Текст книги "Вопреки себе (СИ)"
Автор книги: Malenn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)
– Вот видишь, стоило речи зайти о твоей сестре, как ты тут же встаёшь на дыбы, как арабский скакун, а теперь представь, что будет с Михаилом, когда он узнает, что ты и Адель… – начал было рассуждать Алексей, но внезапно рука графа резко опустилась на его плечо.
– Да ты хоть понимаешь, насколько эта новость может всё изменить?! – гневно воскликнул граф, склоняясь к сидящему в кресле Алексею. – Господи, должно быть, сегодня точно неподходящий день для похищения!
– Для подобных вещей не может быть благоприятных моментов! – сразу же вставил своё слово Алексей, которому, видимо ещё не окончательно надоело напоминать кузену о том, что его затея – сущий бред.
– Когда отец и сын Вяземские узнают, что случилось с Адель, они могут навредить Ольге, чтобы отомстить мне! – взволнованно сказал Александр, снова заметавшись взад-вперёд по комнате. – Я должен немедленно написать матушке и велеть ей ни за что не возвращаться в Лондон, а заодно запретить Ольге переписываться с Мишелем…
Граф уже рассуждал сам с собой, нервно потирая подбородок и блуждая возбуждённым взглядом по скудной обстановке комнаты, отыскивая письменные принадлежности. Но, увы, бюро здесь не оказалось, и ему пришлось вызвать прислугу и приказать принести бумагу, перо и чернильницу.
Как только требуемое доставили, Александр присел к столу и принялся быстро и размашисто писать, скрипя гусиным пером по листку плотной бумаги. Алексей какое-то время наблюдал, как из-под руки кузена выплывают аккуратные строчки с красивыми вензелями и завитками, а потом всё же решил вмешаться.
– И куда же ты их отправишь? Опять в Америку? – осторожно спросил он.
– Именно, – не отрываясь от написания письма, бросил Александр. – Только Америка настолько далека и огромна, что отыскать там мою семью для Вяземских окажется непосильной задачей.
– Если только Ольга не успела разболтать своему поклоннику о вашем доме в Америке, – заметил Алексей.
– Если она это сделала, я её придушу собственными руками! – прошипел граф. – С самого детства мне приходится бороться с её природной болтливостью.
– А если у них и впрямь любовь? – Алексей вдруг стал серьёзным. – Неужели ты положишь счастье сестры на алтарь своей кровожадной мести?
Александр вскинул на кузена свои синие глаза в которых мелькнули гнев и растерянность одновременно. Алексей в последнее время часто говорил с ним голосом его собственной совести… О такой постановке вопроса он как-то не подумал.
Разумеется, он желал Оленьке только счастья, а она всегда мечтала выйти замуж по любви, как в своё время вышла Анна, их сестра. Но… Вяземский! Будь это кто угодно другой, Алекс не сомневался бы ни мгновения, если бы удостоверился в том, что избранник сестры искренне любит её, но Мишель…
Нет, в его благородстве граф как раз не сомневался, а вот о чувствах к Ольге попросту не знал. Младший Вяземский был достаточно серьёзным человеком, который точно не станет морочить голову неопытной девушке, но Ольга вполне способна придумать чувства там, где ими и не пахло! Господи, ну сделай так, чтобы любовь его взбалмошной младшей сестры оказалась безответной, как бы жестоко это ни звучало! Если окажется, что у Михаила и Ольги настоящее, глубокое чувство, то все планы Алекса могут полететь к чёрту.
Если уже не полетели… Нетрудно догадаться, что почувствует Мишель, когда его обесчещенная сестра вернётся домой, а когда он узнает, что виной всему Александр Бутурлин, сделавший с ней такое из мести… Граф понимал, что Михаил сразу же разорвёт все отношения с Ольгой и, если она влюблена серьёзно, Александр своими руками разрушит счастье родной сестры. Той самой Оленьки, о которой обещал заботиться умирающему отцу!
И как теперь быть?! Каким образом ему выбирать между счастьем сестры и собственной жаждой мести?
– Похоже, мой вопрос окончательно выбил тебя из колеи, – довольно хмыкнул Алексей. – На твоём месте, братец, я крепко задумался бы, простит ли тебе Ольга разрушение её надежд на брак с любимым человеком.
– Да не каркай ты… – пробормотал Алекс, угрюмо уставившись в только что написанное письмо, которое нужно было отправить как можно скорее.
Передав запечатанное письмо через слугу, который должен был отправить его с первой же почтовой каретой, Александр снова напряжённо всмотрелся в уже потемневшее небо, наблюдая, как звёзды, одна за другой, зажигали свои поблёскивающие огни.
Неясная тревога, вызванная новостью об Ольге и Мишеле, а также гнетущим предчувствием беды, сковала горло, мешая спокойно дышать и говорить. Слава Богу, Алексей решил на время оставить в покое встревоженного кузена, и теперь тихо курил сигару у открытого окна. С улицы доносилось лишь мерное пение сверчков, да уханье сов, которые вылетели на ночную охоту.
Александр тоже чувствовал себя охотником, который выслеживает нежную, неопытную молодую лань, которой предстояло пасть к его ногам. Не раз и не два принимая участие в охоте на лань, Александр всякий раз избегал смотреть в прозрачные, полные слёз глаза обречённого животного, он не мог вынести этого взгляда. Как же ему вынести полный ужаса взгляд юной девушки, которую через пару часов привезут и отдадут в его полное распоряжение? Он должен это выдержать, чего бы это ни стоило. Должен… должен…должен.
Повторяя это слово, словно заклинание, Александр Бутурлин продолжал молча пересекать маленькую комнату туда-сюда, под красноречивое молчание Алексея, следящего за ним внимательным, сочувственным взглядом.
Когда небольшие настенные часы пробили одиннадцать раз, на лестнице внезапно раздались торопливые, спотыкающиеся шаги: идущий явно спешил, перепрыгивая через две ступени. Александр поднялся, непроизвольно сжимая кулаки, а Алексей тут же проснулся, сонно промаргиваясь.
Дверь резко распахнулась, едва не потушив свечи ворвавшимся сквозняком, и в комнату ввалился один из посланцев Александра, бывший крепостной Фёдор, мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, на манер английских лакеев, за исключением густых, рыжих бакенбард. Слуга запыхался от быстрого бега и, торопливо стянув шляпу, тяжело повалился на колени перед господами.
– Батюшка, Александр Павлович, барин… прости ты меня, дурня, Христа ради!
Молодые люди одновременно застыли, ошарашенно взирая на всклокоченного, испачканного чем-то чёрным, слугу. Он выглядел так испуганно, словно план похищения провалился по всем пунктам. Что-то точно произошло, что-то непредвиденное…
Алексей в душе отчаянно молился Богу, чтобы так и было, а Александр, которому в голову на краткий миг закралась такая же мысль, очнулся, наконец, от удивления и бросился к слуге, хватая его за лацканы ливреи.
– О чём это ты, Фёдор? – встревоженно воскликнул он. – Что стряслось? Где княжна?
– В карете они, барин, обе… – пролепетал Фёдор, по-щенячьи преданно заглядывая в глаза своего господина.
– Обе?! – в один голос вскрикнули Александр и Алексей.
– Так… с барышней девка была, крепостная… – виновато пробормотал слуга. – А как всё загорелось-то, их обеих реями и пришибло. Прости, батюшка, не успел я вовремя подоспеть, чтобы в лодку барышню спихнуть.
– Что загорелось?! – Александр побледнел, словно простыня, теряя голову от страха и ещё крепче хватая Фёдора за грудки. – Можешь ты внятно объяснить?!
И Фёдор, заикаясь, давясь словами, сбивчиво начал свой рассказ о трагедии, случившейся на яхте лорда-канцлера. Молодые люди слушали и каждое слово всё больше повергало их в шок.
– Что с барышней, она жива? – встряхнул Фёдора испуганный граф. Одна мысль о том, что Адель могла сгореть заживо на пылающей яхте напрочь лишала его способности мыслить хладнокровно.
– Жива, батюшка, да только… плоха совсем, – жалостливым голосом признался слуга. – А девка… того… отошла, пока мы сюда добирались. Прости, батюшка, недоглядел я, но там и помочь-то было нечем… Балка прямо на девку и свалилась.
– Замечательно! – сурово подал голос Алексей. – Кроме обвинения в похищении нам на голову свалился ещё и труп! Вас кто-нибудь заметил? – обратился он к Фёдору.
– Да какое там, барин, – отчаянно замотал головой слуга, – там такое творилось, ну точно Страшный суд! Все носятся, кричат, друг друга отпихивают… Народу столько перебило… Где там было заметить-то!
Молодой граф Бутурлин всё стоял в ступоре и глядел на униженно склонившегося перед ним Фёдора, отказываясь верить в то, что весь план, так тщательно продуманный им до последних мелочей, вдруг рухнул. Внезапно придя в себя, Александр бросился вниз по лестнице, также перепрыгивая через несколько ступеней сразу, как несколькими минутами ранее его слуга. Граф опрометью выскочил на задний двор, где стояла неприметная почтовая карета, дверцу которой он резко распахнул.
Прямо на полу, предусмотрительно устланном мягким покрывалом, лежали две девушки. В первый миг они обе показались графу покойницами, настолько бледны были их лица. Измазанные сажей, в порванных платьях, с растрёпанными волосами, они выглядели так, словно прошли адское пламя, что почти соответствовало действительности. Едва взглянув на вторую девушку, лицо которой было почти скрыто спутанными тёмными волосами, Александр бросился к Адель, поднимая её на руки и поспешно прикладывая ухо к её груди.
Услышав слабое сердцебиение, он мысленно восславил Господа, лихорадочно шепча:
– Слава богу, жива!
Подхватив девушку на руки, Александр в один миг взлетел обратно по лестнице и едва не лоб в лоб столкнулся с Алексеем, который спешил ему навстречу.
– Она жива? – встревоженно спросил Алексей, но граф проигнорировал вопрос, укладывая княжну на постель и испуганно вглядываясь в её мертвенно-бледное лицо.
Адель выглядела немногим лучше своей погибшей горничной: на лбу, ближе к виску, виднелась большая рана, успевшая покрыться коркой из запёкшейся крови и прилипших волос, именно она и была, без сомнения, причиной потери сознания девушки; одна рука была всё ещё затянута в тугую перчатку, а другая покрыта глубокими ссадинами и царапинами, под сломанными ногтями чернели кусочки дерева и грязи. Спутанные светлые волосы, испачканные кровью, наполовину скрывали её лицо, и Александр торопливо, но бережно отодвинул их дрожащими руками, что не укрылось от цепкого взгляда Алексея.
Прощупав пульс у раненой девушки, Александр, наконец, ответил кузену.
– Кажется, сердце бьётся. Но нам срочно нужен лекарь!
Граф порывисто бросился к дверям, намереваясь послать за лекарем, но рука кузена крепко схватила его за локоть.
– Опомнись, Сашка, лекарь может выдать нас властям! – заметил Алексей. – А нам не нужны лишние проблемы. Позовём лучше какую-нибудь деревенскую знахарку, которая не станет много болтать.
– Знахарку?! Ты предлагаешь мне дать ей умереть? – сразу ощетинился Александр, готовый сражаться за жизнь Адель любыми средствами. – Я не прощу себе, если она умрёт у меня на руках, Алёшка! И гори оно всё синим пламенем, если моя месть должна быть оплачена её жизнью! Неужели ты не понимаешь?!
– Понимаю, – внезапно понизив голос, кивнул Алексей, глядя на брата сочувственным взглядом. – Делай, как знаешь, я не вмешиваюсь. Даст Бог, она выживет.
Не сказав в ответ ни слова, граф поспешно спустился вниз, к хозяину таверны и попросил как можно скорее прислать доктора, который умеет держать язык за зубами. Хозяин пообещал помочь.
Ожидание лекаря показалось Александру вечностью. Он сидел на краю постели и держал в своей руке маленькую, горячую ладошку Адель. Её влажный лоб пылал, как костёр, а щёки вдруг заалели, покрывшись лихорадочным румянцем. Она была в глубоком беспамятстве и выглядела не очень обнадёживающее. Молодой граф пытался молиться про себя, но даже «Отче Наш» путалась в его голове, перескакивая через строчку, застревая в голове бессмысленным набором заученных с детства слов.
Сейчас им руководил животный страх. Страх потери. Такой же, как тогда, когда умирал отец. Если Адель умрёт, он не простит себе этого никогда, хоть виной всему несчастный случай. Возможно, не вмешайся люди Александра, княжна Вяземская была бы сейчас мертва, как и её несчастная горничная. Но это служило слабым оправданием тому, что он собирался сделать с ней. Если бы всё пошло так, как он запланировал, Адель сейчас рыдала бы, находясь в его руках. Но, видимо, Бог отвёл…
– Только выживи, душа моя, прошу тебя… – почти беззвучно прошептал Александр, уже не удивляясь собственной реакции на угрозу жизни княжны. – Я клянусь отказаться от мести, только выживи!
А за его спиной расплывался в печальной улыбке Алексей, радуясь, что любовь и страх потери отрезвили, наконец, Алекса и заставили отказаться от кровожадных планов мести.
========== Трагедия ==========
Пожилой, седовласый доктор осторожно осматривал лежавшую на постели Адель, а Александр и Алексей, затаив дыхание, ожидали его вердикта.
Пухлые, короткие пальцы доктора аккуратно ощупали голову девушки в том месте, где на лбу остался кровоподтёк от удара. Периодически эскулап что-то бормотал себе под нос и сосредоточенно цокал языком, отчего Алексу казалось, что его и без того оголённые нервы сейчас лопнут.
Прощупав пульс больной, приоткрыв её глаза, послушав сердце, доктор, наконец, вздохнул и обернулся.
– Что я могу сказать, господа, – он задумчиво потёр подбородок, – вы не могли бы сообщить мне, где юная леди получила такую травму?
– Мне кажется, что мы приглашали доктора, а не констебля, – быстро ответил Алексей, незаметно сжав руку кузена, который готов был спустить на медлительного врача всех собак. – Мы платим Вам за лечение, а не за вопросы.
– Прошу прощения, сэр, – эскулап тут же надулся, как индюк, – но мои вопросы не имеют ничего общего с праздным любопытством. От полученной информации иногда зависит постановка верного диагноза и дальнейшее лечение.
– Что ж… её ударили по голове, – холодно и нехотя ответил Алексей, – чем именно, мы не знаем.
Доктор подозрительно покосился на двоих молодых дворян, всем своим видом показывая, что не верит ни одному слову, однако спорить не рискнул. Снова глубоко вздохнув, он сложил свои короткие руки на пухлом животе и с важным видом заявил:
– В таком случае, господа, смею вас заверить, что тот, кто сделал это, обладал недюжинной силой. Ещё немного, и кости черепа не выдержали бы. К сожалению, у юной леди тяжёлая травма головы, и чем закончится её беспамятство – известно одному Господу Богу.
– Она скоро придёт в себя? – глухо спросил Алекс, бросая испуганный взгляд на девушку.
– Иногда пациенты с подобными травмами не приходили в себя неделю, а то и две, – развёл руками врач. – Надеюсь, что юный возраст будет на нашей стороне и девушка очнётся быстрее. Но… на вашем месте, господа, я готовился бы к тому, что она может и не узнать вас.
– То есть?! – в один голос спросили молодые люди.
– Очень часто удар по голове, особенно такой силы, сопровождается временной потерей памяти. А иногда и необратимой, – с сожалением ответил доктор. – Простите, юная леди… она ваша сестра? Или супруга?
– Сестра, – поспешно ответил Алексей прежде, чем вмешался Александр.
– Что ж, очень сочувствую вам, господа! – сокрушённо покачал головой врач. – Ей теперь необходим строгий постельный режим, обильное тёплое питьё и полный покой. Я оставлю вам порошки от боли и жара, но старайтесь не злоупотреблять болеутоляющим, поскольку оно вызывает привыкание.
– Благодарю вас, доктор, – протянул руку Алексей, – позвольте, я провожу Вас.
Алексей обернулся к бледному кузену, который не сводил глаз с лежавшей на постели княжны.
– Я расплачусь с доктором и вернусь, – шепнул он, но Алекс даже не пошевелился в ответ.
Как только дверь за Алексеем и врачом закрылась, он снова присел на край постели и взял хрупкую ладошку Адель в свою. Девичья рука была горячей, как и её пылающий лоб, на котором сейчас лежал холодный компресс с уксусом, наложенный эскулапом.
Осторожно поднеся руку девушки к губам, Александр прижал её к своей щеке, потерянно всматриваясь в лицо своей пленницы.
Пленница… Княжна Вяземская сейчас в его руках, но совсем не так, как он планировал.
Он хотел отомстить за смерть отца, за бесчестье семьи, лишение дворянства и, похоже, что Господь сделал это за него, милостиво избавив его от греха. Если Адель умрёт, её отец наверняка будет убит горем…
Внезапно Александр вздрогнул всем телом, когда мысль о возможной смерти Адель дошла до его сознания. Ему слишком чётко врезалось в память мертвенно-бледное лицо юной горничной, что была рядом с княжной. Адель ведь тоже могла погибнуть, как и её служанка, но Господь уберёг её. Для чего? Может, для того, чтобы у них обоих появился шанс на счастье?
«Прости меня, отец! Я не могу выполнить свою клятву!», – мысленно обратился молодой граф к умершему родителю, – я не смогу причинить ей вред, потому что люблю её. Я знаю, что должен был отомстить, но это выше моих сил. Прости, отец, я не хотел влюбляться, клянусь, не хотел!»
Позади тихо скрипнула дверь, впуская Алексея. Рука кузена опустилась на плечо Александра и осторожно сжала.
– Что будем делать? – спросил Алексей.
– Вернёмся в Лондон, – коротко ответил граф. – Здесь оставаться опасно.
– Значит, о Шотландии придётся забыть? – осторожно осведомился Алексей.
Александру казалось, что его планы по поводу Шотландии были задуманы не им самим и не в этом столетии, хотя не прошло и суток с того дня, как он сел в карету, отправляясь за своей пленницей. Горькая ухмылка скривила его красивое лицо, словно он смеялся над собственной непроходимой глупостью. Боже, как он мог думать, что месть может оказаться сильнее любви? Сильнее страха за её жизнь?
– Я забыл не только о Шотландии, Алешка… – пробормотал граф, оборачиваясь, чтобы взглянуть в глаза кузену. – Я понял, что не смогу причинить ей вред. Никогда. И пусть я окажусь клятвопреступником, но она не пострадает.
– Куда ж ей ещё страдать, хоть бы жива осталась, – вздохнул Алексей. – Но я рад, что ты опомнился вовремя, Сашка. Только вот… куда мы отвезём её? К отцу? Он там, наверное, с ума сходит.
– Нет, – тут же вырвалось у Алекса. – Мы едем ко мне.
– К тебе? – изумлённо вытаращил глаза Алексей. – Зачем?! К тому же, там тебя ждёт Жаклин, или ты забыл?
– Чёрт! – выругался Александр, абсолютно позабывший об оставленной в своём доме любовнице. – Жаклин… Я совершенно позабыл о ней!
– Почему ты не хочешь вернуть княжну отцу? – удивился Алексей. – Раз с планами мести покончено?
– И как я объясню, что Адель оказалась со мной? – спросил граф. – Скажем, что выловили её из Темзы? Мне плевать, что будет со мной, но есть ещё матушка и Ольга, я не хочу, чтобы они пострадали, если князь обвинит меня в похищении.
– Но… что будет, когда она очнётся? Как ты объяснишь ей всё? – не понимал Алексей.
– Пока не знаю… – прошептал граф, снова поворачиваясь к девушке. – Сейчас я должен сосредоточиться на том, чтобы помочь ей выжить. А после… будет видно.
– Сашка, не глупи! Её будет искать всё российское посольство вкупе с королевской полицией! – сердито воскликнул Алексей.
– Ты не понимаешь? – сапфировые глаза графа сверкнули гневом и болью одновременно. – Сейчас она моя, только моя! Её жизнь зависит от меня, и я должен помочь ей. Если я верну её отцу и покаюсь во всём, она никогда не простит меня, к тому же узнает правду не от меня. А я хочу всё рассказать ей сам, понимаешь?
– И ты действительно расскажешь ей всё? – осведомился кузен. – И про свои планы обесчестить её тоже?
– Да! – сурово отозвался граф. – Мне надоело лгать на каждом шагу. Пусть лучше узнает всё и поймёт, что я передумал, потому, что люблю её.
– Но чем дольше она будет находиться в твоём доме, тем сложнее будет потом объяснить всё её отцу и брату! – возразил кузен. – Неужели ты думаешь, что они смогут простить тебя? Андрей Алексеевич человек пожилой, вдруг его сердце не выдержит неизвестности о судьбе дочери? Если князь умрёт от горя, Адель никогда не простит тебя.
– Для начала вернёмся в Лондон, а затем примем окончательное решение! – с нажимом заявил Александр и кузен понял, что спорить бесполезно.
– А как же Жаклин? – напомнил Алексей. – Познакомишь её с Адель?
– Нет, конечно, – Александр напряжённо задумался. – Сделаем по-другому. Поедем в наше загородное поместье, до него отсюда столько же, сколько и до Лондона, только в другую сторону. Никто не узнает, что я прячу Адель там, а своим слугам я доверяю, как себе. А Жаклин я напишу и отправлю деньги с посыльным, чтобы она сняла для себя дом.
– А что будешь делать с ребёнком? Только содержать? – спросил Алексей.
– Как бы я не относился к Жаклин, но она любит меня и носит моего ребёнка, – хмуро отозвался Александр. – Свою плоть и кровь я не оставлю на произвол судьбы.
– А ты не боишься, что она узнает о том, что ты любишь Адель? – поинтересовался кузен. – На твоём месте я опасался бы за безопасность княжны, Жаклин всегда казалась мне непростой девушкой.
– Сейчас я могу думать лишь о том, чтобы Адель выжила и вспомнила меня, – ответил Александр, снова присаживаясь на постель и беря любимую за руку.
– А может, лучше будет, чтобы она на время забыла? – вдруг озвучил бредовую идею Алексей. – Подумай сам, вы могли бы даже обвенчаться, пока она не вспомнила, кто она. Ты сможешь стать её памятью и внушить ей что угодно!
– А потом, когда она всё вспомнит, тут же возненавидит меня? – горько усмехнулся Александр. – Нет уж, благодарю покорно!
– Зря! – пророчески покачал головой Алексей. – Врач сказал, что иногда потеря памяти бывает необратимой.
– Как-то давно, ещё в Индии, я попал в одну переделку… – тихо сказал Алекс, погружаясь в воспоминания. – Выбравшись из джунглей, я нанял двоих индусов в качестве охраны. Мне нужно было без приключений добраться до Калькутты, но по пути мы нарвались на английских мародёров, которые грабили древние храмы. По сути, мы сделали почти тоже самое, и, как оказалось, вторглись на их территорию. Они преследовали нас и догнали, наконец. Хоть нам и удалось улизнуть, прилично сократив численность этих мерзавцев, но я был ранен в плечо, а один из моих подручных получил удар топориком по голове. Признаться, я думал, что он обречён, но второй мой помощник нашёл для нас какого-то старика-лекаря, который знал секреты древней индийской медицины. Так вот, я не помню точно, что за средства он применял, но когда парень очнулся, он не узнавал никого, не помнил своего имени, вообще ничего о себе! Я никогда прежде не видел, в каком ужасе находятся люди, потерявшие память. Это страшно, Алёшка… Такой удар может свести с ума! Если такое суждено Адель, я хочу быть рядом с ней, попробовать успокоить её.
– Мне трудно такое представить, – согласился Алексей. – Может, ты и прав, но я бы на твоём месте написал князю, хотя бы анонимно. Пусть у него останется маленькая надежда, что она жива, это лучше, чем неизвестность.
– Я подумаю, – пробормотал граф. – После того, как стемнеет, сразу выезжаем.
– А что делать с погибшей девушкой? – напомнил Алексей. – Здесь хоронить? У местных возникнут вопросы.
– Нет, не стоит делать это здесь, – ответил Александр. – Скажи Фёдору, чтобы гнал почтовую карету с телом в поместье. Там и похороним. А мы с тобой повезём Адель в нашей карете.
– Хорошо, – тихо согласился кузен и направился к двери. – Пойду, отдам распоряжение Фёдору. Но над запиской князю всё же подумай. Это может стать твоей индульгенцией, когда вся правда откроется.
***
Эта августовская ночь стала для Лондона самой страшной за последние годы. Особенно для тех, чьи близкие оказались на злополучной яхте.
Давно в городе не происходило подобных происшествий, повлекших за собой столько смертей, а тем более – смертей аристократов.
Пылающая, словно факел в ночи, яхта лорда-канцлера была видна издалека. Вскоре берег Темзы заполнился толпой зевак, сквозь которую с трудом пробились пожарные бригады Лондона. Вскоре прибыла полиция и войска, которые оттеснили с берега толпу горожан и вездесущей черни.
Гул голосов, крики, доносящиеся с яхты, до сих пор взрывающиеся римские свечи – всё это напоминало какой-то жуткий кошмар, настолько страшно и неестественно выглядело.
Шлюпки с несколькими спасшимися пассажирами яхты добрались до берега и обожжённые и напуганные люди объяснили полицейским, что произошло. Корреспонденты из «Таймс» и других изданий, не столь крупных, едва успевали записывать слова пострадавших в свои блокноты, гадая, удастся ли им первыми добраться до редакции для того, чтобы материал успели передать в утренний выпуск.
Вскоре на набережную прибыли многочисленные родственники пострадавших и погибших. Кареты и экипажи заполнили берег, отовсюду слышались рыдания и крики. Люди никак не могли поверить, что простая прогулка на яхте могла обернуться такой трагедией.
Яхта сгорела, словно лучина – быстро и бесславно, пожарные в любом случае не успели бы потушить её, для этого судно необходимо было отбуксировать к пристани, а приблизиться к пылающей яхте ни один корабль не смог бы. К утру стало ясно, что трагедия унесла жизни тридцати пяти пассажиров и пятнадцати человек прислуги и матросов.
Большая часть погибших аристократов пришлась на женщин, чьи вечерние наряды вспыхивали, как бумага. Несколько тел выловили из Темзы, куда люди прыгали, спасаясь от огня, но некоторые так и остались на яхте, превратившись в обугленные трупы, которые предстояло опознать безутешным родным.
Среди обезумевших от горя родственников, мечущихся по ночной набережной, были отец и сын Вяземские. Они чуть не сошли с ума, узнав о трагедии на яхте, и сразу же вскочили на лошадей, не желая тратить время на закладывание экипажа. Они пытались отыскать Адель и Настю, но ни среди спасшихся пассажиров, ни среди трупов, выловленных из реки, их не оказалось.
Оставалось лишь одно – девушки сгорели заживо на проклятой яхте. Когда Андрей Алексеевич понял, что дочь, скорее всего, погибла, ему стало плохо с сердцем. Мишель подхватил отца под руки и поспешил отвезти домой. От горя молодой князь будто впал в ступор и старался прежде всего спасти отца, а уж потом разыскивать тело сестры.
Лекарь, вызванный в дом Вяземских, констатировал сердечный приступ, оставил необходимые лекарства и вежливо выразил свои соболезнования по поводу гибели княжны. Андрей Алексеевич был очень слаб, и только сердечные капли, данные врачом, помогали ему, ибо они вызывали сонный эффект, но даже в тревожном сне он беспрестанно бормотал имя дочери. Глядя на отца, который вполне мог не пережить смерть Адель, Мишель горестно вздыхал и вынужден был признать, что его жизнь рушится, словно карточный домик.
Ещё вчера он был счастлив – у него были любящий отец и младшая сестра, а сейчас он в любой момент мог остаться один на белом свете, словно перст. Мишель смутно помнил смерть матери, ибо был тогда ребёнком, и теперь, столкнувшись впервые с таким горем, абсолютно растерялся. Не будь рядом с ним кузины Маргарет и её жениха, которые примчались к Вяземским, как только узнали о трагедии, молодой князь, наверное, пустил бы себе пулю в лоб.
– Нет, я не верю! – упрямо повторяла Маргарет, поминутно прикладывая к опухшим от слез глазам кружевной платочек. – И не поверю, пока не увижу её тело!
Мишель тоже не верил, сознание просто отказывалось признать, что его сестра погибла. Ему казалось, что он ещё долго не сможет это принять, даже если увидит её тело своими глазами.
Утром все газеты буквально взорвались жирными заголовками: «Трагедия на Темзе», «Первый и последний рейс яхты лорда-канцлера», «Смертельный фейерверк», и всё в том же духе. Обычный тираж газет был увеличен вдвое, но даже этого оказалось недостаточно. Едва мальчишки-разносчики вышли на улицы города, как свежие выпуски были тут же распроданы. Лондон жаждал подробностей трагедии. Люди, охочие до разного рода сенсаций, как всегда, живо интересовались такими новостями.
Королева, которой доложили обо всём ещё ночью, приказала оказать помощь всем пострадавшим: как материальную, так и моральную поддержку. Она велела держать её в курсе событий и составить подробные списки погибших и пострадавших.
Спустя сутки после пожара в дом Вяземских явился начальник Лондонской полиции, который лично сообщил, что завтра в городском морге начнётся процедура опознания тел погибших, которые доставлены со сгоревшего судна.
Проглотив комок, застрявший в горле при одной мысли, что тело его красавицы-сестры могло превратиться в кусок обугленной плоти, Мишель сдавленно поблагодарил начальника полиции и пообещал прибыть на опознание.
Старый князь всё ещё пребывал в состоянии полузабытья, и Мишель и не думал, чтобы заставить отца участвовать в процедуре опознания. Эту ношу ему придётся взять на себя.
– Хочешь, чтобы мы пошли с тобой, дорогой? – осторожно спросила Маргарет, беря кузена под руку.
– Нет, Мардж, это зрелище не для тебя, но спасибо за предложение, – пробормотал молодой князь.
– Тогда пойду я, – предложил Джордж Бэртон, жених Маргарет. – Вам будет тяжело, князь, и поддержка не помешает.
– Благодарю, – коротко кивнул Мишель, отгоняя жуткую картину, которую рисовало глазам его воображение. – Я не забуду этого, клянусь вам обоим.
Процедура опознания длилась несколько дней, но для семьи Вяземских она ничего не прояснила, зато заронила в души отца и сына слепую надежду. Среди тел погибших Мишель так и не обнаружил ни Адель, ни Настю. И это было очень странно.
Одно за другим, тела опознавали безутешные родственники и увозили из морга для погребения. Лондон погрузился в череду пышных (и не очень) траурных процессий. Королева выделила из казны средства на достойное погребение слуг и матросов, погибших на пожаре, а также не поскупилась на щедрое пособие их вдовам и сиротам, оставшимся без кормильцев. В королевстве был объявлен траур на несколько дней, вся страна, во главе с молодой королевой, скорбела о жертвах трагедии, среди которых оказался и сам лорд-канцлер с супругой, которые сидели в первом ряду и погибли сразу же.
Итак, тел Адель и Насти так и не нашли. Пропавших без вести оказалось всего шестеро, остальные были матросами с яхты. Полиция считала, что девушки могли утонуть, спрыгнув воду, как сделали многие другие.
– Иногда река не сразу отдаёт тела погибших, сэр, – сокрушённо вздыхал констебль, присланный начальником полиции. – Мы обыщем мелководье и заводи, иногда тела застревают под корягами и всплывают через несколько недель…
– Я понял, благодарю Вас, констебль, – поспешно прервал его Михаил. – Держите нас в курсе, пожалуйста.
– Разумеется, сэр! – заверил констебль, отдавая честь и прощаясь с князем. – Честь имею!
Когда доблестный страж порядка покинул особняк, Михаил направился в комнату отца. Старый князь выглядел немного лучше, но Мишель беспокоился о том, что его отец слишком сильно уверовал в то, что Адель жива. Едва узнав, что тело дочери так и не нашли, Андрей Алексеевич тут же велел сыну снарядить отряд из верных ему офицеров, чтобы тщательно обыскать все задворки Лондона. Мишель опасался, что крушение этой безумной надежды может загнать отца в могилу.
