Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)
====== Новый год. ======
Утром, на удивление хорошо отдохнувшая не в своей постели Рогозина, хотела пойти к сыну. Но вспомнила что не спросила, где именно находится его комната. Спешно стараясь вспомнить слова хозяйки, у нее всплыло яркое воспоминание о том, что ей говорила девочка. Все они занимают комнаты лишь на первом этаже.
Вариантов не оставалось – она пошла в комнату Полумны Лавгуд, благо она сама показала ей свою комнату.
Ее прямо на двери встретила лаконичная табличка «Я ушла в спорт-зал; на втором этаже, последняя дверь направо». Рогозиной ничего не оставалось сделать, как пойти на второй этаж.
Постучавшись в последнюю дверь, она толкнула ее и вошла. Перед ее глазами предстал настоящий спортзал. Каких тут аппаратов для здоровья только не было! Две штанги, канат, большая шведская стенка, кольца, различные гантели… Половина пола устлана мягкими темно-синими матами.
Луна обнаружилась на полу около стенки в позе лотоса. Она сидела закрыв глаза, а в уши были вставлены гвоздики наушников. Из них лилась спокойная, расслабляющая музыка. Скорее всего, она занималась йогой. Одета в серые лосины с ярко-розовой тонкой полоской по бокам, а грудь закрывает короткий топик, обнажая сильное и гибкое тело. Спортивная куртка обнаружилась на беговой дорожке, а бутыль с водой – на скамейке.
У женщины это вызвало восхищение – такая юная, а понимает, что держать тело нужно в тонусе. Но как бы ее не потревожить, но обратить на себя внимание…
Но тут Полумна пошевелилась и медленно приоткрыла закрытые глаза. Тут же выключила плеер, и обратилась к полковнику:
– С добрым утром. Хорошо спалось?
– Замечательно, спасибо, – кинула женщина. – Послушай… не знаешь, где сейчас находится Слава?
– Отчего же, знаю, конечно же… Мы с ним отзанимались, а он потом пошел в конюшню, кататься…
– У тебя и конюшня есть?!
– Разумеется. Только там не совсем лошади живут. – Улыбнулась девочка и встала. – А живет единорог и фестралы…
– А кто такие… фестралы? – спросила Рогозина.
– Магические животные, которых в природе очень мало… они любят выбирать для своего табуна старые, родовые особняки. – Ответила ей спокойно Полумна. – Они – вольны как ветер, но все же иногда задерживаются на одном месте… Тут у меня обитает целое семейство – четыре взрослых особи, и один жеребенок… Моя покойная мама их очень любила, и поэтому давала им кров и пищу. Но маги их не любят… – вдохнула девочка, – потому что их особенность в том, что их могут видеть только те, кто видел смерть… Из-за этого их считают предвестниками скорой кончины.
– Вот как…
Рогозина морально уже привыкла – что Слава является волшебником, а не обычным человеком; в значительной степени, в этом ей помог Иван Тихонов, постоянно повторяя, что это лишь особенность, и все равно самое главное – это обычные, человеческие качества.
– Сегодня замечательный день для катания… Посмотрите в окно, как снег искрится на восходящем на небосклон солнце! Надо пойти к нему… Очевидно, что-то между вами произошло – он сейчас более молчалив и мрачен, чем обычно. – В глазах девочки было понимание ситуации. Рогозина мысленно взвыла – девчонка была очень умна. – Но он вскоре, что бы ни случилось, сможет это принять или простить. Он довольно отходчивый, но не прощает лишь одного – предательства…
– Как…
– Мы все-таки дружим. Многие тайны в этом мире доверяют отнюдь не самым близким людям… Это связано с… Его погибшей семьей?
– Да.
– Если что, то я смогу вам помочь. У меня в Англии есть пара полезных связей… Да и я сама, отнюдь, не простая хогвартская студентка…
– А кто же? – тут Рогозина настороженно посмотрела на девочку. Та снизила голос:
– Я расследую сама гибель моей матери. Я не верю, что она погибла из-за неправильно произнесенного заклинания. Оно было произнесено абсолютно правильно. Тем более, я видела собственными глазами ее смерть… Тут что-то слишком много нестыковок… и странного. Но давайте сегодня не будем о грустном, – перебила она себя. – Сегодня прекрасный день, скоро Новый Год…
Женщина, позавтракав и одевшись потеплее, шла вместе с девочкой по проложенной снежной тропе. Ее терзал один вопрос – как может быть протоптана такая идеальная колея, если вчера вечером бушевала метель.
– Я не заметила у тебя прислуги в замке. Как же ты ухаживаешь за таким большим домом, да еще и живешь в одиночку?
– Магическому особняку не требуются люди в качестве прислуги. В моем доме четверо эльфов-домовиков. Они связаны с этим местом и магией. А еще, помимо них, у меня есть пара не совсем обычных… швейцаров. По ночам именно они занимаются домом.
– Кто же они?
– Сегодня увидите на ужине. А вот и конюшня… Вон и Слава! Как хорошо они поладили!
Рогозина круто отвернулась от Полумны – действительно, она рассмотрела вдали между деревьями и холмами здание конюшни, напоминавшее ангар. А перед домом на вычищенной, круглой, большой площадке гарцевал белый, как окружающий снег, прекрасный конь, со всадником на нем. Казалось, что шерсть и дивная грива на нем серебрится на солнце.
Но Рогозина различила и то, что на голове у коня – белый большой рог.
– Тут я специально не скрываю все чарами, – ответила на не заданный вслух вопрос Лавгуд.
Всадник заметил их, и единорог остановился на самом близком к ним краю. Это действительно был Слава – он аккуратно держал уздечку в руках, прекрасно и уверенно держась в седле со стременами.
– Всем привет, – крикнул он, спуская шарф с лица. – Какой у нас Тен красавец, да?
Он любовно потепал единорога по холке. Конь издал ржание, и стукнул копытом по промерзшей земле.
– Если бы я знала, что когда-нибудь увижу настоящего единорога… – Рогозина с трудом верила своим глазам – это же детская мечта любой маленькой девочки – покататься на живом единороге. – То я бы…
– Теперь, – Вячеслав спрыгнул с Тена и подвел его к Луне и своей матери, – ты тоже вполне сможешь на нем покататься. Только сначала познакомьтесь, а уж потом – катайся сколько влезет… Красавец!
– Тен, – Полумна обняла коня за шею, взяв уздечку из рук Вячеслава, – скучал по своей хозяйке, да?
Единорог с шумом втянул в грудину воздух. И нервно переступил с копыта на копыто.
– Он вас видит и чует. Давайте знакомиться, – Луна отлипла от коня, – это Тен, единорог-самец. – Она погладила его. – Когда-то мать в лесу нашла раненого и слабого единорожика рядом с убитой самкой. Она спасла его и перевезла сюда. Через семь лет из слабого жеребенка вырос этот прекрасный конь… Но, к сожалению, выпустить мы его на природу не можем – он слишком привык к обитанию здесь и не сможет выжить в диком лесу. Так что мы, точнее я, решила оставить его у себя. Тем более, Тен – ручной, и не опасный… А еще – полезный, так как его волосы из гривы и кровь содержат сильную магическую силу. Но кровь пить или использовать неразумно нельзя – человек, решивший причинить магическому существу боль и убить его, будет проклят. Только спросив разрешения у него, и получив согласие, можно осуществлять какие-либо действия. Единороги очень умные и очень сильные магические животные…
Рогозин-младший стоял рядом со скучающим видом и открыто не смотрел на мать. Он и сам не знал – хочет он продолжить с мамой тот разговор о грехах его покойных биологических родителей или нет…
– Галина Николаевна, вы можете его погладить, только очень осторожно. Ни в коем случае не касайтесь рога! И можете покормить – сахаром или морковкой.
Женщина аккуратно коснулась морды животного и лаского провела. Единорог вскинул голову и издал звонкое ржание снова. Но все же поставился под теплую женскую руку.
– Действительно… Очень красивое животное… Хороший мальчик… Хороший…
Улыбаясь до ушей и гладя Тена, Рогозина взглянула на непривычно тихого сына. Им обоим нужно было поговорить. Луна ушла вглубь конюшни, кого-то зовя. Слава в итоге сделал шаг и коснулся пальцами гибкой шеи животного и провел по ней.
– Слав, – женщина не знала с чего и как начать этот разговор. Но парень неожиданно поднял руку, предостерегая от дальнейших пустых слов:
– Мам, не нужно… Просто… просто я не хотел тебе наговорить обидных слов. Ты же сама знаешь – я вспыхиваю как спичка… – тут мальчик замолчал. – Мне тяжело смириться с тем, что… – у него из груди вырвался тяжелый вздох. -… что моя биологическая мать… так со мной поступила. – Он опустил глаза. И чисто механически погладил гриву единорога. Тот переступил стройными ногами, и выбил ослепительные искры, которые взметнулись вверх, своими копытами, и громко заржал.
– Прости, Тен… – обратился Вячеслав к дивному магическому существу. – Я и забыл, что животные откликаются на внутренний настрой волшебника… Мам, давай оставим этот разговор. Хотя бы не будем портить праздник другим…
– Но…
– Мама, давай… может, потом? Покатаешься на единороге? Он не будет против…
– Да?! Разве…
– Можно, – раздался позади обоих голос девочки. – Только спросите у самого Тена, будет ли он катать вас?
Рогозина обернулась – и тут обомлела: Луна гордо восседала на коне, но… Этот конь представлял обтянутый черной кожей скелет с большими крыльями и короткой гривой. Она дернулась – от испуга.
Полная противоположность сверкающему, словно освещенному солнцем, благородному единорогу. Полумна, улыбаясь, погладила по холке уродливое крылатое существо.
– Это мой любимый фестрал, его имя Дид.
– Это от «dead» – смерть? – блеснул знанием английского Слава.
– Да, – Полумна верхом на фестрале подобралась к ним, – к сожалению все боятся их, так как согласно поверью, они приносят в дом смерть… Они – другие…
– Да, – Рогозина поглядела на единорога и мельком окинула фестрала. – Вижу…
Они втроем замечательно провели время – Слава уселся на другого фестрала, сама Рогозина – на единорога, а Луна так и осталась на своем Диде, гуляя по окрестностям родового поместья и любуясь видами. До Нового года осталось всего ничего, и Рогозину в этот раз обрадовали – разрешили взять законные отгулы и провести их в относительном покое. Но вскоре наступающая темнота начала сильно мешать, и было решено пойти в дом.
Поднявшись в обеденную залу, Рогозина с остальными застала любопытнейшее зрелище – залу обносили не официанты, а… самые настоящие скелеты в белых в черный горох галстуках-бабочках. Их было трое. Один ставил столовые приборы, другой нес поднос с супницей, а третий – тащил полотенца и салфетки в салфетницах.
– О, мы рано – обед еще не готов! – Луна, будто бы так и должно быть – спокойно уселась за стол. Скелет, ближайший к ней, звонко щелкнул суставчатыми пальцами, привлекая внимание девочки и показал «пальцами» – два, а затем – ноль. – Через двадцать минут будет…
– Круто, – проговорил Вячеслав, – вот почему тебе даже охрана-то не нужна – эти… трое кого хочешь до смерти напугают!
– Я их и поэтому держу, – улыбнулась хозяйка. – На ночь лишь выпускаю.
В этот миг в залу вошел усталый Дмитрий Юрьевич. Он не удивился таким… необычным официантам.
– Завтра Новый год. Вот и еще один год отбыл… – проговорил мужчина, когда все уже насытились обедом. – Быстро же время летит – с каждым годом все быстрее и быстрее…
– Да, очень все… в этот год быстро закрутилось, – заметила Рогозина. – Письмо, магия и магическая школа, отъезд в Англию…
– Я пойду спать, – зевнул Слава сонно. – Вы как хотите, но я сегодня много катался и устал…
– Ужин не проспи только, – хихикнула девочка, – а я пойду с Невиллом пообщаюсь, по компьютеру…
– Идите, – отпустил их с улыбкой фсб-шник.
Как только они оба ушли, Дмитрий Юрьевич обернулся к Галине Николаевне:
– Я хотел бы вам сделать один сюрприз, прямо сейчас. Идемте за мной…
– Интересно какой? – спросила женщина идя следом за мужчиной.
Нет, она, конечно, ожидала всего, но…
– Ух ты! Это же… Не знала, что его еще делают! – Рогозина с восторгом вертела знакомую ей еще с детства упаковку.
– Да, это тот самый, советский пломбир. Делают, Галя, позволь мне так к себе обращаться.
– Позволяю.
Смеясь и разворачивая шуршащую обертку и поедая пломбир и запивая шампанским, оба взрослых, сидящих на широкой постели, наперебой травили друг другу веселые истории (и не только связанные с их работой). За окном началась метель, а спальня была полна веселых шуток и смеха.
Рогозина уже давно сняла с себя надоевшую шерстяную кофту и осталась в водолазке с высоким горлом. Шампанское ударило в голову, и сейчас женщина вела себя гораздо раскованнее чем обычно. Она распустила свои волосы из пучка, и сейчас они вольно рассыпались по плечам.
Вскоре бокалы с шампанским были отброшены в стороны, а оба – мужчина и женщина с жадностью начали целоваться друг с другом. Рогозина и думать забыла – что они в этом доме не одни, что заниматься «этим» сейчас было опрометчиво.
А чужие губы ласкают особо чувствительную точку на шее, руки ласкают ее грудь через тонкую водолазку и бюстгальтер… С ее губ рвется сладостный стон, и она уступает, впервые за много лет, покоряется власти над собой – власти мужчины, и позволяет уложить себя на широкое ложе…
***
– С добрым утром, – раздался ласкающий голос у ее уха, и Рогозина приподняла голову от подушки – напротив улыбался Дмитрий Юрьевич. Или… теперь просто Дима.
– Уже… утро? – рассеяно спросила Галина, пытаясь в полутьме различить циферблат будильника.
– И раннее. И Новый год настал. С наступившим.
– Вчера был подарок?
– Вчера было просто… на сладкое… А подарок как и всегда – под елкой… Ты вчера была просто великолепна…
Женщина, прикрывшись одеялом, медленно села в постели и повернулась, чтобы взглянуть на лежащего рядом с ней мужчину. И улыбнулась.
Неожиданно за дверью послышался топот и быстрые шаги. Крики с «С Новым годом!» звонко разнеслись по всему этажу.
– Так, дети встали. И нам с тобой тоже пора к елочке… – потянулся в кровати мужчина. – Куда там подевалась наша с тобой одежда…
«Детки» уже шуршали обертками и разрывали упаковку, весело повизгивая, находя все новые и новые предметы-подарки. Рогозина, улучив минутку, отлучилась к своей машине – доставала подарок для Вячеслава. Правда она не знала, понравится ли ему это…
– А ничего так, – Полумна подняла тяжелый, явно древний том по магической анатомии. – Почти везде искала эту книгу. Как она ее нашла? А тебе чего досталось?
– «Суперсовременные яды и противоядия к ним», – хмыкнул Слава, – вообще карьеру зельевара я делать-то не собираюсь… Но за подарок ей – больше спасибо, все-таки не все можно найти в библиотеке…
Полумна перехватила Дмитрия Юрьевича за локоть, и они, о чем-то беседуя, покинули семью Рогозиных. Галина Николаевна рассматривала подарок – богатое кольцо из белого золота с россыпью мелких бриллиантов, холодно сверкающее в электрическом свете.
– Красивое, – заметил сын. – А…
– У меня есть для тебя подарок. Правда… мне теперь кажется, что тебя не легко удивить, ты же волшебник…
– Да… Вот только я не совсем волшебник. Я просто маг, и пока без диплома, – Рогозин начал разворачивать прямоугольный и тонкий сверток. – Вау! Мам… это… это…
– Ну, – улыбнулась Галина Николаевна, – у тебя не было фотографии, где мы были все…
– Спасибо! – и парень, сжимая рамку, где было общее фото, бросился ей на шею.
– Слава… Слава… Я не новогодняя елка, чтобы так вешаться… Задушишь! – прохрипела с трудом счастливая женщина, так как объятия у сына были очень крепкие…
====== Разговоры-разговоры... ======
Как жаль, что все очень быстро кончается – кончились и праздники, и настала пора возвращаться под вековые каменные своды замка. Одним зимним утром Слава и Луна вместе с Галиной Николаевной и с Дмитрием Юрьевичем выстроились перед магическим камином, в котором уже зажгли огонь.
Все родители переобнимались напоследок, и попрощались со своими детьми. Теперь уже до самого лета…
Невилл, как только неразлучная парочка прибыла в гостиную, оттащил их в укромный угол. Луна с интересом глянула на друга:
– Ну что такое, Нев?
– У нас тут слухи ходят… – мальчик оглянулся по сторонам, – о Запретном этаже…
– Для нас, русских слово «закрыто» – это вызов, – хмыкнул подросток, взъерошив волосы.
– Там, вроде, видели трехголовую псину размером с небольшой дом… – Долгопус прикрыл рот ладонью и понизил голос – кто-либо мог подслушать их.
– Это… цербера что ли?.. Постой… В школе держат настоящего ЦЕРБЕРА?! – глаза Полумны полезли на лоб.
– Не знаю, – отозвался Невилл. – Но это…
– Нарушение всех мысленных и немыслимых правил, – послышался позади голос Гермионы.
– Привет, Миона, – откликнулся сразу Слава. – Как каникулы? Судя по подаркам нам, ты в полном восторге…
– Да! Во Франции столько-столько всего!..– начала безостановочно говорить Гермиона с восторгом. – У меня вышло такое роскошное сочинение по истории магии!
– Верю-верю! – замахал руками Невилл.
Пока девочка разглагольствовала о быте европейских магов во Франции, Вячеслав переглянулся с Полумной. Они так и не договорили…
Рогозина устало прилегла на кровать дома. Рабочий день, который, казалось, длился вечность, наконец закончился, и женщина с вожделением думала о теплой постели. Только что они закрыли очередное дело, и после написания отчетов она заторопилась домой.
С того самого момента, когда она не сдержалась и… отдалась Дмитрию Юрьевичу, прошел месяц, и их отношения уже не были секретом ни для кого. Они сейчас не встречались – мешали их обе работы, но переписывались активно, в основном из-за детей. Времени было не много – и Рогозина на время приостановила свое следствие «по делу Поттеров». Сейчас оно надежно лежало у нее в сейфе в ФЭС…
Веки сомкнулись…
«Рогозина сама не зная как оказалась в знакомой фэс-овской камере КПЗ. Вокруг был темный, непроглядный туман, в котором едва видно угадывались стены и верху – решетка…
Но вот туман на глазах стал редеть.
Перед ней был грубый стул с подлокотниками, а к стулу был крепко привязан – за руки, ноги и грудь, веревками какой-то человек.
Женщина подошла ближе, но больше не смогла сделать ни шагу – потому что перед ней вспыхнула ослепительная полоса, которая помешала ей двигаться дальше. А тут привязанный человек поднял голову…
– Слава?
Зеленые глаза ее приемного сына уставились на нее без всякого выражения.
– Слава! Слава!!!
Она пыталась прорваться через полосу, но не смогла. Но тут движение позади привязанного к стулу сыну привлекло ее внимание.
Из тумана выплыла темная фигура и неожиданно две старческие, неестественно белые, в морщинах и со вздувшимися венами руки подняли голову Вячеслава за подбородок. Рогозину словно приковало к своему месту – старческие руки обхватили шею ее сына.
– Нет! – вскрикнула она.
Руки с силой сжались на тонкой шее. Прямо на ее глазах мальчик начал задыхаться, его лицо – стремительно набирало синеву. Еще несколько минут он бился в путах, а потом обвис в них, свесив голову вниз, и свесив язык изо рта.
– Слава! – дико вскрикнула она, оседая на холодный пол, – Сла-ва… – вырвалось у нее рыдание.
Сзади послышался смех. Он был ледяной, пронзительный и лишенный всякого веселья…»
Она, вскрикнув, проснулась и несколько минут пыталась прийти в себя после мрачного сна-кошмара. Она с трудом перевела дыхание.
– Сон, – вырвалось у нее. – Это лишь только сон… Слава Богу.
Она перевела взгляд на часы – было три пятнадцать утра. Еще немного времени и наступит новый день…
– Галь, – обратился к ней ее заместитель, – ты сегодня какая-то… встревоженная сверх меры.
– Ночью плохой сон приснился. Впервые вижу такой мрачный сон… – женщина потерла виски, которые явно скоро начнут болеть.
– Все из-за того, что ты о сыне волнуешься и беспокоиться сверх меры… – начал было говорить Круглов, но Рогозина оборвала его:
– Ты, Коль, сон не знаешь. Я словно наяву вижу как его… душат… В том сне его шею обхватывали старческие руки, и его в итоге задушили. И я не смогла этому помешать… Просто стояла и смотрела на это…
– Это просто ночной кошмар, сон, Галя…
– Нет, – выдыхает женщина и фирменная чашка с кофе едва не выскальзывает из ее ослабевших пальцев, – это не просто сон. Я чувствую, что ему грозит опасность… Мое сердце это чувствует…
– Что это? – спрашивает Рогозин, глядя как Гермиона что-то дает Полумне. Та, прочитав название, морщится и откладывает его в сторону, и продолжает строчить на свитке пергамента.
– Это, – менторским тоном проговорила девочка, – расписание подготовки к экзаменам. Это – наше свободное и несвободное время…
– Тогда спасибо. Это действительно нам пригодится… – с благодарностью проговорил Слава, беря у девочки пергаментный свиток с графиком занятий. – а как нам быть с нашим «запретным» этажом? Мы же все вместе решили осуществить вылазку! Тем более, что все мы узнали о тролле, выпущенном в Хэллоуин…
– Угу. Никогда бы не подумала, что у нас в школе есть настоящий тролль! – хихикнула очень тихо отличница.
Рогозин продолжал читать план подготовки, мило подготовленный Гермионой.
– У меня даже сутки свободные есть. Удивительно!
– Ничего удивительного, – Гермиона уселась рядом со Славой, и раскрыла тяжелый библиотечный том, – мы с тобой первые по успеваемости, а вот Полумне следовало бы потрудиться, – чуть более жестко проговорила она.
Девочка, не отрывая пера от работы, только усмехнулась.
– Ну, – обратился Рогозин-младший к собравшимся, – когда осуществим нашу вылазку?
Дело было в гостиной, после того как часы пробили полночь. Вся четверка собралась у камина и шепотом переговаривались друг с другом.
– Я думаю, что нам надо почитать еще… – начала говорить девочка.
– А я думаю, что все гораздо проще, повторить «свой участок» работы. Например, Невилл – за травологию и, частично, за зельеварение. Ты – за историю магии и заклинания, трансфигурацию, я тоже веду заклинания, зелья и трансфигурацию. Полумна – за наше «лечение» и прочее.
– Я с этим планом согласен, – выразил свое мнение Долгопупс, – я ничего, например, не смыслю в трансфигурации, поэтому оценки по ней у меня… так себе. Так что смысла забивать голову лишним – я не вижу.
– Как хотите, – проговорила Гермиона скептически, и замолкла.
– Итак, еще чуть-чуть подготовимся и выступаем.
– А сколько еще ждать? – спросила Полумна.
– Я хочу узнать как пройти мимо пса. Я думаю, что это возможно лишь в одном случае, – тут Рогозин усмехнулся, – надо расспросить нашего лесничего…
– Валяй, – без искры энтузиазма проговорила Гермиона.
====== Осколок прошлого. ======
Рогозина, читая отчет, почти пропустила момент прихода секретарши Аллы. Та несла ей почту, так как день выдался суматошный. А еще – ей сегодня предстоял «визит» к генералу Султанову… Не самый приятный.
– Галина Николаевна, – послышался голос секретаря, – я принесла вам почту! Тут какое-то письмо интересное… Из Англии!
Рогозина мигом подняла голову от бумаги и приняла из рук Семенчук белые конверты, экспресс-почту в синих и зеленых с рыжим, неформатных конвертах, и… тяжелое письмо с незнакомыми марками и английской вязью букв в «получателе».
– Да, спасибо, Алла. Знаю, это мне, я его жду…
Девушка, цокая каблуками, удалилась за дверь. Рогозина, бросив и отодвинув от себя все, нашарила в ящике стола ножницы и аккуратно разрезала край конверта. Извлекла само письмо – толстая пачка исписанных листов (и новых, и старых – они пожелтели от времени), и из вскрытого конверта ей выпала в руки черно-белая фотография.
Девочка на фото – это была легко узнаваемая Лили Поттер, красиво улыбалась в кадр фотографу. Позади нее была то ли стенка амбара, то ли просто бревенчатая стена. Рядом с ней стоял худощавый, нескладный и довольно неухоженный на вид мальчик-подросток в одежде явно «с чужого плеча», да еще и не по размеру. Большой пиджак висел на нем как на вешалке.
Волосы были спутаны и немыты, нос и скулы были заостренными. Вообще он производил впечатление ребенка из очень неблагополучной семьи.
Она начала читать письмо. Ей его наконец-то написала Петунья Дурсль:
«Уважаемая мисс Рогозина!
Вы просили меня вспомнить побольше о моей родной сестре, Лили, в девичестве Эванс и, желательно, подкрепить все доказательствами и твёрдыми фактами. Что же, я так и сделала, как вы просили. Вам, наверное, это все для чего-то нужно… судя по всему вы взялись расследовать убийство моей сестры, произошедшее десять лет назад. Мне о нем, что греха таить, много не рассказали. Лишь поставили перед фактом, что моя сестра мертва, и я побывала на ее с мужем похоронах. Это сделал…»
– Опять этот Дамблдор! – вырвалось тут у Рогозиной раздраженное восклицание, – всюду он мелькает!
«… Альбус Дамблдор. Он пришел ко мне ночью, сообщил о смерти моей сестры и ее мужа, и о том, что ребенок, мой племянник – Гарри, пока у них. И о его намерении передать малыша мне.
Я, если честно, сразу от него отказалась: мы – молодая семья, у меня на руках был мой малолетний сын; денег нам, с Верноном, отчаянно не хватало – его неожиданно погнали с работы, и пособия едва-едва… на текущие расходы, только и хватало. А еще – кредиты за дом, за машину… Родители к тому времени уже умерли, оставив все имущество и деньги по завещанию моей сестре, а не мне. Второго ребенка мне было просто не прокормить, он бы умер с голоду!
Он начал настаивать. Я не сдавалась, пока в мой адрес и адрес моего сына не посыпались открытые угрозы. Под их натиском мне пришлось отступить.
Утром я на пороге нашла письмо, которое тут же разорвала, но самого ребенка не было. Этому я несказанно обрадовалась– подумала, что эти… маги все передумали отдавать ребенка мне. И, разумеется, забыла об этом… До вашего письма. И визита к нам.
Я рада, что он попал к вам, честно… Но то, что эти… люди могут навестить меня и нанести мне и моей семье вред, меня пугает. Я не хочу, чтобы они пострадали. Поэтому это будет мое первое и последнее письмо вам. Через месяц я с сыном и мужем перееду отсюда и никому об этом не скажу. Не ищите меня, прошу.
Все, о чем я упомяну, является правдой и только правдой. Даже мой муж не знает об этом всем.
Моя сестра начала творить странные вещи еще с четырех-пяти лет. Она могла летать по небу (недолго), заставить расти цветы в руках и могла превращать предметы в другие предметы. Мать об этом сначала не догадывалась, потом застукала ее, и запретила так делать. Никто из нас тогда не знал о существовании магии… И магического мира. Я ей завидовала – я была самой обычной девочкой.
Но в пять лет мы столкнулись на улице с таким же мальчиком. Он делал такие же странные вещи. Он-то и рассказал моей сестре обо всем, ввел в курс дела, так сказать. Они начали гулять вместе, она все дальше и дальше отдалялась от меня… Пока это не вылилось в потасовку между мной и этим парнем из неблагополучной семьи. Его отец пил, и часто бил мать. Иногда до нас доносились их скандалы на этой почве и бранные слова.
С тех пор мы с сестрой так и не поладили.
Особенно сильно меня задело то, что родители после визита профессора из этой школы, начали гордиться ею больше, чем мной. Начали обращать внимания на нее, почти забыв обо мне. Я была так, „бесплатным приложением“. Тем более, я тоже хотела стать такой… необычной. Очень хотела, что сдуру отправила директору той школы прошение о моем зачислении в эту школу.
А потом между мной и тогда еще молодым Дамблдором, завязалась переписка. Он тщательно разъяснил мне, что я не обладаю магией, которая и нужна для всего этого. С сестрой вместе мне ехать было в школу нельзя…
Этот ответ нашла Лили, и показала ему. Между нами – мной и Снейпом (да его звали Северус Снейп), произошла потасовка, где мне причинили боль этой магией… или заклятием. С тех пор у меня с сестрой все было кончено. Мы разорвали всяческие отношения.
Когда мне стукнул возраст совершеннолетия, я уехала из родительского дома, и больше не видела ни родителей, ни свою сестру. До самых ее похорон. Впрочем, и тогда я ее не видела – ее хоронили в закрытом гробу. Мне передали ее шкатулку и все…
Но от нее – нечасто, но все же, приходили письма. Все они приложены к этому письму. Я узнала, что они со Снейпом рассорились (хотя он точно к ней неровно дышал с детства – это было видно невооруженным взглядом) и закрутила роман с школьным, известным „заводилой“ Джеймсом Поттером. На последнем курсе они решили пожениться после школы. Что и осуществили.
Потом в мир пришли кризисы, дефолты и… странные события и убийства, что происходили почти каждый день. Целые семьи умирали неизвестно отчего, многие были покалечены и лишены рассудка. Я, чувствуя, что дело тут в этой проклятой магии, увезла нас – себя, Вернона и своего ребенка, которого уже носила под сердцем, подальше. Этим, по-видимому, мы и спаслись, и в итоге осели в этом пригороде Лондона. Постепенно дела моего мужа пошли на рост, мы крепко стали на ноги.
У них родился сын, Гарри. Потом… через немного времени, их и убили. Вот и вся моя история. Я до сих пор не знаю, почему моя сестра умерла, зачем ее и мужа убили, и как в такой ситуации выжил их сын… Я надеюсь, что вы разберетесь во всем этом и я, хоть и спустя годы, все же узнаю правду…
Там, в Годриковой впадине, я все же потеряла сестру. Хоть мы и были не дружны, но это мой единственный близкий человек… был, точнее была.
Если бы не эта магия… все могло бы быть по-другому…»
Здесь письмо обрывалось, а Рогозина пустым взглядом уставилась на стеклянную дверь.
Чувствуя, что стены давят как крышка гроба, а курить хочется просто с невыносимой силой, она уступила этому постыдному желанию. Нужно было снять стресс. Здесь бы закурила, но нельзя…
Сейф, что был у нее в кабинете, сейчас был вскрыт, из него была извлечена пачка сигарет (она держала ее только лишь как «память» о чеченской войне) и зажигалка, которая еще чудом работала, несмотря на прошедшие годы «воздержания».
Идя как сомнамбула в своем «английском» плаще по коридору, она то и дело натыкалась на удивленные взгляды сотрудников и подчиненных. Очевидно, причина была в том, что яркая пачка «тяжелых» сигарет и зажигалка в ее руке привлекали внимание – она же считалась некурящей! Даже боролась с заядлыми курильщиками!
На улице было холодно, но Рогозина дошла до припорошенной снегом лавчонки, что стояла неподалеку от входа, и опустилась на ее, думая о прочитанном и судьбе целой семьи, по сути разрушенной магией.
Руки привычно щелкнули затвором – и загорелся рыжеватый огонек. Она извлекла сигарету из пачки и, дождавшись легкого дымка над противоположным концом, сделала первую затяжку.
Закашлялась – она за годы почти забыла как это нужно делать, но почти тут же справилась с собой. Легкие привычно наполнились дымом, а тяжесть в мозгу отступила. Никотин подействовал, и сейчас начальница ФЭС смотрела на все ее окружающее более осмысленно и трезво.
Хреново. Вот так, просто, одним словом она описала бы сейчас свое душевное состояние. Она и думать забыла о долбанной и трижды проклятой поездке к высшему начальству.
