Текст книги "Много снов назад (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Он действительно не жалел о том, что нарушил не только условия контракта о непровозглашении, но и данную самому себе клятву, отставить всё позади, не вспоминать более ни вслух, ни в мыслях. Это было невыносимо тяжело особенно поначалу, но доселе ему удавалось держать себя в руках, невзирая на хаос, в который в одночасье превратилась жизнь. Дуглас знал, что всё случилось несправедливо, но в то же время сам позволил всему случиться, не воспротивившись разрушению, которому его подвергли. Наверное, ему ничего не стоило признать вину Николь и первым подать на развод с ней, оставить при себе дом и машину, да и к тому же остаться при работе, что значила для него практически всё. В то же время, если бы у него была возможность вернуть всё обратно, вряд ли он ею воспользовался бы.

Рози было сложно понять, и это было очевидно с самого начала. Вряд ли этот поступок смог бы оценить и восемнадцатилетний Дуглас, для которого были важны совершенно другие ценности. В ответ он не мог поражаться тому, как яростно девушка возмущалась, требуя правды и справедливости, для которых было слишком поздно. Он сам срубил ветвь, на которой сидел, и никто не мог исправить его же ошибку.

Отчасти Дуглас жалел, что всё случилось именно так. Он наивно полагал, что отречение от карьеры сможет укрепить его семью или хотя бы заставит ощутить, будто у него она была, но вряд ли у него с Николь когда-нибудь был шанс. Они не любили друг друга, что поняли оба. Мешало им это или что-нибудь другое, теперь не было смысла узнавать, поскольку жизнь продолжалась, и Дуглас впервые разрешил себе просто следовать за её размеренным течением.

Он провел девушку к главному входу, когда она просила пойти вместе с ней. Плевать на приличия и предрассудки. Рози не хотела отпускать мужчину, который был единственным родным в этом чужом городе. Дуглас даже не пытался возразить, покуда и сам не хотел оставлять её одну. Не из недоверия или страха, но из собственного эго.

Они прошли в её комнату молча. Разделись, выключили свет и тут же улеглись под одним одеялом. Рози тут же примкнула к нему, крепко обняла и тут же уснула, не ответив даже на тихое и теплое «Спокойной ночи».

Проснулась Рози намного раньше Дугласа. Первым она почувствовала тяжесть его руки, когда сама была перевернута на живот. Рози аккуратно перевернулась на спину, ощутив неприятное нытье в залежавшемся теле. Осторожно опустила руку мужчины, что не заставило его даже шелохнуться, и, подмяв под собой подушку, принялась рассматривать лицо, что было ей самым родным.

Она находила Дугласа красивым, чего ни разу не отмечала ни в ком другом. Он обладал наружной привлекательностью, что располагала к себе каждого, кто мог с ним заговаривать, невольно зарождая в уме ожидание того, что внутреннее наполнение будет соответствовать притягивающей взгляд оболочке. Рози нравилось в нем всё – глубокие карие глаза и розоватые губы, прямой нос и острая линия челюсти, тёмно-русого оттенка волосы и едва заметная щетина на щеках. И наибольшая её радость была в том, что он был рядом. Тихо равномерно дышал и не чувствовал её скользящего взгляда.

Рози с тяжестью вздохнула, когда Дуглас перевернулся набок. Тихо села на краю кровати и устремила грустный взгляд в окно. Она была рада, как всё легко разрешилось, но в тоже время ощущала внутри что-то гнетущее, что мешало дышать полной грудью. Невзирая на то, что она оказалась разоблачена, но всё же посвящена в обстоятельства дело, оно не казалось ей завершенным. Виной тому Рози находила упрямую гордость Дугласа.

Она схватила с прикроватного столика телефон и разблокировала его. Самый тихий звук приходящего уведомления заставил поежиться и в волнении оглянуться, но Дуглас, кажется, и того не сумел расслышать. И всё же Рози решила не оставаться в комнате и пошла в ванную, где заперлась.

Сев на бортик ванной, открыла страницу Чарли Голдберг, с которой не намерена была так легко прощаться. Нашла аккаунт Николь и, помешкав несколько секунд, открыла поле для сообщений. Пальцы застыли над клавиатурой, когда Рози пыталась собраться. Всё было глупо и как будто по-детски. Всё было не так, как должно было быть – не тот смысл, не то звучание. Рози собирала мысли воедино, но те непослушно разбегались, упрямо не складываясь в предложения.

В конце концов, не придумала ничего лучше, чем скинуть женщине фото одного из документов, где было указано её имя, сопроводив словами «Нам нужно встретиться».

Николь не стала медлить. Рози только и успела, что закрыть глаза и сосчитать до десяти, чтобы унять неприятное волнение, когда звонок нового уведомления заставило сердце пропустить удар.

«Кто ты такая?»

«Откуда у тебя вообще это?»

«Может быть, вам удастся вспомнить меня во время встречи»

«Буду ждать вас через час в кофейне напротив здания офиса «Несбитт и Грей»

«Если вы заставите ждать меня дольше получаса, снимки окажутся в руках журналистов»

Рози и не заметила, как на несколько секунд задержала дыхание. Она проследила за тем, как Николь прочитала её сообщения, но спустя две минуты, так ничего и не ответила. Не медля дольше, девушка быстро совершила все утренние процедуры, чтобы затем тихо переодеться и улизнуть, пока Дуглас не успел проснуться.

Глава 28

Рози терпеливо наблюдала за временем, что незамедлительно двигалось вперед, когда она сидела на месте и не сводила пугливого взгляда с дверей. Прошло обусловленных полчаса, но Николь не приходила, что заставляло девушку сомневаться в том, что её затея сработает и даст нужный результат. Может быть, начинать с козырей было ошибкой? Может быть, это грозило Рози через час оказаться в полицейском участке? Может быть, Николь просто опаздывала.

Каждые две минуты она проверяла телефон на наличие новых сообщений. Дуглас продолжал спать, Николь – молчать. Это заставляло нервничать. Нервы накалялись до предела и грозили в одночасье взорваться в панической атаке, что подступала к горлу тошнотворным комом. Казалось, воздух вокруг накалялся, дышать становилось совсем нечем, из-за чего она делала глубокие медленные вдохи через рот, выдыхая носом.

Осушив чашку с остывшим кофе в один глоток, Рози поднялась с места и начала уже надевать пальто, когда дверь открылась, впустив внутрь женщину, в которой она смогла распознать Николь. Той хватило нескольких секунд, чтобы найти среди остальных девушку, которая осмелилась бросить ей вызов. Вид женщины более не был столь безразлично безмятежен, как в первую их встречу. Она горела изнутри от злости, что сыпала обжигающими искрами через глаза, что прожигали Рози насквозь.

– Что тебе нужно? – холодно прошипела сквозь зубы, выпуская наружу яд, накопившейся на кончике языка. Было заметно, что у Николь не было времени на долгие сборы. Казалось, она набросила первые попавшиеся под руку вещи, провела несколькими рваными движениями расческой по волосам, прежде чем выбежала из дому ненакрашенная. Лицо отдавало болезненной бледностью, тело было нездорово худым, ей как будто было тяжело держаться на ногах.

– Может быть, для начала присядем? – Рози закатила глаза, приняв напускную серьезность. Страх и неуверенность остались в крепко сжатых ладонях, которые она положила на стол перед собой.

Николь резко опустилась на стул, не удосужившись снять верхнюю одежду, что сделала Рози, бережно сложив пальто рядом. Ещё раз проверила телефон, но Дуглас молчал, и пока она могла спокойно выдохнуть.

– Я не скажу тебе ни слова, если не покажешь свой телефон, – Николь сложила руки на груди, с ходу заняв оборонительную позицию. Рози, сохраняя напускное спокойствие, показала женщине устройство, позволив убедиться, что диктофон был выключен. Сейчас он мог понадобиться не меньше, чем прежде, но чем-то приходилось жертвовать.

– Я требую от вас того же, – так же холодно произнесла Рози, вынудив Николь выдавить злую ухмылку. Она достала телефон и показала ей, прежде чем оставить на столе. – Ты та самая выскочка, которая обвела вокруг пальца Карла. Должна признать, я полагала, ты будешь старше. Тебе вообще есть восемнадцать?

Рози не позволила себе замешкаться или смутиться. Это была провокация, которой она не должна была поддаваться. Напротив она усмехнулась, качнув головой, когда руки сжались вместе ещё сильнее. И если бы Рози не смотрела Николь прямо в глаза, та непременно заметила бы очевидные признаки её волнения.

– Мне показать вам паспорт? – девушка вскинул вверх подбородок. Наглая самоуверенность ещё никогда не была лишней. – Или, может быть, сразу перейдем к главному?

– Всё, что мы можем обсудить, это то, что ты наглая воровка, – Николь откинулась на спинке стула, перекинув ногу за ногу и сложив руки на коленях. В её голосе было слышно раздражение и беспокойство, что давало Рози преимущество. – Тебя могут посадить за кражу документов.

– Я не крала их. Они лежат на прежнем месте. Мне было достаточно лишь сделать снимок, – к горлу снова подкатил ком, но, чтобы не выдавать себя, Рози снова улыбнулась, чем задела женщину ещё сильнее. Похоже, эмоции действовали на неё именно так. – И очень скоро копии этих снимков могут оказаться в почтовых ящиках редакций всех местных газет и журналов.

– И зачем тебе это? – с заметным опасением спросила Николь. – Тебе нужны деньги? Или, может быть, Дугласу?

– Он не знает, что я здесь, – Рози заерзала на месте, опустив глаза вниз лишь на доли секунды. Очевидно, Николь нашла её уязвимое место.

Их короткий диалог прервал официант. Рози заказала ещё одну чашку кофе, Николь – апероль. Нескольких минут девушке хватило, чтобы заново собраться и вернуть выражению лица прежнюю непоколебимую серьезность.

– Вы должны знать, как никто другой, что Дуглас не принадлежат к людям, которые будут просить о помощи, как бы плохо не было положение дел. Поэтому я здесь одна и требую от вас признать свою вину, чтобы Дуглас мог вернуть лицензию и дальше работать. Из-за вас его имя было оклеветано, и только вы вправе это исправить, – строго отчеканила, выпалив на одном дыхании.

Рози даже нахмурилась от серьезности своих намерений, когда Николь недоумевающе наблюдала за ней, пока не разразилась истерическим смехом. Это путало мысли и выбивало из колеи, но Рози не могла себе позволить растеряться. Она поджала губы и терпеливо ждала, пока женщина успокоиться, но та будто нарочно привлекала к их столику больше внимания.

– Послушайте, – Рози наконец-то не выдержала. – Я ставлю вас перед выбором. Либо вы выступаете перед комиссией с этики и признаете свою вину в защиту Дугласа, либо я отсылаю копии документа в редакции, и ваш проступок будет стоит вам намного больше.

– Неужели? – из груди Николь продолжал вырываться хриплый прокуренный смех. – Найденный тобой документ конфиденциален. Разглашение его условий может грозить тебе, а что важнее – твоему дорогому Дугласу, реального лишения свободы.

– Вряд ли. Я не подписывала контракт о неразглашении. К тому же едва кто станет искать анонимного отправителя столь ценной информации, – Рози усмехнулась в ответ, когда смех Николь утих, а выражение лица вдруг стало растерянным.

Было лишним упоминать, что Рози всё же украла документы, что действительно могло сулить большие неприятности. Кроме того её имя незаконно оказалось в списке выпускников Гарварда, а паспорт был поддельным. Она не была уверена наверняка, действительно ли разглашение конфиденциальных данных было позволено ей самой, но, похоже, выброшенный наугад аргумент сработал безотказно. Николь поникла. Задумчиво опустила глаза вниз, сведя вместе бледные брови.

– Он нанял тебя для этого? Можешь быть честной, ведь я ничего не записываю, – она посмотрела на Рози смиренным взглядом побежденного. Подперла подбородок сложенными вместе руками и рассматривала девушку с неподдельным любопытством. От напускного безразличия не осталось и следа. Выражение лица Рози оставалось в свою очередь неизменным, невзирая ни на что.

– Похоже, вы не понимаете, – девушка покачала головой в ответ, выдав скромную усмешку. Отвела взгляд в сторону и даже не заметила, как на телефон пришло первое сообщение от Дугласа.

– Неужели ты делаешь всю грязную работу за него просто так? – Николь откинулась на спинку стула. Вырвавшейся из груди хриплый смех стал намного тише, хоть и по-прежнему неприятно царапал слух. – Может быть, ещё скажешь, что из любви? – нога женщины под столом начала нервно выстукивать, пальцы безудержно забарабанили по столу. – Ты ещё слишком молода, чтобы что-либо понимать в этом. Ты просто тратишь на него своё время и потенциал, но в итоге он всё равно не выберет тебя. Дуглас из тех людей, что умеют брать, но вовсе не отдавать. Я знаю это, как никто другой.

Рози только и успела открыть рот, чтобы возразить, как их разговор снова нарушил официант. Она и забыла, что они сделали заказ. В горле першило, но кофе вряд ли помог бы утолить жажду. Апероль для этого был более подходящим, но она не хотела заказывать что-либо, чтобы официант более не отвлекал их.

– Вы сделали тоже самое для другого мужчины.

– Я сделала это для себя! – она ударила ладонью по столу, но Рози даже не дрогнула. Пальцы прекратили выстукивать ритм, нога больше не дергалась. – Я всегда всё делала только для себя.

– Тогда мне очень вас жаль, – Рози поджала губы, но взгляд её оставался непроницаемо строгим.

– Кого-то другого тоже нужно уметь любить для себя, чтобы эта любовь не обременяла, – более спокойно продолжила Николь. Рози нахмурилась, пытаясь внять её словам, что неожиданно обрели смысл.

– Но зачем кому-то мстить за собственную нелюбовь?

– Потому что рядом с Дугласом любовь к себе оказалась сильнее, – сквозь зубы процедила Николь. Её взгляд остановился на одной точке, будто она пыталась вспомнить то, что, казалось, давно выбросила из головы, напрочь забыла. И это у неё получилось. – Он умеет располагать к себе. Сперва мне тоже выдавалось, будто я его люблю. Умный, обаятельный и перспективный – ему даже не приходилось стараться, чтобы быть совершенным. Это получалось само собой. Он и сам признавался мне в любви и более искренне, чем у него, наверное, не вышло бы ни у одного человека. Даже Карл при всей своей зажатости не может быть так смел в признании. А затем год за годом работа поглощала его всё больше. Невзирая на все заверения, я не была столь важна, как полагала. Я была подходящим дополнением идеальной жизни, но никак не главным, – у Рози перехватило дыхание, когда Николь подняла на неё стеклянные глаза. – Он никогда не будет любить тебя сильнее работы. Юрисдикция всегда будет на первом месте. И ты собственноручно сводишь их заново вместе.

Рози не мола произнести в ответ и слова. Казалось, она проглотила язык, когда на самом деле в голове не было ни единой мысли, что можно было выдать. Девушка задержала дыхание и словно перестала на некоторое время моргать. И лишь когда Николь отвела взгляд и бегло провела ребром ладони по лицу, с Рози будто кто снял чары. Она сделала глубокий вдох и сама отвернулась к окну.

– Так вы согласны принять мои условия? – голос девушки чуть надломился. Она двинула плечами, прежде чем выпрямила спину и прожгла Николь вопросительным взглядом.

– Нет, – женщина упрямо мотнула головой. – Мне грозит тюремное заключение. Я не могу пойти на это ни за что.

– Как только Дуглас вернет себе лицензию, он защитит вас, – Рози чуть наклонилась над столом. Взгляд её стал намного мягче, как и тон. Николь же в который раз засмеялась, в этот раз смущенно прикрыв ладонью улыбку.

– Он не станет этого делать, – женщина начала бережно водить пальцем по ободку бокала, что оставался полным. Кофе должно быть успело остыть. – Это невозможно даже представить.

– Будьте уверены, если он не подставил вас в первый раз, то не сделает этого и во второй. Вы вряд ли будете в большей безопасности, если я разошлю копии документов…

– Довольно, – она не дала Рози закончить. Нахмурилась и принялась устало потирать виски, пытаясь собраться с мыслями. Николь закрыла глаза, когда Рози едва удерживала в узде нетерпимость, рвущуюся наружу. – Я хочу сперва быть уверенной, что Дуглас действительно сможет помочь мне. Я должна обсудить всё с ним. Нужно, чтобы он приехал в город.

– Он уже здесь, – раздраженно бросила Рози. Взяв телефон в руки, она обнаружила уже два пропущенных от мужчины, что не были услышаны в беззвучном режиме. – Мне связаться с ним прямо сейчас?

– Нет, – Николь протянула вперед руку в предупредительном жесте. – Я согласна встретиться в пять в нашем любимом ресторане.

– Простите?.. – Рози бросила в женщину недоумевающий взгляд.

– Можешь прийти вместе с ним, дорогая. Будет забавно увидеть тебя на своем месте, – она залпом осушила бокал, вытерла уголки губ салфеткой, а затем, пошатываясь, поднялась с места. Рози подпрыгнула следом за ней, но не произнесла и слова, будто проглотила язык. – Буду с нетерпением ждать вас обоих, – Николь подмигнула девушке, прежде чем уйти, не дождавшись ответа.

Рози опустилась на место. Подозвала к себе официанта и попросила его повторить апероль. Тот даже не потребовал паспорта. Дожидаясь заказа, она первым делом перезвонила Дугласу, неуверенна, как ему всё доходчиво объяснить, чтобы не разозлить и не вывести из себя окончательно.

Она всего лишь хотела помочь всё разрешить. Никто не просил об этом, даже скорее напротив – Дуглас почти убедил её, будто смирился с поражением и не находил действительным исправить положение дел, чему Рози до конца упрямилась. Что-то в этом было неправильное, и она не могла не помочь ему исправить это. Пусть это отдалит их, бесповоротно и навсегда изменит, но, в конце концов, расставит всё по своим местам.

Его место было в этом городе, необъятно большом и полном пыли. Здесь была его жизнь, в которой если и не было смысла, то хотя бы была радость, которую Рози больше всего на свете хотела вернуть ему. Она видела по его глазам и слышала по голосу, что он хотел бы остаться здесь, чтобы возвратиться к прежнему себе, у которого было всё, чего так остро не хватало теперь – блестящая карьера, статус, семья.

Слова Николь вовсе не испугали Рози. Прежде они непременно оставили бы свой след в душе девушки, которая теперь была свободна от терзаний неуверенности. Дуглас любил её, а она в ответ взаимно любила его, и даже если это должно было длиться недолго, этого было вполне достаточно, чтобы помнить. Помимо этого Рози надеялась, что всё вернется однажды на круги своя или же продолжит свою жизнь на расстоянии. В конце концов, было слишком рано для обозначения конца. Если всё пройдет гладко, они поставят всё лишь на паузу, сохранив сладкое послевкусие короткого мига упоенного мира, заключенного в принятии друг друга.

Ревновать было не к кому. Николь не любила Дугласа, но даже если и питала глубоко в душе это чувство, у неё не было шанса вернуть его. Признание мужчины в любви привязало Рози к нему лишь сильнее. Она была убеждена, что теперь он принадлежал ей, по крайней мере, некоторая его часть – та, которая была способна к любви, невзирая на заверения бывшей жены в обратном. Просто что-то из сказанного вдруг стало терзать её, но что именно Рози не могла понять сама.

Она шла на встречу к Дугласу с тяжелым сердцем. Рози сделала всё, чтобы вернуть ему прежнюю жизнь, будучи в своих попытках отчаянной и храброй, какой никогда не была. Внезапно в сознание девушки прорезалась мысль о том, что она впервые совершила что-то бескорыстное ради другого человека. Приученная к эгоистичной холодности, Рози всё же не умела быть лестной, корыстной и двуличной. Она воспитала в себе строгость, отчужденность и рассудительность, которые в одночасье потеряла, отдав эти качества в жертву своей слабости перед Дугласом. Рози даже забыла думать о том, как изменилась из-за мужчины, приняв свою уязвимость как данность.

Она натянула миловидную улыбку и поцеловала его при встрече. Сперва бегло коснулась теплыми губами щеки, а затем примкнула к губам, крепко зажмурив глаза. Было в её поцелуе что-то отчаянно печальное, что заставило Дугласа первым отстраниться, чтобы внимательно рассмотреть лицо девушки, сходу принявшее виноватый вид.

– Ты пила? – спросил, прищурив в подозрении глаза. Рози в ответ улыбнулась, закатив глаза. Схватила его за руку и потащила за собой.

– Я ужасно хочу есть.

Они зашли в первый попавшейся на глаза ресторанчик, едва успевший открыть свои двери для посетителей. В голове Рози вдруг возникли слова Николь об «их любимом ресторане», и она задумалась, мог бы этот быть тем самым. Это была не ревность, а исключительное любопытство.

Можно ли было назвать «Ужин с Барни» их рестораном? То самое место у окна и время бронирования было их или всё же теперь принадлежало кому-то другому? А персиковый пирог и крепкий кофе? А разговоры по душам и запутанные споры?

Едва они оказались внутри, как Рози позволила Дугласу снять с неё пальто. Затем выбрала столик, что располагался у окна, поддавшись ностальгической слабости, сковавшей душу ледяной прохладой, что заставляла внутренности сжиматься. Рассудок уколола печаль. Едва Рози успела занять место, как голову пронзил вопрос – смогут ли они вернуться к тому, с чего всё начиналось?

Дуглас расположился напротив и не успел открыть рта, как официантка молча разложила перед ними меню. Он спросил о кусочке персикового пирога, что заставило уголки губ Рози дернуться. Когда ответ оказался однозначно утвердительным, она заказала то же вдобавок с чашкой крепкого кофе, когда более охотно желала что-то покрепче.

– Не думала, что скажу это, но мне ужасно хочется домой, – Рози обречено вздохнула, не позволив Дугласу озвучить вопрос о том, куда она сбежала утром. – Сложно представить, что скоро всё безвозвратно измениться.

– Всё будет всего исключительно так, как должно быть. Как было с самого начала, – его слова заставили девушку усмехнуться и покачать головой в ответ.

– До того, как ты узнал, сколько мне лет или кто мой отец?

Рози чуть наклонила голову, внимательно рассматривая Дугласа. Она могла сходу сообщить ему о встрече с Николь и радостно объявить, что та была согласна, если не вернуть всё вспять, то хотя бы обсудить подобную возможность. Затем убедить, что это был шанс, реальная возможность, которую Дуглас не мог себе позволить упустить, пусть и ради неё. Объяснить ему своё намерение и план действий, что не был исчерпан, чтобы потом вместе порадоваться тому, как удачно всё складывалось. Но вместо этого Рози облокотилась о стол и положила голову на сложенные вместе руки, молча рассматривая Дугласа.

Она цеплялась за хаотичные мысли, что полнили голову, пытаясь найти ту, что пускала в сердце чернила. Подкожная меланхолия заполняла всё естество, забирая из легких весь воздух. И вот глядя на мужчину, Рози вдруг поняла, что было не так, и даже звучно вздохнула, когда сознание обрело мнимую ясность.

Теперь, когда всё было предельно ясно, и чувства обоих были на поверхности, им не хватало бесконечно слов, в которой прежде было так уютно. Молчание было достаточно громким и совсем не лишним, в нем сохранялась всё та же непринужденность, но им будто ничего не осталось узнать друг о друге. И Рози не то, чтобы было неинтересно, но стало вдруг грустно от того, что они отдали слишком много перед страхом не отдавать ничего.

Дуглас слишком долго держал чувства при себе, не принимая их подлинности. Выпорхнувшие птицы-слова обернулись в пустоту, оставив внутри следы от острых крыльев, которыми так бойко царапались, вырываясь на волю. Теперь они были свободными, как и сам Дуглас, но было ли в этой свободе выискиваемое с таким усердием счастье? Или это была всего лишь отдушина, глоток свежего воздуха после всех тех неприятностей, что в одночасье сокрушили его жизнь?

Рози же вынуждена была дать слабину, вернувшись с большим трудом к отвергнутым мечтательности и наивности, что воспламенились в молодой душе фениксом. Признание своей уязвимости перед Дугласом сперва было неприятно горько, но затем сладость его поцелуев приглушили этот вкус. Его любовь не делала её сильнее, но вместе с тем оставалась единственным, за что она находила смысл бороться, даже если действовала вопреки возможности быть вместе, что выдавалась всё более абсурдной по мере того, как они становились всё ближе.

Наконец-то Рози ясно это увидела. Всё обретет теперь новый смысл, будет отличительно другим. До того, как они поставят паузу, всё будет хорошо, возможно, даже лучше, чем когда-либо до этого или сможет быть после, но однозначно ничего не будет, как прежде. Разговоры сведутся к проявлениям чувств, что так долго жили в случайных касаниях, а теперь были в каждом поцелуе, объятии, проникновении и даже сопровождающем вздохе. Приготовление кофе станет привычкой, обмен книгами изживет себя, покуда она сможет забрать себе любую прямо с полки, встречи в «Ужине с Барни» вряд ли уже будут иметь смысл.

Это должно стать лучшим временем их жизней, прежде чем Дуглас вернется в Вашингтон, а Рози отправиться навстречу неизвестному в Гардвард, чтобы после этого найти себя в Нью-Йорке. Может быть, судьба даст им ещё один шанс, и они встретятся. Может быть, они сами захотят найти друг друга. Может быть, к тому времени, они не найдут смысла в поисках и остепеняться. Может быть, за время их чувства вовсе остынут.

Теперь же Рози просто странно рассматривала Дугласа, не находя сил, чтобы рассказать ему, что готовила для них в перспективе. Пойти каждый своей дорогой – было самым удачным и благоприятным решением, вопреки желанию воспротивиться всем своим амбициям и быть вместе без других планов на будущее, кроме как любить.

– Твоё место здесь, – вдруг серьезно заявила. – Пенсильванский был отличной альтернативой, но тебе там не место.

– Будешь решать это вместо меня?

– Буду убеждать тебя вопреки твоей упрямости, – Рози чуть наклонилась над столом, чтобы соединить их руки. Мягко переплела пальцы и улыбнулась. – Ещё полгода назад ты бы не стал сопротивляться этому. Уверена, сделал бы всё, чтобы вернуть прежнюю жизнь пусть и с неким упущением, – голос девушки стал более напорист. Она смотрела на Дугласа, не отводя голубых глаз, полных решимости, что пугала многих, но не его. Мужчину она лишь вводила в замешательство.

– Ещё полгода назад…

– Николь согласна признать себя виновной в мошенничестве, если ты защитишь её от тюрьмы, – проговорила на одном дыхании, не дав ни ему, ни себе путей к отступлению.

Дуглас недоуменно уставился на девушку не в силах произнести и слово. Испытывал смешанные чувства облегчения и недоразумения. Затем, когда смысл произнесенного глубже проник в сознание, ощутил ещё и легкое головокружение, что последовало чувству унижения. Дуглас разжал пальцы, большая ладонь выскользнула из-под её тонкой. Он продолжал смотреть на неё, будто вопрошал, не было ли всё это дурацкой шуткой, но Рози лишь поджала виновато губы и принялась разминать шею в волнительном предчувствии его яростного сопротивления.

Возможно, это была та самая грань, невидимую черту которой Рози рискнула перешагнуть после того, как он простил ей излишнее любопытство. Тем не менее, она оставалась убеждена, что поступала правильно. Наверное, это было самое верное решение из всех, что ей приходилось принимать когда-либо.

– Она назначила встречу. В пять в ресторане, что, похоже, был для вас особенным, – Рози попыталась собраться, не теряя в голосе напускной решимости, что была уже не так ощутима. – Она была согласна и на моё присутствие, но я не пойду. Я буду лишней.

– Неужели? – иронично спросил, вскинув в воздухе руками.

Едва ли дело было в том, что Рози в который раз действовала за его спиной. Это было отчасти неприятно, но всё же оставалось тем, с чем можно было смириться. Остро проявленный интерес к его прошлому был естественным, покуда чем прочнее он что-либо скрывал от неё, тем сильнее ей хотелось это узнать. Её приезд был признаком юношеской нетерпеливости и изначально не сулил ничего плохого в особенности для него самого. Теперь же это было прямое вмешательство в обстоятельства его жизни, с которой он едва сумел смириться.

Рози оказалась более решительна, чем он. Надавила на Николь, воспользовалась манипуляционными уловками, обвела её вокруг пальца, как прежде поступила с Карлом, а теперь, казалось, и с Дугласом. Она была права в том, что оказала ему услугу, дала шанс вернуть то, что было некогда действительно важным и значимым, вот только признать это было постыдно. Восемнадцатилетняя девушка сделала для него больше, чем кто-либо когда-нибудь. Бескорыстный жест искренней чистой любви отобрал у него дар речи, ошеломил, в один щелчок пальцев свел с ума.

Она снова перевернула мир с ног на голову. Дуглас смотрел на девушку со смесью удивления и злости, что клокотала в грудной клетке вместе с осознанием собственного поражения перед ней. Казалось бы такая малость, но как много значила. Рози снова ослушалась, пошла наперекор его воли, но это оказалось всем, в чем Дуглас нуждался.

Все стремления давно покрылись пылью. Он сумел смириться с поражением, сохранив при этом свои лучшие качества. Жизнь потеряла вкус, но Дугласу хватало воспоминаний о том, как всё было прежде, чтобы размеренно и неторопливо продолжать существовать дальше без самозабвенных надежд на лучшее. Убедил себя, что всё было не так плохо, как могло быть. В конце концов, у него была работа, крыша над головой и возможность обеспечить себя, а всё остальное должно было помалу устроиться. Дуглас свыкся с мыслью, что ничего нельзя было исправить и как только потребность сделать это отпала, Рози всё сделала сама, будто по мановению волшебной палочки.

Она хотела сделать, как лучше, и наверняка знала, что так действительно будет лучше. Рози не была глупой, вредной, разбалованной девчонкой, для которой всё было игрой и развлечением. Вечеринки и парни – тесный круг интересов, что объединяли много старшеклассниц, в число в которых она не входила. Хитрая, умная, упрямая, излишне высокомерная и порой отталкивающая – Рози умела отличаться от сверстниц. Она умела быть далекоглядной и целеустремленной, что было более ценно и необычно для столь юного возраста. И если бы любовь к Дугласу не была столь разрушающе сильной, её можно было бы назвать вовсе неуязвимой.

– Зачем ты это сделала? Зачем встречалась с ней? – он пытался совладать голосом, в котором было ощутимо волнение.

– Потому что она не заслуживает всего этого. Она жалкая, и её попытка опустить тебя до своего уровня кажется мне унизительной, – Рози не отводила пристального взгляда, хотя от того, как часто она вдруг заморгала, казалось, будто глаза начало щипать. – И я люблю тебя достаточно сильно, чтобы отпустить.