Текст книги "На задворках галактики. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 80 страниц)

Глава 10

Завлаб поднял бровь, вопросительно уставившись на Масканина.

– Послушайте, голубчик, – сказал он, сдерживая раздражение, – пора бы прекратить так изводить себя. Опять до утра не спали? Как вы не понимаете, этим вы только вносите помехи и нам, и себе самому.

Масканин развёл руками, мол, что поделать, если уснуть получается под утро.

– Если это повторится этой ночью, – пробурчал завлаб, – я распоряжусь прописать вам снотворное. И проконтролировать его приём…

– Тихон Сергеевич, – Масканин без разрешения уселся на стул прямо напротив завлаба, которого от "пациента" отделяло два метра стола. Охранники никак не прореагировали, а сновавший рядом техник выразительно хмыкнул. – У меня есть некоторые соображения…

– Я вас слушаю, – оживился Тихон Сергеевич.

Масканин кивнул и, собираясь с мыслями, продолжил:

– Мне кажется… да, я не вполне уверен в этом… В общем, мне кажется мы оба допускаем некоторые ошибки в моём обследовании.

– Так–так… – завлаб поджал губы, не отводя внимательного взгляда. – Продолжайте.

– Собственно, идея моя самая что ни наесть простая. Вас ведь интересует моё прошлое до попадания в лагерь? И меня оно интересует. Уж больно хочется и мне самому вспомнить…

Завлаб кивнул, хотел что–то спросить, но передумал.

– В последние ночи, – продолжил Масканин, – я кое–что поприкидывал. Кое–что осмыслил, кое–что вспомнил, если можно так выразиться о мешанине размытых образов. Как бы это выразить… Меня тяготят прежде всего два вопроса. Первый: моя будущая жена, носящая моего ребёнка. Второй: обстоятельства моего пленения…

– Хотите сказать, именно эти воспоминания вас больше всего посещают? Вернее, пытаются пробиться из сокрытых глубин памяти.

– Так точно. Всё именно так. Но поскольку вас прежде всего интересует не моя личная жизнь, то можно заострить усилия на событиях, предшествующих пленению.

– Понимаю… – завлаб потёр свежевыбритый подбородок. – Вы не можете себя чувствовать спокойно, пока не прояснится этот вопрос. Однако… однако мне кажется, вы не договариваете. Понятно, что вы хотите с помощью ментоскопа победить амнезию. Но! Что ж вы раньше этого не желали? И отчего у вас вдруг появилась такая уверенность в успехе?

– Да не всё ли одно, Тихон Сергеевич? – грубовато ответил Масканин. – Оставьте этот вопрос мне. Я уже знаю, что делать. Не знаю только, как далеко заведёт меня в прошлое предстоящий сеанс.

Несколько секунд завлаб сидел неподвижно, обдумывая услышанное. Видно было, что ему хотелось осадить "пациента" и поподробнее выведать что значат такие слова как: "я уже знаю, что делать", но он не стал брать нахрапом. Исследуемый сам проявляет желание сотрудничать, а это уже сдвиг. Слишком нетипичен этот Масканин, столько сил и времени на него впустую потрачено! Что ж, решил завлаб, тут главное, что лёд тронулся, а там и запись сделаем и всё что полагается. И наконец–то не будет стыдно смотреть в глаза командору.

Глава 11 БЫЛОЕ

Невигерский фронт. Расположение 7–го егерского вольногорского полка. 26 января 153 г. э. с.

Ночь на удивление светлая. Хоть бы облачко было! Но нет, как нарочно Ириса светит без помех, словно оправдывая гордое звание ночного светила. Темнота в такую ночь не союзник, да и снег вносит свою лепту. Светло почти как днём. Одно хорошо: у противника ровно те же заботы. Однако не ему сегодня атаковать…

Озябшие пальцы с трудом удерживают горячую кружку. Чай только–только снят с походной печки. Правда не чай это вовсе, а заваренные на крутом кипятке веточки какого–то местного кустарника. По ощущению – гадость натуральная! Но где ж взять настоящий чай? Тылы вроде подтянулись, а снабженцы всё никак не доберутся чтоб жратвы подкинуть – извечная беда при наступлении. Где уж тут о чае мечтать? Но в родном полку ещё не так худо. Окопный телефон, он же солдатская молва, доносит, что в сменённой накануне 51–й дивизии считай трое суток без кормёжки сидели. У них, в 202–м полку, даже вылазки за трофеями делали. Успешные. Набрали по–тихому тушёнки и хлеба. Говорят всего одного "налётчика" убитым потеряли и то случайно – он на мину на нейтралке наступил. А ведь чист проход должен был быть, все мины свои и чужие загодя сапёры поснимали, а вот поди ж ты! Подорвался и свистопляска началась, вмиг велгонские пулемётчики "проснулись", а следом два блиндажа у велгонцев в передовой траншее "осели". Это "налётчики" их после себя гранатами заминировали. Говорят, от злости, что мало жратвы в блиндажах нашлось. С голодухи и не так озвереешь.

Керосиновая горелка освещает лишь небольшой участок вокруг себя. В блиндаже полутьма. Но хоть тепло. У стен на прогнивших настилах вповалку дрыхнут "жители", укутавшись в трофейные шинельки поверх родных бушлатов. Ни храпа, ни шевелений. Тихо как в склепе. И сильно накурено.

Поручик Масканин подавил желание выйти подышать свежим морозным воздухом. К чёртям собачьим этот свежий воздух. Лучше уж так, зато в тепле. Намёрзся за зиму и давно устал от холода. Без насущной необходимости наружу лезть охоты никакой.

На сложенном из патронных ящиков столе у самой горелки открытая тетрадка. Обычная школьная на сотню пролинеенных листов. Это дневник субалтерна – командира второй полуроты подпоручика Латышева. Любит Латышев в тетрадку писать. Скупо и чётко. Обычно он дневник в офицерскую сумку прячет, а нынче сон его срубил, так и уснул тут же у ящиков.

Масканин пролистал последние страницы, исписанные мелким каллиграфическим почерком, все буковки под одинаковым наклоном – читать приятно. В чтении чужого дневника не было ничего предосудительного, Латышев сам дозволил, когда Масканин заинтересовался этой его страстишкой. Поручик нашёл вчерашнее число и остановился на последних записях.

"25.01.153. 09:30

7–й ЕВП вступает в дело после восьмидневного отдыха. За эти дни корпусные интенданты сотворили чудо, в подразделениях нет недостатка в штатном вооружении и в огнеприпасах. Много нижних чинов пришло из запасных полков, в основном "стрелянные". Это радует. Новобранцев среди пополнения мало, их можно легко узнать по новенькому обмундированию. Однако этот метод не всегда справедлив, среди безусой молодёжи не мало ветеранов, воюющих с 52–го и даже 51–го. Кое–кто и с 50–го, таких среди 18–19 летних мало, но они есть, их легко можно выделить по наградам и добровольческим крестам. Почти все с "Георгиями", у одного солдатские "Славы" 3–й и 2–й степени. Звать этого егеря Епиношин Ратислав, для своих он Гунн. Этот егерь внешность имеет престранную. Совершенно седой, не смотря на юность, худощав до неприличия. И злой. Второй "Славой" его награждал лично начальник дивизии после удержания Виляйска, когда полк дрался на Изборском выступе в ноябре.

Полк выдвигается на рубеж сосредоточения ускоренным маршем. Егеря бодрые и свежие, на марше без команды поют. Унтер–офицеры пение не пресекают, некоторые и сами подхватывают в полголоса. Ротный по обыкновению мрачен. Странно, но это считается хорошей приметой. Если же он улыбается и смотрит сквозь тебя, считается, что будет злая драка. Эти приметы я выпытал фельдфебеля роты подпрапорщика Чергинца. Подпрапорщик из сторожил полка, в чин произведён в начале месяца, на войне, как и ротный, с самого начала. Чергинец, супротив первого моего о нём впечатления как о человеке ветреном и необязательном, оказался образцовым унтером. Правая рука ротного, его старый боевой друг. 14:12

От воздушных наблюдателей пришло сообщение о бомбёрах. Рассредоточились в подлеске у придорожного хутора. Комбат послал егеря к хозяину. Хозяин–хаконец вместе с домочадцами присоединился к нам. В 14:19 послышался далёкий гул. Вскоре по звуку определил BL-78. Скорее всего модификация "V", старые модификации "семьдесят восьмых" у велгонцев, говорят, выбиты вчистую. Эти двухмоторники – старые знакомцы, летом моему прежнему 311–му полку дважды крепко от них досталось. Я и сам тогда едва цел остался.

Бомбёры шли девяткой. Высота: примерно полторы. Шли нарочито так. Нагло. И казалось прямо на нас. Вскоре мы в этом убедились. Да ещё как! Они и впрямь шли по наши души. Когда на бомбовозы устремились наши Ер-5, откуда–то вынырнули истребители сопровождения. Пронеслись над нами чуть ли верхушки деревьев не срезая. Егеря молодцы! без команды открыли огонь со всех стволов. Попали хоть в кого, нет, неизвестно. Cs-200A мне покамест наблюдать не доводилось, т. к. эти новые поршневые двухмоторные истребители у велгонцев появились с месяц назад. Им даже дразнилку придумать не успели. Узнал я их по профилю фюзеляжа, запомнились они мне по статье в "Боевой Заре"(1), хорошие там фото этих новинок напечатали, да и примерные ТТХ расписали.

Два звена Ер-5 оказались связаны боем с "двухсотками". Бомбовозы легли на боевой на нас. В них начали палить трассерами и разрывными сразу все полковые 37–ми миллиметровки. В полку всего две зенитные батареи, все пушки "посажены" на "Тунны". Первая батарея на марше шла в голове колонн, вторая в хвосте. Зенитчики молотили как бешеные. Одна из четвёрок Ер-5 прорвалась к бомбёрам и рассеяла их. Что там в небе творилось наблюдать мешали густорастущие сосны. Несколько бомб попало в лесополосу, еще несколько легли вдоль дороги. В батальонах без потерь. Близким взрывом уничтожена одна зенитка, из прислуги не осталось ни одного целого тела. На хуторе выбиты все стёкла – хозяин легко отделался. Как потом сообщил комбат, бомбардировщики ссыпали оставшуюся нагрузку куда попало и без потерь ушли. В этом суть большинства велгонких пилотов, своя шкура дороже боевого задания. У истребителей счёт два–два. Не плохо, если учесть, что наши соколы дрались в меньшинстве.

18:10

Привал. Поспорил с Вадиком Зимневым, что нас бросят на Тарну. По его виду понял, что он спорил от скуки. Его дело. Но спорил он упёрто. Условились на 20 пачек сигарет. Если проиграю пари, сожалеть не стану. У меня, как у некурящего, пайковых сигарет всегда вволю. Зимнев искал поддержки у Серёги Скатова, но тот принял мою сторону. Когда появился ротный, спросили его мнение. Но он не выказал никакого интереса, заявил только, что обязательно отобедает в лучшем ресторане Стэбинга и оставит о себе память на развалинах сената. 22:40

Восточный выступ хвойной рощи, 5–й километр юго–восточнее Тарны.

Наша дивизия меняет на позициях 51–ю стрелковую. 3–я бригада покамест во втором эшелоне, наша 4–я занимает траншеи. 8–й полк слева, их соседи – мотострелки из 10–й танковой дивизии. От сторожил знаю, что 10–я уже года полтора взаимодействует с нашей, не смотря на то что армейского подчинения. В самую первую весну тоже дралась рядом. Такая вот фронтовая судьба. В штабе слышал, что мотострелков будут менять ночью. Наш полк на стыке корпусов. Это скверно. Генералы, что наши, что велгонские, всегда норовят ударить в стык…

23:30

Руки до сих пор дрожат, вымотался…

Противник провёл десятиминутную артподготовку. Затем атаковал траншеи полка силами до двух батальонов с поддержкой "Преторов". Два БМП подожгли полковые трёхдюймовки, остальные скрылись используя сумерки, да ещё и дымовую завесу поставили. Следом отошла рассеянная пехота. Ротный потом сказал, что нас прощупывали. Я думаю также. Силы выявляли. Знали бы, что у нас только в первой траншее два полнокровных батальона, не атаковали бы так.

26.01.153.

0:47

Полк получил задачу занять посёлок Сорма, превращённый велгонцами в опорный пункт обороны. Четверть часа бригадная и полковая артиллерия молотит по переднему краю велгонцев. Сапёры успели проделать проходы в минных заграждениях.

Дальше помню смутно…

2:13

Батальон обошёл Сорму и закрепился.

Противник полностью выбит из Сормы, 3–й и 2–й батальоны "поделили" посёлок, 1–й где–то справа, 5–й встал за нами в резерве. Мы же приводим в порядок разбитые окопы и траншеи.

Противник удерживает подступы к Тарне, ведёт беспокоящий миномётный огонь из района северо–западной оконечности города.

8–полк окопался слева. На его участке работали гаубицы, комбат сообщил: соседи с ходу умудрились взять четыре ДОТа. 3–я бригада выдвинулась из полосы 8–го полка. 5–й полк атаковал высоту 102.7 и занял первые траншеи. Перед 3–й бригадой ещё две высоты 98.2 и 100.3. Серьёзных фортификаций велгонцы соорудить не успели. Слишком на УРы надеялись. По высотам сейчас долбят дивизионные шестидюймовки. Грохот такой, что кажется и у нас в блиндаже трясёт".

Масканин отложил тетрадь, отставил допитую кружку и, запустив пятерню в отросший чуб, задумался. Такая незамысловатая фиксация последних дней невольно поспособствовала размышлениям о наступлении. К началу января фронт стремительно подошёл к старым хаконским укрепрайонам. УРы ещё до войны представляли собой серьёзное препятствие для продвижения в центральные провинции Хаконы. А за последние месяцы, в виду резкой смены обстановки после ряда поражений у Невигера и Белоградья, УРы всё более стали играть заметную роль в планах велгонского и хаконского генералитета. В одном только предполье велгонцы и их хаконские сателлиты держали до десяти пехотных дивизий, наставили сотни тысяч мин и настроили сотни замаскированных артиллерийско–пулемётных ДОТов всех классов. Правда, как оказалось, треть ДОТов всё же не успели достроить, но это уже не имело серьёзного влияния на оборону. Сами же УРы считались непреступными, войск в них скопилось не меряно, плюс к этому командующий группой армий "Восточная Хакона" маршал Лерман создал подвижные бронетанковые группы и помимо артиллерии ПУЛАДов(2) нагнал полки и бригады особой мощности. Это те, что с калибром по 256 – 280–мм и повыше. Вдобавок на Лермана работал аж целый 8–й воздушный флот. По всем выкладкам штурмовать укрепрайоны – дело с весьма сомнительным результатом. Но штурмовать пришлось. Позиционным сидением велгонскую гадину не раздавишь, это понимали все от рядового до Главковерха. Комфронт генерал–фельдмаршал Блок усилил 8–ю армию Леснянского на время изъятыми из 10–й армии резервами: полнокровным 42–м армейским корпусом и отдельными артбригадами. Выделил из своей заначки 5–й танковый корпус Трикутного и 13–й кавкорпус Беловодова, отдельные 10–ю танковую и 30–ю драгунскую дивизии и все фронтовые артполки 305–мм гаубиц ДБ-20. Также комфронт заполучил артдивизию РГК и 4–ю воздушную армию в своё полное распоряжение. Вдобавок подсуетился генштаб, с Аю—Северского и Южного фронтов перебросили несколько штурмовых и бомбардировочных авиаполков, из под Светлоярска прибыл свежесформированный полк реактивных Ер-22 и полк "Пересветов" из ДБА. Главковерх даже на полдюжины эскадрилий новейший штурмовых вертолётов расщедрился. "Скальпели", они же вертушки Ю-2М, были и остаются на вес золота, в массовое производство винтокрылые машины так до сих пор и не запустили. Это если сравнивать с поршневыми истребителями. Тот же Новооренбургский завод в месяц по сотне Л-3 клепает, а вот новый завод, расположенный где–то в Алексеевской губернии едва полтора десятка "Скальпелей" пока что делает.

Почти три недели 8–я армия прорывала УРы. Основной удар наносил 21–й корпус Ордынцева, вспомогательные 39–й Бессонова и 24–й генерала, фамилия которого не сообщалась ни в одной газете или по радио. Командарм Леснянский создал плотность артиллерии по 200–260 стволов на километр, в усмерть замордовал соколов 4–й воздушной армии и опустошил все фронтовые запасы средств разминирования. Корпус Ордынцева сильно поредел, в 61–й и 63–й дивизиях по полсостава осталось, в 101–й вообще треть, а 21–ю артбригаду надо было переформировывать с нуля после артиллерийских дуэлей и упорных бомбардировок. Несколько лучше обстояло с 39–м и 24–м корпусами. А 10–я армия наносила вспомогательные удары на своём направлении и увязла во встречных боях. Однако фронтовые и армейские резервы Леснянский бросать на УРы не спешил. Вместо лобового штурма он перебросил их, кроме приданного 42–го корпуса, на левый фас и сосредоточил у бранденского лесного массива. Основную роль в задуманном сыграл 1–й ударный корпус Латышева. А "дебют" разыграла 2–я егерская вольногорская дивизия. 2–я ЕВД прошла сквозь леса, снося редкие заслоны противника, умудрившись протащить через буреломы всю свою артиллерию и имущество. Только три шестидюймовых гаубицы в болотах утонули и четыре гусеничных тягача. Небольшая, по сути, цена за возможность нанести внезапный удар во фланг по войскам прикрытия УРа.

Внезапность получилась по полному разряду, бранденский лес противник не рассматривал как опасное направление, за ним кроме тыловых хозяйств никаких заслонов не оказалось. Считалось, что преодолеть дремучие чащобы, сплошь испещрённые болотами, невозможно. Но егеря сделали невозможное. Прошли насквозь и артиллерию протащили. Нельзя сказать, что войсковая разведка велгонцев в этот момент благополучно щёлкала клювом, были уничтожены две разведдиверсионные группы. Но всё же их было только две и предупредить они не смогли. Без потерь не обошлось, не смотря на численное превосходство – диверсанты в лесу себя чувствовали не хуже егерей. Но как бы там ни было, велгонские большезвёздные начальники во главе с прославленным Лерманом недооценили бранденский лес как возможное направление удара, за что и поплатились. Поддержанная с воздуха штурмовиками и резвыми пикировщиками, 2–я ЕВД нанесла внезапный удар во фланг велгонским частям, рассеяла полк хаконской пехоты, навела панику и пробила проход между бранденким массивом и УРом. В проход тут же рванула 30–я драгунская дивизия и начала громить дивизионные тылы врага. За драгунами пошла 10–я танковая дивизия, за ней, расширяя прорыв, втянулись остальные соединения корпуса Латышева. Ударники Латышева, танкисты и мотострелки из десятой вышли в тыл укрепрайнов. А в открывшуюся брешь уже входили 13–й кавкорпус Беловодова, имевший задачу похозяйничать в войсковом тылу противника, и 5–й танковый корпус Трикутного. 5–й танковый, имевший собственное сильное зенитное прикрытие, с воздуха прикрывал истребительный полк пятиэскадрильинного состава. Имея задачу выйти в оперативный тыл группировки Лермана, корпус Трикутного обходить укрепрайоны не стал, он двинулся в направлении Тарны, сметая всё на пути. Ночью за УРы была выброшена парашютно–гренадёрская дивизия, захватившая узловую железнодорожную станцию в городке Гох, несколько важных мостов, необходимых подходящим частям Трикутного, да разгромившая штаб 51–го армейского корпуса велгонцев и перекрывшая рокады. На следующий день фронт прорвали танкисты 10–й армии и также устремились по расходящимся направлениям в тыл УРам.

Положение первого эшелона группы "Восточной Хаконы" с каждым днём стало приобретать характер оперативного мешка. Маршал Лерман ещё пытался выправить положение, из глубины спешно стягивались резервы. Но 13–й кавкорпус и танкисты Трикутного вносили хаос в расчёты лермановского штаба. Когда же ударил придержанный командармом Леснянским до поры 42–й корпус, велгонцы начали отходить от укрепрайнов не редко бросая оставшееся без тяги тяжёлое артвооружение. В небе с новой силой завертелась мясорубка, на помощь 8–му воздушному флоту из Велгона были переброшены две гвардейские авиаэскадры. На земле, тем временем, в окружение попали шесть хаконских и две велгонские дивизии. Их избиваемые с воздуха и с земли остатки до сих пытаются прорваться на запад. Однако значительная часть сил "Восточной Хаконы" маршалу Лерману вывести из мешка удалось. Часть потрёпанных корпусов отошли в направлении Тарны, главные же силы были оттеснены в антольские степи.

Масканин закрыл тетрадку, подумывая не заварить ли ещё "чайку", но пить гольный кипяток с непонятным привкусом расхотелось. Он засунул тетрадку в сумку подпоручику и задержал на нём взгляд.

Латышев спал тут же у самого стола, его торчащую из–под бушлата белобрысую макушку ни с чьей не перепутать. Интересно, для чего он это записывает? Впрочем, не важно. Странно конечно, но Масканина несколько тяготило присутствие подпоручика. Признаваясь себе в этом, Максим не переставал удивляться своему чувству. И дело не в человеческих качествах подпоручика, да и офицер он толковый. Тут другое. Латышев был сыном известного и любимого в войсках генерала. В полк он прибыл десятого числа на кануне нового года(3). Из–за боёв назначение проходило впопыхах, Латышев заявился в расположение как снег на голову. Так у Масканина появился новый субалтерн(4). Это потом уже у комбата Максим поинтересовался о его родстве с начальником корпуса. Догадки оказались верны, подпоручик был младшим сыном прославленного генерала. Как известно, остальные сыновья тоже офицеры. Старший был танковым капитаном, погиб в самом начале войны. Средние: оба в бомбардировочной авиации, а младший вот по стопам отца пошёл – в пехоту. Генерал от инфантерии Латышев на фронте личность легендарная. Начинал войну генерал–лейтенантом, начальником 17–й стрелковой дивизии, теперь эта дивизия официально именуется "стальной". Генерала уважают и любят. Уважают за умелое управление, даже поговорка появилась: "где Латышев там успех". И в Главном Командовании его ценят. Любят же за то что солдатские жизни бережёт. Вот и сформированным в конце осени ударным корпусом его назначили командовать. Корпус формировали по довоенным штатам: дивизии бригадного состава и усиленные артиллерийские подразделения. 2–я егерская вольногорская дивизия была включена в состав корпуса… Позже комбат Масканину намекнул, мол, присмотреть бы не мешало за подпоручиком. Присмотришь тут, ага! Воюет молодой Латышев умело, вот уже до командира полуроты дорос, хотя одного с Вадиком Зимневым выпуска. Зимнев до сих пор прапорщиком ходит. Остальные прапоры вообще декабрьского выпуска после полугодичной офицерской школы. Так что далеко должно быть пойдёт Латышев–младший, если не погибнет. Пулям в атаках не кланяется, все намёки мимо ушей пропускает. Эх… Ну что тут скажешь, угораздило его в 16–ю роту попасть. На голову Масканину.

Мало помалу сон начал одолевать. Максим ужался поплотней в бушлате, положил на стол перед собой вольногорку(5), подсунув под неё руки, и уткнулся в неё головой.

…Кто–то упорно тряс его за плечо. Масканин прокинулся, глянул первым делом на часы. 5:32. Подавив раздражение, он оглядел незнакомого егеря. Здоровенный широколицый бородач, поверх бушлата полинявший белый маскхалат, вольногорка белая, за плечом на ремне ППК(6). Вестовой, понятное дело, причём из разведвзвода. Маскхалаты в полку только у разведчиков. Странно. С каких это пор разведчиков вестовыми гоняют? Видать у комбата никого под рукой не нашлось, вот и попросил не в службу, а в дружбу? Загадка однако.

– Господин поручик, – громким шёпотом обратился егерь, козыряя, – вас комбат на КП вызывает.

Масканин кивнул, жестом отпустил вестового и протёр глаза. В блиндаже по прежнему тихо, "жильцы" вповалку блуждают в сонном царстве. Он прошёл к чану с растопленным снегом, умылся и вытерся шапкой. О такой роскоши как полотенце мечтать не приходилось. Критически оглядел себя в крупном осколке зеркала, прилаженном на брёвнах над чаном, и скривился. Глаза красные, а на лбу посреди бровей…

– А во лбу звезда горит, – прошептал он, разглядывая чёткий овальный отпечаток от кокарды.

____________________

(1) "Боевая Заря" – еженедельная газета Невигерского фронта.

(2) ПУЛАД – пулемётно–артиллерийская дивизия. Соединение специально предназначенное для обороны и несения гарнизонной службы в укрепрайоне.

(3) В Новороссии новолетие отмечается с 11 на 12 января в день зимнего солнцестояния.

(4) Субалтерн. Субалтерн–офицер: старший офицер роты, эскадрона, батареи. Обычно командует полуротой, полуэскадроном, в артиллерии – СОБ, старший офицер батареи.

(5) Вольногорка – каракулевая шапка особого покроя. Помимо шевронов, отличительная часть экипировки вольногорских частей. Как правило чёрного цвета.

(6) ППК – 9–мм пистолет–пулемёт системы Катлая. Стоит на вооружении кавалерийских, жандармских, мотострелковых и гренадёрских частей, армейских разведподразделений.

____________________

– Чего ждём, господа? – пробурчал недовольно командир 15–й роты поручик Дуля, растирая опухшее ото сна лицо.

Вызванные ротные собрались погреться в соседней с батальонным КП землянке. Пахло сыростью. "Летучая мышь" давала мало света, дожигая остатки керосина. Естественно все прибыли вовремя. Но комбат пока что не спешил приглашать в свой блиндаж. Сидели у походной печки кружком, держа руки впритык у чугунного корпуса. Хмурые, не выспавшиеся, озябшие.

– Дед со свитой нагрянул, – просветил ротный-13 штабс–капитан Бембетьев. – Полночи в пятом бате гостили, теперь вот к нам пожаловали.

Новость была воспринята спокойно. Да и не новость это была, скорее констатация. Дед, как между собой называли командира полка, имел правильную привычку часто наведываться на позиции передовых рот.

– Что–то будет… – вновь пробурчал ротный-15. – Нутром чую…

– Известно что… – Масканин многозначительно хмыкнул. – Наступление.

– Отчего тогда субалтернов не вызвали? И Танфиева?

– Рома здесь, – пожал плечами Масканин. – Я его по пути встретил. Говорит, на батарею шесть БК выдали… У сапёров он. Чаёвничает.

– И я к ним заглядывал, – заговорчески произнёс ротный-14 подпоручик Поморский, самый молодой ротный в полку, принявший роту полмесяца назад. Он был уже пятым командиром 14–й роты с ноября. – У сапёров спецы из двадцатого полка прохлаждаются. Их начальство вместе с Дедом заявилось.

– Вот те раз… – подивился Масканин.

У Бембетьева и Дули была та же реакция. 20–й мотострелковый полк входил в 10–ю танковую дивизию, отведённую накануне в тыл на доукомплектование. Выходит, ложный манёвр. Никуда её не отвели.

– То–то я и смотрю, – произнёс Бембетьев, – НР как заводной всю ночь у нас топчется…

– Это да, – согласился ротный-15, закуривая. – Он у меня в траншее без малого два часа проторчал.

НР – начальник разведки полка капитан Милевич был по обыкновению не уловим. Обычно его днём с огнём не сыщешь. Однако за эту ночь он порядком примелькался в расположении батальона.

– Шесть двенадцать, господа, – оповестил Бембетьев, глянув на часы. – Нас, поди, уже в дезертиры записали…

– Шуточки у тебя, Олег, – ухмыльнулся Масканин.

Начальства у КП набралось изрядно. Первым появился Дед – полковник Аршеневский. Сразу за ним полковник Скоблин, командир 20–го мотострелкового полка. Затем показались чины поменьше: начарт майор Померанцев, какой–то подполковник из управления бригады, которого Масканин только раз в свите начбрига видел, НР капитан Милевич. Последним вышел старый собутыльник по госпиталю подполковник Полудуб. Правда тогда он был майором и командовал батальоном, теперь же вырос до начштаба 20–го МСП.

– Рад встрече, Макс, – улыбнулся Полудуб, задержавшись у входа. – Надо же как боевая судьба нас сводит.

– А я‑то как рад… – тоже улыбнулся Масканин.

– О! – заметил Полудуб Бембетьева, появившегося за спиной Масканина из сумрака. – И ты, Олег, здесь. Ну! угощайтесь, господа.

Он вытащил из кармана бушлата тонкую папиросную коробку из лакированного дерева. Дорогие папиросы, арагонские, несомненно контрабандные. Масканин как не курящий интереса не проявил, а Бембетьев взял с охотой.

– И вы, господа, угощайтесь, – расщедрился подполковник, протягивая коробку подошедшим Дуле и Поморскому. – Настоящие герцогские папиросы. У интендантов вымутил.

– Благодарствуйте, – сказал за всех ротный-15.

– Снова взаимодействуем? – поинтересовался Бембетьев.

– Как уж повелось, – сверкнул зубами Полудуб и затянулся. – Тарну будем вместе брать.

* * *

Несмелая позёмка закручивала вихри. Вокруг белым бело. Где–то впереди без перерыва лютовала артиллерийская канонада. Небо затянуто свинцовой пеленой, которая вовсе не помеха авиации. Сейчас небо не надолго отдыхает от ярости сгораемых в огне и ненависти воздушных машин. Небо не хранит следов воздушных схваток, поверженных воинов принимает земля. По обе стороны от дороги, словно кто–то огромный разметил транспортиром места падения, на одинаковом удалении догорают фюзеляжи истребителей. Слева израненный И-25, последняя модификация знаменитого «Иванова» И-23, которого в войсках звали по фамилии главного конструктора Иванова. Справа от дороги велгонский «Сабр». Это только кажется, что воздушный бой идёт прямо над тобой, на самом деле он может охватывать десятки километров. Потому–то почти и не было сейчас у дороги и в окрестных полях сбитых велгонских штурмовиков и истребителей. И почти не было поверженных русских соколов.

Батальонные колонны растянулись. 7–й егерский вольногорский полк форсированным маршем огибал Тарну. Батальоны только раз ввязались в бой, нарвавшись на дезориентированную крупную группу велгонцев. За четверть часа большинство заплутавших велгонцев осталась в заснеженном поле, кто уцелел, скрылся в ближайшем подлеске. В предместьях города уже давно шёл бой. 2–я егерская вольногорская дивизия начала штурм с ходу. 7–й полк получил задачу ударить по гарнизону с тыла.

Эшелонированной противотанковой обороны под Тарной не оказалось. Как не оказалось и единой системы оборонительных рубежей, исключая промежуточные тактические позиции. Велгонцы просто не успели всё это создать вследствие быстрого в последние недели темпа продвижения войск 8–й армии. Это фронтовой разведке удалось окончательно установить минувшей ночью на кануне штурма Тарнской оборонительной полосы. Поэтому отводившаяся во второй эшелон 10–я танковая дивизия повернула обратно. Ровно в 8.00 после часовой артподготовки её полки взломали передовую оборону противника и устремились вперёд, громя разрозненные резервы и коммуникации велгонцев, обтекая очаги сопротивления и не ввязываясь в бой за узлы обороны. Главное было сохранить темп. 1–й ударный корпус генерала Латышева шёл следом, его задача состояла в уничтожении узлов обороны и занятии территории.

За последнюю неделю корпус Латышева почти не встречал хаконских правительственных войск. На Невигерском фронте хаконцев теперь почти не было. После наступления 8–й и 10–й русских армий в ноябре–декабре, а особенно после прорыва УРов, им теперь противостояли велгонские соединения, в основном свежесформированные, но были и кадровые, даже именные, переброшенные с других фронтов. Именными в Велгонской Народной Армии называли новую гвардию – те части, что прославились на полях сражений и получили почётные наименования. Это был достойный враг. Упорный, умелый и, как не типично для ВНА в целом, знакомый с понятием чести. Видимо, остался в этих частях дух старой велгонской армии.

Ветер почти затих.

Воздух резко вспороло характерное для восьмидюймового гостинца урчание на излёте.