Текст книги "Не хочу быть героем (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)
Так, раздумывая каждый о своём или время от времени беседуя на общие темы, мы шли до темноты. Ночь наступила внезапно – казалось, что вот только минуту назад был довольно светлый вечер, а сейчас нас вдруг окутала почти чернильная тьма. Собирать хворост и жечь костёр было уже поздно – много ли мы по потёмкам насобираем, да и привлекать внимание к себе опять-таки не хотелось. Хорошо, что вездесущий Фелька обнаружил неподалёку что-то вроде лёжки под корнями старого дерева. Небольшая, явно рукотворная пещерка, в которую мы с трудом втиснулись вдвоём с Эрилом, была выкопана, похоже, достаточно давно. Интересно, для чего?
– Разбойничья засидка, – явно прочитав мои мысли, пояснил Эрил. – Тут тракт неподалёку, раньше купцы проезжали довольно часто. Вот ночные ребятушки и выслеживали купеческие повозки, а потом – нападали.
– Хм… А почему ж тогда сейчас это удобное место забросили? – удивился я.
– А теперь купцы в Сарайат ездят редко, – пояснил Эрил. – Новое Воплощение Великого Сарайя проповедует аскетизм, смирение плоти и избегание пошлой роскоши и плотских контактов, которые не ведут к зачатию нового подданного Сарайата. Благородные Каноники пока терпят, но, думаю – скоро зарежут Сорок Второе Воплощение… то есть отправится его душа на очередное перерождение… Вот тогда и торговые контакты вновь наладятся. А сейчас никакого смысла в Сарайат ездить нету.
– Понятно, – усмехнулся я. – Высокое искусство международных отношений.
– Оно самое, – улыбнулся Эрил. – Есть хочешь?
Есть я хотел. Так что пара лепёшек с вяленым мясом и сушёными плодами, напоминавшими земной виноград, пошли на ура. Фелька, как оказалось, тоже лопал абсолютно всё, не ограничиваясь только мясом. Запив поздний ужин холодной водичкой из фляг, мы прижались друг к другу и завернулись в плащи, Фелька тут же пробрался между нами и ровно заурчал. Не знаю, как на Эрила, а на меня этот звук подействовал не хуже хорошего снотворного. В сон я провалился мгновенно, ещё успев услышать, как Эрил пробормотал:
– Добрых снов…
Пожелание подействовало, и мне всю ночь снилось что-то неясное, но хорошее. А вот пробуждение было не самым приятным. Где-то глубоко внутри меня тонко взвыло чувство близкой опасности, какой-то творящейся пакости, причём я откуда-то знал, что опасность или пакость ничем лично нам не угрожают, но что-то глубинное требовало вмешаться… вмешаться немедленно, иначе будет совсем плохо… поздно.
Я открыл глаза, выдираясь из сна мгновенно. Сердце колотилось, как бешеное, но вот Эрил, похоже, ничего такого не чувствовал – продолжал дрыхнуть, как ни в чём не бывало. И, судя по тому, что я видел его лицо, снаружи уже рассвело.
А вот Фелька тоже успел проснуться – фарт торопливо выбирался из под моего плаща, отчаянно шевеля лапками.
«Ты чувствуешь? – спросил он меня мысленно. – Что-то здесь неладно!»
«Чувствую, – согласился я. – Сейчас Эрила разбужу и будем выбираться».
«Ага, – согласился фарт. – Буди. А я пока посмотрю, что там…»
Фелька наконец-то выбрался из-под плаща и шустро засеменил к выходу из пещерки, исчезнув через мгновение. А я начал расталкивать Эрила.
– Что? – сонно вскинулся князь.
– Тс-с… – информативно отозвался я. – Что-то не так. Фелька на разведку отправился.
Эрил кивнул, нисколько не усомнившись в верности моей информации, и мы оба поползли к выходу из пещерки. Доползти не успели, в пещерку влетел взволнованный фарт и мявкнул:
– Там такое… такое… Там девушка… Они её убьют!
Мы переглянулись и, добравшись-таки до выхода, осторожно выглянули наружу. Хорошо, что вход в пещерку был надёжно скрыт за переплетением древесных корней – нас снаружи было не видно, а вот мы неплохо разглядели разворачивающееся неподалёку гадкое зрелище. Сначала я даже не понял, что открылось нашим глазам, а когда понял…
Короче, сначала мы услышали звуки – жалобные тонкие крики, хриплые стоны, гогот и насмешки – всё словно смешалось в один отвратительный коктейль. Потом я разглядел этих самых мужчин – их было не менее полудюжины – здоровые крепкие крестьянские парни довольно-таки незатейливой внешности… Четверо из них стояли, образуя какое-то подобие круга, и отпускали негромкие шуточки, один стоял на коленях, прижимая что-то… кого-то к земле, а вот последний, судя по коротким ритмичным движениям задницы, получал удовольствие прямо здесь и сейчас. Проще говоря, перед нами развернулась банальная в своей неприглядности сцена насилия.
Жертва же стояла на коленях, и я только сейчас понял, почему её стоны были такими тихими – поганцы завернули ей на голову подол длинной юбки, к тому же один из них ловко держал бедняжку за руки, так что оказать серьёзное сопротивление она не могла. Неподалёку валялись брошенный дорожный мешок, длинный посох и мёртвая маленькая чёрная собачка с острой мордочкой. Бедный маленький пёсик отважно бросился защищать хозяйку, за что его со всей дури приложили булыжником, чтоб не путался под ногами – вот и камушек в траве валяется, а тёмная кровь на нём лаково блестит.
Вот перечисляю я сейчас всё это долго, а тогда для того, чтобы увидеть всю картину и озвереть, мне понадобились доли секунды. Я выхватил нож – ножи мы в Ущелье бросать не стали, куда путешественнику без ножа – и бросился к насильникам, на ходу крича:
– Прекратите сейчас же, гады! Отпустите девушку!
Ответом мне было гнусное ржание и пожелание присоединиться к празднику жизни.
– Чё вылупился, чумазый? – нагло ощерился мне в лицо тот, кто стоял ближе всех. – Тоже хочешь нас позабавить? Погодь, с этой дыркой мы уже закончили…
Ой, зря он это сказал. Я свободной от ножа левой рукой врезал ему в подбородок – у него только зубы клацнули. Здоровенного парня снесло с моего пути, как былинку ураганом. Остальные поняли, что я действительно собираюсь драться из-за какой-то случайной девчонки, несказанно поразились, и, отпустив свою жертву, легко, как хищные звери, кинулись на меня. Их было пятеро, я – один, и они не сомневались, что сумеют не только размяться в своё удовольствие, но и развлечься. Я сумел как-то прочитать это в их плетениях, которые внезапно появились передо мной, хоть я и не призывал новое зрение.
Я поднырнул под кулак ближайшего ко мне противника и со всей дури шарахнул ему коленом по яйцам. Щадить уродов, способных на такое, я не собирался – даже если я этих тварей отпущу – размножаться смогут не все…
Я даже почувствовал, что под коленом что-то противно чвякнуло, а здоровяк взвыл тонким голосом и рухнул на землю, корчась от боли. Поделом.
Но тут я непозволительно расслабился и еле успел увернуться от ножа третьего. Но успел, правда, при этом не учёл, что у четвёртого в руках уже появилась нехилая дубинка, и пока я пытался пырнуть третьего, четвёртый размахнулся… и только моей хорошей реакции я обязан тем, что удар дубинки пришёлся вскользь… Однако и этого хватило, чтобы моя правая рука онемела и нож выпал из разжавшихся пальцев на траву.
Но мои противники не учли, что я не один. Эрил тоже быстренько сообразил, что к чему, и пока внимание насильников было приковано ко мне, он тихонько подобрался с тыла, цапнул валявшийся на земле посох девушки, оказавшийся, кстати, весьма прямым и прочным, и вступил в битву, орудуя этим самым посохом не хуже всех монахов Шаолиня. Не знаю уж, кто и как его такому стилю боя обучал, но, увидев эту красоту, удавились бы от зависти и Джеки Чан с Брюсом Ли.
Ошарашенные внезапным появлением ещё одного противника, парни не успели отреагировать должным образом, как были сбиты с ног, предварительно наполучав горячих по почкам и рёбрам, и оглушены во избежание дальнейших эксцессов.
Затем победитель кинулся ко мне с целью удостовериться, что со мной всё в порядке. Я торопливо кивал и говорил, что всё в порядке, тем более, что в руку вновь начала возвращаться чувствительность.
– Этих уродов, – сообщил я Эрилу, – надо связать. Давай, а то у меня рука ещё плохо двигается.
Эрил понятливо кивнул и, повытаскивав у разбойников их же собственные пояса, связал всех шестерых. А я бросился к несчастной жертве насилия.
Девушка отбивалась, хоть и слабо, и я пока не мог её успокоить – она меня просто не видела. Однако после нескольких попыток мне удалось опустить юбку и освободить девушке руки… Что-то при этом у меня в мозгу промелькнуло, что-то такое странное, неправильное, но я эту мысль отбросил. Тем более, что бедняжка явно нуждалась в помощи.
Освобождённая оказалась рыженькой… и на удивление знакомой и мне, и Эрилу.
– Нирка? – удивлённо воскликнул я. – Нирка, что случилось, кто эти мерзавцы?
– Они из моей деревни… – всхлипнула девушка, явно пребывавшая в шоке. – Решили меня проучить… ой-ой-ой, кому ж я теперь нужна-то буду?
И бедняжка, уткнувшись мне лбом в плечо, заплакала, точнее, заскулила – тоненько и отчаянно, на одной ноте.
========== Глава 14. Исцеление ==========
Бедняжка, уткнувшись мне лбом в плечо, заплакала, точнее, заскулила – тоненько и отчаянно, на одной ноте.
Я сначала растерялся – да, в общем, в моей прошлой жизни было всякое – и в драки ввязывался, и сам огребал, и наказывали меня порой несправедливо, и чужая жестокость и подлость тоже не были в диковинку, но… Вот такого никогда я не видел, и слава Богу.
И я почувствовал, как где-то внутри меня начинает нарастать чёрная, нерассуждающая ярость. Своим новым зрением я глянул на обездвиженных парней… и вдруг понял, что мне ничего не стоит убить их всех. И не просто убить, а ещё и помучить предварительно. Достаточно только запутать вон те плетения… а вот туда добавить алого… и сюда – чёрного. Но в моих объятиях скулила и тряслась несчастная изнасилованная девчонка – только это заставило меня сдержаться и посмотреть на неё… И я ужаснулся.
«Кокон», окружавший тело Нирки, изначально был здорового и очень красивого изумрудно-бирюзового цвета, такого лаково-гладкого, что хотелось дотронуться и приласкать. Но сейчас… Сейчас кокон зиял истрёпанными дырами, плетения были порваны и перекручены, их изначально белое сияние заменялось мертвенно-серым. И я понял, что если сию же минуту не помогу бедняжке – всё будет очень плохо. Нет, физически она вполне может оклематься, только вот душевные травмы так и не смогут излечиться, и бедняжка будет постепенно сходить с ума, пока не зачахнет совсем.
Я прикинул и понял, что смогу сделать только что-то одно – либо излечить Нирку, либо уничтожить её насильников. И я выбрал первое.
– Что ты будешь делать? – спросил обеспокоенный Эрил.
– Нужно помочь девушке, – ответил я. – Иначе она сойдёт с ума и умрёт.
– А ты можешь? – удивился Эрил. – После такого потрясения не каждый маг-целитель может помочь.
– Смогу, – вздохнул я, – только я и этих хотел наказать. Уже не получится.
– И не надо, – отрезал Эрил. – Помоги девушке, а этими займусь я. Я ведь тоже кое-что могу, не забывай…
– Да-да, – вмешался Фелька. – А я прослежу, чтобы всё было в порядке. А ты лечи, лечи… девочку. Раз её дорога совпала с твоей – это неспроста, Слышащий.
И почему мне частенько кажется, что мой верный фарт знает куда больше, чем говорит? И вообще, что он слишком умён для неопытного котёнка? С другой стороны – а много я взрослых фартов видел? Может быть, взрослые Фелькины сородичи – вообще кладезь вековой мудрости – не зря же их Слышащие в спутники выбирали… Но, похоже, сейчас нет времени для размышлений. Нирке становилось всё хуже и хуже – я это чувствовал.
Поэтому я осторожно заставил Нирку поднять голову и посмотреть на меня. Дело было явно худо – взгляд у девушки был блуждающий, а с губ вместо осмысленных слов начали срываться какие-то жалкие отрывочные слоги.
– Нирка! – твёрдо сказал я. – Нирка, ты меня слышишь? Понимаешь?
Девушка напряглась, но всё-таки еле заметно кивнула. Значит, ещё не всё потеряно.
– Я хочу тебе помочь. Посмотри мне в глаза.
Девушка задрожала, но всё-таки умудрилась сфокусировать взгляд.
– Ты видишь лес. Поляну. Цветы. Здесь хорошо и не хочется уходить. Побудь на поляне. Ты в безопасности. В безопасности. Здесь хорошо. Здесь много цветов. Приятно пахнет. День солнечный. Ты устала. Побудь здесь. Отдохни. Я не дам никому тебя обидеть.
Честно говоря, я нёс всё, что в голову взбредало, стараясь говорить ровным, успокоительным тоном. Но, как ни странно, это подействовало. Глаза Нирки стали сонными, тело расслабилось, ресницы дрогнули, и она прошептала:
– Я устала… Я должна отдохнуть…
После этого глаза девушки закрылись, и она моментально заснула.
Я шёпотом сказал Эрилу, чтобы он снял плащ и постелил его на траву. Эрил проделал это мгновенно, и я осторожно опустил Нирку на плащ, положив её на спину и сложив руки на груди. После этого я неосознанно потёр одну свою руку об другую, и с удивлением заметил, что между ними начинает формироваться что-то вроде «клубка» нежно-лазурного цвета, из которого торчал тонкий кончик «нити». Повинуясь моему мысленному приказу, «нить» словно сама по себе приблизилась к растерзанному «кокону», окружавшему тело Нирки, и начала сплетать края рваных «дыр». Я же только шевелил пальцами, сам не понимая как, корректируя её движения. Дело было довольно-таки нудное и кропотливое, но результат стал виден очень быстро. Моя «нить» без всякого сопротивления вплеталась в «кокон», создавая на месте «дыры» тончайший узор. А потом узор сливался по цвету с общим цветом «кокона» – и вуаля! Ни «дыры», ни «штопки». «Кокон» вновь становился однородным, гладким и здоровым.
Я не помнил, сколько прошло времени, но, в конце концов, последняя «дыра» исчезла, и «кокон» приобрёл прежний вид. Так, теперь осталось только восстановить структуру «плетений»… Но сначала мне нужно чуть-чуть передохнуть и съесть что-нибудь сладкое – а то вон, голова уже начинает кружиться.
Я с удовлетворением взглянул на Нирку. Девушка продолжала спать спокойным сном и выглядела вполне здоровой. Но бросать всё на этой стадии нельзя. Нужно разобраться с «плетениями» – иначе все мои старания с «коконом» будут напрасны. Но как же я устал… и как затекли спина и шея…
– Костя! Ты в порядке? – тут же окликнул меня подскочивший Эрил.
– Ага, – кивнул я. – Но я ещё не закончил. Мне бы попить… и сладкого чего-нибудь… Нужно восстановить энергию, а потом закончить…
Эрил кивнул и протянул мне флягу с чистой прозрачной водой, а куда-то удравший Фелька появился с довольно крупным, размером с кулак, ярко-красным плодом в зубах. Фарт прыгнул мне на колени и выпустил плод.
– Вот! – гордо сказал он. – Это очень сладкие ягоды. Хорошо восстанавливают силы. А дерево растёт здесь, неподалёку, я ещё ночью это отметил. По запаху.
Я с наслаждением напился, разломил плод и восхитился его приятным медвяным запахом. На разломе мякоть плода была сахаристо-красной, как у переспелого арбуза, но на вкус… на вкус это было в сто раз лучше. Смолотив относительно небольшой плодик, я почувствовал, как прибывают силы, встал, немного размял ноги, а потом вновь уселся рядом со спящей Ниркой. Теперь мне предстояло восстановить тонкие «плетения». Нет, совсем стереть воспоминания о том, что произошло с Ниркой, я не смогу, да и ни к чему это, стирание памяти слишком опасная вещь, а я пока ещё совсем неопытен. Но вот сделать так, чтобы эти воспоминания больше не причиняли девушке лишней боли, чтобы она понимала, что пережила всё, и не сломалась – вот это мне вполне по силам.
И я сделал уже знакомый жест, потирая одну ладонь об другую. На этот раз «клубок», возникший между ладонями, был нежно-розовым, с редкими серебряными просверками. Смотрелось это удивительно красиво, и я, мысленно подхватив торчащий кончик «нити», стал разбираться с «плетениями». На сей раз всё получалось не так легко, пот тёк с меня градом, но исковерканные «плетения» мало-помалу восстанавливали свой рисунок… Это было долго, муторно и трудно, но у меня получалось. И когда перед моим вторым зрением во всей красе засверкал восстановленный узор, а Нирка робко улыбнулась во сне, я понял, что сделал всё правильно. Что мне всё удалось, что всё получилось и что с девушкой теперь точно всё будет в порядке.
Я с наслаждением распрямился, удовлетворённо улыбнулся, с удивлением заметив, что вокруг меня снова глубокая ночь, а значит, я занимался исцелением Нирки половину суток, а то и больше.
У входа в знакомую пещерку был разведён небольшой костерок, над костром Эрил обжаривал что-то на палочках, рядом сидел Фелька и щурился на огонь… Насильников, захваченных нами в плен, нигде видно не было, и я этому очень удивился – что же Эрил с ними сделал? Но прежде чем я успел что-то спросить, всё вокруг меня завертелось в хорошем темпе, и я попросту вырубился.
***
Очнулся я в знакомой пещерке, белым днём – судя по тому, что в отверстие входа проникал яркий свет – и ужасно голодным. А когда я принюхался, то почувствовал упоительный запах жареного мяса. Мой желудок требовательно заворчал, и я на четвереньках, а иначе по пещерке было передвигаться нельзя, пополз к выходу.
А когда я высунул голову на свет божий, то узрел вполне себе мирную и идиллическую картинку. Нирка в аккуратно починенной и выстиранной одежде, выглядевшая вполне себе бодрой и здоровой, хлопотала возле костерка, заворачивая сочные куски жареного мяса в какие-то широкие мясистые листья. Лежащий поблизости Фелька (мне кажется, или он подрос?) блаженно щурился на огонь. Животик его был набит не хуже барабана, чёрная упругая шёрстка лоснилась. А неподалёку Эрил мирно точил ножи – свой и мой. Рядом, что характерно, лежал неизвестно откуда взявшийся боевой лук и колчан со стрелами. А в сторонке паслись вамми в количестве трёх штук. Причём, судя по тому, какими коренастыми и мохнатыми они были, эти вамми явно принадлежали не знатным людям. Однако выглядели они крепкими и выносливыми. Ого. Я тут без памяти валяюсь, а мы, оказывается, хозяйством прирастаем.
– Откуда животинки? – весело поинтересовался я.
– Костя! – радостно вскинулся Эрил. – Ты проснулся!
И тут же, не чинясь, полез обниматься. А я ничего против и не имел. Что же касается Нирки, то она вдруг бухнулась на колени и начала кланяться, беспрерывно повторяя:
– Спасибо… спасибо, господин Слышащий… спасибо…
– Эй, Нирка, ты чего? – опешил я. – А ну прекрати!
Но Нирка прекращать не спешила, и тогда я рявкнул:
– Нирка! Встань немедленно!
Девушка испуганно повиновалась, а я мысленно дал себе оплеуху. Ну разве так можно?
– Нирка, – уже мягче сказал я, – я понял, что ты мне благодарна. Но разве так можно? Перестань кланяться. И не упоминай, прошу тебя о том, что я Слышащий, это может плохо кончиться… для меня. Называй меня Костя, хорошо?
Поклоны тут же прекратились, я вздохнул с облегчением, а Нирка заявила:
– Хорошо, Костя. Спасибо тебе. Мне было так плохо, а ты… ты совершил невозможное. Я ничего не забыла, но эти воспоминания не ранят меня… Я смогу с этим жить… Тем более, что его светлость Эрил примерно наказал негодяев…
– Ты их убил? – поразился я, переведя взгляд на Эрила. Не то, чтобы меня шокировала бы весть о гибели поганых насильников, просто способности князя поражали всё больше и больше.
– Вот ещё! – фыркнул Эрил. – Руки пачкать. Тут, как выяснилось, один вид торговцев всё-таки проезжает. Работорговцы. Вот один такой поганец мимо и проезжал и всё жаловался, что хороших рабов сейчас купить трудно, а на Сорок Второе Воплощение Великого Сарайя так просто и не угодишь. Ибо ему был сделан заказ на десятерых рабов крепкой наружности и простого происхождения, которые выжили бы после такой операции, как кастрация. Ибо ему, Сорок Второму Воплощению, внезапно понадобились очень специфические наложники, которых он, к тому же, желает обучить хорошему пению… Лично…
– Ой-ой-ой… – произнёс я, стараясь не заржать. – И что?
– А что? – невозмутимо произнёс Эрил. – Бедный торговец жаловался, что нашёл только троих… Ну, я и решил помочь человеку… тем более, что одного из них даже кастрировать уже не нужно было… Так что теперь у нас и вамми есть… и оружие… Правда, работорговец со всех ног удирал со своим караваном… С чего бы?
– Действительно, – заржал я, – с чего бы?
========== Глава 16. Тайна Нирки ==========
– Действительно, – заржал я, – с чего бы?
– А ты себя в этот момент видел? – фыркнул Фелька, обращаясь к Эрилу. – Глаза горят, взгляд, как у сумасшедшего, парни эти трясутся, как осиновый лист… А ты ещё кусок мяса откусываешь, кровь по подбородку течёт… И спрашиваешь этак вежливо: «Трапезу со мной не разделите, господин торговец? Тут ещё есть, что отрезать…»
– А что? – удивился Эрил. – Как раз свеженький тупл* в силки попался… А я мясо с кровью люблю… непрожаренное… Вот и предложил от чистого сердца. Тем более, что проголодался ужас как.
– Угу, – фыркнул Фелька. – А что ты жевал-то? Ножку тупла, нижнюю часть… Знаешь, на что со стороны ножка тупла похожа? Тем более, что ты заявил, что одного из парней даже кастрировать не придётся?
– Эээ… – удивился Эрил. – Ну, если под таким углом посмотреть… Тогда я бы и сам удрал.
Я заржал ещё сильнее, тем более что Нирка уже поднесла мне кусок лепёшки и ту самую нижнюю часть ножки тупла – как выяснилось, это была местная птица – довольно глупая, но зато толстая и вкусная. Форма у моей порции мяса и впрямь была весьма… своеобразная.
Повеселившись от души, мы закончили наш завтрак и стали обсуждать дальнейшие действия. Как выяснилось, до границы с Гобарским Сарайатом тут действительно было рукой подать, главное было незаметно пересечь эту территорию, чтобы попасть в горы Гридан, бывшие уже границей Империи Властания. Проблема была в том, что обитатели Сарайата обычно нервно относились ко всякого рода визитёрам, за исключением проверенных купцов, торговавших с Сарайатом не первый год. Однако путь через Тибурею был для нас ещё фатальнее. Был ещё вариант номер три – Проклятые Земли, но Эрил и Нирка тут же наперебой начали рассказывать про эту негостеприимную местность всякие страшилки с выводом в конце, что пересечь Проклятые земли нам удастся только по частям. Фелька о Проклятых землях знал немного, так что не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию.
Кроме того, Эрил предусмотрительно запасся парочкой артефактов из семейной сокровищницы и подробной картой – все вещицы, которые помогли бы нам пресечь Сарайат без особых проблем. Главное – идти ночами, прятаться днём и питаться дарами леса, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Основная масса населения Сарайата нелюбопытна и неагрессивна, они живут под девизом: «Молись и работай!» и могут прожить всю жизнь, не покидая своей деревушки или городка. Однако оставалась местная знать – или, как их именовали, Благородные Каноники. Вот уж кто представлял собой редкостную смесь фанатиков с шилом в одном месте и жутких извращенцев. Как пояснил Эрил, Сараф – религиозное учение Гобарского Сарайата – был основан пророком по имени Великий Сарайа в самые смутные для Нилазиса времена.
Великий Сарайа, как водится, объявлял, что мир прогнил и конец его неизбежен, а то, что этого ещё не произошло – просто попущение творца. Но рано или поздно мир падёт в бездну мук и страданий, и спасутся только те, кто исповедует Сараф. Они прямиком окажутся в Светлом Посмертии, где будут вечно наслаждаться всеми благами, какие только возможно себе вообразить. Причём главным критерием преданности Сараф является буквальное выполнение приказов Великого Сарайа и многократное вознесение молитв Творцу Всего Сущего, чей облик не может постичь слабый человеческий разум.
При такой постановке вопроса последователи Сараф стали поклоняться Великому Сарайа, как богу, поскольку личность Творца была уж очень абстрактной, а люди, как ни крути, нуждаются в конкретике. Данный Пророк быстренько собрал целую армию сторонников из самых отчаянных головорезов и, поскольку стояли Смутные Времена, оттяпал себе большой кусок территории, изначально принадлежавшей Рильгу, Империи и Тибурее. Самое показательное, что фанатики под руководством своего Пророка сумели там закрепиться и построить своё государство, в котором существует только один закон – Воля Великого Сарайа, который бессмертен. Почему бессмертен? Да потому что со смертью Пророка душа его перешла в новое тело и продолжила земное существование. Так что с тех пор государством управляют Воплощения Великого Сарайа. Нынче на троне Сорок Второе.
– Но ты ж вроде говорил, что Благородные могут и прирезать его, если что, – прервал я рассказ Эрила. – Как это вяжется с безграничной властью?
– Очень просто, – ответил Эрил. – Душа не в то тело воплотилась, нужно ей помочь. Так что насильственные смены власти для Сарайата не такая уж редкость. Понимаешь, власть в Сарайате не передаётся по наследству. Точнее, сын предыдущего Воплощения может стать новым Воплощением, но только как один из многих. Когда Воплощение Великого Сарайа готовится расстаться со своей душой, поблизости от его смертного ложа дежурят самые преданные и жестокие из благородных… и в момент, когда душа расстаётся с телом, они получают некий знак и точно знают, в кого она вошла. Тот и становится новым правителем… А остальные приносят ему клятву верности, но и Воплощение Великого Сарайа тоже клянётся не ущемлять древних прав и вольностей Благородных Каноников. А уж если нарушает…
– Понятно, – кивнул я. – А эти… Каноники… Чем они занимаются?
– Несут свет веры, – совершенно без улыбки произнёс Эрил. – Помогают страждущим, школы для детей открывают, спасают заблудшие души и искореняют ересь. В общем, мотаются по всему Сарайату и суют нос в каждую щель. А уж если что-нибудь найдут… Или признание в собственных грехах выбьют – всё, пиши пропало. Казнь будет жестокой…
– Сожгут? – спросил я.
– Хуже, – мрачно ответил Эрил. – Перед дворцом Воплощения Великого Сарайа, прямо на площади, стоит гигантский медный бык.** В брюхе у него есть дверца, а внутри он пустой. Преступника помещают в этого быка и разжигают под брюхом огонь… а через какое-то время начинает раздаваться рёв быка… жуткий рёв… Эта казнь нравится Благородным…
– Садисты какие-то… – поёжился я.
– Кто? – удивился Эрил.
– Я говорю, – пояснил я, – это просто извращение какое-то. Такая жуткая казнь…
– Видишь ли… – вздохнул Эрил. – Благородные Каноники слишком давно берут себе жён только в своём кругу. А застой крови несёт в себе сумасшествие… так что да – они все жестокие, жадные до крови и боли извращенцы. Но извращенцы, умеющие держать себя в узде…
– А что, их религия не запрещает жениться? – удивился я.
– Нет, с чего бы, – тоже с удивлением ответил Эрил. – Единственное ограничение – жена тоже должна быть благородной крови, а блуд следует свершать только с юношами, чтобы не плодить бастардов. Поэтому и гаремы, и бордели в Сарайате мужские.
– Понятно… – хмыкнул я. – Да с таким ограничениями они сами себя обрекают на вырождение…
И тут до меня дошло.
– Гаремы? Бордели? Ты это серьёзно?
Эрил кивнул:
– Ну да. А что ты так разошёлся-то?
– Дурак ты, твоя светлость, – не выдержал я. – Ты себя в зеркало давно видел? А если тебя Благородные рассмотрят, как следует? Они ж нас и спрашивать не будут – ты что, в гарем захотел?
– Между прочим, – проворчал надувшийся Эрил, – я кое-что могу. И просто так не дамся.
– А кто говорил, – возмутился я, – что в Сарайате магия под запретом? И что Слышащих там считают Тёмными тварями? Лично я ни в каком быке жариться не хочу.
Князь, точнее бывший князь призадумался, а потом заявил:
– Значит, нам нужно просто быть осторожными. Передвигаться только ночью и не привлекать к себе внимания. Поверь мне, Костя, я не стал бы настаивать на этом пути, если бы у нас был хоть малейший шанс пройти невредимыми через Тибурею. Вот оттуда точно не вырвешься и такая судьба похуже смерти, поверь… Мне довелось видеть человека, которого родные сумели выкупить за огромные деньги… Когда-то это был довольно сильный маг, весёлый и гордый. А то, что от него осталось… тень. Тень, пустая оболочка, боявшаяся всего. Яркого света, громкого шума, незнакомых голосов… Его пытались лечить… бесполезно. Бедняга так и зачах через несколько месяцев. А ведь в плену у Тибурейских ведьм он пробыл неполный год… понимаешь, они не просто заставляли его оплодотворять их. Каждое соитие совпадало с особым обрядом, разрушающим его Силу, его Дар, его магию. И чем сильнее маг, тем меньше у него шансов выжить и сохранить здравый рассудок. А ты… Ты Слышащий… Ты ещё не знаешь своей силы… Значит, твоя судьба будет особенно незавидной. Нет, Костя. Только не Тибурея.
– Ладно, – вздохнул я. – Похоже, у нас нет выбора. Давайте собираться.
***
Собрались и выехали мы довольно быстро. Один из артефактов, предусмотрительно прихваченных Эрилом из сокровищницы, работал примерно так же, как современный навигатор, только он сумел проложить для нас через Сарайат наиболее безопасный путь, выбирая заброшенные дороги или тропы подальше от людских поселений. Конечно, выбери мы более прямой путь – сумели бы достичь цели куда быстрее, но и опасность в таком случае возрастала в разы. Так что мы как-нибудь потихоньку… по ночам…
Через пару часов мы должны были оказаться на границе Гобарского Сарайата, потом предполагалось дождаться темноты и эту самую границу пересечь… а уж потом единственной, кто мог нам помочь, была наша удача. Не так уж и мало, если вдуматься.
Что же касается Нирки, то она упрямо заявила, что пойдёт с нами куда угодно, потому что возвращаться ей теперь точно некуда. Да и мы с Эрилом понимали это – если уж девушка, оправданная княжеским судом, решилась бежать из деревни, значит, там её окончательно достали. И то, что за ней в погоню кинулись эти подонки – наверняка с молчаливого согласия остальных односельчан, показывает только одно – бедняжку хотели жестоко унизить, растоптать, а то и вовсе убить. Непонятно, чем она заслужила такое отношение – неужели только тем, что красива?
– Видишь ли… – вздохнул Эрил, – я, кажется, догадываюсь, за что Нирку так невзлюбили в деревне… Рыжие волосы… А в Рильге рыжеволосые встречаются крайне редко… И отца своего ты не знала, Нирка, не так ли?
– Да, – прошептала девушка, опустив глаза.
– И мать твоя умерла, когда рожала тебя? – продолжал спрашивать Эрил.
Нирка только кивнула, а потом добавила:
– Хорошо, что тётушка не бросила меня. Она всегда заботилась обо мне… Но когда она умерла… В деревне словно с цепи сорвались. Но ведь я никому не делала ничего плохого…
– Ну, да, – кивнул Эрил. – Зато ты всегда умела находить потерянное, отыскивать редкие травы и разговаривать с камнями, а ещё ты могла сказать, выздоровеет больной или умрёт, правда?
– Да, – прошептала Нирка.
– Вот и ответ, – заметил Эрил. – Люди всегда чуют тех, в ком течёт нелюдская кровь. И ненавидят их, особенно если это кровь истреблённого ими же народа. Фарт, ты ведь уже давно почуял это, но молчал… Боялся, что мы её прогоним?
