Текст книги "Моя прелесть (СИ)"

Автор книги: Lieber spitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Дерек понимал, что взращивает чудовище, что оно уже рождено его безвольностью и постоянными потаканиями капризам. Но странно не испытывал вины. Была в его взгляде хозяйская ревность, и извращенная страсть, и жалость напополам с умилением, как будто смотрел он на ребенка-олигофрена, с головой погруженного в мир своих неживых игрушек.

Но дальше происходила метаморфоза – насмотревшись на себя, Кай по-особенному изгибался и будто бы неосознанно проникал узкой ладошкой себе между ягодиц, зная, что Дерек в эту минуту смотрит на него. Ладошка скользила глубже, раздавался хлюпающий пошлый звук, и так Дерек понимал, что Кай всунул в себя пальцы.

Стоя перед зеркалом – блестящий и голый – он демонстрировал себя любовнику; он ласкал себя при нем, словно в благодарность за преподнесенные самоцветы; он начинал мастурбировать свой член, и этого Дереку не было видно, он угадывал начавшийся порносценарий лишь по особенному мельканию локтя из-за спины.

– Повернись, – требовал тогда оборотень, и Кай послушно показывал себя спереди. Со вставшим пенисом и рукой на нем.

– Сделай это медленно, детка, – просил тогда Хейл, наблюдая, с каким удовольствием, без стеснения дрочит себе при нем его парень.

Потом он вставал с кровати, подходил к Каю и валил его обратно на простыни, зная, что его мальчик, его пьяный от самого себя малолетка, будет готов в сексе на всё.

Впрочем, ничего особенного Дерек не требовал, постепенно проникаясь к сношениям какой-то удивительно несоответствующей его возрасту неприязнью. Он просто грубо трахал податливое, украшенное его же дарами тело, и быстро доводил акт до конца, до его логического завершения.

Бывало, они болтали долго в постели. Дерек посматривал на часы, а Кай в никуда интересовался – насколько он хорош в том или ином ракурсе. Ракурсы были все сплошь пошлыми и непристойными. Дерек не успевал “любоваться”. Он, приглядываясь вроде бы оценивающе, серьезно отвечал, что детка его хорош в любых позах, а в этой – особенно, в этой так ярко играют в его теле дорогие камни, залюбуешься...

В тот неприметный вечер они валялись, привычно разговаривая ни о чем. Сеанс ритуально-эротических танцев у зеркала был закончен, и Дерек устало готовился к завершению свидания: лениво подрачивал полувялый свой пенис, усердно представляя хоть что-то, что возбудит его на полную катушку. Он был совершенно не готов услышать сосредоточенную и вероятно, давно заготовленную фразу:

– А знаешь, Дерек, я тут подумал, что мне пора разнообразить свою унылую жизнь.

Сказав это, Кай изящно перевернулся на живот, стиснув тонкими руками подушку, с надетой на нее наволочкой за сотню долларов пара. Бриллианты мелькнули на теле и скрылись в ворохе белья. Жизнь была скучна и уныла. Вот, значит, как.

Дерек вздрогнул, ничуть не удивившись, и обреченно вздохнул. Он сам, глупый наивный волк, стал катализатором ситуации, когда Кай и внешняя жизнь, его доселе не касающаяся, столкнулись. Мальчишка просто должен был запроситься вскоре на волю, увидев краешком глаза роскошную машину своего парня, и поняв, что там, в роскошной машине своего роскошного парня можно заниматься роскошным оральным сексом, а позже наслаждаться выпученными глазами консьержа, которыми тот провожал его, выходящего из упомянутой роскошной машины походочкой, совсем не напоминающей неловкую поступь угловатого Стайлза.

– Твоя жизнь не унылая, – все же попытался соврать он Каю и сорвался в упреки: – Я вообще мало в чем тебе отказываю.

– Угу, – незаинтересованно прогундел мальчишка и наигранно отвернулся с уязвленным видом.

– Ну, детка, – прикоснулся к его плечу волк, – хватит капризничать, повернись и... скажи, что ты хочешь.

Кай дул губы, как девчонка, и Дерек подыгрывал ситуации.

“Ладно, – думал, – если мальчишку теперь придется выгуливать за крепостной стеной, то буду выгуливать. В квартале множество ювелирных лавочек. В соседнем доме –

кондитерская. Возможно, гаденыш окажется таким же сластеной, как Стайлз...”

– Я хочу... – робко и немного виновато начал Кай.

– Ну же.

– Ты, наверно, догадываешься, Дер, – он повернулся и сверкнул на любовника проколотой бровью. – Это же так очевидно. Я молодой мужчина, у меня потребности... Фантазии... Мне нужно...

– Да знаю я, что тебе нужно! – раздраженно оборвал Дерек его немного путаную болтовню. – Тебе хочется...

– ... попробовать с кем-нибудь другим, – закончил предложение Кай и просиял.

Что? Что?

– Что???

Кай глупо улыбался.

– Попробовать, блять, ЧТО? – рявкнул Дерек шокированно. – Ты хочешь... Нет, нет! Ты же не можешь иметь в виду... Скажи, что просто хочется чего-то новенького в постели... чего-то эксклюзивно гадкого... Чего-то...

...”да чего угодно, но только со мной!!!”.

Вообще-то, когда судьба насмехается над тобой, она не делает этого с доброй улыбкой. Ружье не только оглушительно стреляет в последнем акте трагикомедии твоей жизни, оно еще совершено предательским образом лупит дробью по ногам. И это в лучшем случае.

У Дерека знатно подкосились колени от заявления, а потом он услышал возмущенное:

– Да ничего я особенного не хочу, Дер. Никаких гадостей.

– Конечно.

– Ну да, – Кай пожал плечами и выдохнул: – Гадости здесь ни при чем. Я очень устал от однообразия. Ты ведь совсем не задумываешься о том, что можешь мне просто надоесть.

Дерек нет, не задумывался. Стайлз любил его. Кай тоже должен был. Он должен был, сука, любить его больше жизни! Но никто сейчас не собирался говорить о любви. Его темный принц по-деловому, пользуясь замешательством Хейла и возникшей в диалоге паузой, болтал что-то о том, как было бы хорошо переспать с другим парнем. И, знаешь, Дер, не сердись, но честно, я от тебя устал. Устал слышать от тебя о... нём. Я все-таки имею право на свою – свою, понимаешь? – личную жизнь. И извини, тебя она не каса... Вообще-то, конечно, касается, но это не значит, что мне нужно хранить тебе лебединую верность. Это скучно. Это с ним у тебя любовь и всё такое, а я... я недавно нашел у тебя под диваном журнал, там было одно рекламное объявление...

Пошлость какая, фу. Дерек брезгливо взял протягиваемый ему журнальчик и тут же отшвырнул в сторону ярких “Радужных мальчиков”, не понимая – и каким же судьбоносным путем снова оказалась в его доме дешевенькая гейская бульварщина с откровенными фото и еще более откровенными объявлениями? Хастлерское агентство, которое заприметил Кай, оплатило целый разворот для демонстрации своих проституток. И Кай, абсолютно без сочувствия к бедному своему парню ткнул пальцем в самого брутального – “Вот он как тебе?” – и ласково погладил страницу пальчиком.

Дерек не выдержал. Зарычал, трансформируясь, еле сдерживая себя по причине раскалившегося в плече чипа, и толкнул Кая на кровать. Несдержанно порвал рядом с ним постельное белье, схватился за мальчишеское горло...

Смешной, глупый мальчик Кай! Искусственный, тепличный образец одомашненного любовника! Если бы Дерек мог в процессе жестокой своей прелюдии смеяться, он хохотал бы словно безумец. Смешно же – мальчишка мог пожелать что угодно – новых шмоток, новых камней... Воли.

Он мог бы запросто уйти и так, но нет, зачем желать все звезды мира, когда для счастья необходим всего лишь новый хуй?

– Дрянь! Сука тупая! Не смей уползать!!!

Дерек боролся с Каем на порванных простынях, но тот уворачивался ужом и пытался сбежать, не принимая боя. Тогда оборотень хватал испуганного мальчишку за лодыжку и тащил обратно на постель. Кай вырывался, брыкался, кусался...

– Ты эгоист, Дерек! – орал обвинительно и гневно. – Я все равно сделаю всё так, что тебе придется мне уступить!!!

Сделает, а как же. Дерек, силком раздвигая будущему изменщику ноги, понимал четко, что новое желание монстра выполнять ни в коем случае нельзя. Нельзя отдавать своё сокровище, нельзя делиться своей прелестью. Ни с кем. Ни за что.

И в то же время не знал – что именно его остановит.

Ничто, это было очевидно.

Журнальчик сиротливо валялся в углу, ожидая костра новой инквизиции, а Дерек размашисто и зло ебал своего непослушного нимфомана, на время сладких судорог позволяя себе не думать о том, что будет дальше. Выигрывал секунд двадцать передышки, не больше, чтобы потом снова включить режим войны. Усиленный, боевой, красный.

Вселенная света в очередной раз погибла.

Мир снова кончился.

На следующий день в офисе вместо составления отчета Дерек занялся обдумыванием новой непростой ситуации. Рука сама тянулась к телефону, чтобы набрать номер Дитона. Дерек не знал, как поступить. Стайлз пребывал в счастливом неведении, уж оборотень постарался сделать вид, будто все у них хорошо. Он не врал своему парню, просто недоговаривал; не считал нужным ставить его в известность, что вскоре, возможно, его телом воспользуется кто-то еще, кроме Дерека.

– Твою мать! – выругался волк вслух, представив себе это и в который раз отбросил подальше визитку “Кипарисов”, которую вертел в пальцах.

Кай был дурак, одним словом. Вот кто ему теперь-то мешал не спрашивать у Дерека разрешения, а взять и просто уйти. Нацепить на себя брендовые шмотки, взятые с полок Стайлза. Найти парня, да хоть на улице, переспать с ним в мотеле...

Но нет. Гаденышу отчего-то требовалось согласие волка. Он будто был скован его волей и навек – периметром их видавшей виды кровати, словно её белоснежное поле было единственным полем, на котором ему разрешалось делать ставки.

“Это к лучшему, – подумалось, – но это делает меня единственно возможным претендентом на принятие решения.”

Дерек вздохнул, заказал у секретарши крепкий кофе и решительно убрал визитку Дитона подальше в стол.

Ошибка стоила ему дорого. Дерек ошибся, ошибся, ошибся. Грубо, непростительно опасно. Самонадеянно решив, будто мальчишка будет ждать его положительного решения по их новому делу “Секс без обязательств: Кай и хастлер”.

Кай исполнил все тайные кошмары Хейла, когда в спокойный тихий вечер, который волк проводил со Стайлзом, валяющимся на ковре с книгой, к ним в лофт позвонили. Позвонили нагло прямо в дверь, и Дерек потом зло думал – какого черта он столько платит мужику-консьержу, который просиживает штаны в маленькой каморке на первом этаже их дома?

Вспоминая тот страшный эпизод-улику их с Каем еще не случившегося сговора против Стайлза и его тела, Дерек покрывался липким потом. И благодарил бога за то, что открыл дверь он.

Они не приглашали гостей. Джон изредка появлялся у Дерека в доме, но предпочитал звать сына с его парнем к себе. А больше к ним никто не заявлялся.

– Волк-одиночка ты мой, – с нежностью говорил Дереку Стайлз, молча благодаря за то, что по обоюдно принятой версии они не приглашали к себе гостей из-за мрачного склада характера оборотня, а вовсе не из-за болезни Стайлза.

И вот.

“Кто?” – в панике думал Дерек, быстрым шагом идя к входной двери.

Он рывком распахнул её, непонимающе таращась на парня, стоящего у порога.

Тот был ослепительно, по-животному красив. Дерек сразу почуял сородича и ничуть не удивился позже. С такой сильной сексуальной харизмой многие оборотни работали в эскорте. То, что парень оттуда, скромно объясняла молча протянутая визитка.

“Голубой бархат”. Анонимно.

Простой дизайн карточки подкупал – никаких амурчиков, сердец или, боже упаси, раззолоченых членов по краю визитки. Да и уверенное, лишенное налета пошлости поведение парня показывало, что контора, даже если и рекламировалась на развороте дешевых “Радужных мальчиков”, была вполне себе приличная, работающая на репутацию.

– Меня зовут Дерек, – представился парень, не протягивая руки, и выжидательно посмотрел на хозяина квартиры.

“Дерек, значит”, – ошалело успел подумать Хейл о совпадении их имен, когда услышал шаги Стайлза, идущего по коридору из комнаты посмотреть, кого же к ним принесло.

На этот раз реакция оборотня подвела – он просто стоял и тупо ждал, когда Стайлз дойдет до двери. Когда он увидит этого Дерека-два и тот, улыбнувшись, протянет визитку и ему. А еще лучше, скажет вслух о своем прямом назначении.

В конце концов, вся грязная игра Кая должна была когда-нибудь выплыть наружу и почему не сегодня? Стайлз имел право знать, как смело и безнаказанно двое его приближенных – любовник и невидимый соперник – раздирали его худое тело напополам.

– Кто это? – раздался голос Стилински совсем рядом.

Дерек сжался, придумывая ответ, и губы на автомате выдохнули:

– Служба безопасности, детка.

Потом вгляделся в глаза волка напротив – поняли его или нет?

Дерек-два понял. Но подтверждение лжи не потребовалось: Стайлз уже шел обратно в гостиную, удовлетворившись ответом и кинув Дереку напоследок:

– Разберись побыстрее, начинается фильм...

Парень продолжал смотреть на Дерека, но в глазах его уже мелькали недовольные красные искорки. Дерек включил свои – волк всегда поймет волка. Не ошибся. Парень верно подметил приятным низким голосом:

– Я не вовремя?

Дерек кивнул. Поспешно добавил:

– Я оплачу... ложный вызов. Сколько?

Парень назвал сумму и равнодушно пожал плечами:

– Ваше дело, мистер. Но вряд ли диспетчер мог ошибиться, звонивший очень четко назвал время встречи... – удивленно сказал он, снова ввергнув Дерека в состояние неприятной неосведомленности, когда чувствуешь себя полным придурком с частичной амнезией.

– Мне очень жаль, но ваши услуги здесь не требуются, – скомкано произнес Хейл, протягивая наличные, куда добавил сверху пару сотенных купюр, чтобы красивый хастлер с сексуальным баритоном забыл этот адрес навсегда.

И после того, как захлопнул за неожиданным гостем дверь, ушел надолго в ванную, где под шум льющейся воды искусал себе все лапы, трансформировавшись в животное стремительно и неосторожно.

Позже, когда окровавленные когти втянулись и он смог снова попадать по кнопкам телефона, Дерек позвонил в “Кипарисы”, назначив встречу, звонком этим признавая своё поражение.

Дорога не заняла много времени: Дерек снова гнал, скоростью сметая свои сомнения насчет этого визита.

Почти год он талдычил в разных вариациях одну и ту же фразу их проницательному врачу. Умному человеку этого бы хватило, чтобы перестать в нее верить.

Было стыдно потерять доверие, а то, что Дитон теперь перестанет ему доверять, как только поймет, что ему врали – было ясно как день. Поэтому Дерек трусливо не назвал при записи на прием своего имени. Зарегистрировался анонимно.

Кабинет не изменился. Дитон – тоже.

– Здравствуй, Дерек, – ровно поздоровался он. – Ты не выглядишь отдохнувшим.

– Добрый день, доктор, – ответил ему волк. – Работы вагон, знаете ли...

Беседа началась неправильно. Дитон не сказал Дереку, что выглядит тот ужасно. Дерек не признался Дитону – почему. У него пока еще теплилась надежда решить вопрос недомолвками, а то кто знает этих врачей – сообразит, что Стайлзу хуже, нажмёт тревожную кнопочку под столом и разговорами, упреками, силой, в конце концов, заставит привезти мальчишку в отделение, напичкав того психотропными препаратами...

– Личный визит говорит о многом? Или я ошибаюсь? – с улыбкой спросил Дитон, достав блокнот.

– Я проезжал мимо, – нагло соврал Дерек. Поинтересовался: – Как ваши беседы со Стайлзом?

– Да так же, как и наши с тобой, – прищурился врач, – весьма продуктивны.

– Дитон.

– Дерек.

Пауза подчеркнула напряжение в их взглядах, и Дерек не смог выстоять – опустил глаза.

– Послушайте, мистер Хейл, – очень холодно и официально начал психиатр, – я знаю, что у вас что-то случилось. Я знаю, что за истекший год этих происшествий было много, помня о диагнозе Стайлза. Но именно сейчас произошло что-то действительно неразрешимое. Очень плохое для тебя, Дерек. Поэтому ты записался на прием. Так что хватит играть в гляделки. Скажи нормально, что произошло.

“А если случилось что-то страшное по меркам психиатрии? Придете и заберете у меня обезумевшего Стайлза?” – так и подмывало проорать Дерека.

Но он, конечно же, не стал вести себя как умалишенный придурок. Хоть кто-то в их семье должен был сохранять разум и холодный расчет? Все остальное – крики, скандалы, капризы – приходилось на долю его двух любовников.

Дерек понимал – за год произошло так много и так далеко они со Стайлзом зашли, что вываливать это на Дитона, пусть он сто раз опытный и повидавший виды доктор, нельзя. Год назад волк врачевал побочные эффекты легко и просто: неусыпно работая своим членом, вколачивал в глубины любимого тела ненавистную болезнь, возвращая Стайлза. Он знать не знал, что это и есть счастье. Он даже не думал, какой магией наделён его волшебный пенис, эта палочка Гарри Поттера, пока волшебство не утекло сквозь пальцы, подобно песку. И о том, к чему сейчас они все пришли, он и должен был осторожно, шаг за шагом рассказать врачу.

– Поговорим о нем, – опередил его психиатр.

– О ком?

– О втором мальчике, конечно, – удивился Дитон. – О Стайлзе я и так почти все знаю. Он не рассказывает мне в последнее время много. Думаю, покрывает тебя, а ты – его.

– Да что за чушь, Дитон! – возмутился Дерек. – Мы вовсе... не...

– Ладно, я не хотел тебя обидеть, всего лишь предполагая, – спокойно согласился врач. – Но мальчик теперь не пытается говорить по душам. Так, отмечается на приемах, согласно правилам. И это всё. Поэтому я и прошу рассказать мне о его второй личности тебя. Мне кажется, сейчас проблема именно в этом.

Ну что ж. Дерек рассказал.

Он пропустил много эпизодов. Особенно те, где фигурировала настоящая кровь. Но сообщил подробно о последнем отвратительном, решив, что немного правды возродит доверие Дитона. Пусть эта правда и будет смертельно постыдной для него.

– Однако, – сказал Дитон кратко, услышав о последнем желании Кая и с ходу разрушив все мечты волка получить дельный совет без выворачивания мозгов наизнанку.

Сразу понятно стало, что мозгам достанется.

Дитон начал:

– Скажи мне, Дерек, когда второму мальчику что-нибудь хочется – те же трусы, например, или что-то еще, называть не буду... использует ли он ультимативную форму-требование или же просит?

Беседа покинула русло дружеской, Дитон спрашивал, как врач, задавая четкие, профессиональные вопросы, которые могли решить дело не в пользу Стайлза.

Хейл промолчал, наклонив голову.

– Он... шантажировал тебя когда-либо? – задал Дитон вопрос в лоб и, не получив ответа снова, вздохнул, понимая сомнения Дерека. – Давай так. Тащить из тебя клещами правду я не буду. Буду задавать наводящие вопросы. Отвечать будет легко, если ответы не будут ложью.

Дерек согласно кивнул. Дитон все равно победит его в этой битве, но отвечая на вопросы “да” или “нет”, все-таки можно будет попытаться утаить самое страшное.

– Твой сексуальный настрой стал постепенно снижаться? – не стал щадить его Дитон с первого же вопроса.

– Дитон! – смущенно воскликнул Дерек, чувствуя, как краснеет. – Это здесь при чем?

– Ты снова реагируешь резко на мой неудобный вопрос, и это всего лишь говорит нам о том, что ты давно у меня не был, – справедливо упрекнул его врач, покачав головой. – Помнится, раньше, когда мы общались чаще, беседы велись и на более неловкие темы...

– Я... Да, – сдался Хейл.

– Что – да?

– Мне хочется секса меньше! Черт! – взорвался Дерек. – Мое сексуальное влечение стало снижаться! Мне кажется, это нормально для года отношений, нет? И, Дитон, мы можем пропустить эту часть?

Было адски неловко. Снова. Но Дитон жестоко проинформировал своего собеседника, напомнив:

– Связующее вас троих звено – секс. Триггер, работающий на рецидив – секс. Возвращающий к норме фактор – секс. – Психиатр усмехнулся. – Мне продолжать? Или плюнем на всё и поговорим о цветочках?

– Спрашивай, – обреченно кивнул Дерек снова, с усмешкой, грустной и пошлой, подумав про свой волшебный хуй, который так обидно быстро растерял все свои магические свойства.

– Я не просто так задеваю снова и снова эту тему. Вторая личность Стайлза эволюционирует, как ей и положено. В своем русле, конечно. В сексуальном. Его поведение, его желания, его выкрутасы – все то новое, что появляется в нем, оно прежде всего исходит от тебя. И со всем уважением к твоему либидо, Дерек, ты можешь просто в последнее время недодавать мальчикам положенную норму, – запросто назвав оборотня постельным неудачником, констатировал психиатр. – У Стайлза должно быть потребности в этом меньше – он социализирован и компенсирует твоё увядшее внимание учебой, общением со сверстниками... А Кай...

“Когда, когда я называл ему это имя?” – вместо других нужных мыслей билось в мозгу одно.

Потом, вникнув в сказанное, Дерек утонул в обиде – до слез и болевого спазма в груди.

Положенная норма... Недодает он... Лучший работник месяца, блять, то есть, куда там лучший...

Увядшее... ЧТО? Внимание увядшее, дорогуша...

Сверстники. СВЕРСТНИКИ. А ты, Дерек Хейл – стареющий молодящийся волк чуть за тридцать.

Хотелось заорать:

– Да я ебу этого монстра, как заведенный!!! Я... пол-кредитки на него угробил! Белье ему пошлое покупал! Звезды показывал! Я разрешил ему калечить Стайлза!.. Чёрт! Я так хотел сохранить долбанный баланс!

Потом понял – Дитон намеренно его злит. Намеренно обижает.

– Прости, Дерек, – не уловив во взгляде своего собеседника никаких намеков на грядущую откровенность, Дитон сменил тактику. – Прости, я возможно слишком прямолинеен в словах, но в моих рассуждениях есть рациональное зерно, и оно объяснит тебе сложившуюся на сегодня ситуацию между всеми вами.

Дитон, если и был шокирован желаниями Кая увильнуть налево, ничем этого не выдал. Был профессионален, холоден, спокоен. Как лекцию Дереку стал читать:

– Снижение твоего внимания, прежде всего сексуального, может вызывать в двойнике усиленное желание заполучить его в тройном размере. Как я и говорил раньше – он захочет перетянуть одеяло на себя. Вынудить тебя быть прикованным к его персоне любыми сильными эмоциями и ему плевать, если они окажутся отрицательными. Твое право видеть в нём зло. Твоё право бороться с этим злом как тебе хочется: принимая его или же пытаясь изничтожить. Но что бы ты не делал, пытаясь найти баланс, в какой-то момент ситуация должна была выйти из-под контроля. Это неизбежность.

Дитон помолчал, вглядываясь в лицо Хейла. Дерек понадеялся только, что на нём не отразилось то, насколько сильно из-под контроля эта ситуация вышла за последнее время.

– Скажи, что ты от меня сейчас хочешь? Какой помощи? – Дитон выбрал сочувственное выражение лица, но оно не сыграло: Дерек всегда понимал – говоря “помощь”, Дитон имел в виду совсем другое. Белые стены палаты, личного санитара, ежедневные инъекции седативных препаратов и, да, пристальное наблюдение за появлением второй личности, которая, если не пожелает появиться добровольно, будет вызвана для изучения насильственным, и главное, постыдным путем сексуальной стимуляции Стайлза...

– Мне нужен совет, доктор, – ответил Дерек официально и холодно, пресекая этим тоном все попытки манипуляций со своим сознанием. – Мне нужно знать, как я могу остановить всё... это... Всю эту... грязь...

– Ты сможешь, – уверенно произнес Дитон. – Если поймешь природу отклонений мальчишки.

– А эти отклонения, они вообще являют собой вариант нормы или нет? При диагнозе Стайлза? Насколько ситуация с готовящейся изменой соответствует, ну, анамнезу болезни?

– Появления двойника в твое отсутствие – вот что соответствует анамнезу, а не измена. Она лишь следствие, – сообщил Дитон и махнул рукой на вскинувшегося волка: – Стайлз мне ничего не говорил, не смотри так. Это же очевидно следует из твоего рассказа – второй мальчик стал весьма своеволен и уже не нуждается в стимуляции так, как нуждался раньше. Я прав? Он появлялся без тебя?

Дерек кивнул. Он только и делал на этой встрече, что кивал, соглашаясь, постепенно сдавая позиции все до одной перед проницательностью психиатра. Выдавая их с Каем тайны легко и просто.

Дитон немного помолчал, что-то обдумывая.

– Это то, что должно было произойти. То есть, как ты выразился вполне профессионально, это соответствует классическому течению болезни Стайлза. Двойник становится самостоятельнее и требовательнее с каждым своим появлением, осознавая свою личность цельной и единой. Отрезанной от личности Стайлза полностью. И на основании твоего рассказа уже можно говорить о предварительном диагнозе. О том, что скорее всего вторая личность страдает диссоциативным расстройством психики истерической направленности.

– Что? Второй мальчишка тоже... болен? – в полной растерянности переспросил врача Дерек, услышав новые медицинские термины, но мало удивившись тому, что Кая назвали истеричкой. Истеричка и есть.

– Конечно, – спокойно подтвердил Дитон, цитируя что-то очень знакомое и незнакомое одновременно: – Сон разума порождает чудовищ. Сон безумного разума порождает безумных чудовищ.

– И что означает такой диагноз? Даже если он предположительный? – Дерек устало потер виски, снова настроившись поглощать незнакомую доселе ему терминологию по психиатрии.

– Могу процитировать абзац учебника для четвертого курса, который помогал разрабатывать сам, – без тени хвастовства предложил врач. – “Истерическое расстройство личности характеризуется не иссякающей потребностью в получении внимания, неустойчивой самооценкой, переоценкой значимости пола, наигранным поведением...”

– Что значит переоценкой пола? – сразу же зацепился за таинственную формулировку оборотень.

– Ну, думаю, ты наблюдаешь это в нем постоянно, – ответил Дитон, – он привычно использует свою сексуальность и сам секс, как инструмент привлечения внимания, получения «любви». Сексуальность его наигранна, внутри мальчик обладает ею в несколько инфантильном, неразвитом виде. Он переоценивает свои возможности в постели, думая, что несказанно хорош.

Дерек усмехнулся – ему и в самом деле иной раз казалось, что Кай уверен, будто ради секса с ним Дерек продаст Родину.

– Он ярок, демонстративен и эмоционально экспрессивен, твой второй мальчик, – продолжил психиатр. – Диагнозом ему предписано соблазнять и очаровывать окружающих. Однако зачастую, это – мимикрия под ожидания других, изображение того, что люди якобы хотят видеть, плата за временное избавление от острой внутренней тревоги и одиночества.

– Мне казалось, – перебил Дерек врача, – что он достойно несет в себе трагическую память Стайлза. Она не тревожит его, хотел я сказать.

– Ошибаешься, – заверил его Дитон, – он помнит всё от и до, забрав воспоминания хозяина. И это знание существенно портит его характер, пусть он и не понимает этого. Тревога толкает его «липнуть» к другим или соблазнять их, только бы не оставаться одному. Ради привлечения новых обожателей такие истерики часто «сдают себя в аренду» в разных смыслах.

– То есть, моё обожание... – начал Дерек.

– Да, теряет для него градус накала, очевидно, – закончил Дитон, весьма романтически обозначив их новую непростую проблему. – Его самого можно назвать “эмоционально заряженным”. Постоянно. Он всё время “на сцене”. И не способен откладывать на долгий срок получение удовольствия и может даже попытаться совершить попытку самоубийства, главным образом для того, чтобы манипулировать своим окружением. Тобой, то есть.

Дитон передохнул, и пока пил воду из стакана, как заправский лектор, Дерек смог немного переварить поток информации. Картина вырисовывалась мрачная.

– Его диссоциация тесно переплетена с диссоциацией Стайлза, основанная на подавленных воспоминаниях трагического толка, – продолжил Дитон, – получается, что диагноз они делят на двоих. Сознание Стайлза отсекло от себя болезненную истеричность и плохие образы прошлого, отдав все это своей второй личности. И сейчас эта личность изволит показывать себя во всей своей диссоциативной красе. Так я вижу мотивы его поведения, о котором ты мне рассказал. И дело не в том, что секса ему недостаточно. Просто он, согласно своей психологической природе – актер. Ты должен понимать сейчас, что тупая механичность действий в постели его не может больше удовлетворять. Ему нужен театр, драма. И чем кровавее, тем лучше. Скорее всего, кровь он будет пить из твоего сердца.

– Пусть пьет, жалко что ли... – обреченно согласился Дерек, вспомнив, как много её из-за капризов Кая в последнее время потерял Стайлз. – Сейчас-то что мне делать?

Дитон посерьезнел.

– В сложившейся ситуации, в том, что он пожелал другого партнёра, ты уже ничего не поменяешь – карты сданы, и он будет добиваться этого во что бы то ни стало. Но в будущем, если будешь действовать правильно – таких жертв, касающихся прежде всего морально-этического в ваших отношениях, можно будет избежать.

Дерек, выслушав, молча приподнял брови – “Как? Как избежать?”

– Играть по правилам мальчишки, – просто сказал Дитон. И удивленно прибавил: – Вот уж не думал, что в Стайлзе прячется такой агрессивный нимфоман.

– То есть, я буду должен предоставлять двойнику театр и играть в нём драму? – пропустив отчего-то кольнувшее обидой за Стайлза замечание, спросил Дерек по-деловому.

– А разве ты еще не научился делать этого? – парировал Дитон, и Дереку показалось, что врач откуда-то знает, в какой балаган превратилась за последний год вся его волчья жизнь...

– Сделай все возможное, чтобы привязать мальчишку к себе сильнее. Для этого стараться придется немного, он и так зациклен на тебе. Если бы это было не так, ты бы уже давно, с самого первого случая пробуждения двойника без твоего участия, вылавливал пьяного или обдолбанного многократным сексом Стайлза по всяким притонам. Его вторая личность по-своему тебя любит. Ты для него – идол. И нужно постараться сохранить нимб у себя над головой. Ты должен, образно говоря, посадить его в клетку своего неусыпного внимания. Сексуального, понимаешь?

Дерек понимал, а как же. Усмехнулся только, цинично спрогнозировав ситуацию с возможным своим дезертирством:

– Приступ внезапной импотенции, случившийся на почве постоянного психического напряжения, мог бы избавить меня от обязанности быть секс-игрушкой?

– Ну что ты, Дерек, – не пожалев оборотня, сказал врач, – твоя потенция, весьма наверно впечатляющая, тут ни при чем – есть же разнообразные средства для самоудовлетворения. Игрушки, наконец. Ты просто должен участвовать в процессе, это строгое условие. А как – тебе выбирать.

Дерек, смутившись снова, кивнул. Соглашался, впрочем, лишь с первым утверждением Дитона, подумав, что уж чего чего, а выбора в сложившейся ситуации он напрочь лишен. Но Дитон думал иначе.

– Мой совет прост, – сказал он, – реши эту неприятную дилемму не ориентируясь на свои моральные принципы. Покажешь в процессе, что тебе больно – будешь вечно плясать под дудку мальчишки. Сделаешь вид, будто тебе все равно – обретешь пространство для маневра. Обретешь власть. Но учти, после того, что случится между вами, нужно будет железно держать фасон, уж извини за формулировку.