Текст книги "Много снов назад (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Кто это? – Рози продолжала наблюдать за женщиной, которая неторопливо приближалась к ним, чтобы занять пустующий рядом столик. Она не стеснялась смотреть на неё, изучающе рассматривать, покуда та её не замечала. Рози не находила в своем интересе ничего плохого.

Сара не успела ответить, когда незнакомка остановилась напротив их столика, оставив коляску с другой стороны ещё незанятого места, на которое бросила взгляд. Сперва она посмотрела на Рози. Только после того, как их взгляды встретились, девушка опустила глаза вниз, прежде чем вопросительно посмотрела на Сару, которая была слишком сосредоточена в поедании пиццы.

– Ханна? – у них не было шанса остаться незамеченными.

– Меня зовут Сара, – девушка чуть было не хмыкнула, но приветственная улыбка на лице скрывала негодование. Кажется, даже если бы она на самом деле обиделась, женщина всё равно не стала бы этому внимать, совершенно безразлична к подобным пустякам. – Миссис Рейвен… Простите, мисс… – Сара замешкалась, когда у Рози будто перехватило дыхание от повисшей воздухе недосказанности. Она снова подняла глаза на женщину, но смотрела на неё теперь настороженно и неуверенно.

– Просто Николь, – она безразлично махнула рукой. – Позволите? – незнакомка указала на свободное место рядом, что не преминула занять, не дождавшись единогласного утвердительного ответа, что должен был стать чистой воды формальностью. – Надеюсь, мы вам не очень помешаем, – вымученная улыбка испещрила уставшее лицо.

– Как давно вы…? – вежливо начала Сара, совершенно забыв об обществе Рози, которую следовало бы представить.

– Ей всего около двух месяцев, – она подняла в воздухе руку, подзывая официанта. Пока Николь делала заказ без предыдущего изучения меню, Сара заглядывала в коляску, а Рози боролась с образовавшимся в горле комом, рассматривая женщину с большей осторожностью.

Оговорка Сары была для неё сокрушительной. Если Николь действительно была бывшей миссис Рейвенгард, то единственное, чему Рози поражалась, был ли это ребенок Дугласа. Забыв о прежних треволнениях, будто они вовсе не трогали ни сердца, ни рассудка ещё несколько минут назад, она принялась за мысленный подсчет. К двум месяцам жизни ребенка прибавила ещё девять, и ощутила тошноту, когда пришла к несложному умозаключению, что не была ещё ни знакома с Дугласом на тот момент, ни знала о его существовании вовсе. Он мог быть отцом ребенка Николь, и мысль об этом вызывала в грудной клетке ужасное жжение, будто кто к груди прижал раскалённое железо.

Рози мысленно стала ревновать его к давно забытому прошлому, с которым вопреки всему сама же и хотела встретиться один на один. Часть жизни мужчины в лице Николь была такой же неотъемлемо важной, как и жизнь в офисе, куда она бессовестно вторглась. Глядя на её отрешено безразличный вид, девушка испытывала лишь нарастающую злость, что застряла в горле тошнотворным комом.

Ей сложно было поверить, что эта женщина когда-то могла быть женой Дугласа, если оговорка Сары не была случайной. Серое лицо с уставшим выражением без каких-либо живых эмоций, одно только пустое безразличие вперемешку с пренебрежением. Её не красила даже косметика, что была нанесена небрежно и как-нибудь. Сухие покрасневшие руки с обкусанными ногтями, собранные в небрежный хвост потерявшие весь блеск волосы и мелкие морщины вокруг глаз и в уголках рта. Она была вовсе не такой, какой Рози могла себе её представлять, но всё же в глазах было что-то острое, с чем нужно было бороться или не иначе как терпеть.

– Как её зовут? – спросила Сара, едва официант успел оставить их.

– Стефани. Стефани Агата Бенсон. Я бы познакомила вас поближе, но она уснула. Это большая редкость, – она вымучено улыбнулась, искоса глядя на Рози, которая ковырялась вилкой в тарелке с салатом и продолжала наблюдать за ней. Услышав имя девочки, она чуть было не выдохнула с облегчением вслух. У неё не было фамилии Дугласа, и это было единственным утешением. – Мы, кажется, незнакомы, – Николь кивнула в её сторону.

– О, это Чарли. Она теперь работает секретарем мистера Грея, – поспешила ответить Сара, подмигнув Рози.

– На самом деле, я всего лишь стажер. Сара помогла мне устроиться, – произнесла с вежливой пустой улыбкой. – Вы вместе работали? – неуверенно спросила, глядя искоса и на Сару, стараясь придать голосу непринужденности, когда не ощущала её и капли. Она была напряжена, что было заметно по крепко сжатыми в руках приборах, ровной спине и поджатых губах, искривляющихся в нервной улыбке после каждого произнесенного предложения.

– Не совсем. Мой бывший муж работал в офисе. Должно быть, вы были наслышаны о прошлогоднем скандале, – Николь отвлеклась, только чтобы кротко поблагодарить официанта, который вернулся с бокалом белого сухого вина, что ошеломило Сару, но оставило Рози равнодушной. Она бросила кроткий взгляд на девушку, но удивление давалось ей изобразить с трудом.

– Кажется, я что-то читала об этом, но не уверена, что знаю все подробности, – уголки губ дрогнули в неловкой улыбке. Взгляд Николь был изобличающе проницательным. – В любом случае меня это вряд ли касается, – рука потянулась к волосам, заправляя их за ухо. Рози краем глаза поглядывала на женщину, уголки губ которой дернулись в насмешливой улыбке.

– Приятно, что остались люди, не предпочитающее лезть туда, куда не надо, – Николь сделала большой глоток вина, опустошив бокал наполовину. – Что нового в офисе, Ханна? – спросила рассеяно, обратившись к девушке, которая неожиданно притихла.

Сара поправила оговорку, что была, скорее всего, случайной, невзирая на то, что Николь без лишнего фарса было плевать, как девушку звали на самом деле. Она продолжала наблюдать за Рози с той же внимательной настороженностью, что и та за ней.

Казалось, Николь всё знала, читала её, как открытую книгу, видела насквозь, когда Рози пыталась создать видимость того, что делала тоже самое. Ядовитая ревность успела отпустить сердце, но оно продолжало преисполняться злобой. Женщина была ей отвратительна. Её пустая безразличность крайне выводила из себя, из-за чего Рози приняла выражение лица гордой надменности, что давалась теперь не так легко, как бывало раньше.

– Простите, но где вы учились? – Николь обратилась к Рози, перебив Сару на половине рассказа. Очевидно, она её не слушала, задав вопрос исключительно ради мнимого приличия и времени, чтобы задержать их обоих рядом.

– Я окончила Гарвард, – ответила, приподняв подбородок чуть выше. Руки и дальше неуверенно сжимались под столом, удерживая в себе волнение, которое ей нельзя было как-либо выпустить из-под контроля. Тем не менее, ложь запершила в горле, и Рози пришлось откашляться.

– Какое совпадение. Я тоже, – Николь тихо засмеялась, когда Рози лишь сильнее занервничала. – Профессор Моррисон всё ещё преподает криминальное право? – она заметно оживилась, заметив в глазах девушки тень страха.

Рози бросила растеряно неуверенный взгляд в сторону Сары, подавая ей молчаливый сигнал о помощи. Расстроенная тем, как легко её перебили, прежде дважды исковеркав имя, она не преминула вмешаться, хотя вряд ли причиной тому была немая просьба девушки, оставшаяся незамеченной.

– Да, – только и успела неуверенно ответить Рози, прежде чем Сара поднялась с места, дав о себе вспомнить. Вот только Николь и глазом не повела, пытая Рози насмешливым взглядом, будто ответ её был неверным, чего и стоило ожидать. – На самом деле…

Она не сумела закончить. Сара бросила короткое сухое «нам пора уходить», прежде чем выложила на стол несколько купюр, которых должно было быть достаточно, чтобы оплатить счет на двоих, и направилась к выходу, наспех застегивая пуговицы пальто. Николь лишь хмыкнула в ответ, будто и этого ей было достаточно. Подобная безмятежность пугала Рози, взращивала в пугливом сердце сомнение, что ничем не было оправдано.

Знакомство с Николь не было ей приятно, да и вряд ли могло бы быть. Тем не менее, увидеть её воочию было достаточно интересно. Холодная, совершенно ко всему безразличная и эгоистичная. Рози задумалась о том, что намеревалась обрести часть этих качеств, но быть подобной ей теперь было худшим предостережением. Николь была лишь оболочкой, тенью той женщины, которую Дуглас, должно быть, любил, взяв её однажды в жены. Рози была безразлична к тому, почему он выбрал её, что именно привлекло его в ней, но едва оказалась на улице, задумалась лишь о том, признавался ли он ей хоть единожды в любви, заключая чувства в слова.

– Мне жаль, что тебе пришлось терпеть её общество, – Сара взяла её под руку, как не делала прежде, что в одночасье заставило Рози встряхнуть головой, сменив направление мыслей.

Эта встреча оставила её в состоянии некоего полудрема. Когда Николь была позади, то уже не была такой же реальной, как несколько минут назад. Не более чем попытка ума обмануть себя выдумкой, взывающей к тому, чтобы одуматься и вернуться, пока всё не обернулось против самой же Рози. Намеренная иллюзия представления той, кем она в глубине души боялась никогда не стать, и искажение образа ревностной обидой на Дугласа. Всего лишь женщина, выдавшая себя за ту, кем не являлась.

– О ком шла речь? – не преминула спросить, хоть и одно упоминание Дугласа отзывалось в теле слабостью и тошнотой.

– Дуглас Рейвенгард, – ответила Сара, забыв упрекнуть Рози в том, что та ранее упомянула вскользь, будто читала о небезызвестном инциденте. Впрочем, вряд ли она вообще слышала что-либо, сосредоточенна на том, как небрежно Николь обходилась с ней, задевая гордость. – Работал в фирме чуть больше полгода назад. Необычайно очаровательный мужчина, – на лице Сары проскользнула улыбка. Рози не могла винить её в этом. – Кроме того трудолюбивый, – она снова нахмурилась, вернув выражению лица сосредоточенность в негодовании. – Она была его женой. Раньше они работали вместе, но затем она решила уйти, что было, наверное, к лучшему, – девушка недовольно хмыкнула.

– Почему они развелись? – спросила Рози, зажав зубами щеки с внутренней стороны. Руки обмякли, с большим трудом удерживая Сару, только ладони сжимались крепко в кулаки, вгоняя ногти в мягкую кожу.

– Она изменила ему с его же помощником. Не самая приятная история, – девушка покачала головой, будто это как-либо касалось и её.

Рози в голове сложила вместе ещё несколько паззлов, что помогали лучше рассмотреть картину прошлой жизни Дугласа, которую он хранил, как зеницу ока, не жертвуя своим доверием ради неё, сделавшей подобное для него. Николь изменила ему с Карлом. Карл был виновником его увольнения. В этом могла быть некая последовательность и взаимосвязанность, но догадок было мало. Они были пустотой, которую нужно было заполнить действительными доказательствами, чтобы не только утолить свой интерес, но прежде всего узнать лучше Дугласа, каким он был до встречи с ней.

***

У Дугласа было дурное предчувствие, будто Рози врала не просто так, а вбила в голову очередное дурацкое намерение, о котором он не мог даже подозревать. Её заверения не имели смысла, поскольку он был в некоем сговоре с её подругой, беспокойство которой передалось отчасти и ему самому. Девушка рассказала не так уж много, всего лишь показала страницу некоей Чарли Голдберг и описала отрешенный вид подруги, взывающий к подозрениям. Кроме того обоим не давала покоя мысль о разобщенности вранья, насчет места пребывания. Скорее всего, Рози не была ни в Нью-Йорке, ни в Гарварде.

Дуглас пытался понять причину её вранья прежде, чем как следует обдумать его основания. Что она делала и зачем? Притворялась ли кем-нибудь или просто блефовала? Мысль о том, что с ложью Рози справлялась отличительно плохо, почему-то была утешительной. Разоблачение должно было повлечь скорое возвращение. Оно непременно расстроило бы её, но проучило бы не лезть в чужие дела, не пытаться исправить то, что к ней не имело отношения, не жертвовать временем и силами ради пустоши и бессмыслия. Если бы Рози просто нашла в себе благоразумие выбросить из головы детские проделки и шалости и вернулась, ему было бы гораздо спокойнее. И он бы ни за что не спрашивал бы её ни о чем, даже не пытался бы узнать, оставив неприятности в прошлом.

Она сбила его с толку своим признанием. Оно было милым, честным, переворачивающим душу наизнанку. Дуглас не был уверен, что испытывал подобное когда-либо, но её слова нашли в нем отклик. Приятные волнения и трепет длились короткие секунды, прежде чем их снова сменили неуверенность и страх перед лицом ответственности за чувства, что были больше физической близости. Он понимал, что сам нарушил её покой, да и сам на некоторое время ощутил прилив вдохновения к жизни и долгожданное спокойствие души.

Ему стоило ответить тем же. Так было бы правильнее по отношению не только к Рози, но и к себе. Прежде все слова любви были пустыми и принужденными. Вряд ли хоть одно его признание было полно искреннего чувства, что теперь заполняло его доверху. Дуглас любил Рози, но слов для этого было слишком мало, хотя ей было бы достаточно и их.

Тем не менее, Рози не давала шансов себе доверять. Её признание имело дух отчаянья. Немного позже он даже сумел придать ему чувства вины.

Дуглас ввел в поисковике имя Чарли Голдберг и после нескольких часов усердного поиска отыскал её имя в списке прошлогодних выпускников Гарварда. Надеяться на то, что указанным было имя именно той самой девушки, которую он пытался отыскать, было крайне глупо и самонадеянно, поэтому он позвонил в приемную декана и запросил письменный список выпускников, что ему прислали два дня спустя. Вопреки тому, что в электронной базе имя Чарли числилось, в подлинных документах его не было, что имело смысл подозревать, что это была одна из проделок Рози.

Чарли была обозначена, как выпускница юридического факультета, что не могло быть случайностью. Догадка о том, что Рози намеревалась выведать что-то о нем самом, пронзила насквозь молнией. У Дугласа будто заново открылись глаза на происходящее.

Рози несколько раз настойчиво выпрашивала правду, словно та действительно имела значение, когда он раз за разом отказывался делиться тем, о чем хотел забыть, вычеркнув неприятные воспоминания из жизни раз и навсегда. В некоей мере прошлое определяло то, что было у Дугласа теперь, и каковым был он сам, но это казалось чем-то неважным, в свете того, что кроме Рози в Филадельфии у него было более других забот.

– Я хотел бы отлучиться на несколько дней, – ошеломил Гудвина, ворвавшись в его кабинет в коем-то веке первым. Тот вежливо указал ему на кресло напротив, но у Дугласа не было ни времени, ни желания сидеть и болтать по душам о разном. По крайней мере, точно не с Гудвином. – Нужно на некоторое время уехать в Вашингтон.

– Надеюсь, ты не вздумал нас бросать, – Гудвин смешно нахмурился, ещё раз указав Дугласу на кресло, что тот уже не мог игнорировать.

– У меня вряд ли была бы такая возможность, как бы сильно мне того не хотелось, – едкое замечание вызвало на лице мужчины глупую улыбку. Он не мог принять это иначе, как шутку. – Я всего лишь зашел предупредить.

– Ты выбрал себе ассистента? – Гудвин отодвинул рассматриваемые бумаги, снял очки, аккуратно сложил их в кожаный чехол. Он был рад тому, что Дуглас пришел к нему, что было большой редкостью. Обычно, его приводило в этот кабинет лишь распоряжение или просьба зайти, что он делал неохотно, как и сейчас.

– Если это необходимо, могу сделать сегодня. Это не составляет большой трудности. К тому же меня не будет всего несколько дней, – Дуглас держался ровно, сложив руки на столе перед собой. Он не был намерен задерживаться. Один билет в одну сторону и два в обратную уже были предусмотрительно забронированы. – На самом деле я мог бы сделать это прямо сейчас, пока занятия ещё не закончились.

– Когда отправляешься? – спросил мужчина, пропустив слова Дугласа мимо ушей. Прежде чем тот успел ответить, Гудвин связался с секретаршей, чтобы та сделала кофе. Было лишним указывать количество чашек.

– Завтра днем, – ответил сухо.

– Жаль. Я намеревался пригласить тебя на ужин. В последний раз всё прошло не так уж плохо, не так ли? – он глупо улыбнулся, отчего Дуглас лишь сильнее сжал руки вместе, испытывая жар злостной ярости, из-за чего лицо покрылось едва заметными красными пятнами.

– На самом деле, нет.

– Дело в Рози. Я понимаю, – Гудвин драматично вздохнул, откинувшись на спинку стула. – Мы уже привыкли к её выходкам, но естественно, что для тебя это должно быть совершенно неприятно. Мне ужасно стыдно за неё…

– Дело не в ней, – он перебил мужчину на полуслове, не выдержав его необоснованных обвинений. – Кажется, она вам совсем безразлична. Её выходки можно объяснить проще, чем ваши упреки, – Дуглас поднялся с места. – Дети зачастую вырастают исключительно отражением своих родителей. Думаю, ваш случай не исключение, – Гудвин поднялся следом, приоткрыв рот от возмущения, но Дуглас не был намерен позволить ему вставить хоть слово. – Спасибо за время и внимание. Пожалуй, мне пора.

Он знал, что Гудвин не сумеет возразить. Дуглас просто-напросто не дал ему для этого времени, поскольку поспешно вышел из кабинета, разминувшись с секретаршей, возвращающейся с двумя чашками кофе. Она смотрела на него недоуменно. Должно быть, Гудвин был не менее озадачен. Только теперь ему было плевать. Дуглас отличался прямолинейностью, что часто была в тени молчаливой отрешенности, но теперь была уместна, как никогда прежде. Он был доволен собой и уверен, что всё сделал правильно.

На следующий день Гудвин позвонил ему только, чтобы спросить об ассистенте и пожелать безопасной дороги. К вечеру Дуглас был уже в Вашингтоне.

Глава 26

Рози казалось, будто она попала под давление времени, которого оставалось всё меньше вопреки тому, что узнать удалось не так много. У неё не было условных ограничений, но ложь не могла быть вечной. Чем дольше она продолжалась, тем больше подозрений за собой влекла. В последнюю очередь девушке хотелось бы, чтобы её изобличили, особенно Дуглас. Рози копалась в его грязном белье и вряд ли хотела бы, чтобы кто-либо так же копался в её, вороша прошлое, спрятанное за семью замками. Тем не менее, остановить начатое девушка не находила возможным, поскольку уже ступила на полуразрушенный мост шаткого доверия к себе.

Оказалось сложно собраться с мыслями. Рози часто отвлекали: в офисе – Сара, Элис и мистер Грей, в гостиничном номере – Бриана, Реджи и Дуглас. Она выложила все мысли на бумагу и упорядочила их, чтобы легче было сосредоточиться. Отчасти это помогало. Каждый день перед сном Рози разворачивала блокнот, писала идеи, мелочи того, что нового сумела разузнать, и предположения, что неизменно приводили к тупику.

По окончанию второй недели Рози была измучена и ужасно уставшая. Имитация взрослой жизни была достаточно утомительной. Пустые разговоры за обедом, короткие переклички в рабочее время. Бесконечное число документов, цифр и дат, от которых голова шла кругом. Чем больше она погружалась в работу, тем меньше думала о Дугласе и его дурацкой тайне, что привела её в чёртов Вашингтон. Возвращаясь автобусом домой, Рози зачастую чувствовала внутри горечь разочарования за тем, что очередной день не принес результата, а затем и вовсе винила себя в глупости и безрассудстве. Может быть, ей всего лишь стоило подождать, и он обязательно рассказал бы ей всё сам? Может быть, ничего ужасающе потайного во всем этом деле не было? Может быть, она совершала огромную ошибку?

– Я хочу приехать к тебе. Мы могли бы неплохо провести время в Нью-Йорке вдвоем, – заявил Дуглас, заставив сердце трепетать от страха. При других обстоятельствах это могло быть всем, о чем Рози только могла мечтать, но теперь это было категорически невозможно.

Увидеть его имя на экране телефона несколько дней спустя после безответного признания было странно, но слышать подобное предложение ещё страннее. Он позвонил, как будто так и должно было быть. Словно не было уничижительного «Прости», сброшенного вызова и неоправданных надежд. Словно это всё было неважно и вовсе не имело значения. Словно того разговора не было в действительности, только в её голове. В суете последних дней Рози и самой было легко поверить в то, что она всё выдумала, но странное давление в груди было настоящим, и она не могла избавиться от странного ощущения пустоты, незаполненного пробела, где всё ещё ожидала услышать ответ.

Его ненавязчивое предложение выбило её из колеи. Рози нахмурилась, рассматривая белый потолок и слушая его дыхание на расстоянии нескольких сотен километров. По большей мере, она чувствовала себя странно, хоть и искренний испуг встряхнул её за хрупкие плечи.

– Отличная идея, – ответила сухо. Вряд ли он теперь мог рассчитывать на большее. – Вот только ко мне должна приехать подруга. Она уже заказала билеты, и у нас забронирован номер на двоих, – ей едва удавалось сложить слова в предложения. Закрыв глаза, Рози нахмурилась, перевернувшись на огромной кровати набок.

– Очень жаль. Напомни, пожалуйста, когда ты должна вернуться? – спросил мягко и осторожно.

– Ещё не знаю. Постараюсь, как можно скорее, – её голос был уставшим и тихим. Каждое слово будто давалось с трудом.

– Ты же знаешь, что я скучаю по тебе.

Рози эти слова заставили неприятно поморщиться. Они резали слух и отдавали колкой болью в сердце. Как будто он обманывал её, о чем знали оба. Все его слова теперь имели привкус горькой фальши, с чем девушка не могла справиться. Даже самые искренние заверения теперь не имели значения, покуда Рози одолевала неуверенность, любил ли Дуглас её на самом деле или же просто увлекся ею, чем превратил их непонятные отношения в игру или осложнившейся фарс.

– Очень мило, – в голосе девушки была ощутима ирония. – Мне нужно идти. До скорой встречи, – она отключилась первой. Дуглас успел услышать облегченный вздох, прежде чем Рози оборвала связь.

После их разговора она ещё долго не могла уснуть, проектируя в голове их общее будущее и рассматривая перспективу того, могло ли оно у них вообще быть. Всё было неуверенным и шатким, невзирая на то, что они, казалось бы, одной ночью одолели пропасть, которая, казалось, была неодолимой. Единственное, в чем Рози была уверена, так это в собственном чувстве, что выжигало в груди дыру, оставляя в крови отравляющий пепел.

Она никогда не любила никого так сильно, чтобы эта любовь граничила с убийственным отчаяньем, толкающим на безумство, вроде дурацкого приезда в чужой город ради поиска давно прошедшей жизни мужчины. Ничто прежде так сильно не путало мысли, не затуманивало рассудок, не бросало тело в волнительную дрожь, не внедряло ощущения ментальной и физической слабости. Это была болезнь, ядовитая отрава, безумство. Начатая самой Рози незамысловатая кокетливая игра, в конце концов, всех свела с ума. Всё могло быть намного проще, если бы они не были теми, кем были. Если бы у Дугласа не было дурацких принципов и предубеждений, у Рози её упрямости и неусидчивости. Если бы только он не был подчиненным её отца, а она – школьницей с фамилией, от которой была бы рада избавиться.

Ещё несколько месяцев, и она должна будет уехать. То, чего Рози ждала так сильно, теперь её страшило. Дуглас был единственным якорем в городе, где она чувствовала себя чужой, невзирая на корни. В другом городе он мог стать обузой. Выдуманное долго и счастливо было далеким от сказочного, приближаясь всё больше к действительности, что поглощала девушку с головой.

Прежде ей нравилось убеждать себя, будто Дуглас уедет следом за ней, сделает что-нибудь, чтобы более не оставаться разлученными, но с каждым днем это становилось всё более неосуществимо. Ему нужно было создать семью, а ей – самоутвердиться. Принесенная жертва была лишней, если только была ничем иным, как одолжением, в котором был ощутим упрек. Нельзя было быть уверенной и в продолжительности чувств, которым так легко угаснуть в быте. Рози знала о жизни так мало, но принимала мысль о том, что если им удастся остаться вместе, они не будут теми, кем были в ту самую благословенную минуту, когда он с порога заключил её в крепкие объятия.

По крайней мере, Рози это немало пугало. Её родители никогда не любили друг друга и были скудны в проявлении даже фальшивых нежностей, особенно при детях, брат попросту не умел этого делать, принимая всякое проявление чувств по отношению к себе, как данность, она сама прежде была безразлична и холодна ко всем, кто был небезразличен к ней самой. Поэтому теперь, разбивая все призрачные иллюзии в осколки, Рози не видела ничего, кроме неотлагательного конца. Когда Дугласа не было по близости, думать об этом было проще, покуда рядом с ним она не умела думать о чем-либо вообще.

Она рассуждала об их будущем вскользь и невзначай. Даже сомнения в продолжительности их отношений вынуждали чувствовать себя глупо, поскольку самая короткая мысль о том, что Дуглас вряд ли думал об этом когда-либо, ударяла током и пристыжала. Рози винила себя в печальной мечтательности и вернувшейся наивности, которые пыталась пресекать, заставляя неугомонный рассудок быстрее обращаться ко сну.

Подобного рода мыслям не было места в голове только в рабочее время, когда Рози сосредоточенно исполняла дурацкие поручения, что не позволяли думать о главном. Большую часть дня она будто была в забвении, которое отпускало разум, вселяя в душу угрызения.

Во вторую рабочую пятницу Элис ушла, как обычно, раньше. Мистер Грей так и не вернулся после обеденного перерыва, а потому Рози стала ошиваться вокруг, изучая офисный лабиринт со всей присущей ей тщательностью. Её знали почти все, когда она не могла запомнить имена многих людей, лица которых, тем не менее, выдавались знакомыми.

Как новое лицо, к тому же достаточно симпатичное и молодое, девушка привлекала к себе внимание и если не была всеобщей любимицей, то запросто могла бы ею стать, если бы немного подсуетилась. Это никогда не было среди свода её правил, да и к тому же Рози с большим трудом давались напускная доброжелательность и лесть, даже если были необходимыми. Холодная отчужденность привлекала больше внимания, но рядом с суетливой Элис девушка по большей мере была нерасторопной и неловкой. Она позабыла на время о высокомерии, которого в глазах других было с излишком, и упрямой молчаливости, что не могла быть уместна. Рози уверяла себя, словно всё это было частью перевоплощения в Чарли вместо того, чтобы признать, что среди уступающих в своем восприятии мира сверстников ей было намного проще, нежели в окружении заносчивых взрослых.

Она не заметила, как подобралась к архиву, где двери были распахнуты настежь, будто приглашали её войти. Рози осторожно выглянула издали, но вряд ли с расстояния могла заметить парня, который должен был быть бывшим любовником Сары. В любом случае пустовать это место не могло. Что угодно, только не эта обитель, хранящая в себе ту самую сокровенную тайну.

После окончания рабочего дня Рози бывало заглядывала сюда, но архив, обычно, закрывался намного раньше, чем уходила она. Если бы ещё хоть одно поручение мистера Грея было связано с этим местом, вот только, как на зло, не было ни одного. Наверное, ей сильно посчастливилось наконец-то прийти в нужное время, чтобы хотя бы попасть внутрь и узнать местный распорядок. Если она найдет нужные документы, так и вовсе будет счастливицей.

Рози осторожно вошла, осматриваясь вокруг, где, к большому удивлению, не было ни души. За длинной стойкой было пусто, но за ней была открыта дверь, за которой виднелись лабиринты растянувшихся вдаль шкафов, на полках которых ровным рядом стояли разноцветные папки с буквенными обозначениями, что значительно облегчало поиск. В приемной, перед стойкой, стоял мягкий, оббитый потрескавшейся кожей диван, и два столика, за которыми можно было работать с нужными документами. Рози заметила на одном из столов разбросанные кем-то бумаги и ручку, что её мало интересовало.

Вместо того, чтобы постучать о ровную поверхность стойки, Рози положила на неё ладонь и стала тихо выстукивать пальцами выдуманный ритм. Заглянула за открытые двери, попыталась прислушаться к звукам за ними, что могли выдавать присутствие ещё кого-то. Было бы гораздо удобнее окликнуть парня, но Рози держала язык за зубами, испытывая невероятно хорошее предчувствие.

Она наклонилась над стойкой, словно это могло приблизить к тому, что было за дверью. В конце концов, от этого только заболели мышцы живота. Оглянувшись ещё раз, убедилась, что более никого рядом не было и ловко запрыгнула на стойку и перекинула ноги, оказавшись по другую сторону. Без лишних раздумий подошла к двери и легонько заперла за собой, двинувшись вперед.

Теперь девушка могла различить голоса других людей, срывающиеся в сдавленных стонах и тихих придыханиях, вырывающихся из самой глубины грудных клеток. Кроме того, их выдавало звонкое сотрясение шкафов, между которыми они затерялись.

Вместо того, чтобы стремительно двигаться им напротив, Рози глазами выискивала буквы образующие инициалы имени Дугласа. Двигалась тихо, как кошка, ловко скользя глазами по полкам. Покуда она могла слышать звуки слияния двух незнакомцев, то была спокойна, но действовать всё равно приходилось тихо. Шаг за шагом девушка приближалась к паре, которая была ближе к развязке, нежели она. Не испытывая ни отвращения, ни совестного укола, Рози будто бы и не внимала им, не позволяя себе отвлечься хоть на секунду.

Она чуть было не подпрыгнула на месте и не захлопала в ладони от поднявшегося к горлу восторга, когда заметила сочетание букв – «Д.Р.», на что не было времени. Без долгих раздумий Рози потянула за ручку, чтобы открыть полку, и это движение было сопровождено режущим слух скрипом, из-за которого сердце пропустило боязливый удар. Она тут же подняла голову, но от уличения её спас внезапный крик девушки, испытавшей оргазм, чему можно было только позавидовать. Тем не менее, Рози не стала тратить на это время. Тонкие пальцы резво отодвигали в сторону большие папки, глаза всё ещё искали нужное название.

Они не торопясь одевались, переводя дыхание. Девушка издала тихий смешок, следом за которым было слышно причмокивание губ, что затянулось. Сладкий стон и невнятное бормотание – «мне пора идти». Время было на исходе. Рози торопилась. Когда глаза уцепились за название компании, что запомнилось с числа перечитанных журналистских статей, она достала тонкую папку. Как будто на удачу, ей попался тот самый документ о неразглашении, о котором упоминал и Дуглас, и Карл, и копия решения комиссии с этики. Рози успела всё спрятать под пояс юбки и заправить в блузку, прежде чем оказаться изобличенной.