Текст книги "Набат-2"

Автор книги: Александр Гера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

Сознание отключилось начисто.

Скомканные проводы были неслучайными. С вечера Гриша Лаптев сообщил о готовности его изобретения к практической работе. Применив метод математического анализа и вариационного исчисления к истории, он грозился прояснить самые темные уголки и установить точность хронологических дат. Более того, любой желающий мог побывать непосредственно на месте событий. Судских, своему шефу, он не мог отказать быть первым путешественником во времени и пространстве.

– Куда отправимся, Игорь Петрович? – спросил Григорий.

Куда… Маршрутов хоть отбавляй, и каждый архиважный.

С божьей помощью попадая в любые времена, он мог влиять на события, но не оценивать их пространство. Метод Лаптева такую возможность давал, но не делал участником. Сочетание обеих возможностей делало путешественника и зрителем широкоформатного фильма, и участником. Для здоровья опасно, намекнул Гриша.

– Тогда давай-ка к последним дням Трои. Очень мне это интересно, даже с ущербом для здоровья, – попросил Судских, примериваясь к лепестку светлого материала с креслом внутри.

– Троя так Троя, – обыденно сказал Гриша, усаживая Судских внутрь лепестка. – Запоминайте, Игорь Петрович. Под левой рукой у вас ускорение виртуального времени. Справа – удаление или приближение к цели. Двигаясь по собственному желанию, растягивайте свои полчаса или сужайте. Давайте координаты.

– Между холмом Гиссарлык и портом Илыджа в Турции.

Григорий опутал Судских датчиками, проводами, осмотрел критически и только потом дал стартовые инструкции.

– Выбраться самостоятельно у вас возможности нет. Поэтому сами назначайте срок.

– Что от этого зависит?

– Возвращение произойдет в любой момент.

– Терпимо, – согласился Судских.

– И еще одна деталь, Игорь Петрович, – остановил его Лаптев. – Нельзя войти в одну и ту же воду дважды.

– Вот как? – обдумывал сказанное Судских. Решившись, сказал: – Начинай, Гриша. Я все понял.

Григорий подсел к многопрограммному компьютеру, дал Судских отмашку рукой, и мир для них разделился надвое: Судских достался прошлый, Григорию – будущий, и между ними нуль-пространство. Путешествие по ту сторону времени началось.

С орлиной высоты Судских увидел множество конных и пеших вооруженных людей, они взбирались на холм к стенам крепости и скатывались вниз. Судских приблизил картинку, увеличил скорость времени. Фигурки лихорадочно задвигались, пожары в крепости стали вспыхивать взрывами, окружающее больше и больше походило на сумасшествие. Впрочем, что, как не война, является помешательством… Метров с пяти над землей Судских видел разгоряченные лица, которые корежило в страшных гримасах, пот, кровь, а тела корчились в дьявольских плясках.

Он остановил сумасшедший бег времени, когда вооруженные массы заспешили в крепость через пролом в стенах. Троя пала. Догорал остов деревянного коня среди площади, меж трупов сновали мародеры и насильники. Судских захотелось ощутить в руках пулемет и остановить строчкой жуткую вакханалию.

Сыр-бор из-за чего? Не так мыслили троянцы, не тем богам поклонялись. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…» Последний оплот ариев на юге пал, чтобы возродиться спустя тысячелетия легендой в руках Шлимана. Троянцы останутся троянцами… Не греками, не македонянами, не финикийцами, никто и не вспомнит, какого роду-племени были троянцы.

Арии. Спасшиеся ушли от стен Трои на север, откуда вышли еще раньше. Мир им.

Внимание Судских привлекли два всадника, спешащие рысью к морю. Он убыстрил время, и кони помчались заводными игрушками. У причала затанцевало суденышко, рванулось вперед, унося двоих в своем чреве. Еще убыстрив время, Судских последовал за фелюгой и над ней. Искрилось море в лучах солнца, закат сменял рассвет, берега островов, вершины гор вставали из воды, фелюга мчалась мимо Кипра к белым стенам Сидона Ханаанского, опять бешеная скачка среди цветущих садов, среди величественных кедров, потом через черствые песчаники к землям палестинским, через равнины Иерихона. Сменялись лошади, всадники не отдыхали.

Они достигли подножий горы Нево, где множество людей стояло лагерем подобно натянутой тетиве лука.

«Колчан его, как раскрытый гроб…» Судских снизился и сделал ход времени осязаемым.

Иисус Навин! Иисус Навин! – вскричали оба всадника, соскочив с коней перед пышно одетым человеком у белого шатра. – Свершилось! Проклятая Троя пала! Мы видели это!

– Свершилось, – прошептал военачальник в пышных одеждах.

И пал на лице свое.

Воины, женщины, дети подошли ближе, сгрудились вокруг своего предводителя. Когда он встал, они приготовились внимать ему:

– Народ Израилев! Моисей, пророк наш, завещал по велению Господа Бога нашего: перейдите Иордан и всякое место, где ступят стопы ног ваших, я отдаю сынам Израилевым. От пустыни и Ливана до реки великой Евфрата. Всю землю хеттеев и до великого моря к закату солнца будут преданы вам с чужими домами и не вашими пашнями, с садами и виноградниками, оливковыми и масличными рощами. Всякий, кто воспротивится повелению божьему и не послушается слов его во всем, будет предан смерти. Только будь тверд и мужествен, народ Израилев. Не щади ни старого, ни малого, ни мужчин, ни женщин, ибо ты – народ избранный! Господь предал всю землю сию в руки наши, и все жители земли в страхе от нас. Готовьтесь! Через три дня мы перейдем Иордан и войдем в землю обетованную!

«Вот так оно и начиналось», – с грустью подумал Судских.

Проследив весь путь многочисленного люда через Иордан к Иерихону, он не вмешивался в события, но сдержаться не мог, чтобы не взглянуть в глаза воителя Навина: с каким сердцем ведет он племя свое через горе и кровь, сквозь чуждые муки?

Они сошлись у рухнувших стен иерихонских. Иисус Навин заметил его, оглядел свой меч в руке.

– Наш ты или из неприятелей наших? – спросил он, пряча глаза, будто вглядывался в меч свой, как в зеркало. Лицом черен от копоти пожаров, но исполнен мужества.

– Я судный ангел Всевышнего. Пришел увидеть тебя.

Навин пал лицом своим на землю, приподнялся и спросил:

– Что господин мой скажет рабу своему?

– Ты веришь словам Моисея, что земли эти принадлежат теперь народу Израилеву?

– Как мне не верить? Пророк наш Моисей предъявил нам знаки свыше и десять скрижалей заповедей.

– Он сам их выбивал! Ты видел заповеди от Господа?

– Я видел записанное пророком, – опустил глаза Навин.

– Значит, ты готов верить тому, что оправдывает твои намерения? Не делай этого.

– Не делай этого! – сурово повторил Судских и почти закричал в телефонную трубку. – Или, клянусь Богом, убью!

Сообщение потрясло его до помешательства. Сначала по прямому проводу позвонил некто, не представился и очень вежливо сказал:

– Игорь Петрович, ваш сын у нас. Если вы найдете книги и отдадите нам, сыну не причинят вреда.

Все звонки в УСИ засекались тотчас. Определили звонившего: один из телефонов Мастачного. Как только Судских набрал его номер, его поглотил прилив бешенства, какого с ним никогда не случалось:

– Не делай этого!

– Да шо вы, Игорь Петрович, е-мое! За шо нападки? Везли вашего хлопца к нам, разобраться с паспортом, бандиты напали средь бела дня, чего ж вы лаетесь?

– Слушай, Мастачный, окстись. Сутки даю тебе разобраться и вернуть сына целым и невредимым. Из твоей сучьей конторы был звонок. Не трогай меня, по-хорошему прошу! – зловеще пообещал Судских и неосмысленным взором посмотрел на Лаптева.

– Игорь Петрович, – позвал его Григорий. – Вы как?

– Я? – возвращался в бренность Судских. – Нормально.

– А Троя? Как там было все?

– Пакостно. Как везде пакостно. Лжец Моисей…

1 – 6

До происшествия с сыном Судских президент оставался внешне спокойным, не поддавался эмоциям, хотя его возмущение росло. Происходила обычная русская метаморфоза. Сначала были восторги по поводу избрания нового вождя и «Многая лета» ему, потом без повода ожидание чуда и, наконец, возмущение всеобщим ничегонеделанием. Начальство – дерьмо, помощники – дерьмо, эх, бедный русский народ. Каким бы ни было упорным желание объехать колеи среди российского бездорожья, любой смельчак попадал в них обратно под общий хохот и насмешки зевак, пока телега не увязала по самые ступицы в грязи, а дальше кнут принимался за дело, и бедная лошаденка издыхала под матерщину возницы и возмущение тех же самых зевак.

На известную басню Крылова про лебедя, рака и щуку есть хороший татарский морал: нечего всякий нарядный хрен запрягать в повозка – лошадь надо. А лошаденка не тянула. Кармыть нада! А корма истощали. Тогда хороший дорога надо! Это другое дело. И лишних ездоков с лишними едоками – прочь с телеги!

На первых порах президент разогнал тысячи контор по стране, жиреющих на посредничестве, нажил тысячи врагов, но характер выдержал. Началась эпоха ползучего саботажа Уволенный неделю назад Мастачный не спешил покидать свою вотчину, его генералитет держался уверенно, а двадцать пять дивизий внутренних войск, развернутые по штатам военного времени, заняли исходные позиции. Армия не вмешивалась, поддерживала президента, да и топливо, как выяснилось, вышло все.

Вот тогда президент ввел в столицу казачий полк и блокировал Министерство внутренних дел. Ребятишки в сером камуфляже, приученные бить палками по головам возмущенных демонстрантов и кое-как обученные грамоте, но не конному строю, глазели на казачьи лампасы настороженно: шутка ли, столько генералов понаехало. Приказ по мегафону сиволицего усача сложить оружие и покинуть территорию они выполнили. Затем прибыл спецназ с Лубянки и без шума арестовал генералитет. Их было побольше, чем сопливых охранников: сто двадцать три генерала и четыреста с небольшим полковников с подполковниками. Майоров не забирали. Маршала Мастачного на месте не нашли.

Дума первая выразила возмущение недемократическими методами. Как водится, думских распустили сразу, едва президент получил возмущенную петицию. Бесновался Жирик, плакал Рыжик, взывал к справедливости Вовик, лаял Бобик.

– Что дальше? – оглядел членов Совета безопасности президент. – Обстановка накаляется.

– Смутьянов под арест! – предложил Воливач.

– Не лучше ли для начала Мастачного найти? – спросил Судских. Воливач скосился на него с ехидцей: еще бы! За сынка переживает, а остальное – хоть трава не расти. Судских ехидство понял: – Прошу понять меня правильно. От Мастачного идут веревочки к тем, кто субсидировал ползучий переворот и разрушает страну изнутри.

– Почему же не ищете Мастачного?

– Нашли, – вмешался Воливач. – Отсиживается в посольстве Камеруна.

– Где? – удивился Судских. – Что он там забыл?

– Вес сбрасывает, – красовался Воливач, довольный тем, что опередил Судских. – Чтобы улизнуть без помех в дырочку.

– Довольно худеть, – сказал президент. – Сегодня же затребуем назад в Россию.

Но в посольстве Камеруна Мастачного не обнаружили, а нашли в Шереметьево-2, камуфлированного под раввина. Ё-мое, ну и видик у маршала был! Два вежливых майора Воливача попросили беглеца проследовать за ними… И самое плачевное, что на том же самом месте, где перехватили сына Судских, выкрали Мастачного те же самые боевики в масках, на тех же самых «ауди». Майоры Воливача послушными не оказались: один убит на месте, другой тяжело ранен, водитель оглушен. В перестрелке погибли и двое нападавших. Их увезли на «ауди».

– Это что такое происходит? – дал волю чувствам президент, распекая Воливача с двумя замами. – Вы чекисты или тряпки? При всем честном народе террористы проводят акцию, а вы уши лопухами развесили?

Обидное обвинение, но Воливач жалиться не стал.

– Еще подобный прокол, Виктор Вилорович, сменю руководство на умных. Хоть на «яблочников», но думающих о России, а не о звездах на погонах.

– Дайте свободу действий! – настаивал Воливач. – Казаки вмешиваются, милиция артачится, как работать?

– Хреновому танцору всегда яйца мешают, – в своей манере отрезал президент. – Спорим, другими силами и средствами переловлю ваших террористов? За три дня!

Совет безопасности отмалчивался, понимая, какая свара начнется. Молчал и присутствующий Судских, но по другим причинам – не хотел выпячиваться перед Воливачом. А что задумал президент – не знал. Никто не знал.

– Свободны, – отпустил всех президент. – Игорь Петрович, задержитесь.

Судских остался, не встречаясь глазами с Воливачом.

– При таком развале системы госбезопасности трудно ловить террористов. Я их понимаю, – выговаривался президент. – Но беспредела не допущу. Есть у меня план…

Делиться не стал и перевел разговор на другую тему:

– Как с книгами?

– Проследили до семнадцатого века. Действительно, в библиотеке Грозного они значились. Однако главная из них – «Тишайший свод» – в списках отсутствует.

– Почему главная? – исподлобья спросил президент.

– В ней была точнейшая хронология событий, происшедших на Земле десять тысяч лет назад, даты правлений ариев, русичей и русских князей вплоть до воцарения самого Ивана Грозного. Дальнейший период известен по другим источникам, а с приходом Романовых даты сходятся.

– Игорь Петрович, а почему вы говорили ранее, что изучили путь книг до тринадцатого века, а сейчас – до семнадцатого? Новая метода поиска?

– Абсолютно верно, – кивнул Судских. – Мы можем до бесконечности копать землю или рушить стены в поисках книг, если не изучим мотивы их движения. Книги нам достались от ариев, которых вытеснили христиане, имея за спиной сильную масонскую организацию. Надо учесть, «Тишайший свод» дописывался вплоть до годов Смуты после правления Бориса Годунова, пока не пропал вместе с книгами Ивана Грозного. Прослеживая их путь, мы узнаем передвижение ариев с юга на север. Возможно, кто-то из последних сторонников древлего благочестия знает, где они хранятся, однако отдавать книги светской власти не станет.

Отрадно, что владыка заинтересован в их возврате из разумных побуждений. Церкви важно не потерять верующих, особенно молодежь, а привлечь ее можно, упорядочив каноны. Вести службы на русском языке, отсечь представителей иудаизма из сонма святых, у нас своих хватает на три пантеона, и главное – вернуть Православной церкви светлое начало и российских богов. Нетрудно убедиться, что они были не языческими, какими их сделала христианская религия. Григорий Лаптев создал установку виртуальных путешествий, можно свободно передвигаться во всех направлениях по времени, увидеть и узнать все. Хотите убедиться?

– Нет, – твердо ответил президент. – У меня от сиюминутных проблем голова болит. Забивать ее лишним не хочу. Мне результат важен. Результат давайте.

Попрощались. Президент ни слова не вымолвил о плане борьбы с преступностью.

Тайное стало явным через неделю, шокировав даже ближайшее окружение главы президента. Не оглядываясь на имидж, он вполне легально пригласил в Кремль воров в законе, пообещав неприкосновенность. Это не болтуны, с ними говорить можно. Журналистам отказал. Это болтуны, с ними говорить бесполезно. О чем шла беседа в Синей гостиной, где собралось более двухсот представителей воровской знати и первой древнейшей профессии без представителей второй древнейшей профессии, никто не знал.

Переговоры шли в строжайшей тайне. Конфиденциальность встречи блюли работники УСИ. От Судских президент тайн не держал.

Президент вошел в Синюю гостиную один, с хитрой улыбкой на губах оглядел присутствующих и без экивоков повел разговор:

– Я слышал, что воры в законе самые честные партнеры. Знаю, вы контролируете треть экономики и четвертую часть финансов. Почему так мало?

Вопрос прозвучал вполне серьезно, господа воры опешили. Рассчитывали на разговор в духе: «На свободу с чистой совестью», а услышали пахана – почему они так мало воруют? Или не так поняли, а следующую ночь проведут на шконках?

– Поясню, – видя недоуменные лица, продолжил президент. – Вы строите для себя шикарные особняки, носите голдовые цепи по килограмму весом, своих любовниц делаете звездами на эстраде, а детей отправляете учиться за бугор в престижные колледжи. Ничего зазорного в том нет, кроме главного – сокрытия доходов и уклонения от налогов. Предлагаю легализацию. Прегрешения прошлых дел амнистирую, кроме мокрых дел… – В гостиной недовольно зашикали: воры в законе считали мокруху недостойной их. – Понял, – остановил шум глава страны. – Это я к слову. Нечего в державе сырость разводить. Особняки оставляю, любовниц не отберу. Даю слово. Не убеждайте меня, что вы честно получили свои денежки, не поверю. Но все богатства создавались подобным путем. Так пусть главенствуют русские купцы и русский товар. Хватит, полагаю, отдавать добро за дерьмо, а свое добро превращать в дерьмо. Согласны?

В Синей гостиной тепло забились воровские сердца. Отпущение грехов – а президент не пустобрех – и свобода, бля, в натуре…

После прочувствованной паузы глава страны продолжил:

– Взамен хочу от вас получить четкую банковскую и финансовую систему, способную работать на пользу России. И второе: обуздание преступности. Контроль возлагаю на вас. Не сможете, откажитесь сразу, шуток не потерплю. Будете воровать, припомню каждый прошлый грешок. За год не утихомирите шушеру и беспредел, шеи поскручиваю. И в этом даю слово. Какие вопросы?

«Травкой» не пахло, но господа воры выглядели прибалдело. Наконец первым потянул руку вверх нижегородский Вагон:

– Своим мозги вправить – дело плевое, угомонить беспредел – много не надо. Подучим по правилу: не можешь – научим, не хочешь – заставим. А как быть с чужаками? Чеченами, корейцами?

– Закон для всех один. Мое слово на всех распространяется. Не хотят – заставим. Любыми средствами. И вы не церемоньтесь.

Зашумели одобрительно: пахан мазу держал красиво, дело с ним иметь можно. Россию не посрамим.

– Тогда скажите мне, кто выкрал сына Судских и Мастачного?

Пошушукались меж кресел, и встал Костена из Приморья:

– Это не наши. Вообще ничьи.

– Шпионы-диверсанты – так понимать? – прищурился президент.

Поднялся уважаемый всеми авторитет Петрович.

– Уважаемый господин президент. Вы с нами честно, и мы темнить не станем. Обещать не будем – они нам не по зубам. Но наводку дадим лично в руки. Будет ваше соизволение с ними не чирикаться, поможем.

– Только не мокрыми разборками.

– Это уже будет ваша государственная забота, а наша – отслеживать дорожки и норки. Иначе не получится.

Сход закончился со взаимными уверениями в понимании целей.

Пресса изгалялась как могла по поводу зеленого винограда, который высоко висит и никому не нужен. Никакой информации из Кремля. Зато президент через три дня получил с нарочным три видеокассеты, карты Москвы и Подмосковья, отмеченные красными кружочками обиталищ таинственных террористов. Они теснились к Москве в зонах престижных особняков и, к удивлению президента, частью значились на территориях воинских гарнизонов.

– Откуда такие сведения? – полюбопытствовал он.

– В своем сыре мы все дырки знаем, – отвечал нарочный. – Жаль, весь его схватить не можем. На ломтики поделен. Про своих нам нечего сказать, сами утихомирим, а этих забирайте с потрохами. Не жалко, они хуже беспредельщиков…

Разработку операции «Куликовская битва» в строгой секретности поручили Бехтеренко, к полному его удовольствию.

– Святослав Павлович, – напутствовал Судских, – Севку в целости вернешь?

– Так ради чего корпеть буду? Пострелять их – не вопрос, чисто брать надо. И пока не прояснится, где они и как они, движение не начнется.

Аккуратная работа Бехтеренко выявила первую закономерность: по всем указанным точкам обитают личности абсолютно неизвестные. Буржуйская охрана – само собой, а эти жили на нелегальном положении, будто под землей, изредка появляясь на поверхности. Загородные виллы, как правило, принадлежали крутым банкирам и финансистам. Все как один активно сотрудничали с иностранными фирмами и банками. Они был известны всей России по частным выступлениям на телевидении, в газетах, в программах «Спасители России», все занимали в свое время немалые государственные посты. Как правило, имели двойное гражданство, отдельные хозяева давно не посещали свои особняки, другие уже далече. Те, кто бил себя в грудь, клянясь в верности России, теперь били пятками песок на престижных заморских пляжах. Хозяев вилл нет, замашки у охраны остались, и не только замашки – ощетинившись враждебно, крепости выжидали, сломает шею новый президент или паковать манатки надо будет всерьез.

С приходом казаков в столицу как-то незаметно сами собой решились многие проблемы. Глупые полуголодные мальчишки из формирований общественного порядка исчезли, вместе с ними испарились заезжие хохлушки, молдаванки, белоруски, торгующие в переходах, с которых эти мальчишки взыскивали непонятно за что дань в собственный паек. На базарах прибавилось не столько продавцов, сколько товара. Вместо дохлых ананасов и заморской дряни появилось несусветное количество изобретенной россиянами снеди. Кто едал расстегай? Да вот он, голубчик, горяченький. А сбитень? Кто сбитень выпиват, постоянно здрав быват. А похлебки из требухи не желаете прямо с лотка, совсем задаром? Головы щучьи верченые, почки заячьи толченые… Икра заморская осталась, хорошее дело. Макдональдс нес убытки, а народ здравствовал после бигмаковой отрыжки. Ничего так на похмело наваристой похлебки вкусить, вмиг пропадет желание соображать на троих. Да, пить меньше стали! Сытый не пьет, не митингует, сытый блаженствует.

И совсем не интересуется запахами потайной кухни, где круто заваривается очистительный бульончик. Даст Бог, цвет его не станет красным.

За неделю, отпущенную Бехтеренко на подготовку операции «Куликовская битва», были проработаны мельчайшие детали, а Судских не давал команды начинать операцию. Не лежало сердце, остерегал внутренний голос. Никто больше не звонил по поводу Севки, и следы его не обнаруживались. Судских питал надежду найти сына в одном из буржуйских особняков, ждал подтверждения чутью, поэтому медлил с началом всей операции.

Бехтеренко приложил максимум сноровки, чтобы выявить две «ауди», знакомые прежде. Посмотрели все списки, подняли архивы ГАИ, ни одна из машин не внушала подозрений. Как сквозь землю… Тупик?

– Не тупик, Игорь Петрович, – возразил Бехтеренко. – Есть еще один учетный список, куда внесены престижные марки. В свое время Немцов брякнул, что пересадит чиновников на отечественные «Волги», а иномарки продаст с аукциона. Вскоре попутно, из-за нехватки средств, отменили у многих чиновников охрану. Тогда Китайцев дал команду создать тихой сапой резерв иномарок без регистрации в ГАИ, прикрепить к ним охранников, и то и другое оплачивалось из хитроватых гайдаровских фондов, не облагаемых налогами. Была такая кормушка у правительственных засранцев. Мастачный распоряжение выполнил. В его личном компьютере обнаружили этот список. 430 автомашин. «Юконы», «че-роки», «ниссаны», «ауди», «БМВ», «вольво».

– Первый раз от тебя слышу! – возмутился Судских.

– Ни одной машины не нашли, Игорь Петрович, – оправдывался Бехтеренко. – Регистрационные знаки отсутствуют, а вместо них восьмизначные номера. Лаптев расшифровывает, но пока результата нет. И другой информации нет.

– А проверять все «ауди» не пытались?

– Не стали. Можем спугнуть. Операция сверхсекретная, не с мальчиками собрались тягаться силами, стараемся лишнего шороха не создавать.

– Новых друзей президента не спрашивали?

– Как же не спрашивали? Они сразу ответили: мы с ними никак не сталкиваемся, на контакт они не идут.

– Инопланетяне прямо, – ворчал Судских.

– А вы в точку попали, – согласился Бехтеренко. – От наружных наблюдателей дважды сообщали, что с территории особняков на заметке слышали иностранную речь.

– Какой язык?

– Не поняли. Обычные фразы. Возможности попасть на территории нет пока, светиться нельзя. Под видом инспекторов Мосэнерго и Водоканала посылали ребят. С ними говорили по-русски, но недружелюбно, квитанции об оплате предъявляли сразу, дальше калитки не пускали. Частное владение.

– А машины с территории выезжают?

– Разумеется. Но ни одной иномарки. Выезжают за продуктами, примелькались постоянные личности, на учете и в розыске не состоят. Продуктов закупают много. Гнезда пока не шевелили. По моим подсчетам, согласно закупаемым продуктам, в каждой точке отсиживается человек по десять – пятнадцать.

– А точек? Около ста? Дивизия! – воскликнул Судских. – Но ты мне скажи, Святослав Павлович, как стало об этом известно ворам? Как они больше нашего знают?

– По воровским законам о сферах влияния. То есть посягать на чужой участок вор не может.

– Но кто установил эти разделения? – копал до истины Судских.

– Выяснили. Два года назад состоялось, как они говорят, толковище, на котором был представитель Китайцева. Он предложил ворам участие в нефтяном бизнесе, а взамен, среди прочих условий, просил не вторгаться на территорию престижных поселков. Воры – люди аккуратные, они эти точки пометили скрупулезно, отчего для нас не составило труда сделать карту и узнать, кто там обретается.

– Почему же тогда в открытую не назвали их?

– Закон молчания, Игорь Петрович. Зачем терять прибыток? Их не каждый день приглашают в Кремль. Будет власть стабильной, не останется воров, а до тех пор они блюдут договоренность. Спасибо, помочь решили. Но полной откровенности не обещали.

– Не за красивые слова поверили, – отметил Судских. – Китайцев им не меньше президента обещал, но не легальность.

Бехтеренко смолчал. Суть сказанного ясна.

– Когда начинать будем? – невозмутимо спросил он.

– Не завтра. Ты лучше скажи, какое движение в особняке старого знакомого Трифа?

– Прежнее. Дейл за территорию не выходит, Триф выезжает, как обычно, в банк. Никто больше из гостей не показывался. А банк Трифа посещают многие. В том числе и Китайцев. Особой нервозности не ощущается, но тишина как перед бурей.

– А прослушивание?

– Обычные разговоры. Но группа Лаптева установила закономерность. Лаптев будет лично вам докладывать, как справится.

Судских переварил информацию и по интеркому вызвал Лаптева:

– Гриша, ничем не хочешь порадовать? Святослав Павлович рядом находится.

Григорий сразу понял, о чем речь:

– Еще с час возни, зато интересная уха получится, Игорь Петрович! Потерпите чуток.

– Посулил – жду, – согласился Судских. – Святослав Павлович, ты пока иди, а через час возвращайся. Гриша сулит пирог к чаю.

После ухода Бехтеренко Судских поразмышлял над информацией. Без лупы видно, что оппозиция из прежних правителей готовится дать бой новой власти. Обозленные неудачей на выборах коммунисты, новая русская олигархия и, само собой, люмпен-пролетариат, кому все едино, за кого горло драть за дармовую выпивку, – состав известен. Тетеньки, стучащие в кастрюли, не в счет. Своевременно распустив внутридельские дивизии, президент лишил оппозицию действенной силы. Остались эти неуловимые боевики. Переворота им не осуществить, но теракты могут оказаться почище переворота и спонтанного бунта. По информации Бехтеренко боевики – суперпрофессионалы. Иноверцы? Им чужды интересы тех групп, которые не связаны с ними, а обычные наемники работают в другой манере. Кто же они? Ответ напрашивался, но спешить Судских не хотел. Все они под контролем, и от малейшего движения Бехтеренко сразу сыграет аврал. Сына они не тронут до тех пор, пока не будут найдены книги. На божий плюс есть минус сатаны. По всем параметрам противник серьезный, шарахнет током крепко…

Может быть, не столь важно к текущему моменту, но Судских не упустил из виду неприметных на первый взгляд разрушительных действий в стране. Президент объявил кампанию за сохранность исторических памятников, издал соответствующий указ пресекать посягательства на российские древности, а виновных привлекать к суду. Потянули за ушко – и такие личности вытянули на солнышко! Расследованием занималось УСИ, вся подноготная виновных как на ладони! Одна оказия: письменных указаний по разрушению памятников никто не давал, только устные. Исполнители подтверждали, поручители отказывались. В серии очных ставок вину тех и других удалось доказать.

Что уничтожалось? Преимущественно памятники XII–XV веков. Книги ли, захоронения, могильные надгробия и плиты, древнейшая утварь – везде целенаправленная работа стереть с лица земли этот период Руси. Как сказал Лаптев в этой связи, по ковшичку из XV века с помощью спектранализа и виртуального обсчета можно очень многое узнать о хозяине и тех временах.

Особенно возмутительной была история с захоронением героев Куликовской битвы. Историки стыдливо отмалчивались о месте самой битвы, но обойти молчанием братские, могилы им не дали. Лаптев доказал: битва произошла на месте нынешней Москвы, а погибших воинов хоронили на территории нынешнего завода «Динамо». Старосимонов монастырь разобрали по кирпичикам в тридцатых годах, остались от него часть стены и три башни. В пору горбачевских глупостей завод активно перестраивался в коммерческую структуру, лишь бы выжить. Копались котлованы под какие-то мощности, и в них находили останки погибших. Их частью захоранивали заново сами рабочие, частью вывозили на свалку. Притом начальство только после возмущения рабочих дало команду изготовить ящики, куда и укладывали человеческие кости.

С той и другой стороны погибло более двухсот тысяч воинов.

Пересвета и Ослябю упокоили отдельно в церкви Рождества Богородицы, основанной в честь Куликовской битвы. В пору массовых субботников плиты с письменами на могилах знаменитых воинов уничтожали прямо на месте. Ветераны подтвердили: приказ об уничтожении отдавал лично Брежнев в 1960 году.

Судских вполне понятно удивился: почему именно Брежнев распорядился уничтожить надгробия с надписями на старославянском языке? Он был вполне веротерпим, и какое ему дело до каких-то плит, о которых он слыхом не слыхивал?

Но Брежнев в то время был Председателем Президиума Верховного Совета, и в его ведении находилось управление по делам вероисповеданий. Связь, хоть и косвенная, есть.

Кто подсказал будущему генсеку уничтожить захоронения?

С начала кампании по сохранению исторических памятников набралось преизрядно документов и писем от простых людей, кто, где, когда отдавал распоряжение уничтожить памятники. Письма проверялись и перепроверялись. Вырисовывалась картина, что с конца пятидесятых методично и незаметно уничтожаются предметы российской старины, и в первую очередь те, которые подлинно освещают древнюю русскую историю.

Гриша Лаптев прокрутил множество документов и установил следующее: направление подловатсньких усилий сходились к трем деятелям из комиссии по делам церквей. Один умер, второй эмигрировал в Австрию, где погиб при странных обстоятельствах, а третий…

– Старший брат вашего старого знакомого, – докладывал Смольников. – Моисей Натанович Триф. Шестидесяти четырех лет. Эмигрировал из страны с первой волной, живет ныне в Швейцарии. Заметный товарищ.