Текст книги "Далекие странники (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 45 страниц)

– Ерунда. Собака покусала, – буднично отозвался Чжоу Цзышу.

Любой мастер боевых искусств знал о важности точек определения пульса, поэтому тщательно оберегал их. Великий Шаман, человек прямой и бесхитростный, на секунду замер от удивления.

– Какая же собака смогла до вас добраться? – спросил он, потянувшись к поврежденной руке Чжоу Цзышу.

Тот не нашелся, что ответить, но устроившийся рядом Вэнь Кэсин вспыхнул от обиды.

– Ну на, на! Укуси меня в отместку, и дело с концом, – предложил он, поднеся своё запястье к губам Чжоу Цзышу. – И так уже третью ночь отказываешься делить со мной спальню! Кто бы знал, что ты настолько мелочный.

Седьмой Лорд только присел с дороги и собрался выпить чаю, но поперхнулся от неожиданности. Гу Сян схватилась ладонями за лицо и отвернулась всем телом, тараторя, что ничего, ну вот совсем ничего не слыхала, иначе у неё уши бы отвалились со стыда. У Чжоу Цзышу дёрнулось веко, но он просто отвёл в сторону руку Вэнь Кэсина и невозмутимо напомнил:

– Мы на людях. Потрудись сохранять приличия.

Вэнь Кэсин устало улыбнулся, словно истратил последние силы на попытки растормошить кое-кого, и вперил немигающий взгляд в Великого Шамана. Тот спокойно положил пальцы на правое запястье Чжоу Цзышу и не отнимал их довольно долго. Всё это время Вэнь Кэсин прожигал Шамана глазами, будто ждал, когда на лице гостя распустятся цветы. Наконец, обследование подошло к концу, и Вэнь Кэсин быстро спросил:

– Ну что, как он?

Великий Шаман на мгновение замялся, но ответил честно:

– Хуже, чем я ожидал. Глава Чжоу, вы получали свежие травмы в последнее время?

Чжоу Цзышу небрежно одёрнул рукав, потýпился и ответил с лёгкой усмешкой:

– Когда бродишь по цзянху, нет-нет, да зацепишься за пару ножей.

Великий Шаман был уроженцем Наньцзяна, и черты его лица немного разнились с чертами жителей Центральных равнин. Глубоко посаженные глаза совсем не отражали свет и казались чернее самой черноты, пронизывая Чжоу Цзышу внимательным взглядом. Внезапно Шамана осенила догадка.

– Глава Чжоу, без надежды на успех я не стал бы травить вам душу, – объяснил он заботливо. – Не отчаивайтесь, вас можно вылечить.

Чжоу Цзышу поднял на него взор и натянуто улыбнулся:

– Если я всё ещё должен пожертвовать боевыми искусствами…

Он крепился из последних сил, но на миг лицо всё же дрогнуло, обнажая ломкую ранимость. Это выражение сразу исчезло, как обман зрения, но Великий Шаман успел ухватить суть и понимающе кивнул:

– Я больше не буду предлагать подобное. Я нашел лучший способ. Он сохранит и вашу жизнь, и ваше кунг-фу.

Вэнь Кэсин рывком выпрямился, собираясь заговорить, но Чжоу Цзышу опередил его вопросом:

– Если я сохраню и то, и другое, то какой ценой?

Взгляд Чжоу Цзышу мгновенно потемнел, сделался отстранённым и сосредоточенным, а лицо превратилось в нечитаемую маску – ни радости, ни волнения. Казалось, он не ведет беседу с целителем и давним приятелем, а заключает договор с врагом. Настороженно, аккуратно и тщательно, не упуская ни малейшей детали.

Не существовало абсолютно выгодных сделок. Нельзя было уместить в себя на одном обеде и рыбу, и медвежью лапу – всегда приходилось выбирать что-то одно.^[430] Чжоу Цзышу пожил не слишком долго, но давно усвоил урок про бесплатный сыр в мышеловке. Как бы он ни успокаивал себя доводами о дружеской помощи и непревзойдённом искусстве Великого Шамана, ничто в мире не давалось даром. Чжоу Цзышу был не в состоянии просто взять и поверить. Что точно могло навредить, так это глупые надежды.

Седьмой Лорд тихонько отодвинул в сторону чашку с чаем.

– За эти месяцы мы много где побывали, – сообщил он Чжоу Цзышу. – Ты не понаслышке знаешь об огромном влиянии шаманов Наньцзяна, поскольку сам некогда помог упрочить его. Обладая возможностями и знаниями, можно добыть самые ценные растения. На поиск редких трав у нас ушло чуть больше времени, но в конечном итоге удалось найти все составляющие.

Пока он рассказывал, Великий Шаман извлёк из складок одежд небольшой пузырек. Чжоу Цзышу взял его в руки и откупорил пробку. Внутри было полным-полно пилюль с горьковатым целебным ароматом.

– Принимайте по одной в полночь, – пояснил Шаман. – Лекарство сдержит разрушительное действие семи гвоздей и постепенно обезвредит их яд.

– Яд – это только полбеды, – предупредил Седьмой Лорд. – Гвозди нельзя спокойно вынуть, так как твои повреждённые меридианы не справятся с резким приливом ци. Раз ты отказываешься расстаться с боевыми искусствами, приготовься к тому, что выздоровление будет долгим и мучительным. Я бы никому не посоветовал такой путь, однако… – здесь он не сдержал улыбку. – Что-то мне подсказывает, что ты справишься.

– Чтобы в один момент рассечь все ваши меридианы, нам лучше заручиться поддержкой сильного мастера, – прибавил Великий Шаман. – Но вы можете проделать это и самостоятельно.

Услыхав такое заявление, Гу Сян, Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин, тихонько сидевшие в уголке, потрясённо переглянулись.

– А-а… вдруг он помрёт от разрыва… всех меридианов? – запинаясь, спросила Гу Сян.

Великий Шаман поднял голову и посмотрел на девушку.

– Вероятность этого высока, – не стал он отрицать. – Глава Чжоу достаточно вынослив, чтобы не погибнуть на месте, но необходимо будет поддерживать его сердцебиение и соединить меридианы в кратчайший срок.

– Вы имеете в виду, что его меридианы можно восстановить? – немедленно вклинился Вэнь Кэсин.

Великий Шаман просто кивнул.

– И вам это по силам? – просиял Вэнь Кэсин.

Великий Шаман помолчал, тщательно обдумывая ответ. Он всегда осторожно подбирал слова и не давал напрасных обещаний.

– Важно, чтобы глава Чжоу продержался до самого конца. Тогда я смогу быть на одну треть уверен в благоприятном исходе.

– Всего лишь на треть? – побледнел Вэнь Кэсин.

– Простите мою неопытность, – с сожалением произнёс Великий Шаман.

Но Чжоу Цзышу неожиданно рассмеялся так беззаботно, словно весь мрак с его души улетучился.

– Да забудьте вы про эту треть! – воскликнул он. – Я бы поставил на жизнь и при одной десятой уверенности. Терять-то нечего! Премного благодарен, меня всё устраивает.

Забрав бутылочку с пилюлями, он торжественно поклонился Великому Шаману и Седьмому Лорду.

Великий Шаман в ответ чуть заметно склонил голову, словно угостил Чжоу Цзышу горячим пирожком, а не вручил спасительное снадобье. Седьмой Лорд коротко улыбнулся.

– Попридержи свою благодарность, – попросил он Чжоу Цзышу. – Ты ведь знаешь У Си! Если он не отплатит тебе за давнюю услугу, этот глупыш до конца дней будет ворочаться по ночам.

Великий Шаман бросил быстрый взгляд на Седьмого Лорда, но не стал возражать и просто вернулся к делу.

– Восстановление меридианов – непростая задача, – ещё раз напомнил он Чжоу Цзышу. – Для начала нам надо выбрать подходящее место. Чем морознее там будет, тем лучше. Боюсь, что чувствительность к холоду сохранится у вас на всю жизнь. Но если вы будете аккуратно следить за здоровьем и развивать боевые способности, это не станет проблемой.

– Гора Чанмин подойдёт? – предложил Вэнь Кэсин, что-то прикинув в голове.

Пристанище бессмертных, обитель Древнего Монаха – этот высокогорный пик, укрытый вечными снегами, наполовину спрятанный от мира густыми облаками, обладал поистине легендарной славой. Великий Шаман всё обдумал и согласился:

– Почему бы не попробовать?

– Как удачно, что старый обжора задолжал мне бездну денег за прокорм! – немедленно оживился Вэнь Кэсин. – Пусть теперь привечает нас в своем логове. А-Сян!

– Я тут, – немедленно встрепенулась его подручная.

– Найди Е Байи, да поскорее, – приказал Вэнь Кэсин. – Если справишься, я заставлю сундуками с твоим приданым две улицы.

Гу Сян немедленно включилась в торг:

– Три улицы!

– Две с половиной, – отрезал Вэнь Кэсин, потрепав её по голове. – Кончай считать зубы дарёному коню и проваливай.

Потирая затылок, Гу Сян дернула за рукав Цао Вэйнина, чтобы вместе собраться в дорогу, но Вэнь Кэсин оттащил её жениха в сторонку.

– Меньше слушай эту лентяйку, иначе она совсем распоясается, – подсказал он Цао Вэйнину. – Как глава семьи ты не обязан паковать узлы. Лучше идём со мной… Это и тебя касается, Чжан Чэнлин! Ты который день увиливаешь от тренировок. Ждешь, когда шифу потеряет терпение? Ну-ка, кыш отсюда! А-Сюй, мы уходим, – кивнул он. – Беседуйте, сколько душе угодно.

С этими словами Вэнь Кэсин без дальнейших церемоний поволок к выходу Цао Вэйнина. Чжан Чэнлин заторопился сам. Украдкой глянув на шифу, мальчик заметил в его глазах сердитые искры и, поджав хвост, стремглав метнулся к двери. Через мгновение в комнате остались только Чжоу Цзышу, Седьмой Лорд и Великий Шаман. Обстановка сразу стала спокойной и благопристойной.

Седьмой Лорд посмотрел вслед Вэнь Кэсину и перевел взгляд на Чжоу Цзышу.

 – Твой… «друг из цзянху» – шкатулка с секретом, верно? Ты следовал за ним всё это время?

Чжоу Цзышу ничего не отрицал, но и не спешил с ответом, застигнутый врасплох догадкой Седьмого Лорда. Подняв глаза, он попытался определить, к чему был задан вопрос.

– Знаешь, что любопытно? Ты ему действительно дорог, – беззаботно улыбнулся Седьмой Лорд. – Что ещё любопытнее – я никогда не видел, чтобы ты был так поглощён другим человеком. Если подумать, это чертовски мило.

– – – – -

Выйдя в маленький дворик, Чжан Чэнлин прилежно повторял рифмы, шаг за шагом оттачивая последовательность стоек. Но сердцем и мыслями он витал далеко от занятий. Столько людей собралось в одном месте, столько событий произошло за короткий срок, что трудно было сосредоточиться на отработке навыков. Мальчик уже мечтал отправиться с Гу Сян и Цао Вэйнином на поиски Е Байи. В конце концов, Чжан Чэнлин не был совсем уж бесполезным идиотом! Пусть он был не самым сметливым и проворным отроком, но вполне мог пригодиться в дороге.

Чжоу Цзышу не особенно ругал ученика за историю с Чёрной Ведьмой Гу. Строго расспросив Чжан Чэнлина о подробностях, шифу удлинил его ежедневные тренировки на два часа^[431] и этим ограничился. С одной стороны, Чжан Чэнлин повёл себя опрометчиво, увязавшись за похитительницами Гао Сяолянь, но с другой стороны, парнишка показал свой потенциал. Было поистине поразительно, что наперекор жестоким испытаниям этот ребёнок сохранил чистое сердце! Чжан Чэнлин никогда не храбрился, но, если от него действительно требовалась смелость, он неизменно оправдывал ожидания. Чжоу Цзышу всегда считал, что птенцу полезно разок-другой приложиться о землю. Что толку расти целым и невредимым, вечно прячась под чужим крылом? Летать таким образом не научишься.

Чжан Чэнлин сам размышлял об этом. Он не мог вечно прятаться за спину учителя. Чжоу Цзышу муштровал его без перерыва – как крестьяне откармливают уток. И Чжан Чэнлин изо всех сил старался проглатывать всё, что клали ему в рот. Но шифу не мог до конца дней разжёвывать для него каждый кусок. Большинство знаний Чжан Чэнлин зазубрил, не понимая смысла, и уже чувствовал, что этого недостаточно. Чтобы продвинуться дальше, ему хотелось получить собственный опыт, проверить силы и обрести самостоятельность. Вдобавок здоровье учителя так пошатнулось, что сидеть у него на шее стало совестно. Долг платежом красен, и теперь Чжан Чэнлин только и думал, чем бы помочь шифу.

Стоило мальчику увлечься грёзами, как сложная цепочка движений распалась, и пришлось вернуться к началу. Вэнь Кэсин наблюдал издалека эти позорные попытки, но не вмешивался, поскольку сам пребывал в душевном раздрае. Одна треть уверенности в успехе! За свою жизнь Вэнь Кэсин бесчисленное множество раз попадал в ситуации, когда находился на волоске от смерти и такая вероятность была бы ему за счастье. Но сейчас речь шла не о нём, а об… А-Сюе!

Вэнь Кэсин очнулся от осторожного оклика Цао Вэйнина, которого он притащил с собой и совершенно о нём забыл. Молодой человек переминался с ноги на ногу, испытывая внезапный прилив боязливого почтения, вроде как при встрече с тестем. Гу Сян рассказывала, что Вэнь Кэсин её вырастил, поэтому «одарённый ученый» Цао старался вести себя очень вежливо.

– Вэнь-сюн хотел что-то обсудить, – решился он напомнить.

Вэнь-сюн молча смотрел на Цао Вэйнина некоторое время, в кои-то веки не зная, с чего начать.

– Мне было чуть больше десяти лет, когда я подобрал А-Сян, – произнёс он после глубокого раздумья. – Она была просто крохой, завёрнутой в одеяло. Я знал её родителей, их убили. Мать чудом успела спрятать девочку.

Цао Вэйнин не осмелился издать ни звука, внимая с выражением, близким к благоговению.

– На самом деле А-Сян мне не служанка, – продолжал Вэнь Кэсин. – Хотя мы обращаемся друг к другу, как господин и прислуга, А-Сян мне вроде младшей сестры… или дочери, раз уж я наблюдал за её взрослением, – он помолчал, улыбаясь, а затем добавил: – Мы долго жили там, где выживание само по себе – большая удача. Дурное место, не подходящее для детей. Я играл роль старшего при А-Сян, будучи подростком, и собрал на этом пути все шишки. Я обжёг ей рот до пузырей, когда впервые пытался накормить похлебкой… Не дать А-Сян умереть оказалось той ещё задачей, и временами мне было с ней очень нелегко. Но, по правде сказать, ей было со мной не легче.

Начав понимать, к чему он клонит, Цао Вэйнин рьяно пообещал:

– Господин Вэнь, могу заверить: каждый день и каждый момент своей жизни, отныне и до самой смерти, я не сделаю ничего такого, что подвело бы А-Сян.

Вэнь Кэсин глянул на него с призрачной улыбкой:

– Ох, не зарекайся.

Цао Вэйнин с упрямым видом поднял руку для клятвы:

– Небо и земля мне свидетели.

Испугавшись, что ему не поверят, «одарённый ученый» в отчаянии привел единственную в своей жизни цитату, которая не казалась смешной, пусть и была, как водится, перевернута с ног на голову: – «Даже вечные небо и земля однажды померкнут, только эта любовь не прервётся в веках».^[432]

Вэнь Кэсин поглядел на него со странным выражением лица.

– Ну а если А-Сян не та, кем кажется? – спросил он. – Если ты вдруг поймёшь, что совсем не знаешь её, что тогда?

– Не сомневайтесь, я знаю её, – выпалил Цао Вэйнин, – да я себя так не знаю, как А-Сян!

Вэнь Кэсин усмехнулся, подобрал из-под ног камешек и метко запустил его в Чжан Чэнлина, не забыв прикрикнуть:

– Хватит считать ворон, паршивец,^[433] давай всё заново!

«Не сомневайтесь, я знаю её…». Хорошо, что страхи А-Сян оказались напрасными.

Примечание к части

∾ 鱼与熊掌 – нельзя получить за один пир и рыбу, и медвежью лапу. Идиома принадлежит Мэн-цзы (4 век до н.э.), который однажды должен был выбрать между рыбой и медвежьей лапой, а затем написал целую книгу о том, как принять это решение. Акцент в китайской идиоме делается на том, что нужно делать выбор, а не на невозможности иметь и то, и другое. Медвежья лапа была деликатесом еще при династии Чжоу, в настоящее время медведи находятся под угрозой исчезновения и убивать их запрещено.

∾ В оригинале «шичэнь» (时辰) – два обычных часа по 60 минут.

∾ Оригинальная цитата из «Песни о бесконечной тоске» Бай Цзюйи: «天长地久有时尽, 此恨绵绵无绝 期»: «Много лет небесам, долговечна земля,// Но настанет последний их час.// Только эта печаль – бесконечная нить,// Никогда не прервется в веках.» (Перевод Л. Эйдлина), речь идёт об обречённой любви между супругой Ян и императором Сюаньцзуном.

∾ Сяогуй (小鬼) – маленький демон/ чертёнок.

Том 3. Глава 65. Душевное смятение

Разгорячённые тела переплелись на жарких надушенных простынях, воздух в комнате густо пропитался похотью. Да-Се безучастной и неподвижной тенью сидел в стороне. Пара на кровати входила в раж, их стоны становились всё безудержнее и громче. Приглядевшись, можно было заметить, что на этот раз постель делят двое юношей. Прошло немало времени, прежде чем страстные любовники растратили пыл. Вынырнув из истомы, они обменялись тревожными взглядами и набросили на себя одежду.

Когда участники спектакля, наскоро прикрывшись, подошли ближе и опустились на одно колено, глава скорпионов лениво отставил винную чашу. Придирчиво скривив губы, он скользнул взглядом по ещё пламенеющим лицам и телам молодых людей. В этот момент отворилась дверь, и на пороге показался высокий человек в маске, полностью скрывавшей лицо. Юноши у ног главы скорпионов вздрогнули от порыва холодного ветра, но их хозяин не поменял направление взгляда, словно ничего не заметил.

Продолжая начатое, Да-Се схватил одного из актёров за подбородок, заставил его запрокинуть голову и стал придирчиво изучать лицо. Черты юноши, казалось, были вырезаны из белоснежного нефрита. Стоило ему моргнуть – и глаза вспыхивали влажным блеском. Острый подбородок, тонкие изящные линии губ и бровей, бархатная кожа – он родился мужчиной, но с женской миловидностью.^[434] Да-Се покачал головой и презрительно бросил:

– Девкой был бы краше! Потрогал – будто пудры зачерпнул. Нет, опять не то.

Человек в маске вошёл так непринужденно, словно в комнате не происходило ничего особенного. Оглядев трясущихся от страха молодых людей, он пренебрежительно пожал плечами:

– Обычные мальчики для утех. Разве не все они на одно лицо?

Да-Се раздражённо махнул рукой. Словно получив императорское помилование, юноши низко поклонились, вскочили на ноги и стремительно выскользнули за дверь. Подливая себе вино, глава скорпионов не переставал разочарованно ворчать:

– Вот именно, что все на одно лицо! Скука. Если мальчишку не отличить от девчонки, какой толк менять одних шлюх на других? До сих пор жалею, что упустил единственную годную пару!

Человек в маске уселся напротив, не дожидаясь приглашения, и беспечно спросил:

– Неужели твои маленькие зверушки иногда сбегают?

Да-Се перевёл на него взгляд и неторопливо растянул губы в улыбке:

– Если бы мои! Увы, то была пара гостей с дурными намерениями. К слову, с одним из них вы давно знакомы. Насколько я понял, он является в ваших местах ключевой фигурой.

– Это был... он? – спросил человек в маске, преодолев минутное оцепенение.

– Кто его разберёт? – усмехнулся Да-Се.

Гость ещё немного помолчал, потом вскочил, словно не мог усидеть на месте, сцепил за спиной руки и заходил кругами по комнате, сосредоточенно бормоча себе под нос:

– Сперва он пропал, будто в воду канул, а теперь вдруг нарисовался – здесь и сейчас! Он собирался выследить Сюэ Фана и забрать ключ от Арсенала, но по-тихому, не привлекая внимания крупных кланов… А сам начал творить что-то невообразимое! Как думаешь, чего он добивается?

– Кто его разберет… – повторил Да-Се с видом полного безразличия.

Человек в маске вдруг перестал метаться и резко поднял руку.

– Ладно, не будем отвлекаться. Ты избавился от Сунь Дина?

Глава скорпионов пренебрежительно хмыкнул и ногой выбил из-под стола короб, который проскрежетал по полу через комнату и остановился точно перед гостем. Тот приподнял крышку носком сапога и увидел человеческую голову. Хотя разложение уже тронуло плоть, кроваво-красное родимое пятно на щеке было хорошо различимо, и человек в маске с облегчением выдохнул:

– Одним меньше. А ты молодец! Разделаться с прочими не составит труда. Ха! Что молчишь, Скорбящий Призрак, нечего сказать? – обратился он к голове. – Когда Чжао Цзин сеял ложные слухи о Сюэ Фане, все пропускали его болтовню мимо ушей. Только ты, Сунь Дин, как последний болван, заглотил наживку! Теперь ты моя добыча, уж не взыщи.

На словах «разделаться с прочими не составит труда» взгляд главы скорпионов коротко сверкнул, но эту мимолетную перемену скрыли опущенные ресницы.

– Да, с остальными можно не спешить, – веско подтвердил Да-Се. – Чуть позже эти проблемы решатся. Одна за другой.

В мгновение ока его лицо стало предельно сосредоточенным. Да-Се резко поставил на стол чашу с недопитым вином и сузил глаза:

– Теперь ближе к делу. Где настоящий Сюэ Фан и так называемый «ключ»? Неужели вы до сих пор не нашли ни одной зацепки?

Человек в маске покачал головой и ответил вопросом на вопрос:

– Но ведь и ты не нашел?

– Все это очень странно… И подозрительно, – недовольно поморщился Да-Се, – Сюэ Фан словно испарился из мира живых! Где же он в таком случае?

– Сюэ Фан подождёт. Мы займёмся им вплотную, когда отыщем все части Кристальной брони, – рассудил человек в маске. – Запросы Чжао Цзина растут не по дням, а по часам. Похоже, он уверен, что именно я прячу ключ от Арсенала. Тогда следующим шагом он переложит вину за пропажу Кристальной брони на Долину призраков и совершит нападение для укрепления своей власти. В Центральных равнинах полно безмозглых драчунов, которые творят беспорядки, но понятия не имеют, что происходит на самом деле. Большинство этих задир подливает масла в огонь, слепо подражая Чжао Цзину. Если завтра он возглавит хаос и укажет конкретную цель, многие с восторгом откликнутся. Вырезать Долину призраков – прекрасный задел для Чжао Цзина, с этого он и начнёт! – человек в маске холодно усмехнулся и прибавил: – Ничего страшного. Ведя дела с Чжао Цзином, я давно это предвидел и подготовился. Разве что…

Да-Се поднял голову:

– За чем дело стало? Ты ждал этого вашего Хозяина Долины?

Человек в маске усмехнулся:

– Хозяин Долины – всего лишь безумец, который отлично держит и наносит удары. Но и от безумца бывает прок: пусть он сразится с Чжао Цзином, а мы подождём в теньке. Поскольку Хозяин Долины уже пожаловал в Лоян и нанёс тебе визит, не откажи мне в маленькой услуге. Найди способ «нанять» эту уважаемую особу для грязной работы.

– Проще простого, – деловито кивнул глава Ядовитых скорпионов.

– – – – -

Пока Да-Се и человек в маске шлифовали свой заговор, непосредственные цели их интриг жили привычной жизнью. Чжан Чэнлин как раз улучил момент поговорить с Чжоу Цзышу о своём намерении отправиться на поиски Е Байи вместе с Гу Сян. Чжоу Цзышу в ответ закатил глаза и ответил двумя словами: «Мечтай дальше». Чжан Чэнлин остался стоять, где стоял, беззвучно хлопая ртом, но чуть погодя взял пример с господина Вэня и вцепился в шифу мёртвой хваткой.

Весь день мальчишка донимал несговорчивого учителя, таскался за ним хвостом и ныл без умолку. Дошло до того, что Чжоу Цзышу не смог вечером закрыться в спальне – Чжан Чэнлин просунул ногу в дверь и умоляюще поднял глаза, крепко вцепившись рукой в косяк.

– Пожалуйста, шифу, отпустите меня! – завёл он всё ту же шарманку. – Я себе не прощу, если буду сидеть, сложа руки. Я…

Взгляд шифу сделался опасным. Чжоу Цзышу никогда не отличался терпением, просто в этот день он был в добром расположении духа, вот и позволил маленькому нахалу вить из себя веревки. Но всему есть предел. Без предупреждения подняв ногу, Чжоу Цзышу нацелил её в грудь Чжан Чэнлина. Мальчик решил, что наставник проверяет его реакцию, и бойко перевернулся в воздухе, уклоняясь от удара. Но как только Чжан Чэнлин открыл рот, чтобы продолжить уговоры, Чжоу Цзышу коварно захлопнул дверь перед его носом.

Вэнь Кэсин незаметно пристроился в очередь за Чжан Чэнлином и теперь мог лишь скорбно вздохнуть о своих прекрасных, но безвременно почивших мечтах.

– Чистая работа. Теперь путь через дверь отрезан, – заключил он, печально оглянувшись на луну.

Чжан Чэнлин поник, как баклажан, побитый морозом. Жалобный тон Вэнь Кэсина заставил мальчика ощутить вину за то, что один старший не может попасть к другому. А Вэнь Кэсин продолжал безутешно сетовать на судьбу.

– Если человека долго держать в пустых покоях, у него начнут копиться неутолённые желания. Неутолённые желания приводят к помутнению рассудка, – рассуждал он как бы сам с собой. – Помутнение разума толкает на необдуманные поступки. А уж когда человек совершает необдуманные поступки…

Чжан Чэнлин, хоть и туговато соображал, но не был полностью безмозглым. Пока Вэнь Кэсин философствовал, вокруг него сгущалась смертоносная аура, которая становилась всё более осязаемой – так от томящихся на огне булочек поднимается густое облако белого пара. Сообразив, что дело худо, Чжан Чэнлин подпрыгнул на месте и дал стрекача. Вэнь Кэсин проводил его недоумённым взглядом, якобы не догадываясь, какая муха укусила мальчишку. После этого он приблизился к комнате Чжоу Цзышу с намерением постучать, но заранее упёрся свободной рукой в оконную раму. В конце концов, дверь была не единственным способом попасть внутрь! Даже если бы дошло до драки, Вэнь Кэсин был полон решимости сломить сопротивление, чтобы реализовать своё новообретённое стремление стать цветочным вором. Всё лучше, чем ничего…

Дверь отворилась так внезапно, что Вэнь Кэсин, уже решившийся на крайние меры, подскочил от неожиданности и оцепенел. Такое нечасто с ним случалось, но в этот раз изумление было слишком велико. Даже когда Чжоу Цзышу чуть посторонился, приглашая его войти, Вэнь Кэсин не поверил своим глазам и, бестолково заикаясь, пролепетал:

– Ты что… Ты меня впускаешь, да?

Чжоу Цзышу посмотрел на него в упор и приподнял бровь.

– А ты против? В таком случае, доброй ночи.

Вэнь Кэсин поспешно оттолкнул его руку, не дав затворить дверь, и ужом протиснулся в комнату, сияя от предвкушения.

Увы, Чжоу Цзышу и не думал ложиться в постель. Не поднимая глаз, он зажёг свечи, разлил чай по двум чашкам и устроился за столом – всё с видом глубокой задумчивости, как перед серьезным разговором.

Сперва Вэнь Кэсин наблюдал за основательными приготовлениями с видом бесшабашного веселья, но постепенно его ухмылка растаяла. Покрутив в руках чашку, он не сделал ни глотка, но всё-таки сел на стул. Откинулся на спинку, скрестил ноги и воззрился на Чжоу Цзышу.

– Ну и что ты хочешь сказать всем этим? – не выдержал Вэнь Кэсин. – Ты внезапно надумал довериться мне душой? Или телом? Или…

Чжоу Цзышу прервал его сухим смешком и вскинул глаза:

– Хозяин Долины Вэнь, а ты ничего не хочешь сказать мне?

Вэнь Кэсин подавился готовой сорваться с языка остротой. Он уже набрал в лёгкие воздух, но только улыбнулся и покачал головой. На какое-то время повисло молчание.

– Великий Шаман Наньцзяна производит впечатление одарённого и надёжного человека, – в итоге нашёлся Вэнь Кэсин. – Я со спокойной совестью доверю тебя его заботам.

Чжоу Цзышу обмакивал в чай кончик пальца и выводил бессмысленные узоры на столешнице. Дождавшись ответа, он уточнил:

– На этом всё?

Вэнь Кэсин поднял голову, чтобы встретить его взгляд, и нечаянно засмотрелся на тонкое лицо в тёплом свете лампы. Казалось, что они знакомы тысячу лет – столько накопилось воспоминаний! Однажды увидев лопатки Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин так и не смог избавиться от наваждения. Когда они чуть сблизились, Чжоу Цзышу понравился ему как человек. А следующее открытие окончательно выбило землю из-под ног Вэнь Кэсина: так вот, каким был таинственный глава Тяньчуана! В тот момент Вэнь Кэсин почувствовал, что во всём мире не отыщет души роднее. Это было как встретить своё отражение. Они с Чжоу Цзышу оба были одинокими волками, которые, угодив в охотничий капкан, тщетно пытались вырваться и могли безжалостно отгрызть себе лапы ради свободы.

С тех пор Вэнь Кэсин зачарованно следовал за Чжоу Цзышу и неустанно наблюдал за ним. Если один из них жил, как хотел, почему другому нельзя было жить так же? Это откровение обрушилось на Вэнь Кэсина, словно удар молнии. Чем дольше он обдумывал новую идею, тем глубже в неё погружался, пока не потонул с головой без надежды выплыть…

Неодолимо, как бы помимо воли, он потянулся к Чжоу Цзышу и обхватил его лицо. Поскольку ладони Вэнь Кэсина были сплошь в мозолях и шрамах, он согнул пальцы, чтобы нежно коснуться обветренной, чуть прохладной щеки.

– Не смей умирать, – вырвалось у него. – Если ты умрёшь, а я останусь, мне будет бесконечно одиноко.

Чжоу Цзышу сжал запястье Вэнь Кэсина, но не отстранился.

– Был бы шанс, а я не сдамся, – пообещал он с улыбкой. – И жизнь, и боевые искусства мои по праву. Небеса вручили мне эту судьбу, теперь пусть попробуют отобрать её!

Ощутив его дыхание на своих пальцах, Вэнь Кэсин смежил веки и пробормотал, как в полубреду:

– В тот год сова выбила из рук крестьянина чашу с алой водой…

Не отводя взора, Чжоу Цзышу спокойно повторил вопрос, который уже задавал однажды:

– Крестьянин из глухого села нёс чашу с алой водой?

На губах Вэнь Кэсина медленно проступила улыбка:

– Вода была бесцветной, пока не заалела от человеческой крови.

Чжоу Цзышу оставил обмен загадками, но смотрел так же неотрывно. Через пару мгновений Вэнь Кэсин вышел из задумчивости. Его глаза, обращённые во тьму прошлого, снова поймали свет свечи и насмешливо прищурились.

– Переспи со мной хоть разок, А-Сюй! – предложил он весело. – Ну что тебе стоит? Зато у нас обоих останется кто-то в душе! Тогда ты не умрёшь так легко, да и я тоже. Разве плохо придумано?

Вэнь Кэсин шутил и поддразнивал, но Чжоу Цзышу не подхватил игру, продолжая вглядываться в него со странным блеском в глазах, и лишь после долгой паузы спросил:

– Ты говоришь от сердца?

Вэнь Кэсин коротко усмехнулся и подался к нему всем телом.

– Разве ты не чувствуешь? – шепнул он губами в губы.

Озадаченный Чжоу Цзышу не сразу подобрал слова.

– Нет, – признался он глухо. – Я… слишком редко сталкивался с искренностью и не научился её отличать. Скажи мне сам.

Пальцы Вэнь Кэсина поднялись по его плечу и скользнули выше, распуская стянутые узлом волосы. Тяжелая волна чёрного шелка обрушилась каскадом, обрамляя лицо Чжоу Цзышу и делая его строгую мужественную красоту более мягкой и хрупкой. Вэнь Кэсин проглотил ироничную ухмылку и произнёс тихо, но без колебаний:

– От сердца.

После этого он зажмурился и припал к губам Чжоу Цзышу, словно кинул якорь на бездонную глубину, где уже не было сомнений и оговорок. Чжоу Цзышу медленно поднял руку, надолго задержал её в воздухе и, решившись наконец, опустил на плечо Вэнь Кэсина, сминая пальцами ткань его одежды. В тот же миг снаружи донёсся истошный вопль.

Затуманенные глаза Чжоу Цзышу сразу прояснились, и он напряжённо застыл. Вэнь Кэсин тоже замер и прервал ласки. Отвлёкшись, они нарушили шаткое равновесие и свалились на пол, не успев разомкнуть объятия. Вэнь Кэсин с окаменевшим лицом опустил глаза, привел в порядок одеяния Чжоу Цзышу, следом запахнул собственное ханьфу и смиренно уточнил:

– Что ты предпочитаешь в такой момент? Мне сварить из незваного гостя бульон или потушить его в соевом соусе?

Примечание к части

∾ Намёк на гадание по физиогномике. Полная фраза будет звучать так: «男生女相主富贵, 女生男相多劳累», или «мужчина с женским лицом обречён на богатство, женщина с мужским лицом обречена на труд». Это затрагивает две темы: 1) Красота – главное мерило ценности женщины в древнем Китае. 2) Враждебное отношение к «женоподобным» мужчинам, вероятно, является относительно новым явлением в китайской культуре и происходит от западных нравов и идеалов (начиная с распространения учения миссионеров-иезуитов).