Текст книги "Набат-2"

Автор книги: Александр Гера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

Рассказывали о тевтонцах много. Подчинили они себе западных русов, половцев своей верой прельстили, успешно продвигаются к Руси. Порядок в Ордене строгий, обряды чудные, богам молятся поганым и веру свою насаждают большой кровью.

Добралась вера эта и до святой Руси, отчего разлад в землях страшный пошел. Новгородцы отвергли посланцев киевского князя Владимира, тогда дядька его Добран с Путятой явились, убивали и вешали всех, кто от Трибога не отрекся, дома непреклонных сжигал со стариками и детьми малыми. Затаился Новгород на время, покорность изображал и тайно прежним богам молился, пока не призвал волхва Мелика и v просил его освободить от чужебожества. Хитростью и коварством владимирский князь Глеб Мелика с ближними помощниками заманил на разговор, убил его и силой усадил на посад привезенного в обозе епископа. Опять не смирились новгородцы, живя в двоеверии, потом призвали на помощь ладожан и псковичей и основали отдельно от Владимира и Новгородскую республику, учредив народное вече. Князь киевский Изяслав Мстиславович, познав несговорчивость Новгорода, пошел на попятный, добился обособления от веры византийской, а Юрий, князь владимирский, крест целовал прилюдно и просил новгородцев не чинить зла новой вере, тогда и он их древних богов не тронет. Тем новгородцев и умаслил. Пять лет минуло, а так и не наступил порядок в новгородской земле. То люб им князь Александр, то ненавистен, то в Пскове ой княжит, то в Переяславле стол держит, то с Новгородом тяжбы разбирает.

Сейчас вот опять призвали его псковитяне защитить от чужеземного нашествия, сила движется немалая – Тевтонский орден. Давно грозились…

Понимал князь Александр, идут тевтонцы не просто добычей потешиться, а веру свою и порядки насаждать. От меча меч защита, от чужих богов свои оборонят, но как выстоять, если изнутри чужеродная ржа разъедает веру, свои же князья-русичи славят неведомого Христа? Его знак тевтонцы на своих плащах носят…

Отряды разведчиков встретили передовые порядки тевтонцев за Почаловским лесом и привезли тревожную весть: сила идет несметная, хорошо обученное войско движется грозно, и в одиночку псковитянам не выстоять, стало быть, и Новгороду не сдюжить, й Руси не стоять.

Кинул клич Александр, тверичей призвал, смоличан, рязанских, новгородцев – всех, кому следом грозного ворога встречать: лепо ли отдельными посадами биться, а не всей Русью? Оставим раздоры, сойдемся в один кулак, поглядим, живы ли боги русичей, простили они чад своих глупых или нет уже удачи на святой земле? Поняли Александра, пришли под его руку. Тогда и появился в его стане пришлый человек с Волхова, волхвом назвался чудским и поучать стал… Чудной чудский.

Ввели пришлого. В воинском наряде он чудным не казался: ^правен и осанист.

– Силой со мной не хочешь помериться? – насмешливо спросил князь Александр.

– С кем угодно, княже, за этим и шел к тебе, только со своими нежелательно бы, – степенно ответил пришлый.

– А не в полную руку, докажи только, что делом силен, тогда словам поверю, – искрился взгляд князя.

– А не устыдишься, князь, если сильней окажусь? И зачем тебе с волхвом тягаться?

«Щекотливо предлагает, – усомнился про себя Александр. – Вдруг и вправду помощь богов возьмет? Надо ли мне, князю, срамиться? С добрым словом пришел человек».

– Тогда покажи владение мечом. Волхву умение как никому другому нужно, ты ведь в сече рядом быть грозился? – мудро нашел выход Александр.

– Пусть челядинцы выйдут, – попросил пришлый. – А ты им опосля скажешь, могу рядом с князем быть или недостоин.

Быстро раздумывал князь.

– Оставьте нас…

Вышли все.

– Смотри, князь, – привлек внимание Александра волхв. – Вот шкура медвежья на полу, пасть оскалена. Я с полного маха самый кончик левого клыка ему снесу, а прочих зубов не трону.

Покажи, – упер руки в бока Александр.

Взнесенный меч остро свистнул и замер в руке волхва. Князь на меч глянул и подошел к шкуре. Верхушки клыка как не бывало.

– Можешь, – подобрел Александр. – Теперь и помощь от тебя приму. Садись к столу. – И первым шагнул клавке.

– Храбр ты, княже, – сказал волхв, садясь напротив. – Так скольких нет с тобой, живших просто смелостью?

– Боги наши завещают смелыми быть бесхитростно, – твердо ответил Александр.

– Так ты ведь меч уважаешь не тяжелый, а гибкий? Чтобы легок был и прочен. Враг идет на Русь коварный, поживиться хочет не златом-серебром, а душами русичей. Обманом им чуждую веру навязывают, а теперь хотят в скотов превратить.

– Не бывать тому! – стукнул кулаком по дубовой столешнице князь, грозно сверкнул очами.

– Не бывать, – спокойно подтвердил волхв. – Но противопоставить псам-рыцарям не одну силу надо. А клыки отсечь. Без клыков им долго не прожить.

– И я так думаю, – совсем доверился гостю Александр. – Заманить хочу тевтонов в волховские болота, а там расправиться.

– Не пойдут они этим путем. Пока зима стоит, пойдут они через Ловать на Тверь, а от Могилева на Смоленск, где с полянами сойдутся, и тяжко будет русичам даже скопом отбиться. Потому и не заманивай тевтонцев за Волхов, а ломай ему клыки на Чудском озере. Там способней.

– Просторно там, – возразил Александр. – Наших числом менее будет, а Орден сечься умеет строем и тяжело вооружен.

– Так это в угоду, княже! – воскликнул волхв. – Легким вооружением и пользуй. Всевышний за тебя и всех русичей! Ломай Ордену клыки, где Он указывает!

– Была такая надежа – заманить на Чудское озеро. Спуск к нему открытый, пойдут тараном. Полыньи наделать и снегом присыпать. Верно, передние потонут, а задние тогда в обход пойдут. Как здесь с боков ударить? – спрашивал он совета.

– Постой, княже. Враг еще в двух днях пути, распорядись временем с толком. Как раз этот открытый спуск к озеру завали, слок свежерубленых навтыкай на пути, тогда войско не сунется этим путем, а пойдет, где полным строем прййти можно.

– Чудно, – раздумывал Александр. – А как разведчики их дознаются про обман?

– Всевышний завтра метель нашлет и мороз крепкий, все огрехи присыплет, и тогда один путь останется…

– Так что с того? Биться все едино на льду придется, а лед чудский крепок этой зимой.

– Так и ладно. Тебе по этому льду самое то войском маневры устраивать, под твоими легкими воинами он не провалится, а биться будешь вот где… – привлек он внимание князя к столешнице перед собой. – Вот Чудское озеро, – рисовал пальцем волхв. – Внизу Псковское, а меж ними Теплое. Смекаешь, куда клоню? – воззрился на князя волхв.

Князь вперился в глаза волхва. Чудное виденье, право слово, сам великий Перун глаголет словами гостя! Даже про метель упомнил – с нами Бог, русичи!

– Лед тоньше!

– Верно мыслишь, княже! Уменьем бить надо ворога! Он нагл, а ты гибок, он силой красуется, клыками своими, а ты их одним махом и отсечешь, весь цвет Ордена в наших землях останется – богово это дело! Если бы ты знал, какую услугу всему божьему миру окажешь, какого беса клыков лишишь!

– Это ты про что? – не уловил смысла князь Александр.

– Это я к слову, – убрал долу глаза волхв. – Жить Руси долго, а потомкам уже сейчас твоя помощь надобна. Сдюжим, княже, на том стоим…

Александр помолчал, но хотелось много чего спросить.

– А где ты так мечом выучился владеть?

– Веришь ли, первый раз в руках держу, – честным оком посмотрел на князя волхв. – От истинного Бога и сила истинная идет, и легкость.

– Битву свершим, в свои края уйдешь? – спросил и томительно ждал ответа князь. Не хотелось отпускать от себя такого человека. – Любой надел проси, все дам, люб ты мне.

– Где ты видел оседлого волхва, князь? – мягко улыбнулся волхв. – Лучше поведай мне, книги древние в святости держишь?

– Как иначе? – искренне недоумевал Александр.

– Правильно, – одобрил волхв. – Ты их в сохранность волхву Желябе передай, его род долгим будет, пусть они сохраняют.

– Сделаю так, – твердо ответил князь, будто клятву давал.

1 – 5

Михаил Зверев вполне прилично изъяснялся на французском, и когда решался вопрос, кого отправить во Францию, выбор пал на него. Довольно неординарная командировка: в туристическую поездку отправлялся сын Судских Всеволод, и появились данные, что с первого дня в Москве за ним плотно доглядывают некие личности. Причина для Судских понятна: неискушенного Севку хотели использовать в своих целях для давления на отца. Кто? Не только УСИ проявило живой интерес к поиску библиотеки царя Грозного. Старый знакомый Мойзес Дейл, по данным Бехтеренко, нацелился туда же, и Севку без присмотра оставлять нельзя.

– Езжай во Францию, Миша, – распорядился Судских. – Будь рядом. Познакомишься с сыном, прикроешь, если потребуется. А чтобы не зря катался, побольше узнай о времени правления Филиппа Красивого и его борьбе с тамплиерами. Нам об этом желательно знать из французских источников, а не по книжке Мориса Дрюона.

Так Миша Зверев отправился во Францию сочетать приятное с полезным.

В последний день посещения Парижа значилась экскурсия по Сене с обзором достопримечательностей. Многие попросту ехать не захотели, прогуливались в переулках близ гостиницы, покупая на оставшиеся франки сувенирную мелочь, коротая время до отъезда тургруппы в аэропорт.

Севка растратился вчистую раньше и на экскурсию поехал. Будучи моряком, он достаточно перевидел чудес по всему шарику, но в Париж океанские суда не заходят и Париж – это Париж.

С ним увязался и новый приятель Миша Зверев, коммерсант из Москвы, неглупый и разбитной парень. Севкины валютные резервы исчерпались быстро, а Михаил с приличными подкожными приглашал выпить фужер винца и кружку пива. Михаил не отказывал приятелю в компании. Моряки мужают быстро под присмотром старших товарищей, а Севке шел уже двадцать четвертый год и был он к тому же вторым помощником капитана.

Несмотря на разбитную натуру и профессию, Михаил неплохо разбирался во французской истории, литературе, имел твердые политические убеждения и мог достойно возразить их гидессе, если та выпячивала Францию пупком мира. В парижских музеях он не замирал с открытым ртом, гидессу не слушал, а пристраивался к группе французов. Там рассказывали подробности интереснее и на вопросы отвечали подробнее, чего не делала их гидесса, мадемуазель Сабина, самоуверенная девица из Бордо.

– Дикарями считает, – пояснял Михаил Севке. – И привирает изрядно. Но я ей ле конфуз устраиваю регулярно.

Особенно гидесса на Михаила не сердилась. Уже в первый день он подкрался к ее сердцу, подарив роскошный пеньюар, и, видимо, получил приглашение для осмотра этого пеньюара на обнаженном теле. Как жительница Парижа, она была доступной и уступчивой, а как уроженка Бордо, еще и болтушкой. От нее Миша Зверев узнал, что их группой интересовались подозрительные личности, а этими личностями – тайная полиция. Зверев Севку от себя не отпускал под любым предлогом.

– Мишель, это серьезно, – жаловалась Сабина. – Меня вызывали и расспрашивали, нет ли среди вас наркоманов или торговцев наркотиками. Я поэтому и с тобой быстро сошлась, я патриотка и с тобой так приятно, Мишель, ты настоящий мужчина, – смешно округляя глазки и ротик, тараторила Сабина.

– Головой ручаюсь, нет таких! – убеждал Миша. – И почему сначала подозрительные личности, а потом полиция?

– В этом все дело, – горячилась она. – Эти личности из Тель-Авива! А у вас в группе два кавказца!

– Глупости, – отрицал Зверев. – Они по мелочам не торгуют. Вагон «травки» хочешь?

– Дева Мария! – искренне пугалась Сабина.

Суть Михаил понял: Тель-Авив – это МОССАД, Бнай Брит и ничего хорошего, а Судских прав. Поехал он и по Сене кататься.

– Обратите внимание на остров впереди. Это Еврейский остров, – бойко щебетала Сабина. – Он знаменит не только тем, что там находится великолепное панно Дофине. Мировую известность он снискал 18 марта 1314 года, когда здесь по приказу Филиппа Красивого был сожжен благородный человек, гроссмейстер Ордена тамплиеров Жак де Моле.

– Чё, чё? – топориком насторожил ухо Зверев, а Сабина, предугадав подковырку Михаила, бойко продолжала:

– Жадный король Филипп Красивый польстился на богатства Ордена и по ложному доносу казнил сто сорок тамплиеров. Именно Жак де Моле был истинным патриотом Франции, это ему принадлежит лозунг, начертанный на революционных знаменах Французской республики: «Свобода, равенство, братство!»

– Веселая каша, – хмыкнул Зверев. – Из козла ангела сделали.

Севка посмотрел на него с осуждением.

– Ты ошибаешься, – поправил Севка. – Морис Дрюон описал и Филиппа Красивого, и казнь тамплиеров, истинных патриотов, в серии «Проклятые короли».

– Юноша, да будет вам известно, – суховато пояснил Зверев, – что у короля Филиппа было прозвище не Жадный, а Железный. А это большая разница. Разницу осязаете?

Севка смолчал, продолжая слушать Сабину.

– Когда вспыхнул огонь и Жака де Моле охватило пламя, он закричал: «Папа Клемент, шевалье Гийом де Ногаре и ты, король Филипп! Года не пройдет, как я призову вас держать ответ пред Богом, и ждет вас праведная кара! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!»

– Слышишь? – указал на Сабину Севка.

– Это ты слушай пока, – хмыкнул Михаил.

– Так и случилось, – жалобно зачирикала Сабина. – Месяца не прошло, умер в страшных муках от неизвестной болезни папа Клемент, чуть больше прожил Филипп Красивый, заболев сразу после казни, а следом сошли в могилу доносчики: канцлер Гийом дс Ногаре и казначей короля Ангеран де Мариньи.

– Все правильно, – рассудил Севка. – Божья кара.

– Дурак! – грубо ответил Зверев. – Извини, но повторять чужую преднамеренную гадость – еще большая дрянь.

Севка обиделся.

– Зря ты, – сказал ему Зверев. – Наблюдай, как Сабина сейчас сама выложит чистую правду. – И обратился к гидессе: – Мадемуазель, а чем занимались эти самые тамплиеры? Из ваших слов я понял, что благородные рыцари вызвали зависть короля. Они были бедные и гордые?

– Что вы, Мишель, – простодушно протестовала Сабина. – Орден тамплиеров был очень богат. Только во Франции тамплиерам принадлежало около восьми тысяч замков-крепостей. Тампль – по-французски «замок», отсюда и название Ордена. Они занимались вексельными обязательствами, кредитованием, развивали экономическую базу целой Европы. Именно из-за их богатства король осудил тамплиеров на смерть.

– Как-то все очень просто, – с видом недоуменного халды вопрошал Зверев. – Неужели с таким богатством они не откупились?

– Эпоха средневековья – самая мрачная пора в истории Франции, – уверенно отвечала Сабина. – Инквизиция, сумасбродство священников, ведьмы, оккультисты. Вам это известно из учебников истории?

– Еще как известно, – подтвердил Зверев. Их спор привлек внимание туристов. – Только ошибка у вас: инквизиция взялась за мракобесов на двести лет позже. Нет ли здесь других причин?

– Деньги! Как вы не понимаете? – возмутилась Сабина бестолковостью Михаила.

– А откуда им взяться? Рыцари, как известно, благородные люди и, как правило, бедные. Воевали с мельницами, а тамплиеры, выходит, с банками. Иначе откуда у них восемь тысяч крепостей взялось и наличка? У тамплиеров, как известно из учебников истории, даже короли брали кредиты под высокие проценты. Известно также, что тамплиеры занимались кроме ростовщичества и работорговлей. Это я вчера в Королевской библиотеке вычитал, Всеволод подтвердит, – показал он на Севку. Тому пришлось кивнуть. – А торговали они нашими парнями и девками, гнали их на юг из русских земель. Про мамлюков слышали? Вот… Из наших ребят были, из славян. В конце концов они напрочь разгромили крестоносцев и выбили из Палестины. И очень был прав ваш король Филипп Красивый, когда раздавил этих пауков-тамплисров, сосавших кровь из всей Европы. Попутно замечу: случилось это через семьдесят лет после того, как наш Александр Невский утопил в Чудском озере таких же кровососов, собратьев тамплиеров по разбою – тевтонцев. Поклон им обоим до земли, спасли от рабства многих. Такие дела, мадемуазель Сабина.

– О-о… – не нашлась с ответом гидесса. Вокруг посмеивались туристы, явно довольные отповедью Михаила.

«Лихой коммерсант! – восхитился Севка. – Отцу расскажу. Надо же! Винцо попивает, а головы не теряет…»

– Молодой человек, – вмешался в спор один из туристов, вполне респектабельный пожилой мужчина, – вы очень страстно защищали короля и осуждали тамплиеров, но ведь божья кара последовала? А она падает на голову подлецов. Как вы это объясните, если вы человек верующий?

– Уважаемый сожитель по России, – приложив руку к груди, обратился к нему Зверев, – если бы кара божья падала на головы подлецов обязательно, Ельцина и его окружение разнесло бы вдрызг после первого залпа в Чечне и еще раньше – когда из танков палили по Белому дому, а может быть, и того раньше, и не знали бы мы ни Ленина, ни Ельцина. Чудес не бывает, но их можно устроить за хорошие деньги. Там икона расплачется, там безногий пойдет, а в этом конкретном случае короля Филиппа просто-напросто отравили – урон масонам он нанес сокрушительный.

– Вы коммунист и атеист, – поморщился пожилой мужчина.

– Я за справедливость, – парировал Зверев. – Кстати, масоны поклоняются не Богу, а дьяволу, считают его своим Отцом.

– Это неправда! – заартачилась Сабина. – Какие могут быть масоны в свободной Франции? В наше время?

– Милая Сабина, именно в наше время козлы захватывают власть и жизненно важные позиции, – спокойно возразил Миша.

– При чем тут козлы? – возмутился благообразный верующий турист, заспоривший с Михаилом вначале.

– Самые что ни на есть, – подтвердил другой турист; дядька явно провинциал, но, видать, не последние деньги на Париж наскреб: одет с форсом, сигареты курит дорогие, держится уверенно. – Правильно вы сказали, Михаил. Масоны везде власть захватили, права качают и служат сатане, а сатану как изображают? С рожками и копытцами, бородка для важности. И масоны так про своего батьку козла рассказывают: ангел он, умный и свободолюбивый, а его боженька на землю сбросил за неподчинение дисциплине. Кто поверит в эту фигню, расслабится и в момент слугой дьявола станет.

– Вы такую ахинею несете! – вовсе разобиделся благообразный господин. – Сами-то откуда будете?

– А костромской я, – беспечно ответил дядька.

– Оно и видно, – успокоился благообразный, будто Кострома была мерилом глупости.

– А я вас где-то видел, – прищурился костромской. – Часом, не из демократов будете?

– Я был депутатом Думы, – с весом произнес благообразный.

– Вот! – теперь и дядька удовлетворился. – Я вас по бородке клинышком узнал. Не коммунист, не атеист, ни вашим, ни нашим, а в Париж катается.

– Это не ваше дело! – оскорбился благообразный и отошел к другому борту, не желая дискутировать.

– Господа, господа! – вмешалась наконец Сабина. – Давайте лучше любоваться Парижем.

– Верно, – поддержал Зверев. – Он стоит обедни.

Обычная в таких случаях склока не зародилась, и экскурсия закончилась вполне мирно. Севка своего нового товарища увидел другими глазами и зауважал.

Еще и в самолете они толковали о всякой всячине, проясняли свои жизненные позиции, и Севка осознавал, что в его голове мусора хватает, четких ориентиров мало, а Зверев стоит на земле гораздо прочнее, лучше разбирается в жизненных коллизиях, хоть и купчик, фанфарон современного кроя, а когда объявили пристегнуть ремни, он совсем проникся к Звереву и сказал:

– Слушай, я тебя с отцом познакомлю, он меня встречать будет. Интересный ты мужик…

На большее не решился: отец строго-настрого запретил упоминать о его должности.

– Хорошо, – кивнул Зверев и уставился в иллюминатор.

Севка даже обиделся, и еще больше, когда Михаил потерялся в аэропорту. Познакомишься с нормальным человеком, а он исчезает…

– Как, говоришь, звали твоего дружка? – спросил Судских сына. – Михаил Зверев? Снова увидеть хочешь?

– Не откажусь! – обрадовался Севка. – Здорово будет!

– Тебе здорово, а ему нагоняй светит.

– Так это твой подчиненный? – изумился сын.

– Мой, – ответил Судских. – Говорун… – И больше не комментировал. Вглядывался в трассу, освещенную фонарями. Моросило, в поздний час кое-где светились окна.

Своим живым повествованием о Звереве, понимал Севка, он подставил товарища. Ощущая неловкость, он перевел разговор на другую тему:

– Пап, а как Филиппу Красивому удалось разрушить такую мощную организацию тамплиеров?

– Помалкивал, вот и удалось, – все еще злился на Зверева Судских, но сыну об этом знать не положено, и он развил предложенную тему: – Король сознавал, что не сегодня-завтра масоны полностью поработят Европу, наведут свой порядок. Они были прекрасными конспираторами, а это говорит о многом. Ждать беды Филипп не стал. Он тайно уведомил соседей-королей, своих наместников и назначил точный срок ареста тамплиеров везде.

– А все же: не на богатство ли тамплиеров он польстился? – уводил отца дальше от Зверева Севка.

– Понимаешь, проще владеть рынком, чем оплачивать место на рынке. Примерно так рассуждал Филипп. Как у нас раньше было? Поставщики везут товар на рынок из Рязани, Тамбова, а на базар пробиться не могут. Перекупщики сбивают цены, угрожают, мешают торговать, обкладывают поборами, лишь бы задавить конкурента. Российские помидоры гниют, а горожанам предлагают завезенные из-за границы.

Безвкусный дешевый товар. Новый президент заставил перекупщиков убраться, и сразу прибавилось в казне. Выручка от продажи товара стала оседать в стране, – пояснил Судских. – Примерно этого добивался железный король Филипп Красивый, ему не пришлось бы залезать в долги к масонам – он получал весь рынок вместе с конфискованным имуществом врагов.

– А не круто ли зариться на чужое? – усомнился сын.

– В зависимости от того, что считается чужим. Представь, в твоем доме живет квартирант, за жилье и стол не платит, а деньги тебе в долг дает под проценты, – пояснил он. – Справедливы такие отношения?

– А чего ж хозяин сразу порядок не обговорил с квартирантом? – вопросом на вопрос ответил Севка.

– А родственником назвался, – загорелся Судских. – Приехал на денек, на край лавочки попросился, а хозяин глянул, ему уже и присесть некуда – весь дом приезжий занял. Уяснил?

– Теперь – да, – рассмеялся Севка. – Грамотный ты, батя. Как говорил отец Григория Мелехова, видишь проблему оттель, а не отседова.

– Я много что вижу с другой стороны, – хмуро ответил Судских. – И в некоторые вещи придется тебя посвятить. За тобой охотиться начали, Севка.

– Ну да? – не поверил сын. – Кому я понадобился?

– Поверь пока на слово. Нынче закончилось благополучно, Мишу Зверева я с тобой отправлял, пойми правильно и будь внимателен. Случиться может всякое.

– Но на кой ляд я нужен кому-то?

– Я нужен, – вздохнул Судских. – А ты – предмет торга. Бояться не стоит, но шибко доверчивым не будь.

– Не из пугливых и не простак, – обиделся Всеволод. – А Вику, сестренку, не достанут?

– Предупредили, – кивнул Судских. – Когда летишь во Владивосток? Погостишь недельку? Найдем чем заняться…

– Созвонюсь, скажут, – неохотно отвечал Севка. – А со Зверевым дружить можно или он по заданию дружит?

– Не говори чепухи. Миша Зверев отличный парень и специалист, а нагоняй получит за дело. Сам расскажет, повинную голову меч не сечет. Сделаю вид, будто ты ничего не говорил мне, – нашел компромисс Судских, чтобы Севка не переживал.

Первая новость, едва отец с сыном переступили порог, была из Владивостока.

– Твой диспетчер звонил, я все записала, – протянула Севке листок с записью мать. – Велено немедленно возвращаться.

По времени во Владивостоке было чуть больше девяти утра, и Севка стал звонить в пароходство.

– Всеволод Игоревич, – обрадовался нужному звонку диспетчер, – у нас проблема. Сняли старпома с «Пересвета» в Марселе, аппендицит, а под рукой никого нет. Выручайте.

– Да у вас десяток старпомов бичует! – сопротивлялся Севка. Особым желанием снова посетить Францию он не горел. – А паспорт моряка, а виза?

– Учли, Всеволод Игоревич! – дожимал его диспетчер. – С оказией передали, сегодня будут в Москве.

– Считают копеечку, – пояснил Сепка, присоединяясь к отцу с матерью. – Не то что раньше.

– Уезжаешь? – огорчилась мать.

– Туда, откуда вернулся, – ответил Севка.

Отец смолчал. Другая епархия, свои законы, помощь и советы сыну не нужны. Все же предложил:

– Машину прислать?

– Сам, батя, доберусь.

Судских засобирался на службу. Было неловко прощаться с сыном, который еще не уезжал. Потоптавшись немного, Судских сказал: «Ну…» – и развел руки для объятия.

Обнялись, прижались друг к другу, часть тепла передалась от одного к другому, не обогрев полно. Как-то куце они живут, подумали оба, каждый в своем измерении, отчего родственные чувства гаснут, не в силах преодолеть невидимую границу. Севка стоял перед Судских в одних плавках – взрослый человек и по-детски беспомощный, а отец одет, со всякими колкими штучками форменной одежды, сознающий, что, если они расстанутся отчужденно, обязательно случится непоправимое, какая-то беда…

Генерал принимал самые разные ответственные решения, а перешагнуть этот барьер было для него чудовищно сложно. Как? Да еще под караулящим взглядом жены, а она обязательно потом зудить станет; жестокий, черствый, с сыном толком попрощаться не может. «Выйди, мать!» – просилось с языка.

А не тут ли рождаются проблемы целой страны, над которой и он ломает голову? Кто же это забрался, как червячок, в маленькую ячейку и выгрызает оттуда самое ценное, разрушая се?

И остается шелуха, оболочка.

Судских, уже отстранившись, сделал шаг к сыну и миновал барьер. Опять прижал его к себе, крепко охватив затылок Севки.

– Я всегда с тобой, сынок. Это ты для других взрослый.

Теперь тепла было много и хватило надолго. Для полетов и смягчения тревог. Мать, смахнув слезу, вышла.

Подарок отца дожидался у подъезда, когда Севка покинул дом. Миша Зверев вышел из генеральской «Волги» навстречу.

– Миша! – обрадовался Всеволод.

– Собственной персоной, – неловко улыбался Зверев. – Игорь Петрович просил сопроводить…

– Обожди, до отъезда еще кучу бумаг получить нужно. И в посольство, и за билетом…

– Не суетись, – опять взял на себя старшинство Михаил. – Французская виза у тебя не закончилась. Моряцкие твои документы заберем в департаменте, самолет в 14.35, билет заказан. До самой стойки провожу. В Париже тебя встретит наш человек и сопроводит до Марселя, Все просто.

– Да уж, – оценил заботу Севка.

– Ты теперь виповская персона…

Действительно, без спешки и аврала спокойно уладили формальности, билет взяли без проблем, у таможенной стойки прощались тепло и прочувствованно.

В Шереметьево, как всегда, было много народу, раздавались объявления о вылетах и прилетах, люди перемещались в большом зале, и Зверев удерживал все перемещения в поле зрения. Ничего заслуживающего внимания он не обнаружил и покинул аэропорт, когда Севка пристроился к пассажирам своего рейса у кабинки пограничников.

Интересное дело: ни в чем дурном не замешан, ничего дурного с собой и в мыслях, а под пристальным взглядом молоденького ефрейтора любой русский теряется. А вдруг?

Не любят на Руси шлагбаумы, а их понатыкано везде и надолго…

– У вас виза просрочена, – сообщил Севке ефрейтор, и тотчас рядом возник прапорщик:

– Пройдемте со мной.

– Самолет улетает! – схватился Севка за первый спасительный довод.

– Полетит без вас.

– А почему я должен идти с вами куда-то? – заартачился он.

– Давайте не обсуждать, – привычно нейтрально произнес прапорщик и указал вытянутой рукой направление.

Он привел Всеволода в кабинет, где восседал подполковник-пограничник, там же находились милицейский полковник и двое парней в серой форме внутренних войск.

– Доставили, товарищ подполковник, – козырнул прапорщик.

«Так, – сразу дошло до Севки, – ждали. Какой тут Париж, какие масоны – вот они, родные, дубовые и миленькие!»

Виду не подал, стал дожидаться объяснений. Западня безо всякого, готовились к встрече.

– Что же вы, Всеволод Игоревич, путешествуете с просроченным заграничным паспортом? – полковник милиции смотрел насмешливо.

– В посольстве сказали, паспорт годен до конца месяца, – хладнокровно ответил Севка.

– Может, и так, но сам паспорт фальшивый, – сообщил милицейский полковник.

– Почему фальшивый? Я с ним во Францию летал, выдали во Владике, в турбюро, – еле сдерживал возмущение Севка.

– Бланки паспортов выкрадены, что мы и хотим выяснить.

– А я при чем?

– При том, что требуется прояснить, как он попал к вам и зачем, едва вернувшись из Франции, вы снова летите туда, – добивал Севку милицейский полковник.

«Козлы!» – вскипел Севка, но сумел держать себя в руках. В конце концов, есть еще отец.

– А милиции делать нечего? На одних провокациях стоите?

– Не надо грубить. За мелкое хулиганство можно схлопотать пятнадцать суток, – как с дитяткой, играл с ним милицейский полковник.

– Я могу позвонить?

– Папе? Мы знаем, кто ваш отец, Всеволод Игоревич.

Как раз у таких родителей детишки нарушают закон, балуются наркотиками, сами их распространяют…

Севка смолчал, намек прозрачен и понятен. Приученный с детства самостоятельно выбираться из трудностей, он продумывал, как связаться с отцом. Сразу понял, милиция этого не допустит. А отец будет считать, что он благополучно улетел в Париж…

Его провели коридором к закрытому выходу в сопровождении двух парней в серой форме. Прямо за дверьми стоял желтенький милицейский «газик» с водителем.

– Бандюг ловить слабо, а тут подготовились тщательно.

– Помалкивай, – одернул полковник, а парни довольно грубо втолкнули Севку на заднее сиденье. Дверца захлопнулась, как мышеловка, парни сели по бокам, «газик» тронулся.

Севка больше не говорил. В полном молчании выбрались на трассу, ни одной машины навстречу – государственного преступника везут! Парни по бокам с полным достоинством.

На повороте виадука их обогнала черная «ауди» с синим маячком на крыше и сразу же заверещала гадливым сигналом, загородив проезд. «Газик» стал. Никто ни звука. Через водительское зеркальце Севка успел заметить другую «ауди» сзади. Из обеих выскочили верзилы в масках, и заговорил микрофон из первой «ауди»:

– Всем выйти, руки на капот, не сопротивляться, стреляем без предупреждения!

«Вот суки! Хорошо от папани прикрылись!» – сразу понял нехитрую комбинацию Севка.

Сидящие в «газике» команду выполнили без промедления. Севку вытянули сопровождающие парни. Едва он коснулся ногами земли, его подхватили другие руки и потащили к задней «ауди». Держали некрепко, будто давали ему последний шанс. Он подумал:

«Если махнуть через ограждение, можно скатиться по склону и рискнуть, тормознув любую машину. Хотя бы крикнуть, чтобы отцу передали…»

Едва подумал, мышцы напряглись, а следом он получил удар по затылку, который совсем недавно прижимал к себе отец… Так толком и не поговорили…