Текст книги "Дом для изгоев (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 46 страниц)

Кстати, и до Шар-ан-Талира мы планировали срезать путь тропой Лесных, только так и успеем к сроку. Я так понял, что спасать мне надо кого-то из рабов, пришедших в город с Тулегеном. И, скорее всего, того самого, что сидел в повозке под охраной. И по поводу того, кто там мог скрываться, были у меня самые нехорошие предчувствия… Ну да, а кто сказал, что будет легко? Ничего, проблемы надо решать по мере их поступления.

Тропа Лесных не подвела, и, не прошло и часу, как мы оказались на окраине городишки. Нет, мы не боялись, что нас увидит кто-то посторонний, ибо уже наступила ночь, а в городах чётко действовал «час тушения огней», так что все уже спали. А даже если не все… Отводить глаза мы с Шером неплохо научились, а местных сторожевых животных, похожих на крупных собак, от нас отпугивали без всякого колдовства кусочки жира местного хищника – выргла, уложенные в карманы плащей. А реквизит для грядущего представления весь поместился в небольших заплечных мешках. Это ничего, что зрителей у нас будет немного – главное отыграть с душой.

========== Глава 10. Практическое применение полученных знаний. Часть вторая ==========

Нам было на руку и то, что лавка, над которой располагались жилые помещения, находилась не на центральной улочке городка, а почти что на окраине. В общем, месторасположение было довольно удачным, поскольку мимо проходила улица, ведущая к тракту, вдоль которого было множество деревень и деревушек. И возвращавшиеся из города крестьяне частенько заходили в неё, если забывали что-то купить на центральном рынке. К тому же ушлый Шеров дядюшка держал при лавке странноприимный дом, сдавая очень дёшево комнаты небогатым постояльцам, приезжавшим на ярмарки и просто по своим делам. Правда, трактира при лавке не было – для его открытия требовалось особое разрешение и что-то вроде лицензии на торговлю спиртными напитками, на которую дядюшка всё никак не мог накопить нужную сумму. Для лавки это было минусом, а вот для нас – плюсом. Как выяснил дядюшка Матэ, у которого везде были глаза и уши, постояльцев в эту ночь не было, и это тоже нам было на руку. Лишние наблюдатели нам были не нужны. Всегда была опасность, что попадётся кто-нибудь слишком умный и настучит Нойотам.

Как я уже отметил, лавка Шерова дядюшки стояла на отшибе, и подобрались мы к ней достаточно легко. Некоторое время мы потратили на подготовку к представлению, а потом направились во двор лавки. Проникнуть туда тоже удалось без особого труда – Шер все входы и выходы знал, как свои пять пальцев, а злющие цепные зверюги, почуяв запах выргла, смирненько забились по конурам, не подавая никаких признаков жизни.

Ещё одним плюсом было то, что лавка была окружена довольно-таки высоким забором, так что разглядеть, что там творится во дворе, со стороны было затруднительно. Итак, внимательно осмотревшись, мы приступили к исполнению своего плана.

Первым делом Шер извлёк из мешка несколько серых изодранных тряпок, в которые облачился поверх своей одежды. Тряпки выглядели жутковато и более всего напоминали изодранный саван хорошо полежавшего в земле мертвеца. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы достичь подобного эффекта – несчастные тряпицы мы и по траве валяли, и по песку, и через колючие кусты в них бегали… Но эффект того стоил.

После этого дядюшка Матэ извлёк из своего мешка парочку небольших глиняных баночек с хорошо притёртыми крышками. В одной из них была смесь голубоватой глины с жиром местного толстого зверька, напоминающего сурка, в другой – смесь из сажи, жира и одного порошка местного же минерала, который в темноте начинал светиться мерзким зеленоватым светом. Ничего искусственного, всё только натуральное в строгих пропорциях. Кожу Шера мы повредить не хотели.

Короче говоря, после нанесения этого своеобразного грима симпатичное лицо Шера приобрело жуткий синюшный оттенок, а умело наложенные под глазами и на скулах мазки светящейся сажи придали его облику что-то зловещее и потустороннее. В сочетании с лохмотьями видок у парнишки был такой, что не знай я, в чём дело – ломанулся бы прочь без оглядки и не разбирая дороги.

Мы с дядюшкой Матэ поржали, Шер немного подулся, но, глянув в зеркальце, аж икнул от собственной несравненной прелести и тихо хихикнул.

А когда мы все успокоились, настало время выполнения основной части плана. Для этого дядюшка Матэ положил руки на плечи Шера и тихонько пробормотал заклятие. Воздух – оказывается, старый мельник был магом воздуха – словно сгустился под ногами у Шера, и парень начал плавно подниматься вверх прямо к окошкам спальни дядюшки и тётушки.

Я же в это время осторожно запихивал предварительно заговорённые щепочки в стены нескольких дворовых построек. Огонь за это время начал подчиняться мне почти идеально, так что я не сомневался в своей способности устроить локальный пожарчик, если родня Шера начнёт упорствовать в своих заблуждениях. Я точно знал, что в одной из построек находятся комнаты для постояльцев, и сейчас они пусты, а во второй – склад всякого хлама, и тоже нет ни единой живой души. Губить ни в чём неповинных людей, да и домашнюю скотину тоже мне не хотелось, а для демонстрации хватит и этого.

Шер с помощью заклинания дядюшки Матэ поднялся к окнам спальни дяди и тётушки и постучал… Сначала всё было тихо, а потом до нас донёсся двойной вопль ужаса.

– Дядюшка… тётушка… – замогильным голосом произнёс Шер. – Откройте… мне холодно…

Кстати, с замогильными завываниями нехило помогал Кэп, поддерживая воцарившуюся во дворе атмосферу ужаса.

Хотел бы я посмотреть на человека, который в такой ситуации откроет окошко и скажет: «Так зайди, погрейся!»… Родственники Шера не были исключением. Из комнаты донеслась двойная порция воплей и стуки, словно к окну волокли какой-либо тяжёлый предмет мебели, желая отгородиться от невесть откуда взявшегося мёртвого племянника, явившегося качать права.

Но Шер не собирался пускать всё на самотёк. Он поднял обе руки на уровень груди ладонями вперёд и сделал такое движение, словно отталкивает что-то от себя. Струя воды ударила в окошки и буквально вынесла стекло вместе с оконной рамой. Раздался грохот. Похоже, то, что родственники волокли, чтобы забаррикадировать окно, снесло тоже.

– Идите сюда, дядюшка, тётушка… Не надо меня сердить… – тем же замогильным голосом произнёс Шер. И на сей раз дядя с тёткой предпочли подчиниться. В оконном проёме показались две бледные перекошенные физиономии, которых явно проняло наше представление. Приятно, что такая подготовка не пропала даром. Только вот… Где братцы-акробатцы? Неужели так крепко спят?

– За что вы так со мной? – продолжил Шер. – Что я сделал вам плохого? Почему вы продали меня разбойникам? Они убили меня… Мне холодно…холодно… я хочу согреться…

С этими словами он махнул рукой и щёлкнул пальцами. Я мысленно послал приказ своим заговорённым щепочкам, и сарай с хламом вспыхнул, словно сухая солома. Дядя с тётушкой синхронно взвыли от ужаса, а я следил, чтобы пламя не перемещалось за проведённую мной незримую границу. Не стоит устраивать локальный армагеддец, если можно этого избежать.

– Я хочу согреться… – повторил Шер. – Мне нужно больше огня…

Дядя с тёткой взвыли ещё сильнее. Нет, они точно не ожидали увидеть такого шустрого призрака, и ещё до них дошло, что «призрак» в состоянии сделать это с любой постройкой, и при таком раскладе от их собственности, да и от них самих тоже, останутся только головешки.

Наконец, тётушка умоляющим голосом произнесла:

– Шер, милый, прости нас… Мой муж раскаивается… А сыновья… Они виноваты только в том, что его послушали. Поверь, мне очень жаль… Прости нас, Шер, милый…

– Прощу… – согласился Шер. – Вот согреюсь и прощу…

И он снова взмахнул рукой. Я снова активировал своё заклятие. На этот раз вспыхнула постройка с комнатами для постояльцев.

– Нет! – вырвалось у дядюшки. – Нет! Мы разоримся!

– Заткнись, болван! – пихнула его локтём явно лучше врубившаяся в ситуацию тётушка. – Самим бы уцелеть!

Дядюшка заткнулся так резко, словно его выключили. А тётушка медоточивым голосом произнесла:

– Прости нас, милый племянник! Мы сделаем всё, что ты пожелаешь… Только прости нас… и оставь в покое!

– Всё, что пожелаю? – потусторонним голосом спросил Шер.

– Конечно, милый… – медоточиво подтвердила тётушка. – Только скажи… мы с мужем сделаем всё, как ты скажешь…

– Поклянитессссь, – голос Шера приобрёл оттенки змеиного шипения. А я тихо порадовался. Не зря тренировались. Парень чешет, как по маслу. Правда, когда «призрак» потребовал клятву, родственнички замешкались, и Шер снова поднял руку со словами:

– Мне вссё холоднее…

– Нет, нет, не надо! – хором вскрикнули дядя и тётушка. – Мы клянёмся, клянёмся…

– Принессите нерушимую клятву… – потребовал Шер. – Поклянитесссь Единым Великим, что вы сделаете всё по моему слову…

Дядюшку с тётушкой перекосило, но клятву они принесли. И Шер произнёс:

– Хорошшшо… Несите мои деньги… Я знаю, они уже у васс…

– Дорогой племянник, – проблеял дядя, – ну зачем тебе деньги? Ты же мёр…

Тётушка и на этот раз заткнула мужа, но недостаточно быстро. А Шер демонически расхохотался:

– Это моё дело… Впрочем, я могу и остаться… Буду приходить к вам в гости, дорогая тётушка. До конца вашей жизни… А потом мы с вами воссоединимся… И будем счастливы, так счастливы, правда?

После этой многообещающей перспективы лицо тётушки в окне исчезло, но вскоре она вновь появилась с довольно-таки объёмистым кожаным мешком в руках. Мешок явно был тяжёлым, женщина подняла его на подоконник с видимым усилием.

– Брось вниз! – скомандовал Шер.

– Что? – не поняла тётушка.

– Брось мешок вниз! – повторил Шер. – И забудь о нём!

Тётушка столкнула мешок с подоконника, и дядюшка Матэ подобрал его, что-то одобрительно пробормотав про себя.

Кстати, нас с дядюшкой Шеровы родственнички не видели, дядюшка Матэ умело отвёл им глаза, так что для дядюшки и тётушки мешок по-прежнему оставался лежать на траве.

Шер уже готовился сказать следующую заготовленную фразу, но тут дверь дома распахнулась, и оттуда вылетели оба Шеровых кузена. Похоже, они были в задних комнатах, проснулись от шума, но виду не подали, и, в отличие от старшего поколения, в призрака не поверили. Более того, удалая парочка успела вооружиться, чем бог послал. У старшенького… как его там… Тироссин, что ли? Да неважно… Так вот, у старшенького в руках было длинное и явно хорошо наточенное копьё, а младший сжимал в руках арбалет. Ну, честно слово, как дети…

– Тироссин! – вскрикнула тётушка. – Гизли! Не надо этого делать!

– Да успокойся, матушка! – заявил старшенький. – Если этот гадёныш мертв – то ничего с ним не сделается! А если он дурит вам голову – сейчас пожалеет!

И этот придурок метнул копьё в Шера. Неплохо, надо сказать, метнул. Непременно попал бы, но… я был начеку. В моей руке уже сформировался небольшой огненный шарик, так что бросок мы совершили одновременно. И я попал.

Со стороны всё выглядело… впечатляюще. Копьё моментально исчезло в огненной вспышке, и я подумал, что даже дальние и крепко спящие соседи такого просто не смогут не заметить. А значит, нужно было покинуть этот двор как можно быстрее.

Кстати, увидев, что случилось с копьём, Тироссин замер на месте, а младшенький выронил из рук арбалет. Гизли, похоже, был трусоват.

В это время продолжавший оставаться незамеченным для всех членов Шеровой семейки, дядюшка Матэ сделал неуловимое движение кистью руки, и Шер снизился, зависнув над двором на высоте где-то с полметра.

– Нехорошо… – сказал он и укоризненно покачал головой. – Я уже хотел закончить с этим и уйти, но теперь… Мне мало моих денег. Может, мне согреться?.. А в качестве дров я использую этих двоих? А, дядюшка, тётушка?

– Шер! – вскрикнула нешуточно испуганная тётушка. – Не надо! Не трогай моих мальчиков! Они поступили так по глупости! Умоляю тебя! Проси, чего хочешь!

Старший из кузенов попробовал дёрнуться, но не смог. Дядюшка Матэ, чтобы избежать всяких ненужных трепыханий, обездвижил обоих кузенов.

– Вы дали клятву… – напомнил Шер. – Я уже хотел уйти… (врёт, так просто его родня ни при каком раскладе не отделалась бы, но… Сами виноваты, сами подставились!) Но теперь… Дядюшка, завтра ты и кузены пойдёте и признаетесь во всём! Во всём! Я требую этого во исполнение вашей клятвы, да будет она нерушима!

Я снова подкинул вверх огненный шарик, который рассыпался мелкими искрами. Вся нехорошая семейка синхронно охнула.

– Но ведь это же каторга! – вскрикнула тётушка. – Мои мальчики…

– Предлагаю другой вариант – бордель, – отрезал Шер. – Меня ведь продали именно туда. Но, впрочем, всё равно. Завтра на рассвете вы идёте к властям и признаётесь во всём. Если этого не произойдёт – нерушимая клятва убьёт вас… а так… сможете выжить. Вы. Будете. Жить. Ясно?

Родственники покорно закивали, а я мысленно зааплодировал Шеру. Дожал он их, а я уж думал, что придётся иллюзии подключать. И, неужели они умрут, если не выполнят клятву?

«Представь себе, да, – заявил Кэп. – Недаром она зовётся нерушимой. Так что пойдут завтра признаваться, как миленькие. Побегут…»

Вот и славно. И с роднёй Шеровой поквитались, и денежками на дорогу разжились. К тому же, неизвестно, как там всё обернётся с работорговцем Тулегеном…

========== Глава 11. Предсказание и отъезд ==========

Дожидаться утра мы не стали. Дядюшка Матэ уверил нас с Шером, что нерушимую клятву обойти невозможно, а значит, выбор у Шеровой родни маленький – либо умереть в муках, либо признаться во всём и сдаться властям. Понятно, что выберут родственнички – долгая мучительная смерть явно не входит в их планы. Вот и славно. Надеюсь, что к тому времени, когда Шерова дядюшку и кузенов отпустят с каторги, мы уже уберёмся из этого мира. Лично мне эта свора за спиной не нужна.

Мне, кстати, было бы спокойнее, если бы мы эту семейку банально зачистили – милосердием я в прежней жизни не страдал, но… я менялся. Мне не хотелось, чтобы Шер начинал новую жизнь с осознания того факта, что он способствовал смерти единственной, хоть и на редкость поганой родни. Шер по натуре – не убийца, к тому же он ещё совсем юн. А такое и сломать может. Я хочу, чтобы новая жизнь Шера была счастливой, чтобы в ней не было места сожалению и отчаянию от невозможности исправить содеянное…

Вот с такими мыслями я и отправился в путь по тропе Лесных. Внучка дядюшки Матэ дожидалась нас в условленном месте вместе с повозкой и пожитками. Время ожидания рыженькая девчонка коротала тем, что собирала в плетёную корзинку крупные фиолетовые ягоды, пахнущие, как смесь ревеня и ванили. А фиолетовые разводы вокруг рта говорили о том, что порядочная часть ягод отправилась совсем не в лукошко.

Увидев нас, девчонка поставила корзинку и, подбежав, повисла на шее деда. Тот ласково обнял внучку, погладил её по рыжим взлохмаченным кудрям, гордо игнорировавшим все попытки заплести их в приличную косу, и ласково прошептал:

– Ну, что ты… попрощались же…

– Деда… – всхлипнула девчонка. – Не ходи… Мы скучать будем…

– Я тоже буду, – кивнул дядюшка Матэ. – Не сердись, милая… Надо.

Девчонка кивнула, ещё раз обняла деда, а потом подошла к Шеру и чмокнула его в щёку. Тот смутился. А рыжий вихрь уже подлетел ко мне, обнял и прошептал:

– Береги его, Мирон… Он не вернётся…

Я просто остолбенел. Хотел задержать её, расспросить, но рыжая оказалась быстрее. Она тоже поцеловала меня в щёку, быстро, словно клюнула, потом мгновенно отскочила от меня, сделала несколько быстрых шагов и растворилась в лесной тени. Была – и нет её.

– Мирон, – окликнул меня дядюшка Матэ, – ты что? Давай, прыгай на повозку, нам поспешать надо. Не встанем на тропу лесных до рассвета, придётся до заката по обычной дороге пилить…

– Дядюшка Матэ, – проговорил я в ответ непослушными губами, ибо говорить это мне ужасно не хотелось, не хотелось терять умного проводника, помощника и надёжного союзника, но новый «я» промолчать просто не мог, – может, ты и впрямь останешься?

– Беду, что ль, малая напророчила? – совершенно спокойно спросил дядюшка Матэ. – Это с ней бывает, не обращай внимания. Дар ещё не устоялся, вот и шалит.

– Она сказала, – вздохнул я, – что я должен беречь тебя. И что ты не вернёшься.

– А это ещё вилами по воде писано, – совершенно спокойно отреагировал дядюшка Матэ. – Не все пророчества сбываются, особенно у такой сивиллы. Мала она ещё, я же сказал. И вообще, может, я обновлённым вернусь, не таким как сейчас.

Меня это не особо утешило, но дядюшка Матэ твёрдо сказал:

– Не раскисай, Мирон. Не время. И не смей ничего придумывать. Я иду с вами по своей воле, вы меня силком не тащите. Это мой выбор. Так что – наплевать и забыть. И вообще – полезай в повозку, поехали!

Я забрался в повозку к ожидавшему меня Шеру, дядюшка Матэ пристроился спереди, чтобы править тогрухом, залихватски свистнул и щёлкнул вожжами, направив встрепенувшееся животное прямо в еле заметный просвет между деревьев. Стоило попозже приблизиться, как деревья словно расступились перед нами, и мы оказались на довольно широкой гладкой дороге. Дядюшка Матэ щёлкнул вожжами ещё раз, и наше путешествие началось.

Деревья обступали дорогу тесно и плотно, без всяких просветов, тогрух трусил резвой рысцой, небо над нами начало светлеть. Близился рассвет. Переволновавшийся Шер притулился к моему плечу и засопел, заснув почти мгновенно. А мне спать не хотелось. Я смотрел на широкую спину дядюшки Матэ, на пристроившегося рядом с ним на бортике повозки Кэпа, и в памяти моей всё звучал голос рыженькой девчонки: «Береги его, Мирон… Он не вернётся…»

***

Однако, в конце концов, утомлённый бессонной ночью и переживаниями, я тоже задремал. Точнее, хорошо так заснул. Растолкал меня дядюшка Матэ со словами:

– Давай-ка, бери вожжи. А то я не железный, тоже отдохнуть хочу.

– Да я дороги не знаю… – отозвался я.

– А чего тут знать, – хмыкнул дядюшка Матэ. – Дорога-то одна. До развилки ещё часа два ехать. Давай, садись наперёд. Тогрух умный, бежит ровно. Главное, вожжами изредка пошевеливай. А на развилке останови повозку и меня разбуди. Понял?

– Понял, – кивнул я. Действительно, чего же тут не понять.

Я уселся впереди, дядюшка же Матэ переместился на моё место. Шер, что характерно, во время всех этих манипуляций даже не проснулся, только улыбнулся чему-то во сне. Вот и хорошо. Пускай спит… братишка.

Я осторожно тронул вожжи, тогрух немного прибавил ходу, дорога была ровной и нетряской, и я задумался на тему – а кто же такой этот загадочный второй, которого мне нужно выручить. Это явно не просто симпатичный юноша, иначе работорговец не трясся бы так над ним и не говорил стражнику, что богатые люди будут готовы выложить любую сумму.

Значит, либо это совершенно невероятный красавец, обладающий к тому же каким-то ценным умением… либо вовсе не человек. То есть Лесной, Водный или Крылатый… И с моим еврейским счастьем это будет именно Крылатый. Ну, да, учитывая легенду, поведанную дядюшкой Матэ, местные богатые придурки за такое чудо любые деньги отдадут. А вот что сможем сделать мы?

Выкупить? Ну, да, деньги есть… Но, вообще-то, это деньги Шера. Я не сомневаюсь, что добрый мальчик Шер отдаст всё до последнего медного лепестка, лишь бы облегчить участь Крылатого, обречённого на рабство, но… Неудобно как-то… А лично у меня… Только то и есть, что на мне, да ещё кое-какие предметы и деньги, спиз… то есть экспроприированные для личных нужд у разбойников. Ой, стыдно-то как. Свалился тому же дядюшке Матэ, как снег на голову, расстроили мужику все надежды на спокойную старость в кругу его необычной семьи, да ещё и предсказание это… Ой, стыдно, ой, нехорошо…

«И долго ты ещё страдать намерен?» – поинтересовался Кэп.

«А я не страдаю, а думаю, – отрезал я. – Может, ты что посоветуешь, а, мудрая птица Равновесия?»

«Даю справку, – ехидно отозвался Кэп. – Нормальные люди проблемы решают по мере их поступления. Вы сначала до Шар-ан-Талира доберитесь, Тулегена этого найдите, пообщайтесь с ним… А там и будете решать, что делать».

« А что решать? – возмутился я. – Ежу понятно, что этот работорговец просто так Крылатого не отдаст. Он же на огромную прибыль рассчитывает. На запредельную. Столько у нас нету. А у меня так вообще: в одном кармане – блоха на аркане, а в другом – вошь на цепи».

«Образно мыслишь, – снова съехидничал Кэп. – Стихи писать не пробовал? Что-нибудь, типа: «По тундре, по широкой дорогеее, где мчит курьерский Воркута – Ленинград…» А?»

«Издеваешься?» – спросил я, борясь с желанием свернуть шею благородной птице Равновесия. Кэп это почувствовал и на всякий случай отодвинулся от меня подальше.

«Даже не думай! – заявил он. – Я – птица неприкосновенная! И вообще, я же для твоего же блага. Вон, встряхнулся, перестал снулой рыбой выглядеть, глазёнки засверкали… И запомни, Мирон, деньги – не самое важное… Есть вещи важнее. Даже для того же Тулегена».

«И какие? – поинтересовался я. – Подскажешь?»

«Не-а, – невозмутимо отозвался Кэп. – Я тебе не «Яндекс», где найдётся всё. Сам думай. Ты же у нас неучтённый фактор».

«Чего?» – охренел я одновременно от двух вещей. От Кэповой наглости, и о том, что он в курсе насчёт того, что такое «Яндекс».

«Того! – передразнил меня Кэп. – А насчёт «Яндекса» не парься. Я много чего знаю, в том числе и о твоём мире. Так что не вешай нос, будь начеку, думай и делай выводы».

«Ага, и заодно твори добро на всей Земле», – огрызнулся я.

«Здесь не Земля, – педантично поправил меня Кэп. – А насчёт добра… В общем, правильная мысль. Ладно, я сплю, не беспокой меня больше!»

И прикинулся дохлой птичьей тушкой, мерзавец.

Я же только вздохнул. Как ни странно, перепалка с Кэпом подняла мне настроение и заставила поверить в себя. В конце концов, Огненный я или нет? И вообще, мы три взрослых… ну, ладно, почти взрослых, если считать Шера… колдуна – и не сможем спасти одного раба? Куда ж мы денемся с подводной лодки?

Так что до развилки я доехал во вполне себе бодром настроении, разбудил дядюшку Матэ и вновь устроился рядом с Шером – немного подремать. Парнишка тут же обхватил меня обеими руками и прижался, тихо засопев в шею. Мне стало уютно и как-то… тепло, так что, обняв Шера, я просто ухнул в сон.

Разбудил меня старый мельник перед рассветом и заявил, что нам стоит сойти с тропы Лесных. Дескать, тогруху надо дать отдых, да и провианта закупить в ближайшем селе. Как оказалось, за ночь мы одолели почти треть пути до Шар-ан-Талира, по обычной дороге на это ушло бы не меньше недели, но в этом месте тропа Лесных сворачивает, и нам придётся сутки ехать по обычной дороге, чтобы добраться до новой тропы, которая поможет нам преодолеть ещё половину пути.

Поэтому нам стоит остановиться на постоялом дворе, тогрух отдохнёт и покормится, дядюшка Матэ тоже отдохнёт, а я, как самый крайний, буду отрабатывать легенду насчёт того, что мы простая семья сапожников, которая везёт недотёпу-родственника в столицу учиться красочному малеванью, поскольку никакой серьёзной работы с неумехи не стребуешь.

В общем, это у нас с Шером никаких возражений не вызвало, всё давно было обговорено, роли распределены, а избегать людей мы не могли, да и не должны были. Пора было мне вливаться в здешнее общество и проверить, насколько хорошо я подготовлен. Да и животинка наша не железная, в отдыхе нуждается, как и сам старый мельник. Так что мы только кивнули, и дядюшка Матэ резко дёрнул вожжами, направив повозку на плотную стену деревьев. На какое-то мгновение между ними возникла тропинка, тогрух, почуявший близкий отдых, бодро фыркнув, ступил на неё… и вот была лесная стена, а вот её нет. Наша повозка выкатилась на прогалину, поблизости от которой виднелся широкий утоптанный тракт, безлюдный по раннему времени. Торгух бодро порысил к тракту, и вот заклубилась под колёсами повозки мелкая дорожная пыль, а потом потянуло дымком близкого жилья.

Село, удобно расположившееся в излучине реки, открылось нам за ближайшим поворотом. Вид его меня, в общем, порадовал. Небольшие, но уютные одноэтажные домики, деревянные, но стоящие на прочных каменных фундаментах, крытые красной и зелёной черепицей крыши, при каждом домике – садик с деревьями, цветами и какой-то зеленью, вытянувшиеся линейкой засеянные поля, пасущиеся на лугу тогрухи и ещё какие-то странные животные, отдалённо напоминающие коров, только забавной ультрамариновой расцветки в мелкую крапинку и с шестью рогами, симпатичные селянки в длинных юбках в клетку и странных головных уборах, больше всего напоминавших тюрбаны с пришитыми по краю медными монетками, выстроившиеся в очередь у колодца, сонные мужчины в длинных полотняных рубахах и вышитых или вязаных безрукавках сверху… В общем, село явно просыпалось для трудов праведных.

На нас, конечно, глазели, как без этого. Но без удивления и без особого страха – видно, к проезжим здесь привыкли, да и себя защищать явно умели – у всех мужчин и у некоторых женщин на поясах были длинные ножи в затейливо украшенных ножнах. И, похоже, носили они их не только для красоты.

– Это село на свободной земле стоит, и местные тоже свободными считаются, – объяснил дядюшка Матэ. – Поэтому у них есть некоторые привилегии. Знатные в этих местах ведут себя тихо, это вам не тюхи безропотные. Если что – и в суд Шас-Техсина обратиться могут. Имеют право.

Я только кивнул, а дядюшка Матэ уже окликнул невозмутимо идущего по своим делам высокого мужчину:

– Эй, почтенный! Утро доброе! Не подскажешь, где тут у вас постоялый двор? Животине отдохнуть требуется, да и мне тоже…

– И вам не хворать! – степенно отозвался мужчина. – Есть у нас постоялый двор, как не быть. Проезжая дорога всё-таки. Поезжай, почтенный, по этой улице до двухэтажного каменного дома с синими ставнями. Это и есть постоялый двор, владельца зовут Шушан, а на вывеске название написано: «Полная чаша». Коли грамотный – сам прочтёшь.

– Благодарю, почтенный, здоровья тебе! – отозвался дядюшка Матэ, а мужчина, отозвавшись:

– Спасибо на добром слове! – так же невозмутимо и величественно пошёл дальше, а мы отправились по указанной улице искать постоялый двор. Нашли. И очередные приключения на свои кхм… пятые точки… тоже.

========== Глава 12. Неприятная подработка ==========

Нет, начиналось всё вполне идиллически. Означенный постоялый двор мы нашли без труда, и его хозяин, дядюшка Шушан, встретил нас со всем радушием. Это был коренастый невысокий пожилой мужчина с заметным пузиком и румянцем во всю щёку, от которого так и веяло добродушием. Нас он встретил с радостной улыбкой, прямо, как родных:

– Доброго вам дня, почтенные! Желаете получить завтрак? Мясо, лепёшки и каша уже готовы, с пылу с жару!

– И вам доброго дня, почтенный Шушан! – отозвался дядюшка Матэ, а мы с Шером лишь вежливо кивнули, как и полагалось при старшем.

– Да, – продолжил дядюшка Матэ, – и завтрак, и комнату, да и тогруху нашему не мешало бы отдохнуть. Мы ехали всю ночь…

– Понятно, – кивнул Шушан, – хотели, видать, остановиться в Аманке?

Я понятия не имел, что такое Аманка, но на всякий случай глубокомысленно кивнул, а словоохотливый трактирщик продолжил:

– Да уж, вы, видать, издалека едете и не в курсе, что в Аманке постоялый двор неделю, как сгорел. Да что ж я стою-то… Проходите, садитесь, а тогруха вашего племянник мой обиходит, а дочка тем временем комнату приготовит. Эй, Тирра, Янно! А ну сюда! Нечего отлынивать, гости прибыли!

Мы вошли в большое помещение, служившее обеденной залой, и уселись за один из столиков. В общем, всё выглядело примерно так, как в исторических фильмах – чистая деревянная стойка, за которой на полках стояли глиняные и стеклянные сосуды – явно с крепкими напитками, недавно вымытый и ещё влажный пол из светло-жёлтого камня, деревянные столики и такие же табуреты – всё прочное и основательное. Из проёма, закрытого зелёной вышитой занавеской, доносились вкусные запахи – видимо, там находилась кухня. На стенах были развешаны картины, смастряченные каким-то местным малевальщиком – на них в самых ярких, практически кислотных цветах были изображены местные пейзажи, корабль в бушующем море, всадник важного вида на очень криволапом тогрухе и даже корзина с чем-то, напоминающим цветы, которые вопреки всем законам перспективы изгибались таким странным образом, что казались безжалостно сломанными неведомой рукой. Всё оформление обеденного зала в целом наводило на мысль, что неведомый художник страдал одновременно дальтонизмом, прогрессирующим косоглазием и вывихом мозга в тяжёлой форме.

Однако почтенный хозяин постоялого двора явно гордился этим пёстрым кошмаром и с гордостью заявил:

– Изволите видеть, гости дорогие, у меня постоялый двор не просто дыра какая-то: и чисто, и еда вкусная, и вредных насекомых в комнатах нетути, и простыни меняем после каждого гостя… И малевание художественное, прямо, как в лучших благородных домах.

Мы с Шером переглянулись… и ох, большого же усилия нам стоило сдержать смех и изобразить восхищение этими шедеврами. А более закалённый дядюшка Матэ даже поинтересовался:

– Кто же автор этого малевания? Воистину, оно потрясает воображение.

– Да жил тут у меня художник один… в стеснённых обстоятельствах. Денег у него не было, вот я и взял картинами, а то были одни голые стены – совсем не благородно. А сейчас прямо, кто сюда ни заглядывает – все восхищаются, – словоохотливо ответил Шушан, на зов которого наконец-то явились помянутые Тирра и Янно. Девушка, одетая в характерную для этих мест клетчатую юбку, поверх которой был накинут вышитый белый фартук, сразу же стала накрывать на стол, споро таская с кухни блюдо за блюдом, а мальчик-подросток немедленно отправился обихаживать тогруха. Домочадцы дядюшки Шушана мне тоже понравились – оба румяные, весёлые и улыбчивые. А уж за восхитительного вкуса стряпню я готов был простить ему даже жуткие картины на стенах.

В процессе завтрака дядюшка Матэ рассказал хозяину постоялого двора о цели нашего путешествия и о том, что мы хотим открыть в Шар-ан-Талире сапожную мастерскую, а племянника отдать в учение к живописцам, поскольку здоровья он слабого и надёжному ремеслу выучиться не способен.

Заготовленная легенда никакого удивления у Шушана не вызвала, он её даже одобрил:

– Что же, дело хорошее. Будет парень на жизнь зарабатывать. Малевание-то – это верный кусок хлеба, хороших малевальщиков и благородные ценят. Правильно, правильно… А сынок-то у тебя как? Гож для сапожной работы?

– Очень даже гож, – ответил дядюшка Матэ. – Всю науку превзошёл. Хороший помощник будет. Мирен сына звать. А племянника – Реш.

Когда мы закончили завтрак, и Тирра убрала со стола, Шушан почесал в затылке и заметил: