Текст книги "Хроники Эринии. Дракон стремится к морю (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

   – Сегодня я домой не попаду, – сокрушённо покачал он головой и взглянул на часы, – нет, уже всё-таки попаду.

   Он укоризненно посмотрел на продавщицу:

   – Девушка, ну вы и нашли с кем играть в героиню. Вы, что не видите, они же наркоманы. Да ещё и в состоянии ломки. Такие чужую жизнь не ценят.

   – Наркоманы? – тихо переспросила Оксана, подходя к месту схватки.

   – Наши клиенты, – подтвердил Виктор, – уверен, это опять «Слёзы дракона». В сущности, это больные, несчастные люди, их лечить надо, а я их так...

   – Подонки они! – всхлипнула девушка-продавец и без сил опустилась на стул, – сволочи!

   – А пистолет у них был боевой? – уточнила Оксана.

   – Естественно, – кивнул Виктор, – девушка получила бы пулю за милое дело. Рука тряслась, но не дрогнула бы. И это в районе, который борется за звание самого безопасного в Городе.

   – У нас, вообще-то, спокойно, – виновато произнесла Оксана, – но вы молодец!

   – Если бы я действительно был молодцом, – поморщился Виктор, – их бы здесь просто не было. Это же наша недоработка. Живой укор совести. Я изучаю бумажки, а эта зараза спокойно гуляет по всему Городу. Уже сюда добралась. Полицию вы вызовете?

   – Хорошо, – вытащила из сумочки мобильный телефон Оксана.

   – Я не хотела сегодня выходить в ночную смену, – причитала продавщица, – не хотела! На небе светит кровавая луна! Ещё мой дедушка говорил, что это знак беды.

   – Две недели назад, когда вот такой же гражданин устроил пальбу в школе, никакой кровавой луны на небе не сияло, – отмахнулся Виктор.

   – А ведь и верно, – поддержала девушку Оксана, – как я раньше не обратила внимание. Кровавая луна. Как я рада, что вы настояли пойти со мной. А я то...

   – Успокойтесь, – прижал девушку к себе Виктор, – всё уже позади. Это всё глупые суеверия.

   Но что-то в его взгляде говорило о том, что он прекрасно знает, кому сулит горе эта ночь. И причина странного поверья не является для него тайной. Только в глаза ему никто не смотрел.

   Глава 3. Воительница принимает вызов или продолжение воспоминаний.

   – Что, значит, привезли? – недоумённо произнесла я, ещё до конца не осознавая весь страшный смысл Велизариных слов – подполковник, с вами всё в порядке? Что произошло? Где фон Плеттенберг?

   – Они лежат на внутреннем дворе, – судорожно глотнув воздух, не то прохрипела, не то просипела де Квинси, – там уже все собрались. И фон Плеттенберг, и подвоеводы, и фон Вельвен. Все.

   – Да что там стряслось... – начала, было, я, но тут до меня вдруг дошло. Словно обухом ударили по голове. Их привезли... Они лежат на внутреннем плацу... Покровитель, что с Раткой!

   Дошло не только до меня. Велирада и Лучезара, в спешке опрокидывая стулья, вскочили на ноги почти одновременно со мной. Мы даже не стали тратить время на то, чтобы спуститься вниз на лифте. Просто создали портал, ведущий на плац, и гурьбой бросились в него, прихватив с собой явно пребывавшую в шоке Велизару.

   Я сразу же увидела их. Шесть обычных носилок, покрытых белыми простынями. Обыкновенные санитарные носилки, столь часто используемые во время учений. Только сегодня никаких учений не проводилось. Всё происходило взаправду, по-настоящему. И под белыми простынями лежали...Мне стало дурно. Шесть мёртвых девчонок! Шесть. Таких потерь в ходе одной операции наша Дружина не несла с окончания Гражданской войны. Да что же это такое? Как же они допустили?

   Я перевела взор на стоявших возле носилок офицеров. Вот Ратка, вмиг почерневшая, осунувшаяся, зажимает руками рот и нос, поддерживаемая взволнованно перешептывающимися подвоеводами – Миладой Уонтлейн и Белоярой Уорнклифф. Смотрит невидящим взглядом прямо на трупы, и любому, кто заглянет ей в глаза – куда только подевались вечно горящие в них озорные искорки – станет сразу же понятно, что смерть подчинённых Ратка себе не простит никогда. На коленях станет вымаливать прощение у их родственников – родителей, братьев, сестёр, но даже если и не услышит из их уст, ни малейшего упрёка – себя не простит всё равно. Не просчитала, не предусмотрела, расслабилась, послала на смерть. Верную смерть. Верную ли?

   – А парализаторы, как же парализаторы!!! – раздался прямо над моим ухом яростный рёв Велирады, – где они? Их применяли?

   И завертелось. Одна из спецназовцев Ратки спешно подносит Велираде парализатор, та нетерпеливо хватает его и начинает лихорадочно изучать все его механизмы:

   – Проклятие, – взрывается фон Юнгинген, – из него же стреляли!

   – Он что, неисправен? – сразу же вскидывается Милада Уонтлейн.

   – Кой Джесс неисправен! – в бешенстве орёт Велирада, – я лично проверяла всю партию! Из него стреляли и стреляли зарядом, установленным на полную мощь. Его хватило бы на то, чтобы обездвижить не только любую из нас, но даже боевого оборотня.

   – Оборотни не боятся магии, – вклинилась в разговор Белояра Уорнклифф.

   – Может в этом и кроется разгадка, – вмешалась в перепалку начальник Генерального Штаба Дружины Воительниц Ирбиса полковник Светомила Корделия фон Валленроде-как же стремительно делает блестящую карьеру эта самоуверенная, высокомерная красавица – впрочем, протекция самой воеводы стоит многого, – как я поняла, там применяли и боевые заклинания. От отчаяния, наверное...

   – Девчонки не нарушали приказа, – еле слышно вырвалось из груди фон Плеттенберг. Ратка продолжала защищать своих подчинённых, пусть даже и мёртвых.

   – Возможно, стреляли по конечностям, – пожала плечами фон Валленроде, – а даже если и нет, никто не собирается их осуждать. Успокойся, Алисия.

   – Перестань нести чушь, – сурово нахмурила брови Велирада, – к тому же ты ни бельмеса не понимаешь в оружейной магии. Парализатор...

   – Так, хватит вести пустые споры, – негромкий, но властный и уверенный голос воеводы Ратмиры Фелиции фон Вельвен сразу же охладил пыл всех участниц намечающейся ссоры, – слушайте меня очень внимательно, – добавила воевода, окинув пристальным взором собравшихся на плацу, – я объясняю всем, что произошло в городе, и только это, запомните хорошенько, – правда. Понятно? Используя магию предсказания, полковник фон Плеттенберг вычислила, куда точно сбежит пришелец, когда его попытаются задержать. В этом месте его поджидала группа захвата – шесть «пантер» из антитеррористического подразделения под командованием поручика де Тесси...

   «Горяна... её дочери и двух лет не исполнилось. Будет помнить мать лишь по голограммам и кадрам семейной хроники» – пронеслось у меня в голове.

   -Группа де Тесси была оснащена всем необходимым, чтобы нейтрализовать и обездвижить чужака. Расчёт фон Плеттенберг оказался совершенно верным (Ратка – это не остолопы из службы безопасности). Пришелец, которого преследовал основной отряд спецназа, действительно переместился в рассчитанное место. Что произошло далее – нам точно неизвестно. Очевидно, Горяна и её бойцы попытались выполнить приказ. Пришелец оказал сопротивление, – воевода на секунду замолчала, – подкрепление прибыло слишком поздно. Полковник фон Плеттенберг не виновна в гибель подчинённых. Её действия были тщательно продуманы и обоснованы. Так что служебного расследования не будет. А теперь слушайте, – продолжила фон Вельвен, – Фойхтванген, – глухо обратилась она к Лучезаре, – готовьте ваших девчонок.

   – Есть, – кивнула Зара, тут же бросаясь к казарме, где располагалось её подразделение.

   – Всем «тигрицам» через десять минут собраться у меня в кабинете для инструктажа, – сказала воевода, – этот пришелец чрезвычайно опасен.

   Значит, на поимку чужестранца отправят всех сильнейших магов Дружины, независимо от того, где они служат – в разведке, Генеральном Штабе, оружейной мастерской или линейных подразделениях. «Тигрицами» укрепят группы бойцов Ратиславы и Лучезары. По существу, на охоту за незваным гостем выступит весь высший офицерский состав Дружины. В том числе и я.

   – Вы привлечёте боевых оборотней? – обратилась к воеводе Милада Уонтлейн.

   – Нет, – отрицательно покачала головой фон Вельвен, – оборотни слишком... импульсивны. А приказа взять пришельца живым никто не отменял. Я жду всех вас в кабинете.

   И любой, взглянувший сейчас на воеводу, несомненно, понял бы, что Ратислава может думать и полагать всё, что ей угодно. Её мнение не значит для фон Вельвен ровным счётом ничего. Единственной виновницей гибели бойцов фон Плеттенберг воевода Ратмира Фелиция фон Вельвен фон Эффенвальд (её девичья фамилия) считает одну-единственную особу, и всю ответственность за смерть девчонок возлагает исключительно на неё. И эта особа – она сама. И именно ей предстоит просить прощения у родителей, сестёр и братьев погибших, и даже если она не услышит ни слова упрёка из их уст – себя воевода всё равно не простит никогда.

   – Как их убили? – остановила я одну из помощниц Ратки.

   – Вы не поверите, полковник, – потрясённо ответила она, – но, похоже, просто голыми руками.

   – Что? – я действительно не поверила.

   – Убедитесь сами, если это и впрямь вас волнует.

   Голыми руками? Почему меня так заинтересовало необыкновенное исчезновение пришельца? Никакой классической магии по уверениям очевидцев. Неприятный вывод напрашивался сам собой.

   Я сделала это. Сделала, через не могу, пересилив саму себя. Я подошла к одним из носилок и отдёрнула простыню. Откровенно говоря, мерзкое ощущение. Изучать, ощупывая бездыханное тело, не нормандина, не алемана, не полукровки и не серва, нет – сестры по оружию. Ту, кто ещё сегодня, какой-то час назад жила полной жизнью, любила и надеялась на счастье. Но надо, надо во имя тех, кто ещё жив, и кому грозит подобная участь. Я не зря так поступила. Проклятие!

   Удары наносились в самые уязвимые места. Наносились расчётливо, хладнокровно, с явным и осознанным намерением убить. Я нисколько не сомневалась, что при желании пришелец мог с лёгкостью вырубить или раскидать несчастных Раткиных бойцов и, шутя уйти от погони. Но он поступил по-другому. Почему? Неужели из-за холодного бешенства, охватившего его, когда он осознал, что потерпел поражение в состязании умов? Иного объяснения я не находила. И как же он поведёт себя в следующей стычке? Впрочем, моё жуткое открытие заключалось вовсе не в этом. А в том, что реальность оказалась намного удивительнее, чем мои самые нелепые и бредовые предположения. Это было даже невероятнее, чем моя абсурдная идея о преступнике, который высасывал наши мозги. Но это было правдой. Пришелец, убивая девчонок, использовал технику паладинов смерти. Так же, когда уходил от преследователей. Пришелец был боевым некромантом. И, судя по тому, что он вышел победителем из схватки с шестью «пантерами» – великим мастером этой страшной дисциплины.

   Я отчётливо представила, что произойдёт через какую-то пару-тройку часов. Ратка и Мира обязательно достанут чужака. Для них это теперь вопрос чести и менее всего при охоте за ним они будут думать о сохранности собственной жизни. Найдут, как пить дать найдут, и, не раздумывая, вступят в бой. Но только каковы их шансы на победу? Ну, хорошо, у Миры и Ратки шансы всё-таки есть – они не просто «тигрицы», они – «львицы», да и Конрад (муж Миры) её чему-то да научил. А если на пришельца наткнётся Велирада, Светомила, или Зарка? Нет, вызов чужестранца должна принять я, особенно, если предположение фон Валленроде о его иммунитете к магии верно. Я – единственный боевой некромант в королевстве людичей-венедов, если не считать, конечно, того, кто обучил меня этому страшному искусству. Увы, он не может участвовать в операции по целому ряду веских причин. Надеяться мне придётся только на себя. Жребий брошен. В кабинет воеводы я так и не явилась...

   Лунный Кот.

   Ночная тренировка – испытание духа, а не тела. Преодоление не усталости, но лени и малодушия, улучшение не техники, но нравственное совершенствование и постижение самого себя.

   Этот Путь проходят в одиночку.

   В пустом тренировочном зале стройная светловолосая девушка выполняла упражнения с классическим оружием ближнего боя – парными короткими серпами. Удары её были сильны и стремительны, перемещения быстры и легки. Все движения девушки отличались той особой грацией, что превращает грубую схватку в изящный танец и свидетельствует о безукоризненной технике бойца. О последнем, впрочем, говорил и украшенный золотыми узорами чёрный пояс, перехватывавший белую куртку с эмблемой школы.

   «Хай!» – с резким выкриком девушка нанесла прямой удар ногой, а затем отточенным движением перерезала горло воображаемому врагу. Серпы ещё раз рассекли воздух, девушка, высоко подпрыгнув, исполнила круговой удар с разворота. Уверенно приземлившись, она мгновенно приняла боевую стойку и замерла в готовности отразить возможную атаку. Но атаки, по-видимому, не последовало, и девушка, со спокойным выдохом опустила оружие. Упражнение завершилось, завершилось там, откуда девушка и начала свою опасную, чарующую пляску.

   – Безупречная техника, – неожиданно раздался в тишине низкий насмешливый голос, – я даже начинаю забывать, что воздух не даёт сдачи.

   Девушка стремительно обернулась. В нескольких шагах от неё, почти в самом центре зала, стоял, скрестив руки на груди, высокий, широкоплечий мужчина. Вся дорогая одежда незнакомца – и брюки, и рубашка, и лёгкий, почти невесомый плащ были какого-то странного серебристого оттенка, поэтому создавалось впечатление, что от всей его фигуры исходит загадочное серебряное сияние. Лицо мужчины скрывала серебряная полумаска, словно в зал незнакомец прибыл прямо с праздничного бал-маскарада или карнавала.

   – Кто вы? – настороженно спросила девушка, почему-то не удивляясь самому появлению незваного гостя. Ведь двери зала по-прежнему оставались закрытыми.

   – Разрешите представиться, – изящно поклонился незнакомец, – меня зовут Жан Клод д'Арджент. Рад нашей встрече, Влада.

   – Вы нормандин? Что вам нужно? – в словах Влады зазвучала тревога.

   – Впечатляющая коллекция, – указал на стоявшие у стены на невысоком пьедестале кубки д'Арджент, – скажите, те, кто награждал вас, догадывались, чему именно обязаны вы своими успехами? Они знают, чья кровь течёт в ваших жилах?

   – Жить в мире сервов, используя наши преимущества – одно из немногих прав, которым обладаем мы, – ответила Влада, – и какое вам до этого дело? Это город росов, а не бретонов, – в голосе девушки послышался вызов.

   – Боюсь, вы не поняли, кто я такой, – усмехнулся Жан Клод, – но это неважно. Ответьте, вы действительно верите, что это – он снова кивнул в сторону кубков, – и это – добавил он, посмотрев на Владу, – и есть боевые искусства?

   – В формальных упражнениях заключён их сокровенный смысл, – сказала девушка.

   – Стремитесь постичь их суть, да? – засмеялся гость, – в противном случае мы бы не беседовали в столь поздний час. Я тоже когда-то увлекался этим, – Жан Клод вдруг с необычайной лёгкостью медленно поднял ногу и на несколько мгновений застыл практически в вертикальном шпагате.

   – Надо же, форму не потерял, – довольно произнёс он, опустив ногу и грациозно выполнив полный поворот, – я открою вам главный секрет боевого искусства. Он заключается в двух словах – сохранение жизни.

   – Чьей? – тихо спросила Влада.

   – Ну, уж явно не того, кто стоит напротив, – ответил д'Арджент, – скажите, что вы знаете о звёздах?

   – Я не астроном, – приняла боевую стойку Влада. Она вдруг поняла, что добром этот нежданный визит и странный разговор не закончатся.

   – А вот звёзды знают всё. Именно они помогли мне исполнить волю того, кто пожелал встретиться с вами.

   – Кто он? – только и спросила Влада.

   – Сейчас увидите, – улыбнулся д'Арджент.

   И перед ним прямо из воздуха появился меч с рельефной двуручной рукоятью, крестообразной гардой и узким изогнутым клинком. Клинок этот источал кровавое сияние, которое отбрасывало зловещие блики на серебряную фигуру д'Арджента и придавало всему происходившему мистический и ирреальный характер. Меч медленно подплыл к д'Ардженту, по его лезвию пробежала быстрая рябь. Кровавое сияние усилилось и превратилось в поток холодного пламени.

   – Он чувствует вас, – пояснил Жан Клод и взял меч, – на небе светит кровавая луна. Нет смысла откладывать ваше знакомство.

   Д'Арджент вытянул перед собой руку с оружием и направился к девушке.

   Плита.

   Время пока работало на меня, но я прекрасно осознавала, что предоставленная мне фора продлится недолго. Скоро, очень скоро воевода и де Монтиньи продолжат великую охоту, и кто тогда поручится, что бесстрашные ловчие вновь не превратятся в беззащитную дичь? И даже если мои подруги и сёстры добьются успеха – кому нужна победа, оплаченная столь высокой ценой.

   Я обязана первой выйти на след убийцы. Но как добиться этого, как узнать, где сейчас скрывается пришелец, и самое главное – как заставить его сражаться именно со мной? По здравому размышлению я пришла к выводу, что столь нелёгкие задачи следует решать по очереди.

   Если ты не можешь внятно объяснить, зачем иноземец прибыл в твой мир, постарайся, по крайней мере, понять, что способно привлечь его внимание. Какие тайны и секреты заинтересуют незваного гостя? И уж кому как не мне, главе разведки Воительниц Ирбиса искать ответ на столь резонный вопрос. Напрасно фрайгерр Мирослав де Монтиньи фон Фалькенхорст пренебрёг моей помощью. Хотя, кто сказал, что я стала бы сотрудничать с ним?

   У каждой уважающей себя спецслужбы есть секреты, в которые посторонних стараются не посвящать. Даже если они – королева или воевода. Моё ведомство не являлось исключением.

   Мне не надо было ничего искать. Я уже знала верный ответ. Признаюсь, в моём кабинете я валяла дурака, за что и была столь сурово наказана Покровителем. Тем более следует постараться, чтобы заслужить его прощение.

   ЭТО мы обнаружили год назад. Наткнулись почти случайно, в поисках, как оказалось, не таких уж и ценных рукописей и артефактов давно исчезнувшей магической школы. Легенды, как всегда, всё преувеличили на порядок. Но вот про нашу находку в них не говорилось ни слова.

   Мы почему-то сразу же назвали её ПЛИТОЙ. Собственно, это и была плита. Идеально выпиленный кусок холодного чёрного монолита с абсолютно ровной и гладкой поверхностью, без каких-либо намёков на трещины, царапины и тем более полости или дыры. Его предварительное изучение, предпринятое руководителем исследовательской группы ведуньей Любомудрой де Лотье, не дало ясного ответа ни на один из интересовавших нас вопросов. Происхождение, химический состав, назначение монолита так и остались для нас неразрешимыми загадками. А учитывая, что плита не поддавалась никакому воздействию, даже магическому, приходилось признать, что никаких особых выгод из нашей находки мы не извлекли. Но именно поэтому, и мы это прекрасно понимали, за пределами экспедиционного лагеря о плите не должен был знать никто. Даже среди посвящённых лишь двое более или менее до конца представляли, с какой поистине жуткой вещью нам довелось столкнуться. В тот вечер ведунья Любомудра спешно вызвала меня в свою полевую лабораторию, куда мы перевезли нашу находку сразу же после того как осознали её значимость и ценность.

   – Полковник, – взволнованно сообщила мне де Лотье, – несколько минут назад на плите появился рисунок. Взгляните на него.

   Странное это было изображение. Представляло оно одетого в тёмно-синий хитон мужчину – атлетически сложенного, с необычайно хитрым лицом и что самое поразительное – синим огнём на голове вместо волос. Рядом с фигурой огневолосого атлета были нарисованы два небольших чёртика, один – толстый, а второй – тощий и пронырливый, причём если толстый чёртик вызывал скорее улыбку и некоторую симпатию, вероятно из-за предполагаемой неуклюжести и недалёкости, то вот насчёт его пронырливого собрата у меня не возникало никаких сомнений – подкожный и весьма вредный тип. Собственно, и насчёт их хозяина я не питала особых иллюзий – выражение его глаз ясно свидетельствовало, что сей атлет, несмотря на свою чудовищную силу, в делах привык больше полагаться на подлость, коварство и расчётливую ложь.

   – Плита показала свою сущность, – внешне невозмутимо констатировала я, – Гадес...

   – Что? – недоумённо переспросила меня ведунья Любомудра

   – Кто, – машинально поправила я, – так древние обитатели легендарной Терры называли бога подземного мира. Гадес – владыка Преисподней. Мы именуем её Хёлльмундом.

   – Это Покровитель? – испуганно прошептала де Лотье.

   – У Покровителя много сущностей и обличий, – пожала я плечами, – судя по всему, перед терранами он предпочитал являться именно в таком виде. Странным у него иногда бывает вкус.

   – Так эта...

   – Плита Гадеса, – название само родилось у меня в голове, – не хочу выдвигать скоропалительных гипотез, но чем не шутит Покровитель, возможно, эта плита, не что иное, как средство перехода в мир Создателей.

   – Вы серьёзно? – материалистическая основа мировоззрения Любомудры давала о себе знать.

   – Вы знакомы с некромантами? – задала я ей довольно неприличный вопрос.

   – Нет, – поспешно ответила она, испуганно вздрогнув, – они ведь вне закона.

   – Разумеется, – понимающе кивнула я, – но одно из их преданий гласит, что основатель этой зловещей и преступной магии Роджер Колдгрейв (это его именем кличут эмблему боевых некромантов) получил опасные знания из рук бога смерти Таната – слуги Гадеса. Понимаете о чём я?

   – Легенды существуют в любой секте, – уж слишком резко для той, кто уверена в своей правоте, возразила де Лотье.

   – Что же, – миролюбиво ответила я, – скорее всего, вы правы. Надеюсь, вы в самый короткий срок разгадаете все загадки, связанные с нашим трофеем. Впрочем, не спешите особо. Времени у вас будет предостаточно.

   – А разве мы не сообщим о плите... – неуверенно начала Любомудра.

   – Мы можем сообщить о ней, – согласилась я, – но тогда на ВАШУ (я особо выделила это слово) находку сразу, же наложат лапы сотрудники научного отдела и люди де Монтиньи. А вас к ней больше не подпустят и на сто шагов. Полагаете, они справятся лучше вас? Что же, если вы считаете, что их квалификация превосходит вашу, я извещу королеву...

   Все учёные и исследовательницы – необычайно тщеславные индивидуалистки. С ведуньей Любомудрой больше проблем не возникло. Если не считать вопроса, который она задала сразу же после того, как я приказала перевезти таинственную находку на один из наших особо засекреченных объектов.

   – И всё-таки, почему на плите появился рисунок?

   – Она в вашем полном распоряжении, спрашивайте у неё что хотите, – отшутилась я.

   В самом деле, не говорить же ей, что плита почувствовала ту, кому она могла открыться и явить свою истинную суть, и что эта кто-то – ваша покорная служанка. Согласитесь, после напоминая, что некроманты объявлены вне закона, это было бы несколько некрасиво и бестактно.

   Де Монтиньи ни к чему знать о плите. Хотя бы только из политических соображений. Его влияние после женитьбы на королеве стремительно росло, и, по мнению нашей партии, он становился опасен. Ну и ещё здесь сказались мои честолюбивые амбиции. У меня появился реальный шанс стать сильнейшим боевым магом мира Чёрной Луны. Покровитель умеет искушать, а мы, женщины, – очень слабовольные создания.

   Итак, смелое решение было принято. Я не сомневалась, что у де Лотье ничего не выйдет, и все её опыты и эксперименты закончатся полным крахом. И дело заключалось даже не в том, что некроманты всегда умели надёжно хранить свои секреты. Любомудре противостояла интеллектуальная мощь самих Создателей, а её материалистическое сознание, к счастью для меня, было слишком ограниченным и примитивным, чтобы достойно противостоять изощрённому разуму властителей Хёлльмунда. Что же насчёт меня. Я надеялась, что некромантия позволит мне открыть дверь в неведомое и подчинить моей воле источник доселе невиданного могущества. Но приходилось признать, что я что-то упустила в моих расчётах. Я даже смутно догадывалась что – настоящий, реально существующий ключ, «открывающий дверь» и пробуждающий скрытую в плите чудовищную силу. Неужели без него все мои попытки обречены на провал? Но почему тогда на плите появился рисунок? Зачем она дала мне знак? На некоторое время я законсервировала проект, приостановив все исследования. Но за месяц до рокового визита пришельца я вновь посетила секретный комплекс. Попробовала применить новую методику – плод несчётного количества часов напряжённых и мучительных раздумий. После первой же попытки мне показалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. А буквально неделю назад я почувствовала, ощутила каждой клеткой моего тела, что плита, да, да, плита обратила на меня внимание. Это можно было назвать своего рода односторонним сеансом... телепатической связи? Нет, оно же не живое существо. Но я, да, я уверена, что мне удалось, наконец, пробудить доселе мирно дремавшую внутри неё силу. Ненадолго – на короткий миг, хватившего лишь на один-единственный импульс, тем не менее, достаточно мощный, чтобы... привлечь внимание пришельца? Неужели именно поэтому он прибыл сюда? Выходит, гибель Раткиных девчонок лежит и на моей совести? Что же, я отвечу за свои поступки. Встречусь лицом к лицу с тем, кого позвала в гости. Ведь место нашего неизбежного свидания мне прекрасно известно. Покровитель, я вручаю тебе мою судьбу и душу. Надеюсь, мы на одной стороне?

   Сказка о злом волшебнике.

   Однажды перед сном маленькая Альбертина фон Вейхс позвала отца.

   – Что хочет юная волшебница? – спросил дочь прославленный мастер боевой магии и меча.

   – Сказку – коротко и предельно ясно ответила Альбертина.

   – А почему не мама? – поинтересовался Раймунд фон Вейхс.

   Этот вопрос поверг маленькую Альбертину в глубокое раздумье. Некоторое время она пристально смотрела в потолок, в её светло-голубых глазах отчётливо читалась напряжённая работа мысли. Работа эта оказалась весьма плодотворной. Лицо Альбертины прояснилось, и она важно объяснила:

   – Мама устала.

   – Это веская причина, – согласился фон Вейхс, – и какую же сказку ты хочешь услышать?

   И на этот вопрос ответ последовал далеко не сразу. Чистый взор снова обратился к потолку, и, по-видимому, сумел отыскать на его идеально белой поверхности нужную подсказку.

   – Хорошую.

   – Разумное пожелание и очень удобная позиция, – одобрительно кивнул фон Вейхс, – за содержание отвечает рассказчик, а оценивает и выносит вердикт исключительно слушатель. Детство – прекрасная пора. Искренне веришь – то, что нравится тебе – приводит в неописуемый восторг и всех остальных. Хорошую. Уж слишком по-разному понимают люди это слово. Но с другой стороны, папа ведь худого не посоветует и плохому не научит, верно?

   – Сказку, – повторила маленькая Альбертина.

   – Слушай внимательно и наслаждайся. В одной далёкой-предалёкой сказочной стране жил злой волшебник. Из-за скверного нрава он постоянно ссорился с остальными волшебниками, всячески стараясь испортить им жизнь. Добрые волшебники, в свою очередь, платили злому той же монетой, справедливо полагая, что ничего другого он и не заслуживает. Вражда эта длилась многие годы, так что уже трудно было сказать наверняка – то ли добрые волшебники относились к злому плохо из-за того, что он зол, или это злой волшебник стал таким из-за плохого отношения к нему. А так как прекрасная королева и храбрые рыцари сказочной страны всегда стояли на стороне добрых волшебников, то злому волшебнику однажды стало очень неуютно в столице королевства. Разозлённый на всех и вся, злой волшебник в гневе покинул город и поселился в самом отдалённом уголке сказочной страны, отгороженном от остальных земель высокими заснеженными горами и дремучими вечнозелёными лесами. Здесь, в глуши, где ему никто не мешал и не досаждал, он рассчитывал наконец-то воплотить в жизнь зловещий и ужасный замысел, который погрузил бы сказочную страну во мрак и хаос. Зачем? Злой волшебник и сам не знал ответа на этот вопрос. Явить всем свою истинную силу и мощь? Навредить королеве, остальным волшебникам и рыцарям? Показать их беспомощность и неумение защитить жителей сказочного королевства? Заполучить под шумок то, на что он уже давно положил глаз? А может, никакой причины вовсе и не было, а была лишь горькая обида на весь свет и желание, чтобы плохо стало не только ему одному? А что если злой волшебник прекрасно осознавал, что его замыслам никогда не суждено сбыться, и именно поэтому, впрочем, какая разница? Главное, злой волшебник с головой погрузился в работу, надеясь, что времени это займёт не так уж и много. Ведь его не станут отвлекать или беспокоить понапрасну. Но вот тут он серьёзно ошибся.

   Дело в том, что до него в этом крае никогда не жили волшебники. И это было совершенно естественно – любой уважающий себя чародей посчитал бы ниже своего достоинства поселиться в таком захолустье. А в сказочной стране маги издревле помогали простым людям, причём делали это совершенно бескорыстно. Поэтому местные жители, которые ужасно завидовали людям из других, более близких к столице областей, искренне обрадовались. Теперь и у них будет свой волшебник, который обязательно поможет им.

   Сначала они просто подходили к дому злого волшебника, с любопытством заглядывали в окна, словно желая убедиться, что настоящий волшебник теперь действительно живёт рядом с ними, и это никакой не сон и не выдумка. Потом они начали здороваться с ним на улице, перекидываться парой слов о погоде и прочих пустяках, делиться с ним местными сплетнями и слухами. Ну а затем настал день, когда они впервые попросили его о помощи.

   Почему злой волшебник согласился помочь людям? На то было целое множество причин. Во-первых, он считал постыдным обижать тех, кто не мог достойно противостоять ему. Нет чести в издевательстве и глумлении над слабым и беззащитным. В сказочной стране это понимали даже злые волшебники. Во-вторых, злой волшебник относил себя к волшебникам действия. Зло должно крыться в поступках, а зло бездействия, каким бы опасным и страшным оно не являлось – это удел малодушных. В-третьих, соглашаясь помочь людям, он, тем самым, подменял собой королевскую власть. А ведь королева всегда поддерживала добрых волшебников. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не уронить её престиж в глазах её же подданных? Ну и, наконец, четвёртая причина – злой волшебник увидел, что люди считают его не злым волшебником, а просто волшебником. И что кроме него помочь им некому.

   Утешало злого волшебника одно – любое деяние можно при желании выдать за самое ужасное злодейство на земле. Например, борьбу с разбойниками.