Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)
Он обессилено закрыл глаза.
Луна молчала. Она твердо знала: чего бы она сама ни хотела, она поступит так, как сейчас распорядится ее муж. Его слово будет решающим, на чаше весов, где застыла в ожидании жизнь их нерожденного ребенка и все остальное.
– Нам надо все тщательно взвесить, – поговорил Рогозин, беря себя в руки. – Но… но… Я думаю, что наш ребенок не виноват ни в чем. Ни в том, что был зачат и родится в такое смутное и опасное для нас время… Это же новая жизнь, невинная ни в чем… Нет, – помотал он головой, – я просто не смогу… А ты?
Она потрясенно взглянула на него. Не ожидала, что он так быстро примет его.
– Так, а что ты сама решила? – тихо спросил он, глядя в серые, такие любимые глаза.
Но они сказали ему сейчас больше, чем все. Она тоже, как он, решила рискнуть. Пусть все против, но они пойдут наперекор судьбе и обстоятельствам. Все – ради него…
– Я буду очень-очень его оберегать, – прошептала она, – очень-очень любить… Мы станем для него самыми лучшими родителями… Обещаю.
– Я думаю, что я смогу должным образом обеспечить тебе и охрану, и помощь. Еще нам надо обратиться в наш Фонд. Я знаю, кто может нам помочь, и кто там сможет держать язык за зубами…
Луна знала, что Вячеслав уже просчитывает все мыслимые и немыслимые варианты.
– Но с этого момента ты не должна никому говорить обо этом. Ни Невиллу, ни Гермионе, ни…
– Я понимаю.
– Нет, не понимаешь. Ты не должна говорить это никому. Только буду знать я и акушерка. Все.
– А что, если…
– Ты прекрасно умеешь стирать память. Теперь только от нас и наших действий зависит жизнь нашего ребенка… Одно отступление – смерть.
– Я понимаю, – проговорила она, и коснулась пока еще не видного живота, где развивалась новая жизнь, жизнь их будущего ребенка.
Поверх ее ладони легла мужская ладонь в шрамах – ее мужа. Он свободной рукой обхватил ее за плечи и прижал к себе, поцеловав при этом в висок.
– Тонкс, милая, – проговорила ей ласково Андромеда, входя в дом и стряхивая комья налипшего на волосы снега – она ходила за продуктами, – поела бы чего-нибудь… Тебе нужно…
– Не хочу, – измучено проговорила ее дочь. – Я хочу к мужу… Я скучаю по нему. Как он там, где он? От него вот уже вторую неделю нет вестей… Я не видела его вот уже почти семь месяцев!
– Ты должна есть, – твердо проговорила старая женщина. – Ты же ребенка в себе носишь! Подумай о нем…
– Я о нем и так все время думаю…
Андромеда Тонкс бросила бесплодные попытки уговорить дочь, и твердой походкой направилась к камину. Не так давно она лично разговаривала со старым другом – Аластором, и тот, в сложившейся ситуации, посоветовал ей обратиться непосредственно к Черному Фениксу, считай, своему ученику. Ее муж, узнав о том, что их семье грозит опасность – все из-за того, что он магл и взял в жены колдунью, находился теперь в бегах. Она смогла, как обычная магла, позвонить по телефону в Фонд и все узнать. Теперь ее ожидали – мужчина бывает там всего несколько раз в месяц с женой, но застать его там очень трудно… Но ей повезло – именно сегодня он находился там…
– Дочь, я сейчас по каминной сети полезу одно место, а ты проверь защитные чары и жди меня, хорошо?
– Хорошо, – раздалось из комнаты.
Андромеду провели к начальству почти сразу, уточнив имя и фамилию, и велели чуть подождать. Она, сев в удобный диван для посетителей, оглядела все окружающее пространство, и принялась терпеливо ждать. Ожидание не показалось ей долгим.
Секретарь провела ее к нему, и ушла, оставив их вдвоем.
С Рогозиным они были хорошо знакомы; Грюм, когда они шли из освобожденного города, зашел к ней со своим отрядом, и так они и познакомились. Рогозин поблагодарил ее за заботу и возможность отдохнуть с тяжелого пути в доме, и пообещал оказать любую другую услугу взамен.
Теперь пришло ее время просить о помощи…
– Андромеда? – немного удивленно проговорил Вячеслав, отрывая голову от бумаг, которые тот просматривать, – проходите! Мне сказали, что кто-то хочет меня видеть, но я не предполагал – кто… Садитесь!
– Когда-то ты говорил, что окажешь мне услугу…
– Что угодно, миссис Тонкс. – Кивнул положительно мужчина. – Конечно, в пределах разумного…
– Моя дочь, Нимфадора, беременна от Люпина… – начала говорить женщина.
– Знаю. Мне сказал Грюм. – Коротко сказал он.
– Альбус послал его на очередное задание, хотя против его собственной воли. Мы не получаем от него вестей вот уже несколько недель… Семь месяцев они не виделись… Она беспокоится. Так же, я хочу найти и своего мужа… Тот пропал с месяц назад.
Рогозин отвел глаза в сторону:
– Про вашего мужа я знаю… Его опознали. Дело в том, что… мы нашли его… тело. Это было не так давно… Соболезную…
Андромеда побледнела:
– Я могу его увидеть?
Рогозин перевел взгляд на нее. Тяжело вздохнул, но скрывать от нее не стал:
– Там… от тела мало что осталось. Опознавали по ДНК его родителей, чьи образцы были у нас… Может, воды? Андромеда?..
Спустя час старая женщина-колдунья более-менее пришла в себя. Целительница, унеся успокаивающие зелья, ушла, оставив их вдвоем наедине.
– Мне надо позвонить жене, – сказал мужчина доставая из кармана мобильный и пакет мобильного оператора с новой симкой. – Она будет волноваться, а ей нельзя…
– Твоя Полумна тоже ждет ребенка?
– Да, она на последних сроках. – Подтвердил он. – Но только я вам этого не говорил… – поспешил прибавить он. – Я хочу, чтобы это осталось в тайне до самого последнего момента…
– Не волнуйся. Я прекрасно понимаю, в каком вы сейчас оба положении, – Андромеда вытерла слезы с глаз и выпрямилась в кресле. Сейчас она будто бы совершила метаморфозу – из раздавленной горем смерти женщины, она превратилась в сильную и несгибаемую, которая моментально забыла о своей боли. Все ради дочери и своего нерожденного внука. – Пусть все будет у вас хорошо… Вы, ведь, так любите друг друга… Знаю, как тяжело было вам принять это опасное решение… Прямо… как я… когда-то… с Тедом…
Она глубоко вздохнула, глотнула воды, смешанной с умиротворяющим зельем, из стакана, и монотонно заговорила:
– Моя семья с самого моего рождения запланировала мою судьбу. Я была помолвлена с рождения за одного респектабельного чистокровного мага-богача… Но… я встретила Теда, мы полюбили друг друга… Разумеется, родители были против нашего с ним замужества. Тогда я продала все свои фамильные драгоценности, дорогие вещи, и сбежала к нему. Когда родители поняли, что я не собираюсь возвращаться в их родовое гнездо, то безжалостно убрали меня из семейного гобелена, вычеркнули из завещания, да и из своей жизни тоже.
Первое время нам было нелегко. Денег хватило на покупку приличного дома и участка земли, но его надо было содержать… платить налоги… Но Тед пахал изо всех своих сил, да и я работала, убирая дома (до родов), и, постепенно, мы выползли из черты бедности. И дочь, рожденная от нашей с ним в любви, росла уже в совсем других условиях…
Знаешь, – вздохнула Андромеда Тонкс, и взялась за ладонь Вячеслава, вставая, – у нас с ним была прекрасная жизнь. Даже в условиях войны… она продолжалась… Я очень его любила… Но теперь моя главная забота – наша дочь…
– Я могу, – подумал вслух Вячеслав, – в случае чего предоставить вам и кров, и защиту. Я никогда не отказывал здесь никому в помощи… Если что – роды смогут принять лучшие врачи моего Фонда… Знаете, как туго сейчас с врачами, целителями и акушерками… И с любой медицинской помощью у нас в стране… Я дам вам их координаты, и вы всегда сможете с ними связаться, в любое время суток… Я предупрежу их, сделаю это сегодня… И о Ремусе Люпине попытаюсь… Как узнаю – непременно сообщу.
– Спасибо… – последовало сейчас лишь одно слово.
– Знаете, – тихо проговорил Вячеслав провожая ее. – Я бы не советовал говорить вашей беременной дочери новость о смерти ее отца… Это… может…
– Я постараюсь это скрыть, как могу. Я постараюсь быть сильной… ради нее…
Спустя две недели после этого разговора, Рогозина поздно ночью поднял телефонный звонок. Звонили из ему из Фонда, куда он положил Полумну, которая была на сороковой неделе беременности. Это начались роды.
Холод был собачий – февраль в этом был не рад как людям, так и магам, и сильный мороз стоял практически постоянно. На памяти многих старожил такого еще не бывало… Рогозин, одевшись за какие-то секунды, выбежал из комнаты к своему непосредственному начальнику, а именно к Грюму…
Всю беременность им удалось благополучно скрыть от посторонних глаз. Луну сначала перевели в замок – ухаживать там за ранеными и вскрывать трупы, затем, когда выступавший живот было уже нельзя скрыть под мантией и медицинским халатом, он перевел ее в Фонд – так поступали довольно часто, чтобы облегчить работу, и новички в целительском деле набрали необходимую квалификацию, да так там она и оставалась – до самых родов. Он утроил там охрану, на всякий случай. В Фонде она была под чужой фамилией и именем – только лишь одна из акушерок знала, что она жена Рогозина Вячеслава Вячеславовича. После, по планам, он доставляет ее с ребенком в замок – оставлять ее там одну было не безопасно, и они действуют в дальнейшем по ситуации. Единственное – она никак не хотела возвращаться в Россию без него…
– Какой бы ни была наша участь, – твердо говорила она, не поддаваясь на уговоры мужа – рожать в России или просто перевезти младенца к его матери, – я разделю ее с тобой и нашим малышом. У меня все.
Забарабанив в дверь обеими кулаками, он с трудом дождался, когда Грюм, который тоже сегодня прилег, встанет с постели. Обменявшись друг с другом паролями, Грюм спросил, внимательно глядя на взволнованное лицо:
– Что случилось?
– Вы можете отпустить меня хотя бы на сутки? Прямо сейчас.
– Отпущу. – Проскрипел он, демонстративно зевая во весь рот. – Могу я поинтересоваться причиной столь неожиданного внепланового отпуска?
– У меня жена рожает сейчас… – несчастный мобильник уже просто раскалился в потных и горячих руках мужчины.
– Ого! А мы-то все и не знали… Вы правильно поступили… Иди, можешь хоть неделю гулять… Только сообщи нам совой, ладно?
– Ладно! Обещаю!
Рогозин со всех ног помчался к камину, где была налажена сеть…
Все разрешилось утром, в десять. Рогозин, успевший задремать, поднял голову на шум приближающихся к нему шагов. Через двойные двери к нему прошла акушерка, которая принимала роды.
– Поздравляю, у вас родился сын. Три пятьсот, сорок сантиметров. С вашей женой все хорошо, они отдыхают…
Рев радости счастливого новоиспеченного отца, наверное, не слышали сейчас только звезды.
– А к ними можно? – спросил Вячеслав, когда закончил отплясывать на месте и унял ликования. Успокоился.
– Можно, – рассмеялась женщина. – Только ведите себя тише, чем сейчас.
Рогозина на входе в палату заставили напялить халат, повязку на лицо и тщательно вымыть руки. Он, кое-как застегнувшись, толкнул дверь палаты.
Бледная Луна полусидела-полулежала и держала на руках сверток одеяла, в котором кто-то явно копошился. Она и не заметила (или сделала вид, что не заметила) как он присел на краюшек кровати.
– Привет, – прошептал он. Она подняла голову. Ее лицо озарила улыбка. – Ну, как вы?
– Смотри… Вот и па-а-па пришел… Смотри. Во-от… Ти-ш-ш-ш-ше, – укачала она младенца, когда тот недовольно завозился в своем одеяльце.
Рогозин не мог ничего сказать, лишь только улыбался. Младенец – его сын, был прекрасен. Цвет волос был явно унаследовал от матери – он родился со светлыми волосиками…
– А как мы его назовем? У него же должно быть имя… – спросила она, давая маленьким пальчикам схватиться за ее указательный палец. Вячеслав не смог удержаться, и тоже протянул ему свою руку. Малыш чуть подержался за материнскую руку, но потом схватился за отцовскую.
Спор об имени у них не утихал с даты последнего УЗИ. Узнав пол, они мощно друг с другом сцепились, и к консенсусу так не пришли…
– А крепкая у него хватка, – заметил Вячеслав, ощущая внутри тепло. Он стал отцом! Он стал папой! Это так здорово!
– Красивый, весь в папу, – сказала тихо Полумна.
– Скорее, он на тебя похож… Нос и разрез глаз типично твой… Ну, может, как современные люди, посмотрим в интернете?
– По Святкам я не хочу называть… И по интернету тоже!
– Александр! – раздался позади них негромкий мужской голос, и оба вздрогнули с головы до ног.
У двери в палату переминался с ноги на ногу Невилл. Такой же как и Вячеслав – в маске и в халате.
– Невилл! – обрадовался Слава. – Грюм отпустил?
– Грюм. Я решил, в общем, вот… Принес… – в протянутой сетке были разнообразные фрукты. – Чистые! – улыбнулся юноша.
– Это ты нам имя предложил? – поднял брови Вячеслав.
– Вообще-то да… А чем вам имя Саша не нравится?..
– А что – Александр Вячеславович… Здорово, – проговорила Луна задумчиво. – Саша… Сашенька… Александр…
– Годится, – переглянулись между собой супруги.
– А как ты о нас узнал… Ну, о том, что мы ждем малыша? – спросил Вячеслав.
– Тоже мне… – Ухмыльнулся лучший друг. – Я вас обоих сто лет знаю… Потом видел, как Полумна неожиданно полюбила одежду свободного кроя, чего раньше за ней не водилось… А потом она вообще в Фонд перевелась… А я хорошо знаю, что она бы так просто не бросила свою любимую работу в морге…
– У нас будет отличный крестный, – проговорила Полумна, улыбаясь.
– Я буду крёстным? – Невилл подошел к ним ближе. – Юу-у-у-ху!
– Невилл! Тише! – шикнули на него оба супруга, но их новорожденный сын уже начал недовольно хныкать…
Рогозина ночь проснулась от звука пришедшей на телефон ММС-ки. С трудом разобравшись спросонья в ворохе одеял, ее рука нашла телефон на тумбочке у кровати. Круглов, потревоженный ею, тоже зашевелился и невнятно проговорил:
– Гальчтотакое…
Рогозина села в постели, в меню трубки нажала кнопку, и сообщение всплыло со знакомого номера… Очень знакомого…
– Мне ММС-ка пришла от… Славы?!
– Да? – тут Николай Петрович окончательно проснулся тоже. – И…
В трубке раздался какой-то звук, похожий на младенческий плач. Круглов, сначала не разглядел картинку, а потом…
– Коль, я, ведь, сегодня бабушкой стала… У меня внук родился!!!
– ЧТО??? – Круглов протер глаза и уставился на экран. И правда – на картинке хныкал прелестный новорожденный младенец, болтая крошечными ножками и ручками в воздухе. И короткое сообщение гласило: «Мам, ты сегодня в 10:00 утра по местному времени стала бабушкой. Сын; 3,500; 40 сантиметров.»
Рогозина нажала на кнопку вызова, но телефон был уже недоступен.
– Класс, значит, Полумна родила… Небось, оба сейчас при счастье… – заметил Круглов. – И теперь у них общий сын…
– Как бы я хотела сейчас встретиться с ними… И подержать своего внука на руках… Такой красивый…
Утром сотрудников ФЭС встретил накрытый стол. Все удивлялись ровно до того момента, как последним (как обычно) вбежал в переговорную Тихонов с криком:
– А где наша новоиспеченная бабушка?! Где Галина Николаевна?
– Тихонов! – раздался окрик начальства. – Ну, вот, весь сюрприз испортил!
– Да ладно?! Галя! – захлопал в ладоши Валентина Антонова. – Поздравляю!
– Моя невестка родила вчера мальчика, три килограмма пятьсот граммов, сорок сантиметров… – возвестила улыбающаяся во все тридцать три зуба Галина Николаевна. – Сын мне ММС прислал… К сожалению, больше ничего о них не знаю… Телефонный номер после отправления стал неактивен…
– У них контр-террористическая операция в самом разгаре, – заметил программист. – Маловероятно, что связь с ними будет установлена в ближайшие дни…
– Ну! – встал Майский, открывая бутылку с шампанским, – давайте, наконец, ножки-то хоть обмоем! Пусть растет на радость родителям…
Предложение было с восторгом принято всеми.
====== Цикл «Темные воды». Перед совестью. ======
Старая женщина вышла из дома, больше не в силах оставаться там. Со всех домашних фотографий на нее смотрел улыбающийся в кадр любимый муж, и ее сердце разрывалось от сдерживаемой боли. Она очень любила его… невыносимая боль пронзала ее сердце невидимым кинжалом.
Но больше всего сейчас она боялась за свою беременную дочь. Эта потеря сломает ее, не говоря о том, что она может потерять своего нерожденного ребенка. Нимфадора уже догадывалась, что с матерью что-то происходит, пыталась выяснить – что именно…
Единственное, что у нее есть в этом мире сейчас – дочь и нерожденный внук.
Одинокая слезинка все-так скатилась с ресницы, и упала в снег. Но большее она просто не смогла себе позволить. Она должна оставаться сильной, она… должна… оставаться… сильной…
Должна…
Лучи восходящего зимнего солнца осветили ее лицо, преждевременно изборозжденное морщинами от всех бдений и тревог…
Тонкс, держась за спину – ее нещадно ломило из-за вынашивания ребенка, аккуратно спустилась по лестнице дома вниз, в гостиную. Ее тревожила мама: она стала часто запираться, чего прежде за ней не водилось; глаза у нее наутро часто были теперь красными – будто бы она всю ночь проплакала.
– Мама? – удивленно проговорила она, когда столкнулась с женщиной нос к носу.
– Я выходила подышать на свежий воздух, – наиграно весело проговорила она. – Тебе тоже нужно выйти – этот зимний день просто прекрасен… Да и тебе, и малышу, будет это полезно…
У пояса зазвонил мобильный телефон. Андромеда, взглянув на дисплей, моментально узнала номер. Звонил Рогозин…
– Дочь, прости, я сейчас… Поговорю с кое-кем и помогу тебе одеться…
Женщина быстрым шагом прошла мимо дочери, и ушла на кухню, оставив беременную в легком недоумении.
Прикрыв за собою дверь, она приняла вызов абонента.
– Да, я слушаю вас, Вячеслав.
– У меня дурные вести, – проговорил он, и нутром миссис Тонкс поняла, о чем будет вестись разговор, – ваш зять… Римус Люпин…
Она, найдя рукой спинку стула, села в него, не глядя. Андромеда, даже прежде чем он произнес и договорил фразу до конца, поняла все…
– Мой отряд, по моему заданию, прочесал все окрестности обитания стаи Фенрира… и оборотни обнаружили его труп с перегрызенным горлом в одном из их лежбищ… Вероятно, как им удалось узнать, Люпина раскрыли и уничтожили как предателя… Приношу вам свои самые горячие соболезнования – я знал его лично, он был очень хорошим человеком… Миссис Тонкс, вы меня слушаете? Миссис Тонкс… Миссис Тонкс?! Алло!!!
Трубка, в невыключенном состоянии упала на кухонный стол. Андромеда, в полнейшем шоке и ужасе, глядела не на стену – а на бледневшую дочь, которая стояла в дверном проеме и все слышала – динамик у мобильного был поставлен на максимум… Рогозин, на другом конце, пытался достучаться до женщины, но та его не слышала – все ее внимание занимала родная дочь, у которой полились из глаз слезы:
– Мама, этого не может быть… – прошептала она, – я не верю! Я НЕ ВЕРЮ!.. – сорвалась она на крик. – НЕТ, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! НЕ-Е-Е-Т!!! НЕ-Е-ЕТ!
Миссис Тонкс молчала, но в глазах ее стояли невыплаканные слезы душевной боли и тоски. Она хорошо понимала, что сейчас чувствует ее дочь…
Неожиданно Нимфадора пошатнулась. Вскрикнула от боли. Схватилась за дверной косяк, но ее рука поехала – беременная сползала вниз, в обмороке… Андромеда вскочила так быстро, как могла – дочь упала прямо к ней в руки…
Под ее ногами медленно начала течь кровь и слизь… Это начались преждевременные роды…
– Нет! – отчаянно закричала Андромеда, – Нимфадора! НИМФАДОРА!!!
– Сообщил? – очень тихо проговорила Полумна, уже укладывая насосавшегося ее грудного молока, сытого Сашу, спать. Тот, удобно устроившись, уже закрывал свои маленькие глазки. Первая неделя после родов прошла спокойно. Молоко у матери было, поэтому причин для беспокойства у Луны не было. Да и сама Луна наконец-то стала лучше себя чувствовать. Она поднялась на ноги уже на вторые сутки после родов с разрешения всех врачей.
– Сообщил, – тихо сказал Рогозин, на коем не было сейчас лица, – и пять минут назад к нам привезли дочь Андромеды, Нимфадору… У нее, от известия, начались преждевременные роды…
– Господи! – испуганно проговорила жена, – лишь бы они оба выжили… Ты не мог промолчать – ты же давал ей слово… Обещал…
– Я знаю. Я сделал то, что должен был…, но от этого мне сейчас не легче. Я пойду к ним… Хотя бы морально поддержу миссис Тонкс.
– Я тоже пойду… Нет, Слав, сейчас я тебя не послушаюсь. – Перебила она мужчину, – мы обязаны пойти туда вместе. С ребенком останется целительница…
– Как знаешь, – проговорил Рогозин.
Оба направились к реанимации. Андромеда сидела там на металлическом сидении, абсолютно серая и подваленная.
– Андромеда, – обратился к ней Вячеслав нерешительно, – как…
Заплаканные глаза немолодой женщины сказали ему все.
– Все еще неясно… Но сказали, что состояние моей дочери, – она начала судорожно дышать, – критическое…
– Держитесь, – прошептала Луна, – только держитесь… Крепитесь…
Трое в полном молчании прождали еще минут сорок у закрытых двойных дверей. Но вот послышались шаги, и к ним вышла усталая целительница в окровавленном халате.
– Кто родные? – лишь спросила она, и двое молодых людей оглянулись на женщину, которая побелела еще больше, стиснув костяшки пальцев.
– Я вам соболезную. Роженица… ваша дочь скончалась. Мы сделали все, что смогли…
Ни единой слезинки, ни единого всхлипа. Просто жгучий, тупой ужас.
– А… ребенок? – спросила Полумна, возвращая этим вопросом всех в настоящее. – Он жив? Малыш жив?
– Ребенок родился сильно недоношенным, слабым и с недобором веса… Едва смог закричать и задышать… Если он сможет протянуть сутки-трое, то он выживет… – не стала скрывать правду целительница…
– Сколько вес?
– Килограм и двести грамм… Проблема еще заключается в том, что ему нужно непременно грудное молоко… Без этого…
– Несите его ко мне! – неожиданно проговорила Луна. – Я, так думаю, что смогу выкормить двоих… Давайте, несите!..
– Господи, – прошептал Вячеслав в маске, глядя на новорожденного Тедди Люпина – такое имя дала ему его бабушка, – он такой крошечный!
Действительно – по сравнению с крупным и доношенным Александром, Тедди был совсем маленьким… Он едва дышал; Луне, не с первой попытки, но все-таки удалось накормить через шприц своим грудным молоком несчастного сироту, оставшегося по воле злого рока без матери и отца. Андромеду тоже пригласили в палату, но она сейчас даже не смела касаться его – слишком боялась она причинить ему боль.
– У вас красивый сын, – обратила она свое внимание на недельного малыша, – пусть растет здоровым и сильным…
– Спасибо, – проговорил Рогозин, беря его на руки – они, из-за холодной погоды, гуляли не на улице, а на балконе центра пятнадцать – двадцать минут. – Я на улицу, пора нам погулять…
Луна заботливо и аккуратно гладила кончиками пальцев Тедди по головке; тот все еще сипел, и был чуть синюшного оттенка, но все-таки дышал сам.
– Иди… Я пока займусь Тедди…
Ей с недоношенным малышом помогала ее врач. Бабушка с болью смотрела на внука, который уже сейчас напоминал ей ее усопшую дочь…
– Угроза смерти миновала, – объявила целительница спустя две недели после очередного осмотра, – набор веса идет стабильно, малыш окреп достаточно… Большой прогресс и то, что он начал брать грудь… Развитие потихоньку, но идет… Думаю, вполне можно будет скоро перевести его на молочную смесь…
– Спасибо, – поблагодарила ее горячо Андромеда. Сегодня она вернулась (вместе с Рогозиным) с двойных похорон – дочери и зятя. Своего мужа она похоронила на неделю раньше. – За все, спасибо…
– Это мой долг.
Целительница оставила их. Вячеслав держал на своих руках Александра, который тоже немного вырос за прошедшее время и набрал веса. Тот активно познавал мир: уже всех узнавал, издавал какие-то звуки, начал плакать слезками… Режим у него был до ужаса стабильный: три часа спит, час-срок пять минут бодрствует, потом снова спит. Так как оба молодых родителя имели дикий рабочий график, следить за новорожденным ребенком не составило никакого труда.
Грюм, поржав, отпустил Рогозина возиться с ребенком, но все-таки «поимел» право вызвать его в любой момент, в случае полной загруженности остальных. Но пока все притихли: и Темным, и Светлым сейчас было не легко – темные не получили вдоволь того, чего желали, а светлые просто не успевали из-за них отдыхать.
– Я хочу с вами двумя серьезно поговорить, – сказала женщина, взяв своего внука на руки. Тот пошевелился, но не проснулся.
Она положила его обратно, чтобы мальчик поспал.
– Я хочу, чтобы он у вас в дальнейшем и оставался… Я вижу как вы заботитесь, любите его, как родного, не считая, что именно вы и спасли ему жизнь… Мне тяжело слишком будет поднимать его одной… – Честно сказала она. – Да и я не молода, не энергична, как вы… Я продам все, у него будет приличное состояние, а сама останусь здесь, при Фонде… Мне много не надо… Если вы только разрешите, я буду изредка его у вас навещать…
– Нам надо подумать… – честно сказал Вячеслав. Эта просьба ввела его в ступор. А Полумна проговорила, видимо, теперь понимая все:
– Вам слишком тяжело видеть Тедди?
– Да, милая. – Просто сказала женщина. – Ты теперь тоже мать, и вполне понимаешь, какого мне… – Произнесла она с грустной улыбкой на устах. – Это невыносимая боль, и я к ней не готова… Мое единственное желание сейчас – это покой…
– Слава? Что ты решил?
Ласковые женские руки обняли его за талию. Жена пришла, чтобы поддержать его решение.
– Я… просто не очень понимаю мотива такого поступка… – признался Рогозин тихо, – точнее… нет, не совсем, конечно не понимаю, но.
– Слава. Она просто устала. Пойми. За годы, что она провела в состоянии страха за всех, и боязни потерять все, что ей дорого… Она устала… И потеряла всех в одночасье. Она просто устала жить… Дочь – ее ребенок, мертва, муж мертв… Внук долго висел между жизнью и смертью… И ее старость на пороге… Спокойствие – это то, чего она заслужила на остаток своих дней.
– Луна, мне это трудно… Нам и так тяжело далось решение оставить нашего малыша… Мне не принять это решение в одиночку… Смелости не хватает… Я понимаю, что мы вполне сможем потянуть (в смысле денежного вопроса) двоих… Но…
– Не можешь принять в одиночку – поговори с матерью… Она поймет, объяснит, ведь сама приняла тебя почти восемнадцать лет назад…
– По-видимому, придется… Да и отпуск хочется провести вне Великобритании… Российские инструкции получить и проконсультироваться надо бы… В Министерство магии РФ заглянуть, документы поправить…
– Езжай, у нас все будет хорошо… Мы будем в Хогвартсе…
====== Цикл «Темные воды». Тет-а-тет. ======
– Товарищ генерал! Дело не требует отлагательств! – Рогозина едва ли не кричала в трубку, метаясь из угла в угол лаборатории.
От отчаяния хотелось выть. Нутром она чувствовала, что никакой помощи «снаружи» ждать не следует… Сейчас они всецело предоставлены сами себе…
А отвечать, как обычно, затем придется ей…
Но, к полной неожиданности, генерал попросил ее секунду повисеть (в трубке стал слышен звон другого, «выделенного» телефона), затем неясный голос Руслана Султановича что-то недолго говорил другому неведомому абоненту, а после он снова взял трубку, где ждала Рогозина.
– Галина Николаевна, к вам едет тяжела артиллерия… – проговорил мужчина в динамик. – Почти уже доехала… Я, кстати, не прочь, как и мои начальники, прижать хвост Министерству Обороны. Ему уже даны все указания…
– Кто? Кому???
– Вы не поверите сами… Желаю удачи…
Связь прервалась, а Рогозина в полном непонимании уставилась на телефонный аппарат в своей руке.
– Мне бы хотелось на это посмотреть, – раздался ленивый и медленный голос, который поплыл от двери. Отчаявшаяся найти грамотное решение тупиковой ситуации Галина Николаевна и безмолвно переглядывающийся с ней Николай Петрович подняли головы в строну невидимого говорящего.
Генерал-майор со своим человеком тоже синхронно обернулись: прислонившись спиной к дверному косяку и ухмыляясь, стоял неведомый им молодой человек, одетый во все черное. Он был черноволос, с тонкими чертами лица, и зелеными глазами… Но при взгляде от этих глаз стало не по себе даже Круглову: впервые на его памяти у человека присутствовал такой холодно-равнодушный взгляд. Можно было сказать, что стальной взгляд у их «железной леди», коей являлась в ФЭС Галина Николаевна Рогозина, тут и близко рядом не стоял…
Зато сама женщина-полковник гостя узнала… Все бумаги моментально полетели со стола, смахнутые ее рукой. Удивление сдержать было сложно. Она-то всегда его узнает… Это же ее ребенок, пусть даже сильно выросший за годы, которые они с ним были разучены.
Падение бумаг никто на заметил; все внимание генерала было приковано к неведомому ему гостю. Рогозину схватил за руку Круглов, моментально отрезвляя ее от дальнейших неправильных действий и поступков. Он и сам, пусть не так сразу, узнал мужчину…
Рогозина с трудом подавила собственный крик удивления, смешанный с радостью.
– Кто вы? – надменно процедил тот.
– Вячеслав Вячеславович Рогозин, следователь по особо важным делам… Тот, кого ваш сын, который учился в Англии, попытался взорвать.
– Но твою машину вместе с тобой разнесло в куски!.. Я сам видел видео!
– Мое кодовое имя Черный Феникс. Фениксы не умирают… – Прошипел мужчина, моментально оказываясь за плечами у сжавшегося на стуле, вмиг потерявшего всю свою силу, гонор и могущество генерала. – Вы думаете, что за годы, что я провел там, я не сумею распознать взрывчатку, что я не сумею выбраться из машины и не сумею найти виновного, из-за которого пострадали невинные люди?.. Напрасно…, а там было мно-о-ого пострадавших. К счастью, все остались в живых… Только вы допустили промах… В той машине был не только я, но и моя семья…
Генерал с каждой секундой белел все больше. Его глаза лихорадочно забегали, лоб начал потеть от стресса.
– А за свою семью… господин бывший генерал-майор, я порву любого… нет, – перебил Вячеслав сам себя, – я превращу того в пыль! Так что вы там говорили про самолет?.. – небрежно вернулся он к началу разговора и метнул ему под нос мобильный телефон. – Звоните-звоните, мне интересно…
Рогозин-младший, даже не спрашивая разрешения, ногой пододвинул к себе ближайший стул и нагло уселся в него – рядом мужчиной в деловом костюме, который всецело напоминал ему крысу. Тот вообще старался сделать вид, что его здесь нет, наверняка мечтая провалиться под пол.
Генерал Лобачев молчал. Его лицо исказилось от ненависти:
– Тебе, щенок, надо было сдохнуть еще там…
Вячеслав отреагировал на его лишь слова смехом. Это леденящий, до дрожи и побирающих мурашек невеселый смех, разнесся по кабинету точно гром. Все присутствующие содрогнулись.
– Гроб с телом вашего сына мы доставили прямиком на порог вашего дома. Смею предположить, что сейчас на телефон вам позвонит ваша жена… О, да я угадал! Аплодисменты мне!
Генерал вытащил свой телефон, который нервно вибрировал. Его лицо впервые отразило страх. Даже не страх – ужас.
