Текст книги "Хроники Эринии. Дракон стремится к морю (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

   – Разбойники? – уточнила маленькая Альбертина.

   – Совершенно верно. Свирепые разбойники не давали житья несчастным людям в прямом смысле этого слова. Они грабили торговые караваны, убивая и калеча всех, кто сопровождал и следовал с ними – погонщиков, стражников, купцов. Они нападали на отдалённые поселения, оставляя после себя лишь разоренные пепелища. Они похищали женщин и детей, требуя за них немалый выкуп. Одним словом, в своих бесчинствах и злодеяниях они не останавливались ни перед чем.

   – Наказать? – то ли спросила, то ли предложила маленькая Альбертина.

   – Увы, для этого местные власти не располагали достаточными силами. У них не было ни храбрых рыцарей, ни опытных рейнджеров, ни искусных чародеев. А все просьбы о помощи, отправленные в столицу, оставались без ответа. По-видимому, там хватало и своих, более важных и насущных проблем. Так что рассчитывать шерифу и его помощникам оставалось только на себя. Но их возможностей, чтобы обуздать разбойников, явно не хватало. Ведь они столкнулись не с обычными разбойниками.

   – Необычные? – переспросила маленькая Альбертина.

   – Да, – подтвердил фон Вейхс, – некоторые из них могли превращаться в страшных чудовищ. Другие умели этих чудовищ призывать. Третьи были способны оживлять мертвецов и управлять ими. Четвёртые владели магическими артефактами и свитками заклинаний. Кроме того, их было так много, что они образовали целых две шайки.

   – Две?

   – Да, две. И эти шайки постоянно враждовали друг с другом. Но вернёмся к злому волшебнику. Итак, чаша людского терпения переполнилась, и разгневанные жители обратились к нему за помощью. И злой волшебник, дав согласие, отправился разбираться с вконец обнаглевшими бандитами.

   – Драка?– скорее не спросила, а потребовала подтвердить маленькая Альбертина. Её глаза засияли странным блеском.

   – Разбойники не понимают доброго слова, – пожал плечами фон Вейхс, – к тому же, каких добрых слов можно ожидать от злого волшебника? Только не надо называть это дракой. Драка – это когда ты сегодня ткнула кулачком в живот Велемилу. Зачем ты это сделала?

   – Занятие, – указала пальцем в белый потолок маленькая Альбертина, – сказку, – добавила она, давая понять, что сейчас не время, не время отвлекаться на посторонние темы.

   – К этому вопросу мы обязательно вернёмся позднее. Итак, злой волшебник действовал очень умно. Сначала, он натравил разбойников друг на друга, внушив главарям обеих банд, что основная угроза исходит не от него и властей, а от враждебной шайки. И лишь затем, когда одна банда уничтожила другую, лично занялся победителями. В тот день он собирал воистину кровавую жатву.

   – Всех-всех? – с волнением поспешила узнать маленькая Альбертина.

   – Злые волшебники очень недолюбливают тех, кто отвлекает их от зловещих планов. И остывают лишь тогда, когда срывать гнев и раздражение уже не на ком, – успокоил дочь Раймунд фон Вейхс, – в дело пошло всё, даже те заклинания, которые применяют лишь в одном случае – когда очень хочется.

   – Лёд?

   – В том числе. Все ценные вещи и предметы, обнаруженные у разбойников, злой волшебник за символическую плату, буквально за какую-то пригоршню монет, отдал добрым людям, которые уже на следующий день перепродавали их друг другу втридорога. Впрочем, сказка не об этом. Ведь очень скоро злому волшебнику пришлось опять помогать соседям.

   Потому что в отдалённом, затерянном в лесной глуши уголке сказочной страны вспыхнула эпидемия. Опасная болезнь стремительно распространялась среди людей, и врачи не могли излечить больных. Причина их бессилия крылась в том, что эпидемию вызвали крошечные существа, против которых обычные лекарства оказались бесполезны. Они совершенно не действовали на этих маленьких, но очень опасных существ, которые назывались вирусами. В отчаянии люди вновь обратились за помощью к злому волшебнику. И злой волшебник решил, что тот, кто сказал «альфа», скажет и «омега».

   – Госпиталь? – торжественно произнесла маленькая Альбертина тоном, не допускающим ни малейших сомнений в том, что она имела в виду. Не лечебницу, не больницу, не клинику, а именно госпиталь, потому что это слово имело для маленькой Альбертины поистине сакральный смысл.

   – Да, – торжественно подтвердил радостные ожидания дочери Раймунд фон Вейхс, – девять дней и бессонных ночей злой волшебник провёл в местном госпитале, помогая врачам создать лекарство, которое остановило бы эпидемию. Конечно, несчастным докторам пришлось изрядно натерпеться от его совершенно невыносимого нрава. Злой волшебник обрушил на них целый поток упрёков, язвительных насмешек и несправедливых обвинений, и с каждым днём этот поток всё усиливался и усиливался. Но все понимали, что злой волшебник срывает на них своё раздражение лишь потому, что злится на самого себя, и поэтому не обижались на его выходки и словесные выпады. Все прекрасно знали – только он победит болезнь. Эта победа стала для злого волшебника делом чести. Он работал круглые сутки напролёт, забывая даже побриться, так что очень скоро врачи и сёстры госпиталя за глаза стали называть его «Красной бородой».

   – Красной?

   – Это из-за политики, тебе ещё рано интересоваться ею. Наконец, на десятый день, после бесчисленных исследований и экспериментов, злой волшебник добился долгожданного результата. Оставалось лишь сделать последний шаг. Облачившись в чёрное одеяние, злой волшебник в полном одиночестве громогласно произнёс страшные слова ужасного заклинания и смешал в нужной пропорции магические зелья и эликсиры. Зловещий, леденящий душу хохот возвестил о триумфе новоявленного целителя. Да, полученное им вещество убивало. Убивало и, тем самым, дарило жизнь. А значит, кое-кто не зря прожил на этом свете. Эпидемия была остановлена. Болезнь была побеждена. И злой волшебник с чистым сердцем вернулся к своему зловещему плану. Летело время, дни складывались в недели и месяцы, и работа уже подходила к концу, когда злой волшебник на всякий случай прибег к магии предсказания, чтобы убедиться, что его замыслу ничто не угрожает. Однако заглянув в будущее, злой волшебник сильно забеспокоился. Нет, его плану ничего не угрожало. Но вот жизни одной девушки, которая жила неподалёку от злого волшебника и относилась к нему с трогательной доверчивостью и наивным восхищением, грозила серьёзная опасность. И опасность эта исходила от очень страшного, безжалостного и необычайно могущественного существа.

   И тут Раймунд фон Вейхс обнаружил, что его дочь крепко спит. Да, маленькая Альбертина заснула с чистой совестью, ибо сказку ей рассказали, безусловно, хорошую, потому что в ней были и драка, и, что намного важнее, госпиталь. И этот самый госпиталь, точно так же как и драка, позволяли её отцу предвидеть будущее маленькой Альбертины безо всякой магии предсказаний. Будущее это было ясным и предопределённым, и, возможно поэтому, ничуть не смущало прославленного мастера меча. Но это – уже совсем иная история.

   Беда приходит в лунную ночь.

   Мягкий голубоватый свет заливал просторный зал, позволяя прекрасно рассмотреть изготовившихся к бою людей. Своим одеянием, равно как и оружием, они разительно отличались друг от друга, словно этим различием пытались убедить мир в том, что между ними нет ничего общего. Одежда первого из бойцов – высокого, крепкого мужчины – своей расцветкой вызвала бы немалое удивление, и даже шок у любого приверженца классически – строгих, неброских тонов. Состояла она из красных штанов и лёгкой куртки, поверх которой была надета ещё одна куртка золотистого цвета – пусть и без рукавов, но зато с широкими, стоячими плечами, благодаря которым, она напоминала перевёрнутую пирамиду. Ноги и руки мужчины украшали золотистые гетры и нарукавники. Нижнюю часть лица скрывала красная маска, голову покрывал красный капюшон, поверх которого была повязана широкая жёлтая лента, украшенная загадочной надписью «NECRO» и разбивавшим её на две неравные части оскалившимся лигром. В правой руке красно-жёлтый воин сжимал изогнутый меч, на его широком клинке отчётливо виднелись вытравленные узоры и письмена, чей истинный смысл, вероятно, понимал лишь сам владелец оружия. Не из-за них ли для поединка он выбрал именно этот меч?

   Второй из бойцов ростом не уступал противнику, но о его телосложении и внешности ничего определённого сказать было нельзя. Очертания фигуры полностью терялись в складках просторной чёрной одежды, словно сама тьма обволакивала незнакомца с головы до ног. Уж не являлся ли таинственный воин её прямым порождением? Не потому ли его лицо закрывала маска, выплавленная из чёрного матового стекла – непроницаемая для света, без отверстий для дыхания и глаз, как будто составлявшая единое целое с воротником и поднятым капюшоном. Казалось, ни один, даже самый острый и пытливый взор не пробьётся сквозь эту абсолютную черноту, но сама чернота поглотит всякого, кому не посчастливится заглянуть в неё. Первозданный мрак и безжизненная пустота – вот чем щедро делилась маска с окружающим миром. Было в этом что-то запредельно жуткое и омерзительное. Безликость воина тьмы страшила гораздо больше, чем его оружие – парные короткие мечи с узким прямым клинком и особой гардой, позволяющей поймать вражеский клинок, а затем обезоружить соперника резким поворотом кисти. Впрочем, в изумрудных глазах красно-жёлтого воина не проглядывалось и намёка на испуг. Скорее наоборот – лигр так и рвался в бой, с нетерпением ожидая условленного сигнала.

   Безликий коротко кивнул. Повторять приглашение дважды ему не пришлось. Небрежно кивнув в ответ, его противник сразу же устремился в атаку. Столь непохожие клинки скрестились.

   Зеленоглазый воин действовал смело, решительно. Не зря, не зря на его головной повязке красовался свирепый лигр. В резких ударах и жёстких блоках, молниеносных выпадах и быстрых уходах – во всех его движениях проявлялось поразительное сходство с этим могучим и опасным хищником. Словно гигантская кошка и в самом деле вселилась в тело красно-жёлтого воителя, и теперь её чудовищная взрывная сила и неукротимая ярость сметут всякого, кто встанет у него на пути. Не убоявшись безликой тьмы, отважный зверь пытался поразить её в самое сердце. И тьма, ничуть не смутившись, приняла дерзкий вызов.

   Скрывался ли под чёрным одеянием и маской человек? Страшное подозрение закралось бы в душу любого, кто увидел, как сражается безликий. Было в его математически выверенных движениях, в самой их манере, темпе и ритме что-то нечеловеческое, неприятное, отталкивающее. Возникало это мерзкое ощущение вероятно оттого, что за невероятной пластикой воина тьмы слишком очевидно виделся холодный, жестокий ум, который с помощью сложных формул и расчётов когда-то определил самый эффективный метод убийства и теперь неуклонно следовал ему. И обладатель столь блестящего, но безжалостного ума берёт оружие лишь с единственной целью – убивать. Возможно, поэтому удивительная гибкость безликого рождала в воображении образ огромной ядовитой змеи, которой для победы требуется всего один смертоносный укус. И в самом деле – воин тьмы предпочитал не рубить, а колоть, не отражать, а уклоняться, и самое главное – не беспрерывно нападать, а терпеливо выжидать идеального момента для решающей атаки. Именно так ведёт себя в схватке с опасным противником хладнокровная рептилия – символ истинной мудрости и бесконечности вселенной.

   Поединок продолжался. Клинки со свистом рассекали воздух, со звоном сталкивались друг с другом, но добраться до живой плоти им по-прежнему не удавалось. И так же по-прежнему бойцы следовали выбранному стилю и манере боя. Зеленоглазый беспрерывно атаковал, не выказывая ни намёка на усталость, безликий искусно защищался, иногда отвечая молниеносными опаснейшими выпадами, которые, впрочем, отражались красно-жёлтым лигром с величайшим искусством. Ни один из противников не допускал роковой ошибки.

   Мечи скрестились в очередной раз. Вновь безликий попытался поймать гардой вражеский клинок и вновь зеленоглазый не дал ему исполнить коварный приём. Безликий пустил в ход второй из мечей, его остриё устремилось прямо в сердце красно-жёлтому воину, но зеленоглазый опять проявил чудеса быстроты и увёртливости. С кошачьей грацией и ловкостью он выполнил двойное сальто, разорвал дистанцию и замер в боевой стойке, готовый продолжить поединок. Но в этот миг безликий опустил оружие.

   – Отлично, мсье Лесновский, – прошелестело под маской, – сражаться с вами – настоящее удовольствие.

   – Вы честно выполняете ваши обещания, мсье Авёгль, – невозмутимо ответил красно-жёлтый воин, припуская маску, – а добродетель всегда ожидает награда. Скоро всё завершится, – задумчиво добавил он, – и каждый получит то, что заслужил.

   – Позвольте поинтересоваться, мсье Лесновский, – снова прошипел безликий, – вам действительно так нужен этот титул? Что значат для вас эти слова – виконт Брэкли?

   – Да, мсье Авёгль,– подтвердил зеленоглазый лигр, – я очень хочу, чтобы ко мне обращались именно так. И уверяю вас, я добьюсь своего.

   – Вопрос уважения? – в шипении Авёгля послышалось лёгкое любопытство.

   – Скорее самоуважения, – уточнил Лесновский, – кроме того, я обожаю создавать прецеденты.

   – Что же, – ответ Лесновского похоже удовлетворил безликого, – это ваше право. И хотя меня уже здесь не будет, я пожелаю вам удачи в вашей маленькой авантюре.

   – Вы поможете мне гораздо большим, чем дружеским напутствием,– ироничная усмешка скользнула по губам зеленоглазого лигра.

   – Каким же образом? – с некоторым недоумением спросил Авёгль, – а, моими уроками?

   – Ими, разумеется, тоже, – согласился Лесновский, – но главным образом, вашим дерзким путешествием в самое сердце тьмы.

   – Я не планирую возвращаться, – возразил безликий, – во всяком случае, в ближайшие лет сто.

   – Этого от вас никто и не требует, мсье Авёгль, – пожал плечами красно-жёлтый воин, – вы уйдёте, а кто-то придёт в этот мир. Диалектика. Вы меня понимаете?

   – Вы полагаете, проход не закроется за мной? – видимо, перешёл сразу к сути Авёгль.

   – Ну, учитывая, каким самопальным методом мы его проделаем, – усмехнулся Лесновский, – и если вспомнить некоторые интересные особенности Пещеры и Заповедника. Да, я рассчитываю именно на это, – утвердительно кивнул лигр, – не забывайте, мы прорываемся не в какой-нибудь кошмар Восьмикружья. Вам откроется настоящий ад. Девятый круг. Легендарный Хёлльмунд.

   – Но разве его властители не...

   – Хотите знать моё мнение, мсье Авёгль, – перебил безликого Лесновский, – так вот, я убеждён, что кое-кто в Хёлльмунде с нетерпением ожидает нашего с вами успеха. Понятия не имею, зачем им это понадобилось, вероятно, и там, среди владык, не наблюдается единства, но не сомневаюсь – та рукопись попала к вам далеко не случайно.

   – Какой-то особо хитроумный замысел? – то ли всерьёз, то ли с иронией произнёс безликий – непроницаемая маска, похоже, скрывала даже его эмоции, – зачем?

   – У вас есть блестящий шанс лично выяснить это, – улыбнулся лигр, – вы же уверены, что докопаетесь до правды? Вы уходите, я остаюсь. Надеюсь, мы оба не прогадаем.

   – Допустим, вы правы, – спокойно продолжил Авёгль, – но ведь проход откроется в мире сервов.

   – Этот мир слишком приземлён, чтобы заинтересовать высших, – с пренебрежением процедил Лесновский, – материю здесь ценят гораздо выше духа. А обитателям Хёлльмунда нужна именно энергия душ. Они обязательно придут за ней в мир Чёрной Луны. Они непременно посетят фрайгеррат Кречетово. И там их встречу я и мои парни. Благодаря вам, мсье Авёгль, у нас это получится гораздо лучше, чем у ополчения и дружины. Когда чистокровные осознают это – я выдвину моё условие.

   – А если обвинят именно вас?

   – Это окажется бессмысленной тратой драгоценного времени. Заверяю вас, когда надо, королева, фрайгерры и берегини умеют ценить жизни соплеменников. Они поймут, что есть меньшее из зол. А магические клятвы и обещания – нерушимы. И что плохого в том, что у людичей-венедов появится ещё один герой?

   – Вам не жаль этих? – безликий небрежно кивнул, очевидно, указывая на кого-то вне зала.

   – И этот вопрос задаёте мне вы? – засмеялся Лесновский.

   – Я покину этот мир, – пожал плечами Авёгль, – он чужд мне, и судьба его жителей мне глубоко безразлична. Но вы, мсье Лесновский...

   – До сервов мне нет никакого дела, – в свою очередь пожал плечами зеленоглазый лигр, – для них мы – злейшие и первейшие враги. Чистокровные считаются с местными законами и моралью. Мы себе подобной роскоши позволить не можем. Боюсь, мсье Лесновский, что мир сервов, впрочем, как и мир Чёрной Луны, пока чужд нам не меньше, чем вам.

   – А как насчёт тех, кто столь искренне доверяет вам и считает своим покровителем?

   – Их я буду защищать, – ответил Лесновский тоном, дававшим понять, что словами он разбрасываться не привык.

   – Кстати, разве вы не потребуете изменить их статус? – поинтересовался Авёгль, – не находите, что случай самый что ни на есть подходящий? Как там говорится – в борьбе обрести справедливость и честь.

   – Я искренне посоветую моим сторонникам, как можно подальше держаться от этой борьбы, – очень спокойно ответил Лесновский, – ничего кроме новых бед она им не принесёт. Увы, среди нас слишком мало по-настоящему сильных магов, чтобы надеяться на успех.

   – Значит, в выигрыше останетесь только вы? – показалось, что безликий посмотрел лигру прямо в глаза.

   – Во все времена выигрывали только сильнейшие, – не опустил взора Лесновский.

   – Ну, хорошо, – кивнул Авёгль, – а что насчёт ваших чистокровных сестёр?

   – Как вы сами сказали – они мои сёстры, – усмехнулся лигр, – если честно, именно через Леславу я собирался выйти на королеву и фрайгерра. Посредник ведь всегда получает свою долю от сделки, не так ли?

   – Резано, – согласился Авёгль, – вижу, у вас есть ответ на любой мой вопрос. И всё-таки, ответьте на последний из них. Почему вы мне всё это рассказываете?

   – Ну, мы же доверяем, друг другу не так ли? – рассмеялся лигр, оскалив зубы, – вы любознательны, я нет. Говорят, некоторые различия только сближают.

   – Скажите, мсье Лесновский, у вас есть друзья? – почему-то не сдержал слова безликий.

   – Кого вы имеете в виду, тех, кому помогаю я, или тех, кто, возможно, придёт на помощь мне? – вскинул бровь красно-жёлтый воин.

   – А это разные люди?

   – По-видимому, да, – задумчиво произнёс лигр и вдруг насторожился, – вы чувствуете, сюда кто-то идёт. Вам лучше поскорее покинуть этот зал, мсье Авёгль.

   – Согласен, – коротко кивнул безликий.

   И в зале беззвучно закружился вихрь портала. Не изумрудно-зелёный, не тёмно-синий, не дымчато-белый – чёрный портал, созданный магией, запрещённой во всех уголках мира Чёрной Луны. Не проронив на прощание ни слова, безликий воин, молча, скрылся в нём.

   И тотчас же в дверь зала постучали. Постучали громко, настойчиво, как стучат, когда спешат сообщить тревожную весть.

   – Да? – звучно спросил Лесновский.

   – Мстислав Бориславович! – взволнованно раздалось за дверью, – откройте, пожалуйста!

   – Минутку, – ответил лигр и на мгновение пропал из вида. Спустя секунду он вновь появился в зале прямо из воздуха, но уже не в красно-жёлтом одеянии, а в традиционной белой куртке и широких чёрных штанах, – входите!

   Дверь распахнулась, и в зал буквально ворвался могучий светловолосый мужчина средних лет. Его зелёные глаза с отчаянием посмотрели на Лесновского.

   – Мстислав Бориславович, – тяжело дыша, произнёс богатырь, – беда! Дочку Людмилы Владу убили!

   – Как убили? Когда?– хищно ощерился Лесновский.

   – Магией, – выдохнул богатырь, – и часа, наверное, не прошло.

   – Магией? Уверены? – недобро прищурился лигр.

   – Вам лучше самим посмотреть, – сокрушённо покачал головой богатырь.

   – Значит так, Доброслав Градимирович, прежде всего, успокойтесь. Мы сейчас же отправляемся, где произошло убийство?

   – В её школе, Мстислав Бориславович. Там сейчас полиция сервов орудует.

   – Неважно, – мрачно произнёс Лесновский, – она нам не помеха. Подождите, я переоденусь.

   Отсутствовал он не долго. Уже через несколько минут Мстислав, одетый в дорогой светло-серый костюм, вновь присоединился к пожилому атлету.

   – Ну что, Доброслав Градимирович, поспешим на место злодеяния, – вздохнул Лесновский.

   И в зале ослепительной вспышкой вспыхнул изумрудно-зелёный портал. Мужчины скрылись в нём, и голубоватое сияние освещало теперь лишь пустоту, радуясь, что ей милостиво позволили соперничать с недобрым светом кровавой луны. Оно верило, что несёт покой и безопасность и искренне удивлялось, почему люди не пожелали воспользоваться её покровительством. Над их странным поведением ей предстояло продумать всю оставшуюся ночь.

   Глава 4. Встреча.

   Секретный научный комплекс, в специальной лаборатории которого я и де Лотье проводили наши исследования, находился на территории старого, давным-давно заброшенного металлургического завода, расположенного на самой окраине столицы Изумрудного королевства. Для меня до сих пор остаётся неразрешимой загадкой кто и, главное, зачем вообще построил его. К магии он не имел ни малейшего отношения, а если учитывать нашу врождённую неприязнь ко всем индустриальным объектам... помните, с каким содроганием я говорила о промзоне в Городе сервов? Уверяю вас, это не моя личная фобия. Мы, людичи-венеды, – дети природы и, как все дети, совершенно искренне и даже несколько наивно восхищаемся её бесценными сокровищами, бережно хранимые нами на протяжении многих поколений. Зелёными лесами, под таинственной сенью которых живут жизнью полной тревог и опасностей их многочисленные обитатели – от трудолюбивых муравьёв и забавных жуков до свирепых волков и грозных медведей. Цветущими лугами, чей опьяняющий аромат заставляет забыть о мирской суете и жалкой толчее, царящей в «цивилизованном», «культурном» мире. Прозрачными родниками, чьё мелодичное журчание, лаская слух, открывает нам секреты настоящего счастья и подлинной любви. Хорошо, скажу прямо, этот завод, как нечто девственной природе, безусловно, чуждое и даже нескрываемо-враждебное, вызывал у меня какое-то странное ощущение внутренней неуверенности и первобытного, логически не объяснимого, иррационального страха, точнее не страха, а желания держаться от него как можно подальше. Это желание возникало у меня всякий раз, когда я прибывала на объект. Я ничего не могла с собой поделать. Забавно, что сервы наших настроений не разделяют. Наоборот, они гордятся своей промышленностью, полагая, что именно её развитость подчёркивает их привилегированное положение и делает царями природы. Можно сказать, для них завод – дом родной. И чем он крупней, тем лучше. В общем, не стану углубляться в дебри их психологии, только знаете, меня иногда посещала совершенно дикая мысль, что этот металлургический гигант был построен сервами в их мире, а уж затем, непонятно кем, нами или ими, переправлен сюда, в Эринию – мир Чёрной Луны. В тот роковой день я ответила на вопрос, не дававший мне покоя все предшествующие годы. Я, наконец, постигла замысел неведомых строителей. Они были провидцами. Они предвидели всё – и появление в одном из цехов их мрачного детища зловещей плиты, и мою неизбежную встречу с безжалостным Скитальцем. Что же – лучшего места для нашего свидания было не найти.

   Я поймала себя на мысли, что впервые, очутившись здесь, не испытываю смутной тревоги и желания как можно скорее покинуть исследовательский комплекс. Хотя нет, нечто подобное я ощутила в ту ночь, когда разбудила плиту. Если бы я знала – остановилась бы? Или всё-таки посмела? Нет, забудь, прошлого не изменить, а терзания нечистой совести – плохие помощники в ситуации, которая возникнет с минуты на минуту. Я одна. Весь персонал объекта покинул его по моему приказу.

   – Держите, – протянула я де Лотье магический датчик, – он настроен на мою частоту. Если сигнал начнёт ослабевать, или вдруг оборвётся связь, немедленно вызывайте подкрепление и посылайте охрану в лабораторию. Пусть не надеются на магию. Забрасывайте его специальными гранатами. Надеюсь, это дезориентирует чужака, и вы продержитесь до прибытия кавалерии. Две минуты – небольшой срок. Но пока с сигналом всё в порядке – оставайтесь на месте. Это приказ.

   – Вы опасаетесь... – начала Любомудра.

   – В отличие от нас, он знает, как работает эта штука,– улыбнулась я.

   – Я наслышана о ваших методах, – покачала головой Любомудра, – и всё же, почему вы не берёте с собой людей?

   – Потому что тогда пропадёт весь смысл, – глухо ответила я.

   Мне никто не помешает. Приступай же...

   Итак, Скиталец прибыл в мой мир по зову плиты. Почему же он всё ещё не нашёл её? Да потому, что плита больше никаких сигналов не подавала. Вернее не она, а я. В моей голове разрозненные элементы головоломки сложились в единую картину. Неделю назад в ходе очередного эксперимента я «включила» плиту Гадеса. Её активность, пока непонятным мне образом, засёк пришелец. Итогом этого и стал его дерзкий рейд. Но отчаянного рейдера сразу начинает преследовать де Монтиньи. С какой целью? Мирославу ничего не было известно о моей находке, за это я могла поручиться чем угодно. Импульс, вызванный моими заклинаниями, он также не почувствовал, в противном случае фрайгерр уже бы хозяйничал на бывшем заводе. И всё же, его действия говорили сами за себя. Кудесника появление пришельца врасплох не застало, и отреагировал он на чрезвычайную ситуацию весьма оперативно. Почему? Уж не потому ли, что это было далеко не первое посещение нашего мира теми, кто владел тайной плиты Гадеса? Ведь де Монтиньи намного старше меня. Вот оно – недостающее звено. Кто-то из партнёров или друзей пришельца уже побывал в мире Чёрной Луны. И, скорее всего, назад не вернулся. Вероятно, пришелец решил, что плиту активизировал именно он. И поспешил на зов. Сейчас он ожидает повторного сигнала. Что же, он его получит.

   На этот раз я не испытывала никакого волнения. Я заставлю ещё раз пробудиться творение всесильных Создателей, и пришелец безо всякого труда определит её местоположение. Порукой тому служило само его появление в столице. Если, находясь, Джесс знает где, он со столь потрясающей точностью вычислил местонахождение плиты, то сейчас, будучи от неё всего в нескольких милях, он уж точно не ошибётся. Он придёт. Обязательно придёт.

   «Именем того, кто встал между сильным и слабыми, победителем и побеждёнными, гонителем и преследуемыми. Именем того, кто не признал Воздаяния и воспротивился Великому мщению. Именем того, кто не убоялся Гнева Господня, но принял его на себя. Именем того, кто пожертвовал собой ради спасения других. Именем, несущим свет, но олицетворяющим Тьму. Именем Покровителя заклинаю...»

   Сами по себе слова мало что значат. В устах недоучки, дилетанта или невежды любое заклинание, даже самое мощное, превращается в безобиднейшую, а зачастую и просто нелепейшую декламацию, которая лишь позабавит или насмешит взыскательного слушателя. Некоторые маги требуют от учеников, что называется «почувствовать слово» и заставляют будущих волшебников и чародеек часами упражняться в искусстве выразительного чтения, но, на мой взгляд, эти занятия – пустая трата времени и сил. Магия – это магия, а риторика – это риторика, и нечего смешивать эти две почтенные дисциплины. Среди наших политиков-мужчин найдётся немало искусных ораторов, способных в диспуте заткнуть за пояс кого угодно из колдуний или ведуний, да только по – настоящему стоящих магов среди них днём с огнём не найти. Истинное колдовство не нуждается в дешёвых эффектах.

   « ... перед проникшей в сокровенные тайны небытия, перед обретшей власть над вселяющей ужас стихией, перед верной служительницей великих Создателей – склонись и яви свою мощь. Такова моя воля, и да исполни её» – последние слова еле слышно, почти беззвучно слетели с моих уст. Та, к кому они обращены, их услышит. Нет нужды понапрасну сотрясать воздух. Началось.

   Нет, пол не задрожал у меня под ногами, плиту не окутали густые клубы едкого чёрного дыма, а языки бушующего пламени не окружили меня огненным кольцом. Про ослепительно сверкающие молнии и говорить не приходится. Не ударила ни одна. Да, происходящее в лаборатории совершенно не соответствовало расхожим представлениям о волшебстве и колдовских обрядах. Но не спешите обвинять меня в неуважении к чародейским традициям. Ведь некромантия не имеет ничего общего с магией стихий.

   Холодное спокойствие и совершенная невозмутимость, граничившие с полной отрешённостью сознания от всего суетного и мелкого, позволили мне взглянуть на себя как бы со стороны, и это необычное состояние духа, столь любимое многими мастерами воинских искусств, придало всем моим чувствам и мыслям какую-то особую чёткость, ясность и глубину. Теперь я могла не только с поразительной точностью определить, как воздействует на меня чёрный монолит, но и отважиться на гораздо более дерзкий шаг – попытаться постичь саму его природу и скрытую суть. С чем же соприкоснулись моё тело и разум? Что в действительности ощущаю я? Ну же, смелее. Настал момент истины.

   И опять я начну мой рассказ со слова «нет». Нет, на меня не обрушился мощный всесокрушающий поток энергии смерти, чей мёртвенный, пронизывающий холод я ощутила бы всей кожей. Не захлестнула меня волна смертельного ужаса и чудовищной боли, не накрыла всю с головой, не заставила в страхе опуститься на колени. Не пронзили мои мышцы и внутренности одновременно тысячи, пропитанных опаснейшим ядом, острейших игл. И мои кости вовсе не возжелали сорвать с себя мою плоть, дабы превратить меня в безвольную и бесчувственную нежить. В общем, то, что в косных обывательских мозгах прочно ассоциируется с некромантией, не произошло. Плита, как выяснилось в последствие, по-своему представляла магию смерти.

   Казалось, что я медленно вхожу в тихо текущую летнюю реку. Исходившая от плиты энергия была, подобна струившейся воде, что мягко и нежно ласкает кожу и приятно охлаждает утомлённое невыносимым зноем тело. В ней совершенно не чувствовалось ни жёсткости, ни грубости, ни агрессии, наоборот, соприкосновение с ней порождало ощущение душевного успокоения и необычайной радости. Я вдруг отчётливо представила, как легко ступаю по мягкому речному дну, с каждым шагом приближаясь к абсолютной свободе от волнений и тревог, что оставила на берегу. Вот сделан последний из них, теперь, сильно оттолкнувшись от дна, отдайся полностью реке, плыви по течению, смеясь и наслаждаясь беззаботной жизнью. Вслед за погружением наступает очищение. Мне неожиданно захотелось сбросить одежду и скинуть обувь. Встать на плиту босыми ногами, ощутить её прохладу, а затем лечь, прикоснувшись к её гладкой поверхности животом и грудью, заключив в объятия, слившись в единое целое. Абсолютная нагота. Ведь это так естественно. Стоп.