Текст книги "Вопреки себе (СИ)"
Автор книги: Malenn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)
Она испуганно вскрикнула, но большая, грубая ручища дяди тут же плотно запечатала ей рот. Она пыталась вырваться, кричала, но после пары крепких пощёчин сдалась, понимая, что всё бесполезно и помочь ей некому.
Резкая боль пронзила её тело, когда он грубо взял её, похрюкивая и урча при этом от удовольствия. Жаклин только тихо плакала, закрыв глаза, чтобы не видеть красного, потного лица насильника.
Он измывался над ней почти всю ночь, заставляя проделывать разные унизительные вещи, сопровождая свои грубые толчки грязными комментариями, обзывая девочку маленькой шлюхой, которую ему давно уже следовало поиметь. Жаклин казалось, что она умрёт этой ночью, настолько больно и противно ей было, но внезапно в её душе зажглась жажда мести… такая огромная, испепеляющая… Нет, она не умрёт, она выстоит… умрёт этот подонок, который посмел изнасиловать её!
Когда извращенец, наконец, уснул, Жаклин осторожно выбралась из-под него, натянула первое попавшееся платье, и бесшумно спустилась вниз. В кухне она выбрала самый острый нож – тот, которым повар разделывал мясные туши, которые привозили в кабачок.
Сжав в маленькой руке грубую рукоятку ножа, Жаклин поднялась обратно. Дядя лежал на её кровати и громко храпел, раскинув руки и ноги в разные стороны. Он даже не потрудился одеться, и напоминал Жаклин огромного жирного хряка, вызывающего отвращение и гадливость. На смятой простыне девочка заметила следы её крови, смешанной с его ненавистным семенем. Она брезгливо скривилась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
Медленно подойдя ближе, она занесла руку над ним… Несколько мгновений она вглядывалась в его лицо, опасаясь, что у неё не получится с первого раза, а потом резко взмахнула ножом, полоснув острым лезвием по горлу мерзавца. Раздался жуткий хрип, смешанный с противным булькающим звуком, и алая кровь брызнула в разные стороны, забрызгав лицо и платье Жаклин. Дядя схватился за горло, безуспешно пытаясь подняться, но закричать уже не смог. Его глаза вылезли из орбит от боли и предсмертного ужаса, а бледная, как смерть, девочка стояла рядом и хладнокровно наблюдала как умирает её мучитель.
Через пару минут он затих на кровати, и лишь густая кровь продолжала вытекать из жуткой раны на горле. Жаклин ещё раз медленно обвела взглядом его безобразное тело, остановившись глазами на вялом половом органе, всё ещё хранившем следы её крови. Вспыхнув от нового приступа ненависти, она схватила мертвеца за член, и одним резким движением отсекла его, словно срезала кабачок с грядки. Бросив отсечённый орган на грудь насильнику, она больше не глядела на него.
Этот урод получил своё, а ей нужно как можно скорее убираться отсюда, пока не проснулась старая Полетт – нянька детей в доме дяди. Если старая карга поднимет крик – Жаклин точно пропала. Лихорадочно засовывая свои жалкие пожитки в узелок, девочка, за несколько часов вынужденная повзрослеть на целую жизнь, думала о том, куда ей теперь идти. Впрочем, это было неважно, лишь бы подальше отсюда, от этого проклятого дома, от ужасных воспоминаний…
Перед тем, как навсегда покинуть ненавистный дом, где из неё сделали монстра, уничтожили всё доброе, что в ней было, растоптали её, словно грязную шлюху, Жаклин прихватила с собой увесистый мешочек с золотом, который дядя прятал под половицей в своей комнате. Слава Богу, она чисто случайно узнала, где он прячет от жены эти деньги, ей они очень пригодятся. Совесть за совершённое убийство никогда не мучила её – душа зачерствела и стала неспособной на сопереживание, зато обострились другие чувства. В ней проснулись алчность и амбициозность, желание любыми путями добиться лучшей жизни. С тех пор Жаклин поклялась себе всегда добиваться того, чего ей хочется.
А встретив на своём пути Александра, она поняла, что хочет его. Хочет, чтобы он принадлежал ей полностью, чтобы ни на кого другого не смотрел, чтобы полюбил её. Да, обиженная, никому не нужная девочка отчаянно искала любви. Она ведь не знала, как это бывает: мужчины всегда только брали её тело, не задумываясь, что у неё тоже есть душа. Влюбившись в прекрасного графа, Жаклин мечтала, что и он полюбит её в ответ. Но он не полюбил…
Сейчас, читая строки его нежных признаний в любви к Адель, Жаклин вдруг возненавидела мужа почти также, как того подонка, который изнасиловал и сломал её когда-то. Алекс ведь тоже использовал её, как шлюху, а ей так отчаянно была нужна его любовь! Что ж… если у неё не получится избавиться от Адель, если Александр не успокоится… он заплатит за это!
Внезапно на глаза Жаклин попалась короткая записка, написанная аккуратным женским почерком. Это точно было написано рукой княгини Оболенской.
«Я согласна. Завтра я собираюсь навестить отца. Приезжай туда, я покажу тебе нашу дочь. Но помни своё обещание…»
Значит, она не ошиблась, эта дрянь родила ребёнка вовсе не от князя Оболенского, а от Александра! О каком же обещании идёт речь? Жаклин вдруг мстительно сверкнула глазами, глядя на коротенькую записку соперницы в своей руке. План, ещё лучше прежнего, мгновенно созрел у неё в голове.
Как хорошо, что она когда-то пересеклась с одним странным художником по имени Джек на грязных задворках Лондона. Это было в тот год, когда она только приехала в Лондон. На улице она познакомилась с оборванным молодым человеком и он поселил её в своей жалкой лачуге.
Она спала с ним, а он кормил её и рисовал с неё обнажённую натуру. Но зарабатывал Джек не написанием картин. У него было много разных талантов, одним из которых являлась способность виртуозно подделывать чужой почерк – да так, что сам обладатель оного не смог бы отличить подделку.
Любовник научил и Жаклин этой премудрости, и через некоторое время у неё стало получаться. Самое время сейчас вспомнить о своих умениях!
Жаклин присела за своё бюро, открыла его, достала письменные принадлежности и белый лист бумаги. Обмакнув перо в чернила, она медленно и старательно принялась копировать каждую букву из записки Адель, каждый завиток и чёрточку, обращая внимание на наклон, размеры букв и расстояние между словами. Если былой навык не утерян, уже очень скоро она сможет написать прекрасное любовное письмо от Адель к Александру.
Графиня подняла голову от письма и задумалась на несколько мгновений, затем её голубые глаза злорадно сверкнули, а губы медленно растянулись в плотоядной усмешке. Скоро, очень скоро княгиня Оболенская окажется у неё в руках и ответит горючими слезами за каждую слезинку Жаклин! Око за око, зуб за зуб – именно так сказано в Ветхом Завете!
========== “Горькая правда” и её цена ==========
В просторной голубой гостиной роскошного особняка Оболенских пахло свежими цветами, охапки которых горничные старательно расставили повсюду в больших вазах и корзинах. Несмотря на конец ноября, цветочное многообразие просто поражало воображение. Тут были и огромные букеты, заказанные лично князем Оболенским ко дню рождения любимой супруги, а также те, что с самого утра присылали родственники и знакомые. Благоухающие розы всех существующих оттенков, белоснежные шапки хризантем, лилии, фиалки, камелии, гладиолусы, и даже особо любимые именинницей пионы, чей нежный аромат упорно пытался бороться со сладковатым запахом роз – казалось, весна и лето вернулись в особняк, чтобы разбавить осеннюю хандру и порадовать молодую княгиню.
Войдя в гостиную, Адель замерла на мгновение, широко распахнув глаза, а затем радостно улыбнулась. Как же приятно, что о дне её рождения помнит столько людей! Гости должны были собраться в особняке Оболенских только через час, а это значит, что у неё есть время спокойно просмотреть карточки, вложенные в букеты. Несмотря на то, что Адель уже стала женой и матерью, в ней до сих пор многое осталось от той доверчивой, любопытной и непосредственной девочки, которой она была два года назад.
Переходя от букета к букету, она торопливо извлекала плотные карточки и с улыбкой пробегала глазами присланные поздравления, многие из которых были написаны в стихах. Отец, Мишель с Ольгой, чета Златопольских, графиня Мария Александровна Бутурлина, графиня Ланская… здесь была даже большая корзина нежно-розовых роз из Зимнего, с личным поздравлением от цесаревича! Внутренне трепеща от волнения, когда она раскрывала очередной конверт, Адель смущённо гадала: решился ли Александр Бутурлин прислать ей букет. Найдя, наконец, карточку, в которой таким знакомым размашистым почерком было написано: «Наилучшие пожелания в день Вашего рождения от четы Бутурлиных», она сразу же сникла, не сумев сдержать вздох разочарования.
Ну что ж, всё правильно – он подписал карточку от себя и своей супруги, как того и требует этикет, но Адель покоробила фальшь этого слишком официального поздравления. В искренности графа Бутурлина она не сомневалась, но в подлинном отношении к ней его жены была уверена совершенно точно: едва ли Жаклин желает ей чего-либо другого, кроме как поскорее почить в бозе! Лишь эта новость могла бы успокоить болезненно ревнивую графиню. Впрочем… на её месте Адель чувствовала бы то же самое: одна только мысль о том, что Александр занимается любовью с женой, выворачивала её наизнанку от ослепляющей ревности.
Вспомнив том, что совсем скоро ей придётся принимать в своём доме женщину, которая так яростно ненавидит её, княгиня испуганно вздрогнула. Она отчётливо ощущала опасность, исходящую от Жаклин, словно это был дурной запах. Как Александр может так самоуверенно утверждать, что в его силах полностью контролировать свою супругу? Адель не доверяла француженке ни на йоту, и даже приказала нянькам в оба глаза следить за Софи этим вечером, ни на миг не оставляя малышку одну, даже во время сна. Смутная тревога за дочь в последнее время стала постоянной спутницей молодой княгини.
Софи настолько сильно напоминала ей своего настоящего отца, что Адель вполне небезосновательно боялась, что графиня Бутурлина тоже легко догадается о тайне происхождения её дочери. Недаром она так пристально наблюдает за Адель и Александром, стоит им оказаться в одной комнате, наблюдает почти не мигая, словно ядовитая змея, в любой момент готовая к смертоносному броску.
О, как жаль, что нельзя было пригласить на семейный ужин всю семью Бутурлиных, исключая Жаклин! Но отныне они стали родственниками, хотели того или нет, так что, придётся терпеть и соблюдать приличия.
За спиной княгини послышались неторопливые шаги, и в комнату вошёл Владимир Кириллович, уже успевший переодеться в строгий фрак и белоснежную сорочку. Взглянув на жену, по случаю праздника надевшую новое вечернее платье, он горделиво улыбнулся, с восхищением разглядывая её. Роскошный наряд из плотного атласа насыщенно-зелёного цвета, очень шёл Аделине, а подарок князя ко дню рождения – изумрудно-бриллиантовый гарнитур, состоящий из изящного колье и пары таких же серёг, весьма удачно гармонировал с платьем, подчёркивая утончённую красоту молодой княгини.
– Ты, как всегда, неотразима, душенька! – ласково сказал Владимир Кириллович, склоняясь над рукой жены, затянутой в длинную перчатку. – Гости будут просто сражены.
– Я старалась не только для них, – немного вымученно улыбнулась Адель. – Мне хотелось сделать Вам приятное, в первую очередь. Благодарю за цветы, Владимир Кириллович, они просто восхитительны… Вы, наверное, скупили все розы в Петербурге?
– Я рад бы бросить к твоим ногам весь мир, душа моя, а цветы – лишь дань твоей красоте, – галантно отвечал князь, нежно пожимая тонкие пальчики молодой супруги и поднося её руку к губам. – Ну-с, всё готово к семейному торжеству?
– Да, я только что проверила, на кухне почти всё готово, а горничные вот-вот закончат сервировать стол, – ответила она, как всегда, немного смущаясь тактильного контакта с мужем.
Наблюдая за тем, как Адель поспешно опустила глаза, словно стыдясь его прикосновения, как дрогнули её длинные ресницы, внезапно заалели щёки, князь Оболенский в очередной раз пытался справиться с гнетущими его сомнениями. Вот уже десять дней, как Владимир Кириллович начал получать странные анонимные письма, в которых некто неизвестный предупреждал князя о том, что жена ему не верна.
Послания всегда были краткими, таинственный автор обещал вскоре предоставить обманутому мужу неопровержимые доказательства вины княгини, но до сих пор Владимир Кириллович так и не получил таковых. Он подозревал, что автором анонимок была молодая графиня Бутурлина – порывистая, крайне ревнивая и подозрительная особа, которая с первого взгляда показалась ему загнанным в силок зверьком, готовым в любой момент выпустить когти для защиты.
Видимо, эта женщина также сходила с ума от беспокойства и ревности, как и сам князь Оболенский. В её авторстве князь почти не сомневался. Волновало его то, с чего вдруг Жаклин начала забрасывать его этими письмами. Что такого сделал граф Бутурлин, чтобы заставить свою жену действовать подобным образом? Может, он не скрывает от неё своей страсти к другой женщине? Александр женился на бывшей актрисе только ради общего ребёнка, и Владимиру Кирилловичу было это известно.
Видимо, несмотря на то, что эта француженка была достаточно красива, его крестник так и не смог забыть Аделину. Кстати, факта женитьбы потомственного графа на своей содержанке, да ещё и способной на подлые интриги, князь Оболенский решительно не одобрял. Он был уверен, что только отчаяние толкнуло Александра к этой женщине – он слишком хорошо помнил, каким подавленным был его крестник, когда узнал, что любимая девушка потеряна для него. Однако жениться, да ещё и на столь нечистоплотной в своих поступках и помыслах особе – это просто верх безрассудства и недальновидности!
Ещё на свадьбе в доме Вяземских князь заметил, как Жаклин безуспешно пыталась привлечь к себе внимание мужа, кокетничая с партнёрами по танцам, обворожительно улыбаясь и многообещающе стреляя глазами. Что греха таить, она весьма обольстительна, но от неё за версту несёт развязностью, свойственной миру театральных подмостков. Даже Мария Александровна тайком поведала Владимиру Кирилловичу, что уже и не надеется искоренить в невестке повадки куртизанки, хотя неоднократно пыталась научить её держаться как аристократка. Дворняжку не превратить в породистую борзую, как ни старайся. Каждый раз глядя на Жаклин, мать Александра содрогалась от того, что натворил её единственный сын, взяв в жёны обыкновенную профурсетку, пусть и красивую. Эта женщина опасна, князь чувствовал это, и она яростно ненавидит Адель.
Князь Оболенский очень хотел верить в то, что Адель не нарушит данного ею слова и не отважится на тайный роман с Александром, но эти злосчастные анонимки всё же подтачивали его веру, растравляя сомнения в душе. Адель и Александр всё ещё любят друг друга, и надо быть слепым или глупцом, чтобы не замечать этого. Неужели у Жаклин есть серьёзные основания полагать, что они тайно встречаются? В своей слепой ревности она вполне способна старательно выслеживать любовников…
В голову князя каждый раз приходили подобные мысли, стоило его молодой жене отправиться куда-нибудь без него – будь то визит в дом отца или очередной поход по магазинам. Он изо всех сил старался не накручивать себя, как мантру повторяя, что его жена не способна на циничное предательство, но трезвый рассудок и подогретое ревностью воображение отрезвляли его мыслями о том, что она ещё очень молода и неопытна. Молода, ангельски хороша собой, да ещё и влюблена… и предмет её мечтаний отвечает ей взаимностью.
Вспоминая о том, каким непреодолимым магнетизмом для противоположного пола обладал отец Александра, князь поневоле чувствовал себя проигравшим в борьбе за сердце жены, ведь крестник напоминал ему Павла словно отражение в зеркале. Александр Бутурлин ещё молод, красив и полон сил, в то время, как он сам уже потерял счёт седым волоскам в своей густой шевелюре. Да, душа его по-прежнему молода, а в груди бьётся пылкое сердце молодого гусара, каким он был тридцать лет назад, но для Адель он всего лишь старик, и ничего тут не попишешь…
О, как безжалостно время! Оно летит так стремительно, неотвратимо складывая дни и месяцы в года, меняя внешний облик человека, но жестоко оставляя душу такой же пылкой и юной, как и прежде.
Терзаемый своими подозрениями, Владимир Кириллович решил переключить своё внимание на что-нибудь приятное и устроить для любимой жены прекрасный праздник, сделать так, чтобы она была действительно счастлива. Если она будет улыбаться, будет счастлив и он. Князь начал воплощать свой план ещё с раннего утра, когда явился к ней в комнату с большой коробкой, обтянутой синим бархатом, на которой гордо красовалось золотое клеймо известной ювелирной мастерской «Болин и Ян». В коробке лежал тот самый гарнитур, что сейчас красовался на Адель, изготовленный по индивидуальному заказу. Этот заказ князь сделал ещё в первую неделю после их возвращения из Италии, чтобы к двадцатилетию его молодой жены сюрприз был готов.
Изумруды и бриллианты для него были тщательно отобраны, и обладали поистине потрясающей чистотой, мягко рассеивая вокруг свет от многочисленных свечей, что освещали сейчас голубую гостиную. За этот гарнитур была заплачена баснословная сумма, поскольку камни для него прибыли специально из далёкой Индии, но Адель была достойна подобной роскоши.
Князь застал жену ещё мирно дремлющей, поскольку часы едва пробили шесть утра. Он бесшумно отодвинул занавески балдахина и замер у её постели, любуясь красотой юной супруги. Она сбросила одеяло во сне, и глазам восхищённого князя предстало очаровательное зрелище соблазнительного женского тела, которое было прикрыто лишь тонкой, полупрозрачной ночной сорочкой. Владимиру Кирилловичу невольно вспомнилось, как он случайно увидел её на ночном пляже – такую же пленительно-прекрасную, совершенную… словно богиня, которая никогда не снизойдёт до несчастного, безнадёжно влюблённого в неё смертного.
Тонкая бретелька ночной сорочки предательски сползла с её правого плеча, открыв взору князя упругую грудь с торчащим розовым соском, который так и манил припасть к нему изголодавшимися, пересохшими от страсти губами. Став свидетелем столь эротичного зрелища, князь вновь ощутил прилив дикого, безудержного желания, которое не преминуло тут же отозваться мучительной тяжестью в районе паха.
Господи, как страстно он желает взять её немедленно, прямо сейчас! Вот же она – совсем рядом, такая сладкая, манящая, нежная, и она принадлежит ему по закону! Лишь один раз за два года совместной жизни он прикоснулся к ней, почувствовал вкус этих мягких губ, прижал к себе её нежное тело, насладился бархатистостью кожи… но Адель испугалась, чего и следовало ожидать. В ту ночь сердце несчастного князя окончательно утратило надежду и разбилось, но мучительное желание обладать ею, он контролировать не мог.
С трудом заставив себя не делать новых попыток сближения с женой, он осторожно прикрыл её одеялом, и нежно тронул за плечо, чтобы разбудить. Спросонок Адель не сразу поняла, что ему нужно, и в её выразительных глазах отразился страх и привычное смущение. Получив от мужа такой дорогой подарок ко дню рождения, она залилась краской стыда, коря себя за малодушие, чёрствость и несправедливость к нему. В конце концов, он заслуживает хотя бы немного нежности с её стороны. Набравшись смелости, Адель решилась поцеловать мужа в щёку, чтобы выразить свою благодарность за роскошный подарок. Если бы она знала, как отчаянно бьётся его сердце, запутавшееся в своих сомнениях!
Занимаясь вместе с женой приготовлениями к семейному ужину, князь решил непременно поговорить с Жаклин с глазу на глаз. Он должен убедиться в том, что эти письма писала она, и выяснить всё до конца. Если вдруг графиня действительно располагает доказательствами связи его жены с графом Бутурлиным… Владимир Кириллович даже не знал, что он станет делать в этом случае. Он понимал, что Жаклин ищет в нём союзника, товарища по несчастью, ведь они с ней находятся по одну сторону баррикад, но ему так отчаянно не хотелось верить в предательство любимой женщины и сына своего близкого друга! Впрочем, лучше уж горькая правда, чем красивая ложь, и, каким бы тяжёлым ударом не оказалась истина – он должен узнать всё. Эти сомнения… они убивают в прямом смысле слова, недаром в последнее время князь частенько ощущал тяжесть в груди и нехватку воздуха, хотя прежде никогда не жаловался на сердечные боли.
***
Через час дом наполнился гостями, их шумными приветствиями, пышными комплиментами и тёплыми поздравлениями. Адель стояла подле мужа и, сияя улыбкой, принимала поздравления и подарки. Она по очереди утопала в объятиях родственников – любящего отца, брата, бойкой и разговорчивой невестки, которая буквально засыпала Адель восхищёнными возгласами и поцелуями.
Когда на пороге появилось семейство Бутурлиных, явившееся в полном составе, вместе с четой Златопольских, князь (и не он один) почувствовал, как обстановка сразу же накалилась. Адель вздрогнула и невольно напряглась, увидев, каким тяжёлым, подозрительным взглядом окинула её Жаклин.
Этот взгляд, хоть и был мимолётным, был способен убить на месте, но Жаклин помнила, что за ней зорко следит Александр, ожидая, когда она ошибётся и чем-то выдаст свою ненависть к сопернице. Но она не собиралась так легко давать мужу повод для новых репрессий, а потому поспешно нацепила маску светской вежливости, приветствуя радушных хозяевами и семью Вяземских.
Адель приняла искренние поздравления Марии Александровны, её дочери Анны и зятя Вацлава, но, когда к ней приблизился Александр, на руке которого буквально повисла его супруга, её сердечко предательски пустилось в галоп, и не только из-за близости любимого человека. Выслушивая приличествующие случаю поздравления, княгиня едва нашла в себе силы, чтобы учтиво ответить на них и улыбнуться.
Если бы не своевременная помощь Владимира Кирилловича, который сгладил ощущение неловкости, спокойно пожав руку своему крестнику и поцеловав ручку Жаклин, Адель могла бы попасть в двусмысленную ситуацию. Апогеем её замешательства стал тот момент, когда Александр склонился над её рукой, легко коснувшись губами тонкого запястья. Прикосновение его горячих губ (ощутимое даже сквозь кружево перчатки) подействовало на Адель, как молния, попавшая прямо в кровь, мгновенно воспламеняя её.
Господи, это всего лишь привычный жест вежливости, так почему же она разволновалась так, словно Александр поцеловал её в губы прямо на глазах у всех гостей?! Что за глупое ребячество? Адель жутко разозлилась на саму себя, однако в глубине души у неё мелькнула догадка, объясняющая причину такой бурной реакции.
Как бы банально и неприлично это не звучало – у неё слишком долго не было мужчины. Разумеется, благородной даме не пристало думать о подобных вещах, ведь её воспитывали в нравственной строгости, но её молодое, здоровое тело, изголодавшееся по страстным мужским объятиям и поцелуям, вполне тривиально давало понять своей хозяйке, что бороться против природы бессмысленно и глупо, как и не признавать за собой естественных желаний.
Стараясь отвлечься от шокирующих мыслей, от которых предательски раскраснелись щёки, Адель с головой окунулась в атмосферу праздника, который так старательно подготовил для неё муж. Подарки, которые принесли с собой гости – красиво упакованные и перевязанные лентами – горничные сложили на небольшой столик в гостиной. Гости расположились среди расставленных повсюду благоухающих букетов, восхищаясь их количеством и многообразием. Помимо родственников на ужин прибыли несколько близких друзей князя Оболенского, с жёнами и незамужними дочерьми.
Во время ужина напряжение несколько ослабло: все мирно беседовали между собою, отдавая должное мастерству итальянского повара, совсем недавно нанятого Владимиром Кирилловичем. Преданный поклонник итальянской кухни, князь так и не смог расстаться со своими привычками, приобретёнными во время пребывания в Неаполе, потому и отыскал искусного повара-итальянца – синьора Витторио, который слыл мастером своего дела.
Внешне все присутствующие за столом выглядели вполне умиротворёнными и спокойными, однако в головах четверых из них, поневоле вовлечённых в любовный многоугольник, роились одинаково тревожные мысли. Это напоминало какую-то странную игру… или охоту, когда двое влюблённых изо всех сил пытаются не глядеть в глаза друг другу (хотя внутренне сгорают от своей запретной страсти), а двое их несчастных супругов пристально следят за ними, словно ждут повода поймать предателей с поличным и расставить, наконец, все точки над «i». При этом все четверо чувствовали себя безмерно уставшими от того бесконечного напряжения, в котором они вынуждены были жить, и желали разрубить, наконец, этот гордиев узел, чтобы воцарился мир и покой в семьях. Но, если бы можно было так легко разрушить любовный многоугольник!
Когда с ужином было покончено, Владимир Кириллович пригласил гостей полюбоваться зимним садом, который он недавно разбил на четвёртом этаже своего особняка. Разнообразные редкие растения для него князь заказывал чуть ли не по всему свету – от Индии до Африки. Растения были ещё одним увлечением Владимира Кирилловича, и это занятие неплохо отвлекало его от печальных мыслей и несбыточных желаний, связанных с молодой женой.
Поднимаясь по широкой лестнице, он будто бы случайно поравнялся с Жаклин и приветливо заговорил с ней. Александр в это время живо обсуждал с Мишелем покупку нового скакуна орловской породы, и не обратил никакого внимания на странное сближение князя Оболенского с его женой. Во время непринуждённой беседы князь успел шепнуть графине, что им необходимо поговорить приватно.
Если Жаклин и удивила такая просьба, то она и бровью не повела, хотя, скорее, обрадовалась, чем удивилась. Всё складывалось как нельзя лучше: князь, похоже, догадался, что анонимные письма ему писала она, и засомневался в том, что его красавица-жена – такой уж невинный ангелочек. Что ж, это чудесно, поскольку у неё в ридикюле лежит несколько весьма откровенных любовных писем, написанных якобы рукой княгини, и адресованных Алексу.
О, как ей хотелось бы взглянуть на лицо князя, когда он их прочтёт! Не зря же она потратила целых десять дней на то, чтобы выучиться безукоризненно подделывать почерк Адель. Когда результат стал безупречным, Жаклин написала несколько коротких посланий, наполненных пылкими признаниями и нежными словечками, которые непременно должны заставить князя Оболенского поверить в измену жены.
Возможность того, что Владимир Кириллович вызовет обидчика на дуэль, была ничтожно мала – Жаклин верно рассчитала, что князь никогда не решится предать это деликатное дело огласке, к тому же Александр – его крестник. Лучше бы он попросту увёз из Петербурга свою слишком любвеобильную жену, которая так нежно и призывно смотрит на чужого мужа, что у Жаклин постоянно возникает непреодолимое желание вцепиться в её бесцветные волосы и выдергивать их целыми пригоршнями.
Зимний сад князя занимал весь четвёртый этаж и действительно был достоин внимания гостей. Приглашённые быстро рассредоточились по территории сада, восторженно разглядывая и бурно обсуждая огромные кадки с диковинными цветами и кустарниками. Буйство разнообразной зелени просто поразило воображение гостей: со всех сторон раздавались возбуждённые восклицания.
Разговор между князем Оболенским и Жаклин получился очень кратким, но зато никто из присутствующих не заметил ничего странного в этой беседе. Жаклин весьма правдоподобно сделала вид, что её очень заинтересовала огромная банановая пальма с широкими листьями, а князь охотно поведал ей о том, с каким трудом удалось привезти это растение из непроходимых индийских джунглей.
– Это ведь Вы посылали мне анонимные письма, сударыня, не так ли? – внезапно понизил голос князь, при этом продолжая по-прежнему улыбаться.
– Я не сомневалась, что Вы весьма догадливы, ваше сиятельство, – также тихо ответила Жаклин, делая вид, что с интересом внимает собеседнику.
– И… у Вас есть доказательства того, в чём Вы обвиняете своего мужа и мою жену? – чуть дрогнувшим голосом спросил князь.
– Не имея веских оснований, я никогда не стала бы привлекать к этому делу Вас, ваше сиятельство, – шепнула графиня и незаметно протянула князю несколько писем, перевязанных розовой атласной ленточкой.
Владимир Кириллович быстро спрятал их за обшлаг рукава, продолжая громко и непринуждённо рассказывать Жаклин о великолепной природе Индии. Однако, сердце его болезненно сжалось, а затем бросилось в такой лихорадочный галоп, что перед глазами даже пошли разноцветные круги. На краткое мгновение князь схватился за ствол пальмы, боясь, что может упасть прямо посреди зимнего сада. Он старался как можно скорее и незаметнее справиться с подступившим недомоганием, но Жаклин цепко впилась в него взглядом, сразу же заметив, как стремительно побледнел хозяин дома.
– С Вами всё в порядке, ваше сиятельство? – обеспокоенно спросила она, заглядывая ему в лицо. – Может, позвать кого-нибудь?
– Нет-нет, не стоит, – поспешно прошептал князь, дрожащими руками вытирая вспотевший лоб. – Просто здесь немного душно, а повышенная влажность, необходимая тропическим растениям, вполне может привести к лёгкому недомоганию. Не волнуйтесь, сударыня, мне уже намного лучше, то была просто минутная слабость.
– Право, здесь просто великолепно, дорогой князь, но как-то слишком уж душно, – раздался вдруг чересчур громкий голос княгини Голицыной, будто подтверждая слова Владимира Кирилловича. – Это необходимо для теплолюбивых растений, не так ли? Думаю, нам пора вернуться в гостиную, тем более, что Вы сегодня обещали увлекательную карточную игру!
– Разумеется, любезная Анна Васильевна, и не отказываюсь от своего обещания! – улыбнулся князь, который уже успел полностью овладеть собой, и галантно предложил руку княгине Голицыной. – Прошу, дамы и господа, в карточном салоне сейчас подадут кофе, нас ждёт продолжение этого чудесного вечера.
Взгляд князя скользнул по гостям, отыскивая Адель, но она, видимо, задержалась где-то в глубине зимнего сада. Не было видно и Александра, и сердце князя сразу заныло от ревности и боли. Неужели они уединились где-то в особняке, ничуть не смущаясь других гостей?
Адель вдруг показалась в конце сада, но подозрения князя не подтвердились: его жена беседовала о чём-то с Ольгой, правда, выглядела при этом взволнованной, будто не особо желала поддерживать предмет разговора. Князь выдохнул с облегчением, но смущение супруги бросилось ему в глаза, подпитывая тот огонь, что разгорался в груди от осознания того, что ему только что передали из рук в руки тайные любовные послания его законной жены, адресованные её любовнику.
