Текст книги "Древние Свитки. Исход (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Я имела в виду, – заюлила вампирша, – если ты могла переместить нас быстро, почему мы везде таскались пешком?

– Потому что таков Путь, – уставилась на нее Эль. – А еще я хотела узнать вас поближе. И узнала, – зловеще добавила она.

– Она псиджик, отстань от нее, – сказал Лейф Серане. Этот тип не уймется, пока не докопается, подумала Эль. Или пока не замучает ее насмерть своим избыточным вниманием.

Так вот каково пришлось Харкону в ее компании. Теперь Эль сочувствовала вампиру еще больше – но, невзирая на это, не оставила свою идею навестить его и допекать вопросами.

– Псиджик, – Серана глянула на архимага с тем же выражением, что и в Каирне, когда Эль заявила, что является аватарой Молаг Бала.

– Хватит обсуждать меня прилюдно и при мне, – отмахнулась Рыцарь-Дракон. – Вот уйду, тогда мойте кости сколько влезет.

Пока они препирались, добрые парни из Легиона успели собрать Дексиону котомку с гостинцами и командир Марон уже гарцевал у двери, торопясь поскорее проводить гостя. Проповедями он их тут, что ли, замучил?..

– Ну, идем, – сказала она, любезно подавая руку слепцу, а потом кивнула Довакину: – Встретимся на Поляне.

– Договорились, Аури-Эль, – ухмыльнулся мерзавец.

*

Из городка Эль ушла чинно и под ручку со жрецом, понимая, что с Довакина станется глазеть вслед, гадая, чем она их удивит. Прошагав с полчаса и выслушав целый сонм нравоучений, она добыла из рюкзака заветную вилочку и рискнула начертать знак прямо на скале. Харкон говорил, что любая стена подойдет, а чем скала хуже?

Какое счастье, что жрец ослеп, подумала она, пропихивая его в портал. И рассказать не сможет, где был и какими путями шел, и дал ей возможность на время улизнуть от чересчур умного Лейфа. Она бы расцеловала беднягу, да только вот Дексион не поймет, за что ему привалило такое счастье.

Проскочив по лестнице в свои покои, она бдительно осмотрелась, а потом раскрыла порталы на полукруглой стене. Мельком глянув в темный провал, за котором лежало волкихарское подземелье, она пихнула жреца в благодать с березками и повлекла его за собой вниз с холма. Лейф уже давно отметил для нее форт на карте и говорил, что от Рифтена туда день пути…

Что ж, еще день она переживет. Терпела столько времени, подождет и еще немного.

Дексион оказался существом говорливым и с назидательной жилкой. Даже временное увечье – а может, и постоянное, как знать, – не мешало ему интересоваться окружающим миром и поучать молодежь.

Эль же, в свою очередь, заинтересовалась красивым мечом, который жрец таскал на поясе.

– Это акавирский меч, – с готовностью пояснил он. – Такие еще со времен Ремана носили Клинки, императорская охрана и гвардия при Драконорожденных. Я слышал истории о Золотой Марке, артефакте, который прибрал к рукам Принц Даэдра Боэтия. Некоторые говорят, наши мечи сделаны по ее образу. Легенды гласят, что Золотую Марку в стародавние времена создали драконы Севера и вручили своему защитнику.

– Не думаю, что драконам нужен защитник, – фыркнула Эль.

– Как показала история, нужен, – не согласился жрец. – Но у них его нет.

Не успели эти слова отзвучать, как она ощутила чувство, которое всегда с трудом терпела, – жалость. Жалость оскорбительна для драконов, но сейчас Эль могла чувствовать лишь ее. Слишком сильны и им не на кого опереться; слишком умны, чтобы избегать правды; слишком горды, чтобы смиряться и искать компромисс. И при всей своей силе – все же уязвимы.

– А сам ты видел драконов? – спросила она, лишь бы отвлечься. Ей было безразлично, что этим она разбередит свежую рану и напомнит собеседнику о его нынешней слепоте. Надо думать, что, спотыкаясь на всех кочках, он и так о ней постоянно помнил.

– К сожалению, не довелось, – сказал Дексион. – А я, признаться, надеялся, что увижу хоть одного…

– А вместо этого тебе досталось глядеть в Свиток, – посочувствовала она.

– О, я не жалуюсь! Хотя, – сник жрец, – это пророчество звучит весьма зловеще. Надеюсь, вы проясните его и защитите Тамриэль.

– И я надеюсь, – согласилась архимаг.

И то сказать: не для того же ее занесло в неизвестный мир, чтобы помереть на чужбине. Это было бы неприятно, позорно и в целом – рановато.

*

Форт был велик и мрачен, а Изран оказался смуглым бородачом с истошно светлыми глазами. Серо-серебристые, почти такие же невыносимые, как ее собственные, эти глаза непреклонно смотрели на Эль, пока рот, спрятанный в бороде, изрекал строгий приказ:

– А ну-ка встань сюда, архимаг. Этот Лейф кого только к нам не тащит. Хватит с нас и одного отродья.

Эль послушно встала под линзу, бросавшую вниз пучок солнечного света, и почувствовала приятное тепло.

– Я вам жреца привела, – сказала она, благодушно жмурясь. – Он сам все расскажет. И записочку передаст.

– Да, у меня тут послание, – гордо заверил Дексион неприветливого главу Стражей и полез рыться по карманам.

– Хм, ну ладно, – смилостивился Изран. – Вижу, что ты не нежить. И что там вытворяет этот оглоед?

– Хочет найти лук Ауриэля, – пожала плечами Эль.

– Славная вещь, – чуть размяк глава, но тут же снова насупился. – А это чудовище все еще с ним?

– Серана? Да, к сожалению. Правда, он уже успел пригрозить, что убьет ее, если она не исцелится.

– Ха-ха-ха, – зарокотал Изран. – Парень-то соображает! Молодец. Я уж думал, он совсем головой скорбит. Где это видано – вампирам доверять.

– Ну, она пока не торопится. Говорит, мол, не выйду против любимого папы человеком, слишком боязно.

– Помню болтовню про папу, – фыркнул Изран. – И что он такое?

– Глава волкихарского клана, – нехотя призналась Эль. А что толку запираться? Возможно, подозрительный Изран уже и так все знает, просто проверяет залетного архимага.

– Да уж, – крякнул тот, встопорщив брови. – Тут лук бы пригодился. Противно говорить, но оно право: против такого папы лучше воевать вампиром.

– Оно? – Эль слегка растерялась.

– Чудовище, – хмуро пояснил редгард.

– Ну что ж, – заторопилась Рыцарь-Дракон, – жреца я вам привела, обстановку прояснила, а теперь мне пора на Поляну Предков, мы с Лейфом договорились там встретиться. Дексион вам все расскажет.

– Эй, погоди, архимаг, – остановил ее Изран. – А правда, что вы свой Колледж взорвали?

Эль открыла рот и заморгала, не зная, как ответить на такое вздорное обвинение.

– Ничего мы не взрывали, – наконец вымолвила она. – Мы обезвредили подлого гада, который всем угрожал… Вот она, благодарность! – рявкнула она, топнув ногой. – Взорвали Колледж, ишь, придумают!

Изран опять загоготал, явно довольный таким всплеском эмоций.

– Ладно, – махнул он рукой. – Удачи.

Эль небрежно махнула ему на прощание и вывалилась за двери, все еще кипя от возмущения, а заодно размышляя о том, что Стражи Рассвета могли бы озадачиться и хоть в главном зале вымести паутину. Ладно вампиры, какой с них спрос. Но тут-то почти армия – а порядка нет.

В памяти вдруг всплыла крохотная деталь из прошлого, из тех жарких часов, когда она отбивала Башню у некроманта Лайкена. Лифт завез ее на нижние уровни, где располагался морг, и морг этот был ужасен. Нагадинок Лайкен не трудился содержать мрачное место в порядке: вода в узком канале еле находила себе дорогу среди груд костей, повсюду висели клетки и гнили трупы. И все же у стены притулились ведерко и метелка – стояли наготове с таким видом, словно весь этот гнусный бардак им нипочем. И кто их туда принес? Эль так и не узнала, кто из обитателей Башни отличался столь неискоренимым оптимизмом. Возможно, он погиб в ходе ее победоносного штурма. Ей хотелось бы думать, что метелку притянул смотритель морга, но и на некромантской платформе он, помнится, не слишком старался наводить чистоту…

Дом.

Да чтоб тебе, Акатош, снова возмутилась она, торопясь мимо форта и разыскивая укромный уголок для портала. Уволок меня из дома, а ведь там невесть что может случиться! Опять полезут демоны, опять какой-нибудь Ба’ал, опять родится инкарнация Зла – а она наверняка родится, рано или поздно… А между тем Рыцарь-Дракон, защитник Ривеллона, пропадает в чужом мире!

Она поспешно махнула вилкой и рванула в открывшийся портал. Ее буквально трясло от сердитого нетерпения: поскорей бы добраться до вампира, поскорее прояснить ситуацию, всех победить – и, возможно, вернуться домой.

Вот только…

Ей многое встретилось в Скайриме, хорошее и плохое, интересное и страшное, но лишь одно-единственное ей было бы тяжело покинуть и оставить в прошлом. Но есть ли смысл об этом волноваться, спросила она себя не без горечи. Возможно, о возвращении домой бесполезно даже мечтать, а значит, оставаясь в Тамриэле, она никого не бросает позади…

========== Глава 28. Доверие ==========

Очутившись на верхушке башни Колледжа, Эль сощурилась, глядя на небо. День проливал свет на круглый литой знак посреди площадки и она подумала, что в это время вампир наверняка спит. Что ж, невелика беда. Однажды ей уже приходилось его будить и притом по причинам куда менее веским. И даже если он сейчас занят, даже если всерьез разозлится, Эль не собиралась отступать – слишком важные вокруг происходили вещи, чтобы пасовать перед мелочами. Да пусть он там хоть Молаг Бала призывает по второму разу!.. Хотя, с ее точки зрения, и первый был лишним.

Сбежав вниз в покои архимага, она припустила к стене возле маленького садика. Сейчас, на фоне нервного подъема, она не чувствовала никакой усталости от многодневного путешествия впроголодь и не выспавшись. Ее гнали вперед волнение и жажда ответов, а еще – искреннее беспокойство за вампира, который, возможно, не до конца понимал, во что ввязался. Не то чтобы Эль недооценивала его интеллект, но, как ни крути, а века изоляции могут сотворить с разумом не лучшие вещи.

Шагнув в темноту подземелья, она постояла, привыкая к мраку и ожидая появления хозяина замка, но Харкон на сигнал не откликнулся. Она не услышала даже тихого шуршания, которое прежде издавали крылья сторожевой горгульи. Изваяние сидело на своем постаменте мертво и неподвижно, все такое же зловеще сгорбленное, и когда Эль, удивляясь, подошла ближе и прикоснулась к холодному плечу, то поняла, что из статуи выжали всю магию. Теперь это был просто камень, лишенный даже прежнего подобия жизни.

Но почему?..

Она огляделась, не зная, что думать, и с новой тревогой присмотрелась к подземелью, ища чужие следы. Что, если тут были посторонние… а вдруг здесь побывала Серана? Эль и по сей день не знала, много ли вампирше известно а Шалидоре и его порталах. Впрочем, учитывая то, что у дочери было полно времени поговорить с матерью, стоило бы предположить, что к нынешнему моменту Серана может знать об этом больше, чем хотелось бы.

Но тревоги казались пустыми: на вид подземелье оставалось все тем же и маски жрецов нетронутыми лежали под стеной вместе с посохами и сигильским камнем. Наверное, будет лучше забрать их отсюда, мельком подумала Эль. С появлением Сераны замок стал видеться ей очень ненадежным местом.

Потом, решила она. После разговора.

Рассудив, что за час-другой ничего страшного не случится – ведь Серана сейчас очень далеко отсюда, – она сложила рюкзак с маской ко всему остальному, а потом обернулась божьей коровкой и полетела в знакомые дебри.

Когда их геройская троица явилась на задворки Волкихара, Эль заметила на пристани заваленный наглухо вход, который вел куда-то под Западную башню. Наверное, думала она, эти подземелья, где она пробирается сейчас жучком, находятся как раз за той дверью. Она видела, сколько всего уместилось в Восточной башне и под ней, и ни за что не поверила бы, что в Западной нет ничего, кроме покоев лорда.

В главном зале по-прежнему текла вялая вампирская жизнь. Кто-то кого-то ел, кто-то что-то пил, тут и там болтались без дела скучающие черные псы. И, как всегда, среди народа не было видно хозяина.

Порхнув по галерее на своих крохотных крылышках, она метнулась вверх по лестнице и пробралась в замочную скважину, а оттуда спустилась на пол, цепляясь за древесину всеми шестью лапками. В этой тихой комнате, где слышалось лишь потрескивание огня в камине, чуткий слух вампира вполне мог уловить полет настырного жучка, а Эль хотелось сперва собраться с духом – мало ли, вдруг Харкон знает о ее братании с врагом во дворе Волкихара? И что он теперь ей скажет, вот вопрос…

Торопливо пробежав по полу, божья коровка влезла на клетку и забилась под заклепку, которую до сих пор никто не подтянул. Да и зачем трудиться, ведь никого в этой клетке не держали и не собирались.

Эль посмотрела на Харкона, сидевшего в кресле у камина, и с внезапной обреченностью поняла, что вряд ли дождется от него обвинений, претензий и прочих всплесков жизни. Казалось, вампир не желал уже ничего, ни сейчас, ни потом, – он просто сидел, скрестив руки на груди, неотрывно глядел в огонь и ждал, когда его интриги приведут их всех к какому-то неясному финалу. Он будто замер во времени, а вместе с ним замерла и вся эта скудно освещенная комната. Пятна крови возле дыбы давно засохли, инструменты, как и прежде, лежали ручками не в ту сторону и половник гордо красовался среди них как равный. Кубок на столике у кресла был пустым и нетронуто чистым, и пусть на дворе стоял день, лорд не спал. Судя по осунувшемуся лицу, он не спал уже давно.

Эль смотрела на него и никак не могла избавиться от мысли: старый, такой старый… Старый, усталый дракон.

Она вспомнила Лейфа и поразилась контрасту. Даже потеряв часть души, даже бродя в мертвых пустошах Каирна, Довакин будто освещал все вокруг, заражал своим легкомысленным весельем. Но в древнем вампире весь свет угас.

Словно в ответ на ее мысли Харкон расплел руки, опустил их на колени и согнулся, повесив голову и глядя себе под ноги. Тягостное зрелище стало еще мрачнее и Эль внезапно вознегодовала. Вот этот-то человек, по уверениям Сераны, хочет исполнить пророчество? Вот эта разбитая фигура – фанатик, который готов на все ради воплощения безумной мечты? Рыцарь-Дракон слышала от вампирши немало вранья, в том числе и совсем уж вопиющего, но несуразность этого обвинения так и лезла в глаза.

Злость на Серану выбила ее из тоски, в которую она провалилась вслед за вампиром, и Эль выбралась из-под заклепки, помимо воли раздраженно взжужжав жесткими крылышками. Лорд тут же вздернул голову, повернулся на звук и Эль увидела, как с его лица слетела угрюмость, сменившись каким-то растерянным оживлением. Смеху ради она снова пожужжала и он, безошибочно нацелившись, уставил янтарные огоньки в сторону клетки.

– Ты неисправима, – сказал он почти весело. – Хватит прятаться, я слышу, что ты тут.

Судя по тону, если он и знал о ее шпионской вылазке в руины замка, то не особенно разозлился, а значит, все не так плохо. Даже лучше, чем неплохо, ведь ей тут, кажется, рады. Воодушевленная этой мыслью, Эль лихо обратилась, едва не свалившись при этом с клетки. Преодолевая головокружение, она осторожно сползла с шаткой конструкции и спросила:

– Услышал все-таки?

– Я и раньше слышал. Все гадал, во что же ты превращаешься.

– В божью коровку, – признался распрекрасный дракон, искренне страдая. – Это такой… жучок с крапинками.

Харкон втянул и без того впалые шеки и закусил их изнутри, явно пытаясь не смеяться.

– Ну, хоть не бабочка, – наконец сказал он, справившись с лицом. – А то я заподозрил бы неладное.

– Ты и заподозрил. И нет ничего смешного в жучке, – строго насупилась архимаг. – Я превращаюсь не для того, чтобы тебя потешать. Хотя тебе это явно необходимо… – покачала она головой и посмотрела наверх. – А что за беда с горгульей? Сломалась?

Харкон небрежно отмахнулся.

– Я ее деактивировал. Из-за твоей беготни туда-сюда она хлопала крыльями, как квочка в курятнике. А это привлекает внимание, которое мне ни к чему. К тому же, – он сурово посмотрел на нее, – я надеялся, что ты меня послушаешь и не явишься так скоро.

– Пхе, – не смутилась она. – Уверена, ты надеялся как раз на обратное.

– Какова наглость, – фыркнул лорд, тут же принимая неприступный вид.

Эль тряхнула головой, сгоняя остатки слабости и головокружения, которые всегда накрывали ее после превращения в божью коровку, и отлепилась от клетки.

– Кое-что произошло, – сказала она, делая пару шагов к камину. – Вернее, многое. И обо всем этом, думаю, тебе следует знать.

Харкон внимательно посмотрел на нее и чуть наклонил голову набок, словно предлагая не стесняться и продолжать. Интересно, подумала Эль, какая часть того, что она собирается рассказать, ему уже известна?..

– Ко мне в Колледж заявился Лейф, – начала она размеренно. – И с ним – Серана.

Лицо Харкона не изменилось. Разумеется, он знает, что эти двое вместе. Он же сам своими провокациями вытолкал дочь из замка и вынудил ее повиснуть на герое-защитнике.

– Искали жреца, надо думать, – светским тоном произнес он, даже не утруждаясь хотя бы изобразить вопрос.

– Конечно. А я не могла просто взять и отпустить их, так что дальше мы пошли вместе. И нашли жреца на каких-то волкихарских выселках за Драконьим Мостом.

– Это не выселки, – заспорил лорд. – Самое подходящее место, чтобы…

– Сломить его волю? – перебила Эль. – Хорош врать. Ни на миг не поверю, что ты не смог бы его очаровать. К тому же мы оба знаем, что тебе жрец не нужен. Так для кого ты завлек его в Скайрим?

Харкон неодобрительно посмотрел на нее, но Рыцарь-Дракон не смутилась. Наставив палец на вампира, она обвинительно изрекла:

– Ты с самого начала все это затеял, чтобы заманить сюда Лейфа.

– Что именно затеял? – негодяй продолжал упрямо запираться.

– Пустил сплетни среди вампиров. Устроил нападение на Зал Дозорных.

– Ладно, ладно, – согласился он почти легкомысленно. – Не буду оскорблять твой интеллект. Так все и было.

Но, несмотря на этот самый хваленый интеллект, Эль все еще продолжала недоумевать:

– Но зачем было держать жреца там?

– Затем, – терпеливо объяснил лорд, – что я не знал, как все обернется. Не знал, примкнет Довакин к клану или нет. И если нет – то как потом предоставить ему жреца, который уже в замке?

Эль была готова выть от собственного тугоумия.

– С тобой рехнуться можно! – наконец взорвалась она. – Зачем ему жрец?! Говори немедленно!

Харкон принял непрошибаемо упрямый вид.

– Довакин должен узнать пророчество. А я ему немного помог.

– Молодец, – саркастично похвалила его Эль. – Этим ты заварил знатную кашу. Я с ним путешествовала, – покачала она головой. – Ты хоть понимаешь, в кого вляпался?

– Конечно, – глянул он свысока.

– “Конечно”?! – вспыхнула она. – Они же убить тебя хотят!

– Мало ли чего они хотят, – сварливо отмахнулся Харкон. – Главное, чтобы пришли.

– Зачем? – растерялась она. – Для чего тебе это? Хочешь проверить, сумеет ли Довакин разрушить барьер?

– Мало ли чего я хочу, – совсем нахохлился он.

– Ты сам-то себя слышишь? – с тревогой осмотрела его Эль. Кажется, начали сбываться ее опасения, что древний вампир тронулся умом. – По-моему, ты не очень понимаешь, что говоришь.

– Я-то понимаю, – сердито глянул он на нее. – Не рассказывай мне, как обстоят дела. Я непредставимо старше тебя и настолько же умнее. И в отличие от тебя я знаю, что сейчас происходит.

– И все-таки, – заупрямилась она. – От Лейфа и Сераны я наслушалась всякого. И хоть я сама в это не верю, но должна спросить: а не задумал ли ты пакость вслед за Мираком? Подсунуть Молаг Балу вместо себя другого Драконорожденного, скажем? Или поглотить его душу, чтобы набраться сил и освободиться?

– А если да, то что? – спросил он, наклонив голову набок.

Эль опешила, а потом насупилась.

– То, что это было бы очень некрасиво с твоей стороны, – ответила она. – Он, конечно, шезаррин и драконов убивал, но они сами на него нападали. Он оказался славным парнем и к тому же… он ведь тоже дракон! Родня! А ты предложил ему стать вампиром!

– Предложил, но не принуждал, – отмел претензию лорд. – Ты бы видела, как его перекосило. Я его оскорбил, на то и был расчет… А согласись он сдуру, сам был бы виноват. Впрочем, он и без меня уже вляпался в Хирсина и Хермеуса Мору… Славный парень, говоришь? – прищурился он. – И когда свадьба?

– И ты туда же, – зафыркала Эль, подходя к соседнему креслицу и с удобством усаживаясь. – Он уже женат. И почему меня все за него сватают? Сперва сводили с каджитом, потом с Довакином. А между тем, – официально заявила она, – я готова назвать его разве что младшим братом.

– Еще бы, – усмехнулся лорд. – В старшие он даже тебе не годится.

– Не увиливай от вопроса, – настаивала на своем Эль. – Ты меня не заболтаешь. Задумал пакость или нет?

– У меня свои планы, – высокомерно отвечал он. – Хочешь подробностей – спрашивай Вультурьйола.

– Так вы поговорили, – догадалась Эль.

– Да. Пока ты ходила за драугром.

Она вспомнила, как его обожгло при попытке коснуться двемерского солнца, и подумала, что беседа, наверное, вышла болезненной. Такой разговор и впрямь лучше проводить без лишних свидетелей.

Лицо вампира, смотревшего на нее, ничего не выражало.

– Погоди-ка, – сообразила она. – Опять зубы мне заговариваешь. Ты начал свои интриги задолго до появления тут Вультурьйола.

– Не буду отрицать. И что? Он их одобрил. Даже совет дал.

– Какой?

Харкон глянул на нее почти с жалостью.

– Ты не поймешь, – мягко ответил он. – Ты… слишком молода.

Как же бесит, подумала Эль, как бесконечно возмущает эта отговорка, которую бессовестно используют старшие! Да, она младше – а в сравнении с Харконом непредставимо младше, – но это не значит, что она совсем уж ничего не способна понять!..

– У нас есть время, – настаивала она. – Может, попробуешь объяснить?

– Боюсь, это бесполезно объяснять, – мотнул он головой. – Когда живешь слишком долго, начинаешь думать, что нет ничего вечного – ничего, кроме тебя самого. Все уходит, разрушается, умирает. Уходит даже то, что казалось бессмертным. А то, что еще живо, заранее кажется мертвым – ведь это лишь вопрос времени и притом недолгого. И вот вокруг одни руины и среди них вампир – как насмешка.

Эль затаила дыхание, боясь спугнуть эту волну откровенности. Он действительно пытался объяснить ей нечто фундаментально важное, нечто, определявшее его существование… и он был прав, она не понимала. Пыталась понять, почти понимала – но нет. Она повидала в своей жизни много руин, но то были следы древних времен, которых она не застала. Или же это были свежие раны, обломки войны, развалины цветущего мира, которому было еще рано умирать. А Харкон говорил о том, что видел собственными глазами, говорил о естественном ходе вещей, о жизненном пути, с которого его самого вытолкнули на обочину.

– Я не должен был жить вечно, – продолжал он. – Я не был таким задуман. Если мы не изменяемся, мы и не живем. Смертный, выброшенный из времени, сам становится руиной для новых времен. Это то, что я есть. Это время для меня чужое. Даже сам мир, некогда родной, помалу стал чужим.

И все же ему удалось объяснить, безрадостно удивилась Эль. Каким-то невероятным образом эти слова сумели на миг изменить ее угол зрения, заставили увидеть мир с перспективы заброшенного надгробья, над котором снег сменяется солнцем и снова снегом. А что может увидеть вокруг себя могильный камень, под которым остались все прижизненные чаяния? Только другие могилы, только кладбище, которое становится все больше.

– Я не хочу так существовать, – сжал губы Харкон. – И с появлением Довакина у меня появился шанс это изменить.

– Почему с появлением?.. – неуверенно спросила она, пытаясь осмыслить все, что услышала. – Есть же способы избавиться от вампиризма. Например, в Морфале живет маг по имени Фалион, я могла бы привести его сюда…

Он оборвал этот лепет, резко взмахнув рукой.

– Я искал эти способы с тех пор, как обратился. Но оказалось, что все они не для меня – они не годятся для чистокровных. Кроме того, мало кто способен справиться с моей даэдрической частью. Мне нужно вмешательство дракона, но как мне добраться до них, если я не могу покинуть замок? И вот появился Довакин – единственный дракон, способный сюда войти.

– Скажешь тоже, единственный, – распушилась Эль и Харкон, вспомнив, кто сидит рядом с ним, улыбнулся, искренне развеселившись.

– Не хотел тебя обидеть, – сказал он. – Но Лейф появился раньше, так что не дуйся. Я никак не мог заранее учесть тебя в своих планах. И к тому же… – он примолк, глядя в угол.

– …ты даже не верил в мое существование, – закончила она за него. Трудно было забыть тот гневный всплеск, который он обрушил на нее в ее второе появление. В ее жизни всякое бывало, но за галлюцинацию ее принимали все-таки нечасто. – Ну, хоть сейчас-то веришь?

Вампир несколько неловко хмыкнул.

– Вот здорово, – надулась она. – Мне уже можно обижаться или у тебя остались еще какие-то оправдания?

– Остались. У тебя Голоса нет, – напомнил лорд. – Тебе с моей даэдрической половиной не справиться.

Она притихла, осознавая, что забрела на незнакомое поле. Все, что касалось Голосов, драконьих умений, а также Обливион и даэдра были для нее почти сплошь загадкой. Возможно, Харкон прав, откуда ей знать?..

– Ну да, – нехотя признала она, смирившись с тем, что ее кандидатуру отвергли без права апелляции. – Наверное…

– Ты довольна? – ехидно спросил вампир. – Как видишь, славному парню Лейфу ничего не грозит. Во всяком случае, с моей стороны, – куда более хмуро добавил он. – Но что касается его дальнейшей судьбы, тут уж вопрос не ко мне.

– В самом деле? Я понимаю твое желание избавиться от вампиризма, – покачала она головой, – но ты же втравил его в пророчество. Не чересчур ли?

– Втравил – сильно сказано. Оно уже здесь и накроет нас всех без исключения, – возразил он и с оттенком иронии процитировал: – “Когда драконы вернутся в мир людей…” Что ж, они вернулись. А Дозорные наткнулись на крипту, начали раскопки и стало ясно, что судьба сказала свое слово. Настали предсказанные времена и я лишь пользуюсь последней возможностью. Хотелось бы избавиться от власти Молаг Бала до того, как на мир падет тьма.

– А она падет? – опасливо спросила Эль, все еще не желая в это верить.

Харкон только пожал плечами.

– И не хотел бы тебя расстраивать… – сказал он отстраненно, оставив фразу угасать незаконченной.

Впрочем, несколько мгновений спустя вампир сжалился при виде ее несчастного лица и сказал:

– Довакин должен был услышать пророчество. Как знать, может, хоть он поймет, как обратить ночь в день. Или, – усмехнулся он, – это будешь ты.

– Ночь в день… – начала она, безмерно удивленная этим проявлением оптимизма, а потом вдруг вспомнила псиджиков и то, как резво они умчали из Колледжа Око Магнуса. На ум пришли слова, вскользь брошенные Харконом на заре их знакомства, – “небесный сфероид”.

– Даже если придет тьма, – произнесла она, все еще не уверенная в своей идее, – есть же искусственное солнце. Не зря оно появилось из недр именно сейчас. А псиджики так споро укатили его к себе на остров…

Вампир призадумался.

– Возможно. Но если в свое время его не устроили на положенное место, надо думать, для этого была веская причина. К тому же не стоит рассчитывать на псиджиков, – добавил он едко. – За эпохи они почти не были замечены в чем-то полезном.

– Не удивлена, – хмыкнула она. – У меня в Колледже они лишь развели туманную говорильню, а потом под благим предлогом присвоили мощнейший артефакт – и поминай как звали… – она осеклась и застыла, распахнув рот.

– В чем дело? – заинтересовался вампир.

– Авгур… посох… – запиналась она, внезапно осознавая, что именно украли прямо у нее из рук, и наконец взорвалась: – Проклятые псиджики!

Харкон от души рассмеялся.

– Добро пожаловать к разочарованным, – сказал он. – И все же, в чем дело?

– В Миддене есть Авгур…

– И?

– Он сказал, что мой путь отличается отличается от большинства, что меня направляют к чему-то большему. И что я могу предотвратить катастрофу, но мне понадобится посох, чтобы заглянуть в Око Магнуса и не ослепнуть… Но тогда я еще не знала тебя и ты не начал забивать мне голову великой тьмой! А теперь мне уже не заглянуть в Око, потому что эти паскуды его украли!

Харкон пожал плечами.

– Псиджики свято уверены, что знают, как правильно. Но на деле они следуют судьбе так же, как и все прочие.

– Скоты! – кипела Эль, сжимая кулаки, и бестолково оглядывалась, не зная, на чем выместить злость. – Если их благие намерения обрекли мир на тьму, гореть им за это в аду!

– Меня однажды спросили, – меланхолично молвил вампир, – есть ли в мире что-то хуже Молаг Бала. И я ответил: “Благие намерения.”

Эль скорбно сползла в кресле, страдая, как и положено обманутому герою.

– Мерзкое просветленное ворье, – бубнила она, избывая бессильное возмущение. – Потомки достойных мужчин и женщин… Вот от Дюрневира пользы было куда больше!

– Хотелось бы подробностей, – навострил уши Харкон. Имя драконьего происхождения не прошло мимо бывшего жреца.

– Мы встретили в Каирне дракона, – пояснила Эль, решив, что сладкую весть о найденных кусочках оставит напоследок. – Он нам помог.

Лорд сделал движение, словно собирался всплеснуть руками, но потом просто откинулся на спинку кресла.

– Я знал, что портал открыли. Но не думал, что и ты туда сунулась. Я же предупреждал!

И не зря предупреждал, подумала Эль, вспомнив, как сине-фиолетовый свет поедом ел Довакина и какие неприятные уловки предложила Серана. Стать вампиром или отдать часть души… да уж, место оказалось не из приветливых.

– Как видишь, все обошлось, – похвалилась она вслух. – Правда, я так и не нашла оказии вытянуть из Валерики сведения о барьере. Рядом болтались Серана и Лейф, они бы не поняли, начни я ее убивать… Кстати, – нахмурилась она, – нам надо поговорить о Серане.

Лицо Харкона мгновенно замкнулось.

– Что о ней говорить, – отрывисто произнес он. – Она хочет меня убить, этого мало?

– И все же, – упрямо давила Эль, – боюсь, я вынуждена настоять на этой теме.

– Хорошо, – выдохнул он. – Вперед. Раньше начнем, раньше закончим.

Вопреки столь недвусмысленному разрешению – почти приказу – Эль замялась, не зная, с чего начать. В конце концов она отважилась на ту правду, что была попроще:

– Она мне совсем не понравилась.

Лорд насмешливо хмыкнул.

– Как поистине удивительно. И почему же?

– Хотя бы потому, что врала нам на каждом шагу. Мы прочли первый Свиток, а затем отправились искать Валерику. Серана повела нас по прямой, но при этом строила из себя дуру и утверждала, что не знает, где мастерская. Прикидывалась, будто никогда не была в Каирне, не была в Восточной башне и вообще нигде не была. А еще наврала, что это ты в припадке злости порушил главный вход.

– Уж она скажет, – усмехнулся он. – Не в припадке. А по расчету.

– Но зачем? – не поняла Эль.

– Ну, посуди сама. Не мог же я позволить вампирам отираться около мастерской, где остался оттиск. Мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то из них догадался и выпустил Валерику. К тому же я не могу покинуть замок, но другие об этом знать не должны. Отрезав нынешнюю жилую часть, я получил возможность хоть иногда делать вид, что куда-то отправился.