, и я, сконфуженный, предложил ей кусок мяса.

«Не хочу есть»,– сказала она и покачала головой.

Я объяснил ей, что не буду есть, если она не составит мне компании. Слова мои убедили ее: она тоже принялась за еду, и когда мясо было съедено, я спросил, откуда она его взяла.

Краса Лугов печально склонила голову:

«Ту-Сан-Ба сжарен… дикари потревожены, не съели… Ту-Сан-Ба – мой муж…»

Праведный Боже! Так это было человеческое мясо! Краса Лугов пожертвовала для меня своим жареным супругом! Можете ли вы, миледи, привести из истории другой пример подобного героизма?

– Нет, не могу,– ответила Клари.

– Я был в этом уверен, я…

Дверь каюты отворилась, и вошел Петр.

– Капитан,– сказал он,– мы подходим к рейду Бона.

Клари вздохнула свободнее: с нее точно свалилось тяжелое бремя.

– Вы понимаете, миледи,– настаивал Бартон,– что после этого я обязан был жениться на индеанке.

– Само собой разумеется.

– Она приняла христианство и вместо индейского имени Краса Лугов назвалась Лилли.

– Милейший капитан,– перебила его Клари решительно,– позаботьтесь теперь о высадке и помните ваше обещание: мы немедленно отправляемся в пустыню.

– Куда и когда будет угодно, миледи.

Бартон ушел.

Мы же посмотрим теперь, что происходило на борту Зимородка».

32. Прощальный привет Мальдара

Яхта неслась, как стрела, и скоро на горизонте показался алжирский берег. Узнав об этом, Монте-Кристо и Сперо вышли на палубу.

Город Бон, расположенный на холме, был очень красив. Сперо с восторгом воскликнул:

– О, батюшка, как там, должно быть, хорошо!

Граф положил руку на плечо сына и серьезно сказал:

– Сперо, через два часа ты вступишь в новый мир. Никогда не забывай, что ты мой сын… Всегда стой за добро и действуй лишь добром! Нас ожидают большие опасности. Сумеешь ли ты им противостоять?

– Когда ты со мной, батюшка, я ничего не боюсь!

– Обстоятельства могут нас разлучить… Пустыня скрывает много тайн, и там человеку приходится бороться с природой и людьми.

– Но ты, батюшка…

– Я такой же человек, как и все! Положим, что я обладаю железной волей и умею сдерживать себя, потому-то, хотя и без основания, мне и приписывают сверхъестественную силу. Но я тоже могу погибнуть, и тогда ты обязан будешь довести до конца начатое мною дело! Посмотри мне прямо в глаза и обещай, что не будешь отчаиваться, если я погибну. Если же я паду духом – ободри меня, если я исчезну – ищи меня, если же я умру – плачь обо мне, но не поддавайся отчаянию! Помни о своей матери, люби ее, как святую, она заслуживает этого! Не забудешь ли ты, что для нее ты должен быть всем?

– Нет, батюшка, не забуду, клянусь тебе в этом, но к чему предаешься ты подобным мрачным мыслям? Разве ты боишься за нас?

– Нет, но я счел своим долгом приготовить тебя ко всему…

Яхта приблизилась к городу.

В эту минуту на палубу вбежал, запыхавшись, Жакопо.

– Господин,– тихо сказал он,– пожалуйте сюда скорее!

– Что там случилось? – спросил граф.

– Господин, дверь вашей каюты отворена, а там находится большая шкатулка с крепкими засовами…

– Знаю, ее может отпереть лишь человек, знакомый с ее секретом.

– Шкатулка отперта, крышка откинута, и все драгоценности рассыпаны по полу.

Монте-Кристо нахмурился: неужели на яхте появился вор?

Все трое вошли в каюту.

Жакопо сказал правду: шкатулка была открыта. Золото, бриллианты были рассыпаны по полу. Граф внимательно осмотрел шкатулку и замки, затем, обратившись к моряку, сказал:

– Человек, открывший шкатулку, не был вором – он похитил бы золото и бриллианты. Видел ли кто, кроме тебя, что произошло?

– Нет, господин, я никому не говорил об этом.

– Хорошо. Ступай, и ни слова об этом.

– Но, господин, а если у нас на яхте скрывается вор?

– Я же сказал тебе. Ступай и молчи!

– Слушаю, господин!

Когда моряк ушел, граф подозвал Сперо и приказал мальчику стать на колени и осмотреть дверной замок.

Сперо повиновался, но объявил, что ничего не заметил. Монте-Кристо улыбнулся.

– Ты молод,– сказал он,– твои глаза еще не привыкли к тому, чтобы замечать все. Посмотри сюда, на это место, к которому я прикасаюсь пальцем, неужели ты ничего не видишь?

– О, да, батюшка… чёрточку, как будто проведенную иглой, больше ничего.

– Эта черта проведена лезвием кинжала. Всегда обращай внимание на малейшую безделицу: из мелочей состоит наша жизнь.

– Но, батюшка, кто мог осмелиться открыть дверь с помощью кинжала?

– Человек, имя которого я назову тебе потом! С замечательной ловкостью он просунул лезвие кинжала в замочную скважину, превзойдя самого искусного слесаря. Вот, посмотри!

Граф вставил лезвие кинжала в замочную скважину, повернул его, и замок открылся без труда.

– В самом деле! – воскликнул удивленный Сперо.– И если бы кинжал вора был бы так же тонок, как и твой, то он не оставил бы никакого следа.

– Не называй его вором, Сперо. Осмотрим шкатулку. Вероятно, ее открыли не так, как дверь.

Сперо осмотрел замок шкатулки и сказал:

– Из чего ты это заключаешь?

– Теперь я уверен в том, что не ошибся: шкатулка открыта не кинжалом.

– Я это вижу, батюшка. Человек, открывший ее, действовал с помощью спиральной пружины, вроде тех, которые есть в карманных часах, и не заметил, что кусок пружины остался в замке.

При этом Сперо с торжеством показал отцу микроскопический кусочек стали.

Монте-Кристо обнял мальчика. Да, Сперо был достойным учеником человека, наблюдательность которого развилась и укрепилась в результате уроков аббата Фариа.

– А теперь узнаем, кто был человек, вошедший сюда,– сказал граф и внимательно осмотрел внутренность шкатулки.– Смотри, что это такое?

– Кинжал,– испуганно сказал Сперо.

– К которому привязан кусок пергамента.

Монте-Кристо осторожно развернул пергамент. На нем кровью по-арабски было написано:

«Мальдар – графу Монте-Кристо! Бедняк, вверяющий себя Аллаху, богаче вельможи, идущего против Аллаха. Берегись куанов!»

– Кто это куаны, батюшка?

– Ты узнаешь об этом потом. Теперь же пойдем!

Они вышли на палубу. Граф окликнул Жакопо:

– Когда араб покинул корабль?

– Араб находится в трюме под караулом зуава.

– Ты в этом уверен?

– Да, господин.

– Так ступай и приведи сюда араба.

Жакопо исчез, но тотчас же вернулся и смущенно произнес:

– Зуав крепко спит… араб же исчез… но мы его найдем! Эй, люди, обыскать корабль!

Монте-Кристо знаком остановил сбежавшихся матросов.

– Напрасный труд,– сказал он, указывая на берег.– Посмотрите туда.

На мелководье стоял Мальдар. Он погрозил кулаком, поднятым над головой, людям на яхте и тотчас же скрылся в собравшейся на берегу толпе.

– Слушайте меня,– обратился к матросам Монте-Кристо,– этот араб – наш смертельный враг. В Алжире за каждым кустом нас ждет опасность, за каждым утесом скрывается тайный убийца. Исполняйте свои обязанности, но будьте осторожны!

В эту минуту под килем яхты заскрежетал песок: путники достигли Африки.