Текст книги "Хроники Эринии. Дракон стремится к морю (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

   Могучую, широкую реку, что величественно несёт свои воды по бескрайней, уходящей за горизонт степи? Вольный ветер, колышущий высокую, сочную траву? Мирные станицы, где течёт особая, по издревле заведённому укладу жизнь со всеми её страстями, ссорами, радостями и надеждами? Чувствуете, как щекочет ваши ноздри пьянящий запах дикого ковыля? Уже готовы произнести это вслух? Никогда, запомните это на веки вечные, никогда не произносите эту фразу перед спутником Мишеля. Вспыхнут, вспыхнут зловеще прекрасные глаза, растянутся в ядовитой усмешке губы и голосом, полным самого ехидного ехидства и самого саркастического сарказма, очаровательный спутник Второго принца Тьмы прочтёт вам научно-познавательную лекцию из которой узнаете вы, что ковыль – это такой сухой и крайне неприглядный на вид кустарник, и что запах его в настоящей жизни никаких возвышенных чувств вызвать решительно не в состоянии. И восторгаться им способен лишь тот, кто никогда в степи не бывал, а, следовательно, и болтать о ней попусту, а тем более писать – права никакого не имеет. Да, и, разумеется, упаси вас Господь и все святые угодники, сколько их есть, написать о пьянящем запахе ковыля в рассказе, посланном спутнику Мишеля. Упаси Господь. И репутация погибнет бесповоротно и окончательно, и... мало ли что с вами может произойти. Считаете, я преувеличиваю?

   Тогда посмотрите внимательней в глаза спутника ле Блана. Разве вы не видите, что воды широкой могучей реки в его прекрасных глазах окрашены в кроваво-красный цвет, и что цвет этот их обладателя нисколько не смущает и не устрашает, а даже наоборот – возбуждает и приводит в восторг. Разве вы не видите, как вольный ветер, что нежно ласкает зелёную весеннюю траву, уже разносит там, вдали за горизонтом, яростное, безумное пламя, и пламя это, пожирая всё на своём пути, с бешеной скоростью несётся к мирным станицам, где течёт обычная, пусть и по издревле заведенному укладу жизнь. Их жителям не спастись от безжалостного огня. И спутник Мишеля это прекрасно знает. И потому довольная улыбка, обнажающая ровные белые зубы, беспечно и легкомысленно играет на его красивых губах. Вы ведь уже наверняка догадались кто этот таинственный спутник Второго принца Тьмы? Моё представление окажется пустой формальностью.

   Третий принц Тьмы, Укротитель ветра и огня сэр Майкл Александр Редворт.

   – Всё никак не уймётесь, ле Гранд? – хоть слова эти и были произнесены негромко и спокойно, слышалась в них отчётливо угроза явная и прямая. В холодном, пристальном взгляде Властелина Звёздного неба лёгко читалась откровенная враждебность к Лионелю и вставшему рядом с ним ландграфу Инфернберга.

   – Да что же это такое!! И трёх недель не прошло, а он опять за своё! – а вот голос Третьего принца Тьмы буквально звенел от нескрываемого возмущения и искреннего негодования, – безобразие! Дикость! Варварство! Вандализм! – глаза Редворта угрожающе сузились, шагнув вперёд, Укротитель ветра и огня глубоко вздохнул и... неожиданно замолк. Замолк, очевидно поняв или почувствовав, что всем вышесказанным Первого принца Тьмы не проймёшь и уж тем более не запугаешь, что всё это выкрикивалось не раз и не два и, тем не менее, так и не произвело никакого эффекта, а следовательно, и сейчас его слова пропадут втуне. Впрочем, молчание Майкла продолжалось лишь какой-то миг. В его глазах неожиданно вспыхнул недобрый, лукавый огонёк, губы принца растянулись в довольной усмешке. Да, несомненно, в голову Майкла Редворта пришла свежая и, безусловно, гениальная идея.

   – Поступать и вести себя подобным образом может лишь, – торжествующе начал он, – неотесанный и невежественный мужик! – с нескрываемой радостью и удовольствием выпалил последнюю часть обличительной тирады Третий принц Тьмы.

   – Да, только неотёсанный и невежественный мужик! – с не меньшим восторгом вновь повторил он, ясно давая понять, что именно в этих словах и заключалась его блестящая задумка.

   И дружный, издевательский смех, громко послышавшийся за спиной Укротителя ветра и огня, наглядно показал, что многочисленные сторонники и почитатели Редворта по достоинству оценили его находчивость и остроумие.

   Да, следует сообщить, что яростный и беспощадный бой, который ещё несколько минут назад кипел на веранде, стих сразу же по прибытию сэра Майкла и Мишеля. Стих, ибо Первый принц Тьмы, при появлении своих венценосных коллег, тут же утратил всякий интерес к прочим посетителям ресторана, чем последние тут же не преминули воспользоваться. Лежавшие ничком на асфальте, поспешили подняться и, наскоро приведя себя в порядок, укрыться на спинами могущественных предводителей, откуда и выражали, чувствуя себя в безопасности, одобрение сэру Майклу и презрение Лионелю. Находившиеся же в залах, равно как и те, кого внесло внутрь ресторана взрывной волной, с жадностью прильнули к зияющим провалами выбитых стёкол окнам, с нетерпением и праведным гневом ожидая предстоящего возмездия или, по крайней мере, захватывающего зрелища. Даже отважные бойцы, что столь смело и мужественно противостояли первому принцу Тьмы, и то поспешили покинуть боевые позиции и присоединились к прибывшему подкреплению. И, надо отдать должное сторонникам ле Блана и Редворта, бесстрашных храбрецов встретили как истинных героев. Молоденькие девушки, плотным кольцом окружившие высокого, бритого мужчину, восторженно хлопали в ладоши и благоговейно взирали на отчаянного храбреца, наперебой, с неподдельной заботой и теплотой, интересуясь его здоровьем.

   – Как вы чувствуете себя, месье Вольдемар? Умоляем, пожалуйста, не мучьте нас! Скажите хоть что-нибудь!

   Месье Вольдемар, не теряя достоинства, медленно и спокойно налил себе рюмку водки, молодецки опрокинул её единым залпом, после чего, выдохнув резко и мощно, произнёс громко и отчётливо одно-единственное слово:

   – Хорошо!

   И радостный визг его юных поклонниц вновь торжествующе огласил воздух над полем недавней битвы.

   Тем временем и элегантный, дерзкий джентльмен также удостоился своей порции почестей и лавров.

   – Мы так волновались за вас, сэр Алекс! – почти одновременно обращаются к нему две прекрасные девушки, одна – темноволосая, кареглазая и очень серьёзная, другая же – почти её полная противоположность – задорная и озорная блондинка, которую так и тянет окрестить «мальчишкой в юбке».

   – Пустяки, девчата, – широко улыбается в ответ сэр Алекс, с дружеской теплотой и гордостью во взгляде взирая на девушек, – дело это уже стало привычным, чай не впервой. Да и кому как не мне заступаться за товарищей?

   – Вы вели себя, как настоящий... – строгая кареглазая девушка запнулась, подбирая, по-видимому, наиболее подходящее слово...

   – Герой! – поспешила прервать повисшую паузу светловолосая девчушка.

   – И партиец! – тут же добавила её подруга.

   – А мы – партийцы, все – герои, – серьёзно ответил сэр Алекс Янгард (вы ведь уже и сами, конечно, догадались, кто этот элегантный и дерзкий джентльмен), – у нас в Партии других нет. Знаете, что Люба, – вдруг обратился он к озорной девушке, – а заварите мне, пожалуйста, чайку и, если можно, покрепче. А вы, Уленька, – повернулся он к обладательнице тёмных волос, завитых в две тугие, длинные косы, – известите всех членов правления, что заседание состоится ровно в пол-одиннадцатого.

   И огласив эти просьбы, которые девушки принялись исполнять с присущей юности старанием и усердием, сэр Алекс Янгард поспешно подошёл к третьему принцу Тьмы, с коим его связывали не только тесные приятельские, но и организационно-деловые отношения.

   Ведь именно сэр Майкл Александр Редворт, а не кто иной, являлся председателем самой массовой ассоциацией литераторов Хёлльмунда, и именно сэр Алекс Янгард занимал в ней пост его заместителя. Да, находились в Тёмном Королевстве остряки, шутившие, что с таким именем сэру Майклу сам Джесс велел быть председателем АССОЛИТА, но спешу вас, уверить, что остряками этими двигала исключительно белая зависть. Ибо все в Хёлльмунде соглашались почти единодушно, что более достойной кандидатуры на эту, без сомнения, ответственейшую должность, в Тёмном Королевстве не сыскать. Третий принц Тьмы являл собой идеальное сочетание величайшего литературного таланта, огромного политического влияния и необыкновенного могущества, превосходя на порядок всех остальных возможных претендентов. Именно такой председатель обеспечил бы АССОЛИТу главенствующее положение в общественной жизни Тёмного Королевства, и сэр Майкл полностью оправдал возложенные на него надежды.

   Чтобы закончить эту тему, ещё сообщу, что красивейший дом, а соответственно, и разместившийся на его первом этаже ресторан, принадлежали ассоциации, и отобедать в этом ресторане могли лишь её члены – избранные счастливцы – обладатели заветных удостоверений в коричневом, дорогой кожи с золотым теснением и каймой переплёте. Но владельцем этого членского билета мог стать далеко не всякий.

   – Нет, я решительно не понимаю этого варвара, – недоумённо разводил руками в кругу поклонников и единомышленников третий принц Тьмы, – что он пытается доказать этими безобразными выходками? Свою исключительность? Мы ни для кого исключений не делаем. Если он действительно хочет, чтобы его считали писателем – пусть следует установленной процедуре, а не устраивает очередной дебош. Самое смешное – никто ведь не против того, чтобы принять его в нашу ассоциацию и тем самым, подтвердить его литературный статус. Никто не чинит ему никаких препон и преград. Всё что требуется от него – это соблюсти формальности. Подать заявление на имя председателя ассоциации о вступлении в её ряды, приложить к нему автобиографию, список опубликованных работ, рекомендации, по крайней мере, двух действующих членов АССОЛИТА. И всё – в течение месяца вопрос о принятии будет рассмотрен на заседании правления, на котором и примут окончательное решение, о котором его непременно проинформируют, согласно установленному регламенту. Скажите на милость, что здесь такого, что якобы задевает чью-то честь, а вернее – чрезмерное, болезненное самолюбие? Если кто-то не в состоянии обуздать свою гордыню – это исключительно его личные проблемы. У нас на них времени нет.

   Но вернёмся на веранду, где после слов Майкла Редворта всё ещё звучал дружный смех его сторонников.

   – Блестящий пример искромётного, неподдельного юмора, – бесстрастно ответил фон Инфернберг и почему-то покачал головой, – не в бровь, а прямо в глаз. У меня нет слов.

   – У меня тоже, – губы Лионеля раздвинулись в презрительной усмешке. По-видимому, ле Гранд посчитал ниже своего достоинства как-то ещё отреагировать на тираду третьего принца Тьмы, – пойдёмте отсюда, Инфернберг. Здесь стало скучно.

   И первый принц Тьмы молча направился к решётчатым вратам.

   – Я предлагал это с самого начала, – негромко произнёс ландграф Инфернберга и, бросив прощальный взгляд на картину недавнего побоища, последовал за своим компаньоном. Догнать его ему не составило никакого труда. Лионель ле Гранд никуда не спешил.

   – Мы это так не оставим, ле Гранд! – возмущённо бросил им в спину Редворт.

   – На этот раз вам это с рук не сойдёт, – с холодной угрозой добавил Властелин Звёздного Неба.

   – Пришлите мне счёт, – не останавливаясь, небрежно процедил первый принц Тьмы, – не сомневайтесь, я с превеликой радостью оплачу его. Сразу же!

   Лионель не счёл нужным даже обернуться.

   – Всегда к вашим услугам, джентльмены, – проявил немного больше вежливости Предвестник Хаоса и Вечного Небытия, – вы знаете, где меня найти.

   – И почему «голубую кровь» и всяких маргинальных люмпенов так тянет друг к другу, – с досадой пробормотал ле Блан, – посмотрите, как славно они спелись. Нечего сказать, шикарный дуэт.

   – Да потому что они оба – паразиты на шее трудового народа! – сказал, как отрезал Укротитель Ветра и Огня, – эти аристократы никогда не гнушались использовать всякий сброд для расправы с защитниками народных свобод. Вспомните Тиберия Гракха. Удивляться тут нечему, ле Блан. Это классика. Но не на тех напали!

   – Это верно, – нехорошо улыбнулся Мишель.

   – Ваше высочество, – почтительно и даже несколько подобострастно обратился к Редворту черноглазый красавец с кинжальной бородой, – изволите посмотреть, какой разор учинили.

   – Вижу, вижу, уважаемый, – недовольно скривился сэр Майкл, – но не беспокойтесь, всё возместим и даже с избытком. Будет ваша веранда краше прежнего, это я вам обещаю.

   – Осмелюсь узнать о сроках, – вкрадчиво, но настойчиво поинтересовался капитан пиратского брига.

   – Может и в самом деле выставить этому дебоширу счёт? – усмехнулся Янгард, обращаясь к уважаемому председателю ассоциации литераторов.

   – Ни в коем разе, – строго произнёс Мишель ле Блан, опережая своего компаньона, – он ведь только этого и ждёт.

   – Верно, – согласился сэр Майкл, – такого удовольствия мы ему не доставим. Я уже отчётливо представляю эту картину, как Лионель, с улыбкой превосходства на губах, небрежно выписывает чек и кидает его перед нами на стол. А уж если он припасёт для такого случая наличные – нет-нет-нет, упаси Покровитель.

   – Да, наказать подлеца рублём не получится, – с сожалением процедил Янгард.

   – В делах совести и чести золото – не лучшее оружие, – хмыкнул второй принц Тьмы.

   – Ещё раз прошу прощения, – вновь вежливо вмешался в разговор мужчина с алым шёлковым платком на вороного крыла волосах, – но кто оплатит учинённый разгром?

   – А мы и оплатим, – быстро и решительно ответил Укротитель Ветра и Огня, – из средств ассоциации и оплатим. Полагаю, мы от этого не обеднеем, верно, товарищи? – обратился он к собравшимся на веранде посетителям – уважаемым членам самой уважаемой ассоциации литераторов Тёмного Королевства.

   Дружный хор голосов, выражающий полное одобрение и согласие с решением третьего принца Тьмы, послужил ему ответом.

   – Вот и замечательно, – резюмировал Редворт, – выходки этой мы, конечно, без последствий не оставим, безнаказанность, сами знаете, развращает сверх меры, но сейчас нас ждут дела поважней. Поднимемся на второй этаж, Мишель? Не мешало бы, подготовиться к сегодняшнему заседанию.

   – Помилуйте, сэр Майкл, – раздалось из толпы, – да мыслимое ли дело проводить заседание здесь, после эдакого варварства? Посмотрите, все же окна выбиты. Может, махнём всей компанией в Перелыгино, а? Там сейчас хорошо, свежий воздух, Лукич, опять же, что-нибудь быстро сообразит и организует.

   – Что же, получается, – насмешливо возразил Редворт, – мы этому авантюристу позволим вмешиваться в наши планы? – после небольшой паузы он добавил громко и чётко, – если я сказал, что заседание состоится, оно состоится. В указанном месте и в назначенный срок. И никто не помешает этому. Никто.

   И не произнося больше ни слова, Майкл Александр Редворт, третий принц Тьмы, Укротитель Ветра и Огня, неторопливой, полной достоинства и величия походкой, направился внутрь красивейшего особняка.

   Вслед за ним столь же не спеша двинулись и Властелин Звёздного Неба, и сэр Алекс Янгард, и остальные члены правления самой уважаемой и могущественной ассоциации литераторов Тёмного Королевства. А потому и неудивительно, что кое-кто, да вы, наверное, уже догадались о ком идёт речь, успел опередить их. Да, черноглазый красавец с кинжальной бородой, с пистолетами за кожаным поясом и алым шёлковым платком на вороного крыла волосах мягко и учтиво ужом проскользнул в дверь прямо перед принцами Тьмы и подал условный сигнал. И едва Майкл Александр и Мишель ле Блан вместе со свитой показались в роскошном зале со сводчатыми потолками, царившую в нём тишину разорвал иступлённо-отчаяный крик: «Аллилуйя!!!»

   И грянула мелодия. И зашлись музыканты самого знаменитого в Хёлльмунде ансамбля в том самом безумии, которое лишь одно и способно родить бессмертный шедевр. И сами собой возникали в воображении их счастливых слушателей образы великой битвы, в которой нет места ни чести, ни человеколюбию, и образы эти, как нельзя, кстати, подходили к настроению тех, кто медленно и уверенно двигался к лестнице, ведущей на второй этаж. И скользил впереди процессии, периодически отвешивая низкие поклоны, отважный капитан брига под чёрным флагом с адамовой головой, указывая путь к нужному кабинету, и гордость, достоинство и отвага читались на лицах принцев и их спутников. И пока поднимались они по лестнице вверх, самые обыкновенные чудеса сами собой происходили как в стенах особняка, так и вне их. Исчезали ужасные провалы выбитых окон, а вместо них возникали из воздуха удивительной чистоты и прозрачности стёкла, в которых весело отражались огни многочисленных ламп и люстр, что светили в роскошно убранных залах. Бесследно пропадали на веранде следы недавней канонады, и лёгкие белые столики вместе с изящными стульями сами собой выстраивались в стройные ряды, облачаясь в белые скатерти и уставляя себя разнообразными блюдами и напитками. И возник из щёпок и пыли у входа на веранду крепкий дубовый стол, и светловолосая девушка с изумительными изумрудными глазами, тяжко вздохнув, поспешила сесть за него, положив перед собой толстую книгу в роскошном переплёте. На её щеках вновь заиграл лёгкий румянец, а губы тронула озорная улыбка. Всё возвращалось на круги своя.

   И последний член правления Ассолита вошёл в кабинет, и, обитая дорогой кожей, дверь неслышно, но наглухо закрылась за ним. Сэр Майкл Редворт не бросал слов на ветер. В эту ночь заседание обязательно состоится.

   Истина не в мече. Прощание.

   Очень часто молчание бывает красноречивей любых слов. И объясняет всё гораздо лучше, чем самые проникновенные и страстные излияния. В самом деле, убивают, как правило, безмолвно. А значит, наше очередное столкновение, почти наверняка, окажется последним. Кто совершит роковую ошибку, кто исполнит победный приём?

   Нет, битва между нами не прекратилась, она продолжала кипеть с ещё большим ожесточением, но пока – лишь в наших умах. Пока тело неподвижно, разум определяет исход боя.

   Нет ничего быстрее мысли. Бесчисленное множество комбинаций, атак и защит вихрем проносится перед моим внутренним взором. Что – то из них ведёт к победе. Или вело. Свобода воли и выбора – высшая ценность, вырванная Создателями у Творца. Преврати её в непредсказуемость, уподобь самой податливой, но неудержимой стихии, чей поток всегда обходит любое препятствие и достигает цели. Обрати вражий замысел против него самого. Действуй.

   «Да перестаньте вы, наконец, размахивать саблей!» – неожиданно раздался сердитый голос у меня в голове.

   Вот оно – вдохновение. В моей памяти сразу же всплыли строки древнего наставления по боевым искусствам: «Первая ступень воинского мастерства – это единение меча и меченосца. Тогда даже травинка в руке становится грозным оружием. Вторая же ступень – это обретение меча в уме и сердце. Тогда даже голыми руками боец одолеет тысячи врагов». А, ведь передо мной – всего один. Вперёд.

   Время замедлило свой бег. Очертания предметов в лаборатории стали размытыми и смазанными, слившись в одну бредовую картину, рождённую больной фантазией полубезумного художника. Всех, кроме одного. Наконечника копья Уильяма, на котором я сосредоточила мой взор. Я стремительна и неудержима, как горная река в половодье, и я обойду его. Или отведу с моего пути. Остриё неотвратимо приближалось ко мне, но вы, же помните, что самая быстрая вещь на свете?

   Выпад! Уильям коротким, неуловимым движением отражает атаку и наносит ответный укол. И теперь я отвожу в сторону направленное мне в грудь стальное остриё. Пора. Я совершаю то, что труднее всего ожидать от противника в фехтовальной дуэли. Я бросаю меч в моего врага. Почему? Он мне не нужен. И мне необходимо, чтобы наконечник копья на доли секунды ушёл с моего пути.

   Скиталец успел отбить моё живое оружие в сторону. А я со всей скоростью, на которую способна воительница Ирбиса, устремилась, прыгнула, побежала – всё это слилось в один-единственный бросок, вперёд, прямо к нему. Копьё не успело вернуться назад. Ему не хватило совсем немного. Невозможно увернуться от прыжка голодного тигра, нельзя ускользнуть от когтей падающего с небес беркута, бесполезно уклоняться от жалящей змеи. Паладин смерти одолеет паладина смерти. Если ради победы, поставит на карту собственную жизнь.

   Одни называют это ударом, другие – лёгким касанием. Неважно, физическая сила здесь не имеет никакого значения. Важна лишь скорость и точность. Вершина боевой некромантии, тайное знание, доступное лишь избранным – овеянные тысячью легенд «семь шагов к смерти». При удачном исполнении защиты от него нет. Как вы понимаете, у меня получилось. В тот день высшие силы явно благоволили мне.

   Удар, попадание, мгновенное исчезновение. Я вынырнула из воздуха в девяти шагах от Скитальца, готовая продолжить схватку. Но принимать боевую стойку было уже не нужно. Пришелец медленно опустился на одно колено и припустил маску с лица. Тоненькая струйка крови текла из его рта. Вот и всё.

   – Этому приёму учат не каждого, – улыбнулся Уильям.

   – Слишком велика ответственность, – тихо ответила я.

   – Слова учителя?

   – Да, – кивнула я.

   – Почему же вы сразу не сказали, что знаете фон Вейхса? – с лёгкой укоризной спросил Скиталец.

   – Вы ведь не спрашивали, – что-то кольнуло у меня в груди.

   – Выходит, я в вас не ошибся, – закашлялся Пришелец.

   – Зачем вы убили Горяну и её девушек? Зачем? – мой голос дрогнул.

   – Но ведь иначе, мы бы не встретились, не так ли? – вновь через силу улыбнулся Уильям.

   – Я должна радоваться этому? – глухо произнесла я.

   – А как вы относитесь к ней? – вкрадчиво спросил Пришелец.

   – Уж не считаете ли вы, что после этого приключения, дальнейшая жизнь станет для меня бессмысленной рутиной и пустотой? Я не наивная сервская девушка, что впервые попала в наш мир, и которой предстоит вернуться домой. Я найду, чем занять себя.

   – Ваше приключение только начинается, – возразил Скиталец, – вы ещё не поняли? Так что чем занять себя, вы, без сомнения, найдёте. Кое-кто хочет именно вас видеть капитаном «Валруса». Кое-кому даже здесь это очень не понравится. Так что вот вам дружеский совет на прощание – остерегайтесь человека без глаз и, особенно, человека на одной ноге.

   – Я должна опасаться слепого и одноногого?

   – Я не сказал слепого и одноногого. Я сказал без глаз и на одной ноге, – поправил меня Пришелец.

   – Я учту, – пообещала я, – жаль, что вам не понравилась моя повесть.

   – Здесь бессильно всё ваше мастерство, – пожал плечами Уильям.

   – К сожалению, – не стала спорить я, – только не думайте, что находитесь в меньшинстве.

   – Понимаю, к чему вы клоните, – подмигнул Скиталец, – из всех читателей меня интересуют лишь главный редактор и жюри.

   – Я хочу войти в историю. Для этого нужен подходящий сюжет. Он у меня есть.

   – Это не секрет? – поинтересовался Пришелец.

   – Вам я открою его. Я напишу о Покровителе. О Великом Расколе, войнах, о поиске, свободе и ответственности за судьбы других.

   – Отговорить вас ведь не получится? – задал риторический вопрос Уильям.

   – Нет, – спокойно ответила я, – жаль, что всё вышло именно так. Вы могли многое рассказать мне. Уверена, в ваших странствиях вы не раз сталкивались с отголосками прошлого.

   – Держите, – вдруг бросил мне что-то, блеснувшее золотом, Пришелец.

   И на этот раз реакция не подвела меня. Я схватила её на лету, так толком и не рассмотрев. Медленно разжав кулак, я несколько секунд внимательно изучала неожиданный подарок Скитальца.

   – Золотые часы? – перевела я на него мой взор.

   – Вот именно, миссис Мортимер, – усмехнулся он, – золотые часы. Теперь они ваши.

   -Это дорогой подарок, – вскинула я бровь.

   – Вы ещё не представляете насколько, – вновь улыбнулся Уильям, – теперь вы найдете ответы на многие вопросы, что так волнуют вас. В этих часах хранится вся информация о нашем путешествии – карты, бумаги, дневники, воспоминания, отчёты. Не позвольте им попасть в руки Барбекю. Это в интересах всего вашего мира.

   – Барбекю – это, который одноногий, или который без глаз? – на всякий случай уточнила я.

   – Скоро сами узнаете, – почему-то уклонился от прямого ответа Скиталец, – если Бак призвал вас, значит, времени осталось совсем немного.

   – Неутешительные слова, – бесстрастно процедила я, – всё так серьёзно? Для моего мира?

   – Я уже вышел из игры, – пожал плечами Уильям.

   – Плохо, что не вы держали банк, – с досадой произнесла я, – но благодаря вам у меня есть лишняя ставка, – указала я на его щедрый дар.

   – Это не ставка, это – приз, – поправил меня Пришелец.

   – Всё равно спасибо, – ответила я. И вдруг поняла, что сказать мне больше нечего. Наш разговор и так затянулся.

   – По-моему, мне уже пора, – словно прочёл мои мысли Скиталец, – не возражаете, – в его руке появилась небольшая плоская серебряная фляга, из которой он отпил изрядный глоток, – не желаете присоединиться? Настоящий, ямайский.

   – Я не пью, – покачала я головой.

   – Как знаете, – Уильям не торопясь завинтил крышечку и пристально посмотрел на меня.

   – Ваше желание насладиться работой коллайдера... – вдруг неожиданно для себя самой произнесла я.

   – Бессмысленно говорит о том, что всё равно уже не случится, – прервал меня Пришелец, – я могу попросить вас об одной мелкой услуге?

   – Насколько мелкой? – уточнила я.

   – Откройте, пожалуйста, крышку ваших часов.

   – Как вам будет угодно, – сказала я, выполняя его просьбу.

   И странная мелодия зазвучала в лабораторной тиши. Странность эта заключалась даже не в том, что блаженное умиротворение сливалось в ней с пронзительной грустью и необычайно острой тоской, а в совсем ином – казалось, что эти чарующие звуки предвещают... бурю. Вот именно, яростную, безумную бурю, уже готовую обрушиться на слушателя. Интуиция не обманула меня. Печальная музыка, уже еле слышная и готовая замолкнуть навсегда, вдруг обернулась какой-то тревожной мелодией, чьё звучание, с каждым разом становилось всё громче и громче. Напряжение росло, я физически ощутила, как оно достигло кульминации. А затем струны лопнули.

   Грянула буря. И трудно сказать, чего было больше в ней – жажды отмщения, неотвратимости возмездия или торжества справедливости и божественного воздаяния за все прегрешения и благие дела. Тот, кто всё видит, никогда не ошибается, верно? Во всяком случае, сейчас, в это очень хотелось верить.

   – Ну, мне пора, – безмятежно проговорил Уильям и отбросил в сторону серебряную флягу, – роль сыграна, прощайте.

   И Скиталец, решительно поднявшись на ноги, сделал свой первый шаг.

   Раз! Перед моим взором пронеслось бесчисленное множество поселений и городов, на улицах и площадях которых навечно воцарилась мёртвая тишина, десятки пылающих, словно факелы, кораблей, вокруг которых, в покрасневших от пролитой крови водах, медленно плавали и столь же неторопливо уходили на дно мёртвые тела моряков.

   Два! Я увидела, как Пришелец во главе небольшой группы вооружённых людей, идёт по коридорам мрачного замка, направляясь к комнате, в которой находились двое подростков, судя по одеждам – отпрыскам благородного, возможно даже королевского рода.

   Три! А теперь Скиталец в самый глухой час ночи с обнажённым кинжалом беззвучно подкрадывался к двери комнаты, в которой мирно спал мужчина и несколько его слуг, чьё оцепенение наводило на недобрую мысль, что их сон вызван вовсе не естественной усталостью. Неожиданно эта картина сменилось другой – Пришелец с несколькими вооруженными мужчинами врывался в зал, в глубине которого, на них с ужасом смотрели красивая женщина и маленький мальчик.

   Четыре! На этот раз я увидела, как Уильям, стоя над спящим, осторожно вливает ему в ухо какую-то жидкость. Внезапно видение пропало и сменилось уже другой картиной – Пришелец подливал какие-то капли в кубок вина и смачивал в растворе остриё рапиры с длинным клинком и роскошным эфесом.

   Пять! И снова Скиталец с несколькими подручными врывался в мрачную камеру темницы, только на этот раз в ней томилась молодая женщина, которая опять же, судя по платью, принадлежала к очень знатному, возможно и к королевскому роду. В руках Скиталец держал прочную веревку с петлёй на конце.

   Шесть! Сначала, перед моими глазами предстала картина, как Уильям, одетый в почему-то измятый, но дорогой белый костюм с улыбкой подаёт меч отвратительной наружности мужчине – раскосому и с кожей странного желтоватого оттенка. Но видение это быстро исчезло, и я увидела Пришельца, уже в совершенно ином наряде, который со зловещей усмешкой рассматривал сотканный из тончайшей материи платок, на котором отчётливо виднелись вышитые инициалы его владелицы. Тут же передо мной мелькнул образ уже другого мужчины – ещё более дикой внешности, чем раскосый спутник Пришельца, – чернокожий, с курчавыми жёсткими волосами и ослепительной белизны зубами и белками глаз. Мелькнул и сразу же пропал.

   Семь! Что это? Склеп, два бездыханных тела – молодой красивый мужчина, пронзённый не то рапирой, не то шпагой, и совсем ещё юноша – без видимых ран, но со столь же остекленевшим взором. И прелестная девушка, почти ещё девочка, которая склонилась над трупом юноши, сжимая в руке узкий кинжал. А где-то там, в глубине, скрытый полусумраком, стоит, скрестив руки на груди, Скиталец, внимательно, я бы даже сказала, жадно наблюдая за происходящим.

   Пропала картина. Оборвалась резко музыка, и Уильям, как подкошенный, повалился на пол. Семь шагов к смерти. Скиталец прошёл свой путь.

   Оставь мой прах в моей могиле

   Смертей довольно в этом мире

   Падёт проклятье на тебя

   Коль потревожишь ты меня.

   Пожалуй, это будет самой достойной эпитафией на вашем надгробном камне, мастер Уильям. Тот, кто всю жизнь нёс только смерть, и после смерти представляет смертельную угрозу. Пусть об этом знают и помнят.

   И всё-таки я завидую ему. Желала бы и я столь же достойно и хладнокровно покинуть этот мир. Я постараюсь. Обещаю, что постараюсь.

   Вот всё и завершилось.

   Рассуждения Лионеля и стратегический план фон Инфернберга.

   – Знаете, что больше всего меня раздражает в этих мещанах от искусства? – неожиданно произнёс Лионель, обращаясь к своему соавтору.

   – Зачем мне гадать, если вы сами это скажите, – ухмыльнулся ландграф Инфернберга.

   Властители Хёлльмунда, с удобством расположившись в просторном кабинете ле Гранда, чья сдержанная, но безупречно изысканная и очень дорогая обстановка полностью соответствовала характеру его владельца, азартно обсуждали последнюю сцену их постановки. Судя по всему, они находились в прекрасном расположении духа. Трудно сказать, что больше повлияло на настроение принцев – их творческие успехи или недавнее происшествие у двухэтажного особняка.