Текст книги "You're All I Want (СИ)"

Автор книги: Paula.M.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Я не знаю, что именно изменилось. Может, мы повзрослели за это время, пока не были друг с другом? Но я определенно стал иначе относиться к нашим отношениям. И Рихард, видимо, тоже.

Но жизнь не стала прежней, она очень сильно изменилась. Теперь о нас знали в школе, дома я уже не боялся говорить о Рихарде, как о своем парне, и мы стали совсем иначе воспринимать друг друга. И я даже не до конца осознавал, на что пошел ради меня Рихард. Первые два дня мы вообще не могли оторваться друг от друга, потому что нам так много нужно было друг другу рассказать. Теперь все проблемы и недопонимания были позади, и на душе было невероятно тепло от осознания этого.

– А все из-за того, что мы не могли нормально поговорить, – тихо произнес Рихард, снова поднося тлеющую сигарету к губам.

Я прикрыл глаза, еще крепче прижимаясь к нему и чувствуя как он медленно выдыхает новую порцию дыма. Такие тихие, мирные и довольно милые вечера стали неотъемлемой частью моей жизни с тех пор, как мы стали общаться. Затем к нашим ежедневным занятиям постепенно прибавлялись все новые бутылки с алкоголем, а иногда и шоколадные конфеты. Я безумно скучал по тихой квартире Рихарда в таком уютном и привычном полумраке, откровенным и честным разговорам, а также простой человеческой близости, запаху его парфюма и мягкому смеху. И вот сегодня наконец состоялся один из тех вечеров, который после довольно долгого «перерыва» казался мне самым лучшим из всех, что у нас были. Лампа на столе Рихарда изредка мигала из-за скачков напряжения, ветер тихо шумел за окном, а мы с Рихардом спокойно лежали на его кровати, как и раньше. Рихард ни разу не упрекнул меня в том, что я не доверяю ему, в том, что после всего случившегося я мог так усомниться в нем, и я был невероятно благодарен ему за это, потому что он понимал, что и его вина тоже есть в этом, и не хотел, чтобы теперь ее чувствовал я сам.

– Ну, ты по крайней мере пытался, – рассуждал я, еще удобнее устраивая свою голову на его груди, – Но, зная тебя, Рихард, ты бы не стал делать шаг навстречу первым.

Тот тяжело вздохнул и не стал отвечать мне.

– Ты останешься у меня? – спросил он через какое-то время приятной тишины, и я, приподнявшись на локтях и повернув голову в его сторону, ответил:

– Да.

– Что сказал родителям? – поинтересовался Круспе.

– Так и сказал: пойду на ночь к Рихарду, – поведал я, и вспомнив реакцию родителей, глупо усмехнулся своим же мыслям, – Мама сделала вымученное лицо, а отец почему-то посмеялся.

– Он у тебя вообще забавный, – подтвердил Рихард, совсем легко касаясь моих волос своими пальцами, начиная медленно перебирать осветленные пряди.

– А ты откуда его так хорошо узнать успел? – спросил я. За время моего «отсутствия» моя семья и Рихард как-то подозрительно быстро начали хорошо общаться, и мне, конечно же, было интересно, почему так произошло и надолго ли это.

– Ну, как… – начал Рихард, – Когда ты еще был в коме, и твои родители и я дежурили в больнице, мы неминуемо пересекались. В самый первый день после всего произошедшего, я все-таки выбрался на улицу, но сигарет у меня не было, а твой отец как раз вышел на улицу вслед за мной.

– И что дальше? – снова спросил я.

– Молча протянул мне одну сигарету, прикурил сам и внимательно посмотрел на меня, задав лишь один вопрос, – отчужденно ответил Рихард, и я почувствовал, как его ладонь медленно спускается на мою шею.

– Какой? – мое нетерпение было не унять.

– Не даешь ты интригу сохранить, Пауль, – мягко ответил Рихард, слегка посмеиваясь, – Спросил, действительно ли я люблю тебя. Я и ответил.

– Я не знал, – пробубнил я, задумываясь над его словами, которые мне было слишком приятно слушать. Наконец-то ты это признал.

– Он изначально понял, почему мы с тобой постоянно вместе, просто не хотел мешать. Потом мы еще много раз разговаривали, и в тот день, когда я пил чай у тебя на кухне, мы тоже много говорили, просто ты спал.

Я многозначительно хмыкнул.

– Почему ты уехал? – спросил я Рихарда, который о чем-то крепко задумался и замолчал. Я нащупал в полумраке комнаты его руку, осторожно сплетая наши пальцы.

– Не могу пока сказать тебе всей правды, – послышалось в ответ и я уже нахмурился, готовясь к очередному допросу с моей стороны.

– Ты опять? – возмутился я.

– Нет, Пауль, это сюрприз, – успокоил он меня, – Просто расслабься и жди. А вообще нужно было побыть наедине с собой, подумать, знаешь.

– Иногда твои сюрпризы имеют разрушительную силу, – пробубнил я в ответ и Рихард лишь тихонько рассмеялся:

– Не все сразу.

Я терпеливо вздохнул и еще удобнее устроил свою голову на тяжело вздымающейся груди Рихарда, стараясь не уснуть от блаженства и тепла.

– Это было так глупо, – вдруг почему-то сказал он как-то разочарованно.

– Что именно?

– Все это, – таким же отчужденным голосом ответил Рихард, – Авария, ситуация с Томасом, моя ложь, утро после… Ну…

– Да, да… – подтвердил я, снова закрывая глаза.

– Пауль.

– М? – я нехотя разлепил веки, когда Рихард неожиданно назвал меня по имени.

– Я уже говорил тебе, как хорошо мне было? – тихо спросил он, все продолжая мягко поглаживать меня по волосам, в то время как я просто хотел, чтобы в это мгновение время остановилось.

– Говорил… – смущенно пробормотал я, вспоминая ту самую ночь, о которой сейчас говорил Рихард.

– Мне было чертовски хорошо, – снова повторил он, мягко посмеиваясь. Я улыбнулся в ответ, и потянувшись к нему, накрыл его губы своими, стараясь все же не повредить свою больную руку. Рихард сразу же ответил на поцелуй, приподнимаясь на локтях и мгновенно нависая надо мной. Такой решительности я, конечно же, не ожидал, и поэтому попытался его остановить.

– Рих, не надо… – пробормотал я, осторожно отстраняясь от него.

– Ты не хочешь? – недоумевающе спросил Рихард, но его руки все равно не ослабляли хватку на моем теле, а даже напротив, прижимали меня еще ближе к нему: теперь я мог чувствовать стук его сердца, из-за чрезмерной близости которого мое дыхание становилось слишком рваным.

– Скорее не могу, – мягко пояснил я, тяжело дыша, – Моя рука, она все еще болит, понимаешь… – начал объяснять я, указывая на свою руку, но Рихард, видимо, не хотел отступать.

– А кто сказал, что тебе так сильно пригодится твоя рука? – глаза Рихарда странно блеснули в темноте, и он, не давая сказать мне ни единого слова, снова наклонился ко мне, вовлекая меня в новый, страстный поцелуй, через несколько мгновений спускаясь все ниже, к шее и ключицам. Я уже потерял счет времени, забыл про свою несчастную руку, и просто позволял ему делать со мной все, что он захочет. Я чувствовал, что в комнате становится слишком мало воздуха пригодного для нормального дыхания, ощущал, как мои щеки стремительно краснеют, и всеми мыслями я снова перемещался в тот день, когда у нас с Рихардом все было в первый раз. Наверное, каждый человек думает, что после первого раза все будет иначе, больше не будет никакого стеснения, но сейчас я отчетливо понимал, что все это чушь. Я чувствовал себя еще более неудобно и смущенно, особенно в те моменты, когда горячие ладони Рихарда в очередной раз забирались под мою рубашку, и я выгибался навстречу его плавным движениям, желая быть еще ближе.

– Рихард… – зачем-то тихо шептал я, пока он довольно быстро справлялся с пуговицами моей рубашки, задевая кончиками холодных пальцев чувствительную кожу живота, – Засосы…останутся… – рвано хрипел я, чувствуя, как холодные пальцы, скользящие к низу живота, снова сменяются прикосновениями горячего языка к шее, ключицам и затвердевшим соскам.

– Хочу кое-что сделать для тебя, – пробормотал он, снова наклоняясь к моему лицу.

– Подожди, стой, у меня телефон, – пробубнил я, услышав противный звонок, и, вскочив с кровати, приложил трубку к уху. Мать спрашивала, все ли у меня в порядке. Я, стараясь скрыть нарастающее волнение в голосе, спокойно ответил ей, что все хорошо, и как только после нескольких вопросов и пожелания спокойной ночи на другом конце провода послышались гудки и я отвернулся от окна, чтобы вернуться к Рихарду, тот сам подошел ко мне со спины, все-таки стягивая с меня новенькую рубашку, подаренную мамой.

– Волнуется, – тихо прошептал он мне на ухо, удобно устроив свой подбородок у меня на плече. Я прикрыл глаза, совсем легко закусывая губу от нарастающего внутри возбуждения, которое только усиливали шепот Рихарда, тонкие бледные пальцы, скользящие вдоль моего торса, и плавные движения бедер, прилегающих к моим запредельно близко, – Думает, что ты занят здесь совсем не тем, чем нужно.

– А чем я занят на самом деле? – все-таки спросил я, нервно сглатывая в тот самый момент, когда моя рубашка наконец упала на пол, и Рихард, отпустив мои руки, обернул меня к себе. Он стоял слишком близко ко мне, тяжело дыша и пошло улыбаясь. И именно от этой улыбки мне хотелось просто лечь на кровать.

– Очень неприличными вещами, – прошептал он мне прямо в лицо, наконец потянувшись ко мне и поцеловав. Я сдавленно мычал от удовольствия и в то же время внезапного страха, все же отвечая на его поцелуй, в тот время как руки Рихарда принялись за пуговицу и застежку на моих джинсах, – Ты скучал по мне?

Я лишь что-то стонал в ответ, стараясь не делать этого слишком громко и не ляпнуть какой-нибудь ерунды, но Рихард лишь кротко усмехнулся, опуская свою ладонь на мой пах. Я снова сдавленно простонал, закидывая голову назад, и Круспе не смог дождаться моего ответа.

– Можешь ничего не отвечать, – жарко прошептал он в мои приоткрытые от удовольствия губы, сжимая мой напряженный член сквозь ткань джинсов свободной рукой, – Я чувствую, как ты скучал.

– Рихард… – продолжал стонать я, осознавая, что возбудился до предела. Ощущения, которые дарили мне его руки, действительно были столь желанными, что я просто потерял контроль над собой и не в коем случае не хотел снова его обретать. Когда с ширинкой было покончено, и джинсы предательски начали спадать с меня, я почему-то попытался придержать их, но Рихард плавно отодвинул мои ладони в сторону, стягивая с меня штаны и не давая мне шанса на выбор.

– Любишь же ты повторять мое имя во время секса, – пробормотал он, опускаясь ниже, в то время как я смотрел в одну точку на стене, иногда прикрывая глаза от удовольствия, и молча ахуевал от происходящего, – Мне это нравится.

Через пару мгновений я все-таки распахнул глаза, опуская свой взгляд вниз: Рихард стоял передо мной на коленях и пошло облизывал губы, медленно стягивая с меня боксеры и обхватывая мой член одной рукой. Нет, даже сейчас, стоя передо мной на коленях и трогая меня в самых интимных местах, Рихард заставлял меня чувствовать себя уязвимым и беззащитным из-за той самой власти, которую я сам дарил ему, отдавая в распоряжение свое тело. В последний раз взглянув на меня, Рихард наклонился к моему паху и осторожно облизнул головку, заставляя меня протяжно застонать, наплевав на довольно тонкие стены и отличную слышимость в соседних квартирах. Я тяжело дышал, глядя на своего парня, который с нескрываемым удовольствием делал мне минет и пошло работал языком, делая двигательные движения, от которых мне сносило крышу. Я ощущал, как по телу то и дело пробегают мурашки, как меня подергивает от нетерпения и возбуждения, как мое дыхание предательски прерывается, перерастая в какие-то хрипы. Сам того и не понимая, я протянул руку чуть вперед, зарываясь пальцами в мягкие волосы Круспе и поглаживая его по голове. Это именно то, что мне было нужно. То, что заставляло меня чувствовать себя живым. И я никогда не смогу назвать это неправильным, непорочным или противоестественным: что может быть неправильного в том, что два любящих человека хотят доставить друг другу удовольствие?

– Да, так просто невероятно, – бормотал я в беспамятстве, улыбаясь и внимательно наблюдая за губами, приносящими мне такое наслаждение, и тонкими пальцами, скользящими по всей длине члена предательски медленно, заставляя приятную дрожь снова и снова пробегать по моему телу.

– Скажи мое имя, – оторвавшись от своего прежнего дела, прошептал Рихард, глядя на меня снизу вверх. Я держал его голову за волосы, пока он облизывал губы и пытался отдышаться.

– Рихард, – в который раз повторил я на автомате, почувствовав, как тот ускоряет темп и еще немного и я точно не смогу выдержать, – Я сейчас, я… – пытался сказать я, и оттолкнуть его от себя, сжимая в кулаке его волосы, но Круспе наоборот взял в рот максимально глубоко, и я с диким стоном кончил почти сразу же после этого движения.

– Боже… – с шумным выдохом пробормотал я, наблюдая за тем как Рихард спокойно сглатывает и все также сексуально облизывает губы.

– У тебя такое лицо, когда ты кончаешь… – почему-то начал говорить он, как-то загадочно улыбаясь.

– Что не так с моим лицом? – усмехнулся я в ответ, натягивая на себя одежду и подбирая с пола свою валяющуюся рубашку.

– Оно прекрасно, – спокойно ответил он, желая направиться, судя по всему, в ванную, но я остановил его, цепляясь за его руку своей.

– Постой, есть еще кое-что, – пробормотал я, притягивая его к себе и впиваясь в его губы поцелуем в ту же секунду, сразу же чувствуя соленый вкус своей же спермы на губах. Еще секунда, и я понял, что не смогу просто так одеться и идти смотреть какой-нибудь фильм, заедая все это дело попкорном. Я даже с каким-то грохотом бросил свою еще не до конца застегнутую рубашку на пол, в это же время углубляя поцелуй, покусывая губы Рихарда от желания, и цепляясь за края его свитера руками. Тот рассмеялся мне прямо в лицо, поняв чего я хочу прямо сейчас, и приподняв меня за ягодицы, позволил мне обхватить ногами его талию. И все было бы хорошо, если бы в дверь как всегда не позвонили. Я обиженно смотрел на отстраняющегося от меня Рихарда, возвращающего меня на пол. Круспе почему-то смеялся, слыша настойчивые звонки.

– Ну и чего ты смеешься, блять? – раздраженно фыркнул я, следуя за ним и одеваясь по дороге.

– Не в первый же раз, – ответил он, и перед тем как открыть дверь, еще раз чмокнул меня в губы. Видимо для того, чтобы я меньше возмущался. Я с грустью вздохнул еще раз, и окончательно застегнув все пуговицы на рубашке, кивнул Рихарду на дверь, за которой был гость, которого мы совсем не ждали. Точнее, ждали меньше всего.

– Привет, – улыбнулся только что появившийся на пороге квартиры Рихарда Тилль, делая два шага вперед, – О, Пауль, ты снова здесь.

– Как видишь, – пробормотал я в ответ не очень-то и радостно, пропуская его вперед.

– Не помешал? – взволнованно спросил он, видимо поняв по нашим лицам, что мы были заняты совсем не подготовкой к экзаменам.

– Кроме того, что ты чуть не обломал Паулю самый лучший минет в его жизни, нет, – на одном выдохе ответил Рихард, широко улыбаясь, – Проходи.

– Господи, я наверное к твоей прямолинейности никогда не привыкну, – ответил Тилль, скидывая с себя кроссовки и куртку, – Насколько же у тебя острый язык.

– О да, язык у меня что надо, – весело подтвердил Рихард, направляясь на кухню. Я громко засмеялся от его слов и вида растерянного Тилля.

– Боже… – лишь бормотал Линдеманн, – И почему я с вами вообще дружу?

Я довольно улыбнулся и сел за стол, пока Рихард ставил чайник, чтобы мы все вместе попили чай.

***

Позже выяснилось, что Тилль приходил к Рихарду, чтобы показать ему свои стихи и попросить помощи с музыкой. В итоге, нам обоим выпала невероятная возможность прочитать его новые произведения и даже попробовать что-нибудь придумать. А теперь, сидя на репетиции к выпускному после уроков, я уныло наблюдал за людьми, носящимися по сцене, и то и дело подпирал голову здоровой рукой, стараясь не уснуть.

– Рихард, ты сможешь вести праздничную программу с Изабеллой? – спросила Рита в микрофон со сцены. Я переметнул свой взгляд на Рихарда: тот устало кивнул, пытаясь не зевнуть. Как же я тебя, блять, понимаю. Надо было меньше разговаривать ночью, тогда мы, наверное, выспались бы. Но утренние сборы были не хуже приятного вечера и ночи в одной кровати. Мы снова весело собирались в школу и успели побороться подушками, из-за чего наш кофе благополучно убежал, и Рихарду, скорее всего, придется чистить плиту. Каждый раз, глядя на него сегодня, я вспоминал вчерашний вечер и по моему телу пробегали невероятно приятные мурашки. Что же ты снова со мной делаешь?

– Да, конечно, – наконец ответил он.

Я с задумчивым видом смотрел на Рихарда, планируя наш сегодняшний вечер, когда я наконец продолжу то, что так внезапно прервал Тилль.

– Можно попросить кого-нибудь убрать эти декорации, они здесь вообще не в тему, – сказал еще кто-то, и Рита незамедлительно кивнула, одобряя такое заявление.

– До выпускного еще месяц, зачем так париться? – спросил я.

– Затем, что через месяц ваши головы будут заняты экзаменами, – терпеливо ответила девушка, пиная воздушные шары со сцены.

– Можно я пойду, меня Луиза ждет? Мы идем в театр, – спросил Шнайдер, сразу же поясняя свой вопрос и приподнимаясь со своего стула.

– А меня Катрина ждет, – подхватил Тилль, махнув рукой растеряшейся Рите.

– А меня Пауль ждет, – вклинился Рихард со своей фразой, и все вокруг еле слышно посмеялись, а я чуть не пробил себе лицо рукой. Теперь, когда все вокруг знали о наших отношениях, можно было спокойно шутить на эту тему, делая вид, что нас ничего не задевает. Но меня задевали многие косые взгляды в мою сторону, задевали разговоры за спиной, и что еще хуже, существование Марка, которые все еще слишком странно на меня смотрел.

– Так, делайте, что хотите, я вообще больше этим заниматься не буду, – ни с того ни с сего психанула она, бросая на пол листочки со сценарием, но Рихард сразу же сорвался с места, пытаясь ее успокоить.

– Спокойно, Рита, сейчас мы все решим, – Рихард поднялся на сцену, взял микрофон и начал говорить: – Сначала у нас речь, так? Затем вальс. После этого у вас сценки. Еще Марта поет песню, и у Тилля там тоже какая-то муть… – он посмотрел на нашего общего нахмурившегося от его слов друга, который все-таки решился прочитать публике одно из своих более или менее безобидных стихотворений, – Мне кажется, этого вполне достаточно. Можно придумать еще что-нибудь от нашего класса.

– Хорошо, тогда репетируем… – пробормотала девушка, обреченно выдохнув, и я, сказав Шнайдеру, что отлучусь на какое-то время, вышел в коридор, чтобы немного передохнуть. Прислонившись спиной к холодной стене, я прикрыл глаза и постарался дышать размеренно.

– Как твоя рука? – противный голос, который иногда говорил со мной в моих же кошмарах, снова потревожил только что успокоившееся сознание. Я сразу же открыл глаза, видя перед собой Марка.

– Уже лучше, спасибо, – сквозь зубы прошипел я, делая шаг вперед, но он, как и всегда, был быстрее и сообразительнее, поэтому просто прижал меня к той самой стене, нависая сверху.

– А голова? – прошептал он мне прямо в лицо, – Особенно после того, как мы приложили тебя ею пару раз в туалете о кафельную плитку.

– Оставь меня в покое, – четко и раздельно сказал я по слогам, стараясь увернуться от его внимательного взгляда, но все было бесполезно.

– Какие вы смелые, – продолжал шептать он, прикасаясь ладонью к моему лицу и я, не в силах оказать какое-либо сопротивление, просто прикрыл глаза, стараясь не чувствовать его унизительных прикосновений, в то время как Марк продолжал говорить: – Вся школа знает о вас. Не страшно?

– Теперь уже ничего не страшно, – честно ответил я.

– Как же ты ошибаешься.

– Что? – вырвалось у меня, и Марк наклонился ко мне еще ближе.

– Знаешь, а ты ведь здорово подпортил Рихарду нервы своим поведением. Бедный парень даже принимал наркотики, запойно пил одно время и вообще плевать хотел на учебу в начале года. А ведь у него такая хорошая характеристика… Особенно для медицинского факультета Берлинского университета. Если об этом кто-нибудь узнает, Пауль, никакого университета ему не видать. Кто захочет взять в престижный вуз наркомана? – наконец спросил он, закончив свою речь, но я был не в состоянии трезво мыслить, чтобы ответить ему что-то дельное. Вспышка ненависти снова пронеслась перед моими глазами.

– Да к чему ты, мать твою, все это говоришь мне? – сорвался я, – Он ничего не принимает.

– Уже нет, но, может быть, ты хочешь посмотреть одно увлекательное видео? – ехидно поинтересовался он.

– Какое видео? – задал я еще один вопрос, осознавая, что мое дыхание предательски прерывается и я не могу контролировать свой голос, в котором отчетливо слышен страх за Рихарда.

–…где Рихард находится в довольно близких отношениях с белым порошком. Понимаешь, о чем я? – его до омерзения широкая улыбка заставила меня в очередной раз дернуться в сторону актового зала.

– Ты лжешь.

– Ну, смотри, – он достал свой телефон их кармана пиджака, и через пару движений на экране появилось изображение, где было отлично видно Рихарда, который, шатаясь падает на какой-то диван, а затем наклоняется над дорожкой белого порошка на столе, – Думаю, дальше смотреть не стоит.

– Блять… – только и прошептал я, осознавая в каком мы дерьме. Снова.

– Конечно, я могу его удалить… – пробубнил Марк, опустив свой телефон обратно в карман.

– Марк, пожалуйста… – начал я, наплевав на гордость, – Что я должен сделать?

– Завтра в кабинете биологии на четвертом этаже, – холодно отрезал он, и затем, разворачиваясь, добавил: – В восемь.

– Но школу закрывают…

– Без посторонних, – перебил он меня, – А ты постарайся сделать так, чтобы в ней остаться. Если ты, конечно, хочешь хорошего будущего для своего любимого парня.

Я растерянно смотрел вслед уходящему Марку и снова не мог поверить в произошедшее. Сомнений в том, что именно я должен делать, у меня не было. Томас был прав, он не отступиться от своего. И откуда у него вообще это гребаное видео… Как же я ошибался, когда думал, что все хорошо. Готов ли я сделать это ради Рихарда? Безусловно, да. Но где гарантия того, что он не прекратит свои нападки на меня и гарантия того, что Рихард будет в безопасности? Я с обреченным видом шел обратно в актовый зал, и рассуждал над тем, что мне делать и должен ли я рассказать об этом Круспе. В тот момент, когда я зашел в шумное помещение с музыкой, Рихард что-то весело объяснял моим одноклассникам со сцены, и, увидев меня, так широко улыбнулся, что я не смог не улыбнуться в ответ.

Нет, Рихард, второй раз я тебя не подведу.

========== Feuer Und Wasser ==========

Комментарий к Feuer Und Wasser

Предпоследняя глава (2) ахах Ребят, простите, я разделила ее на две части, так как она очень большая) Наивно полагала, что это будет последней главой. Ну-ну.

За окном начинало темнеть, людей на улице становилось все меньше, даже природа понемногу засыпала, а мои мысли наоборот начинали крутиться в голове со скоростью света. От волнения за Рихарда, завтрашний день, за нас, я забыл обо всем и сейчас лишь лихорадочно дергал скатерть на столе у Тилля дома.

После репетиции я благополучно затащил его в какой-то темный угол и поведал другу о ситуации. Стараясь не попадаться на глаза Рихарду, мы почти бежали в сторону дома Линдеманна, чтобы это обсудить. Тилль буквально тащил меня за плечо к себе домой для того, чтобы, видимо, почитать мне нотации. Даже не знаю, зачем я рассказал ему об этом, просто мне было необходимо с кем-то поделиться. Он ничего не произнес в ответ на мои слова, даже к его дому мы шли молча всю дорогу.

– Тилль, я должен это сделать, – размеренно произнес я, опуская на стол практически пустую чашку с небольшим количеством чая на дне. Тилль все молчал, глядя на меня исподлобья. Ну давай же, блять, скажи мне хоть что-нибудь, скажи мне про то, что я не прав, да про что угодно, только не молчи. Друг еще раз шумно втянул воздух носом, видимо, стараясь перевести дух, и не накричать на меня из-за одолевающих разум эмоций.

– Что ты должен сделать? – наконец спросил он меня серьезно, – Потакать, мать твою, насильнику? Пауль, я не понимаю, ты же вроде умный парень.

– Жизнь Рихарда будет разрушена, если я этого не сделаю, – тихо произнес я в ответ, уже потом осознавая всю глупость сказанных мною слов. Умом я все понимал, но сердце говорило мне совсем другое, и одна часть меня хотела уебать второй, которая была крайне неразумной в этой ситуации. Но несмотря на все это, я все равно предался второй части своей сущности, твердившей мне о том, что завтра я должен пойти к Марку, сделать все как надо, и ни за что не позволить Рихарду узнать об этом. Я был уверен, что Тилль не расскажет об этой ситуации ни одной живой душе. Обычно он молчит и не выдает чужих тайн.

– Не сделаешь чего? Ты позволишь ему трахнуть тебя? – завопил Тилль, ударяя кулаком по столу и срываясь на крик. Я скривился от этих слов и на долю секунды даже зажмурился от его резких движений, – Серьезно?

– Серьезно, – ответил я снова, подпирая голову кулаком. В голову лезли всякие ужасные картинки, где мы с Марком, где он издевается надо мной и заставляет делать такие вещи, от которых тошнит даже сейчас.

– Нет, жизнь Рихарда будет разрушена, если ты сделаешь это, – Линдеманн наконец успокоился и разочарованно покачал головой в ответ на мои слова, – Пойми, это не самопожертвование, это конец. Так нельзя делать.

– Я не вижу другого выхода, – честно признался я, – Я хочу, чтобы он поступил в университет, чтобы он достиг того, чего хочет, а теперь…

– Это его ошибки, Пауль, – сурово прервал меня Тилль, – Давай будем честны друг с другом: это его ошибки прошлого, и не тебе их исправлять.

– Но…

– Все-таки любовь ослепляет людей, – подытожил он, отводя взгляд куда-то в сторону. Может и ослепляет, но я готов сделать все, что угодно.

***

«Знаешь, а ты ведь здорово подпортил Рихарду нервы своим поведением. Бедный парень даже принимал наркотики, запойно пил одно время и вообще плевать хотел на учебу в начале года.»

Неужели все это из-за меня? Неужели ты правда пустился во все тяжкие из-за того, что влюбился в меня? Я еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Рихард влюбился.

В меня.

– Пауль, с тобой все хорошо? – тихо поинтересовался Рихард на уроке обществознания. Я натянуто улыбнулся и сразу же кивнул, стараясь не вести себя слишком странно и не предаваться мыслям о сегодняшнем вечере, но Рихарда мне еще никогда не удавалось провести. Мне было так стыдно перед ним. Стыдно буквально за все, за каждую мелочь, и я даже не знал, как мне перестать чувствовать это. Сейчас он сидел со мной рядом, наверняка волновался и вполне возможно даже не находил себе места из-за моего странного поведения. Может, даже винил себя, а я не мог ничего ему рассказать. Я не спал всю ночь, а утром мне вообще хотелось убиться, думая о том, какой же я трус.

Рихард сделал глубокий вдох и такой же размеренный выдох, и, взглянув на фрау Альте, разбирающуюся со Шнайдером у доски, осторожно опустил свою руку под парту, легко касаясь своими пальцами моих.

– Ты плохо себя чувствуешь? – Круспе все еще совершал смелые попытки понять, что же со мной такое, но я не сдавался и даже не собирался ничего ему говорить.

– Очень плохо, – честно признался я, горько улыбаясь, и, кажется, поставил этой фразой в тупик самого Рихарда.

– Тогда… – начал он, задумавшись, – Может, пойдешь домой?

– До конца уроков осталось совсем немного, Рих, – мягко произнес я, наклоняясь ближе к его уху. Сзади нас начал кто-то шептаться, но мне было уже все равно, – А вечером мне нужно пойти на дополнительные по математике, до экзамена ведь всего несколько дней.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложил он, еще крепче сжимая мою ладонь в своей.

– Нет-нет, спасибо, я справлюсь сам, – соврал я, путаясь в собственных словах. Как нагло, Пауль. Рихард улыбнулся в ответ, и, немного помедлив, направил свой взгляд на учительницу, рядом с которой Шнайдер все еще пытался вспомнить что-то про гражданское право. Я совсем заврался.

Тилль весь день не говорил со мной и даже не подошел на перемене, только изредка бросая на меня косые взгляды в столовой. Может, ему стыдно за то, что я решил сделать такое? Но я уже ничего не боялся. По крайней мере, мне так казалось.

Весь вечер я сидел дома, уставившись на тот самый портрет Рихарда, который я нарисовал еще год назад на одном из уроков, дико ненавидя его тогда. И вот сейчас ради этого человека я готов был переспать с парнем, который был противен мне больше, чем кто-либо в этой жизни. Когда время уже перевалило за семь, я вышел из дома и медленно направился в школу к Марку. Благо, здесь все еще кто-то репетировал и школа была открыта.

На четвертый этаж я поднимался как можно медленнее, все думая о том, как бы мне сейчас отключить сознание и не помнить ничего из этого. Последний раз глубоко вдохнув, я все-таки открыл дверь в кабинет биологии, сразу же увидев перед собой Марка. Он стоял, облокотившись на учительский стол и оценивающим взглядом осматривал меня. Я закрыл за собой дверь и сделал два неуверенных шага навстречу ему.

– Ты пришел, – тихо произнес он, все еще глядя на меня.

– Да, – лишь произнес я в ответ, чувствуя, как меня начинает немного трясти от ненависти, страха и злости. Человек напротив меня кротко усмехнулся, мучительно медленно подходя ко мне.

– Я и не сомневался, что ты придешь, – ответил Марк, наконец остановившись прямо напротив меня. Я нервно сглотнул, отводя взгляд в сторону.

– Ты удалишь это? – робко поинтересовался я, все-таки поднимая взгляд на его лицо. Парень презрительно хмыкнул, и через несколько секунд мягко коснулся моего плеча, притягивая к себе чуть ближе.

– Я, может быть, и сволочь, но не лгун, – тихо прошептал он, – Мне всего лишь нужно получить то, что я хочу.

По телу пробежала волна дрожи. Марк находился на чертовски маленьком расстоянии от меня, шептал мне эти слова прямо на ухо, так близко наклоняясь, словно за нами кто-то наблюдал и не должен был этого слышать. Сердце, казалось, готово было вырваться из груди, и я понимал, что сейчас эмоции возьмут верх над разумом. Я готов был даже расплакаться от безысходности и несправедливости, но я, крепко сомкнув зубы, смотрел ему в глаза. Еще одна секунда моего замешательства, и Марк сам сделал шаг вперед, наклоняясь к моему лицу для поцелуя. Я распахнул глаза, осознавая, что сейчас меня целует человек, который противен мне больше всего на свете. Как бы я ни старался заставить себя ответить на его поцелуй, у меня ничего не получалось, и я лишь как-то неловко пытался это сделать, представляя себе, что сейчас я с Рихардом и все хорошо. Одной рукой Марк крепко держал меня за волосы, не давая мне оттолкнуть его, а вторая медленно сползала по спине, пока не оказалась на моей заднице. Его движения были такими грубыми, такими неправильными и неприятными, что я просто не мог забыться. И Рихард никогда не стал бы целовать меня с таким напором. Я чувствовал его язык у себя во рту, ощущал, как его слюна перемешивается с моей, как к горлу медленно подкатывает тошнота от осознания всей низости происходящего, как мои тело и разум всячески хотят прекращения его действий, но я лишь обмяк у него в руках, подобно тряпичной кукле, и даже не сопротивлялся. Это было настолько мерзко и противно, что я не мог пошевелиться.