Текст книги "You're All I Want (СИ)"
Автор книги: Paula.M.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)
– Нет, Круспе, не все, – пригрозила она ему и в следующую секунду произнесла такую вещь, что у меня даже сперло дыхание: – Сейчас поставлен вопрос о том, чтобы занести все эти инциденты в вашу характеристику.
– Но… – начал Рихард зачем-то, однако я решился перебить его, понимая, что если я сейчас не признаюсь, то ему снова может грозить не лучший исход событий.
– Я расскажу, – отрезал я, привлекая к себе внимание двух пар глаз. Фрау Рихтер с крайне заинтересованным видом смотрела на меня, пока я не решался произнести что-то снова.
– Пауль, – предупредил меня мой друг, но я даже не повернулся в его сторону.
– Только пообещайте мне, что не будете этого делать, – произнес я, внимательно разглядывая ее скептицизм в лице. – Пожалуйста.
– Хорошо, – спокойно ответила она, откидываясь в кресле. Я тяжело вздохнул, услышав очередные слова Рихарда:
– Пауль, заткнись.
– В первый раз Марк хотел меня изнасиловать, – я четко проговорил каждое слово, не поднимая глаз на молчащего рядом Круспе. – Рихард просто заступился за меня, поэтому у него такие ужасные побои. А недавно история повторилась, но, к счастью, он снова был рядом, и мне сильно повезло.
Фрау Рихтер тяжело вздохнула, глядя на моего друга. Я запаниковал. Неужели не поверила?
– Это правда? – спросила она у него, и Рихард незамедлительно ответил:
– Да.
– На самом деле Марк никому покоя в школе не дает, – она лишь развела руками, тяжело вздыхая. – И я давно ищу какие-то веские аргументы для того, чтобы поставить его на место.
– А как же Рихард? – переспросил я снова, но она не дала мне определенного ответа.
– Идите и отдыхайте после экзамена.
Мы с Рихардом молча вышли из кабинета, и, оказавшись на первом этаже, я наконец осмелился заговорить:
– Надо же мне было как-то спасать положение, – пробубнил я.
– Спасибо, – ответил он. – Ты лучше скажи, зачем ты пошел к моему отцу.
Внутри меня все похолодело. Неужели он узнал? Переступив через себя, я все же взглянул на Рихарда: тот выжидающе смотрел за мной исподлобья. Блять. После разговора c его отцом я как ни в чем ни бывало вернулся домой, лег рядом со спящим Круспе и просто молча надеялся, что он ничего не узнает. Но он, видимо, узнал.
– Прости… – растерянно пробормотал я в ответ на его заявление.
– Нет, я не злюсь, просто надо было изначально посоветоваться со мной, – спокойно ответил он. – Ты бы понял, что это бесполезно.
– Я уже в курсе.
– Он такой, Пауль, – произнес Рихард с каким-то сожалением и в то же время уверенностью в голосе. – Плевать он хотел на мою жизнь. Я закончу школу, и мы уедем, хорошо?
Я молча кивнул, стараясь игнорировать эту ничем нескрываемую боль в словах Рихарда, и, еще ближе притягивая к себе его теплый пиджак, направился вслед за ним вниз по лестнице.
***
Мысль о том, что Рихарду могут испортить характеристику благодаря дракам, в которые он периодически влезал из-за меня, заставляла меня чувствовать себя ужасно. Весь день я думал только об этом и, наверное, уже заебал Рихарда своим угрюмым видом, но он продолжал вести себя как обычно и не обращать внимания на мое настроение, а я все равно чувствовал, что он тоже ощущает этот надвигающийся пиздец.
«Если мой сын хочет спать с тобой, то мне плевать. Но если это мешает его учебе и образованию, то я сделаю все, мой мальчик, чтобы вы с ним никогда больше не виделись. Понятно тебе?».
Я помню, как я сам изменился в лице, когда его отец сказал слово «спать». Он произнес это с таким презрением, с такой невыносимой брезгливостью, что все мои надежды относительно этого человека сразу же исчезли, столкнувшись с его беспощадным безразличием к своему сыну. Каждый раз, когда наши отношения пытались связать с сексом, мне хотелось плюнуть в лицо этим людям, даже несмотря на то что я довольно миролюбивый. Человек, считающий так, просто никогда не любил, поэтому и не может понять такой простой истины: любовь бывает разной, и все проявляют ее по-разному. Я люблю Рихарда, и я привык к этой мысли, потому что я чувствую ее в себе настолько сильно, что иногда мне кажется, будто я был рожден с таким сознанием. Я думаю не о том, о чем мне говорит его отец. Я думаю о том, что мне хочется просыпаться рядом с ним, хочется его обнимать, вместе пить кофе, говорить о книгах, смотреть тупые передачи по телевизору – о боже, да делать все, что угодно, при том условии, что мы будем вместе.
Это чувство, выросшее из теплой дружбы, теперь не оставляет меня ни на секунду, и я знаю без слов, что Рихард чувствует то же самое. И теперь я в полной мере понимаю его поступок, когда он хотел меня бросить. Любящий человек готов сделать себе как можно больнее, если это поможет тому, кто ему дорог. Теперь я понимал все его поступки. И то, почему он оттолкнул меня на дискотеке, тоже. Все просто. Он испугался. И я испугался. Каждое мое действие было зеркальным отражением его действий, которые потом приводили меня к осознанию одного и того же факта: мы идиоты. Как бы печально ни было это осознавать, любовь делает человека идиотом.
И сейчас, после экзамена, когда я сидел рядом с Рихардом на своей кровати и бездумно что-то играл на подаренной им же мне гитаре, я чувствовал себя настолько ужасно из-за его отца, что даже не мог сосредоточиться на игре. Я боялся, что кто-то может отнять у нас эти моменты, которые были для меня самыми дорогими. Я продолжал что-то играть, пока он увлеченно слушал меня и внимательно наблюдал за моими пальцами.
– Как думаешь, что сделает фрау Рихтер? – неожиданно спросил я, остановившись. Рихард тоже поднял голову на мой вопрос, но лишь неопределенно пожал плечами в ответ:
– Да кто ее знает, – произнес он и, взглянув на свои часы, оповестил меня о том, что мы сегодня должны быть гостями на празднике: – Кстати, нам выходить через час, Пауль.
– А может на хуй? – спросил я, откладывая гитару в сторону. – В смысле, не Шнайдера, а вечеринку. Мои все равно уехали на выходные.
– Уехали? – поинтересовался Рихард, ехидно улыбаясь. – И что же мы будем делать?
– Ну, у меня есть одно предложение, – чуть тише продолжил я, придвигаясь к нему немного ближе. – Может быть, посмотрим фильм, откроем бутылочку вина, м?
– А потом? – Рихард продолжал играть на моих нервах, но мне даже нравилось. Я показательно закусил губу и неожиданно даже для себя самого положил свою руку на его колено, медленно поднимающуюся все выше, и чуть ближе наклонился к его уху, чтобы прошептать что-то, что должен слышать только он.
– А потом я выключу свет… – шептал я, замечая то, как тело Рихарда содрогнулось от моих слов и движений руки, которая была уже на его бедре.
– М-м, многообещающе, – протянул он и, дернувшись, перехватил моё запястье. Теперь Рихард придвинулся ко мне слишком близко, ухмыляясь в мои приоткрытые губы, и, наконец преодолев чертовски маленькое расстояние между нашими телами, поцеловал меня, игнорируя Тиму, сидящую рядом. Та лишь недовольно мурлыкнула, но все равно не оставила свое место. Не разрывая поцелуя, я осторожно закинул свои ноги Рихарду на колени, пока он придерживал меня за талию, не давая мне упасть. В мою неспокойную голову сразу же прокрались мысли о том, как нас в такой же позе застукала моя мать пару месяцев назад. Но я нисколько не обратил на это внимания, а лишь еще больше приблизился к Рихарду, одной рукой зарываясь в его волосы. Как только я услышал, что дверь в комнату открылась, я подумал о том, что у меня, должно быть, ебаный дар предсказания.
– Привет, ой… – проговорила быстро зашедшая в комнату Эмили, которая, увидев нас двоих, как-то смутилась и уже развернулась к двери, чтобы уйти. – Извините.
Она была одета в какое-то милое короткое зеленое платье в горошек, а в качестве украшений она взяла новые мамины серьги и колье. Не думаю, что мама об этом знает.
– Да ничего, – ответил Рихард, мягко улыбаясь и спуская мои ноги на пол. Я издал нервный смешок. По всем законам жанра кто-нибудь должен был войти, и это случилось.
– Пауль, можно с тобой поговорить? – все так же тихо спросила она, нервно дергая ручку двери.
– Да, конечно, валяй, – бросил я в ответ, вытирая губы рукавом рубашки.
– Наедине, – как-то даже грозно добавила она, и Рихард непонимающе уставился на меня, готовясь к тому, чтобы встать и покинуть комнату.
– Господи, да что же такое ты хочешь мне сказать, чего нельзя услышать Рихарду?
– Хорошо… – Эмили выдохнула и, закусив губу, выдала: – У вас ведь уже был… секс?
Еще секунда молчания, и Рихард засмеялся.
– Это был очень неловкий вопрос, Эмили, – смущенно ответил я, отводя взгляд в сторону. Нет, ну нормально так, а?
– Я понимаю, просто… Как это было? – спросила она, и только я готов был начать возмущаться по поводу ее бестактности, как Эмили начала задавать все новые вопросы, к которым лично я не был готов: – Вы к этому готовились или это произошло спонтанно? Как себя вести, чтобы это прошло хорошо?
– Эмили… – тихо произнес я, собираясь с силами, чтобы сказать еще хоть что-нибудь, но Рихард вновь перебил меня, спасая положение.
– Да нет, вполне себе хороший вопрос. Скорее спонтанно, – ответил Рихард, сразу же взглянув на постепенно краснеющего от таких слов меня. – А насчет поведения… Пауль, тебе было хорошо? – Круспе снова обратился ко мне с серьезным видом.
– Блять… – на одном выдохе прошептал я, пряча лицо в ладонях и закрывая глаза.
– Вот видишь, у него даже слов нет, – чуть ли не смеясь, заключил Рихард. – Все пойдет само собой, просто будь уверена, что делаешь все правильно.
– А, спасибо, Рихард, – произнесла Эмили в ответ чуть взволнованно, но все же улыбаясь. – Я это… к Шнайдеру пойду…
Дверь со скрипом закрылась, и я ошарашенно посмотрел на Рихарда.
– Неужели решились? – с задумчивым видом спросил он меня.
– Ты совсем? – возмутился я.
– А что? – возмутился он в ответ. – Будто она не знает о том, что такое секс. И да, ты не ответил на вопрос.
– Конечно мне было хорошо, Рихард, – смущенно произнес я в ответ.
– А насчет сегодняшнего вечера, – как ни в чем ни бывало продолжил он, чуть касаясь своими пальцами моих. – Надо быть социально-адаптированными людьми, так? Поэтому мы идем на вечеринку.
– Ну Ри-и-их, – умоляюще протянул я.
– Вставай и одевайся.
– Ну Рихард…
– Иначе мне самому придется тебя одевать.
***
Уговорив меня пойти на вечеринку и выбрав мне рубашку и джинсы, Рихард практически запихнул меня в одежду, и уже через полчаса мы были дома у Шнайдера, где все уже собрались и, оказывается, ждали только нас двоих, даже не притрагиваясь к еде и напиткам.
– Ну и откуда это вы такие вдвоем опаздываете? – спросила Марта, открывшая нам дверь. На ней было короткое коктейльное синие платье с небольшим декольте, на которое я сначала даже почему-то засмотрелся, и Рихард, заметив это, тыкнул меня в бок локтем.
– Я одевал Пауля, – спокойно ответил он, скидывая с себя куртку, и Марта, тяжело вздохнув и подмигнув мне, направилась в шумную гостиную, где ребята уже вовсю смеялись над словами Рихарда.
– Блять, да не так все было, – бубнил я себе под нос, закрывая дверь.
Каковым же было мое удивление, когда мы, зайдя в гостиную, по середине которой стоял большой стол с едой и алкоголем, встретили там не только всех наших друзей и одноклассников, так еще и Томаса, который вообще неизвестно по какой причине здесь оказался. Но, несмотря на это, я был даже рад его видеть. Браун сидел в углу большой гостиной в компании Мартина, о чем-то увлеченно рассказывал ему и, увидев нас, помахал мне рукой. Сам хозяин квартиры весело о чем-то болтал с Луизой. Мы с Рихардом переглянулись. Идиллия.
– Выпьем же за Шнайдера, – произнес Тилль, вставая с дивана и поднимая свой бокал. – Давайте каждый скажет несколько слов, которые характеризуют его.
– Веселый, понимающий и очень хороший друг, – сказал я, наливая себе немного виски.
– Никогда не умолкающий человек, – добавил Рихард.
– Алкоголик, – коротко отрезал Флаке, сидящий неподалеку.
– Эй! – довольно громко возмутился именинник.
Когда каждый человек произнес несколько слов в честь всеми уважаемого Шнайдера, мы наконец чокнулись и веселье началось. Все проходило по обыкновенному сценарию: еда, алкоголь, какие-то непонятные игры со странными вопросами и, конечно же, старая добрая «бутылочка», ради которой мы все уселись на пол в огромный круг. И, как назло, первыми целоваться должны были мы с Рихардом, так как бутылочка выбрала именно нас.
– Ну, блять, это надолго, ребят, – протянул Тилль, взглянув на нас. – Рихард, Пауль, что смотрите? Целуйтесь уже.
Под дружные крики ребят мы с Рихардом, улыбаясь, потянулись друг к другу, и я, понимая, что мы наконец-то можем не скрываться и все в этом помещении настроены к нам крайне доброжелательно, притянул Рихарда за его галстук еще ближе к себе, оставляя небольшое расстояние между нашими губами и вынуждая ребят кричать еще громче, но Рихард не выдержал и сам дернулся ко мне, наконец прикасаясь своими губами к моим. Его ладонь легла мне на плечо и тонкие пальцы осторожно трогали воротник, задевая шею и зарываясь мне в волосы. Я же продолжал целовать его в ответ, в то время как моя ладонь медленно спускалась вниз, вдоль его торса, и я не знаю, что было бы дальше, если бы не Кристоф, который обломал все к чертям.
– Все, хватит уже, нацелуетесь еще, – произнес Шнайдер, и я, открыв глаза, нехотя отодвинулся на свое место, наблюдая за тем, как Рихард довольно вытирает губы рукавом. В это время бутылочка снова начала движение, и уже через несколько секунд мы стали свидетелями невероятного действа: она указала на Томаса и Мартина. Мартин, с сомнением взглянув на нас двоих, все же потянулся к Брауну и глубоко поцеловал его, провоцируя шок на моем лице. Но я все же хлопал в ладоши и что-то кричал. Когда парни смущенно отодвинулись друг от друга, я наклонился к Рихарду.
– Тебе не кажется, что они какие-то слишком довольные? – спросил я того, но Рихард лишь пожал плечами в ответ, с задумчивым видом допивая свой виски.
– Пойду покурю, – добавил я и шатающейся походкой направился на балкон, где уже стоял Мартин, одиноко рассматривающий особенно звездное сегодня небо. Я не смог не улыбнуться, когда увидел его одного за таким прекрасным делом, и мне даже стало немного стыдно за то, что я нарушаю такую приятную тишину своей идиотской компанией.
– Привет, – тихо произнес он, заметив меня рядом.
– Привет, Мартин, – сказал я, сразу же пожимая его руку. – Как дела?
Мартин выглядел очень довольным. Что-то в нем и его взгляде определенно изменилось, только вот я не мог понять что. Но это меня определенно радовало. Раньше он смотрел на меня по-другому: с каким-то испугом, с немым желанием что-то сказать. Такие его взгляды в мою сторону участились как раз после нашего поцелуя на той злосчастной вечеринки у Шнайдера, когда мы с Рихардом «расстались». Но сейчас ничего такого не было: он смотрел на меня как и на всех.
– Да хорошо, в общем-то, – ответил он, улыбаясь. – Хочу тебя поблагодарить.
– Поблагодарить? – удивился я. – За что?
– За смелость. За вашу смелость, – пробормотал Мартин в ответ, все еще чуть улыбаясь и снова глядя на удивительно звездное небо в эту ночь. – И я желаю вам счастья, правда.
Я ответил что-то вроде «спасибо», но его слова все равно поставили меня в тупик. Что именно он хочет сказать?
– Ты не обижаешься? – спросил я, сам того не ожидая.
– Нет, – сказал он спокойно, мотая головой. – Тем более что я уже встречаюсь кое с кем.
– С кем? – удивленно спросил я, чуть не прикусив себе язык. Пауль, нельзя так прямо спрашивать людей о таких вещах. Мартин загадочно улыбался и, пожав плечами, поднес к губам стакан с темно-красной жидкостью. И тут меня осенило.
– Томас? – почти воскликнул я. – Серьезно?
– Ну да… – смущенно ответил он, закусывая губу. О да, я тебя понимаю, парень, можешь так не смущаться.
– Так это же просто отлично, Мартин! – радостно заявил я, приподнимая свой бокал с остатками виски. – Я очень рад за тебя. Надо за это выпить.
Мартин согласился, и, чокнувшись бокалами, мы все-таки выпили за это. Еще один груз упал с моих плеч, сменившись приятной радостью за Мартина, который действительно достоин счастья. И, господи, я больше не буду чувствовать себя виноватым за то, что отказал ему. Мы с Мартином еще долго о чем-то говорили на балконе: он рассказывал мне о том, как они с Томасом начали встречаться и почему он благодарен мне. Я был очень тронут его словами, потому что сам чувствовал ответственность за происходящее между нами.
Когда мы вернулись в квартиру, весь крепкий алкоголь уже стремительно кончался, Шнайдер и Луиза уединились где-то в соседней комнате, а Рихард спорил с Тиллем по поводу поступления.
Я одиноко стоял посреди помещения и задавал себе лишь один единственный вопрос: и почему я с ними общаюсь?..
***
Я устало смотрел в зеркало прихожей, внимательно разглядывая парня в костюме перед собой.
Я заканчиваю школу.
Конечно, это не было для меня новостью, и я жил с этой мыслью все одиннадцать лет, осознавая, что рано или поздно я все-таки покину стены своего любимого учебного заведения, поступлю в университет и начну новую жизнь. Казалось, что этот день был так далеко, что он вообще никогда не наступит, поэтому теперь, когда он все же наступил, я чувствовал себя немного разбито. Да, я заканчиваю школу. Больше не будет уроков фрау Бергер и классической литературы, не будет фрау Альте и биологии, которую я хоть и не любил, но не хотел расставаться с ее ебанутым стилем преподавания… И, конечно же, не будет фрау Майер и бесценных уроков химии, которые подарили мне самое большое счастье в жизни. Я вдруг почувствовал какую-то странную тяжесть в груди при мысли о том, что все действительно заканчивается. Да, одна дверь закрывается, значит, обязательно должна открыться другая, и, быть может, я с гордо поднятой головой войду в нее, но мысль о том, что я больше никогда не вернусь в школу, почему-то заставляла меня грустить.
Я стоял, грустно улыбаясь и глядя на себя. Ну, Пауль, вот и выпускной. Думал ли я год назад, что сейчас, стоя в собственном коридоре и глядя на самого себя в зеркале, я буду ждать Рихарда, который должен был появиться с минуты на минуту, чтобы мы пошли в школу вместе. Определенно нет. Думал ли я, что он когда-либо станет мне другом и чем-то больше? Нет. Думал ли я вообще раньше?
Наконец в дверь позвонили, прерывая бесконечный поток из мыслей в моей голове. Это точно был он.
– Добрый день, – произнес Рихард, стоящий на пороге квартиры.
Моя рука сразу же дернулась к лицу, и я удивленно ахнул. Как ему все-таки идут костюмы. До чего же красивый сукин сын. Стараясь сдерживать свои эмоции, я все же пытался сгенирировать какую-нибудь умную мысль, но Рихард, видимо, все понял. Наверное, я никогда не перестану с таким восхищением смотреть на него. Он театрально поправил галстук и, взглянув на растерянного меня, сделал два шага вперед.
– Боже мой, – прошептал я, в то время как Рихард, подойдя максимально близко, обнял меня, и мне ничего не оставалось, кроме того как неловко сомкнуть свои руки у него на спине.
– Ну и как? – спросил он, отстраняясь и хитро улыбаясь. Задыхаясь от собственных положительных эмоций, я еле смог ответить на этот сложный вопрос.
– Тебе очень… – бубнил я, – идет, Рихард, просто очень… Больше я ничего не могу сказать.
– Ты такой красивый сегодня, – тихо прошептал он, положив свои ладони мне на плечи.
– Такой же, как и ты, – честно ответил я.
– О, Рихард, – радостно воскликнула появившаяся в коридоре Марта. – И ты здесь. Так, мальчики, мне нужно еще сделать укладку и макияж, поэтому…
Девушки с самого утра старались максимально быстро собраться на праздник, но, видимо, вместо того чтобы краситься и делать прически, они занимались чем-то другим. Я же понимающе сидел в своей комнате и старался им не мешать.
– Как хорошо, что я пришел за час, – улыбнулся он, и я, прихватив из холодильника бутылку вина, с довольным видом направился в свою комнату, где меня уже ждал Рихард. Мы открыли бутылку, и, даже не потрудившись взять бокалы на кухне, просто передавали ее друг другу, удобно устроившись на моей кровати.
– Эй, – тихо позвал я лежащего рядом со мной Рихарда, который делал очередной глоток из бутылки.
– М?
– Когда я начал тебе нравиться?
– Ну ничего себе у тебя вопросы, – отозвался он, мягко посмеиваясь. Я почему-то тоже захотел засмеяться от своих собственных слов. «Нравится» такое глупое слово. – Ну, где-то четыре года назад.
– Четыре?! – удивленно воскликнул я, чуть не подавившись приятным напитком.
– Да, но первые два года я не осознавал, какие именно это чувства. Потом началась борьба, потом Томас, потом эта ужасная ситуация в туалете… – каким-то странным тоном говорил он. – Я тогда так напился, что еле дошел до школы.
– Я помню, – серьезно ответил я, вспоминая тот самый день, когда Рихард произнес ту самую фразу, что мучила меня практически весь год.
Ландерс, это все ты.
Это до сих пор звучало у меня в голове, будоража неприятные воспоминания.
– Потом просто понял, что так продолжаться больше не может, и дал волю эмоциям, вот и все, – признался он. – А ты-то как к этому пришел? Знаешь, Пауль, мне казалось, что ты относился ко мне…ну, скажем, не очень хорошо из-за моего поведения.
– Так и было, – честно произнес я. – Но, когда мы начали общаться, все изменилось. Я пытался понять, что происходит, но у меня не получалось. А потом был день рождения Риты, когда ты меня поцеловал. И тогда поменялось абсолютно все.
Чувства из прошлого снова нахлынули на меня, возвращая в ту самую теплую осень, в лабиринте из чувств которой я чертовски боялся потеряться.
Мои руки неуверенно упираются Рихарду в грудь, но на долю секунды я сдаюсь, и просто позволяю ему целовать себя, ничего не соображая. Я впервые целуюсь с парнем.
– И с Ритой ты стал встречаться из-за этого? – спросил Рихард, вынуждая меня оставить те мысли о прошлом в покое на какое-то время.
– Да, хотел убедить себя в том, что мне нравятся девушки. Но у нее дома я так растерялся, что отказал ей в…
– И физик тоже, – добавил он задумчиво.
«Я знаю всю правду про тот случай», – вдруг проскользнуло в моей голове.
– М?
– Пауль, это она предлагала ему заняться с ней сексом за оценку, а не он ей, – с каким-то сожалением в голосе добавил он. – А потом она испугалась и ударила его.
– Я даже и не думал, что все было именно так. А та блондинка? – спросил я его, как только вспомнил, как Рихард откровенно лапал ее у всей школы на глазах.
– Эльза? – переспросил он. – Злился на тебя просто невероятно. И ту фразу я сказал только потому, что моя собственная ненависть к себе самому нигде не находила места.
– Я оттолкнул тебя, потому что испугался, всего испугался, – бормотал я, копаясь в своей памяти. – И тебя, и таких отношений, и своих чувств, а потом, когда понял, что ты мне тоже не безразличен, я не спал всю ночь и решил объясниться с тобой. А утром увидел вас с Томасом у школы…
– Боже… – с испугом пробормотал Рихард, даже приподнимаясь. – Ты нас видел? Правда? Пауль, да это ничего не значило. Он сам меня поцеловал, а через некоторое время я ушел, но этого ты, судя по всему, не видел.
– Нет… А почему на дискотеке ты меня оттолкнул?
– Потому что я… тоже испугался. Я так долго и осознанно шел к этому, а когда понял, как сильно ты меня меняешь и как ты действуешь на меня, я решил покончить с этим, пока все не зашло слишком далеко.
Я тяжело вздохнул, приподнимаясь и делая еще один глоток терпкого красного вина. Все понятно. На самом деле в голове Рихарда был такой же беспорядок, как и в моей. Вот только он умело это скрывал, а я всецело бросался в омут чувств с головой. Даже в этом понятии мы с ним очень разные. Рихард предпочитает прятать свои чувства, а я настолько сильно доверяю человеку, что могу выложить перед ним все свои тайны.
– Ты ничего не знаешь, – повторил я, цитируя Рихарда. – Ты много раз говорил мне это. Но что это значит, я понял совсем недавно.
– Не хотел говорить тебе. Постоянно творил всякую хуйню, желая то задеть, то уберечь тебя, но в итоге все становилось еще хуже. Я так разозлился из-за Мартина, если бы ты знал. Стал ревновать… Потому что прекрасно понимал, что вы друг другу подходите. Вы очень похожи.
– Да что ты несешь? – возразил я, даже подскакивая на кровати. – Это мы с тобой подходим друг другу. Ты и я, – убеждал его я. – Мы очень разные, но у нас столько общего.
Рихард как-то загадочно улыбнулся. Наверное, от того, что моя правда все же победила. Все дело в том, что мы разные. Но разве это плохо и когда-нибудь считалось плохим? Я взглянул на Рихарда: он с умиротворенным видом лежал рядом со мной, осторожно сжимая мою ладонь в своей.
Каждый раз делая что-то, я автоматически спрашиваю себя о том, как поступил бы Рихард в этой ситуации. И каждый раз понимаю, что он сделал бы все совсем иначе и подумал бы по-другому, но разве это ли не прекрасно? Не прекрасно ли то, что мое мышление может помочь ему, а его – мне? Что мы всегда помогаем друг другу, даже несмотря на то что один из нас может сильно пострадать из-за этого?
– Так, мы готовы, – дверь в мою комнату открылась, и Марта в своем длинном красном платье предстала перед нами. Все-таки я знаю толк в платьях.
– Марта, ты очень красивая, – отметил я.
– Знаю, спасибо, – смущенно пробормотала она, в то время как по звукам из коридора можно было понять, что Эмили уже одевается. – Можем выдвигаться?
– Да, надеюсь, мы не опоздаем в школу, – ответил Рихард, приподнимаясь с моей постели. Мы уже собрались выходить, как Марта неожиданно остановилась, наклоняясь.
– Подожди, я уже ногу натереть успела.
– Туфли неудобные? – взволнованно спросил я.
– Я просто на каблуках ходить не умею, – с каким-то отчаянием в голосе ответила она. Мы с Рихардом рассмеялись.
– Надела бы кеды, Марта, – сказал он ей, и через несколько мгновений мы уже оказались в прихожей.
Было тяжело и в то же время легко заходить в школу в последний раз, и я просто путался в своих же собственных чувствах, которые одолевали меня из-за чертового выпускного.
После удачного выступления в школе мы коллективно поехали в ресторан, куда уже должны были подъехать к тому времени наши родители. Веселье, алкоголь, звонкий смех моих одноклассниц и одноклассников… В ресторане все почему-то рвались потанцевать и вообще творили всякую ерунду, но я лишь одиноко сидел за своим столиком и молча пил мартини с соком. Ничего крепче здесь просто не было, и я вливал в себя сладкий алкоголь, стараясь не чувствовать его противного вкуса. Рихард вел себя очень странно: постоянно смотрел по сторонам, словно выглядывая кого-то в толпе, часто выходил на улицу, оставляя меня одного. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме одиночества в шумном ресторане. Я подозревал, что такое поведение как-то должно быть связано с его родителями, но все же не решался спросить его об этом. За столько времени я усвоил одно простое правило: захочет – расскажет. И не надо его заставлять.
– Пауль? – раздался знакомый голос у меня над ухом, и я мгновенно оживился, поворачивая голову в сторону его обладателя. – Добрый вечер.
Отец Рихарда стоял прямо рядом с моим столиком. Как назло, все ушли танцевать и я остался наедине с мартини и мужчиной, который по неизвестным даже мне причинам вселял в меня неведомый мне до этого страх.
– Да, здравствуйте… – взволнованно мямлил я, протягивая свою ладонь для рукопожатия. – Вы…
– Как экзамены? – спросил он, присаживаясь рядом со мной. Я нервно сглотнул, пытаясь прикинуть у себя в голове примерный план нашего разговора. О чем мы с ним будем говорить? Об экзаменах? Или Рихарде? А он опять обвинит меня в том, что я ему мешаю.
– Вроде неплохо, спасибо, – сдержанно ответил я, пытаясь держать дистанцию и не ударить в грязь лицом. Каким бы легким напитком ни был мартини, а я все равно чувствовал, как моя голова постепенно начинает кружиться все сильнее и слова все труднее складываются в адекватные предложения. Решив, что стоит упомянуть в разговоре небезызвестного ему человека, я продолжил: – Рихард мне очень много помогал с подготовкой.
Как только я произнес имя его сына, мужчина передо мной как-то изменился в лице и перестал так приветливо мне улыбаться.
– Ты тоже поедешь поступать в Берлин? – все же продолжал спрашивать он, пытаясь перевести тему на другую. Даже в своих манерах они с Рихардом были похожи.
– Может быть. Или в город поменьше, потому что мне кажется, в Берлине я мало кому нужен со своими оценками, – честно ответил я, уже чувствуя себя в разговоре с ним довольно комфортно. Но неожиданно он произнес то, о чем я даже не подозревал:
– Рихард не ночевал дома четыре дня. На звонки не отвечает, в школе на выступлении всячески избегал меня, да и сейчас тоже… Не знаю, что делать, не хочу с ним ссориться, – его голос звучал так разбито и потерянно, и я сразу же дернулся к нему, чтобы успокоить. Наконец-то он понял.
– Не беспокойтесь, Рихард вас простит, если вы с ним поговорите, – тепло заверил его я, и мужчина неуверенно кивнул в ответ на мои слова.
– Папа? – удивленно пробормотал неожиданно появившийся рядом с нами Рихард.
– Мы просто разговариваем, – ответил его отец, но Рихард был так холоден с ним, что даже я испугался его настроения.
– Знаю я, как ты с людьми разговариваешь, – отрезал он.
– Рихард, я же хочу все исправить… Пожалуйста, дай мне шанс, – снова умоляюще бормотал его отец, привставая со своего места, но его слова все равно никак не подействовали на Рихарда.
– Пойдем покурим, – безразлично бросил он и, развернувшись, направился в сторону выхода, прочь от музыки, алкоголя и людей. Заверив отца Рихарда, что я обязательно поговорю с ним, я сорвался с места и помчался вслед за Круспе. На летней террасе, украшенной светящимися гирляндами и шариками, было тоже достаточно много танцующих и веселящихся людей, в толпе которых можно было с легкостью затеряться, но я точно знал, куда пошел Рихард. Если ты Рихард и ты хочешь уединиться в каком-нибудь малолюдном месте, куда ты направишься? Конечно же к озеру.
– Да что с тобой, Рих? – спросил его я, когда все-таки нашел своего друга у того самого озера рядом с рестораном. Рихард курил, облокотившись на перила. Неподалеку от нас еще несколько влюбленных парочек о чем-то мило ворковали, но меня это ничуть не смущало. – Он просто хотел поговорить.
– Не верю я в его искренность, – задумчиво изрек он, в очередной раз затягиваясь.
– Дай ему шанс.
– Он очень изменился после всех этих событий, но я не знаю, надолго ли его хватит.
Рихард сделал глубокий вдох и, бросив окурок в воду, начал рассказывать мне об их отношениях с отцом в последний месяц. Он говорил о том, как тот ставил ему ультиматумы, шантажировал его вниманием собственной матери и Рихард просто не выдержал, собрал некоторые вещи и ушел к Тиллю. Я долго вглядывался в черную гладь озера, пытаясь выдавить из себя хоть слово на этот счет, но Рихард сам попросил меня перестать говорить об этом. Так мы и простояли у озера, облокотившись на перила и наблюдая за косяком уток в нем.
