Текст книги "Вопреки себе (СИ)"
Автор книги: Malenn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)
– Я говорила тебе то, что ты хотел слышать, дорогой, – мягко возразила она. – Я любила тебя и старалась угодить, казаться послушной. Я готова была на всё ради тебя… кроме того, чтобы делить тебя с другой.
– Рано или поздно я всё равно женился бы, это долг каждого дворянина, – заявил Александр. – Так что не делай вид, что ты не знала об этом.
– Разумеется, мне нечего было и рассчитывать на то, что ты женишься на мне! – горько усмехнулась Жаклин. – Конечно, кто я такая? Жалкая актриса не смеет мечтать стать графиней! Твоя семья никогда не одобрила бы такой мезальянс. Но, знаешь… я бы легко поняла, если бы ты выбрал себе в жёны любую глупую гусыню с титулом и приданым, только для того, чтобы она родила тебе сына.
– Вот как? Неужели? – недобро усмехнулся Алекс. – Мне кажется, ты преувеличиваешь предел своего терпения и эгоизма. Ты точно также изводила бы меня своей ревностью.
– О, нет! Если бы ты женился по расчёту, но оставался по-прежнему со мной, я смогла бы смириться с этим! – пылко возразила она. – Но ты вдруг решил влюбиться! А мне постоянно твердил, что любовь не для тебя! Ты влюбился в эту русскую, а от меня собирался избавиться! Не будь я беременна, разве был бы ты сейчас здесь?
– Нет, не был, – согласился граф. – Я просто забыл бы твоё имя и лицо.
– Ты сделал бы это в любом случае, просто потому, что не захотел бы причинять боль своей жене! – презрительно усмехнулась Жаклин. – Вот поэтому я и благодарю Бога за этого ребёнка, он свяжет нас с тобой навсегда.
– Вовсе нет, Жаклин, – спокойно ответил Алекс. – Как только ты родишь, я заберу у тебя ребёнка, чтобы вырастить из него или из неё приличного человека. Доверить тебе воспитание своего ребёнка я не могу.
– Что значит… заберешь? – испуганно округлила глаза Жаклин. – А как же я? Что мне прикажешь делать?
– Ты даже не возмущаешься и не пытаешься отстоять своё право растить дитя! – презрительно скривился граф. – Значит, я не ошибся, и ребёнок для тебя – лишь способ заработать содержание до конца жизни, не так ли?
– Нет! Я не отдам тебе моего ребёнка! – опомнилась вдруг Жаклин, поспешно напуская на себя оскорблённую невинность. – Я лучше покину этот дом!
– Ты останешься здесь, я уверен, – покачал головой Алекс. – А теперь послушай. Я решил предложить тебе сделку, поскольку ты – девушка расчётливая и неглупая. Я предлагаю тебе оставаться в этом доме столько, сколько ты захочешь, дом твой и твоим он и останется. Считай это моей платой за твои… услуги, оказанные в постели. Когда родится ребёнок, я заберу его и выплачу тебе достойную компенсацию, достаточную для того, чтобы начать жизнь заново. Ты сможешь открыть свой магазин или лавку – на твоё усмотрение. Ты начнёшь зарабатывать деньги или сможешь покинуть страну и обосноваться где-нибудь… в Париже или Венеции, например.
– Ты с ума сошёл? Предлагаешь мне продать своего ребёнка? – театрально вскрикнула Жаклин, чуть перегнув палку в проявлении эмоций.
Алекс усмехнулся её показному возмущению, представляя, как она лихорадочно прикидывает в уме, какую сумму потребовать с него. Как бы Жаклин ни твердила о своей неземной любви к нему, желание прожить жизнь в достатке должно перевесить чашу весов.
– Я мыслю вполне прагматически, – спокойно ответил он. – Просто назови свою цену.
– Я не торгую детьми, благодарю покорно, – гордо вздёрнула подбородок девушка.
– Надеешься получить сразу всё? – тут же раскусил её Алекс, обнажая белые зубы в усмешке. – Не глупи, Жаклин. Я всё равно верну Адель и женюсь на ней, так что титул графини тебе точно не светит. Подумай хорошенько, я даже дам тебе время на это. Завтра я уезжаю, возможно, на пару месяцев или больше, а ты пока поразмысли и назови свою цену.
Когда шаги Александра стихли в маленьком саду, Жаклин внезапно разрыдалась, закрыв лицо руками. Она плакала горько и отчаянно, размазывая по щекам краску с мокрых ресниц. Итак, её усилия оказались напрасными – Алекс наверняка едет вслед за своей возлюбленной, чтобы вернуть её обратно. И хоть княжна разгневалась настолько, что решилась бежать из Лондона, он готов на всё, чтобы вымолить её прощение.
Неужели она проиграла? Она поставила на карту всё… и осталась ни с чем. Впрочем, она ещё может наладить свою жизнь, приняв предложение Александра. Вот только… продать собственного ребёнка?! Жаклин глубоко задумалась…
***
День в Париже выдался очень ветреным, пыль стояла в воздухе, оседая на листьях деревьев, перилах лестниц, окнах и резных балконах. Таня, новая горничная, выбранная вместо погибшей Насти, поспешила плотнее закрыть окна, чтобы не допустить попадания пыли в номер.
Гулять в такую погоду было невозможно, и Адель сидела в номере и писала письмо Маргарет. Ей было безумно стыдно за своё поспешное бегство из Лондона, ведь она даже не успела сообщить кузине, что выжила в пожаре и вернулась домой! Это было ужасно грубо с её стороны: ведь у Маргарет совсем скоро свадьба, а Адель и Михаил не смогут на ней присутствовать. Словом, поводов для обид у Маргарет имелось множество, и Адель должна была хоть немного оправдаться перед ней.
Конечно, доверять бумаге такой важный секрет, как потеря невинности до брака, княжна не стала. Она ограничилась тем, что сообщила о необратимых переменах в её жизни, которые заставляют их с Мишелем вернуться в Россию в срочном порядке, а также пообещала, что рано или поздно расскажет кузине все подробности. Если, конечно, сможет хотя бы спокойно говорить об этом когда-нибудь, не то чтобы писать.
Письмо уже перевалило на третью страницу, как вдруг отворилась дверь, и горничная сообщила о визите мадемуазель Гордон. Адель сразу встала из-за бюро, убрала неоконченное письмо в ящик и велела проводить гостью в номер. Через пару минут в приёмной послышались лёгкие, торопливые шаги и в комнату вошла Ольга, такая же весёлая и улыбающаяся, как всегда.
– Адель, дорогая! – Ольга чуть не задушила подругу в объятиях. – Как же я рада, что ты в Париже!
Адель сразу отметила, что Ольга говорит с ней по-русски, значит, Мишель рассказал ей о том, что им известна настоящая фамилия семейства Гордон. Что ж, тем лучше. Но всё остальное для Ольги так и останется тайной, во всяком случае от Адель она ничего не узнает. Пусть терзает любимого брата, чтобы удовлетворить своё любопытство.
– Здравствуй, Оля! – улыбнулась княжна. – Ты превосходно выглядишь, воздух Парижа явно тебе на пользу.
– А вот ты стала бледнее, чем была в Лондоне, – заметила Ольга, вглядываясь в лицо Адель. – Может, это из-за пережитого на яхте? Или… после ссоры с моим братом?
Адель вздрогнула от такой быстрой атаки. Но Ольга никогда не отличалась особым терпением, а потому сразу же перешла к цели своего визита. Видимо, после разговора с Мишелем для неё осталось слишком много белых пятен в загадочной истории с пожаром на яхте, расставанием с Александром и внезапным отъездом Адель из Лондона.
– Расскажи мне, что там у вас стряслось на самом деле! – настойчиво попросила Ольга, беря Адель за руки и усаживая на диван. – Мы читали в газетах о пожаре и знаем, каково тебе пришлось, дорогая! Слава Богу, что всё обошлось.
– Да, я выжила… благодаря твоему брату, – отводя глаза ответила Адель. – Он спас меня и вылечил с помощью своего лекаря-индейца.
– Пако! – улыбнулась Ольга. – Он странный, но очень умный старик. Знаешь, несколько лет назад, ещё в Чарльстоне, он спас мне жизнь, когда все лекари города сказали, что жить мне осталось день-два. Это была какая-то тропическая лихорадка, я уже не помню название.
– Мне он тоже понравился, – заметила Адель, от всей души желая, чтобы они сменили тему разговора, но отвертеться от Ольги было поистине сложно, особенно, если она решила высказаться.
– Адель… князь Михаил рассказал мне, что вы с моим братом хотели обручиться, а потом… – Ольга немного замялась.
– А потом я узнала, что у него есть любовница, – продолжила за неё княжна, поджимая губы.
– Я никогда не поверю, что ты оставила моего брата из-за какой-то там актрисы! – пылко воскликнула Ольга. – Разве она соперница тебе?
– Она не просто актриса, она – его любовница, и ждёт от него ребёнка, – возразила Адель, напуская на себя гордый и оскорблённый вид. – Неужели этого мало?
– Но Саша любит только тебя, я уверена! – наивно округлила глаза Ольга. – Разве этого недостаточно? Он наверняка уже порвал с этой женщиной. Она специально появилась, чтобы отомстить и разлучить вас, как ты не понимаешь!
– Дело не только в ней! Александр обманул меня, скрыл, что у него скоро родится незаконный ребёнок! – продолжала гнуть свою линию княжна, опасаясь, что Ольга заметит, что она что-то скрывает. – Я не прощаю такой вопиющей лжи.
Адель сделала всё, чтобы Ольга приняла её за высокомерную, самовлюблённую куклу, не имеющую сердца и сосредоточенную только лишь на своих принципах. Пусть сестра Алекса думает о ней именно так, Господи, ну пожалуйста! Такое поведение проще объяснить. Лучше пусть разочаруется в ней, как в подруге, как в человеке, чем признаваться в своём позоре!
Выражение глаз Ольги красноречиво отражало все чувства, которые сейчас сменялись в её душе. Она пришла сюда к подруге, которую наивно хотела переубедить и образумить, а вместо неё нашла совсем другого человека – кичливую и бездушную, лопающуюся от раздутого самомнения девицу. Адель словно подменили, и такая разительная перемена показалась Ольге странной. Очевидно, что княжна что-то недоговаривает, нужно попытаться вывести её на откровенный разговор. И Ольга решила надавить на самое слабое место подруги.
– Значит, ты никогда не любила его! – вдруг посерьёзнела графиня, и её хорошенькое личико помрачнело. – Скажи, почему ты так внезапно решила покинуть Лондон? Неужели настолько опасалась преследований моего брата? Уверяю тебя, он вовсе не глупец, ему хватило бы одного раза, чтобы понять, что ты не хочешь его больше видеть.
В голосе Ольги звенела обида за брата, и Адель сильно расстроилась, поскольку вовсе не хотела ссориться с ней. Ольга импонировала ей своей детской непосредственностью, весёлостью и оптимизмом, к тому же, Мишелю она тоже нравилась, а вставать между братом и Ольгой княжне вовсе не хотелось.
– Оля, я… не вмешивайся, прошу тебя! – попросила Адель. –Я не хотела бы, чтобы между нами возникли разногласия.
– Может это и не моё дело, – гордо вздёрнула носик Ольга, вставая с дивана, – но Саша – мой брат, и я люблю его. А ещё, я знаю, какой он на самом деле – добрый, честный и справедливый. Можешь злиться на меня сколько угодно, Адель, но я не вижу серьёзной причины для вашего расставания. А это значит, что, либо ты что-то скрываешь, либо просто решила избавиться от него и нашла удачный повод!
Это была игра ва-банк, последний аргумент, после которого Адель должна была сломаться, но надежды Ольги так и не оправдались. Княжна выстояла, хоть слова подруги буквально резали её по живому.
Адель с огромным трудом удалось сдержать свои эмоции. Когда Ольга принялась перечислять достоинства Александра, княжна буквально стиснула зубы и закусила губу, чтобы не расплакаться. Как же мало эта наивная глупышка знала о своём любимом старшем брате! Посмотрела бы на неё Адель, если бы Ольга прочла то, что ей довелось!
Что бы она почувствовала на месте Адель, узнав, что её так долго и методично обманывали, соблазняя пылкими взглядами и нежными поцелуями, а после просто похитили, словно военный трофей, чтобы хладнокровно обесчестить! И самое ужасное, что почувствовала бы Ольга, если бы её любимый украл её невинность без её согласия?! Неужели смогла бы простить? Неужели позволила бы бросить себя у алтаря и предать вечному позору?
Адель буквально задыхалась от подступающих слёз и желания выплеснуть всю правду прямо в лицо Ольге, разрушить её иллюзии относительно брата, но всё же сумела остановиться вовремя. Что толку, если она всё расскажет? Разве Ольга поверит ей? Она всё равно будет защищать брата… Разве она сама не защищала бы Мишеля в такой ситуации?
Видя, что Адель напряжённо молчит, Ольга, окончательно разочарованная и раздосадованная, решила с гордостью удалиться. Что ж, Адель оказалась крепким орешком, значит, придётся вытащить правду из Мишеля!
Юная графиня подошла к столику, на котором оставила свои вещи, неторопливо надела шляпку и перчатки, и только тогда обернулась к застывшей, словно статуя, подруге.
– Знаешь, Адель, я даже рада, что смогла высказать тебе всё, что думаю, – сказала она. – Ты сделала свой выбор и это твоё право. Что ж, значит, не судьба! Надеюсь, в России ты встретишь своего принца, а Саша… я думаю, что в одиночестве он не останется, в Англии полно богатых, титулованных красавиц. Прощай, Адель, мне уже пора. И удачи тебе!
Отправив очередной укол в сердце Адель, Ольга выплыла из номера с видом оскорблённой королевы, оставляя княжну в состоянии, близком к истерике. Едва за девушкой закрылась дверь, как Адель беспомощно осела на пол, заливаясь слезами.
Она и предположить не могла, что разговор с Ольгой дастся ей так тяжело! А чего, собственно, она ждала? Что Ольга встанет на её сторону, особенно имея так мало информации? Слава Богу, что вместе с дочерью сюда не явилась вдовствующая графиня! Тогда Адель точно не смогла бы сдержать рыданий!
– Что ты наговорила Ольге? – спросил сестру Мишель вечером, когда подали чай после ужина.
– Ничего особенного, – пожала плечами княжна. – Я озвучила нашу версию о том, как мне претит наличие у будущего мужа незаконного ребёнка. А почему ты спрашиваешь?
– Ольга сказала мне, что ты сильно её разочаровала, и она непременно посоветует брату поскорее забыть о тебе навсегда, – ответил Михаил. – Ты не представляешь, как тяжело мне было сдержаться, чтобы не высказать, по какой причине я непреодолимо хочу пустить пулю в лоб её замечательному братцу!
– Прости меня, Мишель, – прошептала княжна, опуская ресницы. – Я знаю, каково тебе приходится. С одной стороны, я и наша семейная честь, а с другой – Ольга, которая нравится тебе, но принадлежит к семье Бутурлиных, с которой ты не хочешь иметь ничего общего. Это ужасно, должно быть – разрываться надвое.
– Приятного мало, ты права, – вздохнул молодой князь. – Но я всегда выберу твои интересы.
– Если у тебя с Ольгой всё всерьёз, лучше не идти против своих чувств, – заметила Адель. – Я не хочу стать причиной твоего несчастья в любви. Ольга – хорошая девушка, благородного имени, к тому же, неравнодушна к тебе. Вы можете оставить прекрасную пару.
– И стать родственником Александра? Ну, уж нет! – вырвалось у Мишеля. – Ты же понимаешь, я не сдержусь и вызову его на поединок, мне лучше не встречаться с ним вообще!
– Ты клялся на иконе, целовал крест, – напомнила Адель. – Моя разбитая жизнь не должна повлечь за собой разрушение твоей. Я желаю тебе счастья, Мишель.
– Спасибо, Адель, но я разберусь в своих делах сам, – немного смущённо ответил Михаил.
– Мишель… – вдруг попросила сестра. – Мы можем уехать прямо завтра? У меня какое-то дурное предчувствие.
– Чего ты боишься? Что он приедет сюда? – спросил князь. – Я не дам ему и приблизиться к тебе, да и дорога до Парижа занимает не пару дней. У нас есть ещё время, не волнуйся.
– Я не сомневаюсь, что он сделает это, и не хочу видеть его… пока я не в состоянии… – ответила Адель, печально вздыхая и опуская глаза в чашку с жасминовым чаем.
– Значит, уезжаем, как и планировали? – уточнил Михаил, которому хотелось всё же разобраться в самом себе и отношениях с Ольгой.
– Да, уезжаем через три дня, – сдаваясь, кивнула Адель.
Она очень надеялась, что ей удастся избежать разговора с матерью Александра, ибо солгать ей будет намного сложнее, чем её дочери.
Комментарий к О том, как трудно хранить тайну
*Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии – высший орган политической полиции Российской империи в правление Николая I и Александра II, основанный после роспуска Тайной канцелярии.
========== Новые разочарования ==========
В последнее время Александра не оставляло ощущение, что сама судьба препятствует его желанию объясниться с любимой.
Иначе, как вмешательством провидения, все эти, мелкие и крупные, досадные задержки не назовёшь! Началось всё ещё в поместье.
Наскоро собравшись, Александр уже собирался покидать дом. Карета стояла у парадной, а слуги деловито загружали в неё дорожные сундуки, как вдруг графу сообщили, что Степан, его старый камердинер, внезапно захворал.
Алексу не нужно было разбираться в медицине, чтобы при первом же взгляде на старика понять, что осталось ему недолго. Пако, осмотрев Степана, подтвердил его опасения.
– Одной ногой он уже во тьме, – сказал индеец. – Ты должен отпустить его и прекратить мучения.
Александр не удивился, ибо индейцы часто так поступали, избавляя от мук безнадёжно больных или смертельно раненых собратьев, они считали это актом милосердия, однако он сам не мог так поступить.
– Пако может дать ему отвар, после которого он просто не проснётся, – предложил индеец, но граф, заглянув в жалобные глаза старика, тут же покачал головой.
Речь у старого слуги отнялась, он не мог сам двигаться, только частые слёзы текли по сморщенному лицу. Он знал, что умирает…
Александр понял, что поездку придётся немного отложить. Этот человек был для него не просто камердинером – он практически вырастил его, назначенный графом Павлом Николаевичем «ходить» за его первенцем, когда тому исполнилось три года. Не мог он сейчас оставить Степана умирать в одиночестве, это было бы страшной неблагодарностью. Там, в далёкой России, многие дворяне и помещики считали своих крепостных не более, чем имуществом, но Александр, сам однажды опустившись на дно жизни, высоко ценил тех, кто рискнул всем, сбежав вслед за ним на чужбину. Они стали прежде всего друзьями, а уж потом – верными слугами.
Степан прожил неделю, прежде чем его глаза закрылись навсегда, и всё это время молодой барин часто просиживал у его постели часами. Он не мог ничем помочь старику, просто держал за руку или читал что-то вслух, и тогда выражение выцветших глаз слуги становилось не таким обречённым. Александр чувствовал себя беспомощным, видя, как на его глазах умирает близкий человек, один из тех, кто связывает его с прошлым. Он уже жалел, что сразу не послушал Пако и не позволил дать старику умереть без мучений.
На другой день после похорон, граф покинул поместье и во весь опор помчался в Дувр, где намеревался сесть на корабль и пересечь Ла-Манш.
Проведя в дороге пять дней, он добрался до побережья, но и тут судьба преподнесла ему досадный сюрприз: на море уже два дня бушевал шторм. И снова Алекс вынужден был ждать, поселившись в приморской гостинице, каждый день бессильно взирая на посеревшее небо и такое же грязно-серое море, катившее к берегу свои волны с пенными гребнями, резко и шумно обрушивая их о прибрежные камни.
Вынужденный временно бездействовать, Александр проводил вечера за написанием писем Адель. Послания получались длинными, переполненными эмоциями, раскаянием, жаркими признаниями и клятвами. Однако каждое из них ждала одна и та же участь – после прочтения Александр неизменно отправлял их в камин, наблюдая, как строчки мгновенно пожирает пламя. Нет, он не станет трусливо забрасывать её письмами, он всё скажет сам, глядя ей прямо в глаза. Она должна понять и простить его, ведь такая любовь, как у них, не может вот так просто оборваться. Несправедливо будет, если подлый замысел Жаклин полностью удастся!
Шторм задержал Александра в Дувре ещё на три дня. Пересекая пролив, он уже считал часы и минуты, изнемогая от нетерпения. Он был уверен, что Адель сейчас в Париже, ибо Михаил не мог не воспользоваться случаем, чтобы повидать Ольгу. О, скорее бы добраться до французского берега, сойти на твёрдую землю и тут же пуститься в дальнейший путь!
До Парижа Александр добирался ещё неделю, ибо несколько раз его задерживали в пути досадные мелочи, вроде внезапно разразившегося ливня, который успел за пару часов превратить дороги в сплошное месиво, или лошади, захромавшей так некстати, из-за чего пришлось сворачивать в ближайшую деревню и срочно искать кузнеца, потеряв при этом ещё полдня.
Словом, в Париже граф оказался через несколько дней после того, как город покинули Вяземские. Узнав, что он всё-таки опоздал, Алекс едва не впал в отчаяние.
Он так спешил навстречу Адель, сгорая от нетерпения, а она снова ускользнула от него, будто нарочно! Разочарование остро полоснуло по натянутым нервам, порождая в душе угрюмую злобу на весь мир: на эту проклятую погоду, что так задержала его в пути, на захромавшую кобылу, на саму судьбу, которая безжалостно играла его чувствами…
Только встреча с семьёй немного смягчила очередной удар судьбы. Откровенного разговора с матерью Александру избежать не удалось, и беседа эта состоялась в день его приезда, сразу после ужина.
И опять откровенность не принесла с собой облегчения, и Александр знал, что так будет до тех пор, пока он не покается перед любимой. Только её прощение снимет эту невыносимую ношу с его души, только её улыбка и поцелуй исцелят сердце.
Мария Александровна слушала сына, не перебивая, как до неё князь Вяземский и Алексей. Она отмечала про себя, каким печальным стал голос сына, какая боль и сожаление застыли в его синих глазах, очевидно было, что он влюбился и страдает. Итак, Мария Александровна не ошиблась в своих подозрениях – её сын и дочь Вяземского были близки… Ах, молодость, молодость!
Теперь графиня многое поняла: и бегство Адель из Лондона, и её нежелание что-то объяснять Ольге, и выдуманную причину расставания с Александром, якобы из-за Жаклин и её ребёнка.
Картина событий в глазах графини была такова: Аделина бежала от сплетен, пытаясь спасти своё доброе имя, и надеялась заново наладить жизнь на родине. А это означало, что прощать Александра она не собирается. Логическая цепочка, которая выстроилась в голове у обиженной девушки, была проста: Александр обесчестил её, как и собирался, значит, он чётко следовал своему плану и все его клятвы о любви – неправда. Именно это и заставило княжну спасаться бегством: она опасалась, что Александр окончательно уничтожит её репутацию, возможно, думала, что он оставит её перед самой свадьбой или расторгнет помолвку.
Удастся ли сыну образумить разочарованную возлюбленную? Мария Александровна очень надеялась на это.
– Что ты собираешься делать дальше, Саша? – осторожно спросила графиня, мягко приподнимая подбородок сына и заставляя его посмотреть на неё.
– То, что задумал – буду добиваться её прощения любыми путями, – глухо ответил он. – Если не успею нагнать их в пути, отправлюсь в Петербург.
Александр был немного удивлён тем, что мать не стала читать ему нотаций и повторять излюбленную фразу всех женщин – «А я тебя предупреждала!», нет, она, похоже, сочувствовала ему и решила не добивать окончательно. Слава богу, упрёков и нравоучений он сейчас не вынес бы!
– Но в России может быть опасно, – встревоженно заметила Мария Александровна. – Может, просто напишешь ей письмо? Иногда проще высказаться в письме, нежели лицом к лицу.
– Вы с Алексеем мыслите одинаково, матушка, – мрачно усмехнулся Алекс. – Он сказал мне то же самое, слово в слово.
– Так прислушайся к нам, дорогой! – мать нежно провела своей рукой по щеке Александра, а он тут же взял её ладонь и поднёс к губам.
– Нет, матушка, простите, но я не могу оставаться здесь и ждать, как трус, – сказал он, вздыхая. – Даже если не опираться только на одни эмоции, я обязан жениться на Адель после того, что сделал с нею. Это мой долг чести.
– Ты преследуешь её вовсе не ради долга, – горько заметила графиня. – Ты любишь её!
– Люблю… – тихо подтвердил Александр. – И с каждым днём всё сильнее и крепче.
– О, ну почему именно она?! – всплеснула руками Мария Александровна. – В мире столько прекрасных, благородных девиц! Почему именно дочь Вяземского?
– Знаете, матушка, я многое переосмыслил после разговора со старым князем, – сказал Алекс. – Пожалуй, не всё в этой истории с арестом отца было так однозначно, как казалось нам. Впервые я задумался о том, что отец мог заблуждаться.
– Возможно… – кивнула графиня, – а возможно и нет, теперь нам этого уже не узнать наверняка. Твой отец давно умер и единственное, о чём я жалею, так это о том, что он ушёл, обвиняя весь свет, и Вяземского в том числе, в своём провале. А ещё, я не могу простить ему того, что он передал эту слепую ненависть тебе, я всегда знала, что эта клятва не доведёт тебя до добра!
– А вот здесь я не совсем согласен с Вами, матушка, – возразил граф. – Эта ненависть помогла мне пережить невзгоды и не сломаться. У меня была цель – выбраться со дна и отомстить, и я шёл к ней. Только я и предположить не мог, что встречу Адель, полюблю её, и всё желание отомстить рассыплется, словно карточный домик. Поверьте, матушка, во время моего разговора с Вяземским, я очень остро почувствовал, как устал от кровожадных мыслей, как они измучили меня! Вы были правы, нельзя жить прошлым…
– Я рада, что мы пришли к согласию в этом вопросе, сынок, – улыбнулась Мария Александровна. – Сказать по правде, мне нравится эта девушка, но поначалу мне трудно было избавиться от предрассудков, которые у меня были по отношению к семье Вяземских. Мне даже жаль её теперь, когда я всё узнала, я ведь не забыла, как восторженно она глядела на тебя.
– Прошу Вас, матушка, не будем об этом, – Александр болезненно поморщился, его самого постоянно преследовали болезненные воспоминания о возлюбленной, а когда об этом ещё и напоминали другие, сердце и вовсе начинало рваться из груди.
– Прости, дорогой, больше не буду, – Мария Александровна нежно взяла лицо сына в ладони и, чуть наклонив к себе, поцеловала в лоб, как часто делала, когда он был маленьким мальчиком. – Значит, ты уезжаешь? Когда?
– Не знаю, матушка, но, видимо, очень скоро, – ответил Алекс. – Я непременно должен настичь их в пути.
– Они направились в Рим, – сказала графиня. – Нам об этом сообщил молодой князь. Кстати, твоя сестра переписывается с ним.
– Я знаю, – улыбнулся Александр. – И я не против этого, Мишель мне нравится.
– Но тебе не известно, что на днях они целовались в саду, – заметила Мария Александровна. – Я сама видела из окна.
– Надеюсь, Вы пристыдили Ольгу? – сурово нахмурился Алекс. – Она не должна позволять вольности по отношению к себе, иначе Мишель решит, что она ветрена и легкомысленна.
– Не думаю, что князь думает так о твоей сестре, мне кажется, что их симпатия взаимна, – вздохнула графиня. – Похоже, что семейство Вяземских – это наша судьба. Сначала – ты и Аделина, а теперь – Ольга и Михаил.
– Словно во французском романе, – усмехнулся молодой граф. – Жаль, что счастливый конец у любовных историй в реальной жизни бывает не всегда.
– Я верю, что у тебя получится вернуть её, дорогой, – подбодрила графиня сына. – Если она на самом деле любит тебя, то непременно простит. Я бы, например, простила твоему отцу всё, окажись мы в такой ситуации. Кстати… хочу открыть тебе маленькую тайну – ты был зачат незадолго до нашего венчания с твоим отцом.
Александр изумлённо воззрился на мать, решив, что он ослышался. Его мать всегда была для него живым воплощением щепетильности и строгой нравственности, а тут такие шокирующие откровения! Заметив смущение на его лице, графиня и сама немного покраснела и поспешила объясниться.
– Не смотри на меня так, дорогой! Я не всегда была чопорной старой леди с лорнетом в руках! Когда-то и мы с твоим отцом были молоды и влюблены до умопомрачения, а молодость часто совершает безумства из-за любви. К тому же, дело уже и так шло к свадьбе, просто я не устояла перед знаменитым обаянием Павла, которое, кстати, ты унаследовал в полной мере. Так что, я понимаю княжну, как никто другой. А рассказала я тебе это для того, чтобы ты перестал так сильно терзаться муками совести. Твоими действиями руководила любовь, а не корысть или ненависть, поэтому я верю в счастливый конец для вас обоих.
– Спасибо, матушка, за то, что не позволяете мне упасть духом, – с жаром сказал Алекс, целуя руки матери. – Без Вашей поддержки мне пришлось бы куда сложнее!
– Ольга будет отговаривать тебя от примирения с Адель, – предупредила графиня. – Она пыталась разговорить княжну, но Адель так ничего и не рассказала, и теперь твоя сестра считает её высокомерной куклой, строящей из себя невесть что. Надеюсь, ты не собираешься посвящать сестру в подробности ваших отношений с Адель?
– Разумеется, нет, – поспешил он успокоить мать. – Я поговорю с ней и попробую объяснить всё… иносказательно.
Разговор с Ольгой оказался предсказуем. Сестра полностью приняла сторону Александра, отказываясь понять Адель. Несмотря на то, что и от брата она так и не услышала правды, девушка сделала вид, что поверила в «облегчённую» версию событий, которую поведал Александр, дабы не смущать подробностями невинную сестру.
На самом деле, вчера вечером Ольга, без малейшего зазрения совести, подслушала разговор матери и брата. Полученные сведения не так уж и шокировали юную графиню, как предполагали любящие родственники. Ольга с самого детства была любознательной и бойкой натурой, она любила узнавать что-нибудь новое.
Как и Адель, она просвещалась в делах любви с помощью французских романов, которые попадали к ней в руки через гувернантку – скромную девушку девятнадцати лет – у которой и был обнаружен первый томик. Сияя очаровательной улыбкой, юная шантажистка потребовала, чтобы мисс Салли приносила ей новые книги, иначе она может забыться и ненароком сболтнуть матушке или брату о том, какие книги читает её дуэнья. Горничная, конечно, повозмущалась немного для приличия, ибо её подопечной в то время едва сравнялось четырнадцать, однако потом они читали запрещённые книги вместе, с упоением воображая себя на месте романтических героинь.
Словом, Ольга знала о физической стороне любви несколько больше, чем предполагала её матушка. Разумеется, знания её были лишь теоретическими, но тот факт, что Александр и Адель поддались страсти, ничуть её не шокировал. Для неё их отношения были сами по себе очередным красивым романом. Жаль только, что они так глупо поссорились из-за этой змеи Жаклин!
Думая, что Адель направилась в Италию, Александр через пару дней выехал в Рим. Он не подозревал, что княжна специально передала ложные сведения через брата, чтобы запутать Александра. В итоге, потратив на путешествие по Италии ещё несколько недель, Александр так и не нашёл Адель и понял, наконец, что его обвели вокруг пальца.
Значит, княжна Вяземская решила поиграть с ним, словно со своей болонкой? Отправила его по ложному следу, заставляя разыскивать её по всей Европе? Оскорблённая гордость заставила Александра снова вернуться в Париж. Возможно, его мать и Алексей были правы, и ему следовало немного подождать, вместо того, чтобы бросаться опрометью за княжной?
