Текст книги "Древние Свитки. Исход (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

– Теперь это будет не так просто, – предупредила его Эль. – Серана чувствует себя там как дома.

– Она и есть дома.

– А ты знаешь, что она разделала и съела кого-то под лунными часами? И потащила маменьке ведро крови подкрепиться. Это, конечно, было еще до нашей экспедиции.

– Хм, – протянул Харкон, вовсе не потрясенный этими откровениями, – так вот куда подевался наш старенький привратник. Он был человеком, – пояснил он, увидев ее изумленный взгляд, – Должен же кто-то гонять случайных гостей от ворот.

– Ей некогда жалеть привратников, – припечатала Эль. – Она спит и видит, как бы поскорее извести тебя. Раз уж их с Валерикой маленький заговор не удался.

– Я избегал говорить о ней, – поджал губы лорд. – Надеялся, ты останешься в стороне от этой истории. Но ты все равно впуталась, – проворчал он осуждающе.

– И все это время ты о ней знал?

– Поначалу нет, – покачал он головой. – Потом догадался… Вампирам доверять нельзя, так что я снарядил туда трэлов – посмотреть, что творится с саркофагом. И дал им среди прочего свитки обнаружения. Вернувшись, они доложили, что никакого саркофага на платформе нет – только странный столбик и мертвые тела, – и что заклинания указали на нежить в глубине камня. Все было вполне очевидно.

– Но ты ведь мог ее достать…

– Зачем? – взвился он, разом утратив недавнее спокойствие. – Чтобы она изолгалась, как она ничего не помнит и знать не знает, что случилось? Чтобы побежала в Каирн и они продолжили свои гадости?!

– Да нет, – Эль успокоительно замахала руками. – Просто… чтобы прибить. Я бы прибила.

Он открыл было рот отвечать, но потом запнулся и выговорил:

– Если бы все было так просто… Я не мог заняться этим лично, а сбеги она, я уже не сумел бы ее найти. Но она была заперта, и Свиток вместе с ней, и меня это вполне устраивало. Веками я отправлял трэлов приглядывать за криптой: не лучшая жизнь, но предпочтительнее, чем оказаться здесь, – цинично хмыкнул он, мотнув головой в сторону окровавленной дыбы. – Если бы кто-то любопытный начал рыться в пещере, я бы узнал об этом первым. Я и узнал.

– Сколько же поколений… – вздохнула Эль.

– Я не считал, – мрачно ответил лорд. – Конечно, поначалу мне приходилось прикидываться, что я расстроен и жажду найти драгоценного ребенка, и отправлять народ куда попало на бесплодные поиски, а потом ругаться, что не нашли. Но на самом деле я просто хотел ее забыть. Не каждый же день предает родная дочь.

– Твоя тебя предает довольно часто, – не сдержалась Эль. – Они с Валерикой разыграли перед Довакином целую драму. Говорили, что ради пророчества ты готов на все, даже принести в жертву собственное дитя.

Услыхав последнее обвинение, Харкон нехорошо сощурился. На миг Эль засомневалась, стоит ли вообще об этом говорить, но потом все же решилась и добила его:

– Серана утверждает, что она Дочь Хладной Гавани.

Не успела она это произнести, как горько об этом пожалела. На одно, всего одно краткое мгновение вампир замер, глядя на нее остановившимися глазами, которые словно пригасли и утратили свой огненный цвет. Секунду спустя он уже вернулся к привычному равнодушному виду, но это мгновение было и Эль видела – для него это было потрясением не меньшим, чем для нее.

– Зря я это рассказала, – вздохнула она. – Давай я просто прибью ее и мы забудем об этом?

Харкон встал с кресла и заходил по комнате, явно не находя себе места. Эль заподозрила, что ложь бессовестной деточки возмутила его даже сильнее, чем показалось вначале. Некоторое время он шагал туда-сюда, а потом остановился и каким-то новым, ожесточенным тоном сказал:

– Так даже лучше.

– Что лучше? – не поняла Эль.

– Надеюсь, он поверил?

– А, – сообразила она наконец. – Нет. Он же видит глаза вампиров. А Серане вообще трудно верить после всей ее лжи.

Она благоразумно умолчала о том, что сама-то поверила как миленькая и некоторое время пребывала почти в таком же шоке, как сейчас несчастный отец. Не стоит ему об этом знать, хватит с него и дочкиной клеветы…

– Даже соврать как следует не может! – вдруг вырвалось у него. – Провалиться бы этой дуре! И Акатошу вместе с ней – за то, что притащил тебя сюда!

– А я-то что? – растерялась Эль.

– А ты впуталась во все это! И вот-вот разрушишь все планы!

– Если ты их объяснишь, – сладко сощурилась она, – то не разрушу. И вообще, будто у меня был выбор.

– Конечно, был! – вскипел он. – Что делает разумный человек, столкнувшись с чудовищем? Бежит прочь! А что сделала ты?!

– Пришла в гости, – ответила она, не торопясь признавать себя неправой. – И мне здесь хорошо, чтоб ты знал.

Харкон уставился на нее, словно не веря своим ушам, а потом как-то безнадежно усмехнулся.

– Жаль, что ты пойдешь на дно вместе со всем миром. А еще, – тут его улыбка поплыла, став кривой и жестокой, пока глаза смотрели куда-то в пустоту, – жаль, что Серана не умерла еще тогда.

– Но что там случилось? Во время призыва? – с опаской спросила она, не уверенная, что хочет узнать ответ, но абсолютно уверенная, что этот ответ он ей не даст.

Вампир пожал плечами, глядя в угол, и сухо сказал:

– Сейчас я говорил про ее обращение… Впрочем, и призыв был сущим безобразием. Ты правда хочешь это услышать? Дрянная ведь история.

– Не хочу, – помотала она головой. – Но все равно расскажи. Я как-нибудь выдержу.

– Их россказней тебе показалось мало? – усмехнулся Харкон. – Я подозревал, что они могут наплести нечто подобное, но не думал, что это услышишь ты. Жаль… но что уж теперь.

Он вздохнул, заложил руки за спину и задумчиво уставился куда-то вверх.

– У нас с Молаг Балом была оговорена сделка: я ему жертву, он мне – силу и бессмертие. Играя в щедрость, он пообещал, что мои жена и дочь тоже получат шанс на вечную жизнь, если будут присутствовать. Я не считал это хорошей идеей, но, в конце-то концов, мне было все равно, кому Валерика продаст свою душу. К тому же она должна была проводить этот распрекрасный призыв, который сама же мне расхвалила. А вот Серана – дело иное… Я запретил ей участие, но она все равно прокралась, – фыркнул он, – и дальше все покатилось под гору. Молаг Бал заявлял, что ритуал – чистая формальность, но когда он явился и сходу оседлал Валерику, стало ясно, что о формальности у меня с ним, очевидно, разные представления. Но он был призван, – развел руками вампир. – Выдворить его было невозможно, Валерика уже померла, а Серана явно должна была стать следующей.

– И… – Эль запнулась. Она не знала, как в реальности мог выглядеть Принц Даэдра и, сколько ни пыталась, не могла даже представить себе эту сцену.

– Я велел этой дуре убираться вон, – коротко ответил вампир. – А она еще и спорила.

– А Молаг Бал? – опешила Эль.

– Рассмеялся. Слез с трупа и сказал Серане, что пришел за драконом, а не ради ее прелестей. Но раз уж прелести предложили – зачем отказываться?

– О боги, – выдохнула она.

– Богов там не было, – отрезал Харкон. – Только Принц Даэдра, известный под очень неприятными именами. Мне быстро пришлось уяснить, что когда имеешь дело с Проклинаемым, платить приходится за все. В том числе и за каприз уберечь дуру-дочку, – он неприязненно дернул щекой. – Время в Обливионе было не лучшим в моей жизни. Или смерти… После всего, что там было, это я тут Дочь Хладной Гавани, а вовсе не Серана.

– Ты?.. – ошалело глянула на него Эль.

– Из меня создали прототип, – ответил он отстраненно. – Вампира-лорда, каких прежде не существовало. Но прежде, чем меня перекроили, я стал чистокровным вампиром, таким же, как Валерика. Смотри сама, – и он указал на свои глаза.

Эль глянула в знакомые, привычные огоньки, которые и по сей день напоминали ей о Люциане, и наконец-то догадалась, что они не такие, какими должны быть. Они совсем не соответствовали глазам вампира-лорда, которым Харкон по факту являлся.

Значит, Довакин не ошибся, когда говорил о разных глазах. И он оказался аж дважды прав насчет ритуала: и когда предполагал, что Серану не пускали участвовать, и когда говорил, что Принц ее отверг. Да еще и обсмеял. Получается, Лейф угадал даже трижды. Удивительно, но буквально всюду этот легкомысленный балбес был прав.

– Серана так и не соизволила мне это простить, – криво усмехнулся вампир. – И уж точно не стоила того, чтобы ее спасать.

– А Валерика? – спросила она, пытаясь отвлечься от всех этих мыслей, а заодно понять, как брошенный Принцем труп обернулся дамой из Каирна. – Так она умерла? А говорила, что сумела выжить, потому и стала Дочерью…

Харкон качнул головой.

– Она, разумеется, лгала. Дочерьми Хладной Гавани становятся не те, кто выжили. Выжить под Молаг Балом невозможно. Ими становятся те, кого он избрал и кому лично уделил своей крови. Валерика поднялась, пока меня не было. Легендарная Лами Бал тоже не сразу проморгалась.

Услышанное, вне сомнений, потрясало, но даже среди всех открытий Эль не могла не кольнуть его давней полуложью:

– А вот помню, ты говорил, что Молаг Бал дал вечную жизнь тебе, жене и дочери.

– Так и есть, – зло отрезал он. – Вампиризм – его затея. Вечная жизнь дана всем вампирам именно его волей, кто бы их не обратил. И кроме того… неужели ты думаешь, что я сходу рассказал бы правду?!

– Э… нет, – замотала головой Эль.

Харкон раздраженно фыркнул.

– Признаю, тогда я несколько отступил от истины. Но именно так все и было бы, не влезь я с благими намерениями. Вот только был ли прок жертвовать собой? Серана все равно стала вампиром, а обратил ее именно я. Иронично.

– Но почему… зачем ты ее?.. – опасливо спросила она, понимая, что ступает на совсем уж зыбкую почву. Зачем обращать дочь после стольких жертв ради ее человечности?..

– Потому что… – слова застряли у него в горле и он, разом растеряв всю злость, устало сел на ступени лестницы. – Потому что я был не в себе, когда вернулся. Я был голоден. Она встретилась мне первой.

– Вот как, – только и вздохнула Эль.

– Она выжила, – Харкон безнадежно развел руками. – Обратилась. А я ушел. Вернулся в мир, где по-прежнему шла война, и узнал, что мы ее уже проиграли.

Он склонился вперед, поставив локти на колени, и глянул на Эль своими огоньками.

– Как выяснилось позже, Серане понравилось быть людоедом. В ее новой жизни ей нравилось все, кроме одного, и она неустанно попрекала меня тем, что она всего лишь вампир-лорд, а не Дочь Хладной Гавани. А я со временем начал осознавать, что породить кого-то на свет – поступок настолько же роковой и необратимый, как убийство. Даешь жизнь или отнимаешь… – он махнул рукой. – И то и другое могут зачесть как преступление.

Эль тихонько слушала, боясь даже дышать.

– День, когда она родилась… – продолжал лорд. – Это был радостный день. Потом из-за наших разногласий мы с Валерикой расстались и большую часть человеческой жизни Серана прожила вдали от меня. Ее попытка участия в ритуале… она ведь была совсем молода, а у детей в голове всегда полно дури. Я надеялся, что она повзрослеет и поймет, от чего ее избавили, но этого не случилось. Став вампиром, она не оставила былых увлечений, а я с тех пор просто не видел в ней собственное дитя – не мог увидеть, хоть и пытался.

– Но в Волкихар ты их пустил.

– Из-за Сераны, – он нахохлился, явно жалея о своем давнем великодушии. – Она слишком дорого мне обошлась. Признать, что все это было напрасно, оказалось выше моих сил. К тому же, вернувшись из Обливиона, я почти убил ее и потому считал себя виноватым. Здесь она могла жить в безопасности, но за пределами замка было не так спокойно. На нее ведь уже нападали.

– Охотники на вампиров, – умудренно кивнула Эль, но Харкон ее удивил:

– Остатки Ордена. Как-никак она моя дочь.

Эль вспомнила рассказы Сераны о том, как ей говорили не соваться в курганы, и удивляться перестала. И тогда и сейчас было очевидно, что дочери ренегата там не были рады.

– С тех пор, как мы зажили здесь вместе, – Харкон вернулся к своей печальной исповеди, – я понял, что дочь стала мне чужой окончательно и навсегда. А у Сераны в голове было полно вздора о счастливой вампирской семье, живущей по законам бессмертных. Это было отвратительно. Они обе меня бесили, и сам я себя бесил, и старался не видеться с ними лишний раз… Было бы лучше, – тихо и устало сказал он, поднимая взгляд на барельеф в тени, – если бы я просто проиграл войну и погиб.

В глубине души Эль не могла не согласиться. Просто проиграть все же лучше, чем проиграть и вдобавок схлопотать проклятие на тысячи лет.

– Так, значит, Довакин ей не поверил, – задумчиво произнес Харкон, возвращаясь мыслями к настоящему. – Жаль.

– О, не беспокойся, – елейным тоном отвечала Эль. – Он и без того полон решимости тебя убить. Как он там выразился?.. “Воплощение всего худшего”, так он тебя назвал.

– Как это мило, – заулыбался вампир. – Я старался.

Эль поймала себя на мысли, что улыбка ему идет. И из-за чего же улыбается этот тип – из-за того, что раздраконил Довакина, и тот со дня на день придет сюда с армией? Вот уж воистину повод для радости.

Но, как бы то ни было, выглядело это лучше, чем поникшая фигура, которую она наблюдала до начала разговора, так что она решила продолжать в том же жизнерадостном ключе и сообщила:

– Лейф и Серане пригрозил. Не стал разоблачать ее обман, а вместо этого сказал, мол, Дочь Хладной Гавани проще прибить, чем оберегать. Так что лучше бы ей исцелиться, да побыстрее.

Харкон развеселился.

– А он соображает, – радовался он совсем как Изран, что, без сомнения, смотрелось иронично. – Я-то подозревал, что она задурит ему голову. Влюбится, поверит ей… так и до беды недалеко.

– Она отчаянно строила из себя олененка, – кивнула Эль. – Возможно, он ей и в самом деле нравится, впрочем, он нравится всем. Но в конце концов она его просто использует.

– Даже если он ей и нравится… – махнул рукой Харкон. – Это неважно. Симпатии мимолетны, а вампир – создание вечное. Вне зависимости от того, как Серана относится к нему сейчас, завтра все может измениться. Лучше бы ему не верить никому и запрятать лук подальше от всех любопытных.

– Так-то он парень разумный, – похвалила Эль героя. – Правда, иногда его заносит. В Каирне он видел, как я поглощаю души, и заподозрил, что я Алдуин. Даже шутки ради приложил каким-то ужасным Криком. У меня чуть череп не лопнул.

Она не ожидала бурного сочувствия, но все-таки малость удивилась, увидев, как вампир искренне, до слез расхохотался. Даже глаза начал утирать и Эль с радостью подлила еще маслица в огонь:

– Он меня по-разному обзывал. И псиджиком, и Аркеем, и даже Ауриэлем.

– Устами младенца, – выговорил лорд, уняв смех. – Наверное, чувствует, что на тебе покровительство Акатоша. Если это, конечно, Акатош.

– Опять ты про это. Разумеется, Акатош!

Вампир прищурился и инквизиторски вгляделся в нее.

– А может, ты и впрямь Алдуин? Вот зачем тебе души?

Эль вздохнула и призналась в своем неискоренимом мягкосердечии:

– Ну… они просто подвернулись мне под руку. Не хотела оставлять их прозябать в Каирне. Да вот, для наглядности…

И без дальнейших рассуждений она встала с кресла и призвала одного из поглощенных. Духом оказался хозяин костяного Арвака.

– А где солнышко? – заозиралась душа. – Ты мне солнышко обещала. Мрачноватенько тут…

– Зато не Каирн, – подбодрила она призрака. – Ступай с миром.

Душа радостно глянула на нее и тут же улетела в потолок, на ходу развеиваясь.

– Кажется, дитё-то право, – высказался Харкон, немо наблюдавший всю эту сцену, сидя на ступеньках. – Ты Алдуин. Какая-то новая разновидность Алдуина.

– Я в Нирне двести лет, – заспорила Эль. – Я уже была тут, когда вернулся Алдуин. Глупости вы все говорите. Акатош приставил меня к неким задачам, которые даже не потрудился объяснить, и теперь я тычусь во все углы в поисках ответов. А нахожу сплошь чьи-то неприкаянные души. Для меня это дело привычное, но уж больно вас тут таких много.

– А покажи еще раз, – потребовал вампир, глядя почти с детским интересом. – Никогда такого не видел.

– Вот и Лейф так говорил, – проворчала Эль и призвала духа, выловленного из черного Камня Душ. Дух оказался альтмером и едва успел изумиться обстановке и новым лицам, как она его отпустила.

– Это просто потрясающе, – заявил лорд. – Теперь я абсолютно уверен, что ты галлюцинация. Иначе и быть не может.

Она поневоле рассмеялась. Упорство вампира в этом вопросе смотрелось отчасти комично, отчасти грустно, а отчасти начинало вызывать уважение.

– Между прочим, – сообщила она, – по дороге к замку мы прошли через один храм, прямо тут, за горами…

– Вольскигг, – встрепенулся Харкон.

– И там я добыла еще одного жреца, – она ублаготворенно похлопала себя по животу. – В святилище я пока не возвращалась, так что он до сих пор при мне. Лейф говорил, что убил жреца в Скулдафне, у портала в Совнгард, но душу его не забрал. Не знаю, что с ней случилось…

– Освободилась, – пожал плечами вампир. – Довелось мне услышать одну милую историю о чемпионе Сиродила. Азура воззвала к нему, веля принести мир ее последователям, которых обратили в вампиров.

Эль поперхнулась.

– Какой мир? Убить их?! Они же так к Молаг Балу попадут! То есть уже попали.

– Ошибаешься, – возразил Харкон. – Азура лично его заверила, что их души обрели покой, и последователи в святилище это слышали. Шезаррин – существо полубожественное, его силы достаточно, чтобы разбить почти любое проклятие, которое связывает мертвецов. Это ты ходишь более сложными путями.

– По неведению, – заворчала она. – Знай я раньше, лично отправила бы Лейфа в обход всех храмов… Впрочем, я не жалею. А сейчас, – она косо глянула в его сторону, – остался лишь ты.

Харкон склонил голову набок и усмехнулся.

– Что ж, – сказал он, поднимаясь со ступеней, – попробуй еще разок.

Она опешила.

– Ты серьезно? А вдруг получится?

– Сомневаюсь.

– А вдруг?!..

– Очень тебя прошу.

– Если получится, ты умрешь, – предупредила она, надеясь, что он оставит эту несуразную идею.

– Ничего у тебя не получится, – отмел он опасения. И добавил сварливо: – А я наконец-то буду точно знать, что ты морок. Мне надоело сомневаться.

Нет, все-таки уперся. До чего же несносный тип.

Эль вздохнула и зашла к нему в тень, куда не падал свет от камина. Она не верила, что сумеет выдернуть из лорда его упрямую душу, но вместе с тем у нее все же возникла каверзная мысль сунуть нос в чужие тайны. Раз уж ее добровольно допускают до самого сокровенного, грех не воспользоваться… или наоборот, грех воспользоваться? Доверие – такая редкая вещь…

Не без волнения она подняла руки, сжав в ладонях его тяжелую голову. Вампир смотрел на нее с почти добродушной насмешкой, явно не слишком боясь всего дальнейшего. Глаза, так похожие и не похожие на Люциановы, светились огоньками совсем рядом, и Эль вдруг представила себе, как они гаснут, как вспыхивает внутренним огнем плоть, а лицо осыпается прахом и падает на пол пустая одежда. Именно это произошло со всеми жрецами до него и здесь исключения тоже не будет…

– Не могу, – зажмурилась она.

– Ты даже не попыталась.

– Тебя это убьет, – ответила она, открывая глаза и выпуская его из рук. – Не могу. Даже пробовать не стану.

– Еще бы. Ведь тебя здесь и нет, – высокомерно фыркнул он. У Эль возникло нестерпимое желание как следует его стукнуть – может, хоть тогда поверит? Хотя нет, этот поворот они давно миновали. Не помогло тогда, не поможет и сейчас.

Безнадежно покачав головой, она отступила на шаг.

– Думай что хочешь, – сказала она. – А я лучше проявлю осторожность. Прямо скажу, было куда проще и спокойнее добывать отдельные кусочки.

Харкон насторожился:

– Какие кусочки?

– Драконьи. Дюрневир сказал, в Каирне их больше, чем может показаться… Я нашла те, что украла Валерика, – она с радостью увидела, как его глаза округляются и шарят по ее лицу, а потом гордо сообщила: – Завоевывать их пришлось с боем, но теперь они у меня.

– Прямо… здесь? – он неверяще поднял руку, почти коснувшись ее плеча.

– Прямо здесь. Правда, не знаю, как их вернуть.

– Пока и не надо, – отказался вампир. Даже в полутьме было хорошо видно, насколько он выбит из колеи. Не зная, как справиться с этим новым открытием, он аккуратно отстранил ее и отошел от лестницы, возвращаясь к свету камина. – Они у тебя, так даже лучше.

– Доверишь мне собственную душу? – удивилась она, идя следом.

– Не похоже, что у меня есть выбор, – съехидничал он, остановившись у кресла, но садиться не торопился. Постоял в задумчивости, потер лоб, а потом повернулся к ней: – Я хочу кое о чем тебя попросить…

Эль насупилась, подозревая, куда он клонит.

– Что, опять “не приходи”? Да ты посмотри, какая я замечательная! И полезная!

Вампир как-то неуверенно развел руками. Он явно понимал, что спора не получится – конечно, полезная! – и все же собирался настаивать на своем…

Но, как оказалось, она ошиблась.

– Найди Вультурьйола, – сказал Харкон. – Или пусть его позовет Довакин. Только смотри, чтобы они друг друга не поубивали… Найди его, – настойчиво повторил он, – и поскорее. Он сам тебе все объяснит.

Эль поразмыслила, кивнула и прошла к двери, рядом с которой уже привыкла открывать портал. Она занесла было вилку, готовясь начертать на стене знак ворот, как додумалась до вполне закономерного вопроса.

– А потом? – въедливо спросила она, обернувшись.

– Я был бы тебе рад, – просто ответил он. – К тому же твоя помощь может тут понадобиться.

Она подозрительно сощурилась. Помощь, скажите на милость. Так ее все же не считают галлюцинацией? Несносный вампир совсем ее запутал. И стоит он теперь в десятке шагов от нее… слишком далеко.

– Ты явно хочешь что-то сказать, – заметил он.

– Если бы я сама знала, – вздохнула она.

Ее не оставляло подспудное, какое-то несчастное чувство, что что-то осталось то ли несказанным, то ли не сделанным. Не задан нужный вопрос, не примечена крохотная деталь; в густых тенях скрывались тени еще темнее и лорд вовсе не собирался помогать ей в поисках. Но, возможно, он и сам не знал, что следует искать.

Открыв портал, где на верхушку башни сыпался густой снег, она миг-другой зачарованно смотрела, глядя, как белые хлопья охапками залетают в комнату и падают на пол. Обернувшись, она увидела, что Харкон все еще стоит у кресла в рыжем свете камина.

– До встречи, – сказала она, вовсе не желая уходить.

– Удачи, – махнул он рукой.

Понимая, что сейчас она больше ничего ни сказать, ни сделать не может, Эль с неохотой отвернулась и шагнула в снег. Портал закрылся за ее спиной и свет от камина исчез, оставив вокруг лишь холодную зимнюю белизну.

========== Глава 29. Развилка ==========

Жмурясь в густом снегопаде, Эль почти на ощупь добралась до двери и нырнула внутрь башни. Спустившись по лестнице, она вошла в покои архимага, стряхивая и разбрасывая на серые полы мокрые хлопья, и посмотрела на ничуть не изменившийся садик с бабочками. После всех событий и открытий в этом было нечто успокоительное.

Ей вспомнилась алхимическая платформа дома, в Башне, – платформа, выходившая на тихое море и главным образом исполнявшая важную и нужную роль сада с ингредиентами. Рыцарь-Дракон любила приходить туда, чтобы отдохнуть от ратных и прочих трудов, развеяться мыслями, позволить себе бездумно полюбоваться горизонтом и туманной береговой линией, где проступали очертания фьордов. Солнце согревало осыпанные соцветиями кусты, бассейны с водой и ее саму, сонную и умиротвореннную от довольства жизнью. Иногда она и в самом деле могла там заснуть, и Барбатос, маститый алхимик с пятью профессорскими степенями, даже не ворчал, что она мнет лечебные травы, – просто накрывал ее пледом в царских загогулинах.

Эль утомленно зевнула и подумала, что сейчас она, пусть и сонная, весьма далека от того чувства тихой благодати. Путешествие утомило ее, а недавний разговор, хоть и прояснил многие моменты, все равно оставил по себе весьма спутанные чувства. Но думать об этом сейчас не то чтобы не хотелось, а просто не получалось. Обогнув садик, она добралась до кровати и плюхнулась на нее, лениво натягивая на себя покрывало. Как и плед в загогулинах, оно было ей не слишком нужно, но так жизнь казалась немного уютнее.

Надо будет как следует поесть, подумала она, и эта простая мысль убаюкала ее лучше всякой колыбельной. Представляя себе скайримские сосны и в них сытного оленя потолще и покрасивее, она быстро и крепко заснула.

*

Проспав без малого сутки, она проморгалась к послеобеденному времени и села на кровати, размышляя, как подойти к нынешним запутанным делам. Сперва, конечно, олень – этот пункт не обсуждался. Путешествие впроголодь на ней сказалось и надо было восстановить запас силы и прочности. Но что потом?..

Харкон просил ее найти Вультурьйола, но Эль понимала, что сама она с этой задачей вряд ли справится. У нее нет времени бегать в Мзулфт с чешуйками и кристаллами, а значит, ей нужен Лейф – и Лейф обещал ждать ее на Поляне в течение недели. Но сколько же от этой недели уже прошло…

Со жрецом Мотылька она возилась почти два дня, а теперь проспала еще сутки и до крайнего срока, назначенного Довакином, оставалось всего ничего. Эль покрутила в голове идею быстро сбегать в Каирн и прижать Валерику, но риск был слишком велик. Кто может сказать, сколько времени займет такая вылазка – день, два или, как в прошлый раз, все четыре? И тогда на Поляну Предков она точно опоздает…

К тому же была вероятность – и немаленькая, – что Дюрневир, отыгрываясь за свое несчастье, маму-вампиршу уже съел. В этом случае путешествие вышло бы не только рискованным, но и бесполезным, а ведь барьер сейчас не главная из проблем. Главной был Довакин и его упрямое стремление добыть лук и изничтожить вампира-ренегата.

И что делать, задумалась Эль. Как донести до него, что он чересчур торопится и может вот-вот совершить ошибку? Лейф был умным парнем. Он схватывал на лету, не шел на поводу у эмоций, а иногда видел вещи куда яснее, чем она сама. Он бы понял, если бы она ему объяснила…

Эта простая и очевидная идея осветила ее мысленную неразбериху, как полуденное солнце, и Эль целеустремленно выпрямилась. Разумеется, надо просто объяснить. Впервые встретив Лейфа, да еще вместе с Сераной, она решила проявить понятную осторожность и потому скрыла свое знакомство с “воплощением всего худшего”, скромно проживающим в замке на отшибе. Чуть позже она изменила свое мнение о Довакине, которого прежде считала врагом, но все еще молчала, не видя пользы в откровенности. А после так и не подвернулось случая рассказать, как на самом деле обстоят дела. Из-за ее молчания и запирательств у Лейфа и по сей день сохранялось довольно однобокое представление о Харконе, и теперь стало ясно, что рассказать историю со своей стороны ей жизненно необходимо.

Посему в приоритете у нее сейчас встреча с Довакином, а значит, никакого Каирна. Придется оставить Валерику на произвол Дюрневира и устремиться к Поляне Предков, запрятанной невесть где в склоне горы. Наверняка Ураг знает, где искать это святое место, и пора бы ей навестить его в библиотеке.

Эль вспомнила о масках, все еще хранившихся в Волкихаре, и кисло подумала, что, наверное, следует их забрать. С неохотой открыв портал, она сунулась в подземелье и пригляделась к горгулье, тихо сидевшей под стеной. Крылья не шевелились.

Харкон не сразу выяснит, что она здесь была, подумала Эль, хватая в охапку мешок с добром. Он узнает когда-нибудь попозже – может быть, даже непосредственно от нее. И все равно Эль не оставляло чувство, что она его то ли грабит, то ли опять обманывает, тайком проворачивая мутные делишки.

Хотя он-то сам-то, своенравно взбрыкнула Рыцарь-Дракон. Чего только не вытворял за ее спиной этот интриган! Уж не ему теперь жаловаться.

Вернувшись в Колледж, она не без труда затолкала сокровища в сейф, а потом отправилась в библиотеку к своему самому любимому орку.

*

– Что за вид, – осудил ее Финис, как всегда, окопавшийся среди книг. – Спишь в мантии архимага?

Эль оглядела одежку, промокшую вчера под снегом и смятую до полного безобразия.

– Ну да, – признала она, разглаживая заломы под неодобрительным взглядом мастера Призыва.

– А дракон так и не появлялся, – наябедничал Ураг. – Мы его тут ждали-ждали, даже окорок припасли, с ленточкой. Но нет, не почтил. Или это ты его убила?!

– Я? – возмутилась Эль.

– Ну, Мирабелла тут так причитала…

– А, – сообразила она, вспомнив обугленные после Форелхоста лисьи хвостики и ошарашенные глаза заместительницы. – Нет. Мы с ним просто пообщались.

– А мы нет, – обиженно забурчал Ураг.

– Зато в следующий раз будете думать, – отвечала она, про себя умиляясь упомянутой ленточке. – Ураг, мне опять карты нужны.

– Что ищем? – оживился орк. – Куда теперь этот горлопан задумал увлечь нашего архимага?

– Да-да, – непривычно оживился Финис. – Мы все тут испытываем некоторую тревогу… и оправданное беспокойство…

Вот же сплетники, подумала Эль. А если сюда еще и Нирия подтянется со своим…

– У-хю-хю, – эльфка змеей скользнула в библиотеку, а за ней показалась оживленная Фаральда.

– Я смотрю, всем интересно послушать про Довакина, – смирилась Эль и, чувствуя себя жителем любого из скайримских городов, похвалила героя: – Хороший он парень, смелый и веселый. А теперь мне надо найти Поляну Предков, у меня там с ним встреча назначена.

– О, это так поэтично! – завела глазки Фаральда. – Там водопады, и мотыльки, и деревце цветет!..

– Ага, – вцепилась в нее Эль. – Так ты там бывала, романтичная душа. Давай-ка, давай-ка, – она потянула из кармашка карту, – поставь точечку.

– Там надо идти вокруг горы, – засопела эльфка, склоняясь над картой. – Повыше, в снега…

Глядя на воодушевленную коллегу, Финис сумрачно нахохлился.

– И зачем вам с Довакином, – подозрительно протянул он, – туда идти?

– Я так мыслю, – ехидно высказался Ураг, – эти недалекие олухи не нашли жреца.

– Нашли, – с достоинством отвечала Эль. – Но он был неосторожен. Медитировал как попало, читал впопыхах, а потом безответственно ослеп.

– Но вас это ничему не научило, – не смутился орк. – Теперь и вы туда же, Свитки читать. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

– Ну, – начала защищаться она, – Лейф уже читал и ничего. Алдуина даже победил.

А победил ли, мелькнула у нее тревожная мысль. Ведь и сам герой был не слишком в этом уверен. Да и сама она разве не говорила Лейфу, что лучше оставить в покое и Свитки и спрятанный лук? Если лук до сих пор не нашли, значит, спрятан он хорошо, а все желающие исполнить пророчество могут о нем лишь мечтать. Но стоит Довакину его отыскать и вытащить в большой мир…

– Свитки, – наставительно громыхнул Ураг, воздев вверх кусок недоеденной булки, – вполне способны свести с ума. Надо иметь исключительно стойкий и дисциплинированный разум, чтобы их читать. А ты до сих пор даже потоковый огонь освоить не можешь, архимаг!