Текст книги "На задворках галактики. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 80 страниц)

Глава 7

«Вот он, заветный, – подумал Кочевник, испытав облегчение. – А мог бы и промахнуться. Броди тут потом, круги наматывай».

Он стоял у поросшего мхом и редкой травой скального выступа, служившего и ориентиром, и входом на базу. Вторым резервным входом, если точнее. Ежечасно сгущавшийся туман сокращал видимость метров до двадцати, поэтому промахнуться, пройти мимо ориентира и не заметить его было очень даже вероятно.

Кочевник подошёл к округлым камням, покрытым грязно–оранжевым лишаем и трещинами, и переведя дух, извлёк из подсумка передатчик. На крохотном экранчике шкала показывала критический уровень. Дело – дрянь, батарея почти полностью разрядилась. Смешно бы было, разрядись она совсем. Впрочем нет, не смешно. Ситуация оказалась бы аховой: добрался всё–таки назад, а последний шаг сделать нельзя. И хоть кричи тогда, хоть стреляй, никто там внизу и не догадается. Правда и пострелять не получится, в последнем рожке всего шесть патронов. О связи можно забыть, энергии в почти разряженной батарее хватит лишь на сигнал активации. Да и провизии кроме полупустой фляги не осталось. Рейд затянулся, сроки возвращения вышли, а ведь вернуться он должен был ещё дней десять–двенадцать назад. Однако это хорошо, что вообще добрался сюда после всех этих стычек с мелкими группами вдруг наводнивших всё вокруг мутантов. А ведь выйди он к базе хотя бы завтра, когда батарея уже наверняка разрядилась бы, всё могло обратиться по–другому. Имеется пакостное такое свойство у этих батарей: заряд самопроизвольно тает даже если передатчик выключен. "Прелести" темискирских технологий. И что тогда делать прикажете с пустой батареей? Выбросить да и только. И пришлось бы ожидать выхода очередной патрульной группы, да кусать локти оттого, что так бездарно утопил запасные батареи в том проклятом болоте, куда его загнали выродки. И не факт, что патруль появился бы скоро, расписания на базе всегда "плавали", можно и дня три прождать, а можно и декаду. Омрачало и отсутствие у входа замаскированной видеокамеры. Естественно Кочевник прекрасно знал, почему система внешнего видеонаблюдения отсутствовала: во избежание ненужного интереса со стороны противника и прочих неожиданностей. В Велгоне имелось не мало недоступных остальным темискирским государствам технологий и потому нарваться на отряд со сканером, особенно здесь в северных Пустошах, просто наводнённых, как оказалось, велгонцами, было вполне вероятно.

Осторожно, чтобы не ткнуть случайно не в ту кнопку пальцем, защищённым толстой непромокаемой обрезиненной кожей перчатки, Кочевник набрал личный код и вдавил активатор. Один краткий импульс и камни задрожали, оглашая округу скрежетом и ворчливым низким гудением. Часть до этого вполне цельного монолита на глазах ушла в землю, обнажив тёмный вход. Кочевник шагнул во тьму не раздумывая.

И оказался в шлюзовой камере. Вход за ним закрылся, после чего его с ног до головы обдало паром, потом ещё и ещё. Его обеззаразили, дегазировали и деактивировали. И само собой заодно просто помыли защитный костюм. Только после этого он снял шлем и стянул с лица маску, предоставляя лицезреть себя через наведённый телеобъектив. А дальше лифт понёс его вниз и шипя раскрыл створы после остановки.

Кочевник шагнул в тамбур, помахал рукой в ещё один телеобъектив под самым потолком, стараясь не замечать спаренный с ним пулемёт на шарнирной установке. Пространства в тамбуре – не поскачешь, поэтому даже неприцельная очередь своё дело сделает: рикошеты и в мёртвой зоне достанут. Но не взыграла тревога, не исторгнул смерть пулемёт, тот, кто сейчас наблюдал за ним по ту сторону объектива, признал его своим. Массивная стальная дверь с шипением выпускаемого воздуха поползла в сторону. Ну вот, можно сказать: дома…

По пути он заглянул в караулку и сразу наткнулся на словно ожидавшего его внимания вахмистра – начальника смены.

– С прибытием, – не по–уставному и с улыбкой поприветствовал его вахмистр. – Заждались вас, господин полковник. Ох, заждались…

– Здоров будь, Ляксеич, – намеренно выделил он "ля", так как такое обращение намертво приклеилось к вахмистру с самого первого дня его появления на базе. Протянул руку, обменялся крепким пожатием по древнему: ладонь обхватила предплечье у самого локтя, да разглядывая при этом лучащуюся радостью физиономию унтера, обрамлённую приметными аккуратными бакенбардами, переходящими в седые виски. – Как тут без меня? Всё тихо–мирно?

– Так точно. Без происшествий, – ответствовал вахмистр и вдруг запнулся, не решаясь задать мучавший его вопрос.

Кочевник это почувствовал, понимая, о чём хочет спросить унтер: о судьбе разведгруппы, что по другому маршруту, но с тем же заданием вышла с ним в рейд. В ответ Кочевник лишь печально покрутил головой, не отводя взгляда от внимательных зелёных глаз унтера. В чудеса он не верил, если группа до сих пор не выходила на связь, значит она погибла. Погибла в тот самый день и час, когда её командир последний раз передал в эфир, что принял бой.

– Ты вот что, Ляксеич, доложи–ка о моём прибытии… Если не успел ещё… А я к себе, в порядок приводиться. И шепни там кому–нибудь, чтоб мне в комнату пожрать принесли. Мяса побольше, два дня ничего не ел.

– Слушаюсь, господин полковник. Организуем в лучшем виде.

Войдя к себе, Кочевник устало стянул ЗК, повесив его в скрытый в стене шкаф, туда же поставив тяжёлые ботинки с высокими голенищами. Босые ноги ощутили тепло и сухость дощетчатого пола, отчего на душе как–то сразу стало повеселей. Потом снял полевую форму и в другом шкафчике захватив сменное бельё, отправился в душевую. Такая по нормам базы роскошь, как отдельная душевая, была чуть ли не единственной его привилегией здесь.

Хельга Вировец с большущим трудом сдерживала нетерпение. Кочевник появился неожиданно, она конечно же не сомневалась, что он объявится не смотря на давно истёкшие все мыслимые и немыслимые сроки, не смотря на потерю связи с ним, не смотря на донесения о заполонивших округу выродках и отрядах велгонцев. Но где–то в душе кошки таки скребли. Гибель проходчиков в Пустошах была не редкостью. А теперь: вот он, сидит и уминает в обе щеки. И кажется нет у него других забот сейчас кроме одной: как следует поесть. Ничего, пусть лопает, наголодался поди… Она почти что физически ощущала давящую на него усталость и невольно отводила взгляд, натыкаясь на невидящие, глубоко запавшие покрасневшие глаза. И движения Кочевника сейчас являли гротескную смесь вялости и энергичности, будто сомнамбула какая–то.

– Ну так что, чертяка? – нарушила молчание Хельга. – Долго ты с мыслями собираться будешь?

– Дай поесть, будь человеком… – ответил он с набитым ртом.

Отбивные под белой подливой исчезали с тарелки словно вихрем снесённые, от перловой каши остались размазанные по тарелке остатки. Кочевник ел самозабвенно, как будто голодал целый год, и все попытки Хельги завязать разговор пресекал на корню.

– Рюмочку что ли с тобой пропустить? – вслух подумала она, когда соратник наконец наелся и отодвинул опустевшие тарелки.

– Ты, гляжу, смерти моей хочешь? И так башка трещит, сколько дней на стимуляторах… Выспаться надо, а тут ещё рапорт писать.

– Дима, – она вытаращилась на него, мол, о чём ты, дурень, думаешь? – Да потом напишешь. На большой земле и на свежую голову. Ну, рассказывай…

Он помассировал пальцами глаза, предательски слипавшиеся уже где–то последние сутки, и спросил:

– Сколько у меня времени до транспорта?

– Почти тридцать часов, – сразу же ответила Хельга не раздумывая, ведь этот вопрос был вполне ожидаем.

– Значит минут шестьсот поспать можно… Потом до точки доберусь и на борту додрыхну…

– Ну сколько можно в самом деле? Долго томить будешь?

– В общем так… Лагерь таки и правда необычный, судя по системе охраны. Близко подобраться я не смог, весь периметр датчиками защищён, да по округе внешние караулы… В общем, я там со Стражем столкнулся…

– Что?! – Хельга чуть не подскочила. – Да откуда это дерьмо здесь?

– Вот и я о том же… Улавливаешь?

– Улавливаю, – кивнула она.

– Страж не типичный. Никаких тебе гибридных штучек и киберимплантов. Из оружия: когти и челюсти, так сразу от зверя не отличишь…

– Охренеть… Даже если в таком варианте… Это ж технологическая база нужна…

– То–то и оно. Сдаётся мне, велика беда начала… – он запнулся, набил кашей рот, прожевал и выдал: – Похоже, лагерь бомбили.

– Как бомбили? Кто? Я же его координаты только после твоего выхода передала.

Кочевник ничего не сказал, предпочёв посмотреть, куда мысли Хельги её заведут.

– Однако с какой прытью в Светлоярске взялись, – рассудила она, – никаких проволочек… Но зачем бомбить?

– Вот, вот. Да и наши ли бомбили? Скорее уж раконцы…

– Они–то откуда узнали? Думаешь, с ними поделились? По–братски, так сказать…

– По–братски, – он вяло выдавил улыбку, – скажешь тоже… Но… всё может быть. Положение у них давно хреновенькое, с тех самых пор, как в войну ввязались. Северная группа армий к побережью прижата. ДБА[1]1
  ДБА – дальнебомбардировочная авиация


[Закрыть] фактически простаивает из–за невозможности истребительного прикрытия. Ну а в пустошах сильного ПВО у Велгона нет… Его здесь… то есть там, – он махнул рукой за спину, – вообще почти нет. Потому–то дальникам вполне можно… Если выйти за шестьдесят вторую параллель, то наносить удары по таким вот объектам им вполне по плечу. Истребителей–то в пустошах не поставишь.

– Хм… Надо со стариком связаться… Придётся ждать очередного сеанса, – она раздражённо поджала губы. – Как же меня бесят эти глушилки!

Кочевник кивнул. Отсутствие стабильной связи с "Реликтом" и как следствие с Красновым, Красевичем и Оракулом сильно затрудняло жизнь. Здесь в Пустошах велгонцы развернули посты РЭБ, охраняемые егерскими ротами. На кой чёрт всё это им нужно и в таких количествах пока оставалось не совсем ясно. Но неспроста они это затеяли, Кочевник готов был руку дать на отсечение, что в этих постах имелся какой–то потаённый смысл.

– Снимки объекта в подсумке возьмёшь, – кивнул он на полуоткрытый шкафчик. – Ценность их сомнительна, много я, конечно, не увидел. И ещё… По пути назад наткнулся на сбежавших с объекта. "Наткнулся" – не совсем… не совсем правильно я сказал, скорее ощутил. Там вертолёт барражировал. Так вот, искал он, судя по всему, их.

– Повезло им, – Хельга пожала плечами. – Хорошо бы им в живых остаться. А ещё лучше сюда их. Ко мне…

– Погоди, ты не дослушала, – он в три жадных глотка выдул из трёхсотграммовой чашки кисель, крякнул от удовольствия и со стуком поставил чашку на стол. – В общем, мне случилось стать свидетелем схватки с рунхами…

– Ты хочешь сказать…

– Да, наши закадычные вороги на объекте присутствуют. Предположения подтвердились. Знать бы ещё в каком количестве. И беглецы эти смогли от них отбиться. Схватка была жаркой, я тебе скажу…

Хельга задумалась, рассеянно гладя перед собой.

– Охренеть, Дим, – она покачала головой. – И они выжили? Да их сюда бы… И ты не вмешался? Не смог?

– Я ничего не смог бы сделать. Теперь одна надежда: на твоих хъхуров. Ты, я смотрю, прикормила их тут.

– А что? Сотрудничество полезное. К взаимной пользе. Они гордые, было б что не так, не шастали бы по округе в наших интересах.

– Сколько их тут теперь, чертей этих?

– Свыше полусотни уже.

– Мда, кто бы мог подумать… С этими беглецами остаётся один штришок, так сказать. Ну сама понимаешь…

Она пожала плечами, деланно закатила очи в потолок и сказала:

– Естественно я их проверю, буде они заявятся. Мне здесь только тварей не хватало. Тут скорей другой вопрос: вероятность их выживания в Пустошах.

Кочевник тихонько хмыкнул, в отличие от Хельги, он был убеждён, что выжить там снаружи вполне по силам любому тренированному человеку. А уж коль беглецы от рунхов отбились, то возможности их повышаются.

– Ладно, Хельга, я отбиваюсь. Не–то рухну прямо на стол…

Она улыбнулась и напоследок бросила:

– Через десять часов я на всякий случай загляну.

Глава 8

– Долго нам ещё топать? – в который раз спрашивал крепыш, идя замыкающим. – Может, перекусим? С утра не жравши.

– Терпи, последний день идём, – ответил Масканин, стараясь не потерять из виду ашоми, взявшегося быть их проводником. – Вот дойдём, там, надеюсь, и поедим по человечески.

Дрик шёл далеко впереди, иногда возвращаясь, чтобы доложить обстановку. Слишком далеко он отходить не рисковал, всё–таки он сейчас был безоружен. Зато висевшие за его спиной две отданные ему сумки, он доверху набил картошкой и был весьма доволен своей ношей.

Продвигались они в быстром темпе. Ашоми оказался очень вынослив, иногда он возвращался назад, чтобы подгонять людей. Маршрут он выбирал на редкость удачно, ни болот по пути, ни опасных логовищ хищников, которых, как люди для себя открыли по рассказам Дрика, не мало водилось в этих местах. В общем, этот последний переход выдался спокойным. Погода – и та благоприятствовала, ни разу не омрачив настроение дождём, с неизбежной необходимостью надевать маски. И как, интересно, ашоми без них обходятся? Всего каких–то полдня пути – и беглецы у долгожданной цели. Обоим просто не терпелось добраться до заветной базы соотечественников, ноги, казалось, сами несли вперёд, а все причитания крепыша делались им скорее для виду.

И как всегда, когда всё складывается слишком удачно, наверное, сама госпожа удача вздумала повернуться к ним не самым приятным своим местом, это ощутилось сразу, когда Дрик вдруг в припрыжку понёсся обратно. Поравнявшись с Масканиным, он сбросил сумки и выпалил:

– Ф–ф–ф-ФА!!! Впереди стая мнохоликих. Не снаю, сколько точно, но не думаю, что даше четыре руки. Скорее – две–три. Это всё равно мнохо. Я бес орушия. Тихо! Слушайте… не слышите? Они шумят, идут, не скрываясь, никаво не боятся. Но я их первым по сапаху учуял. Ф-фа! Ветер недавно переменился, дует в их сторону. Думаю, нас вот–вот обнарушат. Или уше обнарушили.

– Так–так, – Максим поджал губы. – Как они обычно нападают?

– Чаще всехо – всей стаей срасу. Они редко бывают умными.

– Они пользуются оружием?

– Польсуются. Орушие блишнего боя. У некоторых мохут быть… по–вашему – это пращи.

– Пращи? Хм, праща – это серьёзно. Камень – в лоб, можно не встать. Значит так. Дрик, остаёшься здесь со своими сумками. И прячешься. Я бы тебе гранат дал, но ты не умеешь с ними обращаться. Или умеешь?

– Не умею. Хотя снаю, что это.

– А мы с Михалычем выдвигаемся им на встречу. Михалыч, ничего мудрить не будем. Находим деревья для укрытия и ждём. Сидишь тихо, не высовываешься. Огонь открываешь по моему первому выстрелу. Берёшь на себя правый фланг и центр. Мои, соответственно, тоже центр и левый фланг.

– Понятно, командир.

– Тогда пошли.

Дрик деловито зашуршал подножными материалами и сноровисто соорудил себе превосходное укрытие. Что тут скажешь, замаскировался он мастерски, и в двух шагах пройдёшь – не заметишь. Здесь, как–никак, он у себя дома, в родных лесах. Разве что, кто–то обладавший обострённым нюхом его бы обнаружил. Люди ушли вперёд, выбирать себе позиции.

Многоликие, они же мутанты, валили абсолютно не таясь. Улюлюкающая, издающая идиотический смех масса ублюдков. Масканин насчитал шестнадцать штук. Причём, у троих в этом стаде на головах красовались велгонские каски. А у двоих имелись большие прямоугольные щиты. Вот это неожиданность, чтоб её! И отсюда видно, что щиты–то – пуленепробиваемые, изготовленные из лёгких сплавов. Такими щитами обычно экипировались штурмовые подразделения (и что, интересно, одному из них понадобилось в безлюдных землях?). Может быть, смех, издаваемый многоликими, и казался идиотическим, но сами они идиотами уж точно не были, раз догадались прихватить такие трофеи. Видимо, это были остатки большой стаи, той самой, что поохотилась на отряд велгонцев. Тринадцать мутантов были вооружены ужасающего вида дубинами, двое пращами. А у одного, с каской на голове, в руках был автомат АВТ, которыми в велгонской армии вооружалась, как правило, мотопехота, а иногда и спецчасти. АВТ – превосходное оружие, вес – всего 3,5 килограмма, магазин на 30 патронов калибра 5,6–мм. В некоторых модификациях он не имел себе равных. А АВТ в руках ублюдка… Вот этого автоматчика и следовало устранить первым, за ним и пращников.

Нет, этого ублюдка–автоматчика необходимо уничтожить прямо сейчас же! Этот гад, судя по всему вожак, на бегу что–то покрикивал и отрывисто махал свободной рукой. А потом всё также на бегу, стал целиться именно в то место, где засел Масканин.

"Ту–тух, ту–тух, ту–ту–ту–тух", – глухо подал голос АВТ. От дерева, за которым притаился Максим, полетели клочья толстой коры. Мимо пролетел камень, чавкнув напоследок в жидкой грязи где–то за спиной. Это что, пристрелка? Огневая поддержка? Откуда, чёрт возьми, им известно, где он укрылся? Мутанты обладают каким–то сверхчутьём? Этак ещё немного – и голову не высунешь, стрелки просто не дадут, а потом поздно будет – молодчики с дубинами окучивать примутся. Выжидать дальше было рискованно. Толпа выродков продвигалась на удивление быстро.

Масканин прекратил выдерживать дистанцию, а крепыш пока не начинал, ожидая, как договорились, его первого выстрела.

Максим плавно нажал спусковой крючок. Голова автоматчика лопнула как спелый плод. И началось. Мутанты приподдали в скорости, начав заодно вилять и держаться деревьев. Пращникам это не помогло. Но после них, Максим заметил, что одной пули, попадающей в мутанта, если не в голову, было не достаточно. Некоторые ублюдки выдерживали и по четыре попадания. Только гранаты, брошенные в критический момент, им и крепышом одновременно, остановили атаку. Ну, или почти остановили.

Последний оставшийся мутант нёсся прямо на Максима, выставив перед собой щит. Выстрел крепыша не помог, пуля срикошетила от щита. Как срикошетили и две пули, выпущенные дуплетом из карабина Масканина. Из–за щита морды этого мутанта видно не было, однако он уверенно держал направление – прямо на Максима. И вдруг он резко остановился, как будто почувствовал, что в магазине стоявшего перед ним человека кончились патроны. Мутант приоткрылся, закрывая щитом направление крепыша, и довольно ухмыльнулся. На его разгорячённом лице, и мордой–то его никак не назовёшь, настолько оно выглядело благовидным и по–детски наивным, сверкнули внутренним огоньком внимательные глаза, в которых явно читался интеллект. Эта физиономия настолько отличалась от всех остальных, что в пору было усомниться, а мутант ли он? Отмыть его и приаккуратить – и перед вами нормальное человеческое лицо. Но вся иллюзия растаяла, когда из уголка рта этой благовидной физиономии появилась тоненькая струйка слюны. А рот этой благовидной физиономии издал радостное: "Хы–ы–ы-ы-ы"!!!

Максим бросил карабин, отстегнул меч и крутнул навершие. Вот и настал момент проверить клинок в бою. А клинок, к восхищению наблюдавших эту схватку Дрика и Михалыча, показал себя во всей красе. Мутант напал в прыжке, метя дубиной в голову Масканина. Дубина описала полукруг и встретилась с древним мечом, который укоротил её ровно вдвое. Масканин едва на ногах удержался, настолько мощным был удар. Но удержался и обрушил меч на подставленный щит. Клинок вспорол щит, как нож натянутую тряпку, обрубив державшую его руку. А после снёс голову. Вот и всё, стая ублюдков перестала существовать.

"И впрямь многоликие", – подумал Максим, прохаживаясь среди трупов. Ему не попадалось ни одного похожего, все с теми или иными изъянами или особенностями. Кроме последнего убитого, сплошь безобразные выродки, все как один голые и грязные. И откуда они берутся только? Как размножаются? Это было непонятно, у большинства мутантов половые органы выглядели атрофированными.

– Кажись, баба! – удивлённо уставился на труп крепыш. – А вон тот и не баба, и не мужик, у него вообще ничего нет. Тьфу! А эта – точно баба. Ох, и юродина!

– Все они юродивые, – сказал Масканин, – особенно вон тот, с женскими грудями до самых яиц.

– Если бы мнохоликие победили, – заметил подошедший ашоми, – они бы вас съели. И меня. Я не умею так быстро бехать, как они.

– Так они на нас от голода попёрли? – спросил крепыш. – Ты же вроде говорил, что они велгонцев сожрали.

– Друхих людей было не мнохо. На всех бы не хватило. А потом им помешали летающие машины.

– А если бы многоликие не были голодны? – поинтересовался Масканин.

– Они всё равно бы напали. Они всехда нападают. И всехда едят. Даше своих убитых.

– Ох, и мрази! – крепыш плюнул на ближайший труп. – Скорей бы дойти. На них патронов не напасёшься.