Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)
Но именно в войну раскрывается… тот, кто по-настоящему хороший, и тот, кто весьма плохой…
Тут женщина прервалась, а рука опустилась вниз и бессильно повисла. Ее глаза потемнели от нечаянных воспоминаний о войнах и конфликтах. Пройдя «горячие точки», и ощутив это на собственной шкуре, она знала, о чем, по-настоящему, она говорит…
–… и тогда и началась эта непонятная охота на тех, кто родился в конце июля. Под параметры подпадало всего две молодые магические семьи, Долгопупсы и Поттеры…
Долгопупсов нашли, но без родного ребенка – они сумели его спрятать так, что без них, его было не сыскать… В общем, Коль, их пытали… Пытали так, что сломали, и у них помутился рассудок. Это навсегда… Это не лечится, даже с их способностями… Как сказал мне тогда Люпин, наедине: «…лучше смерть, чем такое…» и их сын, Невилл остался у бабушки, которой, в общем-то, плевать на внука…
– Так Слава дружит… – и тут до Круглова дошло…
– Именно. Как видишь, судьба опоясала его с его другом невидимыми нитями. Роковое стечение всех обстоятельств… А потом начинается охота и за родителями Вячеслава, и за ним самим…
Они меняли множество домов, убежищ, пытались скрыться… Но выдал их местонахождение и предал (по официальной версии)их лучший друг, Сириус Блэк…
– Так вот за что этот чело… маг сидел!
– Да. Но тут-то и начинаются странности. После того, как это страшное действо произошло, Блэк начал охотиться на Петигрю, своего друга… Найдя его, он произнес заклятие, а это было в людном месте, было множество свидетелей и после – жертв… А самого его, смеющегося во все горло, взяли с поличным… И сразу же посадили, без суда и следствия…
– Неужто никакого следствия не проводилось?
– Мне Боунс, это та женщина из Министерства Магии Англии, начальник Отдела Департамента Магического Правопорядка, сказала, что судьей по делу был некий Барти Крауч. Тогда правосудие функционировало в условиях военного времени… В общем, тогда многих так посадили…
– Так, идем далее… Что произошло с неким Пети. Педиг…
– Петигрю… Якобы, что он был убит, и от него нашли только палец… Но… Люпин, между прочим их близкий друг, не верит в официальную версию. Говорит, что слишком хорошо знает отношения Сириуса и Джеймса…
– И? – проговорил Круглов.
– Они были как братья, как два неразлучных брата… У меня нет причин не верить этому человеку. Я точно знаю, что мне он не лгал… Как ты думаешь, назначил бы Джеймс Блэка в крестные своего новорожденного сына, если бы хоть немного сомневался в нем?
– Наверное бы нет…
– Вот и Люпин не верит…
– Из-за чего же началась охота на эти две семьи? Из-за чего двое мальчиков остались почти сиротами?
– Коль… Я рассказала тебе все, что знаю… Я не знаю, с какого этот черный маг начал охотиться за младенцами… Очевидно… Ему было важно их уничтожить…
– Но оба выжили, причем, если Невиллу повезло, его скрыли, то Вячеслав…
– Жив чудом. Поверь, до нападения на семью Поттеров, этот маг убивал детей сотнями, если не тысячами. Но тут что-то пошло не так, и Вячеслав смог сломать его, еще будучи малышом… Мне и Славе важно узнать, что…
Женщина замолкла и взглянула на исписанную маркером доску с прикрепленными фотографиями всех замешанных… Около фотографии Альбуса Дамблдора стоял большой вопросительный знак…
– Профессор! – после одного из уроков ЗОТи к Ремусу Люпину подошел Вячеслав Рогозин. – Я могу вас кое о чем попросить?
Профессор сначала закрыл свой стол на ключ, а потом встретился с умоляющими зелеными глазами.
– Возможно, мистер Рогозин… – медленно проговорил он, – возможно…
– Я хочу научиться отгонять дементров… Ведь вы их, тогда, прогнали – в поезде? Мне друзья рассказали…
– Вообще-то я не мастер сражаться с дементрами, Вячеслав… – честно сказал мужчина, взмахом своей волшебной палочки поднимая стопку пергаментов с домашним заданием. Они сразу же перелетели с его стола на боковой.
– Ну, пожалуйста, сэр! Вдруг они еще и явятся в школу, а мне от них плохо…
– Ну, хорошо, – наконец согласился преподаватель, – только давай, подождем следующего семестра. – Из-за… болезни я не смогу толком рассказать о них…
– Я готов ждать, сэр… – с готовностью откликнулся мальчик.
– Тогда, договорились, – проговорил мужчина.
– Галь, ты не будешь ругаться, что я все-таки не сделал заключение по делу? – спросил печально майор.
– Коль… – женщина свернула последний документ по делу Поттеров, – а из-за чего ты мне соврал? – ее серые глаза внимательно смотрели в его глаза.
– Галя… меня радикулит скрутил, а Валя помогла лишь на время… – смущенно признался мужчина.
– И что? Как ты? Сейчас ты здоров? – ее глаза сразу же испугано зашарили по фигуре мужчины.
– Твоими молитвами и мазью Вячеслава.
– О да… Коля… – хихикнула женщина, – мог бы и сказать правду. Я, ведь, тоже лечусь его средствами… Когда мне руку Немиров поломал неудачно, у меня она долго болела. Я все снимки посмотрела – ничего, возможно, только микротрещина была, на снимке было не видно… Растяжения и перелома не было… Помогло зелье Славы, что он для меня сварил. За неделю я вылечила ее, и она перестала меня беспокоить… Про косметику и говорить нечего, я целиком и полностью завишу от своеобразных «поставок» моего сына…
– Какой у Вячеслава талант… И уколы делать не надо…
– Это гены отца, Николай… Его отец так же варит эти чудесные лекарства, – вздохнула полковник. – Жаль, что сына не признал… Почему – мне тоже это неясно…
====== Хогсмид. ======
Сентябрь сменился холодным и ветреным октябрем, и начался с приятного сюрприза для третьих – седьмых курсов: их ожидали походы в магическую деревеньку Хогсмид. Рогозин этому обрадовался – приятно было посетить новое место, и выбраться из опостылевшего замка на пару-тройку часов.
Невилл и он рассказали профессору артефакторики о применении их дрона (еще не очень-то и доделанного) в настоящей спасательной операции, и мужчина скупо похвалил их, велев все-таки доделать их работу. Но в ходе разработки было выявлено, что «прибор» можно было снабдить еще одной полезной функцией – функцией съемки и записи, и парни с новым рвением принялись за дело.
Урок шел за уроком, лекция за лекцией…
Завхоз Филч стоял у дверей и по списку отмечал уходящих, пристально вглядываясь в каждое лицо: без разрешения мимо него не проскользнешь. Но с этим у Вячеслава было все в порядке, и они с Луной, Гермионой и Невиллом вышли через ворота, на которых стояли крылатые вепри, в сторону магической деревеньки.
Магическая деревенька не представляла собой ничего такого – дома в несколько рядов, большая площадь с памятником какой-то древней ведьмы, и пара мостиков, которые были переброшены через ручей, который сейчас был скован льдом. Луна, в толстом шарфе – дул ледяной ветер, да еще и в лицо, махнула в сторону одной из вывесок, на которой было написано «Сладкое королевство». Витрина пестрела всякого рода шоколадками и леденцами в ярких обертках, привлекая внимание не только сладкоежек, но всех остальных.
Зайдя вовнутрь, они попали в настоящий рай сладкого: огромные куски нуги, грильяж с дробленым кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада с разнообразными мыслимыми и немыслимыми вкусами. Посреди магазина громадный бочонок коробок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое… Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из нее можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чертики в пакетах с надписью «Дохни огнем!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат – «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы…
Луна купила «невинную» зато длинную и толстую как палка, разноцветную карамельку с разнообразными вкусами, и сейчас наслаждалась поеданием разных слоев – и, соответственно, меняющимися вкусами: например, после слоя клубники, шел слой манго, а затем – слой из шоколада. Гермиона с огромным удовольствием купила сахарное перо со вкусом апельсина, и сейчас с негой на лице обсасывала его кончик. Невилл грыз шоколадку с нугой и мармеладом (вообще-то идея была опасная – на упаковке было предупреждение, что нуга «идет» маленькими шариками во рту и взрывается).
Рогозин, увидя обожаемые крёстным Иваном Тихоновым элитные сорта различного шоколада, купил ему в подарок целую коробку… Пусть его мозг испытает эйфорию, и он раскроет все дела. Матери так же полетит посылка с шоколадом разного сорта и начинок, только гораздо разнообразнее и поизысканнее – от соленого морской солью горького шоколада до шоколада с морскими водорослями и шоколада с ликерами. Коллегам матери он тоже отправил по плитке шоколада, благо почта была рядом, а Филч маловероятно, что б одобрил коробку с конфетами, начинёнными водкой, коньяком и ликером… Скоростная сова улетела в Россию.
– Куда мы еще? – невнятно поинтересовался Невилл, держа в руках пакет со сладким для Джинни Уизли, что была пока лишь на втором курсе Хогвартса, и не имела возможности выйти из замка вместе с ними.
– Вон какая-то кафешка, – Рогозину наконец-то удалось спрятать кошелек с сумку – мешал длинный, по колдовской моде, шарф.
– Это вообще-то паб, «Три метлы», – Грэйнджер взглянула на вывеску, – там варят одно из лучших в этой стране, сливочное пиво…
Рогозина передернуло: с недавних пор он отчаянно не любил упоминать о спиртных напитках. Дело в том, что над ним прикольнулись Фред с Джорджем Уизли, исхитрившись подлить огневиски в стакан… Вячеславу, как только он чуть отпил из своего стакана, мигом поплохело, и он с помощью Невилла и Луны, с трудом добрался до Больничного крыла. Потом близнецы пришли с повинной к декану, так как МакГонагалл сразу же накинулась сначала на Рогозина (так как выяснилось, что в стакане помимо воды был налит алкоголь – тот, разумеется, ничего не знал), а потом и на собственный факультет. Пришли они извиняться и к Вячеславу, что лежал на кушетке с сильнейшим отравлением.
У Славы оказалась полная непереносимость крепкого алкоголя. Н-да, думал парень, вылеживаясь на кушетке, и как же он будет жить в России (!), имея такую вот дикую особенность?!
– Отлично, пошли выпьем, – согласился парень, поворачивая к пабу.
В пабе (который расположился на первом этаже крохотной гостиницы) было людно, шумно и дымно. За стойкой расположилась компания весельчаков, они смеялись и громко разговаривали, полная миловидная женщина едва успевала наполнять бокалы. Невилл и Вячеслав, галантно посадив девочек за столик, и испросив – что они хотят, отправились к барной стойке за заказами.
Мадам Розмерта обслуживала их быстро – вскоре двое несли четыре кружки со сливочным пивом к столику девочек.
– Нам скоро в замок, – сказала гриффиндорка, сверившись с наручными часами. – А были только всего в трех местах!
– Ну и хорошо, – заметил Невилл, – больше будем изучать новое, и нам не будет скучно…
– Луна, а что ты думаешь о наших новых предметах? – спросил Вячеслав.
– Так себе, – честно проговорила девица, откинув светлые волосы. – Хагрида жалко – ему светит судебное разбирательство по поводу опасного животного… Малфой-старший его просто съест!
– Хагрида жалко, – согласился с ней парень, – но он-то наверняка знал, что его не стоило подводить к таким животным, и вообще – гиппогриф считается очень… своеобразным по характеру существом…
– Да знаю я, – девочка достала пилочку – ее идеальный маникюр был испорчен сломанным ногтем, и это нужно было исправить, – класс «В» по классификации, очень гордое животное… Перья, кожа используется в зельеварении только в зельях высшей магии… Бла-бла-бла… Но мы не сможем ему помочь, Слав. Хагрид виновен так же, как и Малфой. Правильнее тут будет наказать обоих. Малфоя – за то, что не слышал или проигнорировал приказ учителя, а лесничего – за то, что не усмотрел за социально опасным животным.
– Да, – Рогозин поморщился, – но наказали-то пока только Хагрида! Малфою все с рук сошло! Бесит такая несправедливость…
– Помяни мое слово, Слав, – сказала блондинка, – когда-нибудь, ему отольется все то, что он содеял, да еще десятикратном размере…
Вернувшись в замок, четверка не поняла, что происходит: в башню их не пустили стоявшие у лестницы учителя, велев оставаться за столом колледжа, а потом к ним присоединились и остальные факультеты.
Рогозин, моментально выискав в толпе Джинни, подбежал к ней:
– Джинн, а что, собственно, происходит?!
– Полная Дама… Ее холст был искромсан ножом. В гостиной никого в этот момент не было: старшие ушли в Хогсмид, а мы сидели по библиотекам и по кабинетам… Кое-кто тренировался на поле и гулял… Короче, нам не попасть в гостиную…
– Но чье же это рук дело? – удивилась до глубины души невесть откуда возникшая Гермиона.
– Догадайся, Грэйнджер. Из-за кого тут дементоры? – сзади таким же образом возникла спокойная Полумна. – Сейчас все, что в пределах видимости, плюс тайные ходы, обшаривают преподы плюс привидения. Полную Даму нашли, она в панике, и сказала, что на нее действительно напал Блэк…
– А как Блэк, – начал спрашивать Вячеслав, – смог прорваться сквозь дементров? Как, если все перекрыто?
– Ответ очевиден, Слава. Значит, есть возможность как войти в замок, так и выйти незамеченным… – сказала Полумна с долей превосходства.
Учителя обшарили все и всех: Блэка нигде на нашли. В итоге, ученикам создали спальные мешки – в них им и предстояло провести эту ночь. Все высказывали свои догадки – одна «чудесней» другой.
Вячеслав, договорившись с Гермионой и Невиллом, лег рядом с Луной в одном конце Большого зала, а Гер и Нев отправились спать в другой конец. Они четверо горели желанием узнать что-то новое о Блэке.
Рогозин спал неспокойно: проваливаясь из одного мрачного сновидения в другое, иногда резко пробуждаясь ото сна и поднимая голову, но потом в бессилии снова падая на подушку, он не мог заснуть и спать крепко. Странность и неожиданная точность в поведении Сириуса, тревожила его. Если он сошел с ума, как утверждают стражи, то попросту бы не смог проникнуть сюда, и сгинул раньше, чем он бы добежал, добрался до сюда! Нет, этот преступник более чем разумен, если сбежал и смог пробраться сюда минуя охранников!
Значит, он преследует какую-то цель… Но какую? Он явно бы узнал, какой сегодня день, и что все отдыхают в магической деревушке… Нет резона нападать на него, на Славу, сейчас! Нет, и все!
На Даму он напал только из-за того, что не знает пароля в башню…
Значит, ему что-то нужно в их башне. Если никого не было, то значит и ему нужна определенная вещь, а не человек! Но его слова «… он в Хогвартсе…» Кто такой «он»? Он… он… Он… мужчина, так существительное… обозначающее объект мужского пола…
Кто в башне остается круглые сутки? Не вещи…
… может… домашние любимцы? Они ведь некоторым заменяют и членов семей, детей… Поэтому «он»?..
Тут его мысли прервал шум: Снейп, шелестя своей мантией, подошел к гуляющему между рядов учеников Альбусу Дамблдору. Рогозин, перевернувшись на бок, сжал зубы и закрыл глаза, чтобы образ нелюбимого преподавателя, а по совместительству «биологического отца», быстрее ушел из сознания.
– Директор, – раздался его шелестящий голос совсем рядом, – я осмотрел все подземные ходы… Нигде Блэк не обнаружен.
– Ладно. А, вон и Филч…
Завхоз коротко рассказал, что обшарил все башни и совятник. Так же были посмотрены кабинеты, и даже башня Трелони. Блэк как сквозь землю провалился!
Снейп шептал директору в ночной тьме, что кто-то Блэку явно помогает. Рогозин моментально вспомнил фотографию, что они нашли с матерью в альбоме. Ремус Люпин, Питер Петигрю, Джеймс Поттер и Сириус Блэк…
Не надо было быть умным, чтобы сложить два и два. Снейп просто ненавидит Люпина, наверняка зная, что тот – оборотень, да еще и «его» должность занимает. Слова директора (тот проговорил их очень раздраженно, очевидно, что этот разговор ведется со Снейпом неоднократно) о том, что никто бы не стал помогать Блэку, вызвали у декана змей легкий смешок.
– Ну, чего услышали? – спросил Рогозин, сворачивая свой спальный мешок, и подходя к друзьям.
– Да так, – Невилл поморщился – лежание на твердом холодном полу, а не в кровати, хоть и в спальном мешке, давало о себе знать. – Абсолютно ничего…
– Я не верю в нелогичность поступков Блэка. – Кротко проговорил Вячеслав. – Наоборот, он логичен как никогда. Ему нужен в башне не… некий человек. Он, наверняка, знает, что сейчас суббота, и то, что все гуляют или в Хогсмиде – он же сам тут учился!
– И что ты думаешь? – спросила гриффиндорка, поправляя галстук.
– Ему нужен не таинственный «он»… – проговорил Слава и закусил губу.
– Но кто или что? – поразилась Луна. – И, главное, зачем?
– Пока не знаю… Но вскоре, как я думаю, я смогу догадаться, – уверенно сказал Вячеслав.
====== Первый шаг к силе. ======
– Здравствуйте, профессор Люпин, – проговорил Вячеслав, входя в классную комнату после всех уроков.
– А, здравствуй, Слава, – кивнул ему преподаватель и встал со своего места. – Проходи, и садись…
Рогозин с любопытством разглядывал кабинет ЗОТи, сидя за первой партой: при каждом из новых профессоров в классе менялся интерьер. У Квирелла весь кабинет был задрапирован тканями, на вид пыльными и старыми, минимум книг и вещей. У Локонса – все было увешено его портретами, и находиться в кабинете было неприятно – у сидящего создавалось впечатление, что нарисованные Локонсы следят только за ним. А у теперешнего преподавателя по защите все пространство занимали книги… И Ремус Люпин, как никогда, казался «человеком на своем месте».
– Итак, – Люпин взмахнул волшебной палочкой, и на доске сами собой проступили рисунки, – так как ты не контролируешь себя при встрече с дементрами, то я обучу тебя одному из разделов высшей магии… Он не изучается в школе, но, в редких случаях, нужен… Например, в таком, как сейчас.
Дементры – это мини-демоны, стражи крепости Азкабан. Они любят мрак и влажную погоду, а еще туман, в котором они благополучно и размножаются. Даже маглы их чувствуют: вся радость моментально уходит из тел, как и из глаз – вся жизнь. Человеком, попавшем под влияние дементора, легко управлять. Он сделает от безнадежности и тоски что угодно…
– Но зачем…
–…зачем их привлекли на службу к нам, когда логичнее было не трогать их? Как ты знаешь, обычные преступники опасны… А вот маг, переступивший закон – еще опаснее… Есть маги, – и тут Люпин заговорил глухо и монотонно, – которые заслужили пожизненное заключение в крепости. Если они вырвутся, то в стране начнется хаос… Посадить в Азкабан такого мага можно только при наличии всех верховных судий Визенгамота… Поверь, даже самое малое заключение в этой мрачной крепости, причиняет разуму, телу и душе непоправимый вред… А теперь догадайся, почему их привлекли…
– «…дементров тщетно умолять, тщетно просить прощения…» – Процитировал Рогозин слова директора, сказанные на пиру. – Потому что они лишь бессловная прислуга в этом аду? К тому же, еще пьют энергию и силу… в общем все светлое в преступнике… – и тут до него дошло, – они лишают преступника шанс на раскаяние! Жизнь переступившего закон летит под откос, потом у него пропадает все светлое, все чувства, воспоминания, чаяния… И он сходит с ума? И либо умирает, либо становится овощем, не пригодным к дальнейшей жизни и на то, чтобы оттуда убежать…
– Молодец. Да, все кто сидят в тюрьме, сходят с ума. Дементрам хорошо – у них очень много таких магов, и сосать энергию есть из кого… Да еще и остров, что стоит посреди океана – неприступный… Бежать некуда…
– Да, – заметил тихо Вячеслав, – самая сильная боль – это не телесная, тело может еще зажить без следа, а душевная… От душевной боли легче всего покончить с собой, чем жить дальше…
Люпин кивнул:
– Но с этими существами можно и нужно бороться…
– Но почему я падаю от них в обморок? – спросил Рогозин.
– Ты еще во младенчестве пережил такое, что не удалось пережить ни одному из ныне живущих…
– Да… Когда дементр зашел в купе, я впервые в жизни услышал голос своей биологической матери… И то, как ее убивали… – голос Вячеслава на этих словах дрогнул. – Я и упал без чувств… Слишком… слишком это страшно.
– Да. Ты хочешь защитишься – и это похвально… Заклятие против дементров называется Патронусом.
– А как оно действует? – спросил Рогозин.
– Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, – пояснил Люпин. – Патронус – что—то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор… У каждого мага появляется свой патронус… Но надо сосредоточиться на самом мощном счастливом воспоминании… В отличие от дементров, патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому тот не в состоянии причинить ему вреда…
– Вот как вы его прогнали!
– Экспекто патронум! – Рогозин, без палочки, отрабатывал слова заклятия. – А на чем же мы будем тренироваться?
– На этот счет я позаботился. Боггарт примет вид твоего страха… Кстати, то, что боггарт оборачивается в это существо, говорит о многом. Например, что ты большего всего на свете боишься собственного страха… – Ремус глядел на парня с уважением.
– Потому что, профессор, мне хоть и мало лет, но я знаю… что такое настоящий страх. – Тихо проговорил Вячеслав. – Моя мама работает с самыми опасными магловскими преступниками, и я постоянно боюсь за нее… Ее… в любой момент… может не стать… Но это ее работа… Ее жизнь. Она знала об этой опасности с самого начала. Но все равно пошла на это и согласилась… На нее было много покушений… ее пару раз пытались похитить и убить… Но мы с дедом смирились…
– Я общался с ней, – заметил Люпин, – волевая женщина… Сильная…
– Горячие точки прошла, она ведь врач-хирург… Потом в Милиции работала, а девяностые годы… Страшно было. Потом создали особую структуру, Федеральную Экспертную Службу… И тогда я у нее и «появился»… Я и узнал-то, что не родной, уже в сознательном возрасте… А потом на нашем пороге появилась МакГонагалл с конвертом в руке, объясняющим почти все… – Вячеслав с головой погрузился в воспоминания…
– Готов применить заклинание на практике? – выдернул его Люпин из гущи мыслей.
– Да. Заклятие «Экспекто патронум», сосредоточиться на счастливом моменте…
Но у него не вышло. Быть может, впервые, но не вышло… Просто счастливых воспоминаний было у него много, но никакое из них не было достаточно сильным…
Люпин отпустил его, при этом всучив почти насильно плитку шоколада, но велел тщательно подумать над сильным воспоминанием. Его нужно было обязательно найти.
Войдя в гостиную, он почти сразу же наткнулся на четыре пары любопытных глаз. Его друзья горели желанием узнать, как все прошло.
– Плохо, – устало плюхнулся Вячеслав, не слыша даже вопросы. – Не смог…
– Это же высшая категория волшебства! – заметила Гермиона, – разумеется, у тебя сразу не получилось!
– Не по этому, Герм, у меня не получилось. Мне нужно найти счастливое воспоминание… А еще и преодолеть свой внутренний страх, барьер… – Вячеслав потер виски: голова противно побаливала. – Это личное… – объяснил он Джинни, которая немного не поняла о чем идет речь.
– Страх о матери? – произнесла вслух Полумна, и глаза Рогозина расширились в орбитах: он поднял голову, сразу забыв о головной боли.
– А как ты узнала? – Вячеслав, чем минуту лишь смог собрать все мысли в кучу.
– А ты думаешь, что я лишена страха? – с какой-то внутренней бравадой проговорила блондинка. – У меня тоже с Дмитрием Юрьевичем… Тот же страх…
Трое оставшихся друзей, не принимавших участие в беседе, не понимая, переводили взгляд с мальчика на девочку.
– Луна, – сказал по-русски Вячеслав, – я – идиот. Прости…
– Принимаю, – улыбнулась девушка уголками рта.
Они пожали друг другу руки.
– Э-э-э, – проговорила гриффиндорка нерешительно, – Слав, Луна… Что с вами двумя происходит? Что вообще происходит?!
– Так, – заметил Рогозин, – милая, дружеская беседа…
====== Патронус... И новые факты. ======
Рогозин-младший злился сам на себя. Вроде, он все-все перебрал веселое и радостное… Но патронус как назло не сформировывался, он лишь смог вызывать неотчетливую серебристую тень. Хотя Люпин называл это «достижением», Вячеслав чувствовал, что его нервы начинают плавно сдавать. Как он в дальнейшем сможет учиться, если один из разделов магии ему не доступен? Неужто все его счастливые воспоминания… не такие уж сильные?
Парень серьезно задумался на четвертом занятии. Что именно может быть таким сильным по-настоящему? Радость, дружба, чувство победы и удовлетворения… Или…
– Профессор! – парень поднял голову: его сейчас поразила вспышка внезапного озарения, и прямо взглянул в глаза Люпину, – кажется, я все-таки нашел нужное воспоминание…
– Готов? – спросил профессор, вновь подходя к большому окованному сундуку.
– Готов, – твердо сжал свою волшебную палочку паренек, вставая с кресла, в которое уже неоднократно падал за прошедшую часть урока.
Люпин щелкнул замками…
Крышка откинулась, и из недр вылетел боггарт, который моментально «считал» страх мальчика, и превратился в этого… демона. В этот раз тьма плохих воспоминаний не была плотным туманом, словно заключавшим его в кокон, а была просто дымом, в котором виделись просветы…
– Экспекто патронум!
Палочка через секунду буквально выплюнула чью-то очень светлую и небольшую фигурку. Рогозин прищурился: из-за того, что она светилась как электрическая лампочка, невозможно было долго наблюдать за ней… Гибкое тельце, длинные уши…
– Заяц?! – немного оторопевше проговорил Люпин, – у тебя – заяц?! Никогда бы не подумал…
Он загнал боггарта в сундук, обратно. Темное существо низшего порядка как всегда при профессоре превратилось в серебристый шар небесного светила – Луны, так как оборотни не выносят ее сияния в полнолуние. Именно оно превращает их в кровожадных монстров…
Вячеслав торжествующе, хоть и устало, улыбался. Его ноги подкосились в очередной раз, и он упал в кресло. Пусть его патронус… не очень-то серьезен, зато то, что его «подпитывает», сильнее всего в жизни человека…
Поедая какао-бобы в плитке шоколада из «Сладкого Королевства», Рогозин наблюдал как профессор Люпин волшебной палочкой «перегоняет» сундук с одного места на другой.
– Я, конечно, ожидал, что у тебя вскоре получится… Но… Как связан ты и твой патронус? Я думал, что ты вообразишь кое-что другое… И твой патронус будет немного иным…
– А что вы, конкретно, от меня ждали? – поинтересовался паренек.
– Ну… Я, лично – оленя…
– Оленя?! Как это животное может быть связано со мной? – изумился юноша.
– Надеюсь, – Ремус Люпин сел на свою кресло, – ты никому не расскажешь? Хотя… Теперь, когда большинство мертво… Нет смысла… – тот колебался, но все же начал медленно говорить, – я был маленьким, когда меня укусил оборотень. У меня не было ни друзей, ни подруг… Шансы, что я буду учится на равных с остальными детьми, был практически нулевой: тогда еще не было изобретено зелье, которое сохраняет мне разум… Когда меня приняли в школу (когда директором стал Дамблдор), я был так счастлив! И у меня впервые за всю мою жизнь появились друзья, верные друзья…
– Сириус Блэк, Питер Петигрю и Джеймс Поттер…
– Да. Раз в месяц я исчезал из школы, находя разные предлоги… Помогала мне в этом мадам Помфри… Но друзья вскоре поняли в чем именно дело… Но не отказались от меня, а наоборот – даже эти дни стали для меня счастливыми…
Они стали анимагами. Я думаю, что тебе не надо объяснять, что это такое… Да, они сильно рисковали – их бы, если бы кто-то узнал, крупно оштрафовали.
– Их имен нет в списке… – и тут до Рогозина дошло: – Так вы гуляли в полнолуние все четверо? Прямо у школы, полной детей?! А если бы…
– Я знаю, о чем ты подумал, Вячеслав. В молодости совсем не задумываешься об опасности… Мы были умны, сильны… Да Джеймс с Сириусом смогли бы, если что, сдержать меня – они превращались в крупных животных… Джеймс был оленем, Питер – крысой, а Сириус… – тут Ремус вздохнул, – собакой… И тем более, оборотни не кусают животных… И разум у меня сохранялся – словно бы я был обычным тихим волком…
– Удивительно, – тихо проговорил Вячеслав, чувствуя свою вину: Люпину Рогозина не стала сообщать «их» тайну… Профессор считал его родным сыном своего лучшего друга… А не… гадюки с факультета Слизерин…
– Поэтому, вероятно, у тебя был бы патронус-олень или лань, как у твоей покойной матери… Лили… Единственная, кто узнал о моем «диагнозе» раньше всех и постоянно протягивала мне руку дружбы… Она была доброй, смелой, отважной и душевно сильной, прямо как твоя приемная мама. Я вижу в твоих глазах ее призрачную тень… Да и ты похож на нее, внутренне. Тот самый стержень лидера, вне всяких сомнений, ты унаследовал от нее сполна…
Рогозин неловко улыбнулся.
– Но почему заяц? – спросил профессор.
– Ну… Вячеслав чуть покраснел. – Не секрет, что я встречаюсь в девушкой… Со своей подругой, Полумной Лавгуд… Она похожа на зайку… Чуть-чуть… – прошептал он заливаясь краской и замолкая.
– А, – хохотнул профессор, – тогда ясно… Чувство любви – самое сильное и самое упрямое чувство на Земле… Но, наверняка, у тебя есть и другие сильные воспоминания… Например, дружба тоже вполне подходит… Как ваша с Невиллом.
– Может быть, я не пробовал… Может… могу я попробовать еще раз?
– Нет, к сожалению, – отрицательно покачал головой профессор. – Меня иначе убьют – твой декан, и мадам Помфри… С тебя хватит, в следующий раз попытаешься…
– До свидания, – сказал парень, понимая неявный намек учителя.
– До свидание, Вячеслав…
Рогозин вошел в гостиную в самый разгар ора и криков: Рональд Уизли, похоже, потерял свою крысу. В пропаже он обвинял одного из учеников младшей группы – с собой у Теда был взят кот, который проявлял «нездоровый» интерес к крысе. Кот днем и ночью пытался пробираться в их спальню: пару раз Вячеслав ловил животное прямо за хвост, и пинком отправлял прочь от двери – его Лаки, даже несмотря на свои «габариты», нещадно гонял кота, которого потом, громко ругаясь, снимали со шкафов и занавесок. Рон утверждал, что кот, якобы, съел его крысу!
Рогозин, не став слушать – он и так сильно вымотался эмоционально, сначала дополз до душа, а потом рухнул в пижаме в постель. Но что-то заставило его перевести взгляд на «место преступления». Там, на простынке, красовались пятна крови и пара волосков…
Он сдернул себя силой с кровати, и, нашарив в чемодане ватную палочку, провел по одному кровавому пятну, и взял один кошачий волосок…
Он успел: Уизли ввалился в спальню весьма удрученным.
– Да ладно тебе, Рон, – сказал Рогозин, пряча палочку и волосок. Купишь новую в деревне…
– На что, Рогозин?! – злобно проговорил парень, поворачиваясь к нему, – это вы – богатые… Из-за этой мерзавки нас лишили всех карманных денег…
