Текст книги "Моя прелесть (СИ)"

Автор книги: Lieber spitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Кровь на бархате.

Запах чужаков повсюду в комнатах.

Распотрошенные ящики столов.

Оскверненная тайная комната.

Пустота в ней.

Бесповоротный, окончательный пиздец.

Дерек вспомнил начало дня. Утро у них со Стайлзом выдалось тяжелое.

– Проснись.

Дерек нервно затягивал удавку виндзорского узла на своем серо-стальном галстуке. Узел не давался. Стайлз подорвался в кровати, как был – голым, подполз к психующему Дереку и впился в шелковый Хуго Босс своими тонкими пальцами. Пальцы уже начинали потихоньку дрожать, но Дерек на автомате привычно отслеживал все эти симптомы, отсчитывал дни догорающего Стайлза, напоминающего ему бабочку или же птицу феникса, которые на излете отпущенного им срока просто сгорают. Первая – в огне какого-нибудь фонаря, а второй – в собственном пламени, которое его пожирает.

Неделя, отпущенная демонам Стилински, заканчивалась. Он был слаб, вял, его пальцы дрожали. Тем не менее, с галстуком Стайлз справился хорошо и вполне заслужил одобрительный шлепок по белой заднице.

– Мне кажется, сегодня возможен приступ, – уныло проговорил мальчишка, даже не думая маскировать под что-то иное свои слова о болезни, а Дерек лишь кивнул, уже прикидывая, чем придется ему занимать Кая на этот раз.

“Приступы” Стайлза случались все чаще. И чаще – без участия Хейла. Поэтому он так же уныло кивнул своему мальчишке, заранее прощаясь, и поспешил на работу, которая с недавних пор вызывала у Дерека устойчивый рвотный рефлекс.

В обеденный перерыв ему позвонил... Кай. Различал Дерек своих мальчишек отлично. Номер два совершенно идиотским образом, повторяя интонации сладеньких педиков, манерно тянул гласные. Он говорил тягуче медленно, как истинный южанин. В отличие от стремительной речи Стайлза, глотающего звуки, слоги, срываясь с одного предложения на другое в секунду. Поэтому Хейл не испытывал никаких трудностей в идентификации на слух своих двух любовников.

Он мгновенно перестроился, поговорил с Каем строго, и, наплевав на офисную дисциплину, поехал в лофт.

Там Дерек мальчишку раздел, отвел в комнату для игр, связал хорошенько и дал указание дожидаться вечера, когда он окончательно вернется с работы...

В зависимости от настроения, Дерек наряжал Кая во что-то особенное или же ограничивался только драгоценным пирсингом и заклеиванием рта скотчем, как сегодня. Камни, столь маленькие и столь роскошные, странно скрывали его полную наготу, отвлекая взгляд блеском, естественным сиянием, которое смотреться должно было чуждо на угловатом мальчишеском теле, но почему-то так не смотрелось, делая Кая особенным и поэтому – безмерно счастливым. Он возбуждался даже сильней, чем от рук волка, когда косил глазом на все это великолепие на своем теле, и Дерек не обижался. Только сильней затягивал веревочные узлы, приказывая дожидаться его в запертой клетке.

Обездвиживание на несколько часов, как метод воспитания, был Каем любим, и только физические возможности тела, которое иногда протестовало против длительной статики, и заставили Дерека вмонтировать тревожную кнопку в пол. Которой Кай воспользовался только один раз, когда оставленный без присмотра в первый их раз, был очень впечатлен, практически до истерики. Паника, ничего не имевшая общего с физиологией – то есть никаких судорог или отеков от неумелого связывания у мальчика не случилось – она была следствием отсутствия привычки, и Дерек вскоре эту привычку в Кае воспитал – мягко, бережно, постепенно. И после того, как трехчасовое заточение его заканчивалось (дольше они не практиковали) их игры принимали нежнейший оттенок, скрашенный отчетливой рабовладельческой ноткой, приятной каждому садисту, даже тому, кто привил её себе насильственно ради своего партнёра.

По возвращению с работы Дерек планировал аккуратно Кая отстегнуть, растереть его запястья и лодыжки. Сделать массаж, обязательно с маслом, чтобы мальчишка блестел и был скользким, как рыба. А потом... Ну, иногда они все же занимались скучным обычным сексом. И в этот вечер Дерек желал именно такой вариант, сделав странный выбор в пользу обыкновенного анального сношения без капли каких-либо тематических утех. В конце концов, вечно метить свою пару волк просто не мог. Сильная животная сущность спокойно существовала где-то внутри человеческой оболочки. Волк медленно делал глубокие вдохи, которые все были напоены их общим, уже давно смешавшимся запахом.

У оборотней тоже случаются моменты паники, и Дерек просто не мог не ошибиться, когда обнаружил пропажу. Его звонок Дитону был непродуманным и лишним. Достаточно гадким, если вдуматься в нюансы, заставившие Дерека позвонить, глубже.

Быть может, интуитивно Дерек осознавал, насколько был ужасен в своей омерзительной мысли о том, что Дитон вот прямо сейчас скажет ему в трубку, уверенно подтвердит даже на расстоянии версию побега, снимая ответственность за все разом и скажет, что разберется во всем сам.

Но конечно же, он понимал, что Кая похитили. И что никто его самого от этого ужаса не спасет.

– Господи, Дитон, что мне делать? – он был готов прорыдать это в трубку, но вовремя остановился.

– Дерек, не знаю, что произошло у вас, просто найди и верни его. Быстро, – Дитон говорил это размеренно и ровно.

Дерек прислушивался изо всех сил к посторонним шумам в динамике, но никак не мог идентифицировать в белом шуме что-то подозрительное. Непохоже было, что в это же время, второй рукой Дитон набирал в спешке номер Джона, действуя по инструкции, которая предписывала в экстренных случаях всегда извещать о проблеме ближайших родственников.

Тем не менее Дерек понимал, что он будет должен сообщить об этом Стилински-старшему. Пусть позже. И оба они знали, что именно сделает разгневанный родитель. На что наложит свой отцовский запрет.

Но пока психиатр был спокоен, а спокойствие передается даже на расстоянии. Дитон выбрал самую верную тактику – не вдаваясь в подробности и не выспрашивая их, он просто отдал приказ, а о мотивах такого поведения Хейлу было думать некогда. Дарованную врачом свободу действий нужно было использовать немедленно. Потому что Дерек вдруг отчетливо осознал, что время его ограничено, ему просто милостиво разрешили решить проблему самому, чтобы потом, если он не справится, передать в руки профессионалов.

Он в сотый раз проклял свои истрепанные нервы, свою взявшуюся ниоткуда, чуждую волчьим генам панику, чисто человеческое проявление страха, из-за которого наиглупейшим образом сорвался и позвонил их врачу. Но Дитон был теперь оповещен и изменить это было невозможно. Дерек глубоко вздохнул, сразу же вернув себе способность соображать и тут же исключил свою дурную версию с бегством. Конечно же, Кай не мог уйти сам. Просто физически. Чужой запах и чужое присутствие; раздвинутые каким-то приспособлением стальные прутья клетки и та единственная капля крови доказывали обратное. Его кто-то увел из дома. Его похитили.

И Дерек, с ужасом вспоминая, что Джон Стилински накрепко связан с полицией, куда именно поэтому ни в коем случае не следовало звонить, только теперь запоздало подумал о Питере. О Питере Хейле, бывшем полицейском, хорошей ищейке, и просто родственнике.

О семье.

Звонить дяде было стыдно. Последний раз они общались почти два года назад. И если задуматься, в жизни Дерека всё было два года назад. Вся его жизнь. Его нормальная жизнь.

Сейчас же в существовании его не осталось ничего, что можно было бы назвать нормальным. И было очень трудно возвращаться к этой бытовой простоте; кому-то звонить, просить о помощи...

Дерек всегда был из тех людей, кто помощи просить не умеет.

Дядя Питер всегда был тем, кто никогда эту помощь не оказал бы просто так.

Но, видимо, было что-то в голосе младшего Хейла; что-то обреченное и страшное, когда они наконец перешли к делу, и Дерек известил дядю о пропаже. В сухих, мертвых выражениях. Равнодушным мертвым голосом.

По телефону Питер не стал выяснять, что к чему. Он приехал через минут сорок и просто попросил Дерека всё ему рассказать от и до...

– Ты мог хотя бы раз в месяц звонить матери, – с мягким упреком произнес Питер, казалось бы совсем не впечатленный откровениями племянника, которые явно не принял в качестве оправдания двухлетней изоляции от семьи.

Они находились как раз в той самой комнате, откуда выкрали Кая. Легко облокачивался о тяжелый стальной прут клетки и ничуть не смущался вида некоторых девайсов, что поблескивали своим силиконовыми боками из полупрозрачного шкафа напротив.

Дерек стоял в дверях, наоборот, уже смущенный настолько, что торопился отсюда уйти. Но понимал – Питер не столько разглядывает интимные вещицы, не столько воспитывает его, говоря о забывчивости и невнимании к семье, сколько профессиональным взглядом оценивает обстановку. А упреки – они отвлекающий маневр, пусть Дерек и заслужил их.

– Тебе уже звонили? – тем временем спросил Питер, прежде всего озабоченны определением личности похитителей или того, кто за ними стоял.

Дерек качнул отрицательно головой. Ему неважно было – кто. Только – где.

– Позвонят, – уверенно спрогнозировал развитие событий старший Хейл.

Потом тщательно выспросил у Дерека все приметы мальчишки. Его особенности внешности, во что был одет...

– Голый, значит, – хмыкнул скорее понимающе, чем удивленно, и с уважением посмотрел на стальные прутья темницы. – Ясно.

Дерек болезненно дернулся, скривился, ожидая последующих комментариев, но Питер был милосерден – он промолчал. Сказал ждать звонка и куда-то до самой ночи уехал.

В первом часу, оказавшись в пустой квартире Дерека снова, уж очень удивился, не услышав новостей о звонке от похитителей и снова пристав к Дереку с вопросами.

– Подумай, у кого были причины навредить тебе так открыто? – спрашивал с нажимом. – Может, кто-то особенный? Дерек? Мне нужно за что-то зацепиться. Понять мотивы. Понять, почему этот кто-то так и не позвонил? Ничего не потребовал?

Издерганный пустым ожиданием Дерек попытался объяснить:

– Не знаю, Питер. Я много кому перешел дорогу, мне просто невозможно сейчас вспомнить всех и понять каждого. Наверно, это кто-то с работы. И больше не спрашивай меня ни о чем, я понятия не имею, почему она не звонит! Просто найди Стайлза. Я никому не хочу мстить.

– Она?

– Что?

– Ты сказал – “она”, Дерек, – подловил его тут же Питер. – Кого ты имел в виду, говоря это?

Дерек внезапно смутился, замешкался с ответом, будто бы это он был виноват во всем.

– Эй, – заставил его поднять голову Питер, – скажи мне, Дер. Вспомни. Назови ее имя.

– Чёрт, – ругнулся Дерек, прозревая, – точно. Она. Противостояние отделов... Война... Это так очевидно, что даже...

Он хотел сказать, что так или иначе подсознательно знал, кто за всем этим стоит.

– Ее зовут Кейт Аджент, – сообщил он Питеру. – Она подобралась ближе всех к моей нынешней должности, когда мы вели за нее борьбу. Она была очень амбициозна и...

Дерек припомнил абсолютно всё, сказав самое главное:

– Она угрожала мне, когда не получила в итоге вице-президентское кресло.

– Эти бумаги, которые ты держал в доме и которые, как ты думаешь, искали, они способны были бы тебя эмм... сместить? В её пользу? – логично поинтересовался Питер повторно.

– Думаю – да, – кивнул Дерек.

– И почему тогда она не звонит и не использует против тебя нечто более ценное? – вкрадчиво поинтересовался Питер. – Ты говоришь, и я подтверждаю это, что в доме искали совсем не мальчишку, а эти твои... документы. Она так и не получила их. Значит поняла, что твой любовник – твоя главная слабость? Знаешь, похищение человека слишком отчаянная мера для того, кто хочет всего лишь очернить кого-то перед лицом начальства.

Дерек отчаянно зажмурился, с трудом понимая нынешние действия обиженной карьеристки. Но, видимо, их хорошо понимал Питер. Или по крайней мере – догадывался.

– Что-то помимо вашей гонки за вице-кресло у вас было?

– А? – переспросил Дерек глупо и тут же смутился.

Ему стало стыдно и одновременно смешно, потому что он вдруг понял, что еще способен испытывать это чувство – давно забытый стыд, потерянный для них с Каем, казалось бы, навсегда.

Стыдно было признаться в своей прошлой гетеро-интрижке, и этот стыд затмевал все остальное: смущение от взглядов Питера, которые тот бросал на откровенные девайсы, по-прежнему игриво поглядывающих с полок; неловкость за откровенное игнорирование семьи...

– Боже, Дерек, – прекрасно понял, вглядевшись во внезапно покрасневшее лицо, Питер, – ты что, стыдишься маленькой интрижки, думая, что один единственный левый трах на стороне махом перевесит всё ЭТО?

Питер торжественно повел рукой вдоль стен, указывая на огромные, глянцево поблескивающие в полумраке черные дилдо. На пробки ужасающих размеров, помпы, катетеры, зажимы, кольца для члена, мастурбаторы, клизмы...

Когда указующий перст его уткнулся в саму клетку, Дерек не выдержал:

– Да не трахал я её!!! – заорал он. – Она хотела, но я так и не...

– ... не дал? – закончил за него Питер предложение как-то до ужаса гадко.

Но он был прав. Дерек не дал.

– И в этом вся соль, милый, – еще гаже подвел итоги Питер. – Теперь рассказывай подробней.

Дерек кивнул и чуть позже поразился какому-то совершенно необъяснимому антипровалу во времени – он выложил дяде о своей жизни абсолютно всё, за исключением некоторых особенно шокирующих подробностей, за каких-то жалких десять минут, так опытно выпотрошил его наизнанку бывший полицейский. И теперь Питер требовал еще больше – больше откровений, больше нюансов, деталей, каких-то малозначительных моментов обыкновенной жизни своего племянника, которая, монотонно озвученная, обыкновенной совсем не казалась.

Дерек послушно рассказывал – больше о работе, конечно; о своих достижениях, о взлете карьерном, о конкурентах и... конкурентках.

О Кейт Арджент.

И вскоре Питер резюмировал:

– Похищение твоего возлюбленного к рабочим моментам не относится, поверь. Похищение – побочный эффект. Всего лишь.

– Что? – не понял Дерек.

– Его вообще не планировали похищать, ты разве не понимаешь? – вскинул брови Хйел. – Искали только документы. Как ты и говорил раньше.

– Ну да, я знаю, – кивнул Дерек. – И знал, кому эти бумажки были нужнее всего, но Кейт никогда не пошла бы на такое. Она бы не...

– На что, Дерек? – спросил его Питер уже немного устало. – На что бы не пошла эта достаточно эмансипированная особа, чтобы не обойти тебя? Эта роковая красотка, который ты отказал?

Дерек обреченно молчал.

– Как ты вообще во все это так глубоко вляпался? – спросил Питер его обескураженно, снова обводя взглядом пространство странной комнаты, из которой они все никак не могли выйти, словно держало их здесь легкое невесомое дыхание похищенного мальчишки, и эти выдохи, ощутимые только здесь, никак не хотелось терять, уйдя в гостиную.

“Вляпался” – это было самое верное слово, только Дерек до сих пор не понял, что именно Питер, так говоря, имел в виду – обозначал немыслимо со временем извращенные отношения со своим любовником или же офисные закулисные игры; игры волка с человеком?

– А ты? Как ты так быстро все это понял, Питер? – только и смог зеркально переспросил его он.

На что Питер пожал плечами и выдал давно забытую истину:

– Мы волки. Наша сила в стае, а ты, Дерек, забыл, как можем быть мы сильны вместе. Я не держу своего волка в плену каких-то электронных гаджетов, уж извини, поэтому ясно чую запахи, вижу образы, осязаю твою зависимость. Два года назад ты слишком был озабочен своей карьерой. Сейчас ты слишком погрузился в этого мальчишку. Ты стал почти человеком, забыв о стае. Ты забыл, как чувствовать боль кого-то из своих, потому что уже два года забираешь её у чужого человеческого детёныша. Не понимаю, в чем тут дело, но еще я чувствую, что это насквозь гнилые отношения, именно так пахнет в твоем доме. И я вижу, что сил у тебя не осталось вовсе. Тебе нужна помощь.

– И ты поможешь? – спросил Дерек прямо, никак не комментируя неприятный анализ.

– Помогу, – кивнул Питер, – но только, что касается поисков. Дальше ты сам.

Дерек кивнул.

Да. Сам.

В последующие минут двадцать Питер кратко общался со своими коллегами, которые уже рыскали по городу в поисках пропажи, и попутно пытался объяснить Дереку самые вероятные варианты развития событий. Помучил Дерека всякими исходами с нехорошими, страшными концовками. Одна из которых была наиболее вероятна, и почему-то Дерек обрадовался ей, как дитя, потому что она единственная не заканчивалась смертью Кая. То есть Стайлза. Диагноза любовника Дерек Питеру так и не сказал...

– Девчонке, если что, уже не нужны те порочащие тебя бумаги, – рассуждал Питер, одновременно набирая кому-то смс. Очень много смс. – Она нашла компромат похуже и теперь уничтожит тебя и без них.

– Не понимаю, – искренне признавался Дерек, – находка бы с легкостью позволила ей меня сместить. Почему же теперь она не будет желать получить эти документы?

– Звонка от неё так и не было, это главная деталь, – заметил Питер, посмотрев на часы и ведя отсчет – с момента обнаружения пропажи прошло уже несколько часов.

– Не было... – заторможенно произнес Дерек, не понимая. – Чего же тогда...

– Мой дорогой племянник, – вкрадчиво начал Питер, – ты кажется совсем не знаешь женщин. То есть, прости, тебе их и неоткуда было узнать. Тогда объясняю: ты обошел малышку Арджент не только по карьерной лестнице, ты ей отказал. Понимаешь? Ты отказал ей, как женщине. Ты не мог обидеть её сильнее, и теперь она тебе мстит. Есть такие особи среди человеческих самок. Альфа-девочки, которым надо во что бы то ни стало уложить под себя сильного мужика. Именно поэтому теперь, когда она выкрала самое дорогое, самую сенсационную твою собственность, ей не понадобятся никакие бумажки, чтобы растоптать тебя – морально прежде всего.

– Она что... убьёт его? – в полной панике предположил Дерек, чувствуя, как позорно задрожал голос.

– Скорее всего – нет, – задумчиво протянул Питер, не замечая страданий племянника. – Скорее всего будет просто довольствоваться твоими мучениями. Наблюдать. Смеяться на расстоянии... Не знаю. Правда, не знаю, что можно еще придумать, чтобы помучить своего конкурента и не случившегося любовника. Разве что только помучить ЕГО любовника?

Питер хихикнул, произнеся последнюю фразу. Дерек молча и тяжело смотрел на его веселье.

– Прости, – извинился старший Хейл. – Но я не знаю, даже предположить не могу дальнейшего развития событий. Это не классическое похищение. Звонка до сих пор нет. Будем искать просто по следу и запаху, что оставили твои домушники. Если на третий день не найдём, то...

– Мы найдём его, Питер, – неожиданно уверенно сказал Дерек. – Обязательно найдём. А я пока позвоню ей сам.

– А вот этого не надо, – запретил тот. – Так ты дашь ей необходимое – свою побитую морду, и она, поверь мне, будет желать еще и еще. И вряд ли даст тебе повод думать, что причастна. Логично ведь? Да. Она прежде всего возьмется выяснять личность своего интересного пленника и будет эту информацию использовать против тебя.

Дерек отвел глаза, глуша свое убыстряющееся сердцебиение. Личность Стайлза Стилински была куда как интересной. Она была просто бомбой, эта его личность, если, конечно, знать, что на самом деле их умещалось в нём целых две.

Питер внимательно смотрел на него и чего-то ждал, но Дерек, понимая, насколько показательны все симптомы его лжи, упорно молчал.

Он не хотел врать, убеждал он себя, он просто недоговаривал. Уже и так было стыдно. За всё.

– Выяснив детали ваших отношений, она получит картину, – бросив наблюдать метания Дерека, продолжил Питер, – мальчишка семнадцати лет похищен из квартиры держащего его там – не насильно ли? – взрослого вервольфа, который украшает его, словно новогоднюю елку бриллиантами и держит в ошейнике у своих ног голым. Абсолютно голым.

С удивлением видя, как его пламенная разоблачительная речь не особо производит впечатление, Питер понимающе вгляделся в племянника, чуя скачки сердца родственника и его тяжелое натужное дыхание, словно Дерек силился что-то сказать и не мог.

– Что еще? – уже немного раздраженно спросил он Дерека, устав ждать признаний, взявшись за его плечи и разворачивая к себе лицом. – Что еще ты не рассказал мне? Ведь есть это что-то еще? Я прав? Есть?

Дерек вымученно поднял глаза на Питера, понимая, что новые детали изменят сценарий его жизни уже на неприлично омерзительный; выставят его эгоистичным негодяем, беспринципной сволочью; зверем, с отсутствием всякой морали; животным, которое использует для своего удовлетворения больного мальчика, но не сказать об этом уже не мог, просто отсчитывая последние секунды своего почти свершенного разоблачения.

– Скажи мне, Дерек, – тихо попросил Питер снова. – Скажи, если есть что-то ещё.

Дерек задумчиво уставился в стену, внезапно найдя на ней крохотные неровности, огрех нерадивых ремонтников, и наконец попытался сформулировать непроизнесенные детали:

– Стайлз, как бы тебе сказать, он... не совсем... мальчик...

Питер потешно вскинул брови, выражая крайнюю степень изумления.

– Не мальчик? – спросил весьма иронично. – Твоими стараниями, наверняка – уже нет.

Дерек, поморщившись, прервал дядю взмахом руки. Питер милостиво заткнулся и переспросил:

– А кто же он тогда, если не мальчик?

– Он... – Дерек сглотнул, понимая, что способности выражаться изысканно, а главное – понятно, в данной ситуации у него совершенно нет. Поэтому ляпнул правду, в которую можно было поверить меньше всего: – Он... два мальчика.

– Не понял, – осекся Питер и вкрадчиво попросил, – объясни.

И Дерек объяснил.

Спустя четверть часа, а Дерек умудрился впихнуть концентрированное описание всей своей непростой истории в эти пятнадцать минут как заправский сказочник, Питер все еще оставался на удивление спокоен.

– Знаешь, меня почему-то совсем этот новый нюанс не удивляет, – сказал он задумчиво, – пиздец, который тут у вас намечается, плавно смещается в сторону тотального. Поэтому все-таки спрошу у тебя – может, бросишь?

Дерек непонимающе нахмурился.

– Что я должен бросить?

– Мальчишку своего, Дер, мальчишку, – скривился Питер, поясняя, – к чему он тебе – больной, слабый, нежизнеспособный? Может, лучше оставить всё, как есть – его похитили, и ладно. Твоя мстительная сучка, которой ты не дал, та еще фурия, но убивать она не будет. Наверно. Поэтому, пусть трофей останется у нее – покажи ей, что не заинтересован – она сразу отцепится. Ну, помучает пацана чуть-чуть, но в конце концов вернет. Конечно, родителям, а не тебе.

– Ты понимаешь вообще, что говоришь, Питер? – захлебнулся Дерек подступающей к горлу волной злости, оскалившись. – Ты... как вообще ты можешь так думать обо мне, что я смогу, что я даже саму возможность эту буду рассматривать – не спасать Стайлза?

Питер не обратил внимания на клыки родственника совершенно. Пожал плечами.

– Я думаю о тебе так, как подсказывает мне моя память. Да. Два года назад ты был совсем другим, знаешь ли. Ты кардинально отличался от себя сегодняшнего, и не я тому виной, что теперь, такой новый, Дерек-два, изменённая версия, ты пытаешься доказать мне, что на самом деле ты не Хейл, а Иисус Христос.

– Я не...

Питер, не обращая внимания на пытающегося что-то возразить Дерека, цапнул вылезшими клыками нижнюю губу и оскалился тоже.

– Последний раз, когда я видел тебя, мы все – Талия, Кора, Лора – сидели в гостиной в этом самом лофте и слушали твои восторги по поводу покупки суперпрестижного жилья. О твоих успехах, карьере и прекрасной стартовой должности в самой закрытой корпорации, где ты был единственным вервольфом, которого приняли. Ты даже не постеснялся рассказать всем о позорном чипировании, сочтя наверно, что наша семья должна прежде всего возрадоваться твоему продвижению на службе, а не тем, каким сделано оно путем... Ты был горд и грыз глотки конкурентам; ты готов был врать даже себе за возможность доказать людям свою пригодность. Ты, тот прошлый ты, никогда бы не смог поменять своей преданности этим идеалам на преданность какому-то мальчишке, который существованием своим губит не только твою карьеру, твою жизнь, но и пятнает репутацию всей семьи Хейлов. Поэтому я предлагаю самый безболезненный способ выйти из этой ситуации победителем. Безболезненный, правда, он будет только для тебя. Мальчишке наверняка достанется. Но вряд ли его убьют.

После своей темпераментной речи Питер замолчал, давая Дереку время согнать гневную трансформацию, подумать пару минут, потому что больше у них не было.

Дерек молчал. Он молчал долго и тяжело. Смотрел куда-то в небо, кусочек которого заглядывал из окна черным ночным провалом в его одинокую обитель. В общем-то, ничего ему уже не нужно было говорить.

– Ясно, – сказал Питер, посмотрев на него, и тяжело вздохнул. – Выбираешь его? Своего мальчишку? Он, кстати, может заистерить? Слететь с катушек окончательно? Спровоцировать похитителей на жестокие меры? Внезапно проявить своё... эмм... отклонение?

Дереку стало смешно до жути – украденный Кай и был тем самым отклонением, которого Питер так боялся.

– Нет, – ответил с уверенностью. – Он будет тихим, как мышка. Тот мальчик, которого украли.

Питер посмотрел с замешательством – подтекст в ответе Дерека был явным, но вот понимать его глубже не хотелось.

– Хорошо. Тогда...

Питер помолчал немного, размышляя над дальнейшей стратегией.

Проинформировал, завершая фразу:

– Тогда продолжаем поиски. Теперь просто жди. Это, я знаю, будет пока самое для тебя сложное.

Дерек, слоняясь без дела по лофту – Питер запретил ему куда-либо выходить – с мучительным пониманием вражеского замысла извлек злосчастные документы из нижнего ящика стола, где они лежали, даже не запертые.

Бумаги лежали нетронутыми, до них попросту не добрались. И это подтверждало правоту Питера – Кейт, догадливая, умная сука, разгадала тайну мнимого пленника даже на расстоянии. Бумаги стали бесполезной макулатурой, а Кай – новым средством для достижения цели. И пусть казалось Дереку похищение бессмыслицей, но если целью Кейт было сделать его несчастным, то её она успешно добилась.

Он даже не виделся с ней в последнее время, хотя по закону жанра должен был. Встречать например её, что-то замышляющую, в коридорах компании и ловить зловещие взгляды. Но ни взглядов, ни самой Кейт Дерек не встречал, теперь понимая – она создавала себе алиби, намеренно избегая открытых столкновений.

Хитро было придумано, что ж.

Время тянулось медленно, и Дерек так же медленно сходил с ума, прокручивая в голове различные вариации развития событий. Вспоминая, как будучи в похожей ситуации, уже привычно осознавал все версии непригодными. Но позволял себе быть эгоистом, просчитывающим даже те варианты, в которых была надежда выйти победителем без потерь.

Он мог бы привлечь полицию, перенеся на крепкие плечи крепких парней свою беду и оповестив папу Джона.

“Покажите, в какой комнате находился мальчик? Где происходила борьба?”, – так и слышались логичные вопросы стражей порядка, от которых Дерек краснел бы наверняка больше, чем от всех, вместе взятых, взглядов Питера, когда тот увидел, собственно, место преступления.

А следом, без благодатного перерыва, приходилось бы объясняться с Джоном.

“Вы знаете, мистер Стилински, из-за моих рабочих дрязг вашего сына, да-да, несовершеннолетнего, умалишенного сына выкрали прямо из моего дома, в котором мы сожительствовали. Я догадываюсь, кто это сделал, но сам участвовать в поисках не смогу – репутация, знаете ли, карьера...”

Питер предлагал собственный план спасения, без участия Дерека, по-своему пожалев его и поняв мотивы для непривлечения официальных служб.

Но сразу же его отмел, рассуждая сам с собой вслух.

“Чтобы не светиться тебе, Дерек, могу всю операцию провести я сам, – говорил он задумчиво, не обращая внимания на героическое рычание племянника, которым тот показывал, что никому не доверит миссии по спасению, – но я тоже Хейл, проведут параллели, выйдут на тебя и результат будет тот же: полная огласка. В конце концов, я думаю, что и старший Стилински не будет замалчивать факт вашего знакомства, когда увидит, к чему все привело. В его состоянии я вообще не знаю, на что он пойдет. Может, на месте тебя пристрелит...”

Дерек понимал, что Питер проявляет к нему отнюдь не жалость, а заботится прежде всего о семье, старательно прорабатывая версии без разоблачения. Дерек и не тешил себя надеждой, что его рвение из-за него. Он понимал право Питера быть на стороне остальных Хейлов. И понимал, что в любой из возможных версий снова и снова оказывается негодяем, поэтому перестал выдумывать их, вернувшись мыслями к той, самой первой, в которой именно он станет героем, что спасет своего мальчишку из заточения.

Смешно, но героем он останется только в его глазах, остальные же будут видеть в нем оборотня-извращенца, мучающего молоденьких мальчиков странными забавами...

Ближе к вечеру следующего дня дядя заявился в лофт – уставшим и вымотанным. На отчаянный жест племянника покачал головой и сказал, что поиски продолжают его люди и прорабатывают все версии очень тщательно.

Пока Дерек дремал в кресле, совершенно не спавший Питер мерил шагами просторную гостиную лофта и хмурил лоб, о чем-то с напряжением думая.

– Никто так и не звонил? – потряс он за плечо Дерека.

Младший Хейл покачал головой отрицательно.

– Что это значит, Питер? – тревожно поинтересовался он.

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Наверняка ничего хорошего. И я подозреваю, что ищем мы неправильно. Не там. Слишком сложно ищем.

Питер вдруг резко кивнул сам себе и стал кому-то дозваниваться. Отдавал по телефону непонятные приказы, указания, не обращая внимания на нахмуренного племянника.

– ... да точно! Тот самый адрес, который мы не стали даже проверять, таким очевидным он казался для того, чтобы спрятать мальчишку! – быстро говорил в трубку Питер. – Она скорее всего и не собиралась прятать его далеко. Езжай туда, проверь. Сразу же отзвонишься.

Он нажал отбой и даже немного весело повернулся к Дереку.

– Если я прав, то считай, твой мальчик найден. Только вот, Дерек...

Младший Хейл поднял на Питера глаза – что? Ну что еще???

– Все будет не так-то просто, – откровенно и снова непонятно поведал он.

– Его что, заминировали там, что ли? – с нарастающим ужасом предположил Дерек какую-то чушь, вспомнив парочку фильмов с захватывающим экшеном в сюжете.

– Да нет, – махнул рукой Питер. – Не в этом дело. Я все думал, почему никто не предъявляет никаких требований? Почему она тебе не звонит?

– И почему же? – не особо заинтересованно спросил Дерек.

– Это значит, что твоя самочка получила уже все, что хотела, и просто ждет, чтобы добить. Она специально не спрятала мальчишку далеко, потому что ей абсолютно точно нужно, чтобы ты его нашел и поскорее.