Текст книги "Хроники Эринии. Дракон стремится к морю (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

   Большая и малая политика. Диспозиция проясняется.

   – Скажите, Лионель, – комфортно развалившись в кресле, мечтательно уставился в потолок Даймон фон Инфернберг, – новый роман Воиславы напечатают в «Современнике»?

   – В «Современнике»? – взор ле Гранда устремился вслед за взглядом четвёртого принца Тьмы, – в «Современнике» напечатают.

   – А в «Патриоте»? – лениво поинтересовался Предвестник Хаоса и Вечного Небытия.

   – Нет, – после некоторого раздумья сонно зевнул Лионель, – в «Патриоте» не напечатают.

   – Это потому что автор – не патриот? – в голосе ландграфа слышалось одно лишь равнодушие.

   – А кто их знает, – благодушно отозвался ле Гранд, – как говорится, чужая душа – потёмки.

   С удобством расположившись в кабинете Лионеля, принцы наслаждались жизнью и собой. Даже настойчивый стук в дверь не нарушил царящих в покоях Повелителя Иллюзий блаженства и неги.

   – Входите, – без всякой враждебности произнёс ле Гранд.

   Двери распахнулись, и взорам принцев предстали две стройные, миловидные девушки в платьях, близких по фасону и стилю, но отличных по цвету. На одной из них – кареглазой шатенке, оно было сдержанного красновато-коричневого оттенка, а на другой – голубоглазой блондинке – удивительно чистых, небесно-синих тонов.

   – Что вам угодно? – любезно осведомился у девушек фон Инфернберг, обнаружив, что они обе принадлежат к свитам Майкла Редворта и Мишеля ле Блана де Мерите.

   – Вы не позволите нам осмотреть эту комнату, господа? – присела в изящном книксене очаровательная блондинка.

   – А что случилось? – поинтересовался у девушек хозяин кабинета.

   – Его Высочества сообщили нам, что кто-то совсем совесть потерял, вот мы и ищем её, – озорно улыбнулась бойкая шатенка.

   – Конечно, конечно, – оживился первый принц Тьмы, – пожалуйста, проходите. Где же, как не у нас искать её? В Радужном Дворце совесть только здесь и можно найти. Вы передайте это вашим господам, когда встретите их,– приветливо кивнул фрейлинам Лионель

   – Да, Его Высочество Мишель ле Блан просил передать вам, что он, как убеждённый монархист и лицо, безусловно, властное не может пропустить в печать легенду о капитане Сентаво, дабы она не смущала неокрепшие умы и не вводила в соблазн легковерных читателей, – ещё раз поклонилась блондинка.

   – У нас свободная страна, – с пониманием произнёс фон Инфернберг, – и любое властное лицо, без всякого сомнения, вольно запретить то, что ему не по нраву.

   – Кроме того, – поддержал его ле Гранд, – пусть Мишель сам убивает в себе Кувшинное Рыло, а не перекладывает эту задачу на наши плечи. Увы, у нас и так забот хватает.

   – А мы пошутили, – звонко рассмеялись девушки и поспешили скрыться в извилистых коридорах дворца.

   – Неужели они и в самом деле думали, что я куплюсь на эту дешёвку? – бросил весёлый взгляд на Даймона Лионель, закрывая за ними дверь, – как мы их, а?

   – Интересно, как возможно запретить то, чего ещё не существует? – задумчиво спросил, похоже ни к кому не обращаясь, фон Инфернберг?

   – Ничего удивительного я тут не вижу, – хмыкнул ле Гранд, – разве вы забыли главный девиз любой власти: «Лучше перебдеть, чем недобдеть».

   – И всё же жаль, очень жаль, – сокрушённо вздохнул ландграф Инфернберга, – как уместно звучала бы в романе Мортимер реплика: «Карамба, ведь капитан Сентаво – мужчина, да вдобавок, по вашим словам – без руки и ноги, а Паулина...»

   – Так может бунт? – предложил Лионель, – бессмысленный и беспощадный?

   – Если власть против власти бунтовать начнёт, это какой же пример простому люду? – резонно возразил Даймон, – хотя, – добавил он после некоторого раздумья,– чем наш кабинет не Индия, а? Между прочим, как, по-вашему, отнесётся читательская масса к нашим творческим экспериментам?

   – Зачем вперёд забегать? – хладнокровно пожал плечами ле Гранд, – всему своё время. Хотя, если честно, я ничуть не волнуюсь. Конечно, если бы нечто подобное посмел выкинуть, скажем, тот тип, который уж слишком злоупотребляет грибами и прочими веществами – что за вздор, будто они расширяют сознание? Так вот, я повторяю, если бы нечто подобное выкинул этот гражданин, который очень правильно делает, что всячески скрывает своё лицо, ибо чего это лицо больше всего просит, так это старого доброго силикатного кирпича. В общем, его бы за такое стёрли в порошок. Но в нашем случае, поверьте, всё будет обстоять совсем иначе. Все знатоки и ценители искусства зайдутся в восторге от нашей затеи и назовут её новым литературным приёмом, блестяще исполненным силой великого гения. Так что опасения ваши совершенно напрасны.

   – Я вот тоже так подумал, – флегматично кивнул фон Инфернберг.

   – Да, кстати, как прошла ваша встреча со вторым курфюрстом? – небрежно бросил Лионель, снова усаживаясь в кресло.

   – Я терпеливо выслушал все претензии Четвёртого Рейха, – коротко ответил ландграф Инфернберга.

   – И что на этот раз пришлось не по нраву владыке Сапфирового форта? – поинтересовался ле Гранд.

   – Недовольны они тем же, чем и всегда, – усмехнулся Даймон, – перебоями в поставках энергии.

   – Право слово, они ведут себя так, как будто мы чем-то обязаны этим колбасникам и что-то им должны, – удивлённо сказал первый принц Тьмы.

   – Но мы же давали слово,– напомнил Предвестник Хаоса и Вечного Небытия.

   – Что, опять наша вина? – поморщился ле Гранд.

   – Ну, если мы с вами готовы разделить бремя ответственности с АССОЛИТом...

   – Ни в коем разе, – прервал собеседника Лионель.

   – Согласен, – одобрил фон Инфернберг, – это я и постарался объяснить фон Трескову. Честно говоря, он не совсем меня понял.

   – А что там произошло? – полюбопытствовал Повелитель Иллюзий.

   – Редворт весьма некстати устроил очередную встречу с поклонниками, – пояснил ландграф Инфернберга, – вы же знаете, как у них принято. Огромный конференц-зал, до отказа забитый читателями, на сцену ставят стол, на него графин с водой, рядом стул, на который усаживается Майкл. А затем начинается шоу. Редворту, посредством записок из зала, задают различные морально-философские вопросы, особо волнующие его сторонников, и на каждый из них Майкл даёт обстоятельный, пространный ответ.

   – Я этого никогда не понимал, – скептически хмыкнул ле Гранд, – ну какое, скажем, я имею право поучать людей, как им поступать и вообще жить. Кто я для этого такой? И неужели люди искренне надеются услышать от меня правильные ответы?

   – Очевидно, надеются, – оскалился Даймон.

   – Но какое это имеет отношение к вчерашнему происшествию? – нетерпеливо спросил первый принц Тьмы, – они же, надеюсь, не в рабочее время. Или они напрочь забыли, что вчера была их смена?

   – Да нет, – коснулся пальцем подбородка Предвестник Хаоса и Вечного Небытия, – встреча должна была завершиться до того, как следовало нажать рубильник и кнопки. Увы...

   – Что же произошло?

   – Да какой-то умник уже в самом конце этого симпозиума прислал записку с любимейшим вопросом Майкла. «Скажите, пожалуйста, что значит, по-вашему, быть человеком»?

   – Понятно, – обречённо вздохнул Лионель.

   – В общем, когда они вспомнили о делах, было уже поздно, – подытожил фон Инфернберг.

   – Мне однажды тоже задали этот вопрос, – мечтательно откинулся на спинку кресла ле Гранд, – я ответил просто: «Не быть поросёнком».

   – А почему поросёнком? – с лёгким удивлением спросил Даймон.

   – Вы повторили второй вопрос, который последовал сразу же за первым, – улыбнулся Повелитель Иллюзий, – отлично помню, как сердито процедил в ответ: «Потому что на свинью кое-кто явно не тянет».

   – Так вот в чём дело, – сказал ландграф Инфернберга,– теперь всё понятно. А то, что последовало за вашими словами, я отлично помню. Скандал был жуткий.

   – Редворт кругами носился вокруг меня, возмущаясь, я до сих пор не понял чем же именно. Но тогда мне показалось, что больше всего Майкла оскорбило моё нежелание признавать в нём настоящего матёрого хряка. Поэтому я, изрядно раздосадованный его мельтешением, в сердцах выпалил: «Хорошо, будем считать, что я ошибся. Вы и в самом деле настоящая свинка».

   – Значит я свинья,– остановился Редворт и, хитро прищурившись, уставился на меня.

   – Вот именно, – подтвердил я.

   – В таком случае, милостивый государь, – важно произнёс Майкл, торжественно подняв вверх указательный палец, – вы, в полном соответствии с известной поговоркой, – самый настоящий гусак. Вот так!

   – Кто? – не поверил я своим ушам.

   – Гусак, – радостно повторил наш Укротитель Ветра и Огня, – обыкновенный гусак, га-га-га!!! – гусиный гогот вышел у него очень натурально.

   И довольно засмеявшись, Редворт, очевидно совершенно позабыв о недавних претензиях, скрылся в своих покоях.

   – Что поделать, творческая личность, – невозмутимо прокомментировал поведение Майкла фон Инфернберг, – выходит, он обозвал вас гусаком из-за свиньи?

   – Похоже на то, – кивнул Лионель, – впрочем, довольно вспоминать дела давно минувших дней. Чем завершилась ваша встреча с Хеннингом?

   – Он напрямую спросил, когда мы выведем Покровителя из комы, – бросил на собеседника весёлый взгляд ландграф Инфернберга.

   – Напрямую? – вскинул бровь ле Гранд.

   – Вот именно, – обнажил в волчьем оскале зубы Предвестник Хаоса и Вечного Небытия.

   – А чем я их не устраиваю? – с фальшивым удивлением спросил первый принц Тьмы и тут же улыбнулся, – дерзить Джессу я умею не хуже, а кроме того – разве я не обаятельней?

   – Всё верно, – согласно кивнул Даймон, – только они ответят, что при Покровителе порядка было больше. И никаких перебоев и задержек не случалось. А эти инциденты с энергией очень нервируют курфюрстов. Они полагают, что мы поступаем так нарочно, дабы подчеркнуть наше превосходство и очередной раз намекнуть Рейху на его зависимость от Тёмного Королевства.

   – Да, ладно, – небрежно бросил ле Гранд, – что за чушь. Мы все в одной лодке.

   – Менталитет у нас разный, – узрел в корень фон Инфернберг.

   – И почему некоторые особенности нашего мировоззрения и характера столь превратно толкуются нашими же союзниками? – недовольно сжал губы Повелитель Иллюзий.

   – А разве вас они иногда не раздражают? – беззлобно рассмеялся четвёртый принц Тьмы.

   – Неважно, – отмахнулся Лионель, – что вы ответили фон Трескову?

   – На смелый вопрос, я дал смелый ответ,– похоже, начал издалека Даймон.

   – Позвольте уж мне оценить его смелость,– проявил настойчивость ле Гранд.

   – Пожалуйста, – пожал плечами четвёртый принц Тьмы,– предупреждаю сразу, я был краток. Я произнёс лишь одно слово: «Никогда».

   – И он не потребовал объяснений? – недоверчиво спросил Лионель.

   – Но я ведь не в праве отвечать за каждого из нас, – усмехнулся ландграф Инфернберга.

   – Так, по-вашему, нами движут разные мотивы? – с интересом посмотрел на собеседника ле Гранд.

   – В таких вопросах гадать непозволительно, – возразил Предвестник Хаоса и Вечного Небытия.

   – В конце концов, дипломатия никогда не была нашим коньком, – перевёл взор на свою ладонь первый принц Тьмы, – и раз этот разговор происходил в неофициальной обстановке, мы всегда можем заявить, что вы высказали исключительно личное мнение. Тем не менее, – добавил он немного погодя, – мне было бы весьма интересно услышать, почему вы произнесли столь ужасное слово. Видите ли, из всех нас, ваши мотивы выглядят, как бы это точнее выразить, совершенно бескорыстными, что ли? – в голосе Лионеля послышались неуверенные нотки. Судите сами, – продолжал он, – Майкла, Мишеля и всю верхушку АССОЛИТа можно заподозрить в узурпации власти. Ведь в силу некой особенности нашего королевства, чуть ли не три четверти населения Хёлльмунда составляют их подданные. Что же касается меня, то я первый принц Тьмы, и этим всё сказано. Но вы. Вы – одиночка, почти изгой, за вами никто не пойдёт. Или вам так понравилась быть независимым?

   – Любовь к свободе, безусловно, высокое чувство, тут я с вами полностью согласен,– ухмыльнулся Даймон,– а ещё я мог бы добавить, что привык защищать других, и потому не выношу, когда защищают меня. Но, согласитесь, это всё – эмоции, а политики руководствуются доводами разума, верно?

   – Я слушаю вас, – одобрительно произнёс ле Гранд.

   – По-хорошему, выводить Покровителя из комы должен тот, кто туда его и отправил. В этом случае я буду спокоен.

   – А что вас тревожит при ином варианте? – прищурился Лионель.

   – Названия,– озвучил свои опасения фон Инфернберг.

   – Поясните, – с интересом произнёс первый принц Тьмы.

   – То, что область с населением в восемьдесят тысяч душ её обитатели гордо именуют Рейхом, свидетельствует, что кое с чем у наших союзников полный порядок.

   – Но в Тёмном Королевстве тоже проживает чуть больше ста сорока тысяч. И, тем не менее, мы называем его именно так, а не иначе.

   – Что лишь усиливает мои опасения,– усмехнулся ландграф Инфернберга.

   – Я улавливаю вашу мысль, – кивнул Лионель.

   – Я, конечно, далёк от мысли, что заполучив Покровителя, мы тут же соорудим Гроб Господень и немедленно отправимся с ним в крестовый поход на Новый Иерусалим. Нет, поначалу, всё будет выглядеть намного скромней и благоразумней. Например, мы надёжно защитим дружеские поселения на границе от банд дезертиров, отступников и мародёров. Благородный шаг, не правда ли? Но добиться этого можно лишь одним способом – уничтожить все опорные пункты разбойников, которые разбросаны по всему Восьмикружью. Мы прекрасно знаем, что представляют собой их гнёзда – это бывшие военные склады и арсеналы армии Инферно, на которых хранились горы оружия, амуниции и боеприпасов. Другими словами, нам придётся перенести войну на вражескую территорию. А, следовательно – наводить там порядок и налаживать жизнь. Не уходить же оттуда, раз уж снова пришли. В этом ведь нет ничего постыдного, верно? И когда с бандитами будет покончено – Инферно вновь возродится из пепла. В прежнем величии и в прежней мощи. Это ведь немного не то, чего хотел Джесс? Так что я не удивлюсь, если очень скоро Элизиум вежливо предложит нам: «А примите-ка вы нашу веру». На что мы, естественно, дадим единственно приемлемый для нас ответ: «Нет, лучше уж вы нашу». Мы два раза отбивали армии Элизиума чуть ли не от стен Радужного Дворца. Побьём ли их в третий?

   – Побьём,– после недолгого раздумья утвердительно кивнул первый принц Тьмы, – наша духовность вкупе с сумрачным гением Рейха творит сущие чудеса.

   – Если всё придёт к тому же с чего началось – зачем такая трата времени, жизней и сил? – с иронией спросил фон Инфернберг.

   – А почему бы и в самом деле не помочь тем несчастным в Восьмикружье, кто достоин этого? – по-видимому, вслух обратился к себе Повелитель Иллюзий.

   – Потому что там нет таких, – мягко пояснил ландграф Инфернберга, – все кто хотел, либо ушли с армией Элизиума, предав себя в руки Джесса, уповая на его милость, либо укрылись за стенами Хёлльмунда, с оружием в руках встретив его гнев. А там, в Восьмикружье остались лишь,– четвёртый принц Тьмы замолк на миг, – те, кто, убоявшись его, решительному бою или справедливому суду предпочли жалкое прозябание в умирающем мире. Кроме того, разве дружеские поселения на границе не успокаивают вашу совесть? Я вам напомню – они возникли далеко не сразу.

   – Но их безопасность...

   – За защитным барьером Хёлльмунда они чувствовали бы себя в полной безопасности. Но они остаются за его пределом. Таков их выбор, и давайте уважать его. Пусть даже из-за их упрямства мы и тратим попусту время на бесплодные вылазки и рейды.

   – Гордость и страх – вот что питает их упрямство. Но каков соблазн, – задумчиво произнёс Лионель.

   – Я бы назвал это предлогом, – поправил его Даймон, – соблазны бессильны против нас. И ещё, выдержит ли наш источник – Эринния и Сервия такую нагрузку? А если и выдержит– то какой ценой для их обитателей?

   – Пробуждение Покровителя, полномасштабная война с отступниками и мародёрами, обустройство Восьмикружья, столкновение с Элизиумом, – неторопливо перечислил ле Гранд, – какая у него расчётная мощь?

   – Мы создавали его, опираясь на минимальные нужды Тёмного Королевства и Рейха, – напомнил фон Инфернберг, – плюс энергия на поддержку защитного барьера. Конечно, у него есть определённый резерв и дополнительный запас прочности, но он далеко не бесконечен.

   – Даже пробуждение Покровителя станет для них серьёзным испытанием, – покачал головой Лионель, – допустим, войну с мародёрами они тоже выдюжат. Но схватка с Элизиумом. Чем закончилась для Терры наша предыдущая битва?

   – Вот и я о том же, – сказал Даймон, – на карту поставят жизнь сотен миллионов сервов и миллионов эринийцев. Ради чего? Чтобы потешить чрезмерное самолюбие? Это для технарей Рейха они – обыкновенные генераторы. А мы ведь с вами знаем – пусть они и уступают нам в силе и могуществе – но не в разуме, воле и чувствах. Мы наделили их всех без исключения тем, чем гордимся по праву – бессмертной душой. Если мы не спрашиваем их согласия на нашу авантюру, то, давайте, по крайней мере, помнить о нашей ответственности за судьбы их миров.

   – Угробят, – мрачно изрёк первый принц Тьмы, – как пить дать, угробят ни за что.

   – Предупреждаю сразу, – заявил ландграф Инфернберга, – я не стану громогласно восклицать: «Нечестивцы, ваши мерзкие грехи переполнили чашу нашего терпения! Да воздастся вам по делам вашим! Узрите свою участь и смиритесь с ней!» Не люблю лицемеров.

   – И я не люблю, и я не стану, – очень спокойно и серьёзно ответил ле Гранд, – и никто не станет. И я не собираюсь проверять, начнётся война – не начнётся, выдержит источник – не выдержит, повезёт – не повезёт. Мы ведь не за карточным столом. Вы правы, пора открыто заявить о нашем решении курфюрстам Тьмы. Мы выведем Покровителя из комы, только когда Хёлльмунду будет грозить настоящая опасность. Скажем, если Элизиум вновь нападёт на нас. Это ведь станет очень прозрачным намёком со стороны Джесса, что «пора», не так ли?

   – Хоть в этом случае, моя совесть останется чиста, я бы предпочёл, чтобы он придумал несколько иной способ донести до нас свою волю, – оскалил зубы в кривой усмешке фон Инфернберг. – Что же, я рад, что нам обоим не по нраву сидеть в несущейся карете и дёргать за верёвочки штор.

   – Вот именно. Чтобы закрыть эту тему,– сказал первый принц Тьмы, – как всё-таки фон Тресков отнёсся к вашему «никогда»?

   – Похоже, он предвидел такой ответ, – в голосе Даймона совершенно не слышалось сомнений.

   – Значит, спокойно.

   – Даже слишком.

   – Занятно,– с нескрываемым интересом произнёс Лионель, – учитывая то, что происходит в нашей постановке. Впрочем, пусть Мортимер занимается этим. И, раз уж мы упомянули её, не перейти ли нам к нашему делу? Я с нетерпением жду того часа, когда новый капитан «Валруса» доберётся до этого камер-юнкера, – довольно потёр руки ле Гранд, – я тут на досуге подумал. Раз уж «Валрус» поплывёт к своей цели по тёмным водам Стикса, то это должно как-то отражаться в кодовом названии операции. Как вам «Black River 2»?

   – По-моему, звучит очень неплохо,– одобрительно произнёс фон Инфернберг.

   – Вы уже определили точку перехода? – поинтересовался первый принц Тьмы.

   – Разумеется, – утвердительно кивнул ландграф Инфернберга, – думаю, вы согласитесь со мной, что, попав к нам, Воислава не должна терять понапрасну времени. Лучше всего, если она сразу же разберётся с командой «Валруса» и вступит на его капитанский мостик.

   – Хотите, чтобы она появилась неподалёку от него. И где сейчас находится корабль некромантов?

   – Рядом с границей, – ответил Даймон, – в нескольких милях от дружественного нам поселения – Десперейт – Хоуп.

   – Ни за что не поверю, что поселение назвали так изначально,– хмыкнул ле Гранд.

   – Вы правы, – подтвердил четвёртый принц Тьмы,– его официальное название – Бувин. Но жители посёлка очень хотели, чтобы людям открылась его суть.

   – Что стало с поселением? – поинтересовался Лионель.

   – Ничего, – пожал плечами фон Инфернберг, – посёлок живёт, если это можно назвать жизнью.

   – Что? – удивился Повелитель Иллюзий,– вы же говорили, что «Валрус» стоит всего в нескольких милях от него. Неужели...

   – Они действительно атаковали поселение,– перебил собеседника Даймон, – но неудачно.

   – А я слышал, «Валрус» считали грозой Восьмикружья,– вскинул бровь ле Гранд.

   – Нашёлся воин, который в одиночку защитил Бувин от боевых некромантов, – пояснил ландграф Инфернберга.

   – Его имя?

   – Вы знаете его, – улыбнулся фон Инфернберг, – это мятежный паладин-стратег Ордена Молитвенного Дома Раймунд фон Вейхс.

   – Один?

   – Поверьте, он стоит семерых, – убеждённо произнёс четвёртый принц Тьмы.

   – Выходит, это он положил конец странствиям «Валруса», – тихо промолвил ле Гранд,– кто бы мог подумать. Надеюсь, ученица не посрамит боевой славы учителя.

   – Пока ей это удаётся, – заметил фон Инфернберг, – уверен, и эта задача ей по плечу.

   – А что представляет собой этот Десперейт-Хоуп? – поинтересовался Лионель, – вы уже провели разведку на местности?

   – Это городок примечателен тем, что как раз через него проходит граница нашей с Рейхом ответственности на приграничных территориях, – любезно просветил ле Гранда четвёртый принц Тьмы, – вы будете смеяться, но эта граница разделяет ровно пополам единственную гостиницу Бувина. Ходит слух, что её хозяин, в деловых интересах, самовольно передвинул демаркационную линию так, что гостиничная кухня, которая раньше входила в нашу зону, теперь относится к Рейху.

   – Как же вы это допустили? – сурово нахмурился Лионель.

   – Делать мне нечего, как отправляться в какое-то захолустье и лично проверять чьи-то досужие вымыслы и сплетни, – парировал фон Инфернберг, – к тому же, нам же от этого только легче. Если там пропадёт порция жаркого, не нам эту кашу расхлёбывать.

   – Всё равно, закон есть закон, – сурово изрёк ле Гранд, – к тому же, как я понимаю, вы очень скоро навестите этот всеми забытый уголок.

   – Так и быть, я наведу порядок, – пообещал Предвестник Хаоса и Вечного Небытия.

   – Кто-то способен помешать вам? Тот же экипаж «Валруса»?

   – После боя с фон Вейхсом никого из команды корабля в Бувине не видели, – покачал головой фон Инфернберг, – правда, чем они занимаются, никому неизвестно, к «Валрусу» за все эти годы никто так и не осмелился подойти. Возможно, его экипаж с той поры ни разу не покидал корабль.

   – Зловещий корабль-призрак? – усмехнулся ле Гранд.

   – Я проведаю их и всё выясню, – оскалился Даймон, – а пока, уверяю вас – мешать мне будут исключительно местные.

   – Кто именно?

   – Две банды мародёров – дезертиров.

   – Их две? – с расстановкой переспросил Лионель.

   – Городок ведь разделён на две зоны, верно, – улыбнулся ландграф Инфернберга,– первую возглавляет Оттон фон Вельф. Главарь второй – Филипп Август.

   – Отлучённые, – понимающе произнёс Повелитель Иллюзий,– этот фон Вельф, как я помню, находится в смертельной вражде с третьим курфюрстом Тьмы?

   – Да, Хоэнштауфена он люто ненавидит. Считает, что тот захватил титул, принадлежащий Оттону по праву.

   – Тщеславный гордец, – поморщился Лионель,– Фридрих хотя бы освободил Святой Град, и, заметьте, почти без кровопролития. А этот второй, как его, Август – это ведь его недолюбливают наши катары?

   – Раймон де Тулуз рассказал мне много интересного об этой личности, – лёгкая улыбка промелькнула на губах фон Инфернберга, – этот субъект обожает прикрывать своё властолюбие и алчность вопросами веры.

   – Не знаю, кто из них сильнее, но они оба чрезвычайно опасны,– нахмурился ле Гранд, – они, действительно, угрожают нашему замыслу?

   – Хороший вопрос, – одобрительно кивнул Даймон.

   – Поясните, – насторожился Лионель.

   – Мы должны признать, что Рейх намного добросовестней нас относится к своим обязанностям в приграничных районах. И, тем не менее, эти две банды в последние годы ведут себя чрезвычайно дерзко и чувствуют себя весьма вольготно в Десперейт-Хоупе. По существу, они совершено перестали таиться. И если сопоставить этот факт с тем, что Оттон никогда не ладил с Хоенштауфеном...

   -Хотите сказать, что Рейх в чём-то опередил нас? – требовательно спросил первый принц Тьмы.

   – Мы долго запрягаем, – процедил фон Инфернберг.

   – Если что, вы разберётесь с ними?

   – А вот мы и проверим, – рассмеялся ландграф Инфернберга, – согласитесь, всё-таки две банды для такого крошечного поселения – это слишком.

   – Я не думаю, что Рейх открыто поддержит их, – с сомнением произнёс Лионель, – но если что, зовите на помощь, я приду.

   – Я работаю в одиночку,– оскалился Предвестник Хаоса и Вечного Небытия,– так что сигнала о помощи вы не дождётесь. Но если сочтёте нужным – присоединяйтесь, я возражать не стану.

   – Когда вы уезжаете?– только и спросил Лионель.

   – А что если послезавтра? Нет смысла затягивать с отъездом.

   – Как вам угодно, – не стал возражать первый принц Тьмы, – только помните, главное – обезопасить точку перехода. Если эти бандиты не станут путаться у вас под ногами – плюньте на них.

   – Решу по обстановке, – объявил фон Инфернберг, – что же, раз мы всё выяснили, не пора ли нам закончить нашу увлекательную беседу? Мы вроде бы всё успели обсудить?

   – Давайте расстанемся прежде, чем обнаружим иное, – улыбнулся ле Гранд, – желаю вам удачи.

   – Она мне не понадобится, – ухмыльнулся Даймон, – сложность не та. А вот вам, – ландграф сделал многозначительную паузу, – если вы сокрушите Вольфганга и посрамите Джесса, все разговоры о пробуждении Покровителя смолкнут сами собой. И нашему главному творению уже ничто не будет угрожать.

   – Надеюсь тот, кто проповедовал смирение на кресте, не станет лезть в драку из-за личной обиды, – рассмеялся Лионель.

   – Я полагаю, у него несколько иные планы, – иронично кивнул ландграф, – всего наилучшего.

   – Вас не смущает, что ваш уход вызовет лишь вздох облегчения у большинства жителей Хёлльмунда? – с интересом бросил в спину ландграфа Лионель, – а остальные его просто не заметят.

   – Это хорошо, что мы отдохнём друг от друга, – обернулся Даймон, – хотя я очень ценю беседы наподобие той, что состоялась неделю назад между мной и несколькими членами АСОЛИТа. Я как раз стоял на балконе моей башни, искренне любуясь живописными развалинами левобережных кварталов Хёлльмунда, когда эти граждане проходила мимо.

   – Чудесный вечер, вы не находите? – в порыве благодушия поприветствовал я их.

   – Кончай позорить нашу литературу, бестолочь! – с места в карьер перешли к сути мои собеседники, – не смей писать на нашем великом языке!

   – На других не умею,– с вежливой улыбкой развёл я руками и грустно вздохнул.

   – Учиться надо! – с досадой выпалил кто-то внизу, – что мозгов не хватает освоить хоть один? Так оно сразу и видно!

   – Ну, не знаю как вас, а меня нимфетки нисколько не возбуждают, – отвесил я лёгкий, изящный поклон и поспешил удалиться к себе в комнату. Конечно, следовало набить им физиономии, но я тогда был настроен на мирный лад.

   – Надеюсь, с завтрашнего дня в вас будет кипеть только боевой задор,– с лёгкой улыбкой произнёс ле Гранд, – благодушие вам не к лицу.

   – Лучше я сохраню холодную голову, – ответил уже из коридора четвёртый принц Тьмы, – азарт на войне – привилегия зрителей.

   Дверь за Инфернбергом бесшумно захлопнулась.

   Курфюрсты Тьмы, зловещие планы и коварные замыслы.

   – Ваша Светлость,– почтительно обратился адъютант к четвёртому курфюрсту Тьмы, – властители Рейха прибывают.

   – Очень хорошо, Дросте, – одобрительно кивнул комендант Рубиновой крепости,– будьте так добры, встретьте и проводите их в конференц-зал.

   Из окна своего кабинета Вальтер Модель с видимым интересом наблюдал за тем, что происходило на внутреннем дворе вверенной ему неприступной твердыни. Вот через распахнутые ворота Рубиновой крепости галопом проскакала на вороных, золотогривых единорогах кавалькада рыцарей, во главе с рыжеволосым, стройным юношей, в чьих зелёных глазах ярко горел лукавый огонёк насмешливой иронии и открытого вольнодумства. Единственный освободитель Гроба Господня из всех помазанников божьих – пусть на тот момент и отлучённый от церкви. В конце концов, император волен сам выбирать время похода, и вовсе не обязан потакать прихотям тех, кто не разбирается ни в политике, ни в военном искусстве, но лишь прикрывает своё невежество и некомпетентность пустопорожними рассуждениями и показной набожностью. На лице Моделя отразилось недовольство. Предать анафеме Священный Город из-за того, что Фридрих отвоевал его не мечом, но добрым словом? Что же было важнее наместнику Бога на Земле – освобождение Храма Господня или кровь неверных, пролитая при этом? В отличие от принцев Тьмы, которых эта нелепая история приводила в неописуемый восторг, Вальтер Модель не находил в ней ничего восхитительного или забавного. «Вот уж воистину» – укоризненно покачал головой четвёртый курфюрст Тьмы – «зависть – мерзкое чувство».

   Третий курфюрст Тьмы тем временем спешился и передал поводья своего единорога одному из рыцарей свиты. Затем, с любопытством осмотревшись по сторонам, Хоенштауфен скрылся в дверях главной крепостной башни, его же спутники не последовали за ним, а остались снаружи, позволяя хозяину крепости и дальше любоваться их роскошным одеянием и вооружением. Сойдя с единорогов, рыцари Изумрудного Замка вступили в дружескую беседу со свободными от службы воинами гарнизона, всегда готовыми охотно поделиться последними слухами и сплетнями с боевыми товарищами.

   Протяжный автомобильный гудок заставил четвёртого курфюрста Тьмы вновь обратить взор к главным крепостным воротам. Через них на внутренний плац не спеша въехал автомобиль с открытым верхом, в котором сидели двое мужчин в серой офицерской форме. Курфюрст сурово сдвинул брови. Увы, Вальтер Модель испытывал непреодолимую неприязнь ко всем малочисленным обитателям Сапфирового форта, включая, разумеется, и их командира. Эту антипатию ещё больше усиливало то, что по боевой мощи горстка защитников форта не только не уступала, но и, пожалуй, даже превосходила многочисленные гарнизоны Изумрудного Замка и особенно Рубиновой Крепости. Вальтер Модель с превеликим неудовольствием должен был признать, что шофёр второго курфюрста Тьмы, на этот раз за рулём автомобиля сидел Эрвин Роммель, в одиночку способен на большее, чем вся свита Хоенштауфена и находившиеся на плацу солдаты гарнизона. Поэтому Хеннинг фон Тресков – бритоголовый мужчина с умным и волевым лицом с чистой совестью покинул своего соратника в столь негостеприимном для них месте и неторопливо проследовал вслед за третьим курфюрстом в главную башню грозной твердыни. Его водитель не стал вылезать из машины, а так и остался в ней, углубившись в чтение какой-то книги в твёрдом переплёте, судя по – всему, или мемуаров какого-то военачальника, или трактата по искусству войны. Косых взглядов, бросаемых в его сторону, Эрвин не замечал и никак на них не реагировал. «Что и говорить, удобная позиция» – отметил для себя комендант Рубиновой Крепости.