Текст книги "Exposure (ЛП)"
Автор книги: XWPFanatic
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)
– Да, я знаю это. Я думаю о покупке небольшого морозильника и запасе здесь. Но Каму действительно нравятся ночные прогулки, я бы не хотела его лишать. – Я целую её нос, а затем её подбородок. – Хочешь дурачиться?
– Хочу ли я? Да. У меня есть энергия? Нет. Извини, Таблоид, ты застряла с обнимашками сегодня вечером.
– Застряла? Вряд ли. Ты самая лучшая обнимашка, которую я знаю. – Я ловлю себя. – Ты, конечно, единственная обнимашка, которую я знаю. – Я поднимаюсь с дивана и протягиваю ей руку. – Давай заправим тебя. Я буду там через минуту.
– Чем ты планируешь заняться?
– Проверить наши поставки мороженого.
*
Я поднимаюсь наверх и оказываюсь в детской. Это так прекрасно, так готово для наших детей. Я не знаю, как я смогу держать их здесь, и я буду очень далеко. Было достаточно тяжело, когда они уходят на глубину.
Как я могу быть так влюблена в двух маленьких людей, которых я никогда даже не видела?
– Вы двое проделали большую работу с комнатой, – говорит Брайан позади меня.
– Я не могу дождаться, пока они придут.
– Да, я тоже с нетерпением жду этого. – Он скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. – Быть с вами и Келси – всё равно что быть с семьёй. Я взволнован. – Он наклоняется ко мне. – Кроме того, это два маленьких человека, которых можно научить делать покупки.
Я стону. Наши плохие кредитные карты.
– Ты… – Я должна заставить себя сказать правильное обозначение: – Они дяди Брайана. Тебе будет, чему их научить. Тем более что я не думаю, что они больше продают Garanimals.
Брайан смеётся.
– Да. Так как у Келс полно рук, чтобы вы были скоординированы, я думаю, что я буду тренировать их рано.
Я нахмурилась, пытаясь его немного запугать.
– Я координирую. Чёрный идёт с чёрным.
Он срывает мою чёрную футболку.
– Вы не знаете о различных оттенках чёрного, не так ли? Вы должны быть прямым мужчиной; вам так грустно, Стад.
– Мне может быть грустно, но я поймала лучшую девушку вокруг. – Удар, приятель.
– Вы уверены, что сделали. Если бы она была честной, мне пришлось бы серьёзно подумать о смене команды.
Моя девушка вдохновляет меняющие жизнь действия.
– Почему она так устала сегодня, Брайан? Что-нибудь случилось, о чём я должна знать?
– Кажется, в наши дни ей стало намного легче. Она плохо спит по ночам. У неё снова бессонница. Думаю, хорошо, что она сейчас дома.
– Да, я тоже. Дай мне знать, если что-то случится, Брайан. Я доверяю тебе своей жизнью, понимаешь?
– Я знаю. Я обещаю, что позабочусь о них. Я даже заставил её лечь и немного вздремнуть сегодня. – Он кладёт дружескую руку мне на плечо. – Не волнуйтесь. Я позабочусь, чтобы всё было хорошо, пока вы, ребята, не поедете в Новый Орлеан.
– О, ты едешь с нами, Брайан. Мама специально пригласила тебя.
– О-о, я люблю вашу маму. Почему вы не унаследовали её хороший вкус в моде? Она божественная! Если вы и Келс захотите, чтобы я был там, я буду там. Но придёт время для семьи, когда придут дети. Поэтому можно мне здесь потусоваться… устроить пару диких вечеринок…
Я знаю, что он шутит, но у меня повышается кровяное давление.
– Послушай, Брайан, я знаю, что могу немного тебя дразнить. – Он смотрит на меня. – Хорошо, много. Но дело в том, Келс и я, мы считаем тебя семьёй. Мы хотим, чтобы ты был с нами. Келс была бы очень разочарована, если бы ты не был в Новом Орлеане. Плюс, не дай Бог, я приведу детей домой в несоответствующих нарядах.
– Не может быть этого, не так ли? – Он принимает более серьёзный тон. – Спасибо, Харпер. Это очень много значит для меня. Я люблю вас, ребята. Кроме того, мама сказала кое-что о Заговоре, который я хочу проверить. Что это, кстати?
– Что-то, куда меня не пускают. Ну, моя девушка ждёт меня. Увидимся завтра. Приятных снов. – Я возвращаюсь вниз.
Я не могу поверить, что мама рассказала ему о Кухонном Заговоре.
*
Я просыпаюсь посреди ночи, холодно. Я протягиваю руку к своей кровати и нахожу только пустое место, где она должна быть. Моё сердце шлёпается, пока я отгоняю воспоминания о своём предыдущем кошмаре. Дверь в семейную комнату слегка приоткрыта, и я вижу сквозь неё свет. Она не должна снова спать. Я встаю с кровати, беру подушку и выхожу.
Келс отрывает взгляд от своей книги.
– Что ты делаешь, Стад?
Я частично закрываю глаза, чтобы не ослепнуть.
– Я думала, что я сказала тебе, чтобы читала в постели отныне.
– Дорогая, – протягивает она мне руку, – я не хочу тебя беспокоить. Ты слишком много работаешь.
– Если я не могу быть с тобой в течение дня, я хочу тебя всю ночь. Мне всё равно, будешь ли ты включать свет, играть диско или есть крекеры в постели. Я хочу, чтобы ты была со мной. – Я подхожу к дивану и жду, чтобы она освободила место для меня.
Она делает это, и я скольжу за ней, плотно прижимая её и наше свадебное одеяло к ней.
Теперь я могу спать.
*
Посмотрим, смогу ли я сделать это, не разбудив её. Она такая милая. Она дует во сне, её нижние губы торчат. Она выглядит в точности как Кристиан. Интересно, унаследует ли кто-нибудь из наших детей эту черту?
Я вынимаю стетоскоп из коробки и сначала пробую его на себе, слушая, чтобы убедиться, что я знаю, где его разместить. Хорошо, поняла. Теперь посмотрим здесь. Я беру ушные вкладыши и надеваю их, а затем прикладываю диск к моему животу.
Она толкает свою голову, пытаясь избавить свою голову от раздражения, но не достаточно сильно, чтобы сделать это. Давай, Таблоид, ты знаешь, что это за шум.
Да, всё, проснись и послушай их. Я улыбаюсь, когда её веки трясутся, и она слегка трясётся, пока не узнаёт то, что она слышит. Затем она просто улыбается.
Я люблю эту улыбку.
Она лежит там с закрытыми глазами и продолжает слушать. Это взгляд чистого мира. Это счастливая, пресчастливая женщина.
Это не та женщина, которая чуть больше года назад практически занималась сексом на улице с почти незнакомым человеком прямо перед её местом работы.
Нет, это женщина, которая любит приходить домой ночью, зажигать огонь в камине, прижиматься ко мне и играть в метки с нашими детьми.
Это женщина, которая так любит этих детей, что бормочет их имена во сне больше, чем моё.
Это не женщина, которая считает себя сексуальной, вы должны быть полной девочкой с отношением к убийце.
У этой женщины сердечная аритмия, если я чихаю слишком сильно. Она боится, что они придут раньше, чем мы думали.
Это женщина, которая заставила своего брата отправить ей по факсу карту из нашего дома в Новом Орлеане в больницу, куда я собираюсь доставить этих детей, чтобы она могла запомнить её. Она знает всё на планете, чтобы доставить меня в больницу, когда я начну рожать. Я думаю, что некоторые из них нарушают большинство правил дорожного движения в городе Новый Орлеан, но я доберусь до этого.
Это должна быть самая большая, глупая улыбка, которую я когда-либо видела на лице.
– Весело, Таблоид? – шепчу я.
Она кивает, не открывая глаз.
Хорошо, теперь это было грубо. Я беру диск и хорошо провожу его ногтём. Удар в её ушах привлекает её внимание.
– Эй! – Она достаёт наушники и хмурится на меня.
– Для лошадей, Таблоид. Ты хоть помнишь меня? Или я просто панцирь для твоих любимых людей сейчас?
– Дорогая, я никогда не смогу забыть тебя. Ты просто оказалась тем, кто держит их пока.
– Хороший ответ. – Я надеваю на неё наушники и приставляю диск к животу.
Это отличная улыбка.
*
Это субботнее утро, и мы пятеро завтракаем. Моя маленькая сестра – полный беспорядок, покрытый тем, что она должна есть. Тем не менее, она выглядит удивительно счастливой, и Аманда, похоже, в замешательстве. Мой отец, с другой стороны, всё ещё немного смущён тем, насколько грязным может быть детство. Клэр тянется к своей аккуратно сжатой рубашке поло.
Он смеётся и ловит её руку в салфетке.
– Ах, ах, ах… Я видел тебя, юная леди!
– Дети, – говорит Харпер с ухмылкой.
Она натирает мой живот. Она не может дождаться, чтобы получить наши руки.
– Это напоминает мне, Харпер, – говорит мой отец слишком дружелюбным тоном, чтобы быть хорошим, – я выложил пару фотографий, которые, я полагаю, тебе следует добавить в альбом для детей близнецов.
– Папа, – предупреждаю я.
Аманда качает головой.
– Это ничто не мешает, Келс. Он весь вчера был в своём кабинете, пытаясь найти эти фотографии.
Мой отец подходит к стойке, берёт конверт и передаёт его моей супруге. Она уклоняется от моей довольно слабой попытки схватить её. Внутри конверта есть то, чего я боялась больше всего: обнажить мои фотографии на коврике из медвежьей шкуры.
Я не буду делать это с Бреннан и Коллином.
Харпер смеётся так сильно, что её лицо становится красным. Я пинаю её под столом. Служит ей правильно.
Она поворачивает фотку и указывает на мою задницу.
– Чем больше вещи меняются, тем больше они остаются неизменными.
Я смотрю на неё.
– Ты никогда не сможешь сравнить это снова.
– О, дорогая, нет нужды идти этим путём.
– Какой способ? – Я против.
Она собирается ответить и думает об этом лучше.
– Ты знаешь, я люблю тебя.
– На этот раз не собираюсь помогать тебе, Таблоид.
Папа наполняет свою кружку и возвращается к столу. Предатель. Я буду иметь дело с ним позже.
– Ну, так как ты уже спишь в гостевой комнате, – дразнит он Харпер, – у меня есть история, чтобы рассказать тебе.
О Боже, не историю.
– Папа.
Он подмигивает мне.
– Келси всегда была немного преждевременной.
Харпер посмеивается и берёт мою руку в свою.
– Расскажите мне об этом.
– Это произошло, когда ей было пять лет, и она посещала частную школу в Манхэттене «Маленькая красная школа». У них была программа, в которой второклассники посещали детский сад один раз в неделю, чтобы вместе выполнять задание изобразить и описать это старшему ученику. Второй грейдер запишет историю, которая шла вместе с картиной.
– Папа, – я снова пытаюсь остановить это.
– Тише, – отвечает он. – Таким образом, Келс нарисовала довольную картину.
Харпер целует тыльную сторону моей руки.
– Скажите.
– На этом рисунке я ударил её мать метлой, Келс сжималась у её ног, а наша кухарка и няня прятались за дверью, наблюдая.
Аманда бросает на меня шокированный взгляд, а затем – на мужа.
– О чём это было?
– Я рассказываю историю, – отвечает он. – Поэтому, естественно, когда учительница посмотрела на картинку и прочитала сопроводительную историю, в которой говорится о том, что я сошёл с ума и ударил их всех, она передала его директору. На работе мне звонят и говорят, чтобы я пришёл в школу немедленно.
– Могу поспорить, – соглашается Харпер, любя каждый момент этой истории, могу сказать.
– Мы сидим на диване в кабинете директора, немного болтаем, когда учитель вводит Келси. Она улыбается нам и подходит к нам, сидя между матерью и мной и кладя руку мне на колено. Директор смотрит на нас очень осторожно, пытаясь подобрать, если что-то происходит дома. Директор задаёт Келси пару вопросов о школе, чтобы она расслабилась и говорила. Затем она спрашивает Келси, почему она нарисовала картину, которую сделала.
– Это должно быть хорошо, – бормочет Харпер.
Папа нежно улыбается мне.
– Келс тяжело вздохнула и пожала плечами. <<Потому что, – сказала она, – я так устала рисовать радугу>>.
Я закрываю глаза и стараюсь не обращать внимания на взрыв смеха, исходящий от Харпер и Аманды. Моя возлюбленная снова смеётся, так что по её лицу текут слёзы.
Я смотрю на Клэр, которая в недоумении смотрит на нас, взрослых.
– Однажды, это будешь ты, сестрёнка.
*
Я почти сплю на диване. Почти. Между тем, что я могу полностью расслабиться здесь, в месте папы, и тем фактом, что прошлой ночью я спала всего около трёх часов, я в порядке и готова вздремнуть.
Но потом всё начинается снова, и я вынуждена перевернуться на бок, чтобы я могла наблюдать за ними.
– Посмотри на себя! – Харпер усмехается Клэр с её места на полу.
Моя младшая сестра сидит на середине ковра, играя со своей новой игрушкой: моей женой. Я не думаю, что они были врозь пять минут с тех пор, как мы приехали сюда.
Няня Клэр не уверена, что делать с собой в эти выходные, и мой папа даже немного рассержен тем, что он не мог заполучить свою дочь в течение долгого времени. Аманда просто удивлена всем этим.
Я наблюдаю, как Клэр даёт Харпер одну из тех прелестных детских улыбок, хлопает в ладоши и тянется к ней. Она в конечном итоге качается вперёд и бросается на Харпер, смеясь.
Моя супруга, конечно, более чем рада растягиваться на полу, чтобы позволить ребёнку ползать по всей ней, что, по мнению Клэр, просто замечательно. Теперь она может потрогать и пережёвывать свою новую игрушку.
Да, мы, женщины от Стэнтона, хорошо знаем, когда видим это.
Харпер просто на небесах. Этим утром она снова победила моего отца в гольфе, и теперь она держит Клэр на полу.
Эта женщина станет фантастической мамой.
Я чувствую, как Бреннан и Коллин двигаются вокруг. Я уже знаю, что эти дети привязаны к Харпер, интересно, ревнуют ли они. Между смехом и визгом, доносящимся через кофейный столик здесь, я думаю, что они слышат её и они завидуют. Ооо, берегись, Таблоид выглядит так, будто они унаследовали что-то от меня.
Бреннан даёт мне хороший твёрдый удар, который не чувствует себя хорошо, и я стону.
– Кeлс? – Харпер оборачивает Клэр на руки, и они подходят к краю дивана.
– Твоя дочь ревнует, – шепчу я, беря маленькую руку Клэр и целуя её.
Харпер наклоняется и поднимает мою блузку, затем прижимает её губы к моему животу.
– Я тренируюсь, малышка. Твоя тётя Клэр только помогает мне.
Клэр протягивает руку, и Харпер кладёт руку мне на живот, где дети наиболее активны. Она визжит и бросает голову в плечо Харпер, чтобы пережевать его.
Она будет отличной мамой.
<гаснет свет>
Часть третья. Эпизод одиннадцатый: не бойся
– Это действительно способ летать! – восклицает Фрэнки, сбегая с моего самолёта. – Это было потрясающе! Это было как… как… – он делает паузу, не зная, как выразить всё, что он чувствует. – Спасибо, Харпер!
Я улыбаюсь его энтузиазму. Я поговорила с пилотом и убедилась, что Фрэнки может быть в кабине с ним для полёта. Семнадцатилетние мужчины и крупные летающие объекты представляют собой опасную комбинацию.
Особенно учитывая наше текущее назначение. Мы в Атланте, штат Джорджия, и здесь, чтобы познакомиться с The Suicide Boys. Этого прозвища было достаточно, чтобы привлечь их внимание к президенту колледжа. Кендра читала о них на телеграммах и вот мы здесь.
The Suicide Boys – это прозвище братства в Университете Эмори. Их главная радость в жизни – участие в экстремальных видах спорта. Все участники вместе прыгают с парашютом, занимаются скалолазанием, горным велосипедом и сноубордом. Их церемония посвящения привносит новое значение в слово дедовщина. Всего шесть недель в семестре, и уже один из членов братства находится в больнице со сломанными позвонками. Он не должен идти снова.
У нас есть интервью с ним, запланированное на завтра, и одно с деканом студентов. Он расследует, стоит ли удалять признанный статус из братства. Это кажется мне спорным вопросом, но я полагаю, что бюрократия должна решить эту проблему. У нас также запланированы интервью с психологами, студентами и родителями.
Кендра рассматривает историю как пристрастие к страху. Мы живём в стране мира и процветания, где молодые люди, которые жаждут волнения, должны искать его. Экстремальные виды спорта – лёгкая вещь. К сожалению, тот, который может иметь трагические последствия.
Излишне говорить, что Келс не была в восторге от этого задания. Она знает меня. Она знает, что я разделяю их зависимость. Я люблю быстрые машины, быструю еду и… ну, это всё больше. Как только вы получаете медное кольцо, вы держите его на себе. Поэтому, хотя я знаю, что она доверяет мне с девочками здесь, она не доверяет мне с мальчиками и их игрушками.
Я не могу дождаться, чтобы пойти с ними на парашюте.
Конечно, чисто для исследовательских целей.
*
Братский дом – это, если можно так выразиться, настоящий помощник. Если бы они хотели сделать что-то действительно экстремальное, они могли бы попробовать уборку. Чёрт, они могли бы начать с вывоза мусора. Даже Фрэнки отстаёт от состояния резиденции. Обидеть подростка-самца плохо. Хорошо, он гей, и поэтому он немного более осведомлён, но всё же …
Один из братьев братства встречает нас у двери. Он долго смотрит на Кендру, позволяя более чем нескольким развратным мыслям проникнуть в его разум, и всё это отражается на его лице. И других частях его анатомии. Я глубоко вздыхаю и расправляю плечи.
– Я Харпер Кингсли, – говорю я, протягивая руку, снова обратить на меня внимание.
– Ной. – Он неохотно переводит взгляд на меня.
Теперь меня оценивают. Радость. Я тоже ему нравлюсь.
– Мы здесь, чтобы встретиться с Риком Брайантом.
– О, да, он здесь. – Ной отходит в сторону и толкает дверь задом. – Хотите свариться?
Кендра улыбается ему снисходительно или кокетливо, я не могу сказать, как именно.
– Возможно, позже.
– Я буду держать вас холодно.
Я воздерживаюсь от вздохов, как Эл Гор, в дебатах.
Мы следуем за Ноем через груду дерева, которая должна была напоминать мебель в начале его жизни. Я думаю, что в игровой комнате сидит наше назначение, Рик, президент братства. Увидев нас, он вскакивает на ноги.
– Привет! Здорово заиметь вас! – Он протягивает руку Кендре, сначала вытирая её о сиденье джинсов.
– Привет, Рик. Я Кендра Хейс. Это мой продюсер Харпер Кингсли, её помощник Фрэнки Хейс и наш оператор Джейкоб Уилсон. – Кендра всегда гладкая.
Одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в работе с ней, это её равномерный тон в любых условиях. Не больно, что она потрясающе красива и умна.
– Мы так рады, что вы пришли сюда. Нам действительно нужна ваша помощь, чтобы сохранить наше братство.
Я даю Джейкобу сигнал начать съёмку.
– Один из ваших братьев находится в больнице, похоже, он никогда больше не будет ходить, и всё же вы хотите предотвратить закрытие? – Кендра мягко задаёт вопрос, но, тем не менее, она несётся.
Рик мигает один раз, два раза.
– Митч – отличный парень. Но он был бы первым, кто согласился бы со мной. Быть способным делать такие вещи, чувствовать эту спешку, зная, что ты жив во всём, что имеет значение… это того стоит. Плохие вещи случаются. Я ненавижу, как ад, что это случилось с Митчем. Это не значит, что я больше никогда не собираюсь заниматься парашютным спортом, потому что он не может. – Придя в себя после её вопроса, он жестом указывает на ветхую мебель. – Пожалуйста, присядьте.
– Почему вы выбрали прозвище <
Он пожимает плечами.
– Как и большинство псевдонимов, мы не выбрали его, нам его дали. Многие другие греки завидуют тому, что мы делаем. Эй, из-за этого мы получаем всех лучших девушек.
– Действительно почему?
Рик смотрит на Кендру в изумлении.
– Потому что мы живём на краю. Другие братства все хвастаются и говорят, что они все крутые. Мы живём этим. Мы идём туда и ставим наших ослов на линию. Мы выпрыгиваем из самолётов и взбираемся на Каменную Гору и Делаем эти большие трюки, катаясь на сноуборде и катаясь на горном велосипеде. Мы в форме. И большинство из нас загружены.
Ах, да, есть главная привлекательность: деньги. Мужчины. Всегда так быстры, чтобы сначала приписать это своей личности. Или другие важные черты.
Кендра кивает.
– Это всё дорогие виды спорта. Как вы можете играть?
– Наши родители. Каппа Тау Омега имеет самый высокий уровень дохода в кампусе. Нужно платить, чтобы играть.
О, замечательно. Если Коллин или Бреннан когда-нибудь захотят поучаствовать в такой группе в будущем… Я могла бы просто присоединиться к ним. Признай это, Харпер. Ты адреналиновая наркоманка, как и этот ребёнок. Дитя. Он что? Пять лет моложе тебя.
Я надеюсь, что мой мозг не взорвётся от этой реализации.
– Почему вы занимаетесь этим спортом? Почему бы не участвовать в футбольных, бейсбольных или баскетбольных командах колледжа?
– Это всё командные виды спорта, – отвечает Рик. – Мы стремимся раздвинуть себя до предела. Я играл в футбол в старшей школе. Я знаю, как здорово быть частью пьесы, которая приносит приз. Но я не знал, насколько я хорош, пока не сделал свободный подъём в первый раз.
– Свободный подъём?
– Никаких верёвок.
– Зачем себя подталкивать? Зачем рисковать травмой? Или смертью? – Кендра бросает взгляд на спинку стула и решает, что можно прислониться к нему.
Его взгляд переходит на меня.
– Вы имеете в виду, что вы никогда не делали ничего сумасшедшего, чтобы испытать момент?
Я поднимаю руки и смеюсь.
– Эй, я не та, кто даёт интервью здесь.
Он показывает на мои ботинки.
– Вы ездиете. Что у вас есть?
– Толстяк. – Я с нетерпением жду возможности снова покататься на нём через пару недель.
Роби лучше держал это в целости и сохранности для меня. В противном случае, я буду надирать ему задницу до самого Сент-Чарльза.
Он кивает, впечатлён.
– Сладко. Вы катаетесь на лыжах?
Я пожимаю плечами.
– Конечно. Вода и снег.
– Сноуборд?
– Один или два раза.
– Небесный дайвинг?
– Ещё нет.
– Мы собираемся завтра. Хотите присоединиться к нам? Это как потрясающий секс, крепкий кофе и тёплый бренди одновременно.
Я медленно улыбнулась.
– Вы имеете в виду, вы можете получить только в воздухе?
Мы все смеёмся.
Замужем. О том, чтобы иметь близнецов. Я всё ещё получаю это.
*
– Спасибо, что пришла, Бет. – Я встречаю её у двери, и мы обмениваемся поцелуями на щеке.
– Рада наконец получить приглашение, – отвечает она, снимая с плеч обёртку и вешая её на нашу вешалку.
О, это верно. Я бы не позволила ей прийти в квартиру, когда мы впервые её получили. Всё было так ново, мы были новы, я не хотела, чтобы моё прошлое навязывалось. Теперь, когда я такая же большая, как дом, а мы с Харпер – старые женатые люди, это уже не так уж важно.
И у нас есть сопровождающий. Брайан на кухне готовит нам чай. С тех пор как Харпер ушла, он не покинул мою сторону ни на минуту. Я думаю, что он в ужасе, что-то может случиться, пока он уйдёт, и тогда он встретится с моей дорогой супругой.
– Это великолепное место! – восклицает Бет, когда я веду её по коридору в гостиную. – Ненавижу это признавать, но ты прекрасно выглядишь. Быть успокоенной действительно с тобой согласна.
Мы сидим на диване.
– Почему, спасибо. Хотя, по правде говоря, я буду очень счастливой туристкой, как только Бреннан и Коллин приедут сюда. Я хочу снова надеть джинсы.
– Держу пари. Это не будет намного дольше, не так ли?
– Нет.
– Как ты к этому относишься?
– Очевидно, я взволнована по поводу появления детей, но в то же время я напугана до бессмысленности. Всё отчасти заставляет меня нервничать, если я думаю об этом слишком долго. Больше всего меня пугает то, что что-то пойдёт не так, как надо во время родов. У меня была довольно здоровая беременность, но у меня высокий риск, и многое ещё может произойти. Вот почему я хочу решить эту проблему как можно лучше.
Входит Брайан с подносом, на котором лежит наш чай.
– Вам нужно что-нибудь ещё, Келс?
– Я в порядке, спасибо. Брайан, ты помнишь Бет, мой адвокат.
Бет выдаёт Брайану тщательно ещё раз.
– Рада снова тебя видеть, Брайан. Ты выглядишь иначе на танцполе.
Он улыбается. Брайану нравится проверяться любым полом. Это приносит пользу его эго.
– Конечно, приятно снова вас видеть. Если хотите, я могу потанцевать для вас здесь. – Он подмигивает и выбегает из комнаты.
Я наливаю нам обеим чашку чая и добавляю к себе капельку мёда. Слава Богу за Эрл Грей без кофеина.
– Я ценю твою помощь в этом, Бет.
Её голубые глаза выражают удивление.
– Ты знаешь, я сделаю всё для тебя, Келс. Мы всегда были друзьями. – Она кладёт свой портфель на колени и достаёт пачку бумаг. – Итак, ты знаешь хорошие новости – закон штата Нью-Йорк позволил бы Харпер усыновить обоих близнецов без ограничения ваших родительских прав. Фактически, Нью-Йорк является лишь одним из четырёх штатов, где высший суд этого штата подтвердил эту основную верно, хотя более двадцати штатов разрешили однополые усыновления. Как и в случае с любым другим усыновлённым партнёром, состоящим в браке, суд будет учитывать наилучшие интересы ребёнка в отношении того, разрешать ли усыновление или нет. Факторы в твою пользу – твои хорошие отношения с Харпер, отношения, которые у неё уже есть с близнецами, биологическая связь с близнецами, такими как их тётя, её семья и их связь с близнецами, структура семьи, которую ты с Харпер создала между собой, что близнецы, а также карьера и доход Харпер.
– Как много времени это займёт?
– Как правило, эти вещи проходят пару месяцев. – Я собираюсь возразить, но Бет поднимает руку, чтобы предотвратить мой комментарий. – Однако один из партнёров в моей фирме недавно был назначен судьёй здесь, на Манхэттене. Когда ты, Харпер и дети вернётесь из декретного отпуска в Новом Орлеане, он увидит вас и примет окончательное решение об усыновлении.
Это то, что я хотела услышать. Я не хочу никакой задержки между их рождением и официальным признанием того, кто Харпер для наших детей. Меня бесит, что социальные консерваторы отказываются позволять нам вступать в брак и, таким образом, лишают наших детей надлежащей защиты от рождения. Было бы просто так угрожать гетеросексуалам повсюду, чтобы мы были в равной степени защищены законом. Особые права, моя задница, как сказала бы моя дорогая супруга. Давайте начнём с равных и пойдём оттуда.
– Спасибо, Бет.
– Эй, для чего нужны бывшие любовницы, а потом друзья?
*
– Как дела там? – спрашивает меня Келс, когда я растягиваюсь на кровати отеля.
Почему все гостиничные номера выглядят одинаково? Там есть стандартный шкаф с телевизором в верхней части и местными жёлтыми страницами в верхнем ящике. Письменный стол в углу, в комплекте с двухлинейным телефоном и блокнотом с обеденным меню отеля. Наконец, тумбочка у кровати, в которой есть ещё один телефон и Библия от Гедеонов.
– Пока всё хорошо. Мы встретились сегодня с президентом братства.
– Президент? – дразнит Келс. – Звучит так официально для кого-то такого молодого.
Я смеюсь.
– Достаточно верно. Как дела, дорогая? Ты заботишься о себе?
– Всегда. Брайан зависает надо мной весь день. Я ничего не могу поднять …
– Хорошо. – Я делаю мысленную заметку, чтобы дать Брайану бонус.
– Ты помнишь, что не делать ничего глупого там, да?
Мама Келс на дежурстве.
– Да, дорогая.
– Разве ты не «да, дорогая», Харпер Ли Кингсли. Я ожидаю, что ты вернёшься сюда в целости и сохранности, целой и невредимой. Ты понимаешь?
Я должна прикусить нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
– Да, мэм.
– Не надо мне, мэм.
Теперь я смеюсь.
– Ну, как я тебе позвоню?
Келси гаррумфует и меняет тему.
– Сегодня я разговаривала с мамой. Она сказала, что остальная детская мебель была доставлена в наш дом. Она и папа положили её в детскую комнату.
– Отлично. – Я знаю, что Келс беспокоилась о наших приготовлениях в Новом Орлеане.
В то время как наша нью-йоркская квартира установлена, мы, очевидно, не были там и не могли подготовить наш дом. Келс переживает огромную фазу гнездования, и это ведёт её крошиться.
– О, я говорила с Лэнгстоном сегодня.
– Да?
– И Бренда собирается покинуть город на ближайшие пару недель. Она станет нашим специальным корреспондентом по выборам.
О, парень.
– Я думала, что мы решили не иметь одного из них.
– Мне удалось убедить Лэнгстона в том, что было бы хорошо сделать статью о маргинализации третьих сторон. – Я могу слышать злорадство в её голосе по телефону.
– Дай угадаю…
Келс отпускает со злым смехом.
– О да, Бренда в настоящее время тусуется с лагерем Бьюкенен.
Поистине судьба хуже смерти. И не только потому, что это Бьюкенен. Репортёры традиционно ненавидят освещать кандидатов. Дни полны ужасной еды, тесных автобусов и самолётов и бесконечных, повторяющихся звуковых фрагментов. Я полностью горжусь своей девушкой за то, что она изгнала Бренду в журналистский эквивалент Сибири.
– Как мои дети?
– Я хочу, чтобы ты знала, что они тоже частично мои, – дразнит Келс. – И они скучают по тебе почти так же сильно, как и я.
– Я вспомнила последний день Благодарения сегодня. – Я подпираю другую подушку за голову. – И вспомнила, что я познакомила тебя с семьёй и увидела, как ты впервые обнимаешь Кларка. – Я не могу не посмеяться немного. – Ты была так жалка, но я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты держишь наших детей, дорогая. Им так повезло, что ты есть. Почти так же повезло, как и мне. – Я намеренно повторяю её слова из раннего.
– Скорее возвращайся домой, Харпер.
*
Фрэнки делает паузу прямо за дверями больницы. Он выглядит немного бледным.
– Что случилось, Фрэнки?
– Я не люблю больницы.
Кто делает?
– Я могу понять это. Есть какая-то конкретная причина?
– Микробы.
Я смеюсь, а потом пытаюсь это скрыть.
– Прости, чувак. Микробы есть везде. Не только в больнице.
– Я знаю, – говорит он жалобным голосом. – Просто они так сконцентрированы здесь.
– Ты хочешь подождать в грузовике?
Он решительно качает головой.
– Нет. – Глубокое дыхание. – Я настроен.
Я кладу руку ему на плечо, когда мы заходим в двери.
– Я могла бы принести тебе одну из тех масок доктора. Ты мог бы выглядеть как Майкл Джексон.
– Или доктор, – возражает он.
Мне нравится этот ребёнок.
*
Митч Робинсон сейчас выглядит не очень хорошо. Он лежит на кровати Страйкера. Кровати Stryker используются для тяжёлых травм позвоночника и ожоговых пациентов. Это позволяет пациенту оставаться неподвижным, но имеет различное давление на тело, чтобы избежать пролежней. Это похоже на кусок спортивного оборудования из ада.
Чтобы Митч не двигался, они просверлили пару отверстий в его голове, вставили большие металлические стержни в отверстия и прикрепили их к кровати. Врачи не уверены в его вероятности снова ходить. Говорят, что в ближайшие несколько недель всё станет намного яснее, когда отёчность вокруг спинного мозга уменьшится.
Его мать сидит у его кровати. Это была длинная неделя для неё. Очень ясно, что она не ела, не спала и не купалась регулярно с момента его несчастного случая. Я почти начинаю ставить себя на её место, но останавливаюсь. Я не хочу даже представлять Бреннан или Коллина вместо Митча. Моё сердце учащается, даже начиная думать об этом.
Моя рука дотягивается до моего мобильного телефона на бедре. У меня огромное желание позвонить домой и проверить всех.
Нет времени, чтобы сделать это. Не так, как Кендра и Джейкоб входят в дверь и начинают готовиться к собеседованию. Кендра тихо разговаривает с матерью, готовит её. Митч тихо лежит, по-видимому, всё ещё болит от последних лекарств. Интересно, сможем ли мы взять интервью сегодня?
Я почти надеюсь, что мы не сможем.
*
– Это действительно весьма примечательно. – Кендра рвёт верхнюю часть пакета «Равный» и выливает его содержимое в свой чай со льдом. – За последние пять лет в Каппа Тау Омега произошли две тяжёлые травмы и один несчастный случай со смертельным исходом, и школа позволила им продолжать работу без каких-либо неблагоприятных действий. Это даже не учитывает все многочисленные переломы костей, которые, как мы слышали от Митча, это было что-то вроде обряда посвящения в братство. Эти дети были разбиты, окровавлены и ушиблены в своих классах, и никто ничего не сделал.
