Текст книги "Дом для изгоев (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)

В ответ мне пришла картинка. Маленький, едва научившийся ходить мальчик идёт на нетвёрдых ножках по цветущему лугу. А за руку его ведёт мужчина – высокий, широкоплечий, статный, с чёрными усами. Мужчина явно не бедный – об этом говорит дорогая вышитая одежда и накинутый поверх неё зелёный халат, расшитый золотом. А лицо мужчины похоже на лицо взрослого Шоусси. И оно мне мучительно кого-то напоминает… как и лицо Шоусси.

«Атта… – вновь говорит ребёнок, но смотрит в мою сторону и лицо его становится требовательным и жалобным. – Атта».

«Найду я твоего атта, – отзываюсь я, – не сомневайся».

Малыш улыбается мне, и картинка пропадает. И я вижу, что Шоусси спит, и лицо его во сне выглядит умиротворенным… И только тут понимаю, что он очень молод, может быть чуть постарше Шера… и очень красив. Он и сейчас красив, и от этого умозаключения мне становится чуточку стыдно.

Мягко хлопнув крыльями, на бортик повозки опускается Кэп.

«Иди к костру, – заявляет он. – Я послежу, чтобы мальчик спал спокойно. И не забудь задать вопрос Имрану».

«Какой вопрос?» – удивляюсь я.

«Который пришёл тебе в голову, когда Имран стал говорить про медальон», – невозмутимо отвечает птица Равновесия.

«А тебе скучно не будет?» – беспокоюсь я.

«Не будет, – заверяет меня Кэп. – Мы тут поболтаем чуток».

«С кем?» – удивился я. Но тут рядом с Кэпом материализовался Прошка, и обе мудрые птицы вперились взглядами друг в друга – словно в гляделки играли. Ясно – ментально общаются. Ну и пусть, жуть как интересно, почему вдруг Прошка стал иллюзией, что такого приключилось с ним и Матвеем… Но Кэп прав – мне нужно задать вопрос.

И я отправился к костру.

Имран и дядюшка Матэ разговаривали, то и дело перемежая беседу взрывами хохота – явно вспоминали весёлые дела давно минувших дней. Шер сидел рядом, но в беседе не участвовал, переводя взгляд, то на одного, то на другого, и тоже улыбался. М-да… Хорошее у них настроение. Надеюсь только, что мой вопрос его не испортит. Хотя… вряд ли.

Я уселся рядом с Шером, и он спросил:

– Как там Шоусси?

– Уснул, – ответил я. – Но ты не волнуйся, с ним Кэп остался. И Прошка. Смотрят сейчас друг на друга – явно общаются.

– Ну, да, – хмыкнул дядюшка Матэ, – это они могут. Прошка всегда разговорчивый… был.

Тут мельник слегка погрустнел, но я каким-то образом понял, что задавать вопрос, как и почему Прошка стал иллюзией, не стоит. Успеем ещё, не стоит дядюшку Матэ ещё больше расстраивать. А вот с Имраном поговорить стоит. Вряд ли мы здесь надолго задержимся.

– Имран, – спросил я. – Я хотел спросить… про медальон. Ты ведь его узнал, правда? Может быть, это поможет установить настоящее имя Шоусси?

– Это вряд ли, – в голосе призрака промелькнула грусть. – Но я отвечу. Да, я узнал медальон. Трудно не узнать то, что создал своими руками. Это был мой последний артефакт, я торопился, заканчивая его, потому что понимал – отмеренная мне жизнь подходит к концу. Да, я торопился, ведь, став иллюзией, я не мог бы помочь той… кого любил.

– Уважаемый Имран, вы делали этот медальон для любимой женщины? – переспросил Шер, и Имран кивнул:

– Да. Я делал его для Решии. Мы никогда не говорили, но я понимал… После моей смерти Хоман и Решия покинут это место и, скорее всего, не вернутся. Мой дар иллюзора сделал Зыбуны относительно безопасными, но в большом мире… В большом мире слишком много опасностей. И даже при том, что колдовской дар Решии был очень силён… Женщины порой бывают такими беззащитными. Хоман… Он всегда мог постоять за себя. А вот Решия… Она была очень красивой девушкой, даже слишком красивой… И я решил сделать для неё такой амулет, чтобы никто, никто не смог обидеть её… И никто не смог бы овладеть ею без согласия. Я вложил туда много сил… но мне было всё равно. Я хотел обезопасить Решию.

– Ты любил её… – сказал я, не спрашивая, а, скорее, утверждая.

– Любил, – согласился Имран. – Но не как свою ученицу. Как женщину. Мне кажется, что дай я хоть малейший намёк – и наши чувства были бы взаимны. Но я постарался сделать так, чтобы Решия никогда не узнала о них. Ещё и поэтому мне было столь мучительно умирать. Я понимал, что моя любимая достанется другому, но… я не имел права открываться ей. Не имел права привязывать её жизнь… к этой могиле. Решия была слишком молода, она имела право быть счастливой и любимой, а не оплакивать весь остаток жизни своё короткое счастье. Поэтому я сделал всё, что мог. После моей смерти Хоман и Решия ушли… И не вернулись. С одной стороны, это меня радует – возможно, они обрели своё счастье. С другой – я терзаюсь неизвестностью… А вдруг всё сложилось по-другому? Будь я живым – сказал бы, что эта неопределённость убивает меня. Но я не живой. И могу сказать только, что такие мысли заставляют меня страдать…

– Ты хороший человек, Имран, – сказал я. – И я думаю, что у твоих учеников… Ну, по крайней мере, у Решии, всё получилось. Ведь если артефакт передавался по наследству, то Шоусси – прямой потомок Решии.

– Это возможно, – согласился Имран. – Но артефакт практически бесполезен сейчас. Ты тоже смог взять его в руки, а значит, что смог бы и Шоусси. Неизвестно, как он к нему попал… Будь парень в порядке – его можно было хотя бы расспросить. Но сейчас… Вся надежда на то, что я смогу восстановить стёртую информацию, проникнув к нему в голову. Только так я смогу убедиться, что Шоусси – потомок Решии. Будь Решия моей кровной родственницей, было бы проще. Но сейчас остаётся надеяться только на это.

– Это займёт много времени? – спросил я.

– Не думаю, – отозвался Имран. – Максимум – до рассвета. Если не получится до этого времени, продолжать бессмысленно. Личность стёрта полностью. Это хорошо, что Шоусси уже успел заснуть. Ещё немного – и я попробую проникнуть к нему в сознание, но… Есть небольшая проблема.

Ну, так я и знал. Слишком уж гладко иллюзор излагал.

– Какая? – нетерпеливо спросил Шер.

– Я не живой, – ответил Имран. – Я иллюзия. И мне нужна подпитка живого колдуна. В противном случае ничего может не получиться. Нет, Матэ, ты не подойдёшь, слишком стар, я могу истощить тебя, а в твоём возрасте дар восстанавливается медленно. Так что остаётся кто-то из вас, мальчики.

– Я! – тут же воскликнул Шер. – Я помогу вам! С радостью! Мне жалко Шоусси!

Сейчас, разбежался. Что-то мне подсказывает, что для Шера это не безопасно. Имран, похоже, думал так же, потому что сказал:

– Извини, малыш, но к твоей помощи я предпочёл бы прибегнуть в самом крайнем случае. Твоя стихия – вода?

Шер кивнул.

– Вот, – наставительно сказал Имран. – Твой дар зреет медленно. Ты сможешь быть хорошим менталистом, но до этого должен пройти не один год. Сейчас же ты можешь навредить сам себе.

Я с облегчением перевёл дух и заметил:

– Остаюсь только я. Я – Огненный. Это – подходит?

– Вполне, – ответил Имран. – Тем более что задатки менталиста у тебя проявляются уже сейчас и Шоусси спокойно перенесёт моё вторжение, если рядом будешь ты.

– Это получается выбор без выбора, – усмехнулся я. – Сразу бы сказали, что в качестве помощника вам гожусь только я.

– Это ты сам должен был понять, – ехидно улыбнулся Имран.

– Считай, что понял, – отрезал я. – Что делать-то?

– Да ничего особенного, – ответил Имран. – Ложись рядом с Шоусси, возьми его за руку и расслабься. Впусти меня в своё сознание. А я попробую перескочить в сознание Шоусси. Как меня впустить, представляешь?

Это я знал. Кое-что дядюшка Матэ об этом рассказывал.

– Я должен создать вход, – сказал я.

– Правильно. Дверь, проём, арку… ты должен чётко это представить. А когда я появлюсь – вспомни, как и где ты последний раз видел Шоусси в собственном сознании.

– Понял, – вздохнул я. – Дядюшка Матэ, мы вообще-то хотели вам предложить в повозке переночевать… Но раз такое дело…

– Не переживай, Мирон, – улыбнулся старый мельник. – Мне не впервой, я крепкий, да и ночь тёплая. Ступай к Шоусси, у нас время только до рассвета…

Я улыбнулся Шеру, вернулся к повозке и, отпустив восвояси двух крылатых сплетников, улёгся рядом с Шоусси. Тот словно почувствовал меня, повернулся и пристроил голову мне на плечо. А потом сонно задышал. Я чувствовал себя странно напряжённым, мне казалось, что я не смогу расслабиться, но стоило закрыть глаза, передо мной вновь возник цветущий луг. Тот самый, по которому Шоусси шёл со своим отцом. Но сейчас на лугу никого не было, и я представил, как прямо посреди луга возникает каменная стрельчатая арка. Получилось с первого раза, арка словно из-под земли выросла – изящная, сложенная из золотистого камня. Воздух в проёме арки дрогнул, пошёл маревом, и в проёме возник Имран, на этот раз выглядевший вполне материальным.

– Молодец! – улыбнулся он мне. – Отличные у тебя задатки, и учишься быстро! Это то самое место, где ты видел Шоусси?

– Да, – кивнул я. – Но сейчас его нет.

– Это не страшно, – сказал Имран. – Позови его.

– Шоусси! – крикнул я. – Шоусси! Ты здесь?

Некоторое время не происходило ничего, но потом рядом со мной появился малыш и доверчиво протянул мне ручонку. Я взял детскую ладошку и мягко пожал её.

– Ты меня услышал, – ласково сказал я. – Молодец. А я привёл того, кто попробует помочь тебе.

Малыш увидел Имрана и испуганно сжался.

– Не бойся, – сказал я. – Это Имран. Он хороший. Он поможет. А я буду рядом. Ты веришь мне, Шоусси?

Малыш перестал дрожать, поднял на меня огромные глаза и нерешительно кивнул.

========== Глава 18. Новые загадки ==========

Малыш увидел Имрана и испуганно сжался.

– Не бойся, – сказал я. – Это Имран. Он хороший. Он поможет. А я буду рядом. Ты веришь мне, Шоусси?

Малыш перестал дрожать, поднял на меня огромные глаза и нерешительно кивнул.

– Вот и славно, – улыбнулся я. – Доверься мне, Шоусси. Имран не причинит тебе зла.

Малыш кивнул уже более уверенно и протянул Имрану руку. Тот присел на корточки и пожал крохотную ладошку.

– Ты очень смелый мальчик, Шоусси. Пойдём со мной. Мирон подождёт нас здесь. Он никуда не уйдёт, поверь.

Маленький Шоусси снова посмотрел на меня, и в глазах его застыл немой вопрос.

– Я не уйду, – сказал я. – Я вас дождусь.

Мальчик кивнул, губы его разжались, и он произнёс всего два слова, последнее из которых меня сильно озадачило.

– Мирон. Мой…

Он явно хотел сказать что-то ещё, но Имран мягко произнёс:

– Идём. У нас мало времени, малыш. Ты всё ему скажешь… когда вернёшься.

Маленький Шоусси неожиданно улыбнулся и переступил ножками, доверчиво пойдя следом за Имраном. Ещё секунду спустя они исчезли в арке, я остался один на лугу и просто сел в траву. Ощущение тепла и покоя охватило меня, я разглядывал освещённый солнцем луг и просто ждал. А немного позже, приглядевшись, я заметил, что к арке от моего запястья тянутся две нити. Одна серебристая, тоненькая, еле заметная, она была почти невидимой, изредка сверкая в солнечных лучах. Вторая же была более плотной, огненного цвета, временами она натягивалась, и в такие моменты у меня начинала кружиться голова, и возникала странная слабость.

Похоже, огненная нить и есть та подпитка, о которой говорил Имран. Надеюсь, моей силы хватит, чтобы помочь Шоусси. Шоусси… произнеся вслух это имя, я неожиданно ощутил странную нежность. Двойную нежность – к малышу, который спрятался на этом солнечном лугу от ужасов действительности, и к тому взрослому мужчине, который сейчас, в реальности спокойно спал рядом со мной в повозке. И в этот самый момент тонкая серебристая нить стала более плотной, более осязаемой и тоже натянулась. Слабость накатила вдвойне. Перед глазами замелькали чёрные точки… Ох… Кажется, моего дара может и не хватить… Нет, не хочу, я здесь, чтобы помочь… Шоусси достоин того, чтобы вернуть своё имя и своё прошлое, каким бы оно ни было.

Усилием воли я удерживал себя в сознании, каким-то шестым чувством понимая, что мне нельзя отключаться, иначе произойдёт что-то плохое и непоправимое… и тут за слабостью пришла боль. Боль была такой, словно мне выкручивали каждую мышцу, каждую клеточку, она была такой сильной, что я не мог даже кричать… Но я мог терпеть… и терпел. Терпел изо всех сил, сжимая зубы, не желая сдаваться.

Я терпел… и в какой-то момент боль просто ушла. А арка, в которую ушли Имран и малыш Шоусси, засияла, как радуга, и в ней появились две фигуры – мужчины и подростка.

Даже несмотря на слабость и просто запредельный расход сил, я удивился: кого привёл Имран? Где Шоусси?

Имран и незнакомый подросток приблизились ко мне… и я с удивлением отметил, что этот самый подросток – Шоусси. Теперь ему было лет двенадцать-тринадцать на вид, и он улыбался. Улыбался… Мне…

– Спасибо! – прошептал подросток, обнимая меня, и накатившая слабость стала уходить. Но до конца не ушла, я смог в ответ только кивнуть и улыбнуться.

Имран протянул мне руку и помог подняться. Я еле-еле удержался на ногах, и он подхватил меня, сказав Шоусси:

– Нам пора. Мирон отдал много сил. Но ты сможешь поговорить с ним, когда проснёшься.

– Да! – ответил подросток. – Я всё понял, Имран.

Тут Шоусси подросток ещё раз обнял меня, а Имран сказал:

– Нам надо спешить, Мирон. Ты отдал очень много сил, и если мы не поторопимся, то так и застрянем в сознании Шоусси. Скорее, Мирон, скорее.

Перспектива остаться в чужом сознании, пусть это даже было и сознание Шоусси, взбодрила меня не хуже холодного душа. Я бросил последний взгляд на Шоусси-подростка и как мог быстро зашагал к арке.

А потом была серебристая вспышка… и ощущение полного покоя.

***

Проснулся я от того, что меня кто-то не слишком милосердно тряс за плечо:

– Мирон! Мирон! Проснись! Проснись же!

По голосу я понял, что этот кто-то – Шер и что он сильно напуган. И, хотя просыпаться не хотелось, я всё-таки открыл глаза, увидев обеспокоенное лицо Шера и полотняный полог, натянутый над повозкой.

– Шер, ты что? – спросил я каким-то не своим, сиплым голосом и тут же понял, что ужасно хочу пить.

– Прости, – тихо сказал Шер. – Ты так долго спал. Я волновался… Прости.

– Пить хочу, – выдавил я, и в руках Шера тут же материализовалась местная бутылка, выточенная из овального плода, похожего на тыкву. Типа такая калебаса, как в Африке. Горлышко этой «бутылки» он поднёс к моим губам, и я с наслаждением глотнул приятную на вкус, чуть кисловатую жидкость. Сил сразу же прибавилось, и я смог сесть.

– Что это? – спросил я. – Это не вода.

– Это специальное зелье, – ответил Шер. – Мы с дядюшкой Матэ сварили, здесь растёт много горных целебных трав, нам Имран подсказал.

– А где Шоусси? – спросил я.

– Он с тобой сидел почти весь день, никуда не хотел уходить. Дядюшка Матэ сварил кашу и уговорил его поесть. Он изменился, Мирон. Он начал говорить, хотя порой ведёт себя, как ребёнок.

– Он… всё вспомнил? – спросил я.

– Не всё, – ответил Шер. – Но Имран говорит, что следующие слои памяти будут раскрываться постепенно. Нужно только сделать специальный артефакт. Дядюшка Матэ сейчас его делает, а Имран им руководит. Память и личность окончательно вернутся к Шоусси.

– Он не вспомнил своего имени? – огорчённо спросил я.

– Он вспомнит, – уверенно отозвался Шер. – Имран сказал, что с ним было всё так плохо не только из-за пыток… Его личность стёр сильный менталист. Менталист, служащий Нойотам. Но у вас всё получилось. Имран сказал, что если бы не твоя стойкость, у него ничего бы не вышло. Ты герой, Мирон, понимаешь?

Тут Шер неожиданно всхлипнул. Вот ещё. Какой я герой?

– Эй, – спросил я, – ты чего? Всё ведь в порядке. И не придумывай, никакой я не герой. Ты ведь тоже бы так поступил, правда? И ты предлагал Имрану свою помощь, помнишь?

Шер явно не был согласен со мной, но хоть всхлипывать перестал.

– Прости… – пробормотал он. – Я переживал… Ты ведь мог погибнуть. А я…

– Эй, – я потрепал парня по щеке. – Хватит киснуть. Всё хорошо. Теперь у нас всё получится.

Шер улыбнулся мне, но улыбка была какой-то вымученной:

– Ага, всё хорошо. Ты молодец, Мирон.

Из-за полога повозки послышался звук приближающихся шагов и разговор.

–… пока не всё гладко, но, поверь, артефакт у тебя получился правильный, – ага, это Имран.

– Надеюсь на это, – отозвался дядюшка Матэ. – Знаешь, наличие у Нойотов сильного менталиста меня настораживает. Разве они не отвергают всё, связанное с колдовством?

– Отвергают, – отозвался Имран, – но, видимо, решили, что выгода от издевательств над несчастными пленниками стоит того… Ладно, давай позже. Проведаем мальчика.

– Шер, – окликнул дядюшка Матэ, – Мирон проснулся?

– Ага, – ответил я вместо Шера, – спасибо за лекарство, мне уже лучше.

Тут полог повозки откинули совсем, и я оказался в крепких объятиях мужчины. И не сразу сообразил, что это Шоусси. Силушкой его явно Господь не обидел, несмотря на те ужасные условия, в которых он существовал, и мне показалось, что у меня сейчас рёбра треснут. Заметив моё начинающее слегка синеть лицо, Шоусси меня отпустил, покраснел, опустил голову и сказал:

– Ой… Я только поблагодарить хотел…

– Ничего… – прохрипел я в ответ, испытывая острое желание ещё разок глотнуть из Шеровой бутылочки… а ещё лучше из какой-нибудь другой… со звёздочками… – всё в порядке.

А потом до меня дошло:

– Шоусси! Ты говоришь! А я думал, что ты только там говорить можешь!

– Ага, – поднял он голову и застенчиво улыбнулся. – Спасибо…

– Немота Шоусси, – наставительно произнёс Имран, – была следствием сильного шока. Да и менталист с ним поработал. А сейчас его состояние начинает выправляться. Скоро он всё вспомнит.

– Всё? – мрачно переспросил я.

– Всё, – подтвердил дядюшка Матэ. – А что тебя расстраивает?

– А вы не понимаете? – удивился я. – Думаете, все его воспоминания будут приятными?

– Мирон, не волнуйся, – вмешался Имран. – Да, Шоусси вспомнит всё… В том числе и самые неприятные вещи. Но он сможет это пережить, поверь мне. Он сильный, к тому же артефакт, который сделал Матэ… он поможет мальчику. Матэ сделал всё практически безупречно… и так быстро. Похоже, его дар сильно развился с нашей последней встречи.

– Ладно, – вздохнул я. – Тем более, что не в наших силах отменить то, что было.

– Именно, – вздохнул дядюшка Матэ.

И тут мой желудок издал громкое урчание. М-да, проголодался я изрядно…

Дядюшка Матэ и Имран расхохотались:

– О, похоже тебе пора восстановить силы! Сможешь встать?

– Я могу понести… – застенчиво предложил Шоусси.

Мама дорогая… Вот не хватало только, чтобы меня носил на руках взрослый парень с разумом подростка.

– Спасибо, Шоусси, – отозвался я. – Но я лучше сам.

Встать получилось со второй попытки, но до костра я добрёл. От котелка над костром пахло так вкусно, что я чуть голодной слюной не изошёл, а когда мне наложили полную миску того, что очень напоминало по виду кашу со шкварками, то несколько минут просто не мог от неё оторваться. Наконец я отложил пустую миску и вежливо сказал:

– Спасибо, просто потрясающе. В жизни ничего вкуснее не ел.

– Это всегда так после того, как много сил отдашь, – заметил Имран. – Но ты Огненный, восстанавливаешься быстро. К завтрашнему утру будешь в порядке. Ты ведь практически весь день проспал.

Чёрт! А время-то поджимает! Нам надо успеть в Шар-ан-Талир до торгов, иначе я не смогу освободить того раба, что так жаждал выставить на продажу Тулеген.

– А нам не нужно поторопиться? Ведь надо ещё тропу Лесных найти… – спросил я.

– Не стоит выступать в путь на ночь, – сказал дядюшка Матэ. – К тому же, Мирон, лучше тебе восстановиться до конца. В таком состоянии дорога будет для тебя слишком мучительной.

– А мы успеем? – спросил я. – Перекупить раба на торгах у нас никаких шансов. Слишком много будет желающих.

– Успеем, – кивнул дядюшка Матэ. – Как раз к началу и успеем. У нас останется вечер, чтобы найти этого Тулегена и поговорить с ним. Правда, я даже не предполагаю, что мы можем ему предложить взамен столь ценного раба…

– Проблемы надо решать по мере их поступления, – сказал я. – Сначала нам нужно добраться до Шар-ан-Талира.

Я заявил это очень уверенно. Уж не знаю, почему я надеялся на «авось», это было совсем не в моём характере. Но мне почему-то казалось, что появившись в городе, мы сумеем найти нечто такое, что позволит нам уговорить работорговца. А ещё мне кажется, что Имран хочет мне нечто сообщить, только вот Шера и Шоусси в это посвящать не хочет.

«Какой ты проницательный стал», – мне на плечо опустился Кэп.

«Отвлеки Шера с Шоусси, а?» – попросил я.

«Прошка это сейчас сделает лучше меня», – ответил Кэп. И верно, иллюзорная птица Равновесия устроилась на плече у не менее иллюзорного Имрана и прокаркала:

– Помыться бы вам не мешало, мальчики. Кстати, здесь неподалёку есть чудесный источник с теплой целебной водой. Когда Имран был живым, он обожал там лежать.

– Правда? – восхитился Шер, который был чистоплотен, как енот-полоскун. – Прошка, покажешь?

– Конечно, – отозвался тот.

– Шер, – сказал я, – возьми Шоусси с собой. Шоусси, искупаться хочешь? Раз уж вода целебная.

– Конечно, хочу! – радостно ответил Шоусси, довольный, что на него обратили внимание. – А ты с нами пойдёшь?

– Попозже, – ответил я. – Мне ещё нужно зелье выпить.

– Ага, – добавил дядюшка Матэ, подыграв мне, – только с огня снял вторую порцию, пускай чуть остынет. Идите, тут безопасно. А Мирон вас догонит.

Шер помчался к повозке, вытащил оттуда два куска чистой холстины, две сменные рубашки и коробочку с мылом и заявил:

– Мирон, не задерживайся. Я заодно и рубашки хочу постирать. Шоусси, ты идёшь? Мирон сказал же, что нас догонит!

Шоусси послушно взял у Шера из рук чистую рубашку и коробочку с мылом и отправился вслед за ним по тропинке. Прошка двигался по воздуху перед ними и заодно что-то рассказывал. Стоило троице скрыться из виду за скалами, я повернулся к Имрану и спросил:

– Ты ведь что-то хотел мне сказать, не так ли?

– Хотел, – согласился Имран. – Мне удалось выяснить следующее. Шоусси действительно потомок одного из моих учеников. По линии Решии, похоже, она действительно вышла замуж после того, как ушла из Зыбунов.

– А его память? – спросил я. – Она и впрямь восстановится?

– Да, – кивнул Имран. – Артефакт, который сделал Матэ, постепенно восстановит верхние слои памяти… те, что пострадали при обработке менталиста. События детства и отрочества Шоусси уже вспомнил… но имени своего так назвать и не смог. Мне удалось лишь выяснить, что рос он в богатой семье, скорее всего, в купеческой, был единственным любимым сыном овдовевшего отца, мог посещать достаточно дорогую школу и был там одним из лучших… И что в десять лет в нём проявился колдовской дар. Обеспокоенный отец нашёл ему учителя… да-да, сохранились ещё старики с хорошими знаниями, но многие отшельниками живут, как Матэ, к примеру… Так вот, старик обучил Шоусси скрывать свой дар и пользоваться им, так что просто так Нойотам он попасться не смог. Видимо, в тех воспоминаниях, которые скрыты, есть разгадка всего этого… Но в тех, что вернулись, ничего особо необычного нет… Счастливое детство, любящий отец. Единственное, что омрачало их жизнь – это необходимость скрывать колдовской дар Шоусси.

– Но почему ты не хотел говорить об этом при Шоусси? – удивился я. – Он ведь всё это вспомнил.

– Да, – ответил Имран. – Но есть два момента, которые видел только я. Шоусси об этом пока не помнит. Или не осознаёт.

– Весть хорошая и весть плохая? – иронически улыбнулся я.

– Да, – ответил Имран. – Начну с плохой. Я видел того менталиста, кто лишил Шоусси памяти. Он Нойот. И… потомок Хомана.

А вот и он, белый полярный зверёк… Не нравится мне всё это… Ой, не нравится… Но…

– Понятно, – выдавил я. – И какая же новость хорошая?

========== Глава 19. Новые сложности ==========

– Понятно, – выдавил я. – И какая же новость хорошая?

– Относительно хорошая, – вздохнул Имран. – Менталист действовал не по своей воле. Его заставили.

– Заставили? – возмутился я. – Как можно заставить колдуна с таким сильным даром? Да он может просто мозги выжечь всем, кто его заставить попытается.

И тут вмешался дядюшка Матэ:

– Не суди, не зная. Скажи-ка, Мирон, как ты, к примеру, к Шеру относишься?

– Как к младшему братишке, – невольно улыбнулся я.

– А если ему будут угрожать смертью, требуя от тебя чего-то… незаконного? Как ты поступишь? Гордо откажешься?

– Не… не знаю, – выдавил я. Мне даже представить такое было неприятно.

– А если его будут мучить или убивать на твоих глазах? Как ты поступишь?

– Думаю, что я сделаю всё, чтобы спасти Шера, – ответил я.

– Даже ценой жизни другого человека? – продолжал напирать дядюшка Матэ.

Я опустил голову. Ответить было нечего. И в глубине души я понимал, что если Шера и впрямь будут мучить на моих глазах – соглашусь. Соглашусь, если не на всё, то на очень многое.

– Вот-вот, – подытожил дядюшка Матэ. – Так что другого не суди, не побывавши в его шкуре. Тебе ведь троих найти нужно? Один – это Шер, второй – тот самый раб, кого мы освободить хотим, а если менталист – это третий?

– Может быть, – согласился я. – Но Шоусси я в любом случае тут не брошу.

– Не бросишь, – вмешался Имран. – Потому что не сможешь. Ты ведь видел Нить связи?

– Какую-такую нить? – спросил я… и тут вспомнил… Действительно, когда Имран исцелял Шоусси, я видел две нити.

– Вспомнил? – спросил Имран.

– Вспомнил, – согласился я. – Одна нить – та, по которой ты брал у меня силу, так?

Имран кивнул.

– А вторая?

– Цвет помнишь? – спросил Имран.

– Серебристый, – ответил я. – Тоненькая совсем.

– Хорошо, – кивнул Имран, и в голосе его явственно послышалось облегчение.

– Что «хорошо»? – разозлился я. – Можно как-то всё понятнее объяснить? Шоусси мне что, родня неведомо какими путями?

– Не сердись, – примирительно сказал Имран. – Нет, Шоусси тебе не родня. Он твоя пара.

У меня отвисла челюсть. А Имран с дядюшкой Матэ похоже, были весьма довольны.

– К… какая пара? – выдавил я, немного придя в себя.

– Мирон, ты больной? – с ехидным участием спросил дядюшка Матэ. – Пара – в смысле возлюбленный. Ты ведь хотел встретить свою любовь? Вот Равновесие и послало тебе пару. Или ты недоволен, что он мужчина? Так для этого мира такие отношения не проблема. Долго я к этому привыкал, но сейчас привык уже. Да, жениться предпочитают на женщинах, но бывают и мужские браки. Особенно среди знати. Младших сыновей тоже, знаешь ли, надо куда-то девать, а у большинства местных благородных владения представляют собой неделимый майорат, то есть всё остаётся старшему. Второй сын идёт служить в войско и состояние себе сколачивает собственными подвигами. А вот третий-четвёртый… Они могут пойти служить, податься к Нойотам, но ведь такое могут не все. Поэтому есть ещё один путь – вторым или младшим мужем. Мужские браки бесплодны, так что плодить новых наследников не придётся. Такие, в общем, дела. А если в мужской брак вступают люди более низких сословий – они могут и усыновить ребёнка. Там браки частенько заключаются по любви.

– Уфф… – вырвалось у меня. – А я уж подумал, что местные парни каким-то образом забеременеть умудряются… А так – всё понятно.

– То есть, – насмешливо спросил Имран, – проблем с полом Шоусси для тебя не существует?

– Ну, да, – ответил я. – Более того, Шоусси мне нравится, но… Но он ещё ребёнок… Во всяком случае ментально.

– Подождёшь немного, – ответил дядюшка Матэ. – Шоусси непременно всё вспомнит. У Имрана осечек не бывает, поверь. Только Шера жаль.

– А что Шер? – недоумённо спросил я, продолжая переваривать неожиданно свалившуюся на меня радость.

– А он в тебя влюблён, Мирон. Даже к Шоусси ревнует, только вот паренёк он добрый, светлый, природная доброта не даёт над несчастным издеваться. Вот и страдает молча, да и дары у вас не подходят. Ты – Огненный, его дар – вода.

– Но я… я… – я аж заикаться стал. – Я к Шеру, как к младшему братишке, отношусь… не более того. Он мне дорог, но… Что теперь делать?

– А ничего, – невозмутимо ответил дядюшка Матэ. – Я ведь сказал «влюблён», а не «любит».

– А есть разница? – поинтересовался я.

– Само собой, есть, – отозвался бывший мельник. – Встретит он свою настоящую любовь – и сам всё поймёт. А пока… пусть всё идёт, как идёт. Жизнь всё по местам расставит, поверь.

Я предпочёл поверить. Но тут у меня вернулось соображение, и я сказал:

– Стоп. Зачем вообще понадобилась стирать личность Шоусси? Он ведь тоже с даром менталиста. Не проще ли было его перетянуть на свою сторону и заставить служить, как и его… родственника?

– Видимо, не проще, – задумчиво отозвался Имран. – Что-то здесь есть ещё… Что-то такое… Вертится в голове, а вспомнить не могу. Ладно, Мирон, иди купаться, а мы ещё с Матэ помозгуем. Не хочется мне вас отправлять без пригляда, но покинуть это место я не могу. Никак не могу, увы. Чары не позволят.

В общем, озадачили меня по полной программе, и я решил, что тёплый природный источник – самое то, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.

Имран мысленно призвал Прошку, и тот повёл меня к источнику. Уже стемнело, и Зыбуны в серебристо-голубом свете местного ночного светила были сказочно красивы, а звёзды на ночном небе казались на удивление крупными и яркими. В общем, нереальность какая-то… И я подумал, что в прошлой жизни как-то не замечал таких красот, точнее, воспринимал их, как нечто само собой разумеющееся. Да и цели у меня тогда были другие, не до лирики было… Да, похоже, что я продолжаю меняться… и мне это нравится. Странно, но теперь я понимаю, что в прошлой жизни сознательно обеднял себя, стараясь глушить любые проявления эмоций, сильных чувств, ярких переживаний. Мне казалось, что мои, как я тогда думал, «слабости» делают меня уязвимым. Да, возможно, это так. Только я тогда не понимал одного: уязвимость – обратная сторона силы, и по-настоящему силён лишь любящий. М-да, никогда не замечал за собой привычки к философским размышлениям…

– Пришли, – каркнул Прошка, и я оказался в ещё одной небольшой долинке между скал, поросшей мягкой травой, удивительно пышной и яркой. На этой полянке я увидел три небольших озерца – в них можно было поместиться одному-двоим, не более. Над ними поднимался пар, а вода казалась чуть бурлящей, как в джакузи. Сами же озерца были обложены гладкими разноцветными валунами, создавалось впечатление таких уютных ванночек под открытым небом. От ванночек поднимался пар. В одной из них уютно устроился Шер, в другой дремал Шоусси. Но он словно чувствовал, что я подойду, открыл глаза и радостно помахал мне рукой:

– Мирон! Мирон! Прыгай сюда, здесь места много!

– Нет, – тут же заявил Шер. – Лучше ко мне!

Снова здорово. И Шера обижать не хочется, и реально тянет запрыгнуть к Шоусси в тёплую водичку. Но лучше пока этого не делать. Шоусси же снова обниматься полезет… а за реакцию своего тела я не ручался. Я же не железный… И пусть он не помнит ещё, как его насиловали… А когда вспомнит? И сопоставит с этим моё поведение? Неизвестно, чем это закончится, и не утрачу ли я его доверие. Ой… Я что, уже Шоусси, как пару, начал воспринимать? Или эта мысль была у меня в подсознании давно, и разговор с Имраном и дядюшкой Матэ просто расставил все точки над «ё»… Что-то я слишком усложняю…