Текст книги "Моя прелесть (СИ)"

Автор книги: Lieber spitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

– Придурок хренов, – презрительно процедил Стайлз, спросив в никуда: – И как он догадался залезть в интернет?

Дерек замер в ужасе: когда-нибудь Стилински должен был понять – эксперименты с компьютером начал именно Хейл. Теперь это выплывало наружу.

Но Стайлз не успел задать лишних вопросов. С незнакомой робостью Дерек осторожно привлек к себе мальчишку. Старался соски, да и вообще переднюю часть торса не задевать, помня, как двумя часами ранее они снова пережили очередную бурю. Стайлз был похож на настоящего сумасшедшего, классического психа в окровавленной майке, который наконец-то орал не сдерживаясь, проклиная всю их поганую-распоганую жизнь, а Дерек пытался успокоить его, видя как от несдерживаемых эмоций Стайлза кровь напитывает белый хлопок его майки все больше и больше.

– Я убью... убью эту сволочь... – беспомощно грозился оборотень снова, и пытался хоть как-то анализировать произошедшее, вовлекая в разговор зареванного Стайлза, облепленного кусками ваты.

– Раньше он не был таким. Это его самоуправство... Его нужно как-то пресечь.

План был чертовски хорош, несомненно. Но Стайлз его не одобрил: сквозь слезы мрачно выдал заученное за годы бесед с врачами правдивое:

– Этого следовало ожидать, Дерек. Он, вроде как, становится самостоятельным. И дальше, я думаю, будет хуже.

Куда уж хуже, думал оборотень, глядя на живописную картину своего порезанного парня. Которому было больно. Которому почему-то ни черта не помогали прикладываемые к кровоточащим ранам ватные тампоны, облитые бетадином. Поэтому, лишь только Стайлз позволил ему это, Дерек кинулся вылизывать, будто пёс, раны своего любимого. Он делал это остервенело, выпустив свои природные инстинкты и с жадностью вдыхая густой запах чужой крови. Впервые дурея от этого аромата, согласно своей природе. Но дурея неправильно, совсем не так, как положено дуреть хищному зверю.

– Она сладкая, – прошептал через минуту, сползая от истерзанных сосков ниже, тычась Стайлзу в мягкий расслабленный живот носом и понимая – его тошнит. Тошнит совсем как первокурсника медицинского факультета, впервые ступившего на территорию морга, во владения паталогоанатомов, этих вестников неизбежной, неприглядной истины, открывающей новичкам, что внутри каждого человека, даже самого утонченного, красивого, любимого, одинаково мокро, кроваво и склизло.

– Что? – немного заторможено переспросил тут же Стайлз своего парня, – кто сладкая?

– Твоя кровь, – убито выдавил из себя Дерек и позорно зажал себе рот ладонью, боясь, что не сдержится – выблюет все те капли багряной сладости, которую он уже успел по-вампирски насосать.

Стайлз не заметил рвотных позывов волка, прислушиваясь лишь к себе, вздрагивая под касаниями влажного языка к коже. А Дерек с удивлением понял, что перебарывая накатывающую тошноту, он медленно, но верно возбуждается. И Стайлз ему отвечает тем же – все чаще и чаще дышит, захлебывается воздухом от каждого мазка языка, ерзает и пахнет уже не отвратительным мясом – пахнет ответным желанием.

Дереку казалось – хотеть сейчас секса неправильно и преступно. Но склонял голову все ниже и ниже, пока не уткнулся ею Стайлзу между ног. Втянул запах ношеной джинсы, напитанной ароматами хозяина, учуял влагу натянутого хлопка трусов под ней, нотку пота, струящуюся из промежности, и сдерживаться уже не стал. С пылающим стыдом лицом – будто впервые – зарылся глубже в складки джинсов Стайлза, нащупал щекой, подбородком, носом характерный контур члена под ними, с нажимом стиснул его губами, дохнул горячим воздухом сквозь зубы и благодарно замер, чувствуя, как Стайлз самостоятельно рвет пальцами ширинку своих брюк, избавив Дерека от процедуры своего раздевания.

Член ткнулся оборотню в лицо, размазал по щеке влагу, немного приправленную острой ноткой мочи, и Дерек небрезгливо взял в рот – втянул щеки, засасывая плоть сразу глубоко и сильно, до стона, донесшегося до него откуда-то сверху от запрокинувшего голову Стайлза.

Сосал он ему жестко и даже грубо, надеясь что хоть так заставит себя не чувствовать страшного запаха крови, все еще разлитого в воздухе, а полностью забьет себе ноздри грязным, правдивым ароматом секса.

Они так ничего и не решили, не составили планов возмездия, утомленные медицинскими процедурами больше, чем сексом. Но ночью у Дерека случился внезапный непроходящий стояк, который спящий под обезболивающими Стайлз, конечно же, не заметил.

“Секс, – думал оборотень, тычась в простынь головкой, как несовершеннолетний кутенок, – слишком много секса. Между нами лишь непристойные прикосновения, лишь сперма и наши стоны. Наша жизнь пропитана неправильной чувственностью, всей этой грязью, и я устал обсуждать по вечерам – в какой из поз будет наиболее безопасно сношаться, чтобы на свет не выполз уродливый чертенок Кай. Секс... Спасительный, лечебный, уже ненавидимый...”

Первый раз за всю жизнь ему захотелось рассказать хоть кому-то о своих отношениях. Пожаловаться. Тихо завыть без слов. И согласиться с утверждением, что история его романа со временем стала совершенно неправдоподобной.

Противоречивые мысли жгли подкорку. Между бедер горело пламя, более присущее человеку, подверженному приступам приапизма, чем выдержанному, взрослому волку Дереку Хейлу, которому не нужно было объяснять, что такое тотальный контроль тела.

Но тело жаждало продолжения, обиженно среагировав на односторонний сеанс оральных ласк, которыми оборотень побаловал свою пару, забыв о себе.

Стайлз сладко сопел. Дерек думал.

Так много половых сношений за последний год с одним и тем же партнером говорили о том, что он должен был чувствовать себя успешным альфа-самцом, вожаком своей маленькой стаи, с налаженной жизнью во всех сферах. Но почему-то обилие чувственных утех вызывало рвоту – ментальную, неконтролируемую рвоту от осознания того, что секс в его конкретном случае, случае Дерека Хейла – приз утешительный. И оттого хотелось его все меньше и меньше, и одновременно отказаться Дерек от этого не мог – так и лежал сейчас, возбужденный, с жутчайшей эрекцией, подтверждая свое примитивное полуживотное происхождение; терся о простынь, мечтая кончить.

Внезапно стало раздражать всё – всё, что случилось и еще должно было случиться, потому что Дерек чуял – кровавое происшествие только верхушка айсберга и главная гадость впереди.

О том же говорили и многочисленные, прилетевшие одна за другой смски, которые Дерек, занятый со Стайлзом горячим утешительным отсосом, не хотел замечать.

После, когда ему снова пришлось заклеивать раненые соски Стилински лейкопластырем, было уже не до этого, а вот сейчас, в темноте и тишине ночи, он вспомнил о взбесившемся гаджете, но читать сообщения не стал, уже предчувствуя продолжение страшного сценария, наверняка придуманного существующим в другой реальности чудовищем.

Утро было обычным. Хмурый Стайлз собирался на учебу, а Дерек торопился в офис – в лофте стояла привычная утренняя суета, отягощенная, правда, многозначительным молчанием. Застукав Дерека, вставшего раньше, в душе с рукой на члене, Стайлз фыркнул и показательно не стал отворачиваться или уходить – принялся чистить зубы, пока его парень – тяжело дышащий и адски смущенный – пытался оправдать свою поспешную мастурбацию только что придуманным – “Я просто не хотел тебя будить, детка”.

– Я не хрустальный, Дер, – жестко произнес мальчишка, косясь на запотевшее стекло, огораживающее его от обнаженного волка, – меня можно и нужно будить или как там это у тебя теперь называется. Мне твоя жалость ни к чему.

На этих словах Стайлз дернул краешек лейкопластыря с груди, надумавши по-геройски его содрать и тут же зашипел от боли. Затею бросил и иронично поинтересовался у все еще голого и возбужденного своего парня:

– Помочь тебе, может? Пальцами там, или ртом? Я, вроде как, уже проснулся...

– Спасибо, нет, – процедил Дерек, понимая, что эта словесная битва не что иное, как новый вид ссоры, холодная война, в которой никто из них никогда не выиграет. Да и начавшаяся между ними лишь оттого, что кто-то третий: глупый, неразумный, словно дитё малое, шутя и смеясь подбросил в их дом очередную игрушечную гранату, которая вдруг оказалась настоящей.

“Я не виноват, Стайлз, что тот, второй, оказался таким эгоистичным придурком!”, – хотелось сказать, да заорать просто в лицо насупленному Стилински.

Но Стайлз опередил его, изменившись в лице. Вспомнил, наверно, белые стены коридоров психушки и добрые, всепонимающие глаза своего врача, прячущего в кармане халата страшные разноцветные пилюльки, от которых постепенно забываешь кто ты.

– Прости, Дерек, – сказал мягко, будто мысли прочитал, – ты ни в чем не виноват.

Засмеялся. Покачал головой, все же оставляя за собой право сердиться. Отшутился:

– Ты виноват только в том, что собирался подрочить без меня.

Дерек покраснел, как мальчишка.

“Больше никогда”, – серьезно пообещал он.

Только в своем офисе Дерек вспомнил о множественных сообщениях, которые терзали его смартфон весь предыдущий вечер. Ничего необычного они не содержали – программа-автомат списывала с кредитки привычные платежи – за связь, за интернетный трафик, какие-то положенные по закону налоги на столь роскошное жилье и прочая, прочая...

Стоп.

Дерек вздрогнул, увидев очередную списанную сумму. Неприличную сумму, получателем которой являлся некий фонд без названия.

– Какого чёрта, – прорычал он, и тут же телефон в его руках ожил, заверещал входящим вызовом с незнакомого номера.

– Да, слушаю!!! – заорал Дерек в трубку, не понимая – как, откуда, кто посмел – и одновременно зная ответ на свои подозрения, такой очевидный, что зубы сводило от догадки – гадёныш Кай, насмотревшись, как ловко управляется его парень со своей платиновой кредиткой, наверняка исхитрился проделать с ней то же самое.

– Здравствуйте, господин Хейл, – обрывая его панические мысли, раздался в телефоне приятный мужской голос, никак не отреагировавший на ор. – Вас приветствует курьерская служба бутика известного бренда, который вы выбрали. И мы признательны вам за этот выбор. Надеюсь, наш сервис оставит о своей работе самые приятные впечатления.

Приветствие было банальной заученной фразой, которую произносили для каждого клиента. Оно не проясняло ровным счетом ничего. Поэтому Дерек тупо слушал, соображая, что за такую сумму, которая УЖЕ была списана с его счетов, работники пресловутого сервиса должны будут его в одно место поцеловать и бонусом вылизать.

– Ваш запрос был срочным, – тем временем прозвучало в динамике, – поэтому мы оперативно доставили изделие из Европы, так как в коллекциях нашего континента оно отсутствовало. После устного вашего подтверждения я готов лично привезти затребованный вами лот по названному адресу, чтобы вы убедились в его подлинности. Итак. Проверим характеристики покупки?

Дерек, прижимая трубку к уху, слушал помпезную речь странного мужика с плохо скрываемым отчаянием: он ни черта не понимал о чем речь, даже не догадывался, но в этом явно чуялась печать Креза, и даже личная его подпись, размашисто утверждающая, что авантюра с доставленным из, мать её, Европы изделием, пахнет если не откровенным криминалом, то очень близко к нему.

... – Бесцветность гарантирована сибирским производителем, вкраплений камни не содержат, каратность их... так, проверим...

На той стороне зашуршали бумажками, и Дерек немного перевел дух – в конце концов, следуя ахинее, которую нес представитель таинственной фирмы, его кредиткой оплатили не ядерную бомбу, слава богу, а скорее всего что-то ювелирное.

– По ноль целых три десятых карат в парных штангах, включенных в платиновую основу.

Ого.

Дерек еле сдержался, чтобы не присвистнуть прямо в трубку, наверняка оскорбив аристократический слух напыщенного собеседника уличной замашкой.

Ого.

У мальчика Кая оказался зверский аппетит, когда дело коснулось драгоценностей. И стразы Сваровски сразу показались Дереку дешевкой, раз мальчик этот легко, словно мимоходом, втихую заказал себе бриллианты.

– Постойте, – немного ошалело прервал он объяснения, – вы доставляете изделие, которое может мне не подойти, но сумма за него уже списана. Я понимаю, она вернется в случае отказа, но все же... Эта лишняя возня, простите, на трафике моих и ваших финансовых потоков немного подозрительна.

Дерек ненавязчиво намекал о том, что пока они тут рассусоливают, его тысячи уже вовсю крутятся неизвестным фондом не пойми в каких целях и для чего. Но в трубке покашляли и невозмутимо – всякие клиенты непонятливые бывают – пояснили:

– Что вы! Списанная с вашего счета сумма ни в ком случае не покрывает стоимость заказанного лота. Это всего лишь оплата услуг доставки и оценки изделия в вашем присутствии. Поймите, наши клиенты не всегда имеют время и возможность посетить бутик лично, поэтому, вот ровно как вы, просматривают ювелирные новинки в режиме он-лайна, хотя, видит бог, я очень скучаю по старым добрым временам, когда состоятельные элегантные пары заглядывали в наши салоны и неспешно наслаждались блеском витрин вживую.

Дерек вскинул бровь – сумма не покрывает стоимость цацки? Ничего себе!

Интернет-доставка поразила еще сильней. Он знать не знал, что брюлики нынче можно заказывать по телефону. Вот прямо как винтажные трусы.

А вежливый голос продолжал:

– Будьте уверены, что сумма, пока я не прибуду к вам лично с образцом, будет храниться в так называемом финансовом буфере нашей компании и уйдет окончательно с ваших счетов, когда моя работа с клиентом, то есть вами, завершится. К сожалению, независимо от того, приобретете ли вы продемонстрированный мною товар или нет. Издержки дистанционной покупки...

Вот как.

Дерек вымученно поугукал в трубку, окончательно боясь показаться непонятливым тупицей и неожиданно для себя констатировал в себе приступ кошачьего любопытства.

– Когда вы сможете подъехать? – спросил сухо, решив, что начатую Каем авантюру прервёт, только когда увидит выбранное им украшение.

И сразу же получил заверение в том, что подъехать представитель сможет вот прямо сегодня, когда заказ приземлится.

– Во сколько самолет? Сколько теряем на таможне? – немного опомнившийся, Дерек смог завершить их беседу лаконично-деловыми вопросами, вернув себе статус богатого дельца.

Получив ответы от вежливого ювелира о временных рамках доставки, четко скомандовал:

– Тогда в моем офисе, в четыре. Я работаю...

– Мы знаем, где вы работаете, господин Хейл, – вкрадчиво прошелестело на том конце, – адрес называть не нужно, я буду минута в минуту.

Они вежливо распрощались, а Дерек еще долго сидел истуканом за своим дубовым статусным столом, понимая – копал он в истории браузера совсем не там. Не докопался до самого интересного, чего Кай тоже наверняка не сообразил запрятать и стереть из памяти компьютера.

Наглый, самоуверенный мальчишка, решивший, что достоин бриллиантов, будто самая дорогая содержанка...

Странно, но Дерек не злился на самоуправство, на откровенное воровство. Немного кривился, вспоминая некоторые знакомые свои парочки, в которых вот такой партнер – красивый, капризный, изнеженный и женственный – тянул кровь и золотые запасы с кредитки своего покровителя.

Дерек, усмехаясь про себя, с удивлением осознавал – а ведь если бы не Кай, он никогда бы не задумался об этой, ненужной ему стороне жизни человека, который, в принципе, может позволить себе и драгоценности в несколько десятков тысяч долларов, и даже то, что доставят ему их из-за моря.

Надо же, он был в состоянии позволить себе это и не позволял лишь оттого, что не нуждался.

Хотел простого волчьего счастья без вбитого иглой таксидермиста в шкуру модного ярлыка с символом известного бренда.

Хотел не обрамлять свои отношения позолоченной рамкой; хотел, дурак, чистой беспримесной любви, не запрятанной в золотой клетке, и уж точно не отравленной блеском драгоценных камней.

Когда таинственный собеседник прибыл в офис, его беспрепятственно пропустили по звонку Дерека прямиком к нему в кабинет.

Мужчина излучал достаток. В руках держал наверняка пуленепробиваемый кейс, стоимость которого была очевидно высокой.

– Добрый вечер, господин Хейл, – поздоровался он официозно, и Дереку срочно пришлось делать вид, будто он хоть что-то понимает.

Представитель оказался прозорлив и весьма тактичен.

– Мне показалось в первые минуты нашего общения, – ненавязчиво заметил он, – что мой звонок, застал вас, так сказать, не в лучшее время. И что мы беседуем немного скованно.

С тем же успехом он мог бы сказать Дереку прямо в лицо, что сразу же заметил, как будущий заказчик на том конце провода заметно напрягся и вряд ли вообще понимал, какого чёрта внушительная сумма с его счетов перекочевала в какой-то там буфер незнакомого фонда.

Но мужчина, Дерек не запомнил его имени, ничего такого не сказал. Был отвратительно деликатен с ним, будто с девственной барышней.

Неловкость между тем все равно повисла в воздухе.

– Этим делом... э-э.. занимался мой секретарь, личный помощник, понимаете? – вглядываясь в лицо представителя, важно произнес Дерек, зная прекрасно, как звучит эта фраза для человека напротив – “Мой избалованный любовник (любовница) единолично распорядился средствами, указав меня как владельца карты и, соответственно, как контактное лицо. Просто подставил меня, сука”. Но Дерек предпочел продолжить иносказания и занялся этим и дальше. – Изделие выбирал он и с правилами демонстрации и доставки ознакамливался он тоже. Поэтому, думаю, вы простите мне некоторое замешательство и примете заодно восхищение вашим сервисом, который шагает в ногу со временем.

Мужчина напротив этикетно улыбнулся и наигранное восхищение Дерека прервал:

– Мы тщательно проверяем, откуда исходят запросы на наше предложение, господин Хейл. Поверьте, сервис, предоставленный вам, всего лишь следствие той информации, которую мы о вас добыли.

Представитель кашлянул немного смущенно и добавил:

– Простите за бесцеремонность нашей службы безопасности.

Дерек раздраженно вздернул бровь – его, значит просканировали, прежде чем начать вообще какие-то телодвижения по переправке иркутских бриллиантов сюда, в Штаты.

– И как же, интересно, вы получили обо мне сведения? – немного зло поинтересовался он, хотя ответ напрашивался сам собой. – Вы вломились на мой сервер. Так?

Мужчина развел руки в стороны, подтверждая догадку и заранее извиняясь за нее.

– Мы печемся о своей репутации, но проверка клиентов, поверьте, обычная практика. Наши камни достойны лишь избранных.

Фразочка источала откровенный снобизм, но Дерек криво покивал, злорадно предвкушая немую картину лощеного ювелира, увидевшего его мальчика, которому было недостаточно дешевой бижутерии. Да он бы однозначно разбил себе голову о стену в тщетной попытке избежать позора лицезреть свои иркутские самоцветы на тщедушном, порочном теле семнадцатилетнего подростка...

– Показывайте, – приказал Дерек, чуя разгорающееся любопытство. – Надеюсь мой... секретарь выбрал что-то действительно достойное. Лишь в этом случае я буду готов оплатить прибывший из старого света лот.

В молчании ювелир щелкнул замочками своего кейса и извлек из него небольшую бархатную коробочку благородного синего цвета. Дерек, если честно, готов был увидеть нечто вульгарное, под стать тем самым блестящим трусам, но изнутри блеснуло стальным, серым, с оттенком некой теплоты, которая всегда сопровождает благородные сплавы, и ему пришлось податься вперед, так потянуло взгляд к сиянию лежащих на бархате бриллиантов, заключенных в лаконичный капкан платиновых пауков.

Ювелир, заметив его движение, понятливо улыбнулся, и пальцем ловко подвинул коробочку к солнечному лучу, пересекавшему массивный стол. Камни, заиграв, незамедлительно отразили светило, сами превратившись в два маленьких солнца, и Дерек на мгновение зажмурился, представляя все это великолепие... в ярких, проколотых недавно сосках Кая.

Теперь все стало на свои места.

Два злополучных прокола, которые до сих пор вспоминались на языке привкусом крови и две элегантные штанги, с вкрапленными в них бриллиантами.

Два кусочка мозаики, созданные друг для друга.

Да, Дерек мог отказаться от коробочки. Он пытался. Не вышло.

И даже приобретя её, он мог спрятать ее далеко в свой сейф и никогда не доставать оттуда, отхлестав в наказание Кая по рукам, чтоб неповадно было.

Он старался составить именно такой, правильный, справедливый по отношению к Стайлзу план. Но камни блестели чистой слезой, раня сетчатку жестоким правдивым сиянием. Они, эти неживые куски материи, натурально издевались! До тех пор, пока ювелир благосклонно коробочку не захлопнул, вернув оборотню и зрение, и остатки разума.

Поздно, как оказалось.

– Итоговая цена, – чуть дрогнувшим голосом произнес волк, измученный блеском.

И уже через минуту стучал по клавишам ноутбука, совершая платежный перевод.

Думая, снова и снова, что никогда так упоенно не тратил деньги, ощущая себя порочным, очень порочным дрессированным животным.

Прятать сокровище было просто – у Дерека уже имелся опыт сокрытия улик.

Словно украденные, Дерек ныкал бриллианты от Стайлза в потайной карман пиджака.

Совесть мучила. Голова трещала, решая головоломку.

И как обычно, проблема, занимавшая его весь вечер, была тут же поглощена другой, едва Дерек ступил в прихожую лофта и почуял, как густо и ярко продолжает смердеть воздух кровью, будто бы она все еще продолжала струиться из ран мальчишки.

– Стайлз! – позвал волк и бросился в спальню.

Стилински сидел на кровати – злой, расстроенный, растрепанный. Выглядел сумасшедшим больше, чем обычно. Руки прижимал к груди.

– Она не останавливается, чёрт, – сообщил встревоженному Дереку и отнял ладонь.

Узкая, от задуманного природой, грудная клетка была испещрена черным крапом родинок, и два ярких соска бросались в глаза сразу, выделяясь алым цветом среди монохрома остальной анатомии. Сейчас они горели, будто рубины – Дерек все не мог остановить себя, мысля ювелирными категориями – и сочились кровью. Кровь была с примесью желтоватого, с примесью лимфы, как определил потом оборотень по вкусу, и эта вялотекущая слизь ничего хорошего не обещала.

– Это лимфа, – проинформировал он Стайлза, не собираясь пугать, – ничего страшного.

– Весь день течет из проколов, у меня футболка промокла, – зло отозвался Стилински. – Так должно быть? Или...

– Я не знаю, – сказал правду Дерек, рассматривая валяющиеся рядом ватные тампоны, пропитанные желтоватой субстанцией с красными прожилками. – Может, он задел что-то, какой-нибудь сосуд, или проток... Не знаю.

Вспомнилась страшная, цыганская игла – орудие преступления – которую оборотень нашел накануне, и стало интересно – а тот сайт рекомендовал её хотя бы прокалить?

– Знаешь, Стайлз, думаю нам нужно к врачу, – проговорил Дреек, удивляясь странному факту, что его вроде как лечебная слюна никакого оздоровительного эффекта на этот раз не дала. Будто физиология двойника, делившего со Стайлзом это тело, была откровенно против его двойственной животной природы.

– Не пойду я к врачу, – с непонятным упрямством сказал Стайлз.

– Не будь ребенком, поехали в клинику, – с небольшим раздражением произнес Дерек, предчувствуя новую битву против системы здравоохранения.

Но Стайлз его перебил не менее раздраженно:

– Да о чем ты? Я пытаюсь просчитать ситуацию на пару шагов вперед, Дерек, как ты не понимаешь? В единой медицинской базе указано, что я состою на учете у психиатра. Как думаешь, когда я заявлюсь весь такой раскрасивый к хирургу на прием, что в первую очередь сделает врач, увидев мои истерзанные соски, а? Куда он позвонит?

Дерек уже понял.

– Верно, Дер, – продолжил Стайлз, – он позвонит моему лечащему врачу в диспансер, потому что прокол сосков – тем более насильственный – классифицируется в психиатрической практике как травма сексуального характера. А я, вроде как, еще не совсем совершеннолетний. Фактор принуждения – это нехорошо. Это подозрительно. Это отдает извращением.

Стайлз заглянул слушающему Дереку в глаза, предлагая представить, как это вообще бы выглядело – тридцатилетний мужчина с непростым волчьим происхождением насилует своего малолетнего любовника, не вполне соображающего что к чему из-за своего заболевания и, упившись сексуальной властью над ним, пользуясь наивностью душевнобольного подростка, наживую втыкает в его трепещущие, алые соски длинный стилет...

– Ладно, врач отменяется. Попробуем покопаться в аптечке, – кивнул Дерек.

– У тебя нет аптечки, милый, – со смешком проговорил Стайлз. – Точнее – не было. По пути с учебы я зашел в аптеку, накупил разных кровоостанавливающих средств и уже испробовал все, ну, кроме зеленки, наверно.

– Ничего не помогло, что ли?

– Ничего.

Дерек еще раз глянул на истекающие сукровицей соски Стайлза, которые он так любил ласкать – языком, пальцами, членом...

– Может, нужно время? – спросил у самого себя с сомнением. – Давай подождем еще пару дней. Они не очень болят?

– Да не особо, – повел плечами Стайлз. – Просто в пятницу у меня важный тест. Я не могу прийти на него в прокладках, прилепленных на грудь. Это, знаешь ли, отвлекает...

Но к пятнице стало только хуже – ранки стали кровоточить больше, соски вспухли совсем неприлично, и дома злой Стайлз после сдачи злополучного теста только и делал, что пробовал заливать проколы разными растворами.

Дерек же не стал в этот раз уговаривать Стилински на врача, думая, что тот небольшой стильный тату-салон в цокольном этаже соседнего дома вполне подойдет для анонимной консультации и он, как предводитель стаи, справится с новой проблемой сам. Нужно будет, притащит мастера на дом.

Салон помпезно назывался “Демон”.

Ну конечно, усмехнулся Дерек. Он сам в таком лет десять назад совершил первую и последнюю свою юношескую глупость: наколол на лопатках огромной площади татуировку – черный трискелион. Друзья говорили – круто, а Дерек благодарно вспоминал мастера, которому приглянулась именно спина. Хозяину татушки рисунка было не видать, и слава богу: мелькающий в зеркале узор где-нибудь на предплечье только бы раздражал.

Стайлзу, да, нравилось. В отличие от прошлых, одноразовых партнеров, мальчишке Дерек не стал рассказывать геройских историй о семейной традиции, которая предписывала каждому из Хейлов иметь такую устрашающую метку на своей мускулистой спине; о тайном значении знака; о принадлежности к особому волчьему клану.

Сказал, как есть – сделал, потому что дурак был.

– Она тебе очень идет, – сказал тогда Стайлз про тату, добавив, – с ней ты очень красивый дурак.

Дерек смущенно засмеялся, легко и плавно приподнимаясь на руках с живота и занимая более привычную им двоим позицию – сверху на Стайлзе, в которой закрученная спираль была никому из них не видна...

Холл салона был декорирован глубокими красными тонами, богато украшен бархатом и, Дерек почему-то был уверен, что в глубине преисподней тема кровавой бани развернута еще более полно. Но в приоткрытую дверь, где жужжала какая-то машинка, просачивался ослепительно белый свет операционной, и пахло чем-то медицинским, стерильным.

Вышедший из этой комнатки огромный мужик был в тонких латексных перчатках и даже маске. Он кивнул Дереку и молча указал резиновым пальцем на диванчик, прося подождать.

Через десять минут, проводив клиента, он вышел в холл уже без хирургического обмундирования, оказавшись вблизи страшно брутальным и бородатым медведем.

– Слушаю вас, – вежливо обратился он к волку.

– Мне нужно, чтобы вы глянули на... не очень качественную работу, – неловко начал объяснять Дерек татуировщику.

– Здесь обслуживались? – немного обиженно и, казалось, недоверчиво поинтересовался мужик.

Дерек покачал головой, а хозяин салона жестом указал ему на дверь освободившейся операционной, приглашая пройти туда и продемонстрировать раны.

– Вы не поняли, – попятился Дерек от пахнущего железом и кровью закутка, – это не у меня. Это у моего... друга. Понимаете, кажется они воспалились...

– Воспалились? Что? – уточнил татуировщик.

– Проколы.

– Приводите друга, – равнодушно сказал он, отступая от Дерека, – с ваших слов я посоветовать ничего не смогу. А лучше сходите с ним туда, где он делал пирсинг. Что, кстати, он колол?

– Соски, – стыдливо пробормотал Дерек. – И... идти некуда. Он сделал это сам.

Мужик упер руки в бока и насупился. Стал похож на медведя еще больше. Теперь рассерженного.

Сказал немного зло:

– Соски? Сам? Круто. Отличный болевой порог у вашего друга. – И повторил снова: –

Приводите лично.

– Он не пойдет, – уверенный, что так и будет, произнес Дерек. – Просто скажите, что сделать, чтобы ранки затянулись, а то из них...

– Правильно – сочится лимфа и сукровица, потому что место анатомически такое. А если еще попасть неудачно в небольшой сосуд – то будет еще долго сочиться, – злорадно подтвердил мужик. – Соски вообще заживают медленно, тут время нужно, особенно, если прокол непрофессиональный.

– И когда они зарастут окончательно?

– Я не понял, – удивился татуировщик и с неприязнью, будто на садиста какого, посмотрел на оборотня, – он проколол себе соски сам, вытерпев немаленькую боль, а теперь хочет, чтобы проколы поскорей заросли? Так, что ли? Или этого хочет не он?

Дерек понимал, что выглядит его путаный рассказ подозрительно.

Что врач наверно, действительно бы позвонил в психушку. И поэтому поспешил спасти лицо.

– Я был в отъезде. Ничего не знал. Я никогда не настаивал на пирсинге, но и против не был. Я не запрещал ему, понимаете? Не знаю, почему он сделал это сам, – упоенно врал Дерек. – В принципе, я не против его проколотых сосков... Даже был бы... рад. Но мне показалось, что пошла какая-то нехорошая реакция, которую легче всего остановить, дав проколам зарасти самостоятельно.

– Ясно, – коротко бросил мужик, не поверив, наверно, ни единому слову. – Ваше дело, конечно, но послушайте моего совета: иногда лучшим лечением незаживающих пирсинг-проколов может быть как раз-таки использование специально приспособленных для этого металлов. Даже простая хирургическая сталь может благотворно повлиять на истекающие лимфой раны и остановить процесс. Заживить собой, так сказать. И чем благороднее металл, тем лучше. Если вы не против пирсинга на этой части тела своего друга – вставьте в проколы штанги, лучше с золотым напылением. Позволяют средства – вставьте золотые, будет еще эффективнее. Дорогие металлы врачуют лучше, чем зеленка. Золото будет дезинфицировать раны нон-стоп, и выглядеть это будет красиво. Если хотите, можете посмотреть мой каталог, и я закажу у ювелира вам понравившееся...

Дерек слушал. Понимал, что мужик прав. Понимал, что прав сам; что наплетя татуировщику об их непростых отношениях, сказал по сути правду: Стайлзу, в отличие от Кая, он ничего бы не стал запрещать. Стайлз носил бы в себе сияние бриллиантов безнаказанно, пряча их под простой футболкой, купленной на распродаже за пару долларов...