Текст книги "Далекие странники (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 45 страниц)

Он не подал ни одного знака, не произнёс ни единой команды, да и отзвуки его гневных слов ещё звенели в воздухе, когда восемь скорпионов в чёрном возникли в углах комнаты, словно соткавшись из теней. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин не казались удивлёнными, а последний наконец перестал сдерживать смех.

– О, небо! – воскликнул он в непритворном веселье. – Оказывается, мои способности любовника должны были предстать на суд столь широкой публики! Как неловко-то вышло! Господа, вы специально выстроились в круг, чтобы наблюдать с удобством?

Скорпионы не собирались тратить слова попусту и без предупреждения все как один ринулись в атаку. Чжоу Цзышу швырнул им навстречу маленький стол, чтобы иметь возможность отступить, пока противник вновь смыкал ряды. Близилась полночь, в груди Чжоу Цзышу начала ворочаться тупая боль, и не было смысла строить из себя непобедимого мастера. Поскольку мудрый человек всегда знает, когда отступить, он бросил Вэнь Кэсину:

– Оставляю их на тебя, – затем увернулся от атаки одного из нападавших, прыгнул в окно, выбив створки ногами, и был таков. Вэнь Кэсин кривовато усмехнулся – впервые в жизни ему поручили прибрать чужой беспорядок.

Как только Чжоу Цзышу исчез из поля зрения, тактика боя Вэнь Кэсина утратила всякий намёк на милосердие. Он схватил первого попавшегося скорпиона за голову и в мгновение ока лишил его жизненных сил. Глазные яблоки несчастного вылезли из орбит, кожа сморщилась, а тело превратилось в высохшую мумию.

Вэнь Кэсин отбросил труп, посмотрел на свою ладонь и равнодушно хмыкнул.

– Се-сюн, зачем же так злиться на безобидную шутку?

Глава Ядовитых скорпионов вернул самообладание, поднял руку, приказывая подчинённым отступить, и с едва заметной опаской спросил:

– Кто ты?

Вэнь Кэсин неверяще изогнул бровь:

– Разве ты до сих пор не догадался, кто я такой? Не заставляй меня думать, что ты и твоя маленькая шайка совершенно никчёмны!

Уголок глаза Да-Се нервно дёрнулся – похоже, он что-то понял. Вэнь Кэсин понизил голос, будто не хотел, чтобы кто-то их подслушал, и с застывшей на лице усмешкой продолжил:

– Мы оба идём неправедными путями. Зачем чинить друг другу неприятности?

И, развернувшись, направился прочь. Лицо его было совершенно лишено злости или жажды убийства, на губах блуждала улыбка, но вокруг витала такая мощная убийственная аура, что её было невозможно игнорировать. Ни один ядовитый скорпион не осмелился шелохнуться.

Да-Се внезапно окликнул его:

– Разве ты не хочешь узнать, кто нанял отряд самоубийц?

Вэнь Кэсин бросил взгляд через плечо:

– Большое спасибо. Но я разобрался.

С этими словами он выпрыгнул в окно и полетел за Чжоу Цзышу. Через пару мгновений, когда силуэт Вэнь Кэсина уже растворился во мраке ночи, ушей Да-Се коснулся его тихий голос:

– Будь я слишком глуп, чтобы догадаться – думаешь, полчища мелких призраков, жаждущих власти над Долиной, не содрали бы с меня шкуру ещё много лет назад?

– – – – -

Чжоу Цзышу не торопился возвращаться на постоялый двор. По пути он размышлял о покалеченных отравой людях из подземной темницы скорпионов и о Призраке Сплетника.

Очевидно, Призрак Сплетника узнал Вэнь Кэсина ещё в пещере, но не отказался от намерения убить его. Это могло означать гораздо более запутанную интригу, чем представлялось на первый взгляд. Призрак Сплетника не казался особо способным и опытным, чтобы проявлять чрезмерную амбициозность. Кто-то стоял за его действиями.

Но кто?

Сунь Дин в багряных одеждах водил их за нос?

Или, если верить последнему, это был Призрак Висельника Сюэ Фан без одного пальца на руке?

Издалека послышались приближающиеся шаги...

Стояла глубокая ночь. Для дозорных, отбивающих в гонг часы, было слишком поздно. Чжоу Цзышу нырнул в переулок и постарался подавить гвозди «семи отверстий на три осени» с помощью нэйгуна,^[396] чтобы те не шевелились слишком активно. Затем он внимательно прислушался к окружающим звукам. Шаги раздавались всё ближе и ближе. Их темп сбивался, но определенно можно было сделать вывод, что человек владел цингуном. По непонятной причине его дыхание было затруднено, как будто… он был ранен?

Прежде чем спасавшийся бегством незнакомец показался из-за угла, Чжоу Цзышу услышал, что кто-то подходит к нему сзади. Выпрямляясь, он сложил пальцы в когти^[397] и в развороте нацелил удар в чужое горло. Но остановил руку на полпути. Вэнь Кэсин похлопал себя по груди и с непритворной обидой посмотрел на Чжоу Цзышу, проговорив одними губами:

– Покушение на супруга. Снова!

Чжоу Цзышу убрал руку и отвернулся, продолжив смотреть в том направлении, откуда раздавались шаги.

Силуэт бегущего человека оказался знакомым. Зелёная Лиса Лю Цяньцяо – когда-то она пыталась завлечь Чжоу Цзышу в ловушку из-за Кристальной брони. На этот раз изуродованное шрамом лицо Лисы не было замаскировано. Её одежда находилась в крайне плачевном состоянии, растрёпанные волосы спутались, а по уголкам рта виднелись потёки крови.

Чжоу Цзышу раздосадованно свёл брови к переносице, но не успел вмешаться —рука Вэнь Кэсина протянулась из-за его спины и обхватила за талию, поймав в ловушку.

– Перестань подавлять гвозди, иначе завтра будет больнее, – раздался шёпот возле самого уха. – Давай просто постоим здесь немного и переждём.

Чжоу Цзышу нахмурился ещё больше и собрался возразить:

– Как насчёт…

Вэнь Кэсин шикнул, крепче обняв в ответ. Необычайно тонкая нить ци текла из его ладони, проходясь по меридианам Чжоу Цзышу и помогая стабилизировать течение энергии. Вэнь Кэсин был чрезвычайно аккуратен, опасаясь, что усиление потока разбередит гвозди.

Чжоу Цзышу набрал в грудь воздуха, но передумал что-либо говорить и сопротивляться заботе. Через секунду он расслабился, закрыл глаза и постарался сосредоточиться на выравнивании дыхания. Кто бы ни бежал мимо, ему придётся подождать, пока отступит ночная боль.

– – – – -

Двое мужчин так и не вернулись на постоялый двор. Тем временем Чжан Чэнлин решил не упускать из виду воронью стаю женщин в чёрном.

Подходить к ним слишком близко мальчик не решался. Чтобы его не узнали и не обнаружили, Чжан Чэнлин подобрал с обочины комок липкой грязи, который растёр по лицу. Старательно испачкав одежду, он распустил и взъерошил волосы в спутанные космы, превратившись в неприметного нищего.

После целого дня преследования у Чжан Чэнлина создалось впечатление, что женщины в чёрном могли быть странствующими аскетами – пешие, они держали очень быстрый темп и не делали привалов на отдых. Лишь когда начали сгущаться вечерние сумерки, их группа остановились у небольшого гостевого дома.

Наблюдая издалека, Чжан‌ Чэнлин сочувствовал Гао Сяолянь – выпавшее на её долю испытание, должно быть, приносило благородной девице неописуемые страдания. Постоянно понукаемая жёсткими пинками и рывками, через день или два она могла упасть без сил.

Решение следовать за похитительницами Гао-цзе Чжан Чэнлин принял в приступе храбрости. Испытав кураж однажды, он не мог противостоять второй, ещё более нахальной мысли: спасти деву Гао, выкрав её под покровом темноты!

Когда последняя женщина из группы скрылась за дверью гостевого дома, Чжан Чэнлин щедро измазал руки в грязи и вошёл внутрь, делая вид, что просит подаяние. Побродив по помещению, он покинул здание с горстью медяков в руке, запомнив, в какую комнату втолкнули Гао Сяолянь.

Сев на ступеньки постоялого двора, Чжан Чэнлин обнял худые острые коленки и опустил голову. Он в самом деле выглядел, как оборванный попрошайка, на каких никто не обращает внимания. Несмотря на объявленную эру процветания, детей-побирушек можно было встретить повсеместно.

Чжан Чэнлин проторчал на крыльце до поздней ночи, прежде чем наконец выпрямился, размял онемевшие руки-ноги и приготовился реализовать свой план по спасению юной девы. Пробираясь крадучим шагом по коридорам, он бормотал рифму «облёта девяти дворцов», словно это была магическая мантра, дарящая силу и удачу. Внезапно с потолка упала тёмная тень, застигнув его врасплох.

Это была одна из женщин в чёрном! Не дав ни секунды на обдумывание ситуации и не сказав ни слова, она напала.

Чжан Чэнлин не шибко-то был уверен в своих умениях, но все же он много месяцев обучался у двух великих мастеров кунг-фу. Дни тренировок, помноженные на усердие, сильно его изменили: и не сравнить с бесполезным тюфяком, каким он был раньше! Вместо того, чтобы пойти в лобовое столкновение, мальчик скользким угрём кружил вокруг противницы, успевая при этом атаковать.

Несколько секунд спустя женщина в чёрном, казалось, что-то заметила, издала лёгкое удивлённое хмыканье и исчезла – сгинула прямо перед глазами Чжан Чэнлина!

Даже с достигнутым прогрессом в кунг-фу Чжан Чэнлину недоставало боевого опыта. Он испуганно застыл, озираясь по сторонам в попытке уловить признаки движения. Женщина внезапно материализовалась за его спиной, и Чжан Чэнлин почувствовал, как от шеи по телу расходится онемение.

Чужая рука зажала ему рот: мальчишку похитили.

Примечание к части

∾ Бумаги сюань – бумага высочайшего класса для каллиграфии и живописи. Технология её изготовления внесена в список нематериального культурного наследия Китая.

∾ Вышел за петуха – следуй за петухом, вышел за собаку – следуй за собакой – одна из многочисленных китайских поговорок о том, что женщина должна безропотно принять свою судьбу и всегда слушаться мужа, кем бы он ни был: 嫁鸡随鸡嫁狗随狗. Поговорка интересна тем, что у образов животных в ней есть ещё и второй смысл. Китайские слова «курица» (ji) и «собака» (gou) близки по звучанию словам «нищий» (qi) и «старик» (sou). Истоки поговорки, впрочем, с тем же смыслом, отходят к словам «выйдешь за нищего – следуй за ним, выйдешь за старика – следуй за ним».

∾ Нэйгун (内功, дословно «внутренняя работа») – искусство совершенствования способностей человека. Использует медитации, физические и дыхательные упражнения.

Том 3. Глава 59. Дороги снова пересекаются

Примечание к части

Дорогие друзья! В связи с небольшим, но очень важным и радостным событием для нас – а это первая тысяча лайков! Мы решили опубликовать главу раньше положенного времени, чтобы порадовать вас, а также в знак нашей признательности, за ваши отзывы и за то, что выбираете наш перевод! Спасибо вам большое!

У Чжан Чэнлина осталась всего одна мысль: «Вот и всё, мне конец!»

Пока его опекал Чжоу Цзышу, их дела могли идти хорошо, плохо или как попало – при любой погоде шифу знал, как поступить. Этот человек был рождён для неусыпного бдения и стремительного реагирования. Глупо было состязаться с ним или Вэнь Кэсином в гибкости и быстроте ума, поэтому Чжан Чэнлин с удовольствием оставался несмышлёнышем и не засорял понапрасну голову. Но как только уповать стало не на кого, его котелок начал варить на полную.

Почему кучка одетых в чёрное женщин таскала за собой Гао Сяолянь, хотя она их откровенно бесила? Такая обуза непременно задержит в дороге. Ещё и корми её! Видимо, Гао Сяолянь представляла какую-то ценность, иначе её давно бы отправили на тот свет. В цзянху всегда хватало мерзавцев, готовых убить за здорово живёшь. Но тогда… Тогда и его, Чжан Чэнлина, должны были прихлопнуть на месте! А если взяли живым, то только для получения ценных сведений.

Станут ли его пытать – вот что интересно! Чжан Чэнлин принял твёрдое решение: как бы над ним ни издевались, нельзя называть свое настоящее имя. Это только прибавит проблем при его печальной известности… Но что, если Гао Сяолянь его выдаст?

Обрывки идей хаотично роились в мозгу Чжан Чэнлина, пока незнакомка тащила его из гостевого дома, будто мешок с картошкой. Лишь найдя темный угол за конюшней, женщина перевела дух и поставила пленника на землю. Юный герой вовсю таращил глаза, разрываясь между изумлением и паникой, пока похитительница одну за другой распечатывала его акупунктурные точки. После этого она сдёрнула с лица маску и сердито осведомилась:

– Это ведь ты, Чжан Чэнлин? Маленький недоумок!

Чжан Чэнлин ошарашенно разинул рот и чуть не зарыдал от счастья.

– Гу Сян-цзецзе! – воскликнул он дрожащим голосом и уже готов был кинуться «сестрице» на шею, но Гу Сян непреклонно выставила перед собой ладонь.

– «Мужчины и женщины, толстые или худые, не должны прикасаться друг к другу»,^[398] – процитировала она торжественно. – Я больше не свободна, так что оставь свои телячьи нежности.

Чжан Чэнлин часто заморгал и непонимающе оглядел её с головы до ног. Лишь через минуту он всё-таки сложил два плюс два.

– Несвободна… А! Хочешь сказать, ты стала женой Цао-дагэ? – спросил он радостно. – Теперь вы с ним спите под одним одеялом?

Гу Сян стремительно покраснела, и её брови поднялись почти вертикально.

– Что за бесстыдство? – осведомилась она свирепо. – От какого ублюдка ты набрался таких слов?

Молодые дамы, даже самые решительные, всегда отличались от женщин постарше тем, что смело сплетничали о чужих любовных делах, но говорить про себя самих отчаянно стеснялись.

Вот только Чжан Чэнлин был чересчур невинен, чтобы это понять. Ни дома, ни в изгнании никто не обсуждал с ним игры в «тучку и дождик». Он лишь выхватывал обрывки слов из взаимных поддразниваний своих непутёвых наставников. Поэтому в детском воображении Чжан Чэнлина муж с женой непременно делили одеяло, и в этом не было чего-то тайного или постыдного. Такой вот ритуал, вроде обмена свадебными чашами.^[399] С некоторых пор Чжан Чэнлин считал одеяло священным предметом и очень удивился, когда Гу Сян решила надавать ему по шее в воспитательных целях.

Тем не менее, мальчик не забыл пробормотать мантру, ускользая от удара. Это уже стало его стилем: не повторив мнемонические рифмы, Чжан Чэнлин не мог начать последовательность шагов. Гу Сян была повторно поражена. Во время короткой схватки на постоялом дворе она заметила, что мальчишка стал лучше владеть кунг-фу. Некоторые приемы даже показались Гу Сян знакомыми, по ним она и узнала в потёмках Чжан Чэнлина. Теперь она резко остановилась и окинула своего противника внимательным взглядом.

– Вижу, ты подтянул боевые умения, – сделала вывод Гу Сян. – Мы не виделись всего ничего, а ты так резко поумнел в разных вопросах! Твой учитель и мой хозяин явно должны быть неподалеку.

Чжан Чэнлин набрал воздуха в легкие и поведал ей, как два бессовестных негодяя кинули беззащитного ребенка в окружении врагов. Дослушав душераздирающий рассказ, Гу Сян сердито сплюнула и наградила его подзатыльником.

– Выходит, ты достаточно оперился, чтобы вылетать из гнезда? – возмутилась она. – Поэтому тебя сразу потянуло на подвиги? Даже я и… Цао-дагэ не решаемся действовать сгоряча. Ты хоть знаешь, за кем вздумал следить?

Пока она негодовала, со стены спрыгнул человек в маске и чёрной женской юбке. Только голос у него был мужской.

– А-Сян, куда ты запропастилась? – спросил он с тревогой. – Я уже начал волноваться…

Заметив Чжан Чэнлина, человек замер и молча снял маску. Это был не кто иной, как Цао Вэйнин. Он изумленно распахнул глаза, а потом протянул руку, указывая на старого знакомого.

– Да это же тот мальчонка, Чжан Чэнлин! Но почему ты вымазался, как ярмарочный шут, сяо Чжан?^[400] И где твой учитель?

Чжан Чэнлин открыл рот, чтобы объяснить всё по второму кругу, но Гу Сян поспешно оборвала их обмен любезностями:

– Потом поболтаете о былом! Сейчас надо выручать Гао Сяолянь.

С самым серьезным видом она достала из-за пазухи какую-то бумажку. На мятом листе беспорядочно пересекались кривые линии с пометками в виде загадочных иероглифов. В каждом символе не хватало пары штрихов, и понять написанное было невозможно. Это мог быть магический шифр, иностранный язык и вообще что угодно. Гу Сян объяснила, сурово сдвинув брови:

– Глядите сюда: я составила подробный план гостиницы. Тут одна комната обведена кружком, в ней и держат нашу девицу. Чтобы им пусто было, этим чокнутым старухам! Я-то думала, они все дежурят по очереди, но их командирша доверяет только личным помощницам. Больше никого к Гао Сяолянь не подпускают.

Цао Вэйнин подошёл ближе и спросил, постукивая пальцем по подбородку:

– Что же нам теперь делать?

Почувствовав вкус к риску, Чжан Чэнлин немедленно предложил самый безумный план:

– Давайте устроим переполох! Я отвлеку охрану, а вы спасете Гао Сяолянь. Как только всё утихнет, мы встретимся в условленном месте.

– Блестящая идея! – просиял Цао Вэйнин.

– В жизни не слыхала ничего бредовее! – Гу Сян пригвоздила Чжан Чэнлина взглядом. – Будь хоть один из нас искусен, как твой шифу или мой господин, мы забрали бы пленницу без всякой подготовки. Старые дуры и пикнуть бы не успели. Но ты, малолеток, изучаешь цингун без году неделю. Надолго ли ты «отвлечёшь охрану»?

Цао Вэйнин переобулся в прыжке и с готовностью закивал:

– Да-да, А-Сян дело говорит.

Чжан Чэнлин посмотрел на него с немым укором, так как спорить не имело смысла. Даже если бы Гу Сян сказала: «Цао Вэйнин – бесхребетный ублюдок», братец Цао лишь поклонился бы, отбросив собственные принципы, и радостно закивал бы: «Да-да, всё так и есть».

Гу Сян приняла вид полководца на военном совете и углубилась в стратегию:

– Эти бабки вовсе не так просты. Их предводительницу кличут Чёрной Ведьмой Гу.^[401] Ходят слухи, что она шаманка из Наньцзяна, использует самые страшные яды, тёмную магию, отравленный дым и прочие мерзости.

Услышав слово «Наньцзян», Чжан Чэнлин встрепенулся:

– Но Великий Шаман – хороший человек! Почему на его земле такое творится?

Гу Сян закатила глаза:

– Где Великий Шаман и где мелкая ведьма? Шаман правит горами Шивань в Наньцзяне.^[402] Он бы сошёл с ума, следя за каждым червяком! А я тем более понятия не имею, что там к чему. Слышала кое-что краем уха, вот и всё.

Цао Вэйнин немедленно подхватил:

– Да-да. Мы, обитатели Центральных равнин, обходим стороной эту тему. Никто не знает правды про жизнь в Наньцзяне.

Чжан Чэнлин бросил на него тоскливый взгляд, но ничего не ответил.

– Неизвестно, насколько ловка эта старуха, – продолжала рассуждать Гу Сян. – Но мне она точно не по зубам. Что же до братца Цао… Он неплохо держится в честном бою. Но мы не первый день следим за этими женщинами. Наверняка, у них припасены всякие коварные уловки. К тому же, их много.

– Может, разбросаем сонный порошок?^[403] – предложил Цао Вэйнин.

– Думаешь, Чёрная Ведьма даст себя усыпить? – возмутилась Гу Сян. – Даже лучшие знатоки ядов с Центральных равнин в подмётки не годятся отравителям из Наньцзяна! А уж ты-то…

Гу Сян была готова повысить голос, но, глянув на Цао Вэйнина, проглотила оскорбления. У неё не хватало духу ругать своего мужчину.

Цао Вэйнин в свою очередь поспешил отступить:

– Ты права, я действительно не могу учесть всего сразу. Давай мы просто выслушаем твой план.

Хотя в народе говорили, что трое сапожников могут сообща победить генерала, это был явно не тот случай.^[404] Оба бестолковых сапожника смиренно склонили головы, ожидая приказов. Так Гу Сян вышла в самые умные и милостиво приняла на себя обязанности командира.

– – – – -

Полночь прошла довольно давно – уже догорала бы вторая палочка благовоний. Только тогда Чжоу Цзышу почувствовал, что боль от гвоздей начала отпускать. И обнаружил себя в кольце объятий. Закашлявшись, он выпутался из рук Вэнь Кэсина. Тот не стал возражать, но признался с лукавой улыбкой:

– А-Сюй, твои весенние картинки цветут у меня перед глазами как живые! Если ты чего-то тайно и страстно жаждешь, пожалуйста, не держи это в себе.

Чжоу Цзышу отозвался подчёркнуто вежливо, в той же полушутливой манере:

– Полно, полно! Моя скромная мазня не заслуживает вашей изысканной похвалы. Я всего лишь набросал несколько случайных образов.

– Нарисовано, может, и криво, зато со знанием дела, – заверил Вэнь Кэсин. – Теперь я ещё сильнее заинтригован. Почему твои случайные образы так филигранно точны?

Чжоу Цзышу отвернулся и поскорее выскользнул из подворотни. Наклонившись, он внимательно изучил капли крови под ногами и переключился на деловой тон:

– Похоже, Лю Цяньцяо убежала в том направлении. Но что она вообще здесь забыла? Не понимаю.

Вэнь Кэсин последовал за ним неотвязной тенью.

– А-Сюй, не надо так меня стесняться! – взмолился он. – Если у тебя завелись нескромные мысли, я только рад. Да что же за мучение… Поговори со мной! Давай честно обсудим твои желания, нам ведь нужно распределить роли.

– Мне не нужно, – отстранённо бросил Чжоу Цзышу, перейдя к следующему пятну на дороге.

Вэнь Кэсин тут же расплылся в блудливой ухмылке.

– О, так просто? Премного благодарен, ты сегодня сама любезность. Мне-то только лучше…

– Размечтался! – оборвал его Чжоу Цзышу.

Теперь он стремительно углублялся в темноту, следуя за кровавыми метками. Вэнь Кэсин не отставал, совершенно не задумываясь о цели совместного предприятия. Ему было откровенно плевать на Лю Цяньцяо. Особенно теперь, когда сперма ударила в голову. Но погоня за Зеленой Лисой порядком затянулась, и Чжоу Цзышу, устав от вздорной болтовни над ухом, решил сменить тему.

– Скажи лучше, за что тебя хотел прикончить Призрак Сплетника? Точнее, те, кто его подослал.

Вэнь Кэсин только что трещал без умолку и вдруг словно воды в рот набрал. Он не отвечал так долго, что Чжоу Цзышу чуть не забыл свой вопрос.

– Ты же знаешь, что я Хозяин Долины, – наконец, заговорил Вэнь Кэсин. – А как так вышло, тебе невдомек?

– Ты всемогущ? – небрежно предположил Чжоу Цзышу.

Вэнь Кэсин усмехнулся, но как-то вымученно.

– Я всего лишь неуязвим, – в его оскале было больше безумия, чем веселья. – От меня нельзя избавиться, сколько ни старайся. Видишь ли, Долина Призраков, это такое место… Как бы тебе объяснить? На входе в Долину списываются все прежние грехи. Настоящий рай на земле! Одна беда: оттуда нет обратной дороги. Порой в раю становится так тесно, что не продохнуть. Вот и приходится куда-то девать лишние рты.

Такую немудреную схему Чжоу Цзышу мог разложить даже на пальцах ног, но всё равно терпеливо слушал объяснение. Словно хотел понять, как оно звучит из чужих уст.

– Мораль и справедливость разбиваются о подножие горы Фэнъя, – продолжал Вэнь Кэсин. – Жри других или сожрут тебя, вот и вся наука. Каждый в Долине подчиняется мне, потому что я могу разделаться с каждым. Когда захочу и как захочу. Призраки терпят это, так как не в силах меня убить. Но это не значит, что они не мечтают меня убить, – Вэнь Кэсин перевел дыхание, прежде чем договорить: – Обитатели Долины весьма находчивы. Они неустанно выдумывают новые козни и пользуются малейшей возможностью. Сейчас они ищут секретное руководство Жун Сюаня, чтобы своими руками стереть в порошок осточертевшего верховного призрака. То есть, меня.

Чжоу Цзышу пристально посмотрел на него.

– Насколько я знаю, для призраков покинуть пределы Долины и «выйти на солнечный свет» смерти подобно. Тем не менее, они прорываются во внешний мир и раздувают здесь пожар, навлекая на себя всеобщий гнев. Всё ради того, чтобы добраться до тебя?

Вэнь Кэсин беззвучно рассмеялся:

– Удивляешься, что я до такой степени их всех допёк? Прежде ни один Хозяин Долины не правил дольше трёх лет. А я восьмой год отказываюсь прислушаться к намёкам и по-тихому наложить на себя руки. Конечно, мои призраки близки к отчаянию. Не вечно же им ждать!

Казалось, Чжоу Цзышу глубоко задумался над последним заявлением.

– Не будь мои дни сочтены, я рискнул бы выдернуть тебя из этой каши, – произнёс он после длинной паузы. – Спрятал бы твою милую мордашку^[405] в своём доме, на полном обеспечении. Чтобы тебе не пришлось возвращаться на гору Фэнъя.

Вэнь Кэсин словно ударился в невидимую стену посреди ночной дороги и резко повернул голову. Он мучительно долго вглядывался в лицо Чжоу Цзышу, пытаясь определить, шутит тот или нет.

– Что ты сейчас сказал? Ты хочешь забрать меня себе?

Ответом ему был лёгкий смех.

– Неважно, кто ты и где. Быть заложником паршивой должности и пытаться вырваться…

«Никто не поймет этого лучше меня». Чжоу Цзышу на своей шкуре испытал все прелести такой западни, но остатки его слов растворились в мимолетной улыбке.

Уже светало, когда след Лю Цяньцяо внезапно оборвался. Безрезультатно обшарив кусты, Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин собрались повернуть назад, когда до их слуха донесся отчаянный женский вопль. Чжоу Цзышу сразу подобрался и двинулся на голос. Используя цингун, они с Вэнь Кэсином быстро отыскали нужное место. Оба ступали очень тихо, не выдавая себя даже дыханием. При таких навыках можно было наблюдать за развернувшейся драмой, стоя почти вплотную.

Лю Цяньцяо уже получила стрелу в плечо, но продолжала отчаянно отбиваться от человека, который явно не собирался отпускать её живой. Спрятавшись за углом, Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин удивленно переглянулись. Противник Зелёной Лисы также был им хорошо известен. Это был Хуан Даожэнь, глава школы Цаншань.

Примечание к части

∾ Оригинальная идиома звучит так: «男女授受不亲» (Мужчине и женщине неприлично обмениваться подарками и прикасаться друг к другу). Это правило долгое время воспринималось очень буквально: императорский гарем, где женщины императора общались с евнухами, прием врача за занавеской и т.д. Фраза приписывается Мэн-цзы, автору одного из канонов конфуцианства. Однако он использует её, чтобы сказать, что, хотя мужчины и женщины не должны случайно прикасаться друг к другу, если женщина находится в опасности, правилом можно пренебречь.

∾ 交杯酒 – традиционный свадебный ритуал, когда жених и невеста пьют из отдельных чаш, а затем скрещивают чаши или обмениваются ими.

∾ Цао Вэйнин называет Чжан Чэнлина «小花脸» – «лицо маленького цветка», в китайской опере это второстепенная комедийная роль со специфическим гримом на лице (丑), клоун или шут.

∾ 黑蛊婆婆 – прозвище дословно: Чёрная Бабушка Гу (в честь яда гу).

∾ 十万大山 – Шивань Дашань. Горы находятся недалеко от современной границы Китая с Вьетнамом.

∾ 迷香 – полувымышленное вещество, которое можно сжигать, как ладан, и дым которого оказывает различные эффекты: от сонливости/ засыпания до убийства.

∾ В тексте присутствует отсылка к идиоме «三个臭皮匠赛过诸葛亮», или «три сапожника вместе могут победить Чжугэ Ляна/ генерала»

∾ В оригинале используется определение «маленькое белое лицо» (小白脸) – стандарт красоты в китайской культуре. Также это определение может подразумевать не «мужественного» мужчину, извлекающего социальные преимущества из своей внешности.

Том 3. Глава 60. Мужья и жены

Чжоу Цзышу казалось странным, что дерущиеся проделали такой огромный путь, только чтобы вцепиться друг другу в глотки. Вэнь Кэсин, напротив, не видел в происходящем ничего удивительного и равнодушно ждал в сторонке, кто кого.

До развязки оставалось недолго: глава школы Цаншань медленно и неумолимо наступал на раненую Лю Цяньцяо, которая пятилась от него, спотыкаясь через шаг. Поняв, что сопротивление сломлено, Хуан Даожэнь взмыл в воздух и с воинственным ревом взмахнул хэндао.^[406] Его лицо пылало неумолимой яростью и жаждой крови.

По последней встрече этот господин запомнился Чжоу Цзышу самодовольством и напыщенностью. Но то было в Дунтине, среди бела дня и при народе. В тот раз Чжоу Цзышу пинком под зад отправил Хуан Даожэня на другой конец улицы, и на этом их общение завершилось. Видимо, Жёлтый Даос^[407] гибко подстраивался под ситуацию, встречая «сильных слабостью, а слабых – силой».^[408]

Защищаясь, Лю Цяньцяо подняла над головой короткий меч^[409] – он был на цунь^[410] длиннее кинжала Гу Сян, но Зелёная Лиса не блистала боевыми навыками. При таком раскладе правило «чем длиннее клинок, тем он сильнее» не работало.^[411] Попав по рукояти меча, хэндао зацепил пальцы Лю Цяньцяо и выбил у неё оружие. Ледяная беспощадность Хуан Даожэня пробрала его противницу до костей. Она откатилась в сторону и опрометью бросилась к густой роще. Происходящее напоминало отвратительную семейную сцену: женщина в ужасе спасалась бегством, мужчина в бешенстве мчался за ней по пятам.

Вэнь Кэсин понаблюдал за погоней и легонько ткнул локтем своего спутника:

– Я начинаю подозревать, что девица в беде. Неужто ты не собираешься выручать её?

Чжоу Цзышу словно бы не заметил, как его подталкивают к подвигу.

– Боюсь вызвать ревность супруги, – бросил он, наблюдая за продолжавшейся в отдалении схваткой.

Вэнь Кэсин устраивал фарс из всего подряд. Если бы Чжоу Цзышу при каждой его выходке оглядывался в недоумении, то давно свернул бы себе шею. Однако в этот раз поток глупостей почему-то прервался. Вэнь Кэсин помолчал, а затем изрек самым благопристойным тоном:

– Тебе пора повзрослеть и стать серьёзнее, А-Сюй. Ты ведёшь себя непорядочно, пользуясь моими чувствами как ширмой.

Голова Чжоу Цзышу сама собой повернулась в его сторону. Он и подумать не мог, что сумасбродный Вэнь знает слово «серьёзный».

– Имей в виду, я очень мстителен, – с убийственной обстоятельностью предупредил Вэнь Кэсин. – Если из-за твоих насмешек я утрачу самообладание и нарушу завет Чжоу-гуна,^[412] не дождавшись первой брачной ночи, тебе придётся несладко, а винить будет некого.

Чжоу Цзышу зажал себе рот ладонью.

– Ты слишком одержим несбыточными фантазиями, – пробормотал он, собравшись с мыслями, и всё-таки потащился в темноту – проверять, как там Лю Цяньцао. По крайней мере, это давало прекрасный повод не смотреть на Вэнь Кэсина.

Должно быть, в цзянху многое случилось за время их зимовки в поместье Марионеток. Покидая Дунтин, Чжоу Цзышу уже ощущал приближение беспорядков, но тайное убежище Лун Цюэ надёжно укрывало от мирских бурь. Любопытно, мог ли Хозяин Долины оставаться в счастливом неведении относительно назревающей смуты? Чжоу Цзышу не удержался и всё-таки скосил глаза на Вэнь Кэсина, беззаботно шагавшего позади.

«Почему он спокойно отправился с Е Байи в Шучжун, бросив своих мятежных подданных на произвол судьбы? Это же попросту… несерьёзно! – мысленно недоумевал Чжоу Цзышу. – Призраки могли уже сто раз собрать Кристальную броню, отыскать ключ от Арсенала и добраться до секретных руководств Жун Сюаня. Разве Хозяину Долины нужны такие проблемы?»

Не оставалось сомнений, что борьба шла не на жизнь, а на смерть. Достаточно было взглянуть на Лю Цяньцяо, не в добрый час спутавшуюся с главой ордена Хуашань. Этот смазливый хлыщ средних лет, любитель вееров и прогулок налево, явно не заслужил лебединую верность. Но удивляло другое: почему Хуан Даожэнь носился с хэндао наперевес за любовницей старшего приятеля? Юй Цюфэн утратил власть над этим подпевалой или сам отдал такой приказ? А, может, они с Хуан Даожэнем что-то не поделили?

Взгляд Чжоу Цзышу загорелся, едва он вспомнил о двух осколках Кристальной брони, пропавших из поместья Гао. Это случилось сразу после смерти Шэнь Шэня, когда Дунтин был наводнен героями и гудел, как растревоженный улей. Стороннему человеку не удалось бы приблизиться к частям бесценного артефакта. Выходит, грабёж устроил кто-то из своих, а призраки с удовольствием загребли жар чужими руками и украли уже украденное. Так и так все подумали бы на них.