Текст книги "Хроники Эринии. Дракон стремится к морю (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

   – Да,– лишь кивнул Дросте.

   – Вас ничего не смущает в нём?

   – Нет,– покачал головой адъютант.

   – Вот и отлично. Надеюсь, вы исполните свой долг, как подобает настоящему офицеру. И помните, эта часть плана – абсолютно секретна. Первый курфюрст должен до конца оставаться в полном неведении.

   – Так и будет, мой генерал, – уверенно ответил Дросте.

   – Тогда я вас не задерживаю. Удачи.

   И четвёртый курфюрст вновь остался один.

   Размышления перед бурей.

   Когда смолкли последние выстрелы Элизиумской войны, стало ясно – вместе с миром в Инферно пришла катастрофа. Терры больше не существовало, тяжелораненый Покровитель впал в глубокую кому. Из девяти кругов Тьмы его сторонники удерживали лишь последний, в котором укрылись те, кто так и не склонился перед Спасителем. Места хватило всем, его хватило бы с избытком ещё для очень многих. Но этих многих не было.

   Многие в Хёлльмунде не понимали, почему армии Элизиума после первой же неудачи поспешно отступили от его стен. Джесс больше не желал смертей и страданий? Или он знал то, чего не ведали остальные? Впрочем, для посвящённых это не составляло секрета. Хёлльмунд лишился своего источника, чья энергия позволяла ему беззаботно существовать многие тысячелетия. Без неё он был обречён на медленную, но неизбежную смерть. Незавидный, но единственный конец для тех, кто поставил гордыню превыше всего.

   Но кто сказал, что Принцы Тьмы не предвидели подобный исход? Конечно же нет, никто из них не питал иллюзий насчёт вероятной войны и её итогов. А потому выход искали давно, очень давно. Стоит ли удивляться, что его всё-таки нашли?

   Задолго до катастрофы властители Хёлльмунда задались вопросом – что же отличает их от Творца и тех, кого он создал по своему образу и подобию? Ответ на него лежал на поверхности и содержался в самом имени того, против кого восстал Покровитель. Умение творить и созидать. Из предосторожности, или по какой-то иной причине, но именно его лишил Всемогущий Вседержитель своих мятежных слуг. Признайте, это было мудрое решение. Бездарность порождает бесплодие. Бесплодие порождает беспомощность. Беспомощность порождает покорность. Покорность порождает страх. И если ты победил страх, если ты отринул покорность, если ты преодолел собственную беспомощность – не смей останавливаться на полпути. Пройди его до конца.

   Не умеешь сам – научись у других. Разумеется, Принцы и не надеялись, что Творец всего Сущего поделиться с ними самой сокровенной тайной. Но, справедливо рассуждали они, то, что нельзя выведать у Творца, можно заполучить у тех, кто схож с ним по своей природе. Пусть эти существа и были слабы и беспомощны, но кое в чём они превосходили надменных властителей Тьмы. И чтобы сравняться с ними, чтобы ещё раз посрамить Всемогущего Лорда, принцы в кои– то веки отринули безудержную гордыню.

   Один за другим мятежные демоны прибывали на Терру, где вселялись в тела тех новорождённых, чей огромный талант было невозможно скрыть от пронзительного взора будущих спасителей Хёлльмунда. Теперь им предстояло прожить вместе всю отведённую детям жизнь. И каждый миг этой жизни властители Инферно использовали с наибольшей выгодой. Сливаясь с сознанием носителей, подчиняя их волю, Принцы с жадностью впитывали ту живительную энергию, что порождали горящие сердца беспокойных гениев. Владыкам Тьмы открывалась сама суть таинственного процесса, именуемого творчеством. Они воочию наблюдали, как рождаются бессмертные шедевры. И не просто наблюдали – часть из них создали уже они. Ведь без личного опыта любая учёба бесполезна.

   Но любому учению, рано или поздно, приходит конец. Познав муки вечных сомнений, томительных исканий, кропотливой работы и многократной переделки будущих творений, но также и радость, сравнимую с родительским счастьем от появления на свет любимого дитя, принцы Тьмы один за другим возвращались в мрачные чертоги Радужного Дворца. Знал ли об их странствиях Спаситель? Конечно же, да. Догадывался ли об их сокровенных планах? Трудно сказать. Доподлинно известно лишь одно – всякий раз, когда тот или иной владыка Инферно покидал Терру, на его временную Родину обрушивалась очередная напасть. Одну мировую войну, обильно сбиравшую свою кровавую жатву и плавно перераставшую в братоубийственную бойню, сменяла другая, ещё более страшная, ибо враг в ней грозил уже полностью уничтожить народ, приютивший на время мятежных демонов Тьмы. Едва же этот многострадальный народ успевал оправиться и передохнуть от военного лихолетья, как его правители затевали перестройку всего жизненного уклада, и перестройка эта неожиданно оканчивалась полным крахом и сломом всей прежней жизни, и некогда могучая страна гибла глупо и бездарно. А на поверхность, как это и бывает при всяком крушении, выплывало самое мерзкое и отвратительное. Но какая нам теперь разница, кто на самом деле стоял за всеми этими бедствиями?

   Важно совсем иное – теперь принцы Тьмы были готовы к суровому испытанию, которое выпало на долю всех обитателей Инферно. Армии Элизиума отступили, смолкли последние залпы войны – ничто не мешало властителям Преисподней осуществить их честолюбивую и безумную мечту. Проект «Казино и блудницы» начал претворяться в жизнь.

   Надёжно укрывшись за непроницаемым силовым барьером «Файр Лейк», в который принцы вложили весь запас энергии, что оставался в их распоряжении, всё население Хёлльмунда с глубокой тревогой ожидало, чем же окончится таинственный ритуал, который Повелители Тьмы проводили в главном зале Радужного Дворца.

   Томительное ожидание продолжалось трое суток, потому как в Хёлльмунде нельзя было определить, когда день сменяется ночью. Вечный полумрак, безраздельно царящий на его полуразрушенных улицах и площадях, лишь усиливал огромное напряжение, что охватило людей, собравшихся на них. Получится или нет? Ускользнут ли они из ловушки, в которую загнал их всесильный Лорд? Никто не ведал, как принцы ответят на этот вопрос, никто не предвидел, какой озвучат приговор.

   Начало четвёртых суток ознаменовалось торжествующим смехом принцев и их приближённых, который явственно донёсся из-за высоких стен Радужного Дворца. И сейчас же этот зловещий хохот был встречен и подхвачен восторженным рёвом многотысячной толпы, которая словно обезумела в один-единственный миг. Пропало напряжение, исчезла тревога, ибо получен был ответ. В Хёлльмунд возвращалась надежда, жизнь в нём обретала новый смысл.

   И заглушая дикие вопли, горделиво неслось над Инферно: «Ты, кто нарёк себя Всемогущим. Узри же. Ты сотворил свой мир за шесть дней, а мы же управились за вдвое меньший срок. Теперь мы равны, и по праву зовёмся именем, что раньше носил только ты. Отныне и мы – Создатели».

   Так возникли Эринния и Сервия. Так появились мы – людичи-венеды.

   Часы мастера Уильяма и в самом деле оказались бесценным сокровищем. И всё же – ответы, что я получила от них, породили лишь новые вопросы. Путь к истине бесконечен. И какая разница, что помогает тебе идти по нему – перо или меч?

   С моего балкона прекрасно видны и прибрежные скалы, и море, которое всё не успокаивается и продолжает упорно биться о них. Почему стихия, что должна дарить покой истерзанным душам, сама рвётся в тяжёлую битву? Что она хочет доказать и кому? Или это ясный намёк, что и моя война только началась?

   Я знаю, знаю, что рано мечтать о том, чтобы беззаботно погрузиться в морскую пучину и забыть обо всех тревогах и заботах, что оставила на берегу. Большая игра уже началась, и мои соперники, которых мне ещё предстоит увидеть вживую, уже сели за стол. В этой игре никого не волнует истина, никого не интересует, на чьей стороне правда и справедливость. В ней думают лишь о победе. Так всегда бывает, когда ставкой служит собственная жизнь. Кто же последним останется сидеть за этим страшным столом?

   Впрочем, не стоит забывать и о приятном. Завтра, хотя нет, уже сегодня вечером, я встречаюсь у Серёги Каренина в его «Подзорной трубе» с Мстиславом Брэкли (раз уж Мстиславу так нравится подписывать свои романы, не мне его коллеге по перу, называть его по-другому) и моим соперником по «Челленджеру-86». Как же его там – Велесов? Да, Виктор Велесов. Мстислав от него в восторге и уверяет, что я обязательно разделю его настроения после знакомства с этим удачливым новичком. Посмотрим.

   Ну а пока. Пока я попробую понять, на чьей стороне мои симпатии в той титанической битве, что кипит прямо перед моим взором. Пусть я не застала её начала, пусть не узнаю её конца – есть в ней что-то такое, что не даёт оторвать от неё глаз. Что же привлекает меня больше – невозмутимая стойкость или безудержная отвага?

   Изумрудный портал, что открывается у меня за спиной, не позволит мне разобраться в самой себе. Берегиня Ладомира наконец-то прибыла. Её ожидает весьма интересный разговор. Пора. Дамы и господа, я вступаю в игру.

   Люди – не боги, и не понять им,

Что их в бой ведёт.

Лишь мудрый ворон

Старый мудрый ворон,

Знает, что смерть к себе зовёт.

Видел тот ворон и не раз,

Как клинок находит среди нас

Добычу верную в свой час.

Не зная участи своей

Мы мчимся к смерти всё быстрей

И только мудрый ворон видит

Следы поживы на песке.

Вновь, вновь

Кровь опьяняет нас

Вновь, вновь

Вкус её как всегда дурманит нас

Вновь вызывает, на поединок

Нас враг иль бывший друг

Только лишь ворон,

Старый мудрый ворон

В выси очерчивает круг.

   Смотрит тот ворон день за днем

Как дышать мы все перестаём

Земле друзей всех предаём.

Велит жестокий идол нам

И бой кипит и тут и там

И только ворон видит сверху

Как смерть крадётся по пятам.

Вновь, вновь

Кровь опьяняет нас

Вновь, вновь

Вкус её как всегда дурманит нас

Пытливый взор следит с небес

За кровью хлынувшую здесь

И тот в крови той захлебнётся

В чьем сердце воцарился бес.

   Вновь, вновь

Кровь опьяняет нас

Вновь, вновь

Вкус её как всегда дурманит нас

   Готово тело, сердце в огне

   И я прорвусь к моей мечте

   Час настал, ударил гонг

   В последней битве отдам я долг!

   И каждый миг дышу свободно

   И вам меня не победить

   (Мой) выбор сделан, жребий брошен

   (И я) сражаюсь, чтоб(ы) жить!

   Пот проливала день и ночь

   Чтоб все преграды превозмочь

   Едины разум и душа

   Теперь опасней я ножа

   И каждый миг дышу свободно

   И вам меня не победить

   (Мой) выбор сделан, жребий брошен

   (И я) сражаюсь, чтоб(ы) жить!

   Приложение: повесть Воиславы Ветловской (Мортимер) «Звуки блюза в весенней ночи».

   Забавно, календарь показывает, что на улице весна, а в моей душе безраздельно царствует глубокая осень. Ненавижу эту пору. Свинцовое небо, слякоть, вечный моросящий дождь и самое главное – ясное осознание того, что дальше будет только хуже.

   Я обожаю блюз. Мне нравится слушать его чарующие звуки, наслаждаться волшебной мелодией, рождённой силой безымянного гения. Летом. Когда они пробуждают в вашей душе нежные и томительные мечты о возможном счастье и гармонии с самой собой. Но промозглым осенним вечером – увольте. Мне отлично известно, что депрессия – тяжелейшее заболевание, способное привести к самым роковым последствиям. И с ней надо бороться, а не потакать собственной слабости. И я врубаю « Королеву затерянного города», чтобы изгнать беса уныния из моего сердца. Вообще-то у меня есть ещё одно надёжное средство для борьбы с ним, но о нём я пока промолчу. Мы ведь с вами почти незнакомы, не так ли?

   Что же, разрешите представиться – ведунья Воислава, в прошлом воительница дружины Ирбиса, а ныне – перечислю все варианты: я гордо именую себя частным детективом, мои благодарные клиенты характеризуют меня как «полезную девушку в опасной переделке», а конкуренты и различные недоброжелатели... не наговаривать же мне на саму себя. Впрочем, они явно несправедливы. Да, было в моём послужном списке пара тёмных дел, когда я с трудом вышла сухой из воды, спорить не стану. Но кто из нас в этом Городе без греха?

   Если честно – не мне жаловаться. Я продолжаю заниматься тем, чему меня учили. Только платят больше, а риска – почти никакого. Фавны. Храни, Покровитель, этот народ. Вот он – вечный залог моего материального благополучия. Все ревнивые и обманутые мужья Эмеральд-сити знают – я выведу на чистую воду и неверных жён, и их коварных любовников. Небольшое, но достойное вознаграждение – и доказательства очевидной измены лягут на ваш стол. Я стою на страже устоев нашего общества, я охраняю целостность брака и семьи. Благородная и почётная работёнка. Сотрудничать с фавнами – вообще одно удовольствие. Они контролируют шоу-бизнес и игорные дома – там столько подводных камней. Нечистые на руку игроки, подкупленные крупье, дебоширы-посетители, безжалостные конкуренты – без специалиста по безопасности и шага не ступить. А ведь гораздо приятнее иметь дело с тем, кому ты платишь, и кто не задаёт лишних вопросов. Надеюсь, последняя фраза не сказала вам слишком многого? Ну-ну, ничего серьёзного – полукровки – проходимцы, подгулявшая мелкая шпана, разика два пришлось, правда, схлестнуться с Вольными стрелками и Ночными охотниками, но для Воительницы Ирбиса – это всё семечки. Я же говорила – почти никакого риска.

   Странно, почему же я почти каждый вечер позволяю себе малость расслабиться, доставая из сейфа очередную бутылку и пропуская стаканчик бодрящей коричневой жидкости. Вот оно – моё секретное оружие против безнадёжной, отчаянной тоски. Здесь главное знать норму. Я пока её держу. Но если это всё-таки угрызения совести, а не обычная депрессия, вызванная напряжённой работой – я стараюсь не думать об этом всерьёз.

   Сегодняшний посетитель сильно отличается от моих обычных клиентов. Внимательный взгляд проницательных глаз, жёсткие черты лица, аккуратная стрижка, безукоризненная осанка – за милю чувствуется военная выправка. Сильное, тренированное тело, приличный строгий костюм – что же приятель, тот на кого ты работаешь действительно птица высокого полёта. Что же тебе понадобилось от меня?

   – Детектив Воислава? Позвольте представиться – Ратибор – начальник службы безопасности виконта Властимира

   – Чем обязана? – дежурная вежливая улыбка, сейчас – я сама любезность. Виконт Властимир, фрайгеррат Вороново – ближайший помощник фрайгерра Владислава. Многообещающее начало...

   – Буду краток. Мне порекомендовали обратиться к вам, я навёл справки, и вы действительно мне подходите. Нам понадобятся ваши услуги. Всего на один вечер. Гонорар – тысяча. Ну как?

   – Надеюсь, вы понимаете, я не занимаюсь ничем противозаконным, – бросив на собеседника быстрый взгляд, осторожно произношу я.

   – Ну что вы, – и улыбнулся, вот нахал, как будто знает, а, пожалуй, и знает... – ничего нелегального. Виконт устраивает светский приём, ожидается много гостей, дополнительная страховка – не более. Драгоценности супруги, ценная коллекция, нежелательные эксцессы – не мне вам объяснять. Молодая, привлекательная женщина, ненавязчивый контроль за всеми гостями. Дадите согласие, дополнительные инструкции получите на месте.

   – Как насчёт небольшого аванса? – переговоры вступают в деловую фазу.

   – Здесь две сотни. Итак, мы договорились?

   – К какому часу прибыть в ваше распоряжение?

   – Восемь часов вечера. Буду с нетерпением вас ждать. До встречи.

   Два вопроса, которые не дают мне покоя,– первый результат нашего разговора. Кто тот таинственный благодетель, что столь лестно отозвался о моей квалификации? И почему господин Ратибор действительно решил, что более подходящей особы ему не найти? Второй результат – две сотни наличными на моём столе. Самый весомый довод проигнорировать первый. Что же, подготовимся к светскому рауту.

   Без десяти восемь мой автомобиль останавливается у ворот особняка виконта. Небольшие формальности с охраной, и вот я уже нахожусь в кабинете их главы.

   – Вижу, времени вы даром не теряли. Выглядите просто шикарно.

   Комплимент от мужчины – это всегда комплимент от мужчины. Приятно, что уж говорить. Не зря старалась. Модная причёска и макияж в престижном салоне, мой самый дорогой брючный костюм (нельзя же исключать, что придётся действовать активно, хотя, упаси Спящий, обошёлся он мне чуть ли не в сотню), дорогущие туфли на низком каблуке (та же причина и опять мольбы к небесам), элегантный плащ (приняла прислуга) и зубочистка во рту (пора избавляться). Я само олицетворение неотразимости.

   – Что вы там говорили насчёт дополнительных инструкций?

   – Профессиональный подход. Вот список гостей и краткая характеристика каждого из приглашённых. Память у вас превосходная, ознакомьтесь и усвойте всё хорошенько. Но сначала, короткая встреча с виконтом.

   Что сказать – кабинет под стать хозяину. А вы, господин виконт, надо признать, полностью соответствуете данному вам имени. Высокий рост, широкие плечи, величавая осанка, уверенные движения. Взгляд – про взгляд лучше промолчать. В общем, больше чем на вечер мы вряд ли сработаемся.

   – Честно говоря, я сильно удивлён выбором Ратибора, – и голос не подкачал, – я кое-что слышал о вас, и нахождение особы со столь сомнительной репутацией в моём доме для меня в принципе неприемлемо. Но моему телохранителю виднее, а я привык полагаться на него. По крайней мере, постарайтесь вести себя как можно незаметнее.

   – Я так понимаю, это подлинник, – небрежно киваю я на висящую на стене картину.

   Глаза виконта сверкают. Рада, что он понял оскорбительный смысл моего вопроса. Что же, помимо подмоченной репутации у меня есть ещё целая куча достоинств. Чрезмерное самолюбие, например.

   – Разумеется, – обладай виконт хоть толикой магических способностей, испепелил бы меня взглядом прямо сию секунду.

   – Сразу видна рука гения. Разрешите взглянуть поближе, – это так для проформы, я уже стою в одном шаге от шедевра.

   – Великое вообще-то лучше постигать на расстоянии, – в голосе виконта слышится лёгкое презрение и ощущение собственного превосходства.

   – Верно, но некоторые вещи всё-таки лучше изучить вблизи. Оригинальная техника мазка. Кстати, она у вас висит немного неровно. Поправьте на досуге.

   – Неужели, – виконт желчно усмехается, – обязательно учту.

   Приём проходит как по маслу. Нет, вечер положительно удался. Вежливые гости, незаметная, обходительная прислуга, светские беседы ни о чём... иногда, будто невзначай, мелькнёт среди гостей атлетическая фигура Ратибора, и тут же исчезнет, словно растает прямо в воздухе. Признаться, наблюдать за этой публикой действительно интересно. Забавно, любопытно, словно разгадываешь несложный ребус, детскую головоломку, когда найти правильное решение так несложно, что и радости особой от этого не испытываешь. Наивные, неужели, они серьёзно верят, что могут кого-то обмануть своими безупречными манерами и ослепительными улыбками. Один-единственный внимательный взгляд, и самые сокровенные тайны их душ открываются перед вами. Старший сын виконта Велислав. Ну, вылитый отец. Наследник, надежда и опора. Но ведь ты всё еще находишься в тени своего папаши, и, похоже, приятель, тебе это сильно начинает надоедать. Ты явно не прочь, не сегодня-завтра, начать собственную игру, а твоя жёнушка, готова биться об заклад, она тебе всё уши прожужжала о твоём таланте, величии и неординарности. Барон Ярополк – старый друг-соперник. Сейчас, у него, безусловно, чёрная полоса, но старый интриган, видно невооружённым глазом, полон оптимизма и энтузиазма и решительно настроен на реванш. Ревнует к благосклонности фрайгерра не хуже смазливой юной чародейки (и без малейших опасений навлечь гнев Её Величества). Берегиня Любава, берегиня Горислава – для вас вечер не более чем дань протоколу, необходимый жест вежливости. А на самом деле вы искренне считаете виконта пустым местом, чуть ли не полным ничтожеством. Ну ещё бы – мы такие великие ведуньи. Только зря вы так, спорю, вам есть чему у него поучиться.

   А вот и младший сын виконта Любомил с супругой. Честно говоря, юный виконт вызывает у меня симпатию. Даже затрудняюсь сказать сразу, чем именно. Красивый юноша, что и говорить, но ... не из-за этого. Может взгляд у него иной, чем у отца и брата. Да, пожалуй... Нет в нём открытого стремления подавить собеседника статусом, подчинить своей воле, нет желания выказать превосходство и право распоряжаться вашей судьбой. Возможно, со временем всё пройдёт, но пока, пока он импонирует мне больше всех. Воспользоваться случаем и попробовать завязать более близкое знакомство? Похоже, ведунья Радомила на некоторое время покинула мужа, и пока талантливая волшебница (красавице пророчат блестящую магическую и придворную карьеру) не проглядывается на горизонте, лови момент. Мягко, почти бесшумно подкрадываюсь к ничего не подозревающему молодому виконту, который мирно любуется украшающим стену гостиной творением очередного гения. Подходящий повод блеснуть эрудицией.

   – Ну и что вы видите? – с любопытством интересуюсь я.

   – Нежность, томление, – так, похоже, Любомил принял мой вопрос за чистую монету, – невинность, неосознанное желание, что незаметно перерастает в пламенную страсть. А что видите вы?

   – Удачное вложение капитала, – тоном закоренелого циника произношу я, – лет пятнадцать назад, когда ваш отец, похоже, и приобрёл эту картину, она стоила около десяти тысяч. А сегодня, он мог смело продать её за все пятьдесят. Вот за это я и обожаю искусство – иллюзорное становится материальным.

   – Предсказуемый подход для охотницы за головами и наёмного стрелка, – нет, мой юный друг, в искусстве обливать собеседника холодным презрением и убивать одной фразой вам ещё многому придётся поучиться у отца и брата. Я лишь ощущаю прилив дерзости и куража.

   – Трезвый взгляд на реальное положение вещей, не более того.

   – Из-за него вас выгнали из дружины Воительниц Ирбиса? – ого, да мы пытаемся ехидничать.

   – О-о-о, я не делюсь интимными подробностями моей биографии с малознакомыми мужчинами. Но если мы сойдёмся поближе – романтическое свидание, ужин при свечах, уютный номер и только мы вдвоём – я могу потерять голову и наговорить лишнего...,-обольстительно улыбаясь, бесстыдно смотрю прямо в глаза Любомила. Покровитель, щёки юноши зарделись румянцем. Я вогнала его в краску. Воислава, Воислава, как тебе не совестно.

   А ведь обсуждать подробности моей позорной отставки я не имею права. Хотя бы потому, что для нашей дружины она обернулась настоящей катастрофой. Мы потеряли восьмерых девчонок! Таких потерь в мирное время нам ещё не доводилось нести. А в итоге, в итоге сразу же после полнейшего провала, я прямо в лицо высказала подвоеводе Белогоре и воеводе Миладе всё, что думаю об их командирских способностях. Милада грозно нахмурилась, Белогора же просто взвилась от ярости. Заявила, что это прямое оскорбление командира. «Оскорбление, – невинно вскинула я брови, – какое же это оскорбление? Это не оскорбление. Вот это – оскорбление». И съездила ей по физиономии. Сейчас, когда, откровенно говоря, уже поздно, я понимаю – не надо было этого делать. Если кто и не находил себе места из-за гибели девчонок, так это в первую очередь наши воевода и подвоевода. Но нервы. Тогда они зашалили у всех. Завязалась драка, изрядно досталось каждой из её участниц, ну а в итоге меня выперли из дружины с формулировкой «за недостойное поведение». К счастью, все мои навыки остались при мне. К счастью ли?

   – Дорогой, тебя ни на минуту нельзя оставить в одиночестве, – ведунья Радомила, задорно смеясь, присоединяется к нашей беседе. А счастье было так близко, – стоит только на минуту отлучиться в дамскую комнату, а ты уже напропалую флиртуешь с очаровательной красоткой.

   – Ну, если называть искусствоведческий диспут флиртом, – пожимаю я плечами.

   – Значит, моя ревность абсолютно беспочвенна, – улыбается ведунья, – милый, возможно, с моей стороны это прозвучит несколько бестактно, но, по-моему, твой отец немного невежлив по отношению к гостям. Пора бы ему уже присоединиться к нам.

   – И верно, – смущённо произносит Любомил, – по-видимому, папа опять заработался. Пойду, позову его.

   И мы с Радомилой остаёмся наедине. Увы, вот они – превратности нашей жизни. Счастливые мгновения сменяются минутами, которые вы с радостью предпочли бы из неё исключить.

   – Как вам картина? – я пытаюсь направить наш разговор в нейтральное русло, – удивительно, как тонко удалось художнику передать и нежность, и томление, и невинность, и неосознанное желание, перерастающее в пламенную страсть.

   – А это, правда, что у вас с фавнами совместное взаимовыгодное дело, – с очаровательным выражением на лице безмятежно интересуется Радомила, – они соблазняют очередную красотку, вы разоблачаете её перед обманутым мужем, а полученные деньги делите пополам?

   – Гнусные измышления подлых клеветников – глядя на ведунью чистым кристальным взором, нагло вру я. (во-первых, моя доля всегда составляет две трети от выручки, а во-вторых...)

   – А вам никогда не говорили, что приставать к женатым мужчинам неприлично? – по-моему, в голосе супруги Любомила звучит искреннее любопытство.

   – Ну, нельзя же требовать столь многого от бесстыдницы, паразитирующей на женских слабостях.

   – Но вы с таким пылом и возмущением отвергли все предъявленные обвинения, что я поневоле решила, что вы являете собой образец добропорядочной верноподданной Её Величества, – язвительно улыбается ведунья.

   – А ведь эта картина выполнена в той же манере, что и шедевр в кабинете виконта, – дипломатично ухожу я от прямого ответа, – присмотритесь, та же техника мазка, похожая цветовая палитра. Издалека этого не разглядеть, но вот вблизи...

   – Что же, пожалуй, вы правы, – решает оставить меня в покое Радомира.

   – Дорогая, – одного взгляда на поспешно вернувшегося Любомила достаточно, чтобы понять, что юный виконт не на шутку встревожен, – не хотелось бы тебя беспокоить, но отец не отвечает.

   – В каком смысле? – удивлённо спрашиваю я.

   – Я постучал в запертую дверь, затем несколько раз позвал его, но папа совершенно не отреагировал.

   – Это может быть очень серьёзно, – я решительно беру инициативу в свои руки, – поднимайтесь наверх, а я постараюсь незаметно известить о случившемся Ратибора.

   Через минуту мы и присоединившийся к нам начальник охраны стоим возле кабинета Властимира.

   – Господин, виконт. Господин, виконт, – Ратибор настойчиво стучит в дверь.

   В ответ – лишь мёртвая тишина.

   – Я ломаю дверь, – принимает решение телохранитель, – посторонитесь.

   Ратибор всей своей стокилограммовой массой наваливается на дверь. Та не поддаётся. Ратибор отступает к стене коридора и с разбега вновь бросается на штурм. На этот раз его попытка оказывается удачной. Начальник охраны просто вносит дверь внутрь кабинета. Я, Любомил и Радомила поспешно следуем за ним. Что же, молчание виконта становится понятным. С двумя пулевыми отверстиями в груди и одной в голове особо не поговоришь. Лицо Любомила покрывается мертвенной бледностью. Его супруга в испуге прикрывает ладонями рот. Мы с Ратибором обмениваемся понимающими взглядами.

   – Вызывайте всех кого необходимо, а я предупрежу гостей.

   Мой взор невольно останавливается на картине. Надо же, виконт всё-таки успел последовать моему совету. Картина висит идеально ровно.

   – Дамы и господа, – громко обращаюсь я ко всем приглашённым на вечер, – у меня для вас есть пренеприятнейшее известие – к нам едут Воительницы Ирбиса.

   – Как Воительницы Ирбиса? Почему? – доносятся недоумённые возгласы снизу.

   – Виконт Властимир обнаружен застреленным у себя в кабинете, – поясняю я, – большая просьба – никому не покидать особняк до прояснения всех обстоятельств убийства.

   Полку титулованных и знатных особ в доме прибыло. Во-первых, фрайгерр Владислав с полудюжиной дружинников. Во-вторых, берегиня Белоснежа (успевшая уже что-то обсудить взволнованным полушёпотом с Гориславой и Любавой). Ну, и в-третьих – мои бывшие командиры – воевода Милада и подвоевода Белогора с десятком рядовых воительниц Ирбиса. Фрайгерр, берегиня, Милада и Белогора расположились вместе с нами в кабинете виконта, дружинники и дружинницы рыщут по вилле в поисках орудия преступления и других важных улик. Скажу сразу – предварительный опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего существенного не сообщил. Так всегда бывает, когда каждый занят только самим собой.

   – Ну и какие будут версии, – мрачно бросает Владислав.

   – Да версия тут только одна, – пожимаю я плечами, – убийца проник в кабинет (не исключено виконт сам впустил его), застрелил виконта, взял ключ, уходя, запер дверь и присоединился к остальным гостям. Охрана уверяет, что особняк никто не покидал. Следовательно, убийца всё ещё находится в доме. Среди нас, – уточняю я для ясности.

   Взгляды моих бывших начальниц останавливаются на мне. В их глазах загораются злорадные огоньки.

   – Смотрите-ка, кто здесь у нас, – издевательски усмехается Милада, – наша несравненная дикая гусынька.

   – Гуси, гуси, га-га-га, есть хотите, – ехидно вторит ей Белогора.

   – Полегче на поворотах, – невозмутимо парирую я их плоские остроты, – я здесь по делу и на совершенно официальных основаниях.

   – Стервятница почуяла запах добычи, – не унимается Милада.

   – Так, хватит попусту выяснять отношения, – вмешивается в нашу перепалку Владислав, – где пистолет, где пистолет, я вас спрашиваю.

   – Разрешите доложить свои соображения, – кашляет Ратибор. Получив согласие, он уверенно продолжает, – мне кажется, что пистолет спрятан в кабинете. И вот почему. Я думаю, убийца заранее пронёс оружие на место преступления, скажем в сумке или в пакете, оставив его где-то в укромном уголке. Затем, спустя какое-то время, он вновь вернулся в кабинет, совершил своё злодеяние, перепрятал пистолет и преспокойно ушёл, заперев дверь на ключ. Посудите сами, он ничем не рискует. Весь вечер он спокойно разгуливает среди гостей, не заботясь о том, как достать и как избавиться от оружия.

   – Но ведь в этом случае пистолет рано или поздно обнаружат, – возражает Милада, – хотя если ствол незасвеченный, риск не так уж и велик.

   – Оружие всё равно вряд ли удалось бы вынести за пределы дома, – приводит дополнительный довод в пользу своей версии Ратибор, – полагаю, убийца заранее это понимал.

   – И пистолет он положил на самом видном месте, – саркастически произносит Милада, – слушай, Белогора, открой ящик письменного стола. Я почти уверена, что преступник, не мудрствуя лукаво, бросил орудие преступления именно туда.

   Белогора, иронически усмехаясь, подходит к столу, небрежным движением выдвигает ящик. Выражение её лица резко меняется.