Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 52 страниц)
Рогозин безмолвно писал что-то на листке пергамента, а потом тихо подсовывал его другу. Друг, поскрипывать пером, отвечал ему на том же пергаменте, и отдавал Вячеславу обратно. Так и длилась их молчаливая беседа – только он, Невилл, и два пера с кусочком пергамента.
Прозвенел желанный звонок на свободу – перемену, но мальчики на нее не пошли, а спустились ниже этажом, к Кингсли Брустверу, в его кабинет.
– Я рад вас обоих видеть, – проговорил чернокожий мужчина, вставая. – Садитесь.
Парни, не сговариваясь, сели прямо на столы перед преподавателем.
– Хочу с вами посоветоваться, вы ведь оба очень умны, спросить вашего мнения… Темный Лорд будто бы пропал… уже вот как две недели о нем и его приспешниках – ни слуху, ни духу. Нас, конечно, это радует, но и напрягает.
– Но ведь продолжаются мелкие стычки, и убийства магловских семей! – возразил Невилл.
– Это мелочи. Насчет стычек и укусов – это отбившиеся от стаи оборотни-одиночки. Мы допросили пару-тройку особей, которых смогли схватить. Они нам рассказали, что Лорд обещал вожаку для всей стаи вольности, гору золота и человеческой плоти. Но обещание свое пока не выполняет, а Фенрир Сивый нуждается и в крови, и в золоте… – мужчина потер виски. – Знать бы, что он затевает!
– Говорите, – проговорил Вячеслав, чуть призадумавшись, – что ему нужно золото и быстро – всего того, что ему удалось захватить за три-два месяца не достаточно… С военными магловскими объектами у него не получилось: моя разработка раствора, который не дает крови свертываться (все сделано из магловских препаратов, гремучая смесь), которым, по вашему настоянию, военные опрыскали свои «пушки» и патроны перед стрельбой, неплохо подействовала на оборотней… Много тяжело ранены, убиты или умирают… А чтобы перетянуть и сделать оборотнями (при помощи укусов) еще больше народа, нужно сначала добраться до людей, правильно психологически обработать, а это все не скоро получиться… но и это у них не выходит…
Итак, мы получили передышку. С одной стороны – это хорошо, а с другой – страшно, ибо за отсрочку можно набрать больше сил, чем в самом начале.
Слава встал, и начал ходить кругами по кабинету. Мужчина и друг не сводили с него глаз. Вскоре, Вячеслав поднял голову, озаренный идеей и догадкой.
– Ему нужно быстро заработать деньги, так? Маглы для них – это просто ресурсы, так? Скорее всего, мишенями будут Национальный банк Англии с золотыми резервами и наличностью, а еще – «черное золото», нефть. Торговать ею всегда быстро и выгодно, так? И заморачиваться не надо – наложил пару-тройку Империусов на главу и заместителей, надавил, куда следует, приставил двух-трех магов, на всякий случай, и все! Но нужно не исключать еще одного, более страшного развития событий…
– Какого же, мистер Рогозин?
– Как – какого? Ему нужны верные ему люди. Считай – фанатики. А где еще у него еще есть верные люди? Из аристократии – к нему уже явно присоединились все, кто мог… Политики – он и так их подкупит и взрастит… Кто мог – сбежал и затаился. Есть еще тюрьма Азкабан… С кучей верных ему соратников, убийц, насильников и воров.
– Министр клялся нам, что тюрьма надежно защищена!
– Я тоже много и о чем хочешь могу поклясться! Только я клялся на могиле моей биологической матери о том, что я его убью, а он – то, что захватит все, на чужой – не своей, крови. Клятвы лживы, профессор Бруствер, к несчастью. И их можно обойти. А вот истинная преданность – нет. Просто преданность, вера – слепая и глухая. Так что я ставлю на нефть, банк и тюрьму в этой ситуации. – Прошипел Рогозин. – Только там он достигнет желаемого…
– Что нам делать?
– Ну как же – золотой резерв и валюту либо лучше охранять, либо лучше вывести из страны, как бы непатриотично это звучало. На нефтяных – помогут верные люди-маги, внедренные в низшие чины – они смогут снять Империус, без жертв и лишнего привлечения внимания. А вот с тюрьмой похуже… С дементорами и так сложно справиться, а тут еще их будет не с десяток, а сотни и тысячи, и они будут еще размножаться… Климат позволит. А преступники… Даже не знаю, стоит ли мне произносить это вслух, – Рогозин поморщился и остановился, и взглянул прямо в глаза Кингсли, – но я бы их казнил, пока есть возможность… Страшнее обезумевших в четырех стенах людей-убийц, для который убийство – это как дышать, в этом мире нет просто ничего! Будут страшные преступления, жестокие и бесчеловечные…
Кингсли Бруствер только кинул, мрачнея от слов юноши, и соглашаясь с ними…
– Где вы были? – прошептала Гермиона, так как друзья опоздали с перемены на несколько минут.
– У профессора Бруствера, – тихо проговорил Вячеслав. – Сейчас у темных странное затишье… И он хотел слышать мое с Невиллом мнение об этом.
– Высказал? – тихо спросила Лавгуд, прикрываясь своими длинными золотыми волосами – наконец-то отрастила более-менее нормальные косы, – и что он сказал?
– Что согласен со мной…
– Долгопупс! Рогозин! Лавуд! – рявкнула так неожиданно профессор на них, что все трое испуганно подскочили, – что это такое?! То, что вы обладаете особым статусом среди учеников, не дает вам повода разговаривать на уроках! Вы все еще мои студенты, и диплома еще не получили! Как вы будете сдавать экзамены по СОВ?!
– Простите, профессор, – проговорил Рогозин покаянно, – этого больше не повторится!
Профессор напоследок молча окинула взглядом замершую аудиторию, и снова начала вещать по поводу превращений и преобразований.
– Действительно, – Невилл поднял свою сумку и закинул на плечо. – МакГонагалл отчасти права. Как мы будем сдавать экзамены?
– Как… как, обычно, Нев, – заметил Вячеслав. – Нам спуску преподаватели не дадут… Чудо, если после годовых экзаменов нам успеют «напечатать» наши свитки с результатами. Я что-то сильно сомневаюсь, – сделал он голос тише, – что к этому времени Министерство будет под нашим министром. Я ставлю на Темного Лорда…
– Да, – проговорила Гермиона, пытаясь удержать в руках неподъемную стопку книг. – Вы-то скучать точно не будете… Да, Луна, я тебе говорю это… Я составила всем нам расписание подготовки к экзаменам…
– Что бы я без тебя делала… – с сарказмом проговорила блондинка. Но расписание из ее рук взяла.
– Всегда пожалуйста, – вернула ей ее тон с процентами Гермиона. Рогозин отобрал у шатенки пару-тройку книг.
– Давай, донесу их до нашей гостиной.
– Идет, – моментально откликнулась девица. Полумна, сжав кулаки в карманах мантии, наблюдала, как оба уходят по главной лестнице все дальше…
Но не только она одна продолжала беспочвенно ревновать Вячеслава к Гермионе. Парней же больше притягивает то, что проще и доступнее. Поманила за собой, переспала – и он твой…
Хотя она понимала, что Вячеслав лишь демонстрирует вежливость…
Дин Томас, стоявший за большой вазой на постаменте, тоже довольно зло уставился на уходящую парочку… У него были свои виды на Гермиону Джинн Грэйнджер…
Полумна устало пришла к мадам Помфри и плюхнулась на близлежащий стул. Она обессиленно наблюдала за попытками целительницы напоить лежащего на кушетке мальчика зельем.
– Тяжелый день? – осведомилась у нее целительница, и с силой запихнула в рот третьекурснику лекарство. – Все. Теперь лежите, мистер… Хватит с вас…
У них с мадам Помфри установились вполне себе дружеские отношения, несмотря на разницу в возрасте и опыте. Девочка иногда делилась с ней самым сокровенным, так как посоветоваться в школе со взрослым иногда жизненно необходимо. А мадам Помфри хранила многие тайны далеко не первых поколений учеников школы от директора…
– Угу… Мадам Помфри, – она встала одновременно с женщиной, и они обе направились переодеваться в специальные мантии целителей, – вот объясните… Чего такого есть в Гермионе, что к ней теперь парни липнут стаями… Особенно теперь, когда она уже не девушка.
– Знаешь, – Помфри расстегнула свою хогвартскую мантию, в которую одевалась, когда преподавала, – когда вы взрослеете, когда у вас появляются первые мальчики и, соответственно, первые «серьезные» отношения, это заметно. Проявляется это в поведении и в одежде, в движениях и словах… Да, мы становимся женщинами благодаря парням, мужчинам и любовникам… Только, вот, цена ошибки высока. Есть те, для кого это лишь еще одна ступенька к окончательному взрослению. Кто-то вообще на этом не зацикливается. Кто-то еще романтик, и верит в любовь, а после одной страстной ночи, полной обычного секса, и последующего изгнания, ее сердце разбивается на осколки… Но все мы четко должны знать о последствиях – это, во-первых, болезни, а потом уже беременности, аборты и дети.
– Гермиона умная, красивая, сексуальная… – Луна присела снова на краюшек стула.
– Но твоему Вячеславу Рогозину нужна-то лишь ты. Я видела твоего парня пару раз всего-то, но этого мне хватило, чтобы узнать в нем и сына Лили Поттер, у которой, между прочим, я принимала преждевременные роды, и составить о нем мнение, как о мужественном, сильном, умном парне. Его приемная мать хорошо над ним поработала, а еще и гены Лили в его крови… Я считаю, что тебе за него нужно держаться. – Погрозила пальцем улыбающаяся старая женщина. – Таких мужчин в жизни уже почти не бывает… Он тебя любит, причем серьезно…
– Да, мы любим друг друга, но… Я теперь каждую воспринимаю как соперницу. Я не могу с собой ничего сделать…
– Ревность… Да, мне тоже ведомо это чувство… То, что сжигает дотла, не дает нормально вздохнуть и адекватно реагировать на окружающее. Меньше думай об этом. Успокойся, если парень умный, а у меня в этом сомнений нет, он не уйдет от тебя, поверь. Вы оба так выделяетесь. Вы оба страстные, пылающие, умные… Вы оба друг другу подходите идеально. Он, кстати, тебя-то дальше продолжить отношения не звал? – она улыбалась, говоря эту фразу.
– У Славы мать очень… с характером, да и я хочу продержаться до семнадцати лет. – Твердо проговорила девушка, пряча волосы под резинку, чтобы не мешали. – Конечно, мы думали, но… Нет. Пока нет…
– Знаешь, – женщина застегнула последнюю пуговицу на своем халате, – я думаю, что ваши «порывы страсти» моментально снесут вам головы… Хотя, тут может вмешаться война… Вячеслав, ведь, почти стал профессиональным военным… На него полагаются не только учителя и наставники, но и наш уважаемый директор, министр…
– Вячеслав уже давно не «мальчик-который-выжил». Он Рогозин. – Возразила гриффиндорка. – И русский.
– Да, и это мне, лично, понятно… А вот Дамблдор еще думает, что парень будет плясать под его дудку… – Помфри тяжело вздохнула. – Многие из «старой гвардии» думают, что парень – единственная наша надежда. Это внушил им этот старый дурак. Они просто не понимают, что сидя на одном месте, страну и самих себя, свои семьи и друзей не спасти… Мы сможем это сделать только совместным усилиями!..
– Гермиона!
– Да? – с некоторым удивлением обернулась она на звук голоса. Она застыла с пергаментом в руках, который сегодня еще предстоит сдать на проверку Флитвику. В гостиной в этот час остались лишь они трое – Рогозин, Томас и она сама.
– Герм, – глянул на часы друг, – я побежал, мне Луну надо встретить из Больничного крыла… Пока!
– Пока…
Рогозин скрылся за портретным проемом. Томас проследил его
– Ты чего мне сказать хотел? – вопросительно глянула на него шатенка. – Говори быстрее, мы дружно опаздываем на историю магии…
Дин сблизился с ней. Она не отводила взгляд от его лица, и что-то в нем самом вызывало странное ощущение: на нем застыла мрачная решимость и готовность к чему-то. Прежде чем она что-либо смогла сообразить, как оказалась в кольце рук юноши, и он жарко прижался к ее губам. Она сначала вырывалась, но потом сдалась, так как увидела карие его глаза… Огромные, полные нежности и любви, а не типичной, «мальчишеской» похоти к ней.
Что-то болезненно-дикое, связывающее ее, колющее чувство к Рогозину, которое еще и нельзя было реализовать, так как он был крепко привязан к другой, в этот миг будто бы ослабло, лопнуло, как перетянутый, тугой шов, и удавка на сердце будто бы скользнула вниз не причиняющей никакого вреда тонкой лентой. Жизнь вручала ей будто бы новую палитру, полную новых красок и впечатлений, заставляя забыть прошлое и открывая перед ней новый горизонт…
Вскоре воздуха обоим стало не хватать. За этот миг, что они стояли вместе, будто бы пролетело несколько часов или дней… Гермиона с Дином оторвались друг от друга, и улыбнулись, хихикнув, теперь читая в обоих взглядах друг друга одно и тоже…
Вечером Невилла и Вячеслава позвали к директору школы. Оба, конечно, не горели желанием видеть старого интригана, да отдохнуть после всего хотелось, но идти на встречу все же пришлось.
– Что он затеял? – спросил Невилл удивленно, – и зачем он позвал только нас двоих, да еще и запретил разглашать, куда это мы с тобой идем?
– Мне все равно. – Проговорил Рогозин. – Я Луне уже все рассказал. Сказала вести себя по ситуации… И бдительности не терять…
– Я Гермионе тоже сказал… Ну его, еще волноваться будет.
Оба сказали пароль горгулье на входе, и она отпрыгнула, открывая им проход в директорскую башню.
– Я давно вас жду! – директор был сейчас сама любезность, – лимонную дольку? – предложил он.
– Нет, спасибо, я только что поужинал, – заметил с холодом в голосе Рогозин. Невилл только отрицательно махнул головой. – Зачем мы здесь, господин директор?
– Хочу вас кое с кем познакомить поближе, и кое-что сказать…
– Не вижу тут других, – сразу же сказал Рогозин, выразительно обводя глазами всю территорию кабинета в поле его зрения.
– Для этого, нам нужно выбраться их замка и переместиться в одно место… Но это можно сделать и по каминной сети. Прошу! Скажите Площадь Грюммо, 12!
– Ладно… Как скажите, – повел плечами парень, давая знак глазами Невиллу. Опасности он сейчас не чуял – так элементарно провести его не удастся. – Площадь Грюммо, двенадцать!
Рогозин, кашляя и чихая от налипшей на него сажи и грязи – там, куда они с другом переместились, камин был весьма не убран, и очень грязен. Невилл едва не упал, по привычке, оказавшись в новом месте, зацепившись ногой в не менее пыльный и грязный ковер. Они оказались явно в чьем-то доме, в чужой гостиной. Но все выглядело будто бы тут никто давно не обитал…
Вячеслав успел подставить ему плечо, и парень, пойманый навесу, поблагодарил его, устойчиво вставая на ноги.
Директор сноровисто выбрался из камина сам. Похоже, он бывал здесь часто, иначе как объяснить, что он не запутался в каминном высоком порожке, и в загнутом будто бы специально ковре.
– Отлично, – проговорил он, отряхиваясь. Рогозин сдержал все свои издевки в себе на этот счет. – Тогда вперед!
Парням-друзьям ничего не оставалась, как последовать за ним. Альбус Дамблдор вел их уверенно, через всю гостиную, через весь этаж, вниз, в полуподвальное помещение, из которого слышались чужие голоса.
Они вошли в кухню: очень темное и мрачное помещение без окон с большим очагом, пригодным только для кулинарных дел. Там был огромный стол, занимавший большое пространство. За столом сидело множество интересных людей, требующих внимания.
Ближе всех к нему сидел Римус Люпин, усталый и измученный. По-видимому, он так и жил – на свои нищенские средства. Мантия была более износившейся залатанной. Следующей сидела совсем юная чародейка с ярко-фиолетовыми волосами, которая за обе щеки уплетала спагетти с соусом из шампиньонов. Потом взгляд его наткнулся на Грюма, который явно тут скучал. Потом ему сердечно и приятно улыбнулся Сириус Блэк, а рядом с ним сидела розовощекая черноволосая волшебница и чародей с квадратным подбородком и копной волос соломенного цвета.
Между ними форсировала с блюдами и соусниками рыжеволосая плотная женщина с большой грудью в фартуке.
– Молли, – проговорил Дамблдор, – будь добра, сядь за стол. Я хочу всех вас познакомить с кое-кем…
Взмах волшебной палочкой – и все блюда плавно опустились на стол, на свободные места. Ведьма села за стол на свободное место. За столом от взмаха уже дамблдоровской волшебной палочки возникло еще три высоких стула, и директор пригласил парней сесть за стол.
– Это Рогозин Вячеслав и Невилл Долгопупс, наши самые умные ребята… А это, – представил он друзьям, – наши члены специализированного отряда Ордена Феникса, созданного для борьбы с Волан-де-Мортом…
– О-о-о… – только и выдавил Рогозин, смутно догадываясь о цели разговора.
– Это, – представил он фиолетоволосую, – Нимфадора Тонкс, рядом – Гестия Джонс, Стерджис Подмор… Ну, с остальными вы знакомы… Ах, да, дорогая Молли, забыл… Это Молли Уизли, мать вашего однокурсника, Рональда…
– Профессор Дамблдор, а что мы тут делаем? – спросил, прерывая его словесные возлияния, Вячеслав. – Мы с Невиллом так устали за этот день…
– Да, я коротко расскажу об Ордене…
Через час Вячеслав весь извелся на своем стуле. Орден Феникса в основном занимался разведкой. Невилл уже пару раз пытался дотянуться до ближайшего блюда своей вилкой (сердобольная миссис Уизли наложила перед ними кучу еды), но Рогозин, пребывая в напряженном состоянии, столько же раз толкал того ногой под столом, напоминая о себе. И тот, пусть с мученическим видом, тоже не ел. Еда на вид была вкусной, но Грозный Глаз Грюм, как видел Слава, тоже не притрагивается к пище и даже не пробует пить из своего стакана.
– Так что вы от нас с Невиллом хотите? – спросил Рогозин-младший.
– Я хочу от вас сотрудничества…
Вячеслав с легким удивлением уставился на директора школы Хогвартс...
====== Цикл «Темные воды». Акция. ======
– Какого рода сотрудничество вы от меня хотите? – спросил парень, приятно улыбнувшись, тем самым принимая правила некой дипломатической безмолвной игры между ним и стариком. Сейчас даже не стоял вопрос – кто сильнее, а выигрывал тот, кто умнее и не потеряет своей бдительности.
– Ну как же… – голос директора был полон сладкого яда, – вы же не являетесь рожденным в «своей» стране, где вам дали ваше имя, и ваша мать вам не родная – она всего лишь магла…
– А вот здесь осторожнее, профессор, – мгновенно окрысился подросток, – Россия дала мне приют, имя и любимую маму, ту самую, которая заботилась обо мне, слабом, хилом и недоношенном ребенке… А что меня ожидало здесь, давайте подумаем… – он скорчил якобы думающую мину на лице, – родственники матери, которые меня ненавидели бы… Особенно Петунья Дурсль, которая всегда тайно завидовала своей сестре-колдунье… С годами ее ненависть только усилилась, особенно остро – со смертью сестры… Я бы ей напоминал ее сестру, которая была умнее, красивее и, вдобавок, волшебницей… Потом ее муж, который просто ненавидит магов и любыми способами заставил бы меня подчиняться ему… И, наконец, мой кузен… Вроде бы и нормальный магл, только вот… сильно опекаемый собственным семейством. Я горжусь тем, что я попал в Россию, к моей маме. Я – русский, и никогда, заметьте, никогда не променяю ее на Англию! Это безумие…
– Но вы же здесь…
– Из-за кабального договора о магии. Сдам экзамены – и тут меня уже ничто не удержит. Ничто, кроме начавшейся войны… А я привык помогать людям, меня так учили…
– Магам…
– Нет, господин директор, людям. Обычным людям, не волшебникам. Люди не ресурсы для нас! То, что я обладаю магией, ничем меня не отличает от обычных людей. В первую очередь, я – человек, а потом уже волшебник. Я остаюсь только ради них. Я мать предал (я прекрасно знаю – ничем нельзя оправдать предательство) только ради того, чтобы меньше было разбитых семей, сломанных, невинных жизней детей… Война всегда бьет по самым болевым точкам. А это родные. Если вы этого не поняли за годы существования вашего Ордена, то я вам только горько сочувствую…
Скольких вы потеряли? Вы, вы, – он указала на Люпина, потом на Сириуса, который сник резко и неожиданно от этих слов, – а вы? – обратился он к Тонкс. – Одними разговорами да разведкой дело не решишь. Нужны правильные, скоординированные действия. Любое действие вызывает противодействие. Лорд действует теперь едва ли не в открытую, а мы сидим здесь, за этим столом, мирно жрем какую-то еду, пока он, как паук, проникает в любую щель закона, плетет там свои интриги и дела… Вы все знаете его цель – новый порядок в Англии… Так что же не становитесь у него на пути? Не ищете единомышленников сильнее и умнее меня, не закрываете дырки в законодательстве (я о вас, господин директор, вы являетесь членом Попечительского совета и верховным колдуном Визенгамота)? М? Решили мной прикрыться, моим прошлым именем? Не выйдет! – он сорвался в конце на крик.
Рогозин решительно встал. Он сейчас полыхал гневом. От него в обе стороны буквально фонило сильной магией. Он едва ее сдерживал, и сдерживался сам. Невилл, с округлившимся от шока глазами, благоразумно сидел на своем месте не шевелясь.
– Я все знаю. И о пророчестве, и о знаках, и о совпадениях… Но только дурак будет полагаться на слова шарлатанки. Тем более, я поневоле был рожден в июле! Я все знаю! И то, что вы специально запустили слух о том, что мой не биологический отец, Джеймс Поттер, тяжело ранен на очередном вашем «задании», тем самым вызвав у Лили Поттер преждевременные роды! Вы не знали, где умные Долгопупсы, боясь за новорожденного сына и тоже зная о пророчестве, спрятали наиболее подходящего вам, Невилла!..
– Хватит! – уже со злобой в голосе проговорил директор. – Оста…
– Вы не в силах мне приказывать! – рогозинская палочка моментально уперлась прямо в самое сердце директора. Тот дернулся. Все были испуганы и шокированы происходящем и ждали, сжавшись у стола на своих стульях. Только один Грюм сидел вольготно и свободно, будто бы происходящее его не касалась ни в коем образе. – Мне вообще никто не смеет приказывать, профессор. Я отказываюсь вступить в ваш Орден! Это мое первое и последнее слово! Разбирайтесь со своим грязным бельем самостоятельно, а не с помощью кого и чего-либо. Я думаю, что пора заканчивать этот фарс! Я собираю собственный отряд, группу Черный Феникс. Она будет специализироваться не только на магии, но и на обычных людях, которые уже почти во многих сферах нас перегнали! Кто захочет в нее вступить из присутствующих – пожалуйста! Если, конечно, вы – не трусы…
Последняя фраза прозвучала наиболее тише и ядовитее, намекая на то, что сидящие за этим столом – ничего не делают ради победы.
–… я хочу еще сказать то, что сидя на мягком месте стране, попавшей в оковы лжи, преступности, разврата и воровства, не поможешь… Я сказал все.
– Я иду с тобой! – моментально встал Сириус и отшвырнул свой стул с грохотом. Он слушал пламенную речь парня затаив дыхание. – Я люблю свою страну, и не собираюсь отдавать ее на растерзание каким-то жалким аристократам с убийцей моего лучшего друга. Минули те времена, когда я слушал только вас и служил только вам! Вы слишком заигрались, директор… Заигрались с нами, а мы – не пешки в вашей шахматной партии.
– Я тоже иду с вами, – встал Грюм. И потом встала волшебница с фиолетовыми волосами:
– Я, хоть, и начинающий мракоборец, но я всей душой и телом болею за свою страну. Мне чужды интриги и игры власти – мне нужна моя страна, чтобы в ней просто жить…
Но при этом она почему-то глянула на Люпина. Странный у нее был взгляд, полный тихой боли… Но Римус остался на своем месте.
– Зря вы остаетесь здесь, – поговорил Вячеслав, глядя Люпину прямо в глаза. – Я думал, что вы лучше…
За много-много миль отсюда, в одном из домов в пригороде Лондона слышалась русская речь. Точнее очень громкая и ругательная русская речь. Ругались двое – девушка по своему образу похожая на панка и женщина-блондинка богемного вида, в красивом, алом платье.
– Я все равно пойду в этот клуб! – заорала девушка, собирая свой рюкзак. – И ты меня, дрянь, не остановишь! Ты мне не мать!
– Да пошла ты, – холодно отозвалась женщина с насмешкой. – Вали! Домой можешь не приходить!
Девушка-подросток, откинув с лица крашеные в алый цвет волосы, зашнуровав свои кеды, покинула дом, демонстративно громко хлопнув входной дверью.
В клубе как всегда было тесно, жарко и темно. Расплачиваясь кредиткой за коктейль, она выискивала взглядом знакомых. Музыка была громкой, ритмичной и буквально заставляла двигаться. Диджей работал на полную катушку… Народ сновал туда-сюда, подолгу не задерживаясь на одном месте.
Захмелев от очередной добавленной в рюмку дозы алкоголя, она пошла танцевать, но ее танец был не долгим…
Музыка неожиданно стихла, и все вокруг будто бы заволокло каким-то странным туманом, похожим на дым. Но дым пахнет, а этот… Диджей будто бы упал со своего места и отовсюду появились какие-то странные люди в плащах. Они начали что-то выкрикивать, и из странных палочек струились и вылетели какие-то лучи. Все страшно закричали… Многие мужчины начали хватать молодых девушек и парней и куда-то утаскивать… Те отчаянно сопротивлялись, но их либо били, и они обмякали у похитителей в руках, либо не обращали на их отчаянные крики никакого внимания…
Девушка и не заметила, как оказалась лежащей на плиточном полу. Убегающий и мечущийся по клубу в поисках спасения народ, сбивал с ног. Холод привел ее в чувство, и она чуть протрезвела. Попыталась подняться, но ее грубо и больно схватили за волосы и поставили на ноги. Она брыкалась и кричала, пытаясь отбиться руками и ногами от неведомого.
– Чудесный экземпляр… Свежая кровь… – уловила она на английском, но на таком низком голосе, что он напомнил ей скрипучий лай ее старой собаки, Ирмы. Тут она увидела, на миг, мелькнувший профиль незнакомца. У него было грубое, злое лицо, нечищенные зубы, и кровожадный взгляд. Волосы были грязны и спутаны. – Ужин, мои братья! Империо!
В мозгу и по телу ее пронеслась волна эйфории. На миг она будто бы провалилась в рай, на облака, но что-то ее все же насторожило… На шее застыло чье-то горячее, зловонное дыхание.
Она дала ему пощечину.
– А ты горячая штучка, – тут послышался смех со всех сторон. – Пожалуй, не буду тебя убивать…
Она ней разорвали одежду. Она извивалась ровно до последнего момента, пока не почувствовала дикую, невыносимую боль в правом плече. Мужчина будто бы впился зубами в ее предплечье, вторгаясь в ее тело. Она заорала уже в полный голос. Боль все длилась и длилась, длилась и длилась, и все никак не желала кончаться… Горячая кровь лилась по одежде, проливалась на пол, текла по телу… Она бросила бесплотные попытки вырваться и обвисла в мужских руках, стеная…
Ее бросили на пол, словно сломанную куклу. Она упала и была не в силах больше подняться, плача и испугано, в полу-шоковом состоянии хватаясь за укушенную и окровавленную руку. Вокруг нее был настоящий хаос – тела юношей и девушек лежали вперемешку, пахло кровью, потом и мочой. По углам окончательного разгромленного ночного клуба, стонали и просили о помощи, но никого, кто бы им помог не было…
– Фенрир! Идем, скоро тут будут мракоборцы! – мужчина пнул ее в руку, и она заскулила от боли…
Через немного времени она поползла к выходу. Перебиралась сквозь тела и части тел, перелезала через стонущих от боли людей… Думалось сквозь боль, слезы, страх и шок тяжело, но на воздух, прочь из этого ада хотелось сильнее всего…
На выходе она поняла, что все-таки сможет встать. Голова дико кружилась, кровь капала из разодранной руки и она почти не двигалась, болезненно реагируя на каждое мало-мальски слабое движение. Она, цепляясь изо всех сил за дверной косяк, все-таки смогла встать.
Ее швыряло от стене к стене. Голова кружилась; она не раз падала, но снова упрямо поднималась на ноги. Она вскрикивала, когда ее покусанная и кровоточащая рука ударялась о какое-либо препятствие.
Оказавшись на темной в этот час улице, она жадно глотнула воздух, но тут же закашлялась: запах гари ударил буквально отовсюду. Она подняла глаза, да так и застыла.
Раньше вокруг клуба были красивые, богатые и ухоженные особняки. Теперь же все было разгромлено, и во всех домах полыхало зарево пожаров. Люди жутко кричали и плакали… Кто-то дико рыдал и катался по земле… Спасать чего-либо смысла не было.
Все напоминало дурной сон. Но от кошмаров еще можно проснуться, а от этого – нет. Реальность была слишком страшной… Она прошла еще пару шагов, ее ноги подкосились, и она упала спиной на какое-то дерево… Все вокруг пришло в движение, небо с землей менялось местами. Голоса людей были то неестественно тихими, то очень громким, так, что хотелось зажать уши, но сил на это движение не было.
Неожиданно вдалеке послышались сирены пожарных, замерцали огни реанимационных мобилей, и из машин высыпали мужчины и женщины в камуфляже и с оружием в руках. Они кинулись в разные стороны. Потом начали бегать, как она поняла, врачи: они проверяли пульс у лежащих прямо на асфальте людей и сухо говорили жив человек, и ему еще можно помочь, или нет. То и дело двое мужчин в белых халатах разворачивали на ее глазах черные полиэтиленовые длинные мешки, куда через минуту клали очередной холодный труп и закрывали молнии на них.
– Мама, – впервые вырвалось у нее ясное слово, – где же ты?! Папа…
Один из военных, который был не самым высоким и рослым, неожиданно поднял голову, будто бы услышав ее речь, восклицание. И быстро подошел к ней, успевая помочь ей подняться…
– Ты говорила по-русски, я слышал, – услышала она русскую речь, и это заставило ее присмотреться в его лицо. Перед ней стоял совсем еще мальчишка, но явно старше ее, черноволосый и зеленоглазый. Форма была странной – вся черная, со странной эмблемой в виде птицы, раскрывшей крылья. Еще форма была с нашивками – Великобритании и России. У него еще были тонкие губы, нос чуть с горбинкой… – Ты русская?
– Да, – обессилено проговорила она, – я из России… Где мой папа? – жалобно проговорила она, – что с ним…
– Как твое имя, успокойся… – тихо проговорил юноша, осматривая ее рану на плече. – Мы все узнаем про твоего отца… Обещаю…
– Олекса. Олекса Миняйчева… Ай! – вскрикнула она от боли, когда горячие пальцы парня коснулись ее все еще кровоточащей раны.
– Ответь, тебя укусили? – спросил он…
– Да… Какой-то мужчина… Страшный… Странный… – она снова начала панически всхлипывать.
– Луна! Сюда! Русская гражданка! – крикнул брюнет.
От толпы врачей моментально отделилась блондинка не старше паренька, с серыми глазами в ярко-лимонном халате, невыносимо глупом при теперешней ситуации, и подбежала к ним. Очевидно, это и была «Луна».
– Проверь на ликантропию. Может, еще удастся сделать переливание крови… – сжал губы парень. – Меня Вячеслав зовут…
Луна раскрыла свой черный чемоданчик, и достала небольшую тест-полоску. Одним, ярко-красным кончиком, она коснулась раны девушки на плече. Полоска поменяла цвет на синий. Вячеслав тяжело вздохнул: поздно. Девушка перед ним уже не магла, а новообращенный оборотень. Заражение уже попало в кровь, а завтра уже будет первая ночь полнолуния.
