Текст книги "Добрым словом и пистолетом (СИ)"

Автор книги: Норлин Илонвэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Орофер вдохнул и очень медленно выдохнул.

– Позже, Куталион. Все позже! Вы меня слышите? Хоть это понимаете? Королева сейчас не… не в том состоянии! Или вы хотите вломиться к ней с допросом и выпытывать, не клал ли дя… Его Величество Сильмарилл под подушку?

– Насколько мне известно, – заметил Рандиллион, – доктор Ингливин был вынужден сделать укол, и Ее Величество сейчас спит.

– Вот! Ясно вам, Куталион?

– Ясно. Я не предлагаю вламываться. Я хочу убедиться, что вы отдаете себе отчет: пренебрегать информацией, щадя чьи-то чувства, – вредить расследованию. На ходу делить информацию на важную и неважную – тоже.

Орофер помолчал, раздумывая.

– Хорошо. Допустим. Я вас услышал. Пока дальше: дя… Его Величество говорил мне, что сейф абсолютно неприступен. Мнения?

– Его делали гномы по спецзаказу, – наконец подал голос Маблунг. – Система особая и гарантия, что не вскрыть. Да и сам кабинет уже как сейф…

Бронированные камеры Казначейства, специальные шкафы для бумаг ведомств и малый сейф для личного кабинета короля обошлись в баснословную сумму. При том большая часть денег отправилась в Белегост наследникам прославленного мастера Уруздара – сам он по условиям беспрецедентного контракта остался доживать век в Дориате под опекой Белеговых бывших подчиненных и уже давно упокоился на кладбище Каэль-Наугрим.

– Господин комендант, – раздраженно оборвал Орофер, – все присутствующие знают про спецзаказ. В кабинет короля тоже никто и никогда не должен был проникнуть, а что мы имеем?.. Это не довод. Тем более и я, и как минимум господин Куталион посвящены в некоторые технические детали…

Обсуждать технические детали сейчас было ни к чему, поэтому Белег вынул из скважины ключ и показал принцу.

– Это нашли на теле или рядом?

– На теле. Я снял, – не сразу ответил Орофер, недовольный, что его опять перебили. – Сказали, офицеры не смогли расстегнуть, когда… пытались… реанимировать.

Белег взглянул на Марондира.

– Да, да, – тот согласно закивал, – Фарвил пытался и расстегнуть, и сдернуть. Другую порвал, она где-то… ну где-то. А эта мудреная – пришлось оставить.

Орофер хотел сказать что-то еще, но Белег опять его опередил и опять без слов: поднял к лицу цепочку и растянул на пальцах.

– И что? – помолчав, спросил принц. Полез за ворот мундира, вытянул собственный ключ и подергал, демонстрируя. – Да, через голову ее не снять. Да, чтобы открыть, длины хватает. Да, замок непростой. Но это же гномы!

– Сняли, а потом аккуратно вернули на место? – усомнился Маблунг.

– И что? – повторил Орофер. – Или вы хотите сказать, дядя сам открыл сейф, сам достал камень, а потом с потолка, – все пятеро посмотрели на высокий, почти необработанный скальный потолок – над ними было несколько рангов сплошного камня, – да, вот оттуда возник некто, кто убил его вместе с этим?.. кем бы он там ни был… – Орофер не глядя махнул в опустевший угол кабинета.

– Насколько мне известно, – подождав, заметил Рандиллион, – Его Величество всегда встречался с мастерами-гномами один на один. Отчасти это делалось из соображений безопасности.

А отчасти из-за того, что Тингола изрядно нервировала мысль, что его Сильмарилл будет рассматривать больше одной посторонней пары глаз.

– Да что тут странного! Элу мог и передумать – в любой момент! Сами все знаете, – не согласился Маблунг. – Может, он двоих гномов пригласил. Может у него решение появилось.

– Какое еще решение? – делано удивился Орофер.

– Какое-нибудь… Насчет камня, – угрюмо закончил Маблунг и отвел взгляд.

– Может, и появилось, – согласился Белег. – Если Алорон из приемной действительно не отлучался, то войти можно было одним путем.

Теперь все повернулись и посмотрели на зашторенный выход на террасу.

– Идущие через парк посторонние гномы привлекли бы внимание. Да и на посту бы их остановили, – помолчав, усомнился Маблунг, вопросительно посмотрел на Белега.

– Привлекли бы.

Орофер прошел вперед, сдвинул занавес, подергал стеклянную дверь. Обманчиво хрупкая, но бронированная, намертво вделанная в пазы, она даже не шелохнулась.

– Замок только изнутри, а с улицы даже на волосок щели нет. Но заперто не было, – уточнил для всех Марондир.

– Ясное дело, не было – как бы иначе Фарвил вошел!.. – раздраженно пробормотал Орофер и для надежности попинал дверь сапогом. С тем же результатом. – Конечно, дядя мог и изменить привычке… Но…

– Ваше Высочество, парк мои уже прочесывают. Всех, кто там дежурил, мы сменили. Допрашиваем. Если видели что – узнаем скоро.

Плоская баночка с воском лежала с краю на столе – розыскники без большого восторга прервались и вышли, оставив все как есть, и теперь наверняка недовольно ждали в приемной. Белег еще раз взглянул на изрядно расковырянное содержимое, на вытащенный из замочной скважины ключ от сейфа.

– Ранвег, – позвал он, – вы ведь уже встречались с мастером Англазаром? О чем они договорились в прошлый раз? Может быть, он приходил с помощником?

Секретарь правильно понял подтекст и взглянул на место, где остался белый силуэт гномьего трупа.

– Я видел его в приемной. Он приходил с помощником или с ассистентом, но тот оставался ждать – беседа с Его Величеством шла один на один. Но не могу утверждать с уверенностью, он это или не он. А из деталей мне известно только, что камень тогда смотрели, и заказ на эскизы был сделан. Больше ничего.

– Очередной заказ, – заметил Орофер и недовольно сжал челюсти.

Уже несколько лет Тингол лелеял мечту вправить Сильмарилл во что-нибудь соответствующее, грандиозное и с завидной периодичностью заказывал эскизы у самых известных ювелиров. Мастера-гномы уже специально тянулись в Дориат в надежде вписать свои имена в историю голодримских камней и прославиться едва ли не наравне с их создателем. Однако дальше эскизов дело никогда не заходило, и со временем среди гномов Менегрота завелась едкая поговорка: «оправить Сильмарилл» – мечтать о несбыточном. Правда, предаваться этим сладостным мечтаниям, а заодно строить козни конкурентам ничто не мешало, и слухи о том, что заказ вот-вот будет сделан, циркулировали постоянно.

– Так, – молчание затянулось, и Орофер решил, что пора заканчивать. – Раз ценных мыслей больше нет – довольно. Бумаги я забираю, – он без разбора отпихнул в сторону футляры, свертки, оружие и прочее и хлопнул по оставшимся папкам и конвертам. – Господин Рандиллион, вы пойдете со мной и начнете разбирать все это под опись и протокол. Далее. Полковник Марондир. Анализируйте информацию. Работайте. Журналы посещений, пропусков – предоставить мне. Поименный список лиц, находившихся во дворце на момент преступления, на стол через пятнадцать минут – мне. Показания свидетелей – мне по готовности. По городу оцепление. Полки внутренних войск уже должны были разместиться, координируйте свои действия с командирами. Въезды, выезды, начать тотальную проверку документов. Рейды по всем окраинам и кварталам смертных. Мастеров этого Англазара на опознание и допрос – немедленно. Прочесывать лес. Здесь работайте как считаете нужным. Далее. Куталион, – он замолчал, смерил Белега цепким взглядом. – Хорошо. Допустим. Вы со своим человеком можете присутствовать, осматривать. Вопросы задавайте полковнику Марондиру или куда он вас переадресует. По дворцу попусту не болтайтесь, расспросами никому не мешайте. И – окончательно на ваш счет я еще ничего не решил. Далее…

– Ваше Высочество… – от такого напора и потока указаний через свою голову Маблунг явно опешил и не сразу нашелся.

– Да, господин комендант, теперь вы! У меня нет полномочий отстранить вас от должности прямо сейчас, как мне бы этого ни хотелось. Но я сразу поставлю вопрос на повестку заседания. Пока же, как действующий председатель Государственного Собрания, я использую полномочия и переподчиняю обоих ваших заместителей непосредственно себе – полковник Марондир, доведите до сведения главы Управления дворцовых дел. Приказ пока устный. От вас же, господин комендант, через два часа жду посекундный рапорт по сегодняшнему дню. Далее – не задерживаю. Корлас, зайдите! Коробку, сургуч, печать – переносим документы… – и он отвернулся к столу, принялся быстро просматривать бумаги.

Белег отстраненно слушал эти стремительные распоряжения, но разглядывал не принца и не оторопевшего Маблунга, а вываленную на стол беспорядочную груду. Из нее задорно свисал кудрявый веревочный хвостик, и Белег аккуратно потянул за него, добыв себе картонку – чистую папку «Дело №».

========== Глава III. Вся королевская рать ==========

– Красавец, правда? – вместо приветствия спросил Тингол, кивая на фотокарточку. Он с порога сунул Белегу вскрытый конверт и нетерпеливо подтолкнул к своему креслу. Сам выглянул на террасу, посмотрел по сторонам и запер дверь, тщательно задернул шторы. – Конечно, хорошо, когда сыновья похожи на отцов, но не в нашем случае. Правда?

Письмо Белег отложил, бегло просмотрев (ничего важного, «Милый папочка, привет тебе от нас всех!»), на карточку взглянул и тоже отложил.

– Собираюсь уговорить Лютиэн прислать парня в город. Что в глуши дичать? Зачислим в Академию, припишем к какому-нибудь полку… Или прямо Маблунгу отдадим, а то он уже на стену лезет. Но что я могу сделать? Толковые нам где нужны? Правильно, на границе. Молчу про другие ведомства: там, между прочим, тоже работают и тоже зашиваются… А в городе надо, надо справляться как есть. Чего в городе-то бояться? Пьяных и контрабандистов? Скажи, разве я не прав?

По-птичьи всплескивая руками, он кружил по кабинету и пристально разглядывал деревянные стенные панели, картины в золоченых рамах, неровный скальный потолок; приостановился у зеркала – пригладил зачесанные в хвост волосы, поправил обшлага мундира. Наконец вернулся к столу, присел на самый краешек. Белег молчал.

– В общем, надо, надо выдергивать. Может, даже спасать! Одичает… Я, знаешь ли, имею серьезный прицел на будущее: передать ему город. Маблунг иначе совсем отупеет: Менегрот нынче не то что раньше, не его это. А так дадим ему военный округ, хватит околоточными командовать. Да и вообще согласен: с Менегротом давно пора что-то делать. Как думаешь?.. Молчишь? – говоря, Тингол все повышал и повышал голос, наклонялся ближе и ближе, пока не навис всей своей массивной фигурой и не ткнулся орлиным носом Белегу почти в лицо. На очень многих этот прием действовал безотказно. Равно как манера по случаю топить посетителей в слишком большом и слишком тяжелом королевском кресле.

– Молчишь, – ответил Тингол себе же, резко выпрямился и поджал губы. – А тебе не кажется, что это я должен молчать? Что это у меня нет слов? Что это у меня начальник разведки срывается, бросает все и, как бешеная белка, целый год носится Тьма знает где?! Играет в партизан! Геройствует! А потом его привозят в некондиционном состоянии, нашпигованного, как гуся?! Это мне Ородрет все это время вопит в трубку, что ангбандские рейды теперь прут прямиком к нему?! Что он из-за этого задирает цены?! Что вообще происходит Тьма пойми что?!..

– Одиннадцать месяцев.

– А?

– Не год. Одиннадцать месяцев.

Тингол осекся, отшатнулся. Капитулируя, вскинул руки.

– Да, ты прав. Тогда это совсем другое дело. Тогда я прошу прощения. Тогда-то все у нас в полном порядке… Белег, да ты в своем уме?! Тебя не долечили?! Так я устрою: давай, звоню – отсюда же поедешь в спецотделение, там, где контуженные слюни пускают!..

– Ты поручил мне приглядеть за Турином.

– Так. Тормозни.

Он поднялся и демонстративно громко протопал к погребцу, раздраженно стал греметь там и вернулся со стопками и бутылкой. Подволок кресло для посетителей и грузно в него уселся.

– Итак, по порядку, – зелень настойки плеснула дважды, по сукну расплылись капли, и в кабинете, смешавшись с трубочным табаком, с сильным, пряным ароматом одеколона, запахло спиртом и полынью. – Верно: приглядеть. Я поручил тебе приглядеть за парнем. Забыли, что он чуть не прибил другого идиота, это отдельный разговор. Но я сказал: «Белег, разыщи его и верни. Скажи, дело замнем». И?

– Я нашел его.

– Так.

– Возвращаться он отказался.

– Отказался, – согласился Тингол и понимающе развел руками. – Ты мне так и передал. И что я ответил?

– «Придумай что-нибудь».

– И ты придумал! – Тингол опрокинул стопку, стукнул ею по столу и удовлетворенно откинулся в кресле. – Ты что-то там у себя в голове придумал, оставил бумаги Ордилю, ключ от кабинета дежурному и был таков! Дурацкая писулька и целый год никаких попыток прямо выйти на связь. Белег, понимаешь ли, это не совсем то, что я имел в виду… Пей.

– Мне нельзя.

– Ну-ну…

Белег подождал, когда Тингол опустошит вторую стопку, здоровой рукой отодвинул бутылку и осторожно облокотился на стол.

– Я оставил тебе не писульку, а рапорт по всей форме. Это во-первых. Мое присутствие требовалось по объективным причинам. Западное Приграничье обсуждали не раз, партизан надо сразу брать под контроль. Это ты сам знаешь. Во-вторых. Связь с тобой я не стал налаживать намеренно: чтобы раньше времени не дергал. И чтобы спрос был с меня. Это в-третьих. А в-четвертых, Ородрету полезно подумать не только о торговле.

Тингол насупился и громко забарабанил пальцами по столу. Даэрон как-то сказал, что на слух может определить, когда это признак растерянности, а когда желания растерянным казаться.

– Знаешь, я все-таки хорошо разбираюсь в окружающих. Тешу себя, это мой главный дар… И всегда знал, что вот ты, тихоня, однажды выкинешь что-нибудь эдакое. Наповал.

Они не виделись больше года. Вернее, Тингол-то видел его, забинтованного и опутанного трубками, в Северном госпитале, но разговора тогда по понятным причинам не случилось. А вот сейчас был подходящий момент, чтобы объясняться и просить прощения.

Белег откинулся в кресле, убрал от лица отросшие – ни туда, ни сюда – настырно лезущие в глаза волосы. Он худо-бедно поправлялся, но перебитая левая рука поленом лежала в шине, не говоря о главном: вместе с тремя пулями в госпитале выковыряли добрую половину легкого. А четвертую пулю даже трогать не решились – постановили ждать. «Придется какое-то время жить с нею, испытывая определенные неудобства», – обтекаемо посулил доктор Курмин в своем умеренно оптимистичном прогнозе. Но могло быть и хуже.

– Потому мы тут и сидим?

Тингол подождал чего-нибудь еще, не дождался – фыркнул, изобразив усмешку.

– В верхнем ящике. Справа.

В верхнем ящике стола обнаружилась увесистая папка − «Операция «ДОР-КУАРТОЛ»{?}[Дор-Куартол (Dor-Cúarthol) – «Земля Лука и Шлема», название, данное той области, которую защищали Турин и Белег из своего убежища на Амон-Руд.], «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Содержимое впечатляло подробным планом с картами, выкладками, штампами и подписями, включая подпись Турина (настоящую) и подпись Белега (от настоящей почти неотличимую). Вводная в развернутом виде примерно повторяла только что озвученные доводы, дата стояла – прошлогодняя. В конце пачкой лежали сводки и донесения.

– Это я из палаты писал? – Белег кое-как прижал папку локтем и отцепил последний листок. − Не приходя в сознание?

– «Своевременная отчетность – мать порядка».

Они помолчали. Белег шелестел страницами, Тингол за ним угрюмо наблюдал.

– Ну? – наконец не выдержал.

– Грамотно.

– Грамотно, – передразнил Тингол. – Конечно, грамотно! Знаешь, как мы это сочиняли? Орофер на полном серьезе готов вас обоих прибить… Ладно, давай, уберу. Сиди, – он поднялся, без особых усилий подвинул кресло прямо вместе с Белегом и с сердитым грохотом стал открывать сейф. – В общем, дело закрыто и будет сдано в архив. Ситуация проанализирована, выводы сделаны, коллективная задница прикрыта – и своих, и союзников, и прессу заткнули правильными комментариями. Все шито-крыто, официально проводилась строго секретная операция, и мы вопреки вашим стараниям не выглядим полными кретинами. Пройдет пара лет – все уверятся, что так и было задумано. От вас двоих сейчас какие нужны отписки – сделаете. В трибунале дело все равно заведено, потреплют для порядка, но лютовать не будут. Слушаешь меня?

– Да.

– Вот и слушай! С должности я тебя снял. Приказ об увольнении подписан на обоих лично мною, официально – по состоянию здоровья. Ну тут не поспоришь… Расскажешь… На деле, кто поумнее, всё понимает. С довольствия, понятно, снимаетесь, квартиру найдете. Зато пересчитали жалование – выслуга, награды, коэффициенты всякие – кое-что подправили. Короче, ты меня понял. Считай это показательной трепкой – другим будет неповадно.

– Принято.

– Вот спасибо за милость!.. – Тингол снова сел, потер ладони, сцепил пальцы в замок. – Теперь насчет Турина… На границу его возвращать нельзя. Уж пока – точно. Согласен?

– Согласен.

– Без присмотра оставлять тоже опасно. Пока он притих, но вряд ли надолго.

– Вряд ли.

– Поэтому я хотел бы оставить в силе свое прежнее поручение.

– Хотел бы?

Тингол крайне редко использовал в речи такие конструкции.

– Приму, если ты откажешься.

– Почему я должен отказаться?

Наигранная гримаса разом сошла: Тингол сделался непроницаем и взглянул совсем иначе – жестко, пристально. Такие взгляды Белега не пугали, но недовольство, по-хорошему, было законным. Он вздохнул и, смягчив тон, добавил:

– Это была случайность. Из-за моей собственной ошибки.

– Да что ты? А я уже сказал: ошибка в самом корне дурацкой затеи.

– Нет. Ошибка в потере контроля над личным оружием.

– Ты еще пункт Устава назови… Послушать Турина…

– Неважно, что говорит Турин.

– Неважно? Белег, он всадил в тебя пол-обоймы. Ты его сейчас видел? А тогда? Да понятно, что тогда ты не видел – это, считай, тоже повезло: парень едва рассудком не повредился, его вязать пришлось. А сам? Ты вот не будешь теперь от него шарахаться?

– Нет.

– Нет… Вот что «нет»? Нет – и все?

– Нет. И все.

– Ну хорошо.

Теперь уже Тингол стал устраиваться удобнее, опять тереть пальцы, обшлага, выравнивать на столе пустые стопки. Наконец подался вперед, лбом уткнулся в сцепленные руки. Заговорил глухо и медленно.

– Ты же знаешь, что я люблю этого парня… Клянусь тебе, по-настоящему люблю, что бы там ни говорили. Если не как сына, то как непутевого племянника точно.

– Я знаю.

– Но… ты же сам знаешь, дело не только в этом. Не мне – Дориату не нужно, чтобы героический наследник Дор-Ломина утек на сторону… Это сейчас он был под присмотром. А если бы отправился в Нарготронд? А если его приберут к рукам на юго-востоке? Там такой запал ох как поддержат – и найдут чем подпитать… И тогда?

– Люди потянутся не к Амон-Руд, а к Амон-Эреб.

– То-то и оно… А мы не затем впускали их в королевство… Проклятье, да мы сколько раз все это обсуждали! В общем, если ты согласен, то присматривай за Турином и дальше. Сейчас вам предстоит показательно-воспитательная головомойка, а дальше я, пожалуй, озадачу тебя порученьицем. Занятно, но может, это даже большая удача, если ты будешь под рукой, как частное лицо… Ну, там съездить кое-куда без огласки, поговорить кое с кем… Не сейчас, позже, – он рывком откинулся в кресле, застучал пальцами по подлокотникам, принялся размышлять вслух: – Пока лечись, обживайся, занимайся делами. Сильно не отсвечивай. Сюда не шастай, сам вызову. Для всех ты в большой немилости. В очень большой немилости! Ясно? Вот и хорошо, – договаривая, снял с новенького телефонного аппарата трубку, свободной рукой стал расстегивать тяжелый мундир. – Алорон, родной, организуй чаю на двоих с пожевать. Ну что там есть… Да… Нет… Нет, не носи, я сам выйду.

И он брякнул трубку на место, неловко, не вставая, стянул с себя мундир и облегченно, с хрустом потянулся.

– Ну, теперь рассказывай. Герой…

15 часов 11 минут

Белег поставил фоторамку с карточкой Диора на стол, на место, где она стояла прежде. Поднял с пола вторую – королева и принцесса смеялись на качелях в дворцовом парке. Стекла в обеих рамках треснули, но не разбились. Белег еще раз перебрал оставшиеся на полу бумаги и вещи, поднял на стол телефонный аппарат. Трубка молчала, но после пары нажатий на рычаг гудок пошел, а после поворотов диска зазвонил другой аппарат – в приемной. Отвечать не спешили.

– Господин полковник? – окликнул кто-то. Окружающие пока не могли определиться: обращаться к нему по прежнему званию, добавлять «в отставке» или ограничиться простым «господин Куталион».

Белег обернулся.

– Там… Нам ответить? – в кабинет заглядывал лейтенант в форме комендатуры.

– Не беспокойтесь. Хотя постойте! – трубка вернулась на место. – Там такой же аппарат?

– Нет, – лейтенант вытянул шею. – Это спецзаказ, только для членов семьи и для Малого кабинета. Новейшая модель, очень дорог…

Не договорил, потому что новейшая модель грохнулась со стола, раскололась и раскатила в стороны свои механические потроха.

– А…

– Спасибо. Вы можете идти.

В кабинете работала полиция: возились военврачи, два розыскных офицера продолжали осмотр, и старший периодически щелкал ручной фотокамерой. По-хорошему, следовало провести съемку вместе с телами, но никто не стал настаивать – короля заменил его белый силуэт. На террасе тоже звучали голоса; полиция, гвардия и Турин с ними прочесывали парк.

– Нет здесь ничего, − подытожил старший военврач, выпрямился и показал салфетку. Младший продолжал звенеть реагентами.

Белег приблизился.

– Периметр стола, ножки, кресло. Следов крови нет, видите – никакой цветовой реакции.

– И ошибки быть не может?

– Пятно было бы совсем свежее, – пояснил, не став обижаться, военврач. – И реагенты сработали бы сразу, и контрольную пробу я сделал.

Ранка у Тингола на затылке была небольшая, но крови, как из любого рассечения на скальпе, натекло изрядно. И доктор Игливин, и полковник Вальвэн согласились, что падение на ковер причиной ее быть не могло совершенно точно, а вот что причиной является – удар обо что-то или удар чем-то, – выяснить можно только по итогам анатомического исследования. Его нужно было ждать, а пока Белег мог лишь просить военврачей сразу проверить подходящие поверхности.

– Не знаю, озвучили господа врачи-начальники или нет… Или вы сами понимаете: этот удар – спереди который – мог быть нанесен только кем-то одного роста с королем. Ну или с одного уровня.

Белег кивнул и внимательнее посмотрел на военврача: среднего роста, светловолосый, щуплый, по виду непримечательный, он выдержал взгляд, не моргнув.

– Дортонион?

– Эхор-Корн, западный Ладрос{?}[Ладрос – местность на северо-востоке Дортониона. Эхор-Корн* – небольшой укрепленный город, административный центр области. (Здесь и далее неканоничные топонимы выделены в примечаниях (*)).]. Медицинская служба при Сыске, – и, опомнившись, представился, – уже-не-капитан Айвир Халрас.

– Куталион, – ответил Белег и протянул руку. – Есть что сказать с высоты опыта Ладросской полиции?

– В рамках печатного слова? – резко отозвался старший розыскной офицер. – Майор Сибраллан. Действующий. ТолСирион.

– Как вам будет удобнее.

Беженцев и переселенцев, служивших раньше по полицейской линии, на аналогичную службу Дориата брали охотно – более того, рвали с руками, заманивали льготами, щедрыми окладами и, главное, упрощенным получением подданства (и даже на наличие голодримской крови смотрели тогда сквозь пальцы). В Дориате времен до Нирнаэт малочисленная полиция занималась дежурной охраной порядка, мелкими нарушениями, драками, пьяными выходками, несчастными случаями и тому подобными делами. Иногда случались неприятности с гномами, а штучные убийства были событиями исключительными, чрезвычайными, но и с ними все всегда было понятно – роковая неосторожность, помутнение рассудка или осознанная месть. Следствию практически всегда требовалось собрать данные для оценки меры вины и вынесения приговора, а не для установления личности преступника. В новой же дориатской реальности такой опыт оказался недостаточен.

– Подгадили нам на славу, – майор подошел ближе, с раздражением сунул камеру в нагрудный карман. – Не боюсь показаться грубым, господин полковник Куталион, но мы так не работаем. Не ждем под дверью, когда следы затопчут паркетные шаркуны.

– Ильмор, ну что ты… – вмешался военврач Халрас, взглянул укоризненно. – Вы не подумайте, господин полковник, мы… Нам не все равно.

– Можете не объясняться, – оборвал Белег. – Давайте по делу.

– По делу так по делу, – не моргнув на упрек, легко согласился майор и решительно подтянул рукава рубашки.

Пиджак он заранее скинул на банкетку, и теперь был весь на виду – ростом выше среднего, жилистый, угловатый; резкий, но спокойный, не дерганый. Вытянутое лицо, широко посаженные серые глаза; черные волосы отросли ниже, чем на той вымученной фотографии, которую Белег рассматривал в анкете тридцать лет назад, когда визировал разрешения на работу. Тогда, после Бреголлах, на всех участках Границы прибивались разрозненные и изрядно побитые отряды голодрим. Химладцам и иже с ними вручали паек, санпакет и выпроваживали на юг, а с ардгаленцами, толсирионцами и прочими подданными внуков Олу обходились по обоюдному желанию. Тогда их в Дориате осело немало.

– …и по порядку, – продолжал майор. – Смотрите: установлен факт убийства, личность одного убитого, временной промежуток и место преступления. Это важно, но это самое простое. Способ тоже установлен, но орудие однозначно не определено – этим занимаются «мясники», все детали за ними после вскрытия. Личность второго выясняется сейчас – это уже за нами, разберемся. Дальше. Положение тел, исходное положение предметов нарушено безвозвратно. Посторонних следов навалом – тут безнадежно. Картину преступления я вам нафантазирую хоть сейчас, но можете позвать кого-то с улицы – результат будет такой же. Я молчу, что осмотреть тело и одежду нам толком не дали, и господа хирурги высокого чина сейчас окончательно спускают улики в нужник. Это если тут, по месту. Дальше нужны показания ближайшего окружения, отдельно – всей семьи, и, естественно, обыск в личных вещах. И что-то мне подсказывает, половина наших биографиями не вышла для такого дела. Так что осматривать будут одни, расспрашивать другие, а расследовать третьи. И вся королевская рать cestuva haccárya rancunten{?}[Будет искать задницу двумя руками (квен.)], извините меня за квенья, господин полковник Куталион. Такой вот расклад. С высоты опыта.

Под конец тирады он все же разгорячился и на попытки военврача себя остановить лишь досадливо отмахивался, а замолчав, уставился на Белега с вызовом и с явным ожиданием какой-то реакции – то ли по сути сказанного, то ли по его однозначно провокационной форме. Белег отвечать не собирался; отвернулся, снова запустил под пиджак руку и костяшками тер бок. Энергичные шаги в приемной возможные прения прервали.

– Готов поделиться! – без прелюдий начал раскрасневшийся Марондир, махнул выхваченной из-под локтя папкой и тут же осекся: – Так, а что это мы тут встали? Кто-то рвался в бой – вперед! Обнюхать все досконально, вернусь – послушаю! Стоят они… Выйдем-ка на улицу, – и ухватил Белега за плечо.

После вскрытия сейфа полковник Марондир на свой манер повторил подчиненным распоряжения принца и ушел, пообещав вернуться с показаниями и с последней информацией по осмотру помещений. Негаданное переназначение никакой реакции у него не вызвало.

– Маблунг – да, он там витает где-то, раздумывает, ты бы вообще-то зашел, встряхнул его, а то у меня не очень… Короче! Маблунг сказал ничего от тебя не таить, но я бы и не стал, ты знаешь, – Марондир продолжил, когда вышли на террасу и притворили за собой дверь. – Белег, давай прямо – я сразу обозначу, чтоб без непоняток: меня не касается, что вы там весь год крутили, разведка всегда своей головой живет, а мое дело – на улицах порядок. Тебя я знаю, сколько сам живу, поэтому что понадобится – говори. Орофер командует, кто-то должен, но как работать, мы знаем сами.

– Спасибо, Сурьо.

– Да какое тут… – Марондир крутанул головой, видно, хотел добавить что-то, но передумал – только рукой на стекло махнул. – Справимся. Ребята самые толковые, всякого повидали. Правда, и самомнение под стать, все время приходится на место ставить… Сам знаешь, с голодрим иначе никак… Ну да ладно. Держи вот. Здесь копии показаний, здесь – журналы регистраций за последний месяц. Если кратко, там совсем ничего. Понимаешь, вот просто: ни-че-го. Со слов Алорона – он уже один тогда сидел – без пяти одиннадцать король выглянул и сказал: как придет посетитель, сразу пускать. Но за час только прибегал курьер из Казначейства, и глава Дорожной службы получил от ворот поворот и сразу ушел. В остальном телефон звонил – и никаких подозрительных звуков из-за стены. Фарвил, когда шел, тоже ничего такого не видел. Первые опросы адъютантов, других секретарей, гвардейцев, караула – все здесь, но и там никакой конкретики.

– И шедшего через парк незнакомого гнома никто не видел?

– Клянутся, что нет. Ну ты понимаешь же, если захотеть, там можно прокрасться… Артельщики еще наши дворцовые… Да, может, просто не обратили внимания, с чего бы обращать, – Марондир замолчал, посмотрел под ноги. – Проклятье, да я все понимаю…

Караулы на входах во дворец стояли как положено: главный пост за парадной лестницей с площади Хирилорн, второй – в арке с Лучного поля. Там-то как раз аккуратно проверяли документы визитеров, а своих знали в лицо. Но во всем здании было еще несколько дверей и лестниц, где дежурные тоже стояли, но подход к охране был более свободный – все равно с непарадного входа шли только свои. Не говоря о более чем условном оцеплении со стороны леса… Да и в том потоке посетителей, что лился в двери канцелярии, комендатуры, Государственного Собрания и прочих ведомств, а затем смешивался, растекался среди служащих и офицеров, отследить кого-то было затруднительно. Но хуже всего – и это главное – стремления такого никогда не было. Большинство офицеров ходило через парк не столько от сущей необходимости, сколько по обыкновению и в стремлении сократить дорогу. Тингол на участившиеся после Бреголлах доводы о возможном режиме только отмахивался: «У нас самая надежная и непроницаемая граница во всем Белерианде. Я не буду запираться от своих в собственном доме». Напоминания о собственном зяте его почему-то не убеждали.

– Может, и не обратили, – Белег покаяния комментировать не стал. – Что с мастером Англазаром?

Марондир хрустнул костяшками, с силой закусил губу.

– Можешь посмеяться: снова ничего – хорошего. Отправил к нему команду, сейчас отзвонились: мастер вчера, как обычно, вышел прогуляться перед сном – привычка у него такая. Сегодня управляющий подал заявление об исчезновении, и участок в Квартале как раз подумывал, не кончить ли гонять чаи и не начать ли что-то делать. Пока вот, миграционное дело. Копия – тоже можешь оставить.