Текст книги "Не хочу быть героем (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)
«А сейчас?»
«Сейчас – нет… Но стены – помнят».
Я шёл по коридору следом за предводителем, мысленно отметив, что большая часть подземников скрылась вместе с ящерами в одном из боковых коридоров. Вместе со мной и предводителем осталось всего три подземника. Видимо, из особо приближённых…
Решив понаблюдать за окружающей действительностью, я стал вертеть головой, оглядывая коридор. Ничего особенного. Гладко подогнанные друг к другу плитки пола, узорчатый камень стен, неизвестно откуда льющийся бело-зелёный искусственный свет… В стенах через равные промежутки были сделаны ниши размером примерно в половину человеческого роста, а в них стояли статуэтки каких-то странных существ из белого, зелёного и золотистого камня, каменные же сосуды, напоминающие амфоры, покрытые тонко вырезанным узором, пёстрые раковины, сделанные из сверкающих драгоценных камней цветы и бабочки, словно парящие в воздухе, искусной работы мечи, щиты и доспехи… Коридор был длинный, и диковинок всяких мне попалось много. Сначала я любовался их красотой, потом прекрасного стало слишком много, и я заскучал.
К счастью, коридор закончился, и мы оказались перед высокими, окованными золотом дверьми. Предводитель вновь поднял руку, и створки дверей распахнулись, повинуясь его жесту. Мы прошли внутрь и оказались в просторном зале с удивительной красоты фресками, похоже, изображавшими историю Подземного народа.
На них прекрасные светлоликие существа, удивительно похожие на людей, гарцевали верхом на ящерах, строили подземные города, создавали удивительные шедевры, творили магию, танцевали, улыбались… Я невольно залюбовался красотой этих изображений и не сразу заметил, что в глубине зала установлен трон, на который и уселся предводитель. Трое сопровождавших его подземников встали рядом, по правую руку от трона, а откуда-то из боковой двери появились ещё пятеро, тоже в длинных плащах и масках, вставшие по левую руку.
Все стояли молча, ждали, когда я налюбуюсь фресками. Мне стало неудобно, и я торопливо свернул экскурсию и приблизился к трону. Предводитель тихо сказал:
– Тебе понравились эти картины, Слышащий?
– Они прекрасны, и я никогда раньше не видел ничего подобного, – ответил я, нисколько не кривя душой. Фрески действительно были бесподобны.
– Это прошлое Подземного народа, – тихо сказал предводитель. – Прекрасное прошлое, а вот таково его настоящее…
По его знаку стоящие у трона подземники сбросили плащи и сняли маски… и мне стоило больших усилий не отшатнуться. Существа, стоящие передо мной, были не просто уродливы. Они были жутким порождением ночного кошмара шизофреника.
Тёмная кожа, изъеденная незаживающими язвами, тусклые гноящиеся глаза, волосы, растущие неопрятными пучками из почти лысых черепов, жутко исковерканные, изуродованные тела, лишние конечности или отсутствие их… это далеко не полный перечень уродств и аномалий, которые открылись мне.
– Как ты думаешь, – всё так же безэмоционально спросил предводитель, – есть ли у Подземного народа будущее при таком настоящем?
– Нет, – ответил я, – в таком виде – нет. Скажите, а дети… Они появляются на свет такими же?
– Уже почти полвека в пещерах не появилось на свет ни одного ребёнка, – ответил предводитель. – А те, что родились… Они все больны давным-давно…
– Это правда, – спросил я, – что вы пьёте детскую кровь, чтобы задержать развитие болезни?
– Нет... – ответил предводитель. – Сейчас – нет. Но было такое время, когда одна из групп магов серьёзно работала в этом направлении… Мы закрыли его. Оно бесперспективно.
– А маги? – спросил я.
– Они все умерли, – ответил предводитель. – Все. Мы поняли, что нельзя снять проклятие, калеча и убивая другие разумные существа…
Угу, понятно. Вполне возможно, что зарвавшимся магам просто помогли уйти из жизни их ещё не до конца потерявшие разум коллеги. Но… Мне нужно спросить ещё кое-что…
– Скажи, – спросил я предводителя, – почему ты не покажешь своего лица? Я хочу видеть его.
Предводитель долго и изучающе смотрел на меня сквозь прорези маски, а потом резко сказал несколько фраз на непонятном мне языке. Неподвижно стоящие подземники накинули плащи, нацепили маски и исчезли в двух противоположных выходах.
– Я покажу тебе своё лицо, – сказал предводитель. Он скинул плащ, показав на удивление ладную мужскую фигуру, а потом и маску. И я понял, почему он велел удалиться остальных. Чтобы не мучить их видом своего крепкого, явно здорового тела. И лицо… Лицо, кстати, было не неприятного, землисто-коричневого оттенка, как у прочих подземников, а тёмно-коричневого, немного темнее, чем у меня. Глаза, в которых зрачок сливался с чернотой радужки, казались непроницаемо-чёрными, бездонными. В общем, потрясающий мужчина… ой, что-то меня не туда повело…
– Ты ведь человек, – вырвалось у меня, – ты сын Таури-Мо… Как же получилось, что ты стал предводителем Подземного народа?
– Это не совсем так, – ответил предводитель. – Когда-то я действительно был сыном этой бедной женщины… Меня похитили, как и остальных из нашей деревни… Но потом… Потом… Маги Подземного народа сильны. Очень сильны. Но многие из них стали сходить с ума, когда на мой народ пало проклятие… Именно они убедили несчастных, поражённых проклятием похищать людей… Они ставили над ними разные эксперименты, пытаясь добыть то, что поможет снять проклятие. Во время одного из этих экспериментов в теле сына Таури-Мо оказалась душа умирающего племянника правителя… Обе души слились, и не будучи по крови подземником, я стал таковым по духу. Магия Подземного народа признала меня. Но безумие, отравлявшее кровь, покинуло. Я стал понимать, что своими действиями маги не могут снять проклятие, они могут лишь усугубить его. Я стал искать сторонников, постепенно мы сумели перетянуть на свою сторону большинство… безумные маги были уничтожены… Увы, пленников-людей нам не удалось спасти – эксперименты во многих случаях зашли слишком далеко. Я бы хотел забыть то, что я видел в лабораториях, Слышащий, да увы, не могу.
– А почему вы преследовали Ринни? Ту девушку, которую спасла Таури-Мо?
– Девушку преследовал последний из безумных магов. Я со своими сторонниками лишь пытался перехватить его. Ма… Таури-Мо убила его. Она стреляет весьма метко… – тут на неподвижном лице мужчины появилось что-то похожее на улыбку.
– Она ведь дорога тебе, да?
Мужчина вздохнул:
– Я помню, кто я… Но порой ощущаю себя раздвоенным. Поверь, это ужасно, но я чувствую ответственность перед Подземным народом. Поэтому, когда я почувствовал, что в приграничье появился Слышащий, я пришёл за тобой. Помоги нам. Ты наша последняя надежда.
– Постой… – спросил я. – Таури-Мо сказала, что в неких Тайных пещерах сохранились подземники, которых не затронуло проклятие и не поразило безумие. Это так?
– Так, – кивнул предводитель. – Но проклятие всё равно затронуло их. Они бесплодны. Все до единого. Так что они тоже обречены.
– Но ведь у вас тоже не рождается больше детей… – протянул я.
– Именно так, – ответил предводитель. – А это значит, что пришло время моему народу либо исчезнуть с лика Нилезиса, либо снять проклятие и возродиться. Помоги нам.
Ох, мне действительно жаль их… жаль, несмотря ни на что… Но я не знаю, чем им помочь, действительно, не знаю… И никакой метод научного тыка тут не поможет.
Я с надеждой сжал в руке посох жизни, но на этот раз не почувствовал ничего. Никакого отклика. Неужели всё безнадёжно?
И тут моё правое бедро пронзила острая боль, словно от ожога.
========== Глава 31. Особенности работы с проклятиями ==========
Я с надеждой сжал в руке посох жизни, но на этот раз не почувствовал ничего. Никакого отклика. Неужели всё безнадёжно?
И тут моё правое бедро пронзила острая боль, словно от ожога. Я вздрогнул и непроизвольно поднёс руку в пострадавшей части тела, с удивлением натолкнувшись на привязанный к поясу мешочек. Нет, наличие самого мешочка меня не удивило – в здешней одежде карманы встречаются редко, а деньги и разные необходимые мелочи где-то хранить надо. Меня удивило другое – мешочек был очень горячим на ощупь.
Я распустил завязку горловины и вытащил какой-то небольшой предмет, замотанный в кусочек тряпицы. Именно этот странный предмет весьма чувствительно жёгся. Что за?..
С этой мыслью я распутал тряпицу и с удивлением уставился на небольшой овальный камень насыщенно-оранжевого цвета.
«Ой, дураки мы с тобой, Костя, ой, дураки… Ну, ладно ты толком не знаешь ничего, но я-то… Вот я идиота кусок!» – мысленно взвыл Фелька.
«Эй, это что, опасно? Это нужно выкинуть?» – внутренне запаниковал я.
«Даже не думай! – завопил мысленно Фелька. – Вот он, наш шанс – снять проклятие!»
«Фелька… – протянул я, – что это за штука?»
«А ты не помнишь? – фыркнул фарт. – Вспомни нашу первую встречу!»
И я вспомнил…
Лабиринт… Дорожка из камушков… Умирающий Фелька… И я, в полном ужасе, пытающийся освободить его… Я напряг память и вновь увидел всё как наяву:
… в центре лабиринта прямо под телом котёнка лежал, оказывается, изумительной красоты камень – нежно-зелёный, с золотыми просверками. Камень был размером с половинку куриного яйца, грани его на свету искрились. Я взял камень и вновь почувствовал, как в меня вливается ласковое тепло. Я опустил камень в карман джинсов, осторожно поднял котёнка на руки и стал возвращаться назад тем же путём, что и прошёл…
«Блин! Это ж тот камень! Из лабиринта! Но почему он так изменился?» – поразился я.
«Костя, это не простой камень… Такие камни встречаются очень редко, их называют Разрушитель Проклятий… Мы сможем помочь подземникам! Думаешь, маг, который хотел принести меня в жертву, зря положил камень в лабиринте? Мы, фарты, были когда-то созданы самой Изначальной Силой, как и некоторые другие существа на Нилезисе, а это значит, что за наше убийство следует неминуемая кара и вечное проклятие… Но маг, решивший принести меня в жертву, обладал огромной силой… он смог подчинить себе этот камень. И надеялся исполнить своё желание и не попасть под проклятие… Но ты забрал камень, а поскольку твои помыслы были чисты и ты спас меня, то камень ничем тебе не навредил. А сейчас он изменился, потому что чувствует проклятие… и хочет его поглотить…»
«Но там был один ты… А тут целый народ… А камушек-то маленький…»
«Костя, поверь, это без разницы. И хорошо, что у тебя есть посох Жизни. Когда камень поглотит проклятие, ты должен развеять его по ветру…»
«Интересно, как?»
«Камень нужно будет вынести из пещеры… подальше… Но, Костя, это будет больно, очень больно. Тебе больно… А взяв его в руки, тебе нельзя будет остановиться, понимаешь? Пока ты не вынесешь его, нельзя останавливаться. А потом ты должен дотронуться до него посохом Жизни и пожелать проклятию развеяться…»
«И всё?»
«Всё. Но ты можешь отказаться. Ты не представляешь, какая это боль…»
«Слушай, давай начинать уже. А то этот подземник на нас смотрит, как на чокнутых…»
«Ты что, не понял? Тебе придётся терпеть ужасную боль, если ты начнёшь ритуал спасения. Костя, я не знаю, я, правда, не знаю, сможешь ли ты вынести такое… Может, лучше сказать, что нельзя ничего сделать и попросту уйти? Я никому не скажу… и осуждать тебя не буду».
Чёрт. Не хочу быть героем. Ненавижу боль. Ненавижу, когда приходится решать такое. Но…
«Фелька, не дури. Раз уж я сюда пришёл, раз уж снять проклятие можно… Давай начинать, а?»
Фарт фыркнул, кивнул и высказался:
«Дурной ты, Костя… Самый настоящий Слышащий… Ладно, положи камень на середину зала и скажи этому подземнику, чтобы он позвал сюда всех. Всех кто есть…»
Я тряхнул головой и сказал предводителю, который всё это время с беспокойством наблюдал за нашим безмолвным диалогом, явно сомневаясь в моей психической нормальности:
– Мы можем попробовать. Позови сюда всех. Всех, кто остался – от мала до велика. Я хочу, чтобы сюда пришёл весь Подземный народ.
– Это не так трудно, – вздохнул предводитель. – Нас осталось не более двух сотен. Но многим из нас трудно передвигаться, их придётся нести, так что это займёт некоторое время.
– Ничего, – ответил я, – я не особенно тороплюсь.
Предводитель вызвал своих и отдал несколько коротких приказов. Слушались его со скоростью свиста, и очень скоро в зал стали прибывать первые подземники. Жалкое это было зрелище… Многие из них действительно не могли передвигаться, и их несли, некоторые, скрюченные в три погибели, ковыляли сами, да ещё и умудрялись помогать другим… В общем, очень скоро зал оказаться заполнен наполовину. По моим прикидкам подземников действительно собралось сотни две, не больше. Неужели, это всё, что осталось от некогда могущественного народа?
Похоже, что да. Посланцы предводителя возвращались по одному, приводя с собой последних задержавшихся. Наконец, в зале собрались все.
– Это всё? – спросил я предводителя.
Тот коротко кивнул, предварительно посмотрев на своих советников и увидев их кивки.
Я достал камень, который жёгся уже не так сильно, из поясного кошелька, прошёл в центр зала и положил его на пол. Камень сначала потемнел, а потом снова начала разгораться мутным оранжевым светом, словно почти потухший уголь, который начали усердно раздувать, чтобы развести костёр.
Я отошел в сторону и встал поодаль, рядом с замершим Фелькой. Некоторое время не происходило ничего – камень продолжал светиться, а подземники сидели неподвижно, не издавая ни звука, и глядели на него.
А потом… потом что-то произошло, но что – я не понял. Свет камня стал разгораться всё ярче, из него ударил сначала один оранжевый луч, потом другой… Яркое сияние стало окутывать сидящих и стоящих подземников, ряд за рядом, и они замирали совсем уж неподвижно, каменно, и даже, кажется, дышать переставали. Когда сияние окутало всех, от тел подземников стала исходить тонкая, похожая на вязь иероглифов, чёрная дымка. Она чёрными струйками втягивалась в камень, гася чистое яркое сияние, а сам камень при этом, казалось, становился чуть больше… нет, кажется… нет, больше, камень точно растёт… хоть и медленно…
Чёрная дымка превратилась в широкие, размазанные полосы, а потом в пелену, но ей всё не удавалось погасить свечение камня. Между тем в зале явственно похолодало, я поёжился и почувствовал, как жмётся к моим ногам фарт.
«Фелька! – позвал я. – Фелька!»
Но на этот раз фарт не откликнулся мне. Он продолжал жаться к моим ногам и дрожал мелкой дрожью. Я погладил его по голове… и в этот момент что-то снова изменилось. Чёрная дымка рассеялась, зато камень… нет, он не погас до конца, где в глубине его ещё сверкали огненные блики, но я чувствовал, что проклятие ушло из тел подземников, что оно заключено внутри камня. Значит, пора.
Я ещё раз потрепал по голове очнувшегося Фельку и спросил, глядя на неподвижных подземников:
«Почему они не встают?»
«Они не встанут, пока ты не развеешь проклятие окончательно, – отозвался Фелька. – Продолжай, раз начал».
Я подошёл к камню. Он изрядно подрос и был теперь размером почти с футбольный мяч. М-да, в одной руке я эту каменюку точно не унесу, а посох?
– Фель, – спросил я вслух, – посох дотащишь? А то у меня обе руки заняты будут.
Фелька вздохнул:
– Куда ж я денусь… Костя, ты только помни: возьмёшь камень – нельзя его положить, пока из пещеры не выйдешь. Иначе всё зря… да ещё и по тебе ударит. Не выживешь…
– Умеешь ты утешить, – хмыкнул я. – Ладно, хватай посох.
Фелька подхвати посох зубами точно посередине, а я наклонился, снял плащ и укутал им ладони, а потом осторожно поднял камень и двинулся к выходу. Фелька трусил впереди – правильный путь он явно чувствовал.
Я шёл следом. И сначала мне казалось, что всё вполне терпимо. Ну, дёргает ладони чуток – но жить можно. Но потом, когда мы покинули зал, боль стала постепенно усиливаться. Ладони не просто дёргало – их стало сначала припекать, а потом зажгло, как огнём. И камень стал становиться всё тяжелее, хотя я поначалу вообще не ощутил его веса.
Но я понимал, что останавливаться нельзя. И что если я положу камень, то погублю всех. Причём, не только подземников, но и себя. Так что альтернативы не было, и я шёл.
Руки просто выкручивало, боль добралась до плеч, спустилась огненной полосой по позвоночнику, скрутила судорогой живот. Ноги затряслись и стали ватными. Чёрт, как я вообще смог на всё это подписаться? Я не герой, не Слышащий, я простой парень Костя Саушкин, который хотел для себя самого простого счастья… Какого чёрта мне вообще приспичило помогать этим подземникам? Они же заслужили свою жалкую участь… Нет… так нельзя… как больно… Я и не знал, что может быть так больно…
Надо отвлечься… что-нибудь вспомнить… Что-нибудь хорошее… Соревнования, кубки, поездка в Москву, которую выиграл наш класс… Холёные, блестящие лошади, на которых мне разрешают кататься… доброе, сморщенное, как печёное яблоко, лицо конюха Герыча… Торт в столовке на день Именинника… мне попадается шоколадный – как я люблю…
«Правильно, – пробивается мне в сознание Фелька, – думай о хорошем… думай о хорошем, Костя… осталось не так много…»
Новенькие чёрные джинсы, купленные на призовые… вечеринка в комнате Серёги… пиво, музыка, песни под гитару… ох, если б нас воспиталка застукала – вот было бы шороху… Но она куда-то отлучилась, и мы тогда повеселились от души… Чёрт… больно… откуда это… лицо тёти… новая комната… разговор на кухне, отчаяние… Павел Иванович, по-хозяйски лапающий меня в машине… треск, темнота… Боль… БОЛЬ… Как же тяжело… Я должен остановиться. Должен отдохнуть…
«Нет! Нет! Не смей! Не сейчас! У тебя почти получилось! Костя, миленький, ну, давай! – я даже не сразу соображаю, кому принадлежит это упрямый надоедливый голос, а когда до меня доходит, что это – Фелька, и я вновь осознаю себя, то вижу, что до выхода осталось всего несколько шагов.
И я делаю эти шаги. А потом ещё несколько шагов. И ещё несколько. И только потом с облегчённым всхлипом почти роняю камень на траву. А потом беру у Фельки посох и направляю его на камень. Боль снова пронзает мои многострадальные, с трудом держащие посох руки, и я хрипло шепчу:
– Сгинь! Рассыпься!
А после этого даже с каким-то облегчением теряю сознание… и не вижу, как камень исчезает в яркой бело-зелёной вспышке.
========== Глава 32. Пробуждение героя ==========
Боль снова пронзает мои многострадальные, с трудом держащие посох руки, и я хрипло шепчу:
– Сгинь! Рассыпься!
А после этого даже с каким-то облегчением теряю сознание… и не вижу, как камень исчезает в яркой бело-зелёной вспышке…
Меня окружила полная, абсолютная темнота. Но эта темнота не пугала меня. Гладкая, как шёлк, мягкая, словно покрывало из нежнейшей шерсти, она приняла меня так ласково, так покойно… мне было хорошо в этой темноте. Я свернулся клубочком, словно эмбрион в материнской утробе, мне было покойно, уютно…и ничего не хотелось менять. Зачем? Я спас Подземный народ, снял проклятие… А теперь нужно отдохнуть… отдохнуть…
Не знаю, сколько прошло времени – мне показалось, целая вечность, но мой покой и уют был нарушен. Нарушен моими же собственными мыслями. Нет, здесь, конечно, хорошо… Но неужели это всё, что меня ожидает? Шёлковая, гладкая тьма… и вечный покой? Покой… Вечный? Я что, умер? Не-не-не, не согласный я. Я ещё столько всего интересного не видел! И вообще, я что – Жанна д’Арк – на костре девственницей помирать? И то, что костра не было, печали второго утверждения не меняет.
Спросите – а почему? А я отвечу – а с кем? Девчонок в нашем спортинтернате не было, в школе… В школе местные красавицы редко обращали внимание на интернатовских парней – мы ж в материальном плане не очень. Да и заняты постоянно – тренировки, соревнования, отборочные всякие... Так что я даже целовался всего раза три. Первые два раза – с девчонками и случайно, а в третий раз – с парнем и осознанно. То есть с его стороны осознанно, а я так оторопел, что даже в морду дать не смог. Честно говоря, не очень-то и хотелось, поскольку из всех трёх раз именно этот поцелуй оставил ощущения однозначно приятные. Я даже стал подумывать… о повторении, но тут в интернате появилась тётушка… и всё заверте…
Нет, покой, конечно, это хорошо, но мне не сто лет в обед. Хочу обратно!
Я распрямился и попробовал подвигать руками и ногами. Удалось. Только вот такое чувство, что я погружён в вязкий густой гудрон, и каждое движение давалось очень тяжело. К тому же моя попытка освободиться не понравилась тьме, которая явно считала меня своей законной добычей. В моё тело впились сотни малюсеньких иголочек, доставляя… нет, пока не боль, а отчётливый дискомфорт. Но я понял, что если буду продолжать – будет куда хуже.
И тут я возмутился. Я страшно не терпел, когда меня к чему-нибудь принуждали. И желание оставаться во тьме испарилось без следа. Я стал бешено рваться, стараясь вырваться, хоть и сам не понимал, куда рвусь. Тьма вокруг недовольно зашипела, невидимые иголочки вонзились в тело, и меня пронзила боль. Ах, вот как? Врёшь, не возьмёшь! Я сосредоточился, «включил» второе зрение и попытался разглядеть хоть что-то. И мне это удалось. Я успел разглядеть рядом с моим плечом тоненькую серебристую ниточку, которая была оборвана и почти исчезла. Недолго думая, я ухватился за эту ниточку и потянул, чувствуя, что к телу возвращается подвижность, а боль исчезает.
Тьма разочарованно взвизгнула, ниточка обвилась вокруг плеча, налилась серебристой силой и сама потащила меня куда-то наверх, к свету…
Я открыл глаза и осознал, что лежу на мягкой, хоть и не слишком широкой кровати, покрытой узорчатым вышитым пологом. Узор на пологе, кстати, чуть было не пошатнул мою неокрепшую психику, ибо там были парочками вышиты ярко-красные зубастые птички, напоминавшие страшненьких курочек с зубами и дистрофичных петушков с пушистыми сине-зелёными хвостами. Рассевшись по парочкам, эта краса неземная деловито целовалась. Я захихикал, полог тут же откинули, и я узрел радостно-обеспокоенное лицо Эрила:
– Костя! Ты очнулся!
– Ага… кхкх, – проскрипел я.
– Ой, ты ж, наверное, пить хочешь! – воскликнул Эрил и поднёс мне глиняную кружку с каким-то приятно пахнувшим травяным настоем. Я жадно, в два глотка, осушил её и спросил Эрила:
– Как вы? Всё в порядке?
– В порядке, – заулыбался Эрил. – Но как ты нас напугал! Трое суток без памяти валялся!
– Трое суток? – удивился я. Мне казалось, что я провёл во тьме целую вечность. Эрил же, похоже, понял мои слова по-другому:
– А ты как думал? Ты же столько сил отдал… Руки обжёг сильно… Такое сильное проклятие оказалось. Но ты его испепелил. Без остатка. Подземники чуть с ума от счастья не посходили. Ты для них теперь просто бог, почище самого Великого Сарайа…
– Тьфу, – поморщился я, – не упоминай ты про эту пакость… Значит, всё в порядке с подземниками?
– Ага, – радостно кивнул Эрил. – Погоди, вот окрепнешь малость, они сюда непременно пожалуют. Они ж теперь красавцы писаные.
– А Нирка как? А Тонто? – продолжал спрашивать я.
– С ними всё хорошо, – улыбнулся Эрил. – Нирка в Тонто души не чает, а он такой шустрый и разумный оказался. Бегает, болтает что-то… Фелька с Ромашем его стерегут… по очереди. А то удерёт куда-нибудь – не угонишься.
– Вот и хорошо… – потянулся я, и мой живот жалостно забурчал.
– Погоди, – заявил Эрил, – ты ж ведь ещё и голодный… Что-то я от радости соображаю совсем плохо… Сейчас что-нибудь сообразим. Наверное, Таури-Мо встала уже.
– А что, сейчас утро? – поинтересовался я.
– Ага, раннее, – отозвался Эрил. – Все спят ещё.
– Не буди, – попросил я.
– Ладно, – кивнул Эрил, – я сейчас сам попробую что-нибудь найти…
– Нет, погоди… – я откинул одеяло и попытался встать. Голова ожидаемо закружилась, и Эрил тут же оказался рядом, чтобы поддержать меня.
– Ты что? – обеспокоился он. – Лежи, лежи…
– Вот уж нет, – усмехнулся я. – Я трое суток пластом лежал, догадываешься, что мне надо?
Эрил слегка покраснел, но помог мне добраться до так называемого «отхожего места», так что очень скоро я испытал несказанное облегчение. К тому же силы потихоньку прибывали, голова перестала «плыть», и я с удовольствием умылся холодной водичкой над тазиком, с помощью Эрила натянул штаны и рубаху и прошёл на кухню, где уже бодро гремела сковородками успевшая проснуться Таури-Мо.
Узрев меня, она всплеснула руками и бросилась обнимать:
– Очнулся… какой же ты молодец, сынок… Садись, давай, я сейчас кашки сварю… лепёшек напеку… ты погоди, погоди…
Я обнял пожилую женщину в ответ и сказал:
– Не надо торопиться. Я обожду. И вообще, может, помочь чем?
В ответ меня усадили на лавку, сунули в руки кружку с очередной порцией травяного настоя, который Таури-Мо явно держала за средство от всех болезней, и велели отдыхать. А сама Таури-Мо захлопотала, готовя завтрак, попутно усадив Эрила за нарезку овощей, с которой князь, кстати, справлялся вполне успешно, попутно рассказав мне, что же произошло после того, как я столь эпически бухнулся в обморок.
… После того, как мне удалось испепелить камень вместе с проклятием, подземники очнулись… и даже не сразу поняли, что за прекрасные существа их окружают. Только потом они поняли, что после падения проклятия к ним вернулся облик их предков. Всеобщему ликованию не было предела, а что касается Фельки, то он некоторое время пытался привести меня в чувство, но ему это не удалось.
Как сказал Фелька, выглядел я ужасно. Лицо стало серым, черты заострились, как у покойника, руки были обожжены почти до костей. Эти чёрные, жуткие ожоги заставили Фельку завыть почище оборотня в полнолуние. Немедленно прибежавшие подземники, узрев, в каком состоянии находится спасший их Слышащий, бросились за лекарствами и оказали мне первую помощь, аккуратно обработав ожоги и приложив к ним какой-то вонючий, но на редкость действенный бальзам, который они называли «горная смола». После этого подземники, а в особенности их предводитель, предложили оставить меня в подземном городе до полного излечения, но тут Фелька воспротивился и велел отвезти меня к Таури-Мо.
Подземники не решились перечить существу, связанному со Слышащим, и привезли моё бессознательное тело в дом Таури-Мо. Как их не прибили Эрил, Нирка и сама Таури-Мо – это отдельная песня. Возможно, решающую роль в этом сыграл вопль Фельки:
– Костя что, зря старался, проклятье снимал?
После этого Таури-Мо велела отнести меня в её спальню и принялась лечить зельями собственного изготовления и травяными настоями. Впрочем, мазью из «горной смолы» у неё хватило ума не пренебрегать, и я сейчас смотрел на свои руки, не находя на них ни малейшего следа тех жутких ожогов, о которых мне рассказывали.
Рассказ Эрила подошёл к концу, передо мной появилась миска с ароматной молочной кашей, но начать завтрак я смог не сразу. Сперва меня облизал проснувшийся Фелька, потом к завтраку спустились Нирка с Тонто, и мне досталась ещё порция радости от них обоих. Я только поразился, как хорошо стал выглядеть малыш, к тому же он вроде бы ещё немного подрос… Интересно… Тонто то лепетал что-то радостно, то пытался поймать ладошкой на столе солнечного зайчика и беспрестанно вертелся. Вот шило!
А потом приполз Ромаш, забрался мне на плечо и забавно потёрся об щёку – словно котёнок ласкается. Ну, вот, вся компания в сборе.
Я почувствовал, как где-то внутри разливается странное тепло. Значит, у всех всё в порядке. Здорово! Я с удовольствием ел удивительно вкусную кашу и горячие лепёшки, вставлял свои реплики в общую беседу и чувствовал себя спокойным и счастливым.
– Когда отправляемся? – спросил я Эрила. – Думаю, что я уже в порядке.
– Тогда, – улыбнулся в ответ Эрил, – чем скорее, тем лучше. А то у тебя есть шанс заключить выгодный брак.
– Че-е-го? – чуть не подавился кашей я.
– Да сыночек мой непутёвый… – проворчала Таури-Мо.
– Ктооо??? – не сразу сообразил я.
Эрил с Ниркой рассмеялись на два голоса.
– Нет, Костя, ты явно слишком долго спал! – хихикнула Нирка.
И тут до меня дошло:
– Предводитель подземников!
– Его, – хмыкнул Эрил, – между прочим, Маурил зовут. И когда он привёз тебя сюда, он очень расстраивался. А потом все три дня ездил тебя навещать. И, знаешь, в нём сохранилась память сына Таури-Мо.
– Да, – кивнул я, – он говорил мне… Только имени не назвал. А вы как, Таури-Мо?
Я же помнил, что старуха хотела убить сына. Женщина вздохнула, присела на лавку рядом со мной и сказала:
– Он мой и не мой одновременно… Но я нужна ему, как мать… Я это чувствую.
Я взял ладошку Таури-Мо в свои и поцеловал:
– Знаете, Таури-Мо, вы потрясающая женщина…
Старая женщина смущённо хмыкнула и тихонько шлёпнула меня по плечу полотенцем. А я спросил:
– Эрил, так что ты там говорил про выгодный брак?
– Так Маурил хочет к тебе посвататься. По всем правилам, – ехидно заметил князь.
Ой, что-то он это как-то напряжённо произнёс… Неужели думает, что я соглашусь?
========== Глава 33. Сватовство с неожиданным исходом ==========
– Эрил, так что ты там говорил про выгодный брак?
– Так Маурил хочет к тебе посвататься. По всем правилам, – ехидно заметил князь.
Ой, что-то он это как-то напряжённо произнёс… Неужели думает, что я соглашусь?
Нет, конечно, Маурил – мужчина симпатичный, но с чего бы? Я ж его и не знаю почти. И с чего вдруг такая страсть? Или это просто желание получить Слышащего в личное пользование? Не, не согласный я. Я, конечно, понимаю, что Маурил радеет прежде всего о благе Подземного народа, но я-то тут при чём? Проклятие снято, так что флаг вам в руки, ребята, возрождайтесь!
– Не-не, – быстренько отозвался я, – я пока жениться не планирую. То есть супруга заводить. У меня на жизнь другие планы.
– Вот-вот, – проворчала Таури-Мо, – говорила я ему – глупость ты придумал несусветную. Слышащий ещё молоденький мальчик, а ты уже взрослый мужчина… Так нет, упёрся рогом. Пусть, говорит, мне Слышащий сам откажет.
Я только плечами пожал. Надо – откажем. Лично, письменно и в трёх экземплярах. Нет проблем. И сразу заметил, что Эрил расслабился и заулыбался. Ой-ой-ой… мне кажется, или мой лучший друг в этом мире на меня запал? Хотя, конечно, Эрил мне куда приятнее… Ещё раз ой-ой-ой… это что, внезапный выброс в кровь половых гормонов? Самое странное, что мне не женские прелести кажутся привлекательными, а мужские… Хотя в этом мире, похоже, к подобным вещам относятся насквозь философски. С другой стороны – у меня в этом плане опыта вообще нету… с девушками, в смысле. Как я могу сказать точно, что мне нравится, а что нет, если практически всю свою предыдущую жизнь провёл в компании особей своего пола… и надо сказать, частенько весьма привлекательных особей… ой-ой, да что же это такое-то? Поздний гормональный выброс? Всё, что я могу сказать – это полный пиздец, товарищи. Вилы. И как дальше быть – ну, я просто не представляю.
