Текст книги "You're All I Want (СИ)"
Автор книги: Paula.M.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
– Я знаю.
========== Asleep ==========
Комментарий к Asleep
Warning: эта часть такая маленькая, потому что так надо XD Но (!) следующая часть будет выложена на сайт через несколько часов. Она довольно объемная и бете нужно дать время. Сохраняем спокойствие. Люблю вас.
Что-то хрупкое сломалось в сознании, заставляя осколки воспоминаний снова терзать мой разум. Еще не открывая глаз, я ощутил мертвенный холод постели, навевающий на меня самые плохие мысли. Было очевидно: Рихарда нет рядом. Казалось, словно я спал здесь один всю ночь, и вчера у нас ничего не произошло. В надежде на то, что мои предположения ошибочны, я все же осторожно коснулся спального места рядом: точно никого. Все-таки распахнув глаза, я чуть приподнялся и сильнее натянул одеяло на свое обнаженное тело. Блять.
Я сладко зевнул, немного потягиваясь, и почувствовал тупую тянущую боль чуть ниже поясницы, которая наконец дала о себе знать, и я с томным выдохом наконец покинул свое спальное место. Рихарда не было не только в нашей постели, но и вообще в квартире. На секунду я остановился, глядя в окно, за которым бушевала весенняя стихия с ее холодным дождем и пронизывающим ветром. Такая пасмурная погода создавала ощущение раннего вечера. Мой взгляд скользнул по задернутым шторам, разбросанным на полу вещам и наконец остановился на небольшом алом пятне на белоснежной простыне. И мне вдруг стало так стыдно за то, что я сделал и гадко от самого себя, а также вида доказательства произошедшего этой ночью.
События вчерашнего вечера насквозь пронзили затуманенное ранним утром сознание, и я не сразу понял, что все это не было сном. Я сильнее закутался в одеяло, будто бы пытаясь прикрыть от кого-то свою наготу, но в квартире никого не было. Место рядом со мной было пустым и холодным, что свидетельствовало о том, что Рихард ушел давно.
«Противоестественно» – пронеслось у меня в голове, как только я поднялся с постели и направился в ванную комнату, по пути подбирая свои вещи, которые были вчера сорваны с меня Рихардом, все же продолжая убеждать себя в том, что я сам этого хотел и ни о чем не жалею. Я действительно не жалел, но несмотря на это, ощущение чего-то неправильного и даже грязного не могло отпустить мой разум. В то время, когда я еще только начал брать Рихарда за руку, и смотреть в эти глаза, стараясь не краснеть, я принял свои чувства с гордостью. Казалось, так было всю жизнь и должно быть. Но сейчас мрачное утро субботы окрасило то, что было между нами вчера в какие-то неправильные, грязные цвета, которые я теперь чувствовал собственной кожей.
Куда же ты делся? Неужели пошел в школу, оставив меня здесь одного? Стало стыдно? Господи, какая же ерунда, такому человеку как Рихард никогда и ни за что не бывает стыдно. Теперь ощущение того, что я все испортил и это был худший опыт в его жизни не покидало меня и делало мое состояние еще более угнетенным. Наверное, поэтому он и ушел. А это глупое признание…Зачем я сказал Рихарду, что люблю его, зачем?
Находясь под теплыми струями воды в душе уже около получаса, я все никак не мог отделаться от этого чувства неправильности, как и не мог отмыться от прикосновений губ и рук, и убрать десятки алых следов по моему телу. Чертовы засосы еще несколько дней будут напоминать мне о том, что мы сделали.
Неожиданно входная дверь хлопнула, и в прихожей послышались шаги. Мое сердце словно пропустило удар, как только я услышал посторонние звуки в квартире. Опустившись в ванную и уменьшив напор воды, я постарался вообще не шевелиться. Это точно был Рихард.
– Пауль, ты здесь? – тихо спросил он, прижимаясь к двери. Я неподвижно сидел в воде, стараясь не выдавать своего нахождения здесь, но это было слишком очевидно. Рихард несколько раз дернул за ручку, которая никак ему не поддавалась, а я все больше начинал волноваться.
– Да, – наконец ответил я как можно сдержаннее.
– Открой мне дверь, – потребовал он, но я лишь покачал головой, и затем решительно добавил:
– Нет.
– Что происходит? – казалось, Рихард начинал раздражаться, но я все равно не собирался отпирать эту чертову дверь, хотя и сам не понимал, почему.
– Ничего, просто я, блять, моюсь, можно? – раздраженно фыркнул я в ответ, ударяя ладонью по тихой глади воды.
– Ты неподвижно сидишь в ванной, я же слышу, – Круспе не собирался отступать.
– На мне нет одежды, – констатировал я, в то же время стараясь придумать отмазку получше.
– Блять, ну чего я там не видел? – возмутился он, усмехаясь, – Хочешь, для солидарности разденусь?
– Рихард, я хочу побыть один, – серьезно сказал я.
– Хорошо, я подожду, – терпеливо произнес Рихард, и я услышал, как тот тихо опустился на пол рядом с дверью. Проклятье. Мне было так стыдно и страшно, что я готов был просидеть в этой ванной остаток всей своей жалкой жизни. Если уж я делаю что-то, я должен отвечать за это как взрослый человек и давать себе отчет о своих действиях, а не прятать голову в песок. Хорошенько подумав над тем, что я должен говорить и в какой форме, уже через десять минут мои нервы сдали и я тихо спросил Рихарда:
– Ты еще здесь?
– Да, а где мне еще быть? – незамедлительно ответил голос по ту сторону стены.
– Я все испортил, – выдавил я из себя.
– Пауль, просто выйди оттуда, – снова попросил меня Рихард, и через несколько секунд я действительно послушался его и потянулся за чистой одеждой. Спустив воду и повесив полотенце на батарею, я медленно приоткрыл дверь, будто бы боясь того, что кто-нибудь меня сейчас схватит и вытащит из моего убежища.
– Я чувствую, что все это не так, неправильно, что это было ужасно, и я… – начал бормотать я, уже не выдерживая. Рихард стоял напротив и с каким-то сожалением разглядывал мое лицо. Меня передернуло. Эти руки вчера трогали мое тело, эти губы касались моей кожи и шептали мне успокаивающие слова.
– Вот сейчас ты действительно все испортишь, – пробормотал он, обнимая меня за плечи и вынуждая смущенно отвести взгляд в сторону, – Неужели ты не понимаешь, как вчера все было…Было…Просто невероятно.
– Не надо меня обманывать, – пробубнил я Рихарду куда-то в область ключицы, на что тот лишь только тяжело вздохнул.
– Господи, Пауль, ты серьезно хочешь, чтобы я это сказал?
– Что? – все также тихо пробормотал я.
– Что это, блять, был лучший секс в моей жизни.
– Правда? – тихо спросил я, уткнувшись носом ему в грудь.
– Кривда, – ответил он, чуть усмехаясь и я улыбнулся в ответ. Какой же дурак.
– Ты был в школе? – спросил я, отстраняясь. Рихард задумчиво покачал головой и протянул мне какой-то стакан, взятый с тумбочки позади.
– Еще чего, – хмыкнул Рихард в ответ, – Решил прогуляться до нашего любимого кафе и захватил свежесваренного кофе.
И тут я почувствовал себя еще большим идиотом, чем казался себе до этого. Он пошел за кофе. За чертовым кофе. А я напридумывал себе такого, что даже говорить ему стыдно.
– Извини… – растерянно пробормотал я, осознавая всю тупость своего поведения.
– Да все в порядке, я понимаю, – спокойно ответил Рихард, похлопав меня по плечу и через мгновение мы наконец направились в гостиную. Расположившись на краю дивана, я медленно пил свой немного остывший латте и наблюдал за бегущими по тротуару прохожими, не прихвативших с собой зонты в такую ужасную погоду.
– Твоя мать приходила, – будничным тоном констатировал Рихард, уставившись на настенные часы.
– Чего сказала? – абсолютно без интереса спросил я.
– Что я буду гореть в аду, – также спокойно ответил он.
– Очень на нее похоже, – кивнул я в подтверждение своим словам. Мысли о том, что рано или поздно мне все равно придется идти домой выводили меня из себя. Мне так не хотелось отпускать сегодняшний день, даже несмотря на то, что начался он не совсем хорошо. Я просто хотел сидеть в этой темной гостиной, держать Рихарда за руку и смотреть в окно на дождливую погоду.
– …и ты вместе со мной, – дополнил Рихард, улыбаясь.
– Ну, это уже лучше.
– И еще у меня для тебя не самая приятная новость, но тебе придется со мной согласиться, – он поставил пустой стаканчик из-под кофе на пол, и чуть придвинулся ко мне.
– М?
– Ты должен сходить домой сегодня.
– Почему? – спросил я.
– Понимаешь, я сказал ей, что ты спишь. Предложил войти, но она отказалась…И слава богу, а то я не знаю, как бы я объяснил ей отсутствие на тебе одежды. Сказала только, чтобы ты пришел домой. Ради меня, Пауль, на малое время, – практически умоляющим голосом произнес Рихард, и мне просто пришлось кивнуть в ответ. Все еще старается сохранить мои отношения с семьей. Я же знаю, что это закончится очередным скандалом.
– Хорошо, я схожу, – поспешно добавил я, снова кивая.
– Вот и хороший мальчик.
***
Я не знал зачем она хочет меня видеть, и что мне сейчас скажет папа, но на самом деле это волновало меня меньше всего. Я не хотел уезжать и в моей душе еще теплилась надежда на то, что если не мать, то отец меня поймет. Хотя, это было маловероятно.
– Значит, Рихарда ты слушаешь, а родную мать нет? – закричала она на меня как только пришла с работы, и я, отправив Эмили в комнату, спокойно подошел к ней и взял тяжелые пакеты с продуктами из ее рук.
– При чем здесь он? – спросил я ее.
– А то, что ты дома появился из-за его просьбы, так?
– Допустим.
– Мы уезжаем, – коротко отрезала она, вешая свое пальто. Я придержал язык за зубами и не стал сразу возмущаться, а просто решил поставить ее перед фактом.
– Я останусь в городе, – настаивал я на своем.
– И где ты будешь жить? – поинтересовалась она, сложив руки на груди.
– Да хотя бы у Рихарда, разве я не могу?
– Пауль, ты понимаешь, что это противоестественно? – она снова подошла, положила свои руки мне на плечи и жалобно взглянула мне прямо в глаза, – Что у тебя никогда не будет детей, и ты никогда не будешь счастлив? А как он тебя целует, обнимает, это же…Я просто не могу на это смотреть.
– А тебя никто и не просит, – огрызнулся я в ответ.
– Что ты вообще делал у него этой ночью?
А вот это уже бестактность. Я презрительно фыркнул в ответ. Может, сказать ей правду?
– Мы переспали, – спокойно ответил я, и лицо матери мгновенно вытянулось в удивлении.
– Что? – только и спросила она, и я понял, что я не должен молчать сейчас.
– Я занимался с ним сексом, понятно тебе? – мои губы дрожали от злости и страха, но я все равно почти прокричал ей это в лицо, не забыв нервно усмехнуться, и сразу добавил: – И мне, блять, понравилось!
– Я тебе не верю, – она потрясла головой и отступила назад на несколько шагов.
Мое лицо скривилось в подобии усмешки. Я молча расстегнул несколько пуговиц своей рубашки, отгибая тонкую ткань одежды и представляя вниманию матери несколько ярко-красных засосов, больше даже напоминающих синяки. Та молча прикрыла раскрывшийся в удивлении рот рукой и я принялся спешно застегивать пуговицы, пока она не отошла от шока.
– А теперь послушай меня, – я подошел к ней максимально близко, и мать чуть пошатнулась назад, – Я в этом доме не останусь. Отвезешь меня в Гамбург? Отлично! Ты думаешь, я и там не найду с кем потрахаться? Гамбург намного больше нашего города, соответственно симпатичных парней там намного больше. Не лезь, блять, в мою жизнь. А теперь я иду к Рихарду, а вы делайте, что хотите, – прокричал я ей прямо в лицо, и схватив свой телефон со стола, рванул прочь. Не хватало еще встретить отца с работы в это время.
Нет, ничего не изменилось и не изменится. Ей все еще плевать на то, что я чувствую. Быстро достигнув пункта назначения, я настойчиво нажал на кнопку звонка несколько раз подряд, и почти сразу же дверь квартиры Рихарда открылась. Но увидел я там совсем не его.
– О, привет, Ландерс, – радостно пробормотал встретивший меня в одних джинсах Браун.
– Томас? – растерянно пробубнил я в ответ человеку, которого меньше всего ожидал здесь увидеть.
– Блять… – пробормотал Рихард, выглядывая из-за двери гостиной. На нем было только, мать его, полотенце.
– Извините, что помешал, – нервно усмехнувшись, произнес я, и в ту же секунду рванул с места, не обращая никакого внимания на крики Рихарда мне вслед.
Я даже не помню, как я оказался на улице. Я задыхался. Задыхался от ненависти и злости, от разочарования и боли, которые просто разрывали меня изнутри. Но больше всего меня пугало то, что даже после увиденного я хотел быть рядом с ним. Рихард выбежал за мной на улицу в джинсах, расстегнутой рубашке и тапочках, но догнать меня было довольно сложно, потому что я практически бежал и старался не слушать то, что он мне говорит. В одну секунду перед моими глазами пронеслись все их разговоры, тот поцелуй в кабинке и еще один у школы, их ненавязчивые прикосновения друг к другу и меня просто затрясло.
– Пауль, ты все не так понял, я хочу объяснить, – пытался оправдаться он, но я все также в ответ, ускоряя свой шаг.
– Я не настолько тупой, Круспе, – закричал я в порыве ярости.
– Постой же, Пауль!
Я хотел остановиться, хотел просто развернуться и обнять его, но моя гордость и застывшее лицо Томаса в собственном сознании не давали мне это сделать. Когда я добрался до дороги, Рихард уже догонял меня, и мне не оставалось ничего, кроме как просто пойти на красный свет, потому что говорить с ним у меня не было никакого желания. И это после всего, что между нами было? Да пошел ты, Рихард, нахуй. Вот теперь я точно знаю, что такое настоящая ненависть.
– Это не то, что ты подумал! – продолжать кричать он мне вслед, когда я был уже на середине дороги. Не выдержав, я все-таки обернулся, чтобы просто посмотреть ему в глаза. Нет, у него еще и наглости хватает говорить такое после всего, что я видел. Наверное, они прости пили в таком виде чай.
– Да это не то, что я подумал, Рихард. Я подумал, что у тебя есть ко мне какие-то чувства. Но теперь я понимаю, что я только… – я так и не успел договорить, потому что Рихард начал махать руками и кричать что-то, но из-за шума вокруг я не мог понять, что происходит и что он кричит. Его лицо было сковано жутким испугом, но я все еще не понимал, что происходит. Громкий звук приближающейся машины и звонкий сигнал буквально оглушили меня, но когда я повернулся на свет было уже слишком поздно, и, проваливаясь в темноту, я чувствовал лишь острую боль, пронзающую все тело.
========== The First Time Ever I Saw Your Face ==========
Комментарий к The First Time Ever I Saw Your Face
Warning: много буковок. Местами сопливенько. Взгляд в прошлое или что-то вроде того.
P.S Ставь класс, если любишь делать больно своим персонажам!
Одинокие серые клубы разбавляли прохладный воздух туманного утра понедельника. Я нервно взглянул на часы: семь тридцать. В такое время я обычно встаю, собираюсь, неспешно прогуливаюсь по парку, в нежелании снова попасть в плен этих чертовых стен на несколько часов. В жизни есть много удивительных, интересных вещей, на которые я бы мог потратить свое время вместо того, чтобы отдавать их школе, не получая ничего взамен.
Фильтр сигареты в который раз обжег пальцы, и я, чуть поморщившись от неприятных ощущений, бросил окурок себе под ноги, и спустя несколько мгновений прикурил последнюю сигарету в пачке. Надо бы прогуляться до магазина. Сильнее кутаясь в свое черное пальто, я сжимал в другой руке телефон, на экране которого высвечивались пропущенные вызовы от отца, матери, Шнайдера и еще десятка людей, с которыми я сейчас принципиально не хотел и не мог разговаривать из-за кома стоящего в горле. Я чувствовал пустоту внутри себя. Наверное, это Пауль сделал меня таким сентиментальным, но я больше не боялся того, что люди увидят эту самую сентиментальность.
«И что это тогда? Тебе не надоело притворяться?» – слова Пауля вихрем пронеслись в моей голове, и я улыбнулся самому себе. А ведь мне правда надоело.
– Рихард, – парень тихо произнес мое имя, останавливаясь неподалеку. Я слышал, как он переминался с ноги на ногу от холода и не решался подойти, не понимая, можно ли меня трогать в таком состоянии или нет. Я продолжил молча курить, наблюдая за тем, как машина скорой помощи на бешеной скорости проносится вдоль ворот и останавливается у дальнего входа. Люди в специальной форме кричали что-то, из больницы выбежали еще несколько человек, и через мгновение задние двери машины открылись, и я увидел, как молодую девушку на носилках аккуратно переносят в другое крыло здания. Я постарался отвести взгляд в сторону, но любопытство все-таки взяло верх, и я снова взглянул на пострадавшую, судя по всему, в аварии: ее белоснежное платье было заляпано кровью, ткань на месте груди была разорвана, видимо, для дефибрилляции сердца, все лицо было в крови, и, чуть прищурившись, можно было увидеть кровоточащие рваные раны на руках и ногах. Я невольно поморщился при виде этой картины, вспоминая, как Пауля привезли на этой же машине и я, никогда не верящий в Бога человек, молился ему о том, чтобы Пауль не умер по дороге.
Даже спустя двое суток перед моими глазами все еще стояла та ужасная картина: Пауль переходит дорогу на красный свет, и я не успеваю догнать его, чтобы оттащить на безопасное расстояние, когда вижу, как огромная машина несется прямо на него. Я практически задыхаюсь и готов выплюнуть свои легкие, когда приближаюсь к дороге, но время словно замирает на долю секунды, и я вижу, как черная машина сбивает с ног хрупкое тело и я, издав еле слышный крик от ужаса, падаю на колени, видя это.
– Рихард, – снова повторил низкий мужской голос, который теперь уже казался ближе, чем прежде. Я повернул голову вправо: носилки с бедной девушкой скрылись в здании, и из машины скорой помощи выбежала какая-то женщина. Быть может, ее мать. Я нахмурился, задумавшись о том, сколько таких людей ежедневно привозят в больницу и сколько здесь умирает. Бросив сигарету с крыши, я снова взглянул на часы, и развернулся в противоположном направлении.
– Что? – наконец спросил я, глядя на своего друга. Тилль подошел чуть ближе и положил руку мне на плечо, увлекая за собой в теплое помещение. Я знал, что нам может влететь за нахождение на крыше больницы, поэтому поддался его действиям, и подобно тряпичной кукле, качнулся чуть вперед, неспешно следуя за ним.
Нехотя я стянул с себя пальто, придерживая его в правой руке. Мы с Тиллем остановились напротив отделения реанимации и молча опустились на скамью напротив. Противный запах спирта и многочисленных лекарств снова ударил в нос, заставляя меня вернуться в суровую реальность и вспоминать события трехдневной давности во всех красках.
– Знаешь, два дня без еды и сна еще никого не доводили до добра, – наконец произнес Тилль еле слышно, наблюдая за тем, как я стараюсь не сомкнуть глаз и не заснуть. Да, спать мне действительно хотелось, и я совсем ничего не ел с субботы, питаясь лишь сигаретами и водой. При виде еды меня тошнило, как и при виде этой ужасной больницы, но пока Пауль здесь, я был готов разбить палатку около здания и остаться здесь жить.
– Ты должен поехать домой, поесть и поспать хотя бы несколько часов, Рихард, – снова серьезно сказал он, но я лишь нервно усмехнулся в ответ. Видя мою реакцию, Тилль тяжело вздохнул и добавил: – Я подежурю здесь. Еще Шнайдер обещал приехать.
– Я не хочу есть, – решительно отрезал я в ответ на его просьбу, – И во сне я не нуждаюсь. Я просто буду здесь до того момента, пока он не придет в себя.
– Рихард, он в коме. А что если он вообще не придет в сознание? – выпалил Тилль, сразу же прикрывая рот рукой. Понял, что спорол хуйню.
– Если ты еще хоть раз попробуешь сказать что-нибудь такое, я отрежу тебе язык, – размеренно произнес я в ответ на одном выдохе. Мне не хотелось даже думать о таком.
– Извини…Я тоже на нервах, – виновато сказал он, разочарованно качая головой, – Конечно он справится, конечно, – снова повторил Линдеманн, будто бы убеждая самого себя в правильности собственных слов. Но я понимал, что в его словах есть своя правда. Мне не хотелось в это верить, но шансы были невероятно малы и я не знал, что могло бы спасти Пауля. Я и так почти убил его своей ложью.
Конечно, я понимал, что скоро мне все равно придется поехать домой, и, как меня и убеждал Тилль, хотя бы поспать, но у меня не было ни малейшего желания оставлять Пауля здесь. Меня уже разыскивала моя семья, десяток друзей, но мне было абсолютно плевать. Я останусь здесь.
– Я только одного не понимаю, – задумчиво проговорил Тилль в ответ на мое молчание. Я устало повернул голову в его сторону, изо всех сил стараясь не закрыть глаза, – Зачем ты притворяешься сейчас? Зачем строишь из себя невозмутимого и спокойного, когда происходит такое?
Я просто промолчал и сделал вид, что не слышу его слов.
– Ты его любишь? – спросил меня Тилль. Я снова придержал язык за зубами, отчужденно разглядывая линолеум грязно-синего цвета.
– Можешь не отвечать, – Линдеманн хмыкнул, – Вижу же, что любишь.
– Да пошел ты, – отмахнулся я в ответ, но тот лишь закатил глаза, мягко улыбаясь.
– Я принесу тебе кофе, – произнес Тилль, поднимаясь со своего места. Вскоре он скрылся за углом, и я наконец выдохнул. Я действительно держался изо всех сил, чтобы не закричать ему в лицо это проклятое «да», которое могло бы все изменить, если бы я соизволил сказать это раньше. Тебе ли, Тилль, не знать?
Когда мой друг вернулся и протянул мне горячий и крепкий кофе, я поблагодарил его и направился в приемную, в надежде побыть одному хотя бы немного. Проходя по коридору, я увидел родителей Пауля и заплаканную Эмили, заснувшую на коленях у своей матери. Да, с ними видеться мне определенно не хотелось, и я, ускорив шаг, наконец-то достиг приемного покоя, расположился у окна и задумался. В голове не укладывалась мысль о том, что я во всем виноват. Если бы я однажды не соврал ему, эта ложь не потянула бы за собой десятки других недомолвок, и не вылилась бы в одну сплошную неправду. Если бы я однажды не согласился помочь Паулю с этой гребаной химией, мы бы никогда не стали друзьями, я бы никогда не причинил ему боль и он никогда бы не попал в эту ужасную аварию. И как я до такого докатился? Грех не выкурить несколько сигарет при воспоминаниях о том, как все начиналось, но сейчас у меня не было ни желания, ни сил, чтобы снова выйти на улицу, поэтому я довольствовался кофе и унылым пейзажем за окном.
Все началось еще очень давно, когда я и Пауль не были близки, да и вообще не находились в дружеских отношениях, потому что я и мои друзья просто считали своим долгом издеваться над теми, кто слабее нас. Я находил это забавным до определенного времени. Когда ты ребенок богатых и влиятельных родителей тебе все сходит с рук. Так вышло, что мои отношения с Паулем не сложились еще с самого первого класса, а все дело было в том, что мы абсолютно разные люди. Еще в младшем возрасте в классе формируются своеобразные компании, и если ты являешься частью одной, то никогда уже не сможешь войти в доверие к другой. Так стало и со мной, но я выбрал для себя иную компанию, потому что уже в детстве мне диктовали, с кем и как я должен общаться, и уже в восемь лет я знал, чего я хочу от жизни и какие люди должны меня окружать. Вернее, я думал, что знал, но, как выяснилось позднее, я ошибался.
Время шло, мы взрослели, я понимал, что я являюсь своеобразным лидером класса благодаря своей уверенности и внешним данным, и умело этим пользовался, потому что мне нравилось манипулировать людьми. Когда я стал старше, девушки начали обращать на меня внимание, и мне это ужасно льстило и нравилось. Кому не понравится, когда тебя хотят все? Разве что, кроме того, кого хочешь ты.
Но однажды я понял, что мир крутится не только вокруг меня, и на свете есть человек, который делает со мной и моим внутренним состоянием невероятные вещи. Пауль. Его имя звучало эхом в моей голове с тех самых пор, как мы познакомились в первом классе и этот парень обладал поистине неконтролируемой властью надо мной. Несмотря на все это, я всегда испытывал по отношению к нему платонические чувства с долей симпатии, а порой даже восхищался им. Все эти годы я считал это именно теплой симпатией к Паулю, как к личности, но когда в девятом классе мои глаза наконец открылись, я не мог поверить сам себе. Люди всегда тянулись к Паулю и хотели быть его друзьями, его добрый и мягкий характер располагал к общению, а веселые шутки могли принести радость даже в самую унылую компанию. Ландерс всегда был душой компании, хотя, кажется, сам-то не всегда хотел ею быть. Мне оставалось только издалека наблюдать за тем, как все довольствуются дружбой с ним и хорошо проводят время, когда как я не имел такой возможности и, сам тогда еще не зная почему, решил оставаться для него своеобразным моральным мучителем.
Я злился на себя из-за того, что какой-то мальчишка может волновать меня в эмоциональном плане, потому что никто до этого не добился полного краха моих ценностей. Я чувствовал себя голым и уязвимым, когда нахожусь рядом с ним, слышу его задорный смех и мягкий голос. Это и убивало меня. Будучи человеком, который привык все планировать и контролировать с самых юных лет, я не мог вынести того, что Пауль посылает все мои настройки к чертям и просто рушит мой мир. Правда, рушит весьма приятно, но все же я не мог вынести такого, считая это слабостью и унижением. Мне хотелось сделать ему как можно больнее, заставить его страдать так или иначе, чтобы он почувствовал, каково это, но его нельзя было сломить, и это заставляло меня хотеть его еще больше, чем прежде.
Время шло, мы росли, cтановились старше и умнее, интересы менялись, а моей единственной целью оставался Пауль. Я искренне не понимал, что за ересь творится со мной, когда я рядом с ним и мне потребовался чертов год, чтобы признаться себе в том, что он действительно мне нравится. Наверное, наступил какой-то переломный момент, когда я понял, что со мной происходит. Тогда я готов был отказаться от всех и всего, что меня окружает лишь бы не чувствовать этого.
Вскоре моя симпатия сменилась откровенной ненавистью, но не к нему, а к себе. Тогда я и научился быть закрытым, холодным, бесчувственным куском камня для окружающих, лишь бы запрятать это глубоко внутри, и никогда больше не давать себе думать о Пауле в таком ключе. Я продолжал спать с девушками и получал моральное удовлетворение от того, что они так глупо привязывались ко мне, и я могу причинить им ту же боль, что Пауль причинял мне. Это ненадолго спасало меня от самого себя, но я уже не мог учиться с ним в одном классе спокойно: я начинал злиться на него за то, что он вообще существует и сводит меня с ума, поэтому мои издевательства над ним участились в разы. Я видел, как он раздражался каждый раз, когда мы с ребятами из класса придумывали очередные издевательства над ним, но, несмотря на все мои ожидания, он никогда не сдавался, хоть я и видел страх в его глазах. Я чертовски хотел сломить Пауля, но в те секунды, когда я чувствовал свое превосходство над ним и был близок к победе, Пауль улыбался, глядя мне в лицо и смело подставлял вторую щеку для удара.
Когда в десятом классе Томас признался мне в любви, я растерялся. Нет, я никогда не был против таких отношений хотя бы потому что сам испытывал чувства к парню, но мы с Брауном были лучшими друзьями и эта новость разразилась в моей голове громом среди ясного неба. Я знал, что у него ко мне были искренние чувства, но я в свою очередь не ощущал к нему ничего. Тогда-то я и понял, что он может стать для меня в каком-то плане заменой. Мы начали встречаться, но я только усугубил свое положение, потому что прекрасно понимал, что только причиняю боль своему приятелю, который так доверился мне, обманываю всех вокруг, а самое главное – себя. Заменить одного человека другим невозможно, даже если ты этого очень сильно хочешь. С каждым днем я все больше ненавидел себя за беспомощность и бессилие перед своими же чувствами.
Все пошло не так именно с начала прошлого года. Именно в тот день я удержал руку Томаса в воздухе, когда он собирался ударить Пауля. Я не выдержал. Все внутри меня сжалось при виде этой картины, и я понял, что не могу позволить Брауну сделать это. Позже я чертовски злился на себя за это, потому что мои чувства к Ландерсу сделали из меня сентиментального идиота, не способного даже кого-то ударить. Все начало стремительно меняться, и я был не в силах это изменить. А перед моими глазами до сих пор стоит Пауль со сверкающими глазами и наглой ухмылкой.
«Я просто не хотел пачкать руки, Ландерс» – произнес я, когда парни наконец покинули помещение. Во мне разразилась настоящая эмоциональная буря, когда я посмотрел на сжавшегося и оторопевшего от моих слов и действий Пауля, который, казалось, не понимал в чем подвох и ждал, что я сам разберусь с ним. Я лишь презрительно фыркнул и направился к выходу из туалета. Впоследствии Томас неоднократно спрашивал меня о произошедшем и интересовался моим странным поведением. Я же отмахивался, говоря, что просто не хотел тратить на него время, но на самом деле я так сильно испугался за Пауля, что готов был сам броситься с кулаками на Томаса. Тогда я был сам шокирован своим же поведением, но я сразу же отметал все мысли о симпатии и даже любви, которые приходили в мою голову.
Любви не существует. Я всегда четко делил эти вещи: есть секс и брак. Секс – это приятно, но слишком непостоянно, а брак является своеобразным безлимитным абонементом с кучей удобств. А красивое слово «любовь» придумали лишь для того, чтобы прикрывать им свою похоть. Я жил по этому правилу, и мне вполне хватало секса, но Пауль своим существованием словно хотел изменить все мои каноны, поэтому я решил воспользоваться шансом, который мне дала судьба.
Каждый раз Томас смотрел на меня так, словно я значу для него все в этой жалкой жизни и он готов был сделать все ради меня, а я упивался этой возможностью, в глубине души мечтая о том, чтобы на меня так смотрел Ландерс. На следующий день после этого инцидента я предложил Томасу провести время вместе. Я не хотел быть рядом с ним, но это было единственным выходом. Я желал просто напиться и на какое-то время вообще не думать о том, в каком я дерьме, но, как известно, алкоголь еще никому не помогал убежать от проблем. И вот я пил чистый виски, думал о Пауле и винил всех вокруг себя в том, что происходит. Из того дня я помню лишь то, что мы чертовски много выпили, приняли что-то сильное и трахались всю ночь, а утром решили заявиться в таком состоянии в школу. Я был разбит: и морально, и физически. Ничего у меня не получилось и не получится. Томас мне не пара. А все, блять, Ландерс, из-за тебя. И тогда мы зашли в класс: Пауль что-то мирно писал в своей тетради, и, услышав скрип входной двери, повернул голову в нашу сторону. И в эту секунду я подумал:«Все, блять, из-за тебя. Из-за тебя, Пауль, я мучаюсь, ненавижу себя и всех вокруг». Тот лишь устало поднял свой сонный взгляд на меня и его глаза мгновенно округлились от удивления. Он выглядел прекрасно. Как и всегда. Нет, не идеально, но именно это меня в нем и привлекало: его всегда немного взъерошенные волосы, заспанный вид, чуть мятая рубашка и внимательный взгляд. И от осознания этого факта я глупо улыбнулся. И я глубоко благодарен себе за то, что мой мозг выкинул именно ту самую фразу, а не то, что крутилось у меня в голове в тот момент.
