Текст книги "Древние Свитки. Исход (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Валерика отшатнулась, а Серана перевела дух и продолжила медленнее и печальнее:

– Я хочу, чтобы мы снова были семьей. Но, может быть, это уже невозможно. Может, такое счастье не для нас и мы его не заслуживаем… Но мы должны остановить его, – выпрямилась она, – прежде чем он зайдет слишком далеко. И для этого нам нужен второй Свиток.

Валерика съежилась, жалобно глядя на дочь.

– Прости, Серана, – промолвила она. – Я не понимала… не видела… Я позволила ненависти к твоему отцу разделить нас слишком надолго. Если тебе нужен Свиток, я отдам его, – сказала она и повернулась к Лейфу и Эль уже с другим выражением: – Я храню Свиток еще с тех пор, как оказалась заперта здесь. Но, к счастью, вы по ту сторону барьера – вы можете уничтожить его.

– Отлично, – заявил Лейф. – Что делать надо?

– Вам нужно найти самые высокие шпили среди руин. У их подножий собираются несчастные души, что были изгнаны сюда, – из них барьер берет свою энергию. Уничтожьте трех Хранителей, что следят за душами, и барьер падет.

– Не вопрос, – кивнул герой.

– Будьте осторожны, – добавила Валерика. – В Каирне есть дракон по имени Дюрневир. Идеальные Мастера назначили его следить за Хранителями и он может вмешаться.

Лейф только пожал плечами, а потом поинтересовался насущным:

– Чтобы прийти сюда, мне пришлось отдать часть души. Хочу ее вернуть.

Валерика покачала головой.

– Тебе придется ее искать.

– Просто искать? Под каждым камнем? – расстроенно уточнил Довакин, явно надеявшийся на какой-нибудь магический трюк.

Та лишь развела руками. Серана, заварившая эту кашу, и вовсе скромно молчала, избегая напоминать о своей доле вины в случившемся.

– Как ты вообще оказалась взаперти? – поинтересовался Лейф у Валерики, пока Эль по-прежнему стояла столбом, мучаясь от невыносимых мыслей, грызущихся в голове.

– Когда я вошла в Каирн, я заключила сделку с хозяевами. Убежище в обмен на души. Если бы я знала, какую цену они назначат… Хозяева спустили с цепи Хранителей и отправили их уничтожить меня, но, к счастью, мне удалось отступить сюда, в эти руины. И поскольку Хранители не смогли заполучить мою душу, они отправили своих слуг возводить этот барьер.

– И все это время ты сидела здесь? – с удивлением глянул на нее Лейф.

– Время не имеет для меня большого значения, – пожала она плечами. – Как и для Идеальных Мастеров. В конце концов это превратилось в подобие игры: кто сдастся первым.

И в эту игру она играет не только с хозяевами Каирна, подумала Эль и снова ощутила, как беспомощно провалилось сердце. Теперь она просто не могла вспоминать Харкона спокойно. Она же верила ему…

– Ну, – оживилась Серана, – давайте пойдем!

Лейф поднял руку, словно заграждая ей путь.

– Прости, – сказал он, не глядя на нее. – Я… просто не могу сейчас… даже смотреть на тебя не могу.

– Что?.. – опешила она.

– Нам предстоит драться, – мрачно сказал он. – Если ты не хочешь, чтобы я расплакался среди боя, останься пока тут, с мамой. К тому же вы столько не виделись, вам есть о чем поговорить.

– О, – растроганно задрожала губами Серана. – Я… конечно…

Лейф неловко шмыгнул носом, глядя в сторону.

– Не волнуйся, – сказал он. – Мы скоро вернемся.

*

Оставив собор за спиной, они стали забирать влево, шагая вниз по холму и иногда поглядывая в сторону башни, на которую указала Валерика. Шпиль мертвенно светился вдали и где-то там впереди их ждал первый Хранитель. Эль было все равно. Кого они там встретят, кого убьют… какая разница.

Довакин молча шагал рядом, пыля костяным прахом. Иногда он оборачивался на собор, постепенно тонувший в дымке Каирна, и после очередного беглого взгляда за спину вдруг сказал:

– Присядь, – и махнул рукой на камень.

– Что?..

– Тебе явно надо присесть. И нам надо поговорить.

Эль плюхнулась на валун, горестно глядя себе под ноги.

– Ты им веришь? – обыденно спросил Лейф.

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что она вырвалась из тоски и уставилась на него. Довакин спокойно смотрел ей в глаза и было непохоже, что он вот-вот расплачется. Так он нарочно оставил Серану позади?..

– Веришь им? – повторил он. – Говори смело, здесь они нас не услышат.

Эль развела руками и наконец выговорила:

– Серана знала, куда идти. Она привела нас прямиком в Каирн. И, кажется, она кого-то разделала и съела там, под часами.

– Да, мне тоже так показалось, – кивнул он. – А еще в саду я заглянул в разрушенную башню и нашел древнющий завал со скелетами.

Эль насторожила уши.

– Там было рассыпано золотишко, – хмыкнул Довакин. – Вот так запросто. С трудом верю, что за тысячи лет его никто не прибрал к рукам. А потом ты еще и изумруд нашла. Чудеса, бесхозные самоцветы, да прямо под ногами! Кто-то очень старался создать впечатление, что там веками никого не бывало.

– Можно догадаться, кто, – вздохнула Эль. – Наша маленькая вампирская девочка никогда нигде не была.

Лейф рассмеялся и качнул головой.

– Знаешь, – сказал он, – когда я вел Серану из крипты в замок, она упорно не желала ничего объяснять. Все повторяла, что не знает, что происходит и кому можно доверять, а потом сказала, что некоторое время ей нужно будет побыть одной и во всем разобраться. Сейчас я думаю, что она хотела прийти сюда и обсудить все с матерью.

Эль удивилась.

– А мне казалось, ты ей веришь.

– Главное, что ей так кажется, – усмехнулся в ответ Довакин и Эль подумала, что коварство, по всей видимости, врожденная драконья черта. Даже самые молодые из них склонны к хитростям.

– А еще мне казалось, она тебе нравится, – поддела она героя.

– У меня, – важно отвечал Лейф, – между прочим, есть жена. Эйла Охотница. Она замечательная. Красивая, смелая. И не врет на каждом шагу. Если честно, – открыто улыбнулся он, – поначалу я и тебе не слишком верил. Ты знала о пророчестве, навязалась к нам в компанию… Да еще эти глаза твои подозрительные. Вышла к нам, посветила ими прямо как Харкон. И так же, как он, сходу прицепилась к Свитку.

Эль поморщилась при упоминании о лорде Волкихара и спросила:

– Почему же ты так легко согласился?

– Ну, во-первых, старина Ураг, а потом и Толфдир и даже Мирабелла очень тебя расхваливали. Во-вторых… уж прости, но вряд ли я мог бы всерьез тебя испугаться, – ухмыльнулся он.

Как сказать, подумала Эль. Происходи дело в Ривеллоне, Лейфу стоило бы проявить больше почтения. А тут-то, конечно, чего бояться: Акатош ободрал ее как липку, оставил без крыльев, да еще и привычной магии лишил.

– Когда ты начала подозревать Серану во вранье? – спросил Довакин.

Эль пожала плечами.

– Не могу сказать. Какие-то мелкие нестыковки… А потом, во дворе замка, стало очевидно, что она идет не совсем уж наобум. И чем дальше, тем больше это подтверждалось. А ты? Мне казалось, ты искренне считал поход в Волкихар глупой затеей.

– Так и было, – подтвердил он. – Но потом я начал присматриваться, да и ты меня предупредила. И под конец – эти их откровения… Вижу, тебя здорово пришибло.

– Конечно! – отчаянно простонала Эль. – Это же чудовищно! Как можно сделать такое с собственной дочерью!..

– Ну, Валерика та еще мамаша, – хмыкнул Лейф.

Только тут она поняла, что он и не догадывается о ее переживаниях из-за преступления Харкона. Довакин винил не столько отца, сколько мать, и полагал, что Эль думает так же.

– В такие моменты начинаю радоваться, что я сирота, – продолжал он. – Хотя почитатели даэдра вообще народ сомнительный. Не все из них плохи, но некоторые совсем уж… Мне это напомнило, – оживился он. – Я как-то забрел в святилище Боэтии и эта чушка предложила принести ей жертву.

– Какая чушка? – не поняла Эль.

– Ну, жрица. На редкость гадкое существо. Она требовала принести в жертву кого-то, кто мне доверяет.

Она вспомнила, как Ураг упоминал о резне в святилище, и заволновалась. Хороший парень Лейф в любое мгновение мог обернуться тварью не лучше Харкона. Так ведь можно совсем разувериться в людях… нет, не в людях. В драконах, а эта потеря куда больнее…

– А ты? – с опаской спросила она.

– А что я? Плюнул да пошел. Там неподалеку болталось стадо почитателей, так я им сообщил, что я думаю о них и об их мерзкой Боэтии.

– А они? – поневоле начала смеяться Эль.

– Им это почему-то не понравилось, – легкомысленно пожал плечами Довакин. – Мы немного повздорили.

Она облегченно вздохнула. Хороший парень Лейф все еще оставался хорошим.

– Так им и надо, – довольно кивнула она, а потом огляделась, снова мрачнея. – Но что нам теперь делать? Надо найти часть твоей души, это понятно… Но нужен ли нам второй Свиток? Очень уж все мутно с этим пророчеством.

– Понимаешь, какое дело, – призадумался Лейф. – Когда я искал способ справиться с Алдуином, я читал Свиток Дракона в Тид-Аран. Видел прошлое – тот самый момент, когда Алдуина с помощью Кель изгнали из всех исходов в самый последний. Самый последний, – хмуро повторил он. – Нынешние времена… В общем, – заговорил он бодрее, – благодаря Кель я обрел нужное оружие – узнал Драконобой, Крик, способный сбросить дракона с небес и лишить его сил. А теперь…

– Ты хочешь найти лук, – поняла она.

– Харкон не просто вампир, – посуровел герой. – Он родоначальник древнего клана, он чистокровный и очень силен. Так говорила Серана и тут я ей верю. А еще он Драконорожденный, правда, об этом она умолчала – может, думала, что я испугаюсь и сбегу? – насмешливо фыркнул он. – И все же лук против него пригодился бы… Если бы Серана с матерью могли справиться с ним сами, они бы давно это сделали. Но они рассказали всю эту жалобную историю, чтобы спихнуть грязную работу на других. Хотели вызвать сочувствие, заручиться помощью. Глядя на тебя, сказал бы, что они даже перестарались.

– Тут трудно не посочувствовать, – Эль ссутулилась на камне, сгибаясь под грузом разочарования.

Лейф хмыкнул.

– Когда мы шли в Колледж, я спрашивал Серану, как она стала вампиром. Ведь как это обычно бывает: куснули, зацепили, не о чем и говорить. Но она вся сморщилась, съежилась и наконец промямлила, мол, церемония была унизительной. Ха, еще бы.

– Не понимаю, – выпрямилась Эль и негодующе на него уставилась, – почему тебя это так веселит.

– А, так ты не заметила, – поднял он брови. – Надо же, после того изумруда я думал, у тебя прямо-таки ястребиный глаз. Или ты тоже, как и прочие, не видишь настоящие глаза вампиров?

Дракон, известный своей внимательностью – особенно к потолочным балкам, – насупился и потребовал объяснений. И немедленно!

– У них разные глаза, – объяснил Довакин. – У Сераны и ее матери. А это значит, что они принадлежат к разным типам вампиров. А это в свою очередь значит, что хотя бы одна из них – не Дочь Хладной Гавани. А может, и обе.

Эль смотрела на него, распахнув рот. Долгое время она ждала и боялась ответа на вопрос, за что же дочь ненавидит отца. И когда ответ пришел, он так ее потряс, что она перестала замечать то, что было прямо под носом…

Глаза Сераны, оранжевые с черными зрачками, были совсем не похожи на глаза Валерики – пылающие желтые огоньки. Ничуть не похожи!

– Есть и еще кое-что, – продолжал Довакин. – Сама знаешь, у Принцев Даэдра есть свои дни призыва, и если в честь Молаг Бала проводят ежегодный ритуал, – а его наверняка проводят то тут, то там, – то Дочерей Хладной Гавани должно быть пруд пруди и эти двое вовсе не уникальны. Значит, и прятаться было незачем.

– Нет, Дочерей должно быть очень мало. Валерика сказала, что выжить почти невозможно, – пожала плечами Эль, чувствуя, как внутри проклюнулась некая робкая надежда… она сама не знала, на что.

– А эти выжили, притом сразу обе, – фыркнул Лейф. – Редкостное везение, такого нет даже у меня. Словом, они врут. И об этом вранье они должны были договориться заранее. К тому же Валерика откуда-то знала, что я охочусь на вампиров, потому-то я полностью уверился, что Серана уже была здесь до нас. И если из них двоих именно она не Дочь Хладной Гавани, то тут есть две возможных правды. Либо отец не допустил ее до ритуала и это было унизительно – что он с ней как с маленькой! Либо допустил, но Молаг Бал ее не выбрал – и это тоже было унизительно. Можно предложить себя Принцу Даэдра, но это не значит, что предложенное примут. А если совсем не повезет, еще и обсмеют.

– Может, ее не пустила мать, – протянула Эль, чувствуя, как слабый росток надежды чуть окреп.

– Ты видела эту мать? – отверг предположение герой. – Даже ради пущего эффекта она не сумела выдавить из себя хулу на Молаг Бала. С придыханием сказала, что это честь, а ведь могла бы облить мужа еще одним ведерком грязи – каков монстр, пожертвовал дочерью.

– Так, может быть, – рискнула высказаться Эль, – тебе поговорить с ним самим? Два дракона могли бы найти общий язык…

Лейф сумрачно покачал головой.

– Я его видел. С ним нельзя договориться. Если я когда и встречал воплощение всего худшего, то это он. Даже Мирак не был настолько… падшим. Серана и Валерика, может, и врут, но врут ради того, чтобы понадежнее заручиться моей помощью против него.

Эль мысленно схватилась за голову. Воплощение худшего, а? Да что за спектакль Харкон там устроил?! Они же его убьют! Найдут это легендарное “лучшее оружие против нежити” – и убьют!..

Сейчас ей как никогда нужно было поговорить с древним вампиром, зажать его в угол и вытрясти наконец всю правду – жертвовал дочкой или нет?!

И если да… то пусть убьют.

Но если нет…

И тут, среди шока и всех волнений, она наконец-то вспомнила простой и очевидный факт, который на время затмило чудовищное откровение.

Он не скрыл от нее, что Валерика – Дочь Хладной Гавани. Потому и случилась между супругами эта война, растянувшаяся на тысячелетия. А значит, именно Серана лжет о своем высоком вампирском происхождении и клевещет на родителя…

И снова Эль задалась непростым вопросом: за что дочь так не любит своего отца?

Или же дело тут вовсе не в любви, а как раз в полном ее отсутствии. Возможно, она просто хочет от него избавиться, опасаясь, что в конце концов он все-таки узнает о ее предательстве и сговоре с матерью. Он не пришиб ее сразу, как она явилась в замок, и даже не вскрыл крипту за все прошедшие тысячи лет, а значит, милая доченька все еще могла надеяться, что он до сих пор не понял меру и степень ее участия. Но что случится, если он поймет?

И если всего этого казалось мало, то стоило вспомнить и о неразрешимом конфликте между супругами. Харкон никогда не простил бы жену за ее подлости, и было непохоже, что сама Валерика считает себя виноватой. В этой войне Серане пришлось выбрать одну из двух сторон – и она выбрала мать, с которой уже давно повязана предательством.

Эль с отвращением передернула плечами. Если Серана и в самом деле рассуждала именно так, то удивляться было нечему. Ради матери и собственной вампирской шкуры дочка собиралась бить на упреждение, используя любые неконвенционные методы. Хотя, сказать по правде, даже в ее отце, изверившемся злыдне с разорванной душой, Рыцарь-Дракон не наблюдала подобного цинизма. И не хотела бы наблюдать.

–

Примечания

Да. Серана – обращенный вампир-лорд, полукровка. Вот несколько игровых фактов:

1. Серана дает кровь для стрел – эффект от этих стрел пустяковый и сдувается криком Лок Ва Кур. Валерика кровь не даст.

2. Серана может обратить Довакина в вампира-лорда, Валерика – нет.

3. Сама Серана говорит о том, что ее мать гораздо могущественнее нее.

4. Серана и Валерика носят разную одежду, а между тем у вампиров есть что-то вроде иерархии, которая в основном соблюдается: молодые вампиры носят черное, постарше – красное, самые древние и сильные – белое.

Харкон выпадает из схем с одеждой и глазами, но он – уникальное явление и об этом будет позже.

========== Глава 25. Ловцы душ ==========

– Интересно, – болтал Лейф по дороге к башне, – как сейчас себя чувствует мой кусочек души? Он вообще понимает, кто он и где он?..

– А есть какой-нибудь подходящий Крик, чтобы его позвать? – поинтересовалась Эль. После разговора ей полегчало и она снова была готова к подвигам и глупостям.

Довакин задумался, а потом вдруг гаркнул:

– Zul Mey Gut!..

По Каирну загуляло насмешливое эхо:

– Эй ты, сырная башка!.. башка!… шка!..

– Интересный эффект, – оценила Эль. – Но, кажется, не помогло.

– Эхо вроде бы с той стороны, – не смутился Лейф. – Справа от вампирш. Ничего, доберемся и туда.

Zul Mey Gut, думала она. Эти слова она выучила еще на вершине горы, где стыла на ветру гробница несчастного Кросиса. Голос, дурак, далеко… Чего только эти драконы не придумают. Но смешной Крик, ничего не скажешь.

Однако, эффект забавного ту’ума на этом, как оказалось, не исчерпался. В небе захлопали крылья и на пригорок, придавив тушей черные ветви кустов, плюхнулся обтрепанный, осыпающийся дракон.

– Drem Yol Lok, – важно заявил он, явно пренебрегая впечатлением, которое производил его несчастный вид.

– Drem Yol Lok, – так же солидно отвечал Довакин, а Эль сделала кривенький реверанс и поспешно отступила герою за спину, отчаянно глядя на дракона и прижимая палец к губам. Если он проговорится…

Ящер насмешливо фыркнул, побуравив ее своим круглым хищным глазом, и снова обратил внимание на шезаррина:

– Надеюсь, ты это не мне?

– Чего?.. А! – Лейф вспомнил про недавно исполненный Крик. – Конечно, нет. Я просто ищу кусок своей души.

– Мм, мм, да, – затоптался исполин, ломая ветки. – Драконьи кусочки… Не такая редкость здесь, как может показаться… Ищи под кристаллами. Мы еще встретимся, Довакин.

И всплеснул рваными крыльями, поднимаясь в темное небо.

– Погоди! – закричал Лейф, но дракон уже исчез в пасмурной дымке.

– Наверное, это был тот самый Дюрневир, – предположила Эль.

– Проклятый Бессмертный, – нахмурился он. – Плохое имя для дракона. И очень плохая судьба.

Да уж, подумала Эль, снова вспоминая лорда Волкихара.

– Ищи под кристаллами, он сказал, – проворчал Лейф и завертел головой. – Вот такими? – и указал на здоровенный розоватый камень, сам по себе висевший в воздухе над черным строением. Кристалл светился и поворачивался из стороны в сторону.

– Что гадать? Идем проверим, – сказала она, сворачивая с дороги к шпилю.

– Мне все же интересно, – вернулся к прежней теме Лейф, – как там мой кусочек? Однажды меня уже ловили в Камень Душ, но это было совсем другое…

– Ловили?!..

– В звезду Азуры. Я ее очищал, истребил некроманта и пару его подручных дремор. Там, внутри, было как в хрустальной пещере без потолка. Красиво, стыло, пусто. Наверное, плохо надолго там застрять.

– Тут полно душ, – огляделась Эль, видя там и сям прозрачные силуэты. – Можем спросить. В конце-то концов каждый из них побывал в черном Камне.

– Дело говоришь, архимаг, – обрадовался Лейф и сбился с курса по второму разу, припустив к силуэту в кустах. По дороге на него накинулись очередные хрусткие скелетики и расспросы на время пришлось отложить.

В меру своих скромных архимажьих сил Эль помогала Довакину, который в помощи не слишком-то нуждался, а сама вспоминала крохотное и далекое, утонувшее в веках событие – драконий язык, распустившийся в Волкихаре.

На тот момент Харкон еще не знал, что Серана его предала. Знай он это, не бросился бы в крипту, куда Валерика приманила его именем дочери. И все же он явно сторонился не только жены, но и собственного ребенка… но почему?

Может, потому, что она и в самом деле рвалась принять участие в ритуале? “Мало кто может понять это притяжение…” Смешно. Эта нежная, избалованная девица вряд ли сумела бы уцелеть в объятиях Молаг Бала.

Наверное, для Драконорожденного такая дочь – сплошной позор. Родилась человеком, что еще полбеды, но потом начала поклоняться Принцу Даэдра… Paak.

И все же пока что это просто гипотеза, хмуро думала Эль, отправляя в кусты очередную молнию. Может, все эти рассуждения – лишь несчастные попытки оправдать дракона, который еще недавно казался ей близким. Может, он и впрямь принес дочь в жертву, а Молаг Бал не принял подношения. Пока она не поговорит с Харконом, она не узнает точно, а поговорить с ним не было никакой возможности.

– Amativ! – бодро воззвал Лейф, покончив со скелетиками, и устремился к потерянной душе, заплутавшей в ветках. – Эй, ты!

Душа бормотала что-то себе под нос.

– Каково оказаться в Камне Душ? – бестактно приставал Довакин.

– Я же говорила ему!.. говорила!.. – причитало привидение, заламывая бесплотные руки.

– Э-э… леди? – снова попытался он.

– Вечно эти кастрюли, вечно куриные грудки… – жалобно простонала душа и бездумно побрела прочь.

– Не вдохновляет, – почесал в затылке герой. – Мой кусочек тоже спятит?

– Кажется, они не понимают, что умерли, – предположила Эль. – Переживают какое-то воспоминание. Может, последнее.

Лейф насупился и глянул на кристалл, висевший далеко вверху, над черной крышей.

– Идем, – пригласила его Эль. – Как ты там обычно говоришь?..

– Amativ. Это значит “вперед”.

– Ну, amativ так amativ. Ограбим каменюку, хоть душу отведем.

– Остатки души, – закапризничал Довакин, но снова начал улыбаться.

Они пробились наверх, разогнав еще одну свору скелетов, вскарабкались по разбитой лестнице и пошагали к кристаллу в смелой надежде, что отъем души пройдет безболезненно и легко.

Не тут-то было. Стоило герою приблизиться к супротивнику, как тот присосался к нему странной молнией и Лейф скорчился так же, как при входе в Каирн.

– Ну-ка, ну-ка, – засуетилась Эль, оттаскивая его назад. – Не будем торопиться…

– Он и к тебе прилип, – наябедничал Довакин. – Как бы… пониже спины. Почему тебе это безразлично, странное существо?

Эль оглянулась и увидела, что вьющаяся молния и в самом деле ползает по ее пояснице и окрестностям, шипя и брызгая искрами магии.

– Ну, что я могу сказать? – развела она руками. – Со мной произошло очень много странного. Вот и сказывается… Но удачно же вышло! – оживилась она и приказала: – Посиди пока тут.

Оставив за спиной ворчащего героя, она припустила к черному сундуку под кристаллом. Рыться в нем прямо под розблесками молний, бивших из жадной каменюки, было бы слишком нагло и она вцепилась в сундук, потянув его обратно к спутнику. Сундук был, пожалуй, даже тяжелым и сдвинулся с места с душераздирающим скрежетом, но для Рыцаря-Дракона этот вес большой сложности не представлял. Тем не менее, она вовсю упиралась и кряхтела, не желая давать Лейфу лишний повод для подозрений.

– Налетай, хватай, – сказала она, для вида утирая сухой лоб.

– Подставляй подол, – скомандовал герой, своротив крышку набок и запуская в недра сундука жадные лапы.

Эль послушно оттянула край мантии и стала ловить Камни Душ, свитки и прочую мелочь, которую прибрал себе кристалл. Прижав подол с награбленным к груди и выставив всему миру на обозрение элегантные штанишки, она припустила вниз по лестнице, оставляя обворованный кристалл позади. Лейф поспешал следом, держа в руках какой-то топорик.

– Даже не знаю, зачем я его хапнул, – вздыхал герой, оказавшись на безопасном расстоянии. – Привычка… Куда его теперь? И бросить жалко…

Эль его прекрасно понимала. Как не схватить добычу, тем более такую симпатичную – стеклянный топорик, зеленый, нарядный…

Добычи, впрочем, хватало и у нее. Усевшись на черный обломок, архимаг расправила мантию на коленях, и Лейф, тут же забыв про топорик, схватил черный Камень Душ, единственный среди прочего добра в подоле. Глянув куда-то внутрь себя, он прислушался и наконец разочарованно сказал:

– Не мое. Кто-то там есть, но не я.

– Дай-ка…

Эль отобрала Камень и попыталась связаться с душой внутри, пока Довакин рылся у нее в подоле, копаясь в свитках и камнях попроще.

– Гранат, – обрадовался он и тут же озадачился: – А это что такое?

Эль отвлеклась от черного Камня и уделила внимание фиолетовому осколку, который крутил в руках ее спутник. Обломок не был похож на Камень Душ, как не походил и на драгоценный камень.

– Магия в нем есть, – задумчиво сообщил герой и сунул его в руки Эль. – На, держи, разбирайся. Это ты у нас знаток.

– Потом, это сейчас неважно, – заявила в ответ архимаг-дилетант, сунула обломок в карман, но при этом ненароком, забывшись, раздавила в пальцах черный Камень. Чья-то душа, стенавшая внутри, вылетела наружу и побрела прочь, жалуясь и страдая.

– Я тебя к своей душе не подпущу, – предупредил Довакин.

– Кто ж знал, – завозилась Эль и вдруг вспомнила слова Бим-Джа. – Говорят же, что идиоты дюже могутные… Мое дело простое, сундуки таскать.

– Кем ты была до Колледжа? – спросил он с ухмылкой. – Бродягой-авантюристкой?

– Ох… Кем я только не была.

– Ты правда родилась на ферме?

– Да, – вздохнула она, вспоминая, что от той фермы осталось после нашествия Дамиана. – Там было хорошо… но ее больше нет. И, если честно, – призналась Рыцарь-Дракон, – теперь я уже не смогла бы жить такой тихой жизнью.

– Понимаю, – согласился Довакин.

Разобрав добычу и рассовав ее по рюкзакам, они вернулись на путь к шпилю, выглядывая по дороге новые розоватые кристаллы. Плутая среди мертвых кустов и гадких серых рожков, торчавших из земли, как засохшие морские губки, они вышли к небольшому мрачному строению и остановились, оглядывая глухую дверь.

– Обычно здесь, в Каирне, все нараспашку, – подозрительно молвил Лейф. – Разве что решетки попадаются.

– Можно аккуратно заглянуть, – предложила она, чувствуя, что зданьице непростое. И в самом деле, ведь дверь же…

Внутри царила почти непроницаемая тьма. Единственный зал, составлявший все нутро строения, уходил вверх зубастыми углами, железными чешуями, налегавшими друг на друга, и там, в высоте, виднелся проем, где еле брезжило небо Каирна. Но ни тусклый свет этого неба, ни болезненное свечение колодца под решеткой в центре не освещали зала. Тьма жила здесь, как самостоятельное существо.

Эль запустила в стену комок магического света и они увидели горы костей у дальней стены.

– Неуютно, – оценил Довакин. – А что там за каменюка?

У колодца и в самом деле громоздился грубый постамент, предполагавший, что на него что-то поместят. Эль подошла ближе и аж подпрыгнула, когда с потолка в колодец ударила молния, на миг озарив зал мертвенным блеском. Молнии в Каирне полыхали часто, но еще никогда не били так близко. Осколок в ее кармане загудел, словно откликаясь на зов.

– Хм, – прищурилась Рыцарь-Дракон, а потом – гулять так гулять! – положила его на постамент.

Обломок воспарил и завис в воздухе, медленно поворачиваясь.

– Что это ты сделала? – подобрался поближе Лейф и теперь уже оба они подскочили от новой молнии.

– Не знаю, – сморщилась Эль. – Давай лучше пойдем отсюда…

– Ты еще хуже меня, – покачал он головой, пытаясь сдержать ухмылку.

– Возможно, – признала она, вспоминая свои безумные путешествия.

Несмотря на все отвлечения, шпиль понемногу приближался. В конце концов они подступили к нему так близко, что смогли разглядеть странные, неуместные в Каирне подробности. У основания башни горели теплые желтые свечи, каких никто не ожидал увидеть в этом царстве холодных и больных оттенков. Тут и там виднелись притихшие души, а на краешке черного фундамента сидела в тоскливой задумчивости неподвижная фигура. Даже с расстояния было видно, что это существо куда выше человека.

– Погоди-ка, – Лейф прихватил Эль за руку и потянул назад. – Странно все это.

– Что?

– На нем драконьи доспехи, – прошипел Довакин. – Узнаю их где угодно. Если это и есть Хранитель, то… хм, – призадумался он. – Дюрневир ведь говорил про драконьи кусочки…

– Хранитель – дракон? – удивилась Эль. – С виду человек.

– Драконорожденный. Почти наверняка. Смотри какой здоровенный, явно же не обычная душа…

Эль глянула на фигуру в костяных доспехах, светлевших сквозь полумрак, и задохнулась от внезапной догадки.

– Попробуем с ним поговорить, – решил Довакин. – Но держись настороже. Мирак был тем еще подарком, я уж молчу про Харкона.

Они пошли к башне и фигура зашевелилась, распрямляясь и поднимая голову, окутанную сплошным дымящимся мраком. В глубине этой черноты светились глаза – куда ярче, как у драугров в курганах.

Что-то непохоже, что тут возможен диалог, с тоской подумала Эль, глядя в невыносимо синие глаза стража. Лейф отбросил топорик, извлекая меч, – наверное, драться мечом ему было привычнее, а то, что драться придется, было уже очевидно. Хранитель шагал к ним, поднимая тяжелый топор из драконьей кости, – шагал молча, не прибегая к Крикам. Возможно, внутри этой глухой тьмы даже не было рта.

– Krii Lun Aus! – рявкнул Лейф и исполин качнулся. Эль поневоле сжалась, ощущая, что за страшный Крик лег сейчас приговором на противника.

Разговора не будет и два дракона не найдут общего языка. Не здесь, не в этот раз. Здесь будет не тинвак, а бой насмерть, и что ей остается, кроме как вступить в него и поскорее избавить Хранителя от этой нежизни?..

Она выбросила вперед руку, ударив молниями прямо в холодные огоньки глаз. Шипящие извивы пролегли над головой Лейфа, который решительно схватился с врагом чуть ли не вдвое выше себя. Подвижный, ловкий, он успел ускользнуть от взмаха топора и с потягом рубанул, калеча укрытую драконьей костью руку.

Эль не знала, возможно ли навредить Хранителю простым оружием, но, увидев, как на миг обмякла подрубленная рука, сообразила, что меч у Довакина, конечно же, зачарованный. До того ей было просто все равно, но теперь, глядя, как этот меч кромсает Хранителя, а сам Лейф еле успевает уходить от страшного топора, она собралась с силами и с обеих рук выпустила очередной ворох молний, желая прекратить все это как можно скорее.

Молнии, треща и переплетаясь, сошлись в единый ослепительный поток и развеяли черный дым вместе с огоньками глаз. Пустые доспехи и топор рухнули и рассыпались невесомым прахом, а по бесплодной земле Каирна растеклась замогильная кровь, похожая на тягучий черный лед.

– Здорово ты его, – оценил запыхавшийся Лейф, пока Эль на нетвердых ногах шла к останкам.

Может… может, там что-то осталось…

– Эй, – обеспокоенно позвал он ее.

– Погоди, – отмахнулась она. – Не сейчас!..

Ей надо было узнать. Она отсюда не уйдет, пока не узнает…

Запустив руки в ледяную лужу, она шарила по земле и наконец наткнулась на то, что так надеялась найти. Камень Душ, черный Камень.

Не дыша, окоченевшими руками она подняла кристалл, опасаясь, что тот в любой момент может расколоться, и потянула к себе обрывок чужой души, как прежде забирала сознания из чужих голов. Лейф приблизился к ней, встал за спиной и само его присутствие мешало ей, вторгалось в мистический акт, грозило утянуть драгоценный клочок прочь.

– Уйди! – рявкнула она, чувствуя, как частицу души разрывает между двумя полюсами, двумя равными силами.

– Да что с тобой? – воскликнул он, но все же отступил, доверяя то ли архимагу, то ли другу.

Дрожь, напряжение, противоборствующие потоки – и Камень, не выдержав, рассыпался в ее руках, а кусочек души наконец-то обрел новое пристанище. Прежде Эль не приходилось поглощать души драконов. Прежде она не знала этого теплого чувства – словно солнце посветило на нее в пустой мгле Каирна. Словно на миг она оказалась дома.