Текст книги "Каспар Фрай. Под флагом герцога. Трилогия"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 79 страниц)

49

Оставив председателя Собрания, Каспар отправился искать улицу Королевских Сапожников. Как ему и говорили, она была рядом.

Бывшую посудную лавку купца Колумбуса Каспар заметил сразу – напротив нее стояли несколько заполненных глиняной посудой ящиков.

В тот момент, когда он приблизился к двери, из нее вышел мальчик лет двенадцати, несший кувшин с отбитой ручкой.

– Где я могу найти купца Колумбуса?

– Проходите, он в лавке. – Мальчик указал на дверь и крикнул: – Отец, к тебе пришли!

Вышел хозяин. Выглядел он плохо – под глазами темные круги, возле губ залегли скорбные складки.

– Вы ко мне? – спросил он, испытующе глядя на Каспара.

– Да, я слышал, вы продаете лавку.

– Да, я продаю лавку. – Колумбус вздохнул. – Заходите, я вам все покажу.

Каспар проследовал за хозяином. Они осмотрели торговое помещение, заглянули в кладовые, и повсюду бросались в глаза свежие следы погрома – глиняные черепки, куски белоснежного фарфора и прозрачные, будто льдинки, осколки стекла.

Закончив осмотр, Каспар спросил:

– Сколько вы хотите за все?

– Двести дукатов! – с лихорадочным блеском в глазах объявил Колумбус. Цена была более чем приемлемая.

– А почему вы съезжаете? Место ведь хорошее, бойкое, близко к центру и покупателям.

– У меня есть на то свои причины, – потупившись, ответил Колумбус.

– Я заметил на стенах следы от заступа или топора… На лавку был совершен налет?

– Я понимаю, к чему вы клоните, но… – Лавочник враждебно посмотрел на Каспара. – Извольте, скину до ста дукатов, но больше ни рилли, слышите? Больше ни рилли!

– Вы решили, что я сбиваю цену?

– Конечно, а разве не так?

– Не так, я заплачу вам двести дукатов – меня эта цена устраивает.

– Правда? – не поверил Колумбус.

– У меня с собой пятьдесят золотых. – Каспар достал из-под длинных одежд кошель и подал его Колумбусу. Тот дрожащими пальцами развязал кошель и заулыбался, увидев блеск золота.

– Остальное в обозе на площади.

– Вы добрый человек! Как вас зовут?

– Фрай.

– Вы добрый человек, господин Фрай, уверен, что в торговле вам будет сопутствовать удача, хотя вы и не похожи на купца.

– Почему не похож?

– Купец давил бы меня до конца, пока я не согласился бы продать лавку за гроши, а вы… В вас есть благородство, недоступное торговому сословию, да и выглядите вы как странствующий воин, кинжал носите.

– Господин Колумбус, я принял решение купить вашу лавку, хотя мне известно, что вас отсюда выживают. Скажите, кто это делает и зачем?

– Председатель Наварро. – Колумбус опасливо оглянулся, будто боялся, что его могут подслушать. – Он сошел с ума, решил захватить все лавки в городе. Вряд ли у него это получится, но… Вы представляете, какие деньги потекут ему в руки, если весь город будет покупать только у него? Весь огромный Харнлон!

– Да уж, золотая река шириной в переулок.

– Вот! Ради этого он и затеял эту войну, у него есть несколько приспешников из торговых людей, с которыми он поделится по мелочи, а остальные из собственников превратятся в арендаторов или даже в приказчиков.

– Это большое дело. А он не боится, что на него пожалуются в магистрат или, того хуже, королевскому прокурору?

Колумбус горько рассмеялся:

– Что вы, ваша милость, у председателя Наварро все схвачено, к тому же, говорят, имеются высокие покровители.

– Скажите, господин Колумбус, а какие у вас дальнейшие планы?

– Какие у меня могут быть планы? – Купец вздохнул. – Перевезу семью в Ливен или к Северному морю, в Коттон. Здесь мне дышать не дадут.

– Так вы, что же, отказались платить отступное?

– Я не хотел отдавать за бесценок товар – измирский фарфор, стеклянные колбы для вина, – почти пять сотен штук, все это привозное, ведь в Харнлоне только глиняные горшки лепят. Хотел продать товар и уехать, так они потребовали, чтобы я убирался немедленно, нагрянули ночью и все перебили. Вот, третий день вывожу осколки и черепки.

– А не хотите здесь еще поработать в качестве управляющего?

– Вы имеете в виду… – Колумбус обвел пальцем комнату. – В этой лавке?

– Да. Когда она перейдет в мою собственность, вся ответственность за ваше пребывание здесь ляжет на меня. Будете получать жалованье и помогать мне налаживать торговлю. Я ведь не знаю даже, куда здесь можно пристроить лошадей…

– Лошадник есть в северном пригороде, я вас ему представлю, свое дело он знает хорошо, лошади у него никогда не болеют. Что же касается вашего предложения, то это так неожиданно. Правильно ли вы рассчитали силы, господин Фрай? Я вижу, вы человек решительный, но председатель Наварро пойдет даже на убийство, в этом я теперь не сомневаюсь.

– Если дела пойдут совсем плохо, вы уедете с деньгами, которые выручите за лавку, а если опасности не будет, вам не придется начинать на новом месте.

– Хорошо, господин Фрай, – после недолгой паузы ответил Колумбус. – Идемте к вашему обозу, чтобы завершить нашу сделку, а затем я провожу вас к лошаднику.

Перед уходом, Каспар это заметил, Колумбус сунул кошелек сыну. Что ж, осторожность была не лишней, Учитывая, что он пережил.

– Мы с господином Фраем отправимся на площадь, я получу окончательный расчет, а потом… Возможно, мы никуда не поедем, Вильям.

– Не поедем, отец? – Мальчик был сильно удивлен. – Но почему? Тебя же предупредили!

– Об этом мы поговорим позже, оставайся пока за старшего, мы скоро вернемся.

50

На площади было все так же шумно, Каспар заметил, что Колумбус старается не смотреть на купцов, видимо, чтобы не заводить с ними щекотливых разговоров.

– Это и есть ваш обоз, господин Фрай? – удивился он, обнаружив у стены всего три телеги.

– Это только пробная партия, немного шелку и кож.

– Однако лошади у вас хороши, – заметил Колумбус. – Да и спутники – тоже.

Он улыбнулся Бертрану, тот приветливо кивнул.

– Получите ваши деньги, господин Колумбус. – Каспар достал из седельной сумки огромный кошель и отсчитал купцу недостающие полторы сотни дукатов.

Получив свое золото, Колумбус глубоко вздохнул, морщины на его лице разгладились. Как всякого торговца, вид золота исцелял его от всех недугов. Колумбус бодро вскочил на переднюю телегу и сказал гному, что будет показывать дорогу.

Когда обоз проезжал мимо оптового пятачка площади, на чужаков, в компании которых ехал Колумбус, стали обращать внимание.

Каспар ехал на мардиганце рядом с передним возом, приковывая взгляды женщин, даже мешковатые купеческие одежды и войлочная шляпа с обвисшими полями не скрывали его воинской стати.

Едва подковы лошадей застучали по улице Королевских Сапожников, из лавки испуганно выглянул сын Колумбуса. Увидев отца, он заулыбался.

Обоз остановился, и Колумбус принялся руководить зазгрузкой, тут же просматривая товар и сортируя его. Оказалось, что несколько кож пробило во время схватки с разбойниками, одна штука шелка размоталась.

Когда весь товар был разложен по кладовкам, Колумбус вышел на улицу и подвел итог:

– Ну что же, несмотря на то что вам, по-видимому, пришлось в дороге многое пережить, кожи в продажу годятся. Сейчас на них большой спрос – королевские закупщики за ценой не стоят.

– С чем это связано?

– Говорят, король готовится к войне с герцогом Ангулемским.

– Что с шелком?

– На шелк тоже есть хороший спрос. Это столица, здесь любят наряжаться. И серебряные пуговицы уйдут быстро, думаю, я смогу договориться с несколькими портняжными мастерскими – такой товар они берут десятками.

– То есть распродадим мы все быстро?

– Вот именно. Неделя – и склад опустеет. Чем тогда торговать?

– Я могу доставить товар только из Ливена, у меня гам связи.

– На это уйдет около месяца, вам ведь понадобится передать с идущим на юг обозом письмо, потом подождать, пока составят обоз в Ливене, да еще неделю он будет в пути. Правильно?

– Думаю, так. А что вы можете предложить?

– Можно покупать у тех, кто занимается перевозкой товаров.

– Это те, что на оптовом рынке?

– Да, сами торговцы остаются при своих возах – в пригородах Харнлона, а их представители с парой телег приезжают сюда. Председатель Наварро старается ободрать приезжих, заставляет всех купцов подписывать обязательство, что не станут давать за товар больше установленной цены, в результате приезжие негоцианты вынуждены отдавать товар задешево.

– А они не перестанут возить товар в Харнлон?

– Кто-то перестанет, но столица слишком привлекательный рынок, здесь много золота.

– Значит, мы можем поехать в пригород и купить недостающий товар?

– Можем, только за ту цену, что мы обязаны предложить, нам его никто не продаст. Продавцы готовы ждать, чтобы получить нужную цену.

– Но ведь это ведет к удушению торговли! Если у купцов пустые лавки, им нечем торговать.

– Вот именно, и нечем платить аренду и налоги, – грустно улыбнулся Колумбус. – Тут и вступает в игру председатель, я ведь говорил вам, что он решит подмять под себя всю торговлю.

– Хитер.

– Хитер и вероломен, – подтвердил Бертран, стоявший рядом. – Между прочим, в конце улицы околачиваются двое подозрительных оборванцев, кажется, они за нами следят.

– Ой! – Колумбус попятился к двери. – Давайте зайдем внутрь.

51

В тот самый момент, когда Каспар разговаривал с купцом Колумбусом, через западные ворота в город входил мессир Кромб. Он пришел налегке, с тощей котомкой на плече, опираясь на суковатую клюку убитого им торговца волшебными корешками. Своих вещей мессир Кромб не имел – за ним вели охоту духи холода и разложения, а потому магу приходилось запутывать следы.

Всю дорогу он чувствовал, что погоня близка, и предпочитал ехать на попутных обозах, а ночевать на деревьях. Когда мстительные духи подбирались совсем близко, Кромб оборачивался вороном или зловонным шакалом, тратя на это остатки сил. Он старался отвести от себя опасность, продавая и отдавая даром бывшие при нем вещи – четки из медвежьего зуба, пояс, кинжал, одежду. Его плащ сыграл с новым владельцем страшную шутку – тот был разорван оборотнями, принявшими несчастного за Кромба, а маг наблюдал за трагедией сидя на дереве.

Когда оборотни умчались, Кромб вернулся к останкам, чтобы подобрать еще не растаявшие сполохи жизни. Это был едва ли не единственный источник сил, и, если не удавалось найти умирающего, Кромб не колеблясь убивал сам. Сотни лет, проведенные под покровительством духов холода и разложения, превратили его в бесчувственного охотника.

У мясной лавки на старой разделочной колоде прикорнул после трудов помощник мясника. Картинно прихрамывая, Кромб подошел ближе и опустился рядом. Это была почти идеальная жертва – молодой сильный мужчина. Кромб прикрыл глаза и начал осторожно подтягивать на себя жизненную силу спящего, ориентируясь по его дыханию. Скоро вдохи жертвы стали прерывистыми – живительное тепло потекло к Кромбу, на какое-то мгновение он расслабился и прикрыл глаза: какое наслаждение – поглощать чужую жизнь!

– Эй, ты, бездельник, я что, сам рубить должен?!

Выскочивший из лавки мясник схватил работника за рукав и так тряхнул, что тот свалился на грязный снег. Придя в себя, он с трудом поднялся и, уставившись на мясника, сказал:

– Что-то худо мне, хозяин…

– Конечно, будет худо, коли пьешь каждый день, да еще обнимаешься со всякими попрошайками! Эй ты урод! – Эти слова относились к Кромбу. – Пошел отсюда, пока не пересчитал тебе ребра!

Кромб тотчас поднялся и заспешил прочь, – скандалы были ему не нужны. Пройдя скорым шагом до следующего угла, он перевел дух и осмотрелся. На противоположной стороне улицы стояла продажная девка. Она была неопытна и приставала к мужчинам неумело, робея и стесняясь.

Кромб перешел улицу и, подойдя к ней, улыбнулся самой человечной из своих улыбок.

Женщина подняла на него глаза.

– Сколько ты стоишь?

– Я? – Встретившись со взглядом незнакомца, девка попятилась.

– Ты, кто же еще.

– Да ну тебя, у такого небось и медяка не найдется.

Проститутка была напугана и пыталась скрыть это.

– Скажи, сколько стоишь, и, может, я чего наскребу.

– Как же, наскребешь ты! – Проститутка криво усмехнулась, продолжая пятиться, а Кромб наступал.

– Эй, подружка, он тебя обижает?

Рядом остановился какой-то удачливый вор, но не успела девушка пожаловаться, как Кромб ожег его таким взглядом, что заступник поспешил прочь.

– Итак, сколько ты стоишь?

– Три серебряных рилли! – отчаянно выкрикнула проститутка, надеясь отвязаться от странного незнакомца с лютым взглядом.

– Пять…

– Что пять?

– Я дам тебе пять рилли, только свидание будет в твоем жилище.

– Пять рилли? – Девушка боролась с соблазном. Она была готова согласиться и за медные деньги, а уж пять рилли… Это трехдневный заработок, при хорошем везении.

– Покажи!

– Вот… – Кромб разжал сухую ладонь на которой лежали пять речных камешков.

– И правда деньги! – У проститутки загорелись глаза. – Ну ладно, идем, здесь недалеко… Ишь какой настойчивый…

И они пошли – проститутка чуть впереди, Кромб на шаг позади нее. Она то и дело оборачивалась, уже начав беспокоиться, как бы клиент не передумал, и улыбалась ему.

А клиент не собирался никуда бежать, он рассматривал свою новую жертву, которая крепко села на крючок. Девушка была некрасива, но молода, у нее были яркие губы и естественный румянец, значит, она ничем не болела и могла дать достаточно необходимой силы.

– Здесь, – сказал она, заходя в полутемный двор. Они спустились в подвал без окон, девушка на ощупь нашла кресало и зажгла масляный светильник. При его свете Кромб огляделся, отмечая бедную обстановку жилища.

– Мне раздеваться, ваша милость?

– Да, конечно. – Кромб демонстративно высыпал речные камешки на стол, девушке они показались монетами, она даже услышала их звон.

– Я не пойму, ты молодой или в годах? – спросила она больше для того, чтобы чем-то заполнить неловкую паузу – девушка еще не привыкла раздеваться при посторонних.

– Я и молод, я и стар, – уклончиво произнес Кромб, равнодушно глядя на белизну женского тела. Девушка легла на застеленную саржевой накидкой кровать и стала ждать.

Кромб присел на край, затем провел ладонью по полным бедрам. Они были упругие, девушка еще не износилась на новой работе.

– Руки у тебя больно холодные…

– Ничего, сейчас согреются.

Кромб погладил гладкий живот, дотронулся до левой груди и, почувствовав трепет сердца, возбужденно вздохнул.

– Ну давай, что ли, – сказала девушка, по-своему истолковав его вздох.

Кромб положил вторую руку на другую грудь и прикрыл глаза.

– Ой, до чего же холодные у тебя руки! – снова пожаловалась она и забилась, пытаясь вздохнуть, но легкие ее не слушались. Вздрогнув, она потеряла сознание, теперь уже навсегда…

Через полчаса Кромб поднялся и прошелся по осиротевшей каморке, он чувствовал себя значительно лучше. На кровати лежало высохшее тело мужчины, которого он убил последним. Какое-то время маг держал его форму при себе, чтобы обратиться в нее в случае появления духов разложения или их слуг. Теперь использованная оболочка была не нужна, ее место заняла форма молодой шлюхи.

«Это даже лучше, – подумал Кромб. – Духи не любят связываться с женщинами».

Погасив коптящий светильник, он покинул подвал.

52

Мессир Дюран, маг Хрустального ордена из далекого Анувея, вновь обретенными глазами почти не пользовался, за много лет он научился обходиться без них, но, прибыв в Харнлон, захотел вспомнить, каково это – не прятаться под капюшоном и ходить с гордо поднятой головой. Пройдя через восточные ворота, Дюран сбросил черную накидку и посмотрел вокруг глазами молодого честолюбивого мага.

Что ж, почти ничего не изменилось, пожалуй, только флаги на стенах стали поярче да праздничные платья зажиточных горожан сильнее выделялись из серой толпы. Дюран шел распрямившись, вдыхая запахи, от которых отвыкал сотни лет. Вот булочная, здесь пахнет свежим хлебом, патокой и корицей, а здесь поселился сапожник, из его двери несет еловым клеем и кожей.

Из дома портного пахло упаренной шерстью – зимой в ходу теплые плащи, чуть дальше находится лавка травника, здесь есть все, что нужно для отваров, сборы для горячих блюд и бульонов, а также недавняя и очень дорогая новинка – специи с Южного моря.

Дюран смотрел по сторонам, ловя на себе взгляды пригожих горожанок, вдыхал запахи, слышал звуки, однако испытывал некоторое разочарование – он долго мечтал об этом, но, получив глаза, обнаружил, что мир не переменился. Появились новые краски, однако исчезла его привычная проницательность. Дюран чувствовал себя уязвимым, он не видел тайных движений силы.

Свернув в проулок, Дюран накинул капюшон и снова стал прежним уродом с половиной лица и пустыми глазницами на голом черепе.

Его походка сразу изменилась, он ссутулился и начал сторониться людей, зато ему открылись секреты большого города.

Вот прошел безработный – три дня не было заработка, и он питался одним хлебом, а вот прошмыгнул соглядатай тайной канцелярии, последние несколько дней шпики переворачивали город вверх дном в поисках каких-то чужаков.

Дюран неспешно двигался к центру города и все чаще улавливал едва различимый шепот, доносившийся из высокой башни. Сложенная из темного камня, она возвышалась над дворцовыми постройками как нечто инородное. О чем шептались в башне, Дюран не разобрал, однако чувствовал исходившее оттуда напряжение – местный орден готовился действовать, но против кого?

Внезапно маг услышал свист, как будто кто-то раскручивал плеть. Мгновение – и он оказался на другой стороне улицы, а пущенный в него смертельный посыл прошел мимо, свалив у харчевни какого-то извозчика. Тот рухнул на заплеванную мостовую, кровь хлынула волной из его распахнутого рта.

«Кромб, мерзавец!» – догадался Дюран. Должно быть, он крался следом, пользуясь тем, что безглазый «примерял» глаза.

Дюран оглянулся: там, откуда прилетел смертельный гостинец, ходили по тротуарам горожане, проезжали возы и, разумеется, Кромба уже не было.

53

Остановив разгоряченного коня, принц Гвистерн легко спрыгнул на мостовую, бросив поводья выбежавшему слуге. Завидев его высочество, во двор выскочили все служащие тайной канцелярии, пряча перепачканные чернилами манжеты, они стали подобострастно кланяться.

С принцем ничего нельзя было знать наверняка, он только делал вид, что спокоен, но, случалось, вытаскивал из толпы крючкотворов виновного и отдавал палачам, орудовавшим всего на пару этажей ниже следовательской палаты. Принц регулярно просматривал свитки, куда заносились признания бунтовщиков и заговорщиков, и, если обнаруживал оплошность кого-нибудь из служащих канцелярии, жестоко за нее наказывал.

– Желаете посмотреть свежие признания или посетить допрос? – стараясь держаться достойно, спросил управляющий следственной палатой граф Орзон.

– Бумаги – после, хочу пройтись по галереям.

– Одну минуту, ваше высочество… Ключник!

Спотыкаясь и звеня полусотней висевших на поясе ключей, прибежал тюремный ключник.

– Его высочество желает пройти в галереи!

– Слушаюсь! – низко поклонился тот и, развернувшись, помчался по крутой лестнице.

Глухо лязгали смазанные салом замки, подрагивало пламя чадивших факелов, принц Гвистерн, второй человек в королевстве, быстро шел по сумрачному коридору подземелья. Его длинные волосы развевались словно шлейф, серебряные шпоры мелодично позванивали, одной рукой он придерживал меч, а другой – норовивший взлететь черный, с алым подбоем плащ.

– Эй, тюремщики, больше света его высочеству! – крикнул ключник, и, когда принц подошел к большой решетчатой двери, перекрывавшей вход в галереи, она распахнулась, а впереди уже металось пламя факелов, которые спешно зажигали тюремщики.

В глубоких нишах зазвенели цепи, узники приникали к железным прутьям, чтобы взглянуть на его высочество.

Оказавшись в галерее, Гвистерн пошел медленнее, затем потребовал факел, чтобы лучше разглядеть обросшие изможденные лица.

– Ваше высочество, помилуйте! Помилуйте, без вины страдаю! – закричал кто-то из новеньких, просидевший в подземелье всего несколько месяцев. Другие, кто провел здесь не один год, только ухмылялись в косматые спутанные бороды. Просить милости у принца Гвистерна не имело смысла.

Зачем он спускался в эти подвалы, принц не мог себе объяснить, наверное, вид закованных в цепи врагов приносил ему успокоение.

– Сидишь? – обратился он к одному из бывших заговорщиков.

– Сижу, ваше высочество.

– Пятый год?

– Шестой, ваше высочество.

– И ведь ничего тебе не делается, а другие мрут как мухи…

– А вы велите меня казнить, принц.

– Нет уж, чувствуй, как жизнь проходит мимо – там, наверху, пока ты слепнешь тут, в темноте.

– Как прикажете, ваше высочество, – усмехнулся пленник.

Это был граф Альери, последний из настоящих заговорщиков. Тех, кого ловили теперь, можно было назвать заговорщиками с большой натяжкой.

Принц пропустил дерзкую усмешку, он понимал, что Альери выпрашивает смерть.

Гвистерн бросил факел одному из сопровождающих и быстро пошел к выходу. Позади загрохотали железные решетки.

За галереями пришла очередь дознавательных камер, а проще – пыточных. В подземных казематах их была целая дюжина, но использовалось не более пяти. Здесь уже знали, что его высочество прибыл с инспекцией, к приходу принца все палачи выстроились вдоль стены под колышущимся пламенем факелов.

– Что скажешь, Гринвель? – обратился принц к старшему палачу.

– Тот дворянчик с севера, похоже, помрет, ваше высочество, а рыботорговец будет говорить и все подпишет, что ни подадут.

– Хорошо, веди меня к нему.

Шеренга палачей расступилась, давая принцу дорогу. В сопровождении Гринвеля и еще двух рабочих каземата он спустился на полэтажа и оказался в склепе с закопченным потолком и забрызганными кровью стенами. Прежде здесь хранились неизвестно чьи кости – подвал был старше самого замка лет на двести. Когда понадобились подземелья, кости попросту выбросили, однако избавиться от обитателей этих страшных мест оказалось не так просто. Ночные сторожа видели здесь призраков и, случалось, сходили с ума, а оставленные на ночь узники не доживали до утра.

– Подними голову, сволочь! Его высочество пришел тебя проведать! – рявкнул Гринвель и ткнул под ребра обвисшего на веревках человека. Тот с трудом поднял голову.

– Ну что, решил все рассказать? – спросил принц.

Купец кивнул. Из него выбивали признание в несуществующем заговоре, он держался, сколько мог, чтобы уберечь партнеров и родственников, однако местные палачи знали свое дело, и вот результат: принц мог представить королю еще одно доказательство своей преданности ему. В последнее время его величество все подозрительнее относился к брату, и тому приходилось тратить время на поиски несуществующих заговоров.

Впрочем, бесконечно терпеть унижения и напоминания о том, что он всего лишь второй, принц не собирался. К его услугам был штат тайной канцелярии и магический орден, в члены которого он был торжественно посвящен, еще будучи зеленым юношей. За несколько лет, что он носил под обшлагом серебряный знак в виде кошачьей лапы, принц Гвистерн сумел пройти несколько ступеней, начав с магии камня и дерева и добравшись до вызова огненных сущностей. Правда, пока вызываемые принцем силы не слушались его, если им не подавали жертву, но в жертвах недостатка не было. Магическому ордену принц покровительствовал втайне от брата, надеясь, что в нужный момент маги примут его сторону.