Текст книги "Моя прелесть (СИ)"

Автор книги: Lieber spitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

====== Пролог ======

Если задуматься, то Дерек испытывал сейчас облегчение: неправильное, стыдное, запрятанное внутри себя где-то очень глубоко. Но оно орало дурным голосом: если Стайлз сбежал – слава богу, меньше возни будет. С таким пренебрежением отмахиваться от кома проблем вошло у него в привычку уже очень давно. В мыслях делать это было позволительно и не так позорно, признавать несвойственную вервольфам усталость, смешно сказать от чего...

Конечно, не все было просто. И тишина в его лофте сейчас не была простой. Дома было тревожно. Когда он вернулся из офиса, обдумывая предстоящий вечер, был встречен странным ощущением пустоты своего жилища. Последний, двадцать седьмой этаж и так защищал квартиру, забравшуюся под облака, от шума города, но сегодня безмолвное пространство сразу просигналило ему – что-то не так. Повсюду был чужой неприятный запах.

Дерек торопливо прошел в их спальню и ахнул – клетка была пуста.

За два часа до этого

– Тише. Смотри дальше, наверняка в спальне что-то есть, – громко шептал мужчина в маске другому, тоже затянутому в чулок, – не могу поверить, чтоб у этого выскочки в доме не валялись никакие цацки!

– Мы не за цацками пришли, тупица! – тут же оборвали его.

– Она же разрешила взять, что захотим...

– Только после того, как найдем главное, – жестко проинструктировал главный и махнул рукой в сторону следующей комнаты.

Они тенью скользнули в полумрак, но, услышав шорох, замерли.

– Ты говорил, что он вроде не держит никаких тварей, – с осторожностью предположил второй воришка и прислушался, – а там в углу, кажется, кто-то скулит. Щенка завел, что ли?

Направив фонарик в сторону шорохов, они увидели что-то не совсем понятное и после недолгих переговоров решили включить свет. Под потолком медленно зажглась модная люстра, и бандиты, раскрыв рты, уставились в угол комнаты.

Клетка, виднеющаяся там, была настоящая – из черной стали, и щенок, совсем не игрушечный, сидящий в ней, голый и злой, сверкал на них гневными человеческими глазами. Рот мальчишки был крест накрест залеплен черным скотчем, руки туго перетянуты веревками позади спины, а одна нога прикована на цепь к прутьям клетки.

– Вот блять, – вырвалось у первого грабителя и он потерянно глянул на второго, – это что, теперь модно мальчишек на цепь сажать?

– Ты дебил, Джонни, – хихикнул второй, – это игры такие у богатых вервольфов – в собачек. Один вроде хозяин, а второй – шавка. Лижет ему всё и зад подставляет. И под член, и под ремень. Понял?

– Без имен, придурок, я же просил! – взвился главный и наклонил голову, всматриваясь – мальчишка что-то промычал и задергался.

– Теперь он нас видел, – констатировал он, – что делать будем?

– А что он видел? У нас морды в чулках. Давай, порыщем в ящиках и валим. Ничего тут нет у этого Хейла...

Уходить без добычи было стрёмно. Тот первый, Джонни, уже идя к выходу, снова вернулся в спальню и внимательно посмотрел на притихшего пленника.

– Убить тебя, что ли? – пробурчал он зло и прищурился, решая, что делать дальше. Определился: – Слышь, напарник, нам нужно позвонить ей, сказать про всё это.

Он гадливо обвел экспозицию с клеткой рукой и достал телефон.

Поговорив всего минуту, удивленно вскинул брови и нажал отбой.

– Она сказала уходить без... – недоговорил он и задумчиво добавил, – но зачем-то приказала взять щенка.

Второй посмотрел так же удивленно, а потом догадка озарило его лицо, ну, этого было не видно под капроном, но он радостно хлопнул себя по коленке, соглашаясь с планом.

– Черт меня подери, думаешь, мальчишка тут самое ценное?

Джонни кивнул, подтверждая:

– Наверняка. Ты только посмотри...

И они с удвоенным вниманием стали приглядываться к непонятной атрибутике.

– Видишь, как обставлено все – вроде страшно и по-тюремному, а пол-то в клеточке мягкий, бархатный. Руки связаны умело, чтоб гематом потом не было. А в уголке – кнопка, для экстренного вызова хозяина. Не пойму только, почему этот щеночек ею не воспользовался?

– А ты глянь сюда...

Цепь, которой мальчик был прикован к прутьям, перекрутилась так, что лишила его возможности передвинуться хотя бы на сантиметр, и он сидел, насупившись: злой, отчаянный и совершенно беспомощный.

– Ладно. Берем мальчишку и уходим.

– И как ты, интересно, его возьмешь? Он же брыкаться будет.

– А вот так, – Джонни резко двинул локтем в сторону головы прикованного, и тот, коротко вскрикнув, без чувств повалился на бархатный пол...

Дерек сам выбирал черную сталь и делал чертеж клетки. Он сам покупал отрез дорогого бархата темно-коньячного цвета, как раз в тон глазам своего мальчика. Ошейник был тоже сделан на заказ и тоже из стали. И сейчас Дерек проклинал себя за транжирство и расточительность, за показную щедрость, с которой он так неосмотрительно и сдуру инкрустировал в полоску дешевого металла янтарного цвета берилл.

Ключ от ошейника лежал у него в нагрудном кармане, а снять девайс без него никак не представлялось возможным.

Чёрт.

Стайлза могли забрать, как драгоценность. Как вещь.

Дерек сжал кулаки и даже не заметил, как уже не сдерживаясь, рвет кожу на ладонях вылезшими из пальцев когтями.

В спальне пахло кровью, маленькой капелькой, которая могла появиться из небольшой царапины. И, Дерек знал – таких царапин он сам мог наставить Стайлзу порядком. Только вот эта была от чужих, враждебных рук. И этого было достаточно, чтобы начать сходить с ума.

– Могу я поговорить с начальником отделения? – чуть дрожащим голосом проговорил он в трубку сотового, ткнув кнопку быстрого набора, а когда его соединили, не здороваясь, зная, что и так узнают по голосу, сообщил новости: – Стайлза, кажется, похитили.

Но задумавшись на мгновение, высказал еще одну версию, чувствуя, как пропускает удары его сердце:

– Или он, наконец-то, просто сбежал от меня.

====== I. ======

Вспоминая свои первые, уже почти стершиеся за массивом приключившихся с ними событий впечатления, Дерек с грустной улыбкой кивал им, этим далеким воспоминаниям. В которых Стайлз еще был неизведанной территорией, которую следовало покорить и изведать.

Сейчас Дерек иногда обзывал его неженкой, тихо умирая в душе от более ласковых, но так и не сказанных своему парню слов. Замечал в редкие секунды особого настроения своей пары, как что-то беззащитно-детское, напрочь лишенное чувственности и неприкрытого секса, будто налёт невесомой волшебной пудры, еще окутывает бритую черноволосую голову мальчишки магическим облаком, заставляя своим гипнотическим мерцанием покорно ложиться у его ног и, задирая морду, выть от невозможной любви и нежности.

Хотя нежностью в их первую встречу как раз и не пахло.

Тогда, год назад, его темноволосый мальчишка сидел, развалившись на барном стуле в известном городском баре. Был окружен девчонками, но странно на них не смотрел, хотя плечо его постоянно терзала красивая рыжая, сидящая слева. Она глазами указывала своему другу на танцпол, где смешанные парочки танцевали и тискались. Фокусировался Стайлз, что примечательно, только на парнях.

Дерек усмехнулся – ну и чего, спрашивается, было тащиться в этот терпимый к разным ориентациям танцевальный шалман, прикрываясь девчонкой, если и невооруженным глазом видно, что пацан – гей? В первый раз у него, что ли?

Приглядевшись получше, он отмел эту глупую мысль о кажущейся невинности объекта: брюнет вел себя развязно, кричаще даже. Он, сидя на высоком стульчике, щурил красивые темные глаза на проходящих мимо танцоров, широко разводил свои стройные ляжки в стороны и указующим, направляющим жестом упирался тонкой рукой себе между ног.

О, да бросьте, мистер стройняшка, зачем вам рыжая? С таким-то привлекательным бугорком в джинсах я и сам нежно и страстно искусаю вам ваше белоснежное плечо...

Дерек усмехнулся, прочтя по позе, жестам и некоторым фразам парочки, долетавшим до него, о нехитрых намерениях мальчишки. Убедился окончательно в правильности своих предположений, что красавчик пришел искать сюда секс, поверив своему чутью и интуиции. Они никогда его не подводили, с чего бы сейчас? И, знаете, Дерека не остановил даже возраст мальчишки, явно только-только вступившего в пору своего шестнадцатилетия. Потому что, если приходишь в такой известный клуб с известной репутацией, нечего так явно нарываться на секс с парнем, делая вид при этом, что ты гетеро.

Дерек отыскал Стайлза в туалете, перехватив его обратно на пути к девчонкам. Грубо отжал к стене, не давая проходу. Просто сказал, дав собой налюбоваться:

– Нравлюсь?

Вовсе себе не льстил и не позёрничал. Всегда знал, что красив, по животному хищен, и странные игры в ухаживания, которыми должны начинаться серьезные отношения, оставлял на потом. На тот период жизни, когда встретит своего единственного, влюбится без памяти, захочет жениться. И не посмеет так прямо указывать путь в спальню, предпочтя вальсировать с партнёром длительно, играя и приближаясь к заветной цели медленно.

Стайлз был хорош, но однозначно не “тот самый”. Его показушная сексуальность и доступность навевали совсем другие мысли. О быстром перепихе дома у Дерека, например. Но после откровенно соблазняющего вопроса оборотня, брюнет вдруг засмущался и вскинул свои яркие глаза прямо в лицо зажавшего его у стены волка.

– Нравишься, – тихо, но главное, кратко ответил он.

Дерек на вопрос о своей персоне рассчитывал с изрядной долей раздражения услышать нечто более многословное, заметив еще в общем зале, как болтлив пацан. А уж тот, кто хочет подцепить разового партнёра и необременительный секс на ночь, ухватился бы с радостью за Дерековскую инициативу в начавшейся беседе об общеизвестной привлекательности оборотней. Но парень выдавил одно коротенькое утверждение, даже не подумав начать флиртовать.

“Неужто в первый раз у него? – еще раз подумал Дерек и отмахнулся, – да ладно!..”

И тут же предложил уйти из клуба к нему. Ну, перепихнуться, понимаете. Успешно затолкав орущую интуицию подальше в мозг, который медленно, но верно отключал свои мыслительные функции одну за другой, оставляя лишь необходимое, экстренное.

Член давил на ширинку. Мыслить о сложном не хотелось.

Они назвали друг другу свои имена уже в такси: Дерек не стал тратить время на романтическую прогулку. И там, в машине, все продолжал отгонять от себя странное ощущение какой-то двойственности происходящего из-за странного поведения Стайлза. Крик его глянцево-яркой обложки, который никак не отражал того, что было под ней, и что случайно увидел Дерек у туалетов, сковырнув верхний наносной слой своим прямым бесхитростным вопросом в лоб, он был явной фальшивкой. Как будто наложили на нежную пастель яркий трафарет, мазнув по портрету многократно алым – по рту, по щекам; сбрызнув чернилами, запачкав подвижную обезьянью физиономию парня черными родинками, а глазницы залив расплавленным янтарем, придав тем самым лицу игривость и плещущую через край жизнь.

Стайлз смотрел в окно, пока Дерек тискал его руку. Хотелось целоваться, но Дерек понимал, что гейские проявления чувств едва ли понравятся таксисту. Он знал правила. Поэтому не стал грубовато-требовательным жестом поворачивать к себе отвернутое лицо и довольствовался наблюдением за отражением глаз Стайлза в окне. Видел какие-то всполохи надежды в них, когда проезжали они яркие огни забегаловок и ресторанов.

Какой бес заставил его попросить водителя остановиться у одного такого, Дерек не знал.

– Мне кажется, тебе не помешает: последний коктейль был лишним, – пододвигая Стайлзу огромную чашку с капучино, произнес он какую-то чушь намного мягче, чем хотел, уже и так нарушив заездом в дорогую кофейню ритуал немудрящих своих ухаживаний.

– Спасибо. Наверно, – ответил Стайлз совсем тихо, будто поймали его за руку за чем-то стыдным и уличили в чем-то нехорошем.

– Давай, пей, – попробовал улыбнуться Дерек своей фирменной хищной улыбочкой, но вышло иначе – охотничьи инстинкты забились куда-то далеко, зато проснулось нечто другое, выпущенное интуицией на волю. Это оно, зараза, превратило его волчий сексуальный донельзя оскал в милую улыбку со вскинутыми вверх бровями, доказывая собеседнику, что перед ним сейчас вовсе не волк, максимум – дрессированный хаски.

Этот бестолковый хаски в последующие полчаса их беседы успел спалиться и сообщить, что Стайлз ему очень нравится и что он очень красивый.

Это была чистая правда, а не обязательный набор комплиментов. Отличная от собственной привлекательность парня страшно манила. Та же двойственность, что и в поведении странного мальчишки, проскальзывала и в его внешности; играла стертыми гендерными гранями, при нужном освещении даря взгляду и фантазии Дерека редкую возможность представлять юного Стайлза в разных ипостасях.

Он, черт возьми, до боли ему нравился. Здесь, в тишине кофейни, Стайлз смотрелся на порядок естественней, чем в том клубе. Он вроде как был на месте именно в этом тихом местечке, где можно было бы не раскрашивать себя в яркое, не кричать на ухо кому-то чушь, тыкая рукой с неприлично выставленным пальцем на танцпол, стараясь вписываться в обстановку, сливаясь с ней.

– Ты первый раз был в том клубе? – догадливо спросил он у Стайлза.

– Ну да, – был снова простой ответ, но Стайлз решил разнообразить его явной ложью, – Лидия потащила. Сказала, классно проведем время. Познакомимся...

– Не-а. Ты сам её туда потащил, – с ходу угадал Дерек, продолжая анализировать сегодняшние события и мимолетные нестыковки, замеченные в них, решив вдруг, что это для него важно. Куда важнее предстоящей ночи, полной удовольствий. – Сам же?

Стайлз странно стушевался. Снова посмотрел испуганно и неловко дернул плечом.

Значит, сам.

И следующий вопрос, готовый уже сорваться с языка Дерека, мог испортить всё. Он превратил бы вечер лёгкого свидания с прилагающейся к нему постелью в серьезную вдумчивую встречу с отягощающими; ту самую встречу, которую Дерек откладывал в своей жизни на потом.

Он должен был спросить о согласии на секс напрямую, именно так, как начал их знакомство, не постеснявшись нагло закадрить пацана, но вдруг испугавшись определенных трудностей, связанных с откровенными вопросами. Трудностей, которые вечно возникают, если ты тянешь из человека правду и, на – получаешь её. Она не всегда бывает предсказуемой и простой. И думать о том, что он у парнишки будет первым, что пришел он в этот известный своими легкими знакомствами клуб, решившись наконец переспать с парнем, Дерек не хотел.

Сам никогда не страдал от непонимания, втихую завидуя трагедиям некоторых своих друзей, которым осознание их ориентации далось через кровь и слезы.

Семью Хейл не тяготили пристрастия её членов: бисексуальность среди оборотней считалась нормой. Но Дерек пошел дальше, как-то заявив за ужином, что гомосексуален абсолютно и будет в свое время искать себе в пару только лишь мужа, исключив из списка женский пол. Талия, мать, пожала плечами и со значением посмотрела на старшую дочь, как бы намекая, что теперь ей придется постараться принести потомство в семью в двойном размере.

Этот своеобразный каминг-аут прошел почти незаметно, только лишь в школе Дереку пришлось пару раз доказывать неприкосновенность своей частной жизни кулаками. С вервольфом не особо кто хотел связываться. Всегда считалось, что дети природы, оборотни, вольны в своих пристрастиях, чего с собачек взять, и потому прощалось им больше. Будто бы доказывая свое превосходство, человек обыкновенный позволял оборотню поблажки даже в интимных вопросах, просто кивая на его врожденную полуживотную сущность. Эти тонкости Дерек понял уже потом, когда вступил во взрослую жизнь и натолкнулся на скрытую ото всех нетолерантность похуже гомофобии.

Но в старших классах он порой завидовал своим друзьям с человеческой ДНК, которым признаться в своей нетрадиционной ориентации было куда как сложнее и трагичнее. Он просто был полуволком, которому позволялось спать с кем хочешь, а те мальчишки стали героями в их голубой среде. Они представляли элиту титанов, выкованных из голубой стали, потому что так и не были сломлены обществом, необъяснимо помешанном на правилах своей морали.

Стайлз не был вервольфом. Он был очень милым и смущенным человеческим мальчишкой, который в свои шестнадцать впервые решил переспать с парнем. Не делая из этого событие, не распространяясь партнеру о своей неопытности. И так неудачно выбрав для этого Дерека Хейла. Вот уж кому, а оборотню совсем не улыбалось возиться с девственником. Одновременно с этим, не хотелось делать вид, будто для него это проблема. Поэтому Дерек сделал вид, будто Стайлз вовсе не тот, кем был он на самом деле. Незачем. От этого знания его отделял всего лишь один прямой вопрос, и Хейлу бы пришлось с великим сожалением свернуть так бодро начавшееся свидание, ведущее прямиком в постель. Потому что неопытных мальчишек в свою постель он не пускал и это еще вчера было для него непреложным правилом.

Но кофе уже испортил всё.

Осознание невинности сидящего напротив парня резало по-живому.

Дерек вдруг понял, что найдя в нем – тихом и молчаливом, то самое, главное, до жути не готов ко встрече с ним. В момент, когда у него в офисе напряженный период, когда поджимают сроки сдачи проектов, когда наступают на пятки коллеги, когда...

Тысяча причин. Миллион.

Поэтому, увидев, как Стайлз допивает свой кофе, он снова спросил, так, вскользь, чтобы слегка успокоить совесть:

– Теперь пойдем ко мне?

Получил кивок темноволосой головы.

– Уверен?

Стайлз поднял на него свои янтарные глаза. Уверенности в них не было ни капли. Но Дерек постарался этого не заметить.

В те десять минут, что шли они до дома, оборотень успел прокрутить в голове догадки, которые своим говорящим поведением подкидывал ему о себе Стайлз. О том, что парень наверняка никому из родных еще не признался. И в школе вряд ли о своей тайне сообщал. Лидия, та, рыжая, конечно знает. Но девчонки, посвященные в страшную тайну, хранят секреты маленьких своих геев, как собственные. Они с большей вероятностью сболтнут на перемене кому-нибудь о новом бойфренде своей лучшей подруги, но вряд ли сдадут парня, проживающего по соседству, очень милого и тихого, который вдруг оказался не таким, как все.

Не хотелось предполагать, что этот Стайлз выбрал его случайно и наугад. И Дерек усмехался, вспоминая – он его и не выбирал. Волк сам прижал его к стенке, вынудив согласиться на секс. Обаяв своей животной красотой и уверенностью хищника, знающего, что жертва ему по зубам. Только вот являлось ли это правдой? И кто кого победил, Дерек не знал. Ощущал неясные сомнения, стыд и неприкрытое вожделение, когда стоял со Стайлзом рядом в лифте, поднимаясь на свой двадцать седьмой этаж. Прекрасно помня все свои предыдущие интрижки и проводя параллели: на третьем этаже он уже вовсю должен был стискивать ягодицы любовника двумя руками и с упоением сосать его язык. Но маленький не признавшийся в своей девственности девственник удерживал Дерека на расстоянии. Без слов и уговоров, без ложной скромности. Он просто стоял рядом и робко держал свои прохладные пальцы в предложенной минутой ранее ладони Дерека. Он будто и не выходил из той уютной кофейни, которая своей особенной, домашней атмосферой, со всеми её немногочисленными клиентами спасительно ограждала Стайлза от посягательств.

Такие мальчишки заслуживают в свой первый раз любви, подумалось оборотню. А тут – я. Красивый, готовый к любому приключению в постели, не очень-то разборчивый, повернутый на карьере вервольф. А еще – трусливо прячущий в себе понимание того, как сложно сейчас его партнеру. Как было сложно ему изначально – и в тот момент, когда у него при публичном просмотре сериала в компании друзей встало на полуголого актера. И когда он, прикоснувшись к себе, впервые подумал о парне. Когда спустил на порно-плакат с обнаженным мужчиной и заметил, как симпатичны ему некоторые одноклассники, бегающие, увы, за девчонками...

В их маленьком городишке надеяться на красивый гейский роман наверно показалось Стайлзу глупым. Чтобы добиться любовной сказки, нужно сначала признаться, что ты гей. А Стайлз, наверно, не мог. Как и все, берёг родителей, боялся осуждения в школе. Глушил потребности тела мастурбацией. И в клуб пошел от полной безысходности и конкретно за сексом.

Ладно.

Об этом не надо думать, когда ты желаешь получить простое телесное удовольствие. И Дерек не размышлял, прогоняя какую-то новую для себя жалость к красивому мальчишке, к его жестокому плану лишиться девственности вот так, с первым встречным. Надо было, конечно, после кофе отвезти его домой, назначив новое свидание. Увлечься сценарием внезапной влюбленности, перестать отнекиваться от очевидного, что влюбленность эта случилась с ним в реальности и так скоро.

И отнекиваясь, хоть и осознавая всё, Дерек шептал в розовое ухо, когда уже раздевал Стайлза у себя в прихожей. Шептал неслышно, почти мысленно, но выдавая себя с головой:

– Я буду очень нежным, мальчик. Не бойся меня...

От Стайлза пахло кофе и выпитым коктейлем.

Пахло страхом, ожиданием, пиццей, туалетной водой. Чистой кожей, потом чуть ближе к впадинам подмышек. Гелем для душа, кровью из видимой, но уже подсохшей царапины на бедре.

Простые бытовые запахи рассказывали Дереку о том, как парень провел день и, чтобы заглушить в себе поток ароматической информации, он стал усиленно принюхиваться к более насущному в данной ситуации. К возбуждению, к характерному запаху эрегированного члена и терпкому душку из-под стиснутой боксерами мошонки. Оттуда пахло влагой, и ею же – еще ниже, где сжатым половинкам ягодиц наверняка было жарко под джинсами в духоте танцпола, и где чуть вспотевший анус сейчас свободно раскрывался под ладонями волка. Колечки мокрых волосков промежности были преступно милы. Весь Стайлз был милым, робким, смущенным. Дерек не видел, но ясно чувствовал трепещущими ноздрями, как медленно и наверняка красиво катится крупная слезина из уголка его светящегося янтарем глаза. Как жмурится Стайлз, тая от долгожданной мужской ласки и совсем не замечает, что Дерек, вдыхая солёные испарения его единственной благодарной слезы, последним усилием воли предотвращает свою трансформацию от нахлынувших на него адских, болезненно-чувственных ощущений...

Не всем нравится заниматься сексом с обращенным вервольфом. Это довольно-таки специфично. И конечно же, не может быть и речи, чтобы предложить такое своему человеческому любовнику в первый раз. В самый первый первый раз.

Дерек держался, не понимая, отчего его так выворачивает двумя своими сущностями наизнанку. Не хотел искать ответ на этот вопрос, закрывая глаза, наслаждаясь теплом чужой кожи на своих ладонях и ощущая, как не удерживает в себе волка, отпускает его.

Сорвав с себя футболку еще в самом начале прелюдии, сейчас Дерек чуял, как ручеек серебристо-черного меха проклевывается от холки до поясницы, чертя ровную линию, повторяющую стрелу позвоночника. Как заостряются уши и краснеют глаза, наливаясь угольным жаром. Как чуть выступают клыки, делая его лицо звериным и прекрасным.

Обернувшись, Стайлз ничуть не испугался Дерека. Он, приподнятый руками волка, обхватил его ногами за талию – голый, хрупкий – обнял за шею, зарываясь пальцами в мощный меховой загривок и стал послушно отвечать на поцелуй. Вжался в грудь Дерека всем телом, съезжая чуть вниз и задевая копчиком торчащий, только что выпростанный из расстегнутых джинсов член оборотня. Плавился в объятиях и, выгибаясь, обещал сладость, неведомую волку прежде.

Вдруг захотелось и девственность его присвоить, и наутро вернуться в то кафе, объявив завтрак вторым свиданием. Стало понятно, что эта случайная встреча, никак не способная стать чем-то иным поначалу, она есть то самое, настоящее, которому если и смог бы Дерек сопротивляться, то очень недолго. И дело было даже не в том, насколько классно пройдет у них сегодняшний секс. Дело было совсем не в этом...

Дерек бережно упал со своей ношей на нерасстеленную кровать, торопливо срывая с неё покрывало, взрезая тонкий трикотаж когтями, и осторожно взялся за острую коленку, ожидая еле ощутимого сопротивления, когда начнет он разводить Стайлзу ноги. Но Стайлз его удивил. Решил, видимо, перестать смущаться. Он странным, остекленелым взглядом воззрился на оборотня, а после паузы, какой-то нелепой, в общем, которая разорвала их прелюдию надвое, разделив время на “до” и “после”, вывернул ляжку сам, проявив йоговскую гибкость. Сустав хрустнул, но Дерек совсем этого не заметил, не обратил внимания даже, уставившись между ног своего девственника, которого еще час назад хотел отвезти домой, пожалев.

Девственник шире развел свои коленки, предоставляя прекрасный обзор на всего себя и протянул руку, опрокидывая Дерека вниз на постель.

Ночь, начавшись так предсказуемо, чтобы потом повергнуть Дерека в шок от осознания приключившейся влюбленности, теперь снова стала простой и понятной. Стайлз, со стеклянными глазами красивой куклы, ничуть не боясь большого члена оборотня, схватил его рукой и жадно стиснул, произнеся при этом странное, будто к самому себе не относящееся, использовав обращение как к третьему лицу, находящееся в их постели:

– Давай-ка, трахни этого несносного мальчишку, Дер.

И замечая, с каким невольным разочарованием смотрит на него оглушенный неимоверно пошлой просьбой Дерек, добавил, добив:

– И посильнее трахни, чтобы знал.

====== II. ======

Итак, Стайлз.

Мальчик, который имел смелость проститься со своей девственностью так бурно и главное, пошло.

Дерек морщился, когда вспоминал ту их первую ночь, присоединяя к последнему эпитету приставку “сверх”, потому как после начальных своих чувственных манипуляций над телом трясущегося в его руках мальчишки он неожиданно получил любовника, ни в чем ему не отказывающего и совершенно бесстыдного.

Будто обнаружилось в Стайлзе двойное дно, обнажившееся от вида вожделеющего его вервольфа. От его выпущенных клыков и вздыбившейся шерсти на загривке.

Это дно, эта странная несовместимость ночного Стайлза с только что увиденным вечерним, да и с будущим утренним тоже, определенно указывала на возможную сложность характера, или же свойство натуры, Дерек не особо вникал и морщился снова и снова, не приемля в повадках партнера такого патологического разнообразия нисколько. Потому что понимал: со временем он разберется, покончит с химерами, которые неизбежно сопровождают первый этап отношений, и идентифицирует эти качества беспристрастно, признав в них отрицательные черты. Но, боже, какие же притягательные для него в постели!

Его редко привлекали молоденькие мальчишки, да что там – никогда. Он ценил в любовниках мужественность и цельность. Прямолинейность и отсутствие кокетливости. Те качества, которые отличали мужской пол. Подтверждали самцовость. Кричали о принадлежности к сильной половине человечества. И Дерека привлекало это не потому, что он не ценил их в женщинах, а потому, что до одури любил их проявления именно у мужчин. Не говоря уже о том, что и в постель свою он приглашал только их.

Стайлз был двулик и сложен с самого начала. С самого их первого утра после грехопадения, и Дерек был на девяносто процентов уверен – пока что единственного грехопадения в жизни Стайлза. Хотя смятые и повлажневшие от пролитой спермы за ночь простыни говорили как раз об обратном. И вспоминая те короткие фразы, которые слетали с губ его нечаянного любовника во время секса, Дерек краснел, понимая: девственники таких слов знать не должны.

Днем он проявил вовсе себе не свойственное любопытство и полез на популярный гейский форум в раздел “Трудности первого анального секса”. Раздел был глупым и постоянно пополнялся сообщениями, содержащими неинформативное нытьё и жалобы анонимных девственников. Ничего там путного насчет распознавания подлинности первого или же не очень раза Дерек не нашел. И тогда залез в совершеннейшие дебри какого-то заумного медицинского портала, где профессор проктологии подробно объяснял, как трансформируется анус гомосексуалиста от постоянных проникновений; как со временем снижается упругость сфинктера и это становится очевидным даже неспециалисту. Но определить – первый это контакт с проникновением или же нет, все же бывало затруднительно.

Профессор очень увлекательно вещал о строении мужских анусов, но и от его лекций просветления у Дерека не наступило.

Он не понимал, отчего вдруг это стало для него таким важным, когда еще вчера он только лишь заглянул в клуб в надежде подцепить кого-нибудь на ночь, не обременяя себя размышлениями о мнимой или же настоящей невинности своего партнера, а сегодня, проведя со Стайлзом такую неоднозначную сессию под одеялом, вовсю выясняет нюансы его анатомии.

Стайлз не говорил, что Дерек у него первый, это было очевидно и без слов. Он, выволоченный из гудящего притона на ночную улицу в совсем иные, более спокойные декорации кафе, скинул с себя личину прожженного мачо и вел себя, как неопытный мальчишка. Пах, как нетронутый маленький самец. Но вымотавшая Дерека ночь, полная изысканных удовольствий, подаренных ему мальчишкой, ясно сигналила об обратном. Хотя, надо признать, насчет упругости у Дерека вопросов не возникало. Стайлз был маленькой гуттаперчивой куколкой с каучуковой задницей, в которую, если бы не презерватив, Дерек накончал бы с пол-ведра, так сладко ему в ней было.

Хотел бы он, чтобы у этого парня всё произошло с ним впервые?

И да и нет.

Девственники такие зануды. Особенно случайные девственники. Для которого ты можешь стать как любовным наваждением, так и чудовищем, лишившим его всяческих иллюзий насчет красивого секса между мужчинами.

Любовь двух самцов вдвойне яростней пахнет потом, семенем и специфическим душком анальных выделений. Она честна и прямолинейна. Она лишена сантиментов и роз. У Дерека не было сомнений, что все это ему придется разъяснять Стайлзу через необходимую боль и тайный стыд, который всегда сопровождает первый сексуальный опыт. Но все произошло у них не так, как предполагал Дерек. Со Стайлзом было легко и похотливо с самого начала их постельной баталии, когда он вдруг перестал быть тем милым и стеснительным юношей из кофейни, поменявшись так быстро и неузнаваемо, что у Дерека кругом пошла голова.

То, чего он так боялся, признав в парне девственника, так и не случилось.

Зато случилось другое, не менее страшное и ненужное в его жизни сейчас.

Утром Дерек констатировал в себе влюбленность.

В конце недели – странную одержимость и зависимость от их продолжающихся встреч.

Любовь? Нет, что вы. Вряд ли.

Но через месяц отношений Дерек признал, что это была именно она.