сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 69 страниц)
Но не только ради г-жи де Помпадур король Людовик XV предает забвению законы придворного этикета; ее брату, которому он дал титул маркиза де Вандьера и которого г-н де Морепа прозвал маркизом д'Авантьером, следовало сменить это имя, служившее поводом к насмешкам: его назовут маркизом де Мариньи, а чтобы этот прелестный шурин короля действительно обрел вид маркиза, ему дадут должность секретаря ордена Святого Духа. Он получит особую голубую ленту, освобождающую от доказательств знатности. Однако в отношении него фавор оказывается не таким уж неуместным. Молодой человек увлекается рисунком, геометрией и архитектурой. В девятнадцать лет он получает должность главноуправляющего королевскими постройками, и, в том возрасте, когда любой другой думал бы лишь о том, чтобы пользоваться этим фавором, он понимает, что его надо заслужить. Вместе с Суффло, Кошеном и Лебланом он отправляется в Италию, проводит там два года и возвращается оттуда если и не первоклассным художником, то, по крайней мере, первоклассным ценителем произведений искусства. Титул маркиза де Мариньи он получил перед самым отъездом.
— Ну что ж, — промолвил он, — французы прозвали меня маркизом д’Авантьером, итальянцы будут называть меня маркизом де Мариньером; это естественно, ведь по рождению я Пуассон.
— Государь, — сказал он однажды королю, — я не могу понять, что со мной происходит: стоит мне уронить носовой платок, как два десятка голубых лент наклоняются, чтобы поднять его!
По возвращении из Италии маркиз де Мариньи полностью посвящает себя искусству; это он добивается жалованной грамоты для Академии архитектуры и учреждает школу Римской архитектуры. Он хочет завершить строительство Лувра, разместить там библиотеку, коллекцию медалей, музей и собрание античного искусства; но прежде всего он хочет поселить там художников, чтобы они имели собственный дворец.
Живи его сестра дольше, все это он осуществил бы.
Пока же он учреждает открытую для публики выставку картин в главной галерее Лувра; собирает большую коллекцию полотен Рубенса; за пенсион в десять тысяч ливров покупает у Пико секрет, как переводить произведение живописи, не нанося ему ущерба, с одного полотна на другое. Именно таким образом он спасет от гибели шедевр Андреа дель Сарто и «Святого Михаила» Рафаэля.
Год 1789-й предал анафеме фаворитов и фаворитов, но помиловал маркиза де Мариньи!
Тем временем, правда, его сестра основывала куда менее почтенные учреждения.
Бедная женщина полагала, что миссия, которую г-жа де Ментенон считала невыполнимой, то есть миссия развлекать человека, неспособного ничем развлечься, вполне заслужила папского отпущения грехов.
И потому она придумала Олений парк.
Впервые в истории фаворитке пришла в голову мысль устроить сераль для своего любовника.
Но маркиза, будучи женщиной умной, понимала, что ее царственный любовник был прежде всего рабом привычки и что смена наложниц служила для него развлечением, которое нисколько не было опасно лично ей.
Так что же представлял собой Олений парк? Багдадский или самаркандский гарем, из которого любую рабыню изгоняли сразу после того, как она удостаивалась чести разделить ложе со своим повелителем. Те, что лишались при этом лишь своей чести, получали денежное вознаграждение: им давали приданое, и, благодаря этому приданому, их выдавали замуж за кого-нибудь из среды крупной финансовой буржуазии и королевских откупщиков; те же, что становились беременными от короля, видели впоследствии, как их детей продвигают по духовной или военной части.
Так что г-жу де Помпадур мало беспокоили все эти минутные наложницы, если только сама она оставалась любимой султаншей или, по крайней мере, Шехерезадой, которая должна была посредством своего ума, своих навыков и своих сказок развлекать султана в продолжение тысячи и одной ночи.
XVI
Противостояние Англии и Франции. — Разрыв. — Господин де Жюмонвиль. — Вашингтон. — Господин де Вилье и г-н де Контркёр. — Атака французских судов английской эскадрой. — Объявление войны. — Планы Англии. — Барон фон Дискау. — Господин де Монкальм. — Взятие Менорки герцогом де Ришелье. — Его триумфальный въезд в Париж. — Замысел Генриха IV установления христианской республики в Европе. — Мария Терезия и г-жа де Помпадур. — Аббат де Берни. — Его импровизация. — Он сменяет г-на де Руйе в должности государственного секретаря по иностранным делам. — Договор между Англией и Пруссией. — Союз Франции с Австрией.
Ровно за сто лет до нынешнего дня, когда мы пишем эти строки, Англия и Франция, эти два старинных врага, противостоявшие другу другу в битвах при Креси, Пуатье и Азенкуре, приготовились продолжить на Атлантике континентальную войну, которую они вели между собой уже пять столетий и которая на глазах у нас была приостановлена в 1745 году сражением при Фонтенуа.
Бросим взгляд на карту мира, какой она была в 1750 году, и скажем несколько слов о сравнительной мощи этих держав.
Сто лет тому назад Англия имела в Индии лишь пять факторий: Бомбей, Биджапур, Мадрас, Калькутту и Чандернагор.
В Северной Америке ей принадлежали Ньюфаунленд и та прибрежная полоса, что тянется, подобно бахроме, от Акадии до Флориды.
Ее единственным владением на Багамской банке были Лукайские острова; из Малых Антильских островов ей принадлежал лишь остров Барбуда; в Американском заливе — Ямайка.
Наконец, в экваториальной части океана Англия имела в качестве корабельной стоянки лишь печальной памяти остров Святой Елены.
Франция, напротив, имела двойное превосходство над ней как на континенте, так и по части колоний.
Она владела всей линией построенных Вобаном крепостей, которые являются ключом к Нидерландам и тянутся от Филипсбурга до Дюнкерка. Ее войска оккупировали Корсику, и по договору 1748 года она приобрела покровительственное влияние на Геную, Модену, Парму, Пьяченцу и Гвасталлу.
Как колониальная держава она владела почти всеми Антильскими островами. Ее колонии Акадия, Канада и Луизиана расширялись день ото дня. Ей принадлежали Квебек, Монреаль, Мобиль и Новый Орлеан; крепости Фронтенак, Сен-Шарль, Сен-Пьер и Морепа наперегонки воздвигались на Канадских озерах. Форт Королевы господствовал над рекой Ассинибойнов. На Виннипегских озерах она имела крепости Дофин и Бурбон. В Африке ей принадлежали Сенегал и Горея. Она колонизировала Мадагаскар и имела в качестве корабельных баз на пути в Индию, где ей принадлежало преобладающее влияние, острова Иль-де-Франс, Бурбон, Сент-Мари и Родригес.
Дойдя в нашем повествовании до 1848 года, мы дадим сравнительную картину того, что Франция завоевала, и того, что нами было утрачено.
Вернемся теперь к причинам нашего нового разрыва с Англией.
По Утрехтскому договору Англия получила часть Акадии. Границы земель, уступленных Англии, и земель, удержанных нами, были плохо определены и оставили предметом спора своего рода ничейную территорию.
На этой территории, право собственности на которую было более чем сомнительно, англичане построили крепость Несессити, поместив там довольно сильный гарнизон и доверив командование над ним майору Вашингтону. Командующий французскими войсками в долине реки Огайо, г-н де Контркёр, приказал г-ну де Жюмонвилю, одному из своих офицеров, отправиться в крепость Несессити и доставить туда письмо, в котором французский командующий просил майора Вашингтона не нарушать, посредством незаконного завладения этой территорией, мир, царящий между двумя державами, и удалиться на ту часть английских земель, что не подлежала никакому спору. Господин де Жюмонвиль берет с собой тридцать человек и выступает в путь, как вдруг на небольшом расстоянии от крепости начинается ружейная пальба, и г-н де Жюмонвиль замечает, что он полностью окружен неприятелем. Тогда он один становится между нападающими и своим небольшим отрядом, приказав ему остановиться, после чего подает рукой знак и, выступая в качестве парламентера, признанного противником, начинает читать письмо. Но при первых же его словах ружейная пальба начинается во второй раз, и он падает мертвым вместе с восьмью из своих солдат; остальные двадцать два человека взяты в плен; лишь один канадец спасается бегством и приносит французскому командующему известие об этом нарушении международного права.
В то время как канадец шел с этим известием к г-ну Контркёру, майор Вашингтон отдал точно такие же приказы, какие он отдал бы во время объявленной войны, и, став во главе четырехсот человек, двинулся на французские аванпосты; но, пройдя всего несколько льё, он был уведомлен индейцами, что навстречу ему идет многочисленный отряд, имея целью отомстить за убийство Жюмонвиля.
И действительно, г-н де Вилье, брат убитого, получил от командующего задание наказать убийц г-на де Жюмонвиля и освободить пленных. Майор Вашингтон отступил в форт и там ожидал французов.
Господин де Вилье осадил форт, и, после энергичной обороны, Вашингтон, теснимый с еще большей энергией, вынужден был сдаться. Капитуляция, оказавшаяся для англичан выгоднее, чем они могли ожидать, гласила, что гарнизон беспрепятственно отступит на свою территорию, сохранив при этом оружие и обоз.
Однако смерть Жюмонвиля была признана убийством. Со своей стороны, майор Вашингтон обязался отослать назад французских пленных, которые уже были отправлены в Бостон; но странным образом число их с двадцати двух уменьшилось до семи, и невозможно было понять, куда девались остальные пятнадцать.
Майор Вашингтон был тем самым Вашингтоном, которому Франция, всегда забывчивая, много лет спустя, во время войны за независимость, оказала помощь.
Убийство Жюмонвиля было совершено 24 мая 1754 года, а захват форта произошел 3 июля того же года.
Франция обратилась с протестом к Лондонскому кабинету, но, как всегда, Лондонский кабинет дал уклончивый ответ; затем вдруг, без всякого объявления войны и ускоряя развязку сложившегося двусмысленного положения, англичане стали совершать на море то, что король Фридрих Прусский намеревался делать на континенте, и в Париже стало известно о захватах купеческих судов и даже военных кораблей британскими эскадрами.
Эти враждебные действия начались на Ньюфаундлендской банке, то есть в тех самых краях, где незадолго до этого случилось событие, о котором мы только что рассказали.
Восьмого июня 1755 года, через год после гибели Жюмонвиля, адмирал Боскауэн, командуя английской эскадрой из тринадцати военных кораблей, встречается с французскими кораблями «Алкид» и «Лилия», с притворным дружеским видом подходит к ним, но внезапно окружает их и атакует.
«Алкид» находился под командованием г-на Окара, а «Лилия» — под командованием г-на де Лоржериля.
Эти два корабля составляли часть эскадры г-на Дюбуа де Ла Мотта.
Предлогом к нападению стал отказ обоих французских капитанов подчиниться требованию адмирала Боскауэна салютовать английскому флагу.
После героического сопротивления оба корабля были захвачены.
Спустя несколько дней был в свой черед неожиданно атакован корабль «Надежда», плававший под белым флагом. Господин де Бувиль, командовавший «Надеждой», сражался как лев и, будучи отвезен в Лондон, заявил, что считает себя не пленником цивилизованной нации, а рабом шайки морских разбойников.
Эти три события могли быть приписаны случайности, подобно тому, как англичане называли случайностью гибель Жюмонвиля, хотя в тексте капитуляции форта Несессити она была признана убийством.
Так что какое-то время еще существовала надежда получить, посредством переговоров, удовлетворение за это двойное нарушение международного права, как вдруг в Версале стало известно, что в продолжение истекшего месяца англичане захватили в общей сложности триста кораблей: семьдесят четыре судна, шедшие с наших островов; пять невольничьих судов, груженных двумя тысячами негров; двадцать шесть судов с товарами и провизией для наших островов; одно судно, шедшее в Гвинею; два корабля Ост-Индской компании: один — шедший в Сенегал, а другой — возвращавшийся оттуда; шестьдесят шесть судов, занимавшихся рыбной ловлей на Ньюфаундлендской банке; два судна, возвращавшиеся с китобойного промысла; двадцать два судна с провизией, шедшие в Канаду или возвращавшиеся оттуда с продовольствием, и двадцать семь судов, совершавших большие каботажные плавания, а также семьдесят пять барок, шхун и других небольших судов, совершавших малые каботажные плавания как вдоль берегов Франции, так и в колониях.
Таким образом, вследствие этой морской облавы около десяти тысяч французов оказались в английском плену.
Государственным секретарем по иностранным делам в Лондоне был в то время Генри Фокс, получивший впоследствии титул лорда Холланда, личный враг Франции, которому предстояло завещать нам в лице своего сына, Чарльза Фокса, врага еще более ожесточенного, а главное, еще более опасного.
Припертый к стенке Версальским кабинетом, спрашивавшим у него, как могли во время мира совершаться действия, подобные тем, какие мы только что упомянули, Генри Фокс ответил, «что состояние войны между государствами не всегда проистекает из действительных сражений и может быть следствием определенных мер, свидетельствующих о враждебных намерениях; что вооружение Франции шло на глазах у всех; что она приготовила крупные эскадры и беспрестанно перевозила войска в Канаду; что в подобных обстоятельствах британское правительство должно было принимать во внимание лишь свои собственные интересы и действовать энергично, дабы сохранить достоинство нации».
За этим вызывающим ответом последовала еще более вызывающая нота, в которой г-н Фокс требовал немедленно разоружить французский флот и снести до основания укрепления Дюнкерка; только после этого он был готов дать объяснения по поводу дел в Канаде и вообще в Северной Америке.
Господин де Руйе ответил от имени короля, «что происходящее является не чем иным, как планомерным морским разбоем в большом масштабе, недостойным цивилизованного народа; что Англия захватила не только суда короля Франции, но и купеческие корабли, на сумму более тридцати миллионов, и что Версальский кабинет требует незамедлительного удовлетворения за этот враждебный поступок».
После того как английское правительство ответило отказом на это требование, г-н де Мирпуа, французский посол в Англии, потребовал свои паспорта: война была объявлена.
Впрочем, замыслы Англии не замедлили обнаружиться. Через месяц после морского боя, в котором «Алкид» и «Лилия» потерпели поражение вследствие численного превосходства неприятеля, в долине Огайо, возле форта Дюкен, произошло столкновение между французами и англичанами, находившимися под командованием генерала Брэддока. Англичане были полностью разгромлены, их офицеры убиты, их обозы и провиант захвачены, и при этом были найдены инструкции, данные генералу Лондонским кабинетом; дата, стоявшая на этих инструкциях, доказывала, что во время полнейшего мира английское правительство сделало все приготовления, чтобы перейти границы Акадии и захватить большую часть наших колоний в Америке. Главный план англичан заключался в том, чтобы послать крупные эскадры, которым предстояло преградить французам вход в реку Святого Лаврентия, в то время как четыре армии должны были напасть на французские колонии с тыла. Отдельное задание, намеченное в этом плане генералу Брэддоку, состояло в том, чтобы захватить форт Дюкен и подняться вверх по реке Огайо для соединения через озеро Эри с г-ном Шерли, ожидавшим его в форте Осуиго с пятью тысячами солдат, судами и артиллерией. Соединившись, они должны были, действуя согласованно, захватить Ниагару и Фронтенак. Тем временем полковник Джонсон должен был овладеть фортом Фредерик, озером Шамплейн и рекой Ришелье и, таким образом, подготовиться к тому, чтобы весной захватить город Монреаль, тогда как другой английской армии предстояло подняться по реке Святого Иоанна до Квебека.
К счастью, попав в руки французов, этот обширный план провалился. Эскадра генерала Дюбуа де Ла Мотта, лишившаяся «Лилии» и «Алкида», насчитывала еще семь кораблей. Она высадила на берег барона фон Дискау с десантными войсками. Французы были в состоянии дать отпор, и дикари, ненавидевшие англичан, обещали быть нашими сильными союзниками.
К несчастью, сразу по прибытии барон фон Дискау, разгромив возле озера Георга полуторатысячный отряд англичан и прогнав их вплоть до ретраншементов генерала Джексона, был ранен и взят в плен.
Но, сдерживаемые нашими войсками и находясь под их наблюдением, англичане были вынуждены не только отказаться от того обширного плана, который мы только что изложили, но и перейти к обороне. Впрочем, французы ждали прибытия нового военачальника, которому предстояло взять на себя командование нашими войсками.
