Текст книги "Дом для изгоев (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)

– Понятно, – вздохнул я, ощутив острый приступ тоски по всем, и особенно по Шоусси, – а скажи-ка мне, вещая Птица, а с миром здешним что будет? Чует моё сердце, не зря ты меня торопишь…

Кэп отвёл глаза и разразился пламенной речью в том смысле, что оно, мол, тебе надо? Я эту речь внимательно выслушал, ощущение какой-то неправильности нарастало, и, когда Кэп закончил, я спросил:

– Интересно, что ты от меня скрываешь? У кого из этих двоих планы на этот мир – у Тьмы или у Случая? Он вообще уцелеет?

Кэп страдальчески закатил глаза:

– Слушай, а оно тебе надо? Задание выполнишь, найдёшь себе новый прекрасный мир – и живи себе спокойно, люби своего Шоусси… Не вмешивайся ты в эти игры, честью прошу…

Ой, что-то он темнит… Что-то плохое скрывает… Я подбавил в голос металла:

– Кэп, а ты берега не попутал? Я и так уже в этих, как ты выразился, играх, по уши! Что за участь готовится этому миру?

– Мирон, а ты сам края видишь? Это твоё дело? Или с тобой так замечательно обошлись? Сидишь голышом, в ошейнике, в какой-то дыре, каждому кусочку мяса рад… Стоит ли этот мир того, чтобы за него бороться?

– Что-то я не понял, – прищурился я, – первые два мира я должен был спасти, а этот, стало быть, Равновесие уничтожить хочет? Это почему? Понимаю, учитывая участь здешних мужчин, равновесие здесь нарушено очень сильно, но пока ничего непоправимого не произошло. В чём дело?

Кэп огляделся по сторонам и как-то испуганно втянул голову в плечи, тихо пробормотав:

– Хозяйке сюда ходу нет… Хотя, кто знает… Ай, ладно, всё равно я молчать не могу, не так устроен… Видишь ли, Мирон, этот мир Хозяйке не нравится. Очень не нравится. Случай, кстати, против любых радикальных мер, но она его не слушает… так вот, после того, как ты заберёшь отсюда двоих, будет запущен некий механизм… Киренаика погибнет.

– Но почему? – удивился я. – Обычно Тьма была куда более… вменяемой и беспристрастной.

– Подозреваю, что дело в пророчестве, – пробухтел Кэп.

– Ну да, как же я не догадался, – ядовито отрезал я. – Наверняка в этом занюханном мире родился… или родится кто-нибудь, кто сможет лишить власти саму Тьму и занять её место?

Клюв Кэпа некрасиво раскрылся в полнейшем удивлении:

– Я этого не говорил… Даже намёком не обмолвился… Откуда ты знаешь?

– Логику включил, знаешь ли, – сердито отозвался я. – И кто же этот Гитлер, Чикатилло и сатана в одном флаконе? Вот только не говори, что не знаешь…

– Не знаю, – проворчал Кэп. – Могу, кстати, привести тебе текст пророчества, если ты такой умный и с такой шикарной логикой.

– А приводи! – усмехнулся я.

– «Настанут последние времена, когда сильные станут дикими, а слабые сильными, и будут они длиться тысячу лет. На исходе же этой тысячи появятся на свет Одна и Второй, ликом похожие, но душою разные. И почувствуют Одна и Второй свою силу, и содрогнётся мир, и уйдёт Равновесие… И станут Одна и Второй палачами и судьями, и будут судить всех по делам их. И настанут грозные времена, которые закончатся только когда придёт в мир Дитя двух отцов, не имеющее матери. Только это Дитя сможет восстановить порядок и вернуть Равновесие…»

– И это всё? – иронически спросил я. – Как-то маловато этого, чтобы уничтожить целый мир…

– Да ну? – не менее иронически спросил Кэп. – А ситуация на Киренаике тебя не напрягает? Сильные – то есть мужчины – стали дикими, а слабые – женщины – сильными. Правда эта ситуация тянется не тысячу лет, а несколько меньше, но для пророчества это ерунда. А твои новые знакомые? Ликом похожие, но душой разные, Одна и Второй – не так ли? И ты ведь почувствовал что-то, когда встретился с ними, почувствовал, не так ли? Если удастся план близнецов – Равновесию конец. Потому как про Дитя двух отцов… Долго же его дожидаться придётся…

– Ситуация похожа, да, – согласился я. – Только вот такая петрушка – возьми того же Нострадамуса. Слыхал ведь о нём? Все его пророчества были составлены так, что люди поняли, о чём в них говорится только тогда, когда они уже свершились. То есть просто подогнали событие под пророчество. Причём под те же катрены можно было подогнать совершенно разные события… если не обращать внимания на мелочи. Прости, но я не вижу в близнецах носителей мирового зла, жаждущих кого-то там уничтожить. И не стыдно ли твоей могущественной Хозяйке обрекать на гибель целый мир из-за какого-то там пророчества, которое, возможно, изрекли, просто пережрав мухоморов… или ещё какой-нибудь галлюциногенной фигни. А?

– То есть, ты хочешь помочь близнецам захватить власть? – нехорошо прищурился Кэп.

– Почему близнецам? – парировал я. – Ливен не так воспитан, чтобы желать власти. А его амбициозная сестрица… Думаю, что при любых условиях она вряд ли будет хуже нынешней Харрате. Во всяком случае, она понимает, в какой яме оказался её мир, и готова попробовать изменить существующее положение. Я не понимаю Тьму. Если мужчины вновь станут разумными – равновесие будет восстановлено. Что в этом плохого?

– Мирон, ну на кой тебе сдался этот заштатный мирок? – тихо, почти шёпотом спросил Кэп. – Ладно, если сам помрёшь из-за собственного упрямства, так ведь и своих за собой потащишь… Они ведь здесь сейчас. Да и возлюбленный Случая погибнет. А если он погибнет нерождённым – вновь не возродится… Ты хоть понимаешь, что творишь? Слушай, давай я тебя отсюда вытащу, артефакт быстренько укажет на нужных людей, и ты смотаешься отсюда. И тебе хорошо, и Хозяйка не разозлится. Ну не рискуй, Мирон, честью прошу…

– Я не понял, – насмешливо протянул я. – А с чего вдруг мне помирать, если ни Тьме, ни Случаю в этот мир хода нет?

– Хода нет, – вздохнул Кэп, – но это не значит, что они не могут его уничтожить. Случай, конечно же, этого делать не будет, возлюбленный ему дорог, а вот за Хозяйку я не ручаюсь…

– Вот оно как, – мрачно протянул я. – Странно, мне Тьма показалась более вменяемой. Так какого же чёрта она себя ведёт, как истеричная дамочка с ПМС? Что такого в этом пророчестве? Да я тебе сейчас таких наговорю пучок – пятачок, не сходя с этого места.

– Я не знаю… – отвёл глаза Кэп, и я понял – врёт, знает что-то, но молчит, как партизан в гестапо. – Я всего лишь слуга своей Хозяйки… Мирон… Прости меня, но я служу Равновесию и не могу предать свою Хозяйку, даже если…

– Даже если что? – ядовито поддел его я.

– Даже если стал считать себя твоим другом, – выдавил Кэп.

– Так ты уж разберись сначала, кто ты такой, Кэп – слуга или друг! – не выдержал я. – Я-то тебе доверял!

– Я должен поговорить с Хозяйкой… – пробормотал Кэп, продолжая отводить глаза… и растаял в воздухе.

– Стукач пернатый! – выкрикнул я ему вслед. Только сомневаюсь, что он меня услышал, а жаль… Я молча отодвинул от себя тарелку с остатками овощей. Есть расхотелось напрочь, до меня дошло, что своим ослиным упрямством я только что подписал смертный приговор… и не только себе. В полном расстройстве я вскочил со стула и начал мерить комнатушку шагами. Неожиданно виски пронзила сильная боль… и я потерял сознание, грохнувшись ничком на пол.

***

Очнулся я в сероватом тумане, густом и вязком, словно кисель. Вид этого тумана был настолько серым и унылым, что я отчаянно забарахтался, пытаясь хоть как-то изменить положение тела и увидеть что-то ещё, кроме серых вязких клочьев. Бесполезно. Масса пружинила, словно желе, не выпуская меня никуда.

Я сплюнул, постарался расслабиться и обдумать существующее положение. И к гадалке не ходи – меня неожиданно вытянула Тьма. Каким-то образом она слышала наш с Кэпом разговор, и то, что она услышала, ей не понравилось. Как же, выбранная ею пешка перестала быть карманным героем и посмела заиметь собственное мнение. Мне после предложения Кэпа следовало сделать под козырёк и радостно затрусить в светлое будущее в указанном Хозяйкой направлении. Только неужели она не поняла, что я страшно не люблю, когда меня держат «за болвана», как при игре в карты? И не поняла, что я изменился… К тому же… мне была невыносима мысль, что Ливви и Ливен погибнут. Сам не знаю почему, но эти близнецы вызвали у меня тёплые чувства, я был уверен, что ни на какое матёрое злодейство они не способны. Особенно Ливен… Ой, что-то слишком часто о нём думаю… А как же Шоусси? Его-то я точно люблю…

И живое воображение быстренько подкинуло мне картинку просторной комнаты и сидящих рядом на ворсистом ковре Ливена и Шоусси. Они разговаривали о чём-то и смеялись. А ещё у Ливена в руках была толстая книга с десятком разноцветных закладок. Ой, что-то меня и впрямь не туда понесло… И вообще, надо отсюда выбираться…

«Здравая мысль! – возник в голове ехидный голос Случая. – А то он тут красивых мальчиков себе воображает. Другой бы от страха уже кипятком писался, поняв, что навлёк на себя гнев моей сестрички… А тебя, вижу, этим не проймёшь…»

И Случай хитренько захихикал.

«Так это ты меня сюда вытащил?» – возмутился я.

«Не совсем, – уже серьёзно отозвался Случай. – Но поговорить надо. Эх, собственное условие нарушаю, кто ж знал, что ты такой дерзкий…»

«А ты против? – мрачно спросил я. – Хочешь говорить – говори. Задрали меня уже ваши… тайны Мадридского двора…»

========== Глава 12. Равновесие, дракон и радуга ==========

Внимание, пока не бечено!

«А ты против? – мрачно спросил я. – Хочешь говорить – говори. Задрали меня уже ваши… тайны Мадридского двора…»

«Имеешь право, – серьёзно отозвался Случай. – Я бы тоже обозлился, если бы меня втёмную использовали. Я не хотел этого делать, не твои это разборки, но сестрица моя уже краёв не видит. Даже то, что на Киренаике сейчас находится Носящая, от которой должен родиться мой Возлюбленный, её не останавливает. Погоди-ка… надоела мне эта серость…»

Тут что-то щёлкнуло, треснуло, и серый туман вокруг меня растаял. Я оказался сидящем в мягкой зелёной траве посреди полянки вполне себе земного вида и чуть не прослезился от ностальгии. Трава… Цветы… Бабочки со стрекозами… Полянку окружали высокие ели, касавшиеся своими длинными лапами земли, над головой голубело небо, по которому плыли белые кудрявые облачка, ярко светило солнце.

– Соскучился, да? – раздался уже не мысленный, а вполне реальный голос. – Рад, что тебе нравится.

Я оглянулся. Позади меня стоял паренёк лет пятнадцати в длинной белой рубахе с вышивкой по рукавам и вороту и серых холщовых штанах. Рубаха была подпоясана узорчатым тканым пояском, ноги парнишки были босые, в руках он сжимал свирель, а с плеча свисал длинный пастушеский кнут с петелькой на конце. Парнишка был загорелый, с белыми, словно лён, кудрявыми волосами и пронзительно-яркими голубыми глазами, соперничавшими по своему цвету с небом. Ну, чисто Лель пригожий лет за пять до встречи со Снегурочкой и всей заварившейся у берендеев в связи с этим катавасией.

– Ну что ты так подкрадываешься? – укорил я. – И к чему эти древнеславянские мотивы?

Случай пожал плечами, извлёк из воздуха сигарету, прикурил от пальца, начисто разрушая этим светлый образ невинного пастушка, и капризным голосом произнёс:

– Я не подкрадываюсь, просто босиком так получается. А насчёт мотивов… Тебе же понравилось? Выпить, кстати, не хочешь?

– Намекаешь, что в этих делах без пол-литра не разобраться? – хмыкнул я. – Нет уж, рассказывай, раз собрался, а мне свежая голова нужна.

– Ну, как хочешь… – невинно улыбнулся «пастушок», – а я так накачу граммов сто… И не бойся, Мирон, мне это не повредит. Наоборот, излагать стану связно.

«Пастушок» снял с плеча кнут, бросил его в траву между нами… и тут же на этом месте возник накрытый стол с двумя удобными креслами по бокам. Смотрелось это на лесной поляне… сюрреалистически, но Случаю, похоже, было на это чихать. Он вновь улыбнулся мне и сделал широкий жест:

– Прошу, разговаривать лучше со всеми удобствами, а если поесть или выпить захочешь – не стесняйся. Всё в лучших традициях русской кухни, вкус замечательный, вино опьянит, еда насытит и сил придаст…

Я вздохнул, уселся в кресло, подвинул к себе блюдо с пирожками, выбрал один и вяло откусил, отметив, что всё действительно очень вкусно, но с аппетитом у меня сейчас серьёзные проблемы. Случай же налил себе в золочёную чарку чего-то спиртного из стеклянного графина, затейливо украшенного золочёными медведями, вставшими на дыбы, цветами и единорогами, потом выпил, занюхал пирожком и заявил:

– Зря не пробуешь. Сорокатравчатая, старинный рецепт. Ух, красота!

– Ближе к делу… – процедил я.

Случай лихо хлопнул ещё одну чарку, занюхал на сей раз мочёным яблочком и начал:

– Видишь ли, Мирон, начну с самого начала. Некогда, такую тьму лет назад, что даже мне представить страшно, не существовало ничего. Вообще ничего. Пустота. И вдруг в этой пустоте появилось Изначальное Яйцо. Яйцо парило в Пустоте, но спустя неисчислимое количество лет всё-таки раскололось. И вышли из него две Изначальные Сущности – Хаос и Порядок. И каждый из них был изнанкой другого, и один без другого не мог существовать. И начали Хаос и Порядок творить миры и населять их живыми существами, и создали они себе помощников, но грустно им было, потому творения их не обладали душой, а были лишь послушными исполнителями. И задумались Хаос и Порядок, и решили, что нужны им дети, обладающие живыми душами…

Так появились на свет их дети – Равновесие, Судьба, Случай, Удача и Путь. Да-да, Мирон, одним из этих детей был я. Смешались Хаос и Порядок в душах наших, и получили мы Дар… Дар этот состоял в том, чтобы наделять душой живые существа. Вот почему вы, разумные, столь непостоянны и переменчивы – ведь в душах ваших вечно борются Хаос и Порядок…

– И что? – удивился я. – Пока не вижу ничего фатального, всё вполне логично, и поведения твоей сестры это никоим образом не объясняет.

Случай махнул ещё чарку и мрачно продолжил.

– Мы, четверо, то есть я, Судьба, Удача и Путь, искренне любили наших породителей и принимали их обоих. А вот Равновесие получилась не такой. В её душе Порядок превалировал над Хаосом, она всегда страдала от того, что вообще несёт в себе его частицу. И восстала Равновесие против Хаоса, и почти смогла его одолеть, ибо из всех своих детей любил он старшую больше всех и много боли доставило ему такое предательство… Но мы не можем спорить ни с Порядком, ни с Хаосом, они куда сильнее нас изначально… Равновесие была побеждена… Но не стал Хаос уничтожать свою мятежную дочь, просто сделал её слабее, закрыв проход в некоторые миры. Правда не учёл Хаос, что все мы взаимосвязаны, и, делая слабее Равновесие, он ослаблял и всех нас. Вот как появились миры, куда нам не было хода, и один из этих миров – Киренаика. Но этим не закончилось наказание для старшей сестры. То самое пророчество, которое ты слышал от Кэпа, изрёк Хаос, проклиная непокорную дочь, а после этого Хаос и Порядок скрылись от нас в безвременье… и никому нет хода в их дворец. Хотя пройти туда – проще некуда из любого мира.

– Умм, – поперхнулся я, быстренько складывая два и два, – и ты сейчас хочешь меня уговорить… уговорить, чтобы я отправился к вашим обиженным отцам? И уговорил Хаоса снять проклятие?

Выражение лица Случая было… бесценно. Ошарашен он был не по-детски.

– Ты… ты как это понял?

– Любите вы, великие и могучие сущности, таких, как я, втёмную использовать, – насмешливо сказал я. – Догадался. Я вообще догадливый.

– Я понял, – проворчал Случай, – ох, и наглый ты, Мирон…

– И что? – меня уже несло. – Имею право. Это тебе без меня не обойтись, а я без тебя – так вполне себе. Просто сделаю так, как Кэп предложил, получу свой собственный мир – и оставьте вы все меня в покое, честью прошу… Я хочу просто жить, и желательно хорошо и счастливо, с теми, кого люблю. Это так невыполнимо?

– И совесть тебя мучить не будет? – мрачно спросил Случай.

– А ты мою совесть не трогай! – возмутился я. – Это не я хочу целый мир уничтожить! Своей сестре о совести рассказывай!

– А близнецы? – спросил Случай. – Они ведь тоже погибнут… Мирон… Ты ведь прав – этого нельзя допустить. Если Ливви погибнет по вине Равновесия… тогда моя сестра потеряет всё. Она сама уйдёт туда, откуда нет возврата.

– А Ливен? – ошарашено спросил я.

– Они слишком связаны, – ответил Случай. – Погибнет Ливви – Ливен тоже без неё долго не протянет…

– У них действительно есть Дар? – поинтересовался я. – Или это предсказание просто нехудожественный свист?

– Есть, – выдавил Случай. – Не настолько сильный, чтобы уничтожать миры, но есть. И именно Ливен сможет передать Дар всем своим детям, не Ливви. А если на Киренаику вернётся магия – всё наладится.

– Отлично, – кивнул я, – поздравляю. А почему бы твоей сестре не подождать, пока всё само не устаканится? В смысле – я нахожу двух последних изгоев, помогаю Ливви стать суонной, а там уж пусть девушка рулит. Мысли-то у неё правильные…

– Меня такой расклад более чем устраивает, – выставил перед собой ладони Случай. – До недавнего времени сестра хотела того же самого, но пойми, Мирон, проклятие… Оно сжигает её изнутри, заставляет видеть опасность там, где её нет. Именно поэтому я и прошу тебя – уговори отца Хаоса. Пусть он снимет проклятие с Равновесия.

– А ты что? Неужели не смог проникнуть туда, где сейчас пребывает Хаос, и поговорить с ним?

– Не смог, – грустно кивнул Случай. – Я пытался. Да мы все пытались – не только я, но и Удача, и Судьба, и Путь… Мы знаем, где находится Хаос, можем перенестись, но… внутрь проникнуть не можем. Хотя условие – проще некуда… Теоретически оказаться рядом с дворцом Порядка и Хаоса очень легко, но… никто из нас не смог выполнить это условие.

– Хм… А я-то чем могу помочь там, где отступили столь могущественные сущности? И что это, кстати, за условие?

Случай опустил глаза:

– Стать драконом и пролететь под радугой. В любом мире. Радуга, словно портал перенесёт туда, куда нужно.

Я расхохотался:

– Не смеши! Не верю, что никто из вас не может превращаться в дракона! Хоть бы и ты, Случай! тебе же любое обличье принять – раз плюнуть!

– Я не сказал – превратиться! Я сказал – стать! Превратиться в дракона под силу любому из нас, но стать драконом можешь только ты! Так получилось, что те миры, где ещё сохранились драконы, ныне для нас закрыты. Ты – единственный, на кого мы можем рассчитывать… Мирон, я прошу тебя… Я люблю сестру и мне страшно видеть, в кого она превращается. Она погубит себя, уйдёт за грань… Пойми, если бы я мог – я бы уже тысячу раз сделал это! Я пробовал сотню раз… мы все пробовали, но радуга не срабатывает как портал! А у тебя может получиться…

– Но мой Дар ещё не вернулся до конца… – неуверенно сказал я.

– Уже вернулся! – радостно сказал Случай. – Это один из миров Удачи, думаешь, зря я тебя сюда вытащил! Попробуй, Мирон, попробуй!

Я вздохнул. Уговорить меня на эту авантюру оказалось возмутительно легко, но уж слишком я соскучился по Дару… Киренаика напомнила мне, каково это – быть беспомощным. Я больше так не хотел. Никогда.

И тут я почувствовал Дар… Та сила, что была так долго блокирована, возвратилась ко мне, разрывая изнутри. Я закричал, раскинул руки… и ощутил, как они покрываются чешуёй, как вытягивается позвоночник, как режутся крылья и хвост… ужасно захотелось взлететь, увидеть рядом облака, ощутить ветер… Уютная полянка вдруг показалась невыносимо тесной… и я сам не понял, как взмыл в небо.

Мир подо мной был девственным и прекрасным, до боли напоминавшим мою родную Землю и всё же чем-то неуловимо отличный от неё. Подо мной зелёной полосой проносился лес, сверкали яркие зеркала озёр, колыхалась трава на полянах… Я взлетел ещё выше и восхищённо ахнул – подо мной плыли облака… Я уже и позабыл, что это такое – чистый восторг полёта…

– Вот видишь! – рядом возник Случай, восседавший на облаке. – У тебя всё получилось! Ты стал драконом! Снижайся, Мирон, снижайся!

Я пронзил облака и вновь оказался над лесом, освещённым солнцем. А ещё вдали шёл дождь, и в небе парила двойная радуга.

«К счастью!» – вспомнил я старую земную примету.

– Не медли! Не медли, Мирон, прошу тебя, лети! Век радуг недолог!

Я хотел отказаться, но вдруг понял, что меня с непреодолимой силой влечёт туда – под двойные разноцветные полукольца, и что это будет правильным, что только после этого я смогу окончательно обрести Дом и поселить в нём всех, кто мне дорог.

И я с радостным рыком пролетел под радугой…

Комментарий к Глава 12. Равновесие, дракон и радуга

Случай в образе Леля:

http://d1ob8phwwne29y.cloudfront.net/content/thumbs/929286/1374741723_dudochka_large.jpg

Мирон, пролетающий радугу:

https://getwallpapersinhd.com/images/big/rainbow_dragon-1446200.jpg

========== Глава 13. Хаос и Порядок ==========

И я с радостным рыком пролетел под радугой…

Ощущение было потрясающим… и нечеловеческим. Я в этот момент и в самом деле ощущал себя не человеком, а драконом. Полностью. До последней клеточки.

Меня закружила разноцветная круговерть, это было настолько непохоже на прежние перемещения, что я заревел ещё громче… но собственного рёва не услышал. Меня словно кружило по гигантскому тоннелю, полному разноцветных пузырьков, которые перемещались хаотично, на время образовывая какие-то фигуры и символы, и вновь распадаясь… Совершенно психоделические узоры мельтешили перед моими глазами, перемежаемые непонятными образами, как я в тот момент не спятил – сам не понимаю. Видимо, драконье сознание воспринимает мир как-то по-другому, оставайся оно человеческим – вывих мозга и палата с мягкими стенами на всю оставшуюся жизнь мне были бы гарантированы. Но этот полёт… он восхищал меня, кожу словно щекотали пузырьки шампанского, вызывая непонятный восторг.

Казалось, что это длилось целую вечность, но гигантский радужный тоннель внезапно оборвался, и меня выбросило посреди местности, удивительно напоминающей райский сад. Я скатился с порядочной высоты, словно с горки, хлопнулся на задницу, обиженно взревел и огляделся.

Меня окружили огромные деревья – некоторые были сплошь увешаны плодами – от мелких, золотистых, до огромных, с арбуз размером, фиолетового цвета. У некоторых форма была вполне привычной, некоторые имели форму бублика, конуса, куба… Вокруг этого великолепия суетились, бешено щебеча, разноцветные птахи, бабочки с шестью крыльями, ещё какие-то летучие, совершенно невероятные создания… Я с изумлением разглядел во всём этом мельтешении неведомой жизни крошечных, размером с мизинец, крылатых человечков в разноцветных одёжках. Крылья у человечков были полупрозрачные и блестящие, вполне себе стрекозиного вида. Но их не интересовали плоды. Некоторые деревья цвели, и цветы у них было просто немыслимых размеров – пурпурные, жёлтые, алые… Крошечные человечки… феи?… летали от цветка к цветку, со счастливым смехом «ныряли» в них и через некоторое время показывались наружу, перемазанные в сладко пахнувшей пыльце.

Под деревьями мягким ковром расстилалась трава – местами пурпурная, местами изумрудно-зелёная и аквамариновая. А на траве лежали, лениво щурясь, огромные кошки самых немыслимых расцветок и мастей – в полоску, в горошек и даже в клеточку.

Между деревьями медленно бродили олени – белоснежные, с золотистыми рогами и вороные единороги с громадными фиолетовыми мудрыми глазами, причём кошки не пытались обидеть ни тех, ни других. В целом всё это производило удивительное впечатление – словно ожившая добрая сказка.

На меня все эти существа отреагировали довольно спокойно, но видя, как я верчу головой по сторонам с самым ошалелым видом, всё-таки сжалились. Ко мне подошли сразу трое – огромная белая кошка с голубыми глазами, олень с потрясающих размеров рогами, сверкающими золотом, и единорог, чей рог словно светился изнутри молочно-серебристым светом.

– Ты попал, куда хотел, дракон, – спокойно произнёс единорог. – Отчего же ты так удивлён?

– Я немного по-другому представлял этот мир, – выдавил я и удивился. Раньше у меня не особо получалось говорить в драконьей ипостаси.

– Не удивляйся, – мурлыкнула кошка. – Волею Хаоса и Порядка все попавшие сюда обретают речь. Но ты ведь появился здесь не просто так, да, юноша, сумевший стать драконом?

– Вы правы, уважаемая, – согласился я. – Мне нужно поговорить с одним из творцов этого мира – с Хаосом.

– Ты взволнован, я чувствую это, – заметил олень. – Значит, дело кажется тебе важным. Не бойся. Любой, кто смог попасть в этот мир, сможет поговорить с его творцами. И даже попросить их… об одной вещи. Правда, не факт, что эта просьба будет исполнена… Но поговорить ты сможешь.

– Благодарю вас… – склонил я голову. – Не будете ли вы столь добры, подсказав мне путь?

– Конечно, – ответила кошка, – конечно. Мы знаем обычаи. Ты пришёл с миром и был вежлив, с чего нам тебе отказывать? Эй, мелочь! – крикнула она, повернув голову.

Местные «феечки» тут же оторвались от цветов и окружили нас сверкающим разноцветным облачком.

– Проводите дракона к обители Порядка и Хаоса. Да не надоедайте ему своей праздной болтовнёй, а то знаю я вас!

Десятка полтора «феечек» тут же взвились вверх и замахали мне крошечными ручками – лети, дескать, за нами. Остальные же, всё так же весело щебеча, вернулись к своим цветам.

Я вежливо поблагодарил мудрых животных, расправил крылья и взлетел. Сначала я думал, что лететь придётся медленно, учитывая крошечные размеры моих провожатых, но «феечки» перемещались просто с немыслимой скоростью, так что я еле поспевал за ними. Поэтому пейзаж внизу я толком разглядеть не успел, все мысли были об одном – не отстать бы… Поэтому огромная серая скала, на которой высился белоснежный, словно сахарный замок, возникла передо мной совершенно неожиданно.

«Феечки» снова замахали ручками – снижайся, мол, и я опустился на ровную, засыпанную сверкающим серебряным песком площадку перед воротами замка. «Феечки» снизились тоже, облепили массивное серебряное кольцо, вделанное в огромную сверкающую львиную морду, украшавшую ворота и попробовали его раскачать. У крох не получилось, и они возмущённо защебетали.

– Ничего, я понял, – сказал я «феечкам». – Нужно постучать, чтобы открыли. Спасибо вам, вы такие милые…

Крохи радостно защебетали, чмокнули меня по очереди в нос и быстренько взлетели, мгновенно исчезнув из виду. Я помахал им крылом, а потом подцепил когтем кольцо, оказавшееся действительно тяжёлым, немного приподнял и отпустил.

Кольцо ударило в ворота, и раздался громкий мелодичный звон. Я замер, думая, не стоит ли повторить этот процесс, но тут ворота начали медленно распахиваться, и передо мной возникла дорожка, вымощенная шоколадно-коричневым камнем, ведущая прямо к воротам дворца.

– С-спасибо… – выдавил я. И тут львиная морда на воротах ожила и сердито произнесла:

– Да, пожалуйста. Ходят тут всякие, тревожат… тысячи лет не пройдёт, а кто-нибудь, да нарисуется. Никакого покоя…

– Извините, – растерялся я.

– Да ничего, – отозвалась львиная морда. – Ты не обижайся, это я так, брюзжу по-стариковски… И давай, прими своё истинное обличье уже – а то большой ты слишком… и мрамор можешь когтями поцарапать.

Я перекинулся, и лев заржал. Во всяком случае, отрывистые лающие звуки, которые он издавал, я интерпретировал именно так. К чему такое веселье? Я не учёл одного – на момент превращения я был абсолютно голым, таинственную йупу… или как её там… которую мне Гелин принесла, не успел даже примерить. Так что получилось то, что получилось.

– Ой, не могу, – зафыркал от смеха лев. – А ты оригинал, человечек. Так к Хаосу ещё никто не являлся…

– А ты бы помог лучше, чем над гостем смеяться, – стараясь говорить спокойно, отозвался я. – Мало ли, какие у меня обстоятельства.

– Обстоятельства – это да, – солидно согласился лев. – Это порой вещь почти непреодолимая. Ладно, что с тобой делать… А то Хаос и Порядок ещё подумают, что ты их соблазнять явился…

Лев коротко рыкнул, и прямо передо мной на дорожке возникло аккуратно свёрнутое белоснежное одеяние и пара сандалий наподобие древнегреческих. Одеяние тоже оказалось чем-то вроде хитона, я его нацепил, подпоясался прилагающимся шнурком и обулся, изрядно помучившись с ремешками. Но дело того стоило, одевшись, я почувствовал себя намного увереннее.

– О! – прокомментировал лев. – Красавец! Ну что, ступай теперь.

– Куда? – растерялся я.

– Вперёд, – зевнул лев. – Прямо по дорожке. На крыльцо поднимешься, дверь откроешь – а там тебя встретят.

И перестал подавать признаки жизни. Я пожал плечами, пробормотал «спасибо» и отправился по красивой гладкой дорожке к воротам дворца. Сад, окружавший меня, тоже был немного странноват – то изящно подстриженные деревья, клумбы и фонтаны, то весьма живописные развалины и рощицы деревьев, выглядевшие неухожено и немного диковато, словно там никогда не ступала ничья нога. Видимо, Хаос и Порядок никак не могли прийти к единому мнению в дизайне собственного сада… а может, им так нравилось. В саду царила полная тишина, но пустынным он не был – во всех направлениях мимо меня скользили полупрозрачные тени – самые настоящие привидения, только вот дневной свет им не мешал нисколечко. Вот юная красавица в платье странного фасона кружится в танце с таким же юным кавалером, вот пробегает большая собака, а за ней несколько свирепого вида мужиков, одетых в шкуры с копьями в руках, вот задумчиво прислонился к дереву зеленоглазый светловолосый парень, поразительно смахивающий на эльфа с луком за плечами, вот прошла старушка в странном головном уборе, на плече у неё примостился пушистый шарик с огромными глазами и полным отсутствием каких-либо конечностей. Рыцарь на коне, знатная дама в колясочке, запряжённой огромными круглоухими фиолетовыми кошками, парнишка и девчонка на полосатом коврике с кисточками… Во всех образах было что-то знакомое, но, тем не менее, ни один из них не был мне знаком до конца. Странные привидения не обращали на меня ни малейшего внимания – просто перемещались туда-сюда по своим привиденческим делам… Я с любопытством вертел головой туда-сюда и сам не заметил, как чуть носом не ткнулся в дворцовую дверь, и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Вот же… Засмотрелся…

Дверь распахнулась, казалось, раньше, чем я до неё дотронулся, и я оказался в большом пустом холле, с полом, выложенным чёрно-белыми плитами – прямо, как шахматная доска. Холл был пустынен, если не считать украшавших его белоснежных статуй пастушков и пастушек, сотворённых с большим искусством. Каждая из статуй либо сжимала в руке длинный изогнутый посох, либо прижимала к себе какую-нибудь миленькую маленькую животинку – то овечку, то козочку… При этом неведомый скульптор наделил свои статуи минимумом одежды, и если девушки ещё как-то обходились, прикрывая стратегически важные места длинными волосами либо пучками трав, которые они сжимали в другой руке, не в той, что посох, то у парней дело обстояло хуже. Волосы у них были короткие, на траву скульптор поскупился, овечек-козочек они прижимали к груди, так что вся остальная мужская красота была налицо, и смотрелась… вполне себе ничего так. Натурально. Но Шоусси всё равно красивее.