Текст книги "Не хочу быть героем (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)
– Вамми, – неожиданно сказал Эрил, – наши ездовые животные называются вамми.
– ???
«Ты это вслух говорил», – заметил Фелька.
– А что такое «интренат» и «конноспортивная школа»? – наивно спросил Эрил.
Я коротко объяснил и спросил:
– А что дальше-то? Я буду ждать тебя в условленном месте…
– Ага, – кивнул Эрил. – Я оторвусь от свиты, мы встретимся… там неподалёку есть очень опасное место.
– Опаснее, чем Дольмен Грха? – поинтересовался я.
– Куда опаснее, – серьёзно ответил Эрил. – Ущелье Костей. Так вот, мы отправляемся туда, оставляем следы, будто мы сорвались в Ущелье… и пешком уходим… Это никого не удивит – все знают, что иногда ущелье издаёт Зов, которому никто из людей не силах противиться. Они идут туда и срываются в пропасть…
– Понятно… – протянул я. – А уходим почему пешком? А вамми?
– Придётся оставить. Наши вамми слишком приметные, пару суток пройдём пешком, а потом купим вамми в ближайшей деревне. Единственный минус – уходить придётся через Гобарский Сарайат. Но с этим мы будем разбираться позже, когда побег удастся.
– Да ты стратег… – задумчиво протянул я. – Только всё это ты и в одиночку мог провернуть.
– Не мог, – вздохнул Эрил. – Кроме того, нам с тобой ещё предстоит посетить сокровищницу. И другого времени, кроме сегодняшней ночи, у нас не будет.
Ой-ой… чует моя чуйка, что и в сокровищнице нас какой-нибудь пакостный сюрприз ожидает… Не хочу быть ге… Впрочем, поздняк метаться.
========== Глава 8. Княжеский суд ==========
– Не мог, – вздохнул Эрил. – Кроме того, нам с тобой ещё предстоит посетить сокровищницу. И другого времени, кроме сегодняшней ночи, у нас не будет.
Я не стал спрашивать, для чего нам сокровищница – долгая дорога требует расходов, да и общение с магами-целителями наверняка не дешёвое. И понятно, что Эрил хочет разжиться деньгами или тем, что их тут заменяет, тайно – сделай он это открыто, дядюшкины соглядатаи наверняка донесут, а привлекать пристальное внимание «добрейшего» родственника нам совсем не с руки. Но обсудить этот момент мы не успели, ибо в дверь снова постучали. Эх, тяжела княжеская жизнь… Не спальня, а проходной двор. Удивительно, что ночью нам никто свечку держать не явился.
Вошла служаночка – не та, что была в первый раз, а совсем другая, и тихим голосом доложила, что господин Советник просит присутствия его светлости в главном зале, поскольку сегодня традиционный день для выслушивания просьб и жалоб княжеских подданных. Эрил величественно сказал, что он скоро будет, а когда служанка вышла, хлопнул себя по лбу и сказал:
– Надо же! Совсем забыл!
Оказалось, что в княжестве Рильг существует традиция – трижды в году в строго определённые дни любой подданный без учёта его имущественного и иного состояния может обратиться к князю с жалобой или просьбой… если доберётся до замка, конечно. Традиция древняя, остаток былых вольностей ныне находящихся практически в рабском состоянии крестьян, отменить которую мечтал ещё прадед Эрила, но вот никак не получается.
– А можно я с тобой? – спросил я. – Интересно же…
– Уверяю тебя, – вздохнул Эрил, – ничего интересного. Я, правда, ещё ни разу не был в роли князя на этой церемонии, но со стороны видел. Горожане жалуются на большие налоги, крестьяне – на то, что барщина слишком длинна, а порой доходит дело до обвинений в адрес благородных – мол, бесчинствуют они, как хотят.
– А что? – ехидно спросил я. – Не бесчинствуют?
– Бесчинствуют, – вздохнул Эрил. – Слыхал же про забавы моего прадедушки… А знать в своих владениях частенько относятся к крестьянам, как к полной собственности, и соответственно такое вытворяют…
– И как их судили твои благородные предки?
– Знатных? – вздохнул Эрил. – Приговаривали к денежному штрафу в пользу потерпевших, и то далеко не всегда. Чаще всего выносили отеческое порицание оступившемуся.
– Угу, – мрачно предположил я, – а уж что они вытворяли с жалобщиками, вернувшись в свои владения, лучше не спрашивать? Удивительно, что вообще остались желающие пожаловаться…
– Князю нельзя ссориться со знатными… – вздохнуло Эрил. – Они – опора трона. У нас не Империя, княжеская власть не столь сильна…
– Это понятно, – хмыкнул я. – А тебе-то что терять? Хотел дядюшке подлянку устроить – ну и усугуби. Помоги угнетённым народным массам.
На лицо Эрила медленно наползала ехидная улыбка:
– А почему бы и нет? Развлечёмся напоследок.
«Я с вами, – безапелляционно проинформировал Фелька. – А то вы наразвлекаетесь там…»
– И как? – удивился я. – Я ж не пойду с тобой на плече. Спалимся же…
«Спокойно… – ответил фарт. – Подойди к зеркалу».
Я подошёл, и Фелька ловко взобрался мне на плечо, повернулся анфас… профиль… словно позировал, а потом стал медленно таять. Некоторое время я ещё видел в зеркале полупрозрачный силуэт фарта, потом исчез и он, но тёплая пушистая тушка на плече продолжала ощущаться.
– Вот это да! – поразился Эрил. – А вот про это я не читал!
«Про этот секрет знали только Слышащие… – проворчал Фелька. – А они своих верных спутников не сдавали. Надеюсь, «светлость наша» неболтлив?»
Я фыркнул и в ответ на вопросительный взгляд Эрила сказал:
– Фелька говорит, что об этом свойстве фартов знали только Слышащие, но скрывали его от других. А ещё он надеется на твою неболтливость.
– Само собой, – ответил Эрил. – А теперь идёмте. Пора. Костя, когда мы придём в главный зал замка – не обращай ни на кого внимания, встань возле моего трона справа от меня. Слева стоит Советник. Понял?
– А я получаюсь кто? – не смог сдержаться от вопроса я.
– Официальный фаворит. Ничего, проглотят. А ты потерпи, пожалуйста, Костя, а?
– Главное – чтоб слишком долго терпеть не пришлось. Кстати, а по поводу моей… внешности вопросов не будет? Сам же говорил, что таких, как я, здесь не встречается.
– Не думаю, что эти вопросы успеют оформиться, – заметил Эрил. – И вообще, князьям Рильга свойственна некоторая… эксцентричность.
– Ну, да, – хмыкнул я. – Из твоего рассказа про скаковых кобыл я уже это понял.
Его светлость попробовал надуться, но, видя, что я прикалываюсь, тут же улыбнулся. А улыбка у Рильга… это просто оружие массового поражения.
– Идём, – вздохнул Эрил, и тут же улыбка исчезла с его лица, превратившись в холодную маску высокомерного избалованного засранца. М-да… МХАТ по нему горючими слезами плачет.
Пока мы шли по коридорам замка в главный зал, народ нам по пути встречался всякий. Стоящие в переходах охранники поднимали в знак приветствия пики «на караул», и лица их были непроницаемы. Служанки приседали и низко склоняли головы. Слуги рангом повыше кланялись, но в их взглядах я не уловил особого презрения – ну, да, они люди подневольные, прекрасно понимают, что споры со знатью могут окончиться фатально. А вот нарядно одетые щёголи и сопровождавшие их девицы и дамы в широченных золотистых или серебристых платьях, узко стянутых в талии, и высоких париках самых неожиданных цветов – от синего до пламенно-оранжевого, так и сочились ядовитым презрением в мой адрес. Благо, что это презрение было безмолвным, так что пренебрежём. Главное, чтобы яду в бокал под шумок не сыпанули.
И я, изобразив на лице невозмутимость Чингачгука перед столбом пыток, шёл по левую руку чуть позади от Эрила, и сохранять эту самую невозмутимость мне стоило больших трудов… Не потому, что меня так сильно обижало презрение знати. Нет, просто паршивец Фелька весьма ядовито комментировал одежды, причёски и общий внешний вид здешних сливок общества. Так что, когда мы дошли, наконец, до главного зала, я вздохнул с облегчением.
Эрил уселся на самый настоящий резной золочёный трон со спинкой и подлокотниками, обитый пунцовым бархатом, место слева от него занял мрачного вида субъект в чёрных развевающихся одеждах, поразительно похожий на киношного профессора Снейпа, правда, лицо его было ещё более кислым – похоже, товарищ питался только одними лимонами, запивая их уксусом. Дядюшка Эпаф с удобством устроился в нише поодаль, не приближаясь к трону и всем своим видом подчёркивая, что он здесь присутствует только ради неразумного племянника. Я встал справа, чуть позади трона, при этом по залу пронёсся шёпоток, и я не сомневался даже, что мне начали с неистовой силой перемывать косточки. Но Эрил оказался прав. В открытую никто ничего говорить не осмеливался… нет, похоже, я ошибся…
К трону быстрым пружинистым шагом физически сильного и тренированного человека приблизился высокий молодой мужчина, не настолько разряженный, как большинство здешних придворных, но всё-таки явно принадлежащий к благородным, и, судя по светлым волосам и синим глазам, ещё и родственник Эрила. Подошедший склонился перед Эрилом – но опять-таки, не раболепно, а ровно настолько, насколько нужно, и спокойным голосом произнёс:
– Приветствую вас, дорогой кузен! Позвольте мне задать вам один вопрос!
– И я вас приветствую, дорогой кузен Эниг, – невозмутимо отозвался Эрил. – С радостью отвечу на него.
Ага… Кузен… Что-то там говорил Эрил про сына дядюшки? Что он станет хорошим правителем? Похоже, да. Решил высказаться о неподобающем поведении Эрила? Скорее всего. И мне кажется, что это человек того сорта, что может высказать всё, что думает в открытую, но яд подсыпать или в спину бить не станет никогда.
Я не ошибся. Кузен, несмотря на недвусмысленные знаки дядюшки, решил-таки высказать Эрилу своё «фи».
– Как вы могли ввести в замок подобное, дорогой кузен? – заявил он и сделал брезгливый жест в мою сторону. Так, словно от меня пахло навозом.
Зря он это, между прочим. Не далее, как час назад мытый, и не пахнет от меня ничем, кроме здешнего мыла с приятным цветочным ароматом… Но Эрил тут же показал, что за словом в карман он не полезет.
– Решил быть ближе к моему народу, – ехидно ответил он. – Будьте проще, дорогой Эниг, и люди к вам потянутся.
Кузен побагровел, но ему хватило ума заткнуться.
– Начинаем, Советник, – заявил Эрил. – Пусть войдут просители.
В принципе, в приёме просителей не было ничего особо интересного. Эрил подтвердил привилегии вольного города Камрана, в ответ на коллективную жалобы крестьян одной из местных деревушек велел землевладельцу ограничить барщину тремя днями в неделю, утвердил новый Устав цеха ювелиров, рассудил трех братьев, которые никак не могли поделить оставленного им отцом в наследство быка: он велел быка продать, а деньги поделить поровну. Двум крестьянам из разных владений, которые пожаловались на порчу их дочерей знатными господами, он присудил богатое приданое для девушек, а расшалившимся знатным приказал ввести детей в свой род в качестве бастардов. В общем, справлялся Эрил неплохо, просьбы и жалобы щёлкал, как орешки, но вдруг…
– Дело о стихийном колдовстве, ваша светлость, – заметил Советник. – Подозревается крестьянка из ваших личных владений. Её односельчане обвиняют её в неоднократном причинении вреда посевам, вызывании града и болезней у тех, кто с ней ссорился, падеже скотины и прочих злостных деяниях… Свидетелей достаточно, думаю, стоит приговорить к стандартному повешению…
«Ничего себе! – мысленно выразился я, – Фелька, тут же разрешена магия!»
"Разрешена, – пояснил фарт. – Но стихийное колдовство – это нечто другое, и весьма опасное. Если вовремя заметить этот дар у ребёнка и научить им управлять – то всё будет в порядке. Однако, если этот дар проявился во взрослом состоянии – его носитель необучаем. Во всяком случае, так считается. Необученный же стихийник способен натворить ужасных бед. Поэтому, если он попадается – его казнят. В Империи, правда, с этим помягче, но общая тенденция такая".
Я погрустнел. Ничего себе. Жила себе женщина – и вдруг – такое. И что теперь – казнить?
Однако Эрил невозмутимо заявил:
– Призовите обвиняемую и свидетелей.
В зал вошли несколько крестьян и крестьянок, причём вся эта компания не понравилась мне сразу – лица у них были либо туповатые, либо откровенно злобные. А вот связанная обвиняемая выглядела куда более симпатичной и вменяемой – невысокая рыжеволосая девушка, красивая, с неплохой фигуркой. По лицу её катились слёзы, но она молчала, явно не ожидая ни помощи, ни защиты.
– Что случилось? – спросил Эрил.
Вперёд вышел один из крестьян, низко поклонился и завёл речь о том, что Рыжая Нирка ведёт себя неподобающе – град вызывает, скотину травит, людей изводит и прочее. Так что нельзя ли означенную Нирку подвесить повыше.
Мне продувная рожа старосты не понравилась, а ещё больше не понравилось, как косились на девушку другие крестьянки – слишком явно они завидовали её красоте. Нет, что-то тут нечисто.
– А где же родственники преступницы? – холодно спросил Эрил, и я понял, что ему тоже не понравились эти обвинения.
– Она сирота, ваша светлость, – ответил староста. – Жила с тёткой, а тётка умерла по зиме и ей наследство оставила. Справный такой домик, жалко, что занимается она в нём всяким непотребством.
Ага… Ещё и наследство… ой, оговаривают девчонку.
– Скажи, девушка, – мягко спросил Эрил, обращаясь к Нирке. – Ты и впрямь такое творила?
Бедняжка замотала головой и заявила:
– Это всё неправда, ваша светлость! Староста меня оговаривает, потому как сын у него женится, и мой домик ему приглянулся. А эти женщины ему поддакивают, потому что их мужья ко мне клинья подбивают. А я не умею ничего такого и даже не пробовала никогда.
Тут выскочила вперёд одна из крестьянок и завопила, что сама видела, как поганая Нирка вызывала град на лугу.
– Вот как… – поразился князь. – И что же она делала, чтобы призвать град?
– Она сняла передник, надела его наизнанку, а потом повернулась трижды на правой пятке и трижды плюнула через левое плечо. Всем известно, что так стихийники вызывают град. И пошёл град!!!
– Это неправда! – заплакала девушка. – Я ничего такого не делала!
Но остальные крестьянки стали дружно её обвинять, и поднялся такой галдёж, как на птичьем базаре. Знатные господа тихо ржали над эти бесплатным цирком, явно не веря в виновность девушки, но и заступаться за крестьянку тоже никто не спешил. Уроды.
Однако Эрил поднял руку, и шум тут же стих.
– Вот как? – поинтересовался князь. – Значит, для того, чтобы вызвать град, достаточно надеть наизнанку передник, повернуться трижды на правой пятке и трижды плюнуть через левое плечо?
Все фурии дружно закивали, а голос Эрила стал прямо-таки медоточивым.
– Развяжите её, – скомандовал он страже, а когда это было проделано, обратился к девушке:
– Ну, милая, снимай передник, крутись на пятке и плюй через плечо. Хочу град.
– Но я не умею… – отнекивалась Нирка.
– Неважно, – ласково сказал князь. – Сделай всё, как я сказал, и я сумею защитить тебя… Хочу град. Каприз у меня такой. Давай! Покажи град!
По лицу девушки было явно видно, что она сомневается в психической нормальности князя, но перечить ему она не решилась. Сняла передник и надела его наизнанку. Повернулась трижды на правой пятке, а потом сплюнула трижды через левое плечо, и…
А что, собственно, «и»? Солнышко за окном как сияло, так и продолжало сиять.
– Не понял, – рявкнул князь. – Где град?
Пауза продолжалась, солнышко светило, и никакого града не было и в помине.
– Я неее умеюююю… – разрыдалась девушка.
– Именно, – высказался Эрил. – А посему – вот мой приговор. Девица эта не является носительницей стихийного колдовства, а посему все доносчицы должны быть высечены розгами за свои длинные языки. Вам же, староста, надлежит выплатить Нирке пять серебряных марок за моральные переживания. И столько же в казну, дабы не беспокоили мою светлость и не отрывали от важных дел. Все свободны.
Ну, князь, ну, молодец. Уважаю. Если и ночью в сокровищнице нам повезёт, то это вообще будет здорово.
========== Глава 9. Новые странные способности ==========
Наконец бесплатный цирк, именуемый княжеским судом, закончился, и все его участники и зрители стали расходиться. Правда, дядюшка Эпаф что-то попытался проворчать насчёт решения Эрила снизить барщину до трёх дней, но князь оказался не лыком шит. Он быстренько сослался на какие-то указы и статуты, которые закрепляли именно этот срок.
– Ну, это мы знаем, – заявил дядюшка. – А сиволапое мужичьё пускай бы вкалывало. На то они и мужики…
– Прошу прощения, отец, – неожиданно вмешался Эниг, – но тут кузен совершенно прав. Нельзя доводить крестьян до крайности – тогда они начнут бунтовать. Неужели вы забыли про Дни Кровавой Пляски? Сколько тогда погибло благородных семей, когда мужики поднялись на восстание? И если бы не помощь Империи, неизвестно что было бы с нашим княжеством.
– Да, – проворчал дядюшка. – Именно после дней Кровавой Пляски Рильгу и пришлось принять Имперский вассалитет.
– И это было ещё благородно со стороны тогдашнего Императора, – отрезал Эрил. – Учитывая бедственное положение княжества, оно могло быть просто присоединено к Империи по праву сильного. Так что не стоит пренебрегать интересами, как вы выразились дорогой дядюшка, «сиволапого мужичья»…
Дядюшка фыркнул, а я снова подумал, что Эрил прав. У кузена его голова на плечах имеется, так что недолгое дядюшкино правление – а я не сомневался, что оно будет недолгим – княжество как-нибудь переживёт. Хотя и Эрил правитель весьма неплохой… Но, как бы то ни было, власть хороша, но жизнь дороже.
В общем, разговор тёк вполне мирно, если не считать гадючьих взглядов, которые на меня периодически кидал дядюшка. Эниг тоже посматривал неласково, но он своё слово уже сказал и лезть с нравоучениями к кузену явно был больше не намерен, так что продолжал скромненько стоять на своём месте, опустив ресницы, изредка бросая взгляды по сторонам. И вдруг я понял, что со зрением моим творится что-то неладное. Окружавшие меня люди оказались словно в странных цветных прозрачных «коконах», обвитых тонкими лентами разнообразного плетения. Например, у дядюшки Эпафа этот «кокон» изначально был благородного стального цвета, но «ленты», обвивавшие его в районе головы, груди и живота, производили самое неприятное впечатление – они были грязно-коричневого цвета и цвета сырого мяса, а образуемые ими плетения напоминали шевелящихся червей. Я чуть не заорал от ужаса, уж не знаю, какими силами сумел сдержаться, но когда перевёл взгляд на Энига, мне стало полегче. У того «кокон» по цвету напоминал отцовский, только был чуть посветлее, а изящно оплетавшие его ленты были нежного голубого и насыщенного золотистого цветов. А вот Эрил… Эрил просто сиял. Его «кокон» был весь в еле заметных радужных переливах, а ленты были лучами белого и голубого света, тоже образуя изящное плетение, немного похожее на плетение Энига, но куда более изощрённое.
Я глянул на стоявшую у входа в зал стражу – у них «коконы» были тёмно-синими, но оттенки заметно разнились, как и оплетавшие их «ленты». А узор был довольно простенький, но красивый, чего нельзя было сказать о замешкавшейся в проходе придворной даме в расшитом золотистом платье и изумрудно-зелёном парике. Её «плетения» напоминали гадюк, копошащихся в яме, да и цвет имели соответствующий – мутно-зелёный, как болотная жижа и серо-жёлтый, грязный… да и в воздухе вокруг себя я видел соединяющиеся тонкие ленты, унизанные разноцветными шариками, которые тоже образовывали «плетения»… Что со мной происходит?
«Костя! Костя! – неожиданно услышал я голос Фельки в голове. – Откликнись! Что с тобой?»
Я тряхнул головой и быстро рассказал фарту о том, что только что узрел. Ответом мне был взрыв чистого восторга.
«Костя! Это здорово! Ты и впрямь – Слышащий! Теперь ты видишь суть людей!»
–«Вот если б я ещё и понимал, что вижу», – мрачно отозвался я.
«Ничего, скоро тебе будет понятно! А если не будет – в Школе Альтернативных Наук тебе помогут! Там наверняка сохранилось что-нибудь о Слышащих!»
Я вздохнул. Жаль, что не сохранилось самих Слышащих… Чует моя чуйка, что собственными странными способностями мне придётся овладевать методом научного тыка… Ладно, с этим позже разберёмся. Тем более, что разговор родственников, похоже, снова плавно перетёк на мою скромную персону.
– Дорогой племянник, я, пожалуй, пришлю вам лучшего валианского мыла… говорят, что оно способно придать похвальный цвет и нежность даже коже простолюдина, – в очередной раз проехался на мой счёт дядюшка. Эниг чуть усмехнулся, но тему эту развивать не стал, что лишний раз доказало мне наличие у парня мозгов. А вот Эрил ехидно улыбнулся в ответ дядюшке и заметил:
– Благодарю за заботу, дорогой дядюшка… Похвален ваш большой опыт в самоличном мытье простолюдинов. А я и не думал, что у вас такие увлечения. Но мне пора, честь имею кланяться.
И, прежде чем дядюшка успел что-то ответить, Эрил кивнул мне, развернулся и отбыл восвояси. Последнее, что я смог увидеть и услышать – это откровенный смех Энига и то, как «добрейший» дядюшка начал краснеть, закипая.
Возвращались мы в покои Эрила тем же путём, но количество желающих разглядеть меня поближе не уменьшилось – в зале не нагляделись, что ли? Заодно местная элита развлекалась, обсуждая версии моего необычного цвета кожи, и при этом не особо стремилась понижать голос, так что я узнал, что был подмастерьем углежога, плавал юнгой на корабле к континенту Ганджаб и попал там под воздействие весьма специфического проклятья, был создан неким магом в лаборатории, как гомункул, но этот самый маг передержал меня в раскалённой реторте, подрабатывал шлюхой в публичном доме и был проклят любовником – опять-таки магом, провёл несколько лет на каторге в соляных копях Бахшишстана и провалился в яму для выпаривания соли… и много ещё чего такого. Фантазия у придворных оказалась очень богатой, особо, как я понял, изгалялись те, кто претендовал на место в постели Эрила, но так и не добился оного.
Очень скоро я перестал прислушиваться к разговорам – начала болеть голова, да и то, что я продолжал видеть «коконы» и оплетавшие их «ленты», тоже не способствовало успокоению. Мне очень хотелось, чтобы моё зрение стало нормальным, хотя бы на время – всё-таки какую-то информацию с коконов я считывать начал – иначе откуда бы у меня взялись в голове мысли, что вон та стройная красивая юная дама думает отравить своего старого мужа и уже припасла подходящий яд, а вон тот довольно потрёпанный господин надеется выгодно выдать замуж единственную дочь… Похоже, визуальная информация и впрямь стала оформляться в мыслеобразы… Видно, это и называлось здесь – Слышать…
В спальню Эрила я вернулся, выжатый, как лимон, и, коротко рассказав Эрилу о своих ощущениях, просто-напросто вырубился. Правда перед этим я отчудил одну штуку, суть которой сразу и не понял.
– Костя, долго не спи, – сказал Эрил. – У нас времени мало… нужно ещё обсудить всё про сокровищницу…
– С Фелькой обсудите, – ответил я.
– Но я его не слышу, ты же знаешь, – удивился Эрил. И тут я сделал то, чего сам не понял. Прищурился, нашёл в воздухе начавшее проступать голубоватое плетение, взял двумя пальцами и снял с него «шарик» размером с жемчужину. «Шарик» я метнул в Фельку, который от неожиданности совершенно по-кошачьи мявкнул, а я пробормотал, видя, как вокруг тускнеют все «узоры»:
– Мне нужно поспать… Хоть немного…
И окончательно вырубился. Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Более того, ко мне пришло интуитивное понимание и «коконов», и «лент», и «плетений». Понятными стали и узоры в воздухе – видно, Слышащих и впрямь было так немного, что при пробуждении своего дара они получали вместе с ним и знания. К тому же, теперь я знал, что могу смотреть и обычным, и новым зрением, усилием воли, словно переключая то или другое. Уф-ф, мелочь, а приятно.
Кстати, разбудил меня спор:
– Не стоит нам в Тибурею соваться, – спорил незнакомый мне подросток, а Эрил отвечал:
– У Кости начали пробуждаться способности. А среди Благородных Каноников Сарайата есть такие, кто может распознать Слышащего. По их вере – Слышащий – это исчадие Тьмы, тварь, подлежащая уничтожению. Нас просто убьют, а Костю будут пытать сорок дней и казнят. Ты этого хочешь?
– А в ошейнике у Тибурейских ведьм не хочешь всю жизнь проходить? Будешь у них жеребцом-производителем… – съехидничал подросток. – А у Кости они будут медленно отбирать его Дар, пока он не иссякнет. Это та же медленная мучительная смерть…
Это кто ж такой оптимистичный нарисовался? Я открыл глаза и удивился ещё больше. Оказалось, что второй голос, напоминавший голос подростка, принадлежал… Фельке.
– Фель, – поразился я, – ты умеешь разговаривать?
– Тебе спасибо, – ехидно отозвался фарт. – Ох, и силён ты будешь, когда дар твой полностью раскроется. Давным-давно не было в этом мире такого сильного Слышащего… Ведь речью наделить своего верного фарта далеко не каждый Слышащий мог…
– Ну, да, – хмыкнул я, – похоже, наделил на свою голову. Красочно ты тут расписал наше будущее…
– Ничего не поделаешь, – тихо сказал Фелька. – Рильг граничит только с двумя государствами, и выбор у нас маленький – либо Сарайат, либо Тибурея.
– Ты забыл про Проклятую Пустошь, которая начинается сразу за Дольменом Грха, – задумчиво сказал Эрил. – А ведь это самый короткий путь во Властанию.
– И многие им воспользовались со времени Проклятия? – ехидно спросил Фелька.
– Нет, – ответил Эрил. – Говорят, что этот путь настолько опасен, что не каждый маг решится пройти им. И даже очень сильный маг хорошо подумает, прежде чем пересечь границу Пустошей.
М-да… Что совой об пень, что пнём об сову. Чует моя чуйка, что в результате мы все в этих Пустошах и окажемся… Хотелось бы ошибиться. Но и раскисать не стоит.
– Короче, граждане и гражданки, – сказал я. – Мы, кажется, сокровищницу обносить собирались? Вот и займёмся делом. А куда идти? Монетку бросим. Похоже, нам это без разницы.
Странно, но в этот момент передо мной в воздухе вновь возникли «плетения», и я увидел, что их рисунок меняется. Похоже, что я несколькими своими словами изменил нашу судьбу. Эх, что ж там получилось – сам пока не понял. И вообще – спокойнее надо быть. А то я такого наплету – все местные маги скопом не распутают. Я тут со своими способностями пока вроде обезьяны с гранатой – как ни крутись, а учиться всё равно придётся… Вот не думал, не гадал, а нечаянно попал…
А когда совсем стемнело и шевеление в замке утихло, мы отправились в подземелья – туда, где находилась сокровищница.
========== Глава 10. Ограбление по... ==========
Автор дико извиняется, но вчера у него возникли форс-мажорные обстоятельства, помешавшие дописать главу.
С праздником всех и приятного прочтения!
А когда совсем стемнело и шевеление в замке утихло, мы отправились в подземелья – туда, где находилась сокровищница.
Как сказал Эрил, сегодня все обитатели замка угомонились достаточно рано – отсыпаются перед Большой Охотой, которая может длиться без перерыва и двое, и трое суток. На мой вопрос – почему же так долго – князь ответил, что на Большую Охоту традиционно приглашаются все отпрыски благородных фамилий княжества, достигшие совершеннолетия, и все юные дамы на выданье. Задача участника Охоты – подстрелить сайюга, очень красивого копытного зверя с золотистой шёрсткой, унизанной более тёмными пятнышками. У сайюгов имеется небольшая гривка, коротенький толстый хвостик и серебристый рог посреди лба, причём рог весьма своеобразный, не такой, как у земных фольклорных единорогов.
Один рог у них вырастает в один год, в два – соответственно, раздваивается, и так далее. Сколько лет сайюгу – на столько частей разделён рог. У самых старых рог похож на деревце, выросшее из центра лба. Рог сайюга считается весьма ценным ингредиентом и стоит дорого. Его добавляют в кучу всяких целебных зелий, он повышает мужскую потенцию, дарует плодовитость женщинам, способен снять порчу и сглаз и служит универсальным противоядием. Неудивительно, что на бедняг сайюгов охотились все, кому не лень, что сильно подорвало их численность. Поэтому прапрадед Эрила запретил охоту на сайюгов и ввёл Большие Охоты для благородных… Так что теперь сайюгов не много и не мало, как раз столько, сколько нужно.
Так вот, детёнышей и самок даже во время Охоты не трогали, стараясь убить сильного многорогого самца. Убить можно было двумя способами: подстрелить из лука или арбалета или поразить длинным охотничьим кинжалом. Копьё или рогатина считались оружием для охоты на хищных зверей, а огнестрельного оружия в Рильге (и слава Богу!) не было. Молодой человек, убивший сайюга с самым большим количеством отростков, объявлялся Героем Охоты, и ему воздавались всяческие почести.
Невъебенная крутость, короче. А мне это показалось самым настоящим убийством, тем более, что Эрил показал мне на одной их замковых картин, как сайюги выглядят. Длинноногие большеглазые красавцы вызывали чувство умиления, и как на них поднималась рука у охотников, лично мне не было понятно. Хотя… тут скорее денежный вопрос играл роль… Рог убитого сайюга становился собственностью убившего его охотника, а стоил он столько, что на эти деньги небогатая семья могла бы год жить, ни в чём особо себе не отказывая.
Так что, интерес к Большой Охоте понятен – почётно, престижно, да ещё и денег позволяет заработать. Думаю, что Эрил выбрал правильным момент для того, чтобы сделать ноги – в такой ситуации все будут сайюгов высматривать, а не следить за намерением князя удрать.
В общем, пока Эрил меня просвещал – в замке, похоже, угомонилось всё живое. Мы к тому времени успели переодеться в неизвестно откуда припасённые князем коричневые свободные штаны, чёрные рубашки и чёрные же мягкие сапожки. На мой удивлённый вопрос – откуда всё это добро, Эрил ответил, что это, собственно, его обычная одежда для тренировок с оружием, а поскольку тренировки бывают весьма интенсивны, то таких комплектов в его гардеробной несколько – на всякий случай. А на меня он подогнал один из комплектов с помощью заклинания – оказалось, что в его арсенале есть и такие простенькие бытовые чары.
– Только нам желательно за три часа справиться, – застенчиво сказал Эрил. – Через три часа комплект вернётся к своему прежнему размеру, и тебе будет немного… неудобно.
Фелька отчётливо не то фыркнул, не то хихикнул – с тех пор, как этот паразит обрёл человеческую речь, с ним ни в чём нельзя быть уверенным, и на этой высокой ноте наш эпичный поход расхитителей сокровищ начался. Ах, да, перед этим Эрил протянул мне золотой кулон на длинной изящной цепочке и велел надеть его на шею.
– Это ещё что? – удивился я.
– Видишь ли, – объяснил Эрил, – в сокровищницу мы сможем войти, только вставив два ключа в замок одновременно с двух разных сторон. А этот артефакт поможет бурбурам воспринять тебя, как члена нашей семьи.
– А кто такие бурбуры? – с подозрением спросил я.
