Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц)
Вдыхая дым вперемешку с морозным воздухом, она не заметила, что к ней подошел еще один человек.
Иван. Иван Тихонов увидел как скоропалительно начальница покидает здание, и решил проследовать за ней. Мало ли.
– Галина Николаевна, – очень тихо произнес он.
Курящая женщина вздрогнула всем телом, и подняла на него глаза.
– Иван? Что ты тут-де…
– За вами пришел. Что случилось? Почему вы курите, товарищ полковник? Что-то с сыном?
– Нет, с твоим крестником все в порядке… – медленно произнесла Рогозина.
– Так что произошло? Из-за письма?
– Увидел через стекло? – вопросом на вопрос ответила она.
– Проще. – Коротко улыбнулся Иван, – Алла сказала. Так что…
Рогозина мутными газами поглядела на программиста, жаждущего продолжения. Подумала с минуту, стряхнула пепел с сигареты, сделала новую затяжку и только потом сказала:
– Только что я поняла, почему родная биологическая сестра матери Славы не взяла его в семью…
– И?
– Эта магия разрушила все. Просто поставила баррикаду между двумя девочками-сестрами, одна из которых была магом…тьфу, волшебницей, а другая – нет. Родители стали на сторону одной дочери и совсем забыли о существовании другой. Эту обиду – и к семье, и к сестре, и к миру, она пронесла через всю свою жизнь. Зачем им пустышка, когда есть и более красивая, и более сильная и более яркая?..
Она испугалась, что с приходом Славы в ее собственную семью, она разрушится точно так же, как и семья ее родителей… Она забудет про родного ребенка и будет опекать только лишь приемного… Или же наоборот – перенесет всю свою свою обиду, обиду всей своей жизни, на приемыша. Я не знаю, как… но… если бы я была в такой ситуации, я поступила бы так же. Но, знаешь, что самое страшное?
Она сделала затяжку, но Иван терпеливо продолжал ждать.
–… что она описала и нашу со Славой ситуацию. То, чего я теперь реально боюсь. Вдруг, в один-единственный прекрасный момент он решит, что я ему – такая, не нужна? Зачем я, в виде балласта, если он такой сильный, с магией в крови, богатый…
– Галина Николаевна… – запротестовал программист-хакер.
– Нет, Иван, выслушай меня. Он решит бросить меня, просто тупо оставшись на своей родине, и живя в свое удовольствие на всю катушку…
– Галина Николаевна, – программист не знал, как на это реагировать, но выход из ситуации он предвидел: – это не так. Слава любит вас и очень привязан к вам. Он же все равно считает вас своей мамой, и не посмеет вас обидеть и разочаровывать на свой адрес. Просто… Тогда просто вели обстоятельства, под нажимом которых это все и случилось… А сейчас – все эти обстоятельства вы запросто сможете «взять под узцы». Даже, когда он выбирал… тогда, имя… Какое имя он выбрал?
– Свое… ну, в смысле то, какое я дала ему при нашей первой встрече. Вячеслав, Слава…
– Он уже тогда показал, что не намерен связываться со своим прошлым. Он выбирает настоящее.
– Умеешь же ты успокаивать… – усмехнулась женщина, щелчком выбрасывая окурок в урну.
– Это тоже часть моей работы… – развел руками программист.
– Прости… Прости за этот вопрос. У тебя же, ведь, была сестра, да? И как же вы… – но женщина не договорила, потому что Иван заговорил:
– Сестра спокойно это приняла. Просто посчитала, что я больше ее могу. Она не считала магию какой-либо силой, лишь особенностью того или человека. Вот так мы мирно и жили… – Иван тяжело вздохнул, и жалобно продолжил: – Может, пойдем в тепло? Я замерз…
– Что же у тебя такая куртка холодная?
– А это из-за того, что вы премию не даете… – буркнул он, скача на одном месте – пытаясь согреться.
Рогозина рассмеялась, и все страхи разом вылетели у нее из головы. До поры…
– Итак, – Рогозин-младший рассматривал аттестацию по баллам, предварительную. – Похоже, я все-таки в первой пятерке…
– А я – самая первая… – гордо проговорила Гермиона.
– Но только не по зельям, – добавила Полумна, расчесывая свои светлые волосы щеткой. Они просто на травологии зацепились за сук дерева, и от идеально сделанной прически осталось одно лишь название.
– Вы оба «сделали» воронов и оставили Малфоя позади. – Невилл потер руки.
– Наверное, ему неприятно быть шестым по успеваемости, – хмыкнул Слава. – Его отец, наверное, ему устроил дома… Туши свет.
– Что? – не поняла Гермиона.
– Ну… «туши свет», это у нас на русском типа… взбучка, ругань, скандал. Выражение такое… – объяснил несведущей в русском языке англичанке парень.
– Никак я не могу к вам обоим привыкнуть, к вам и вашим выражениям, – обиженно проговорила девочка, надув губы.
– Русский поучи, – посоветовала Луна, наконец отложив расческу в строну, и затягивая волосы в пучок на затылке. – Я хочу побиться об заклад с Невиллом… галлеончиков этак на десять-двадцать, что ты не сможешь выучить его за одно лето… Например, за следующее. И вообще – иностранные языки учить полезно. Они, говорят, память развивают.
– Лавгуд, – процедила Грэйнджер зло.
– А что – я? Лишь правду сказала…
– Девочки, не ссорьтесь. – Полушутливо-полусерьезно проговорил Рогозин, вставая между ними. – Нам сегодня предстоит одно непростое дельце, и мы просто обязаны работать командой!
– Ты в сумку все положил? – ярость Гермионы мгновенно сменилась на сосредоточенность.
– Все, – лениво улыбаясь, проговорил Вячеслав.
– А если по списку пройдусь? – коварно улыбнулась девочка.
– Все… – Уже менее уверенно проговорил парень. – Ой, ё! – Хлопнул он себя по лбу. – Чуть не забыл о фонарике… Хотя смысл в нем – волшебную палочку можно зажечь…
– А если что с нашими палочками случится? – настаивала девочка.
– У нас мобильники заряжены. – Проговорила Луна.
– Тут связи нет… – с видом словно «очень умная» девочка объясняет «очень тупой», – сказала гриффиндорка уверенно.
– Ты ни разу в подземелье будто бы не была… Там есть слабая связь… – улыбнулась Полумна.
– Да ладно?! – воскликнул Рогозин в полный голос, и на их отовсюду устремились чужие взгляды. – Извините, – проговорил он тихо. – Ты серьезно?
– Угу. Сама вчера с крёстным разговаривала.
– И ты молчала! Хоть бы мне сказала! Тоже мне, подруга, называется… – с обидой проговорил мальчик.
– А ты – не спрашивал!
Тут Гермиона решительно подхватила Рогозина за локоть, и крикнув «Пока!», покинула вместе с ним поле зрения остальных присутствующих.
– И мы пойдем, Нев, – проговорила девочка. – Ботаник права – надо идти, готовиться… К ночи.
Долгопупс на это только кивнул.
====== Испытания. ======
День у Галины Николаевны тянулся как жевательная резинка – медленно, противно и… без всяких, своего рода «сюрпризов». Рабочий день давно кончился. Впереди были выходные. Мужчины утащились доделать свои отчеты о раскрытии, чтобы хоть чуть отдохнуть, Тихонов – ставить новую программку на свой комп и снова заночевать в ФЭС на любимом диванчике. Валентина ушла раньше – близняшки заболели, а муж уезжал на свой строительный объект, и не смог их оставить одних дома.
Захотелось хоть чьего-то внимания… Рука автоматически набрала домашний номер Дмитрия Юрьевича, но автоответчик мило сообщил, что «вызываемый абонент находится сейчас зарубежом и не сможет вам перезвонить…»
Ощутив, что она слишком устала, Рогозина медленно, не в своей обычной манере, собрала вещи и покинула опостылевшие стены своего кабинета. Хватит, поработала – и ладно.
Скинув с себя всю одежду, она направилась в ванну, решив расслабиться и отдохнуть там.
Запахло успокаивающим запахом лаванды; чуть теплая вода приятно охладила кожу, и женщина почувствовала себя лучше. Спасибо Славе за подарок на Рождество – помимо омолаживающего крема, там был и небольшой флакончик. Это, как описал ей на бумажке Вячеслав, нужно было добавить в воду (всего одну каплю), чтобы расслабиться в ванной. Главное было – не переборщить. Лежа в пушистой белой пене, Рогозина улыбалась, думая о сыне, и о том, что они скоро встретятся. О его оценках в аттестации там она не волновалась – он прилично и старательно учился, в грязь лицом не ударит никогда…
Чувствуя, что еще немного – и заснет прямо тут, Галина Николаевна встряхнулась и поднялась, чтобы окончить все водные процедуры.
Решив, что пора бы и использовать еще один подарок – маску, она, следуя точным указаниям сына, нанесла остро пахнущую хвоей и чем-то еще гелеобразную субстанцию на лицо. Засекла нужное время, так как Рогозин-младший крепко-накрепко запретил ей держать «это» на лице дольше положенного срока.
Смыв маску с лица, она в полном изумлении уставилась на свое отражение в зеркале. Сейчас она выглядела, по-меньшей мере на тридцать-тридцать пять, а не на «сороковник». Синяки и мешки под глазами исчезли, кожа была более чистой, нежной и посвежевшей. Морщины, самые первые, разгладились и стали не видны. Вот так эффект!
– Да уж, – изумленно проговорила Рогозина, аккуратно касаясь щек, – такого эффекта я не ожидала вовсе… Вот это да! Выходит, магия, иногда, очень полезная вещь…
В голове всплыл смех Рогозина-младшего и его предупреждение, чтобы она: «…ни в коем случае не держала маску больше положенного ей времени – ибо тогда она будет выглядеть как „девочка“» лет двадцати пяти.
С улучшимся настроением она прилегла поспать и крепко заснула.
– Галя?.. Вау! – встретила ее патологоанатом в морге при полном «параде» – с окровавленным скальпелем и в забрызганной кровью одежде. – Ты выглядишь супер! В чем секрет?! Косметика?
– Нет… – улыбнулась одними губам полковник.
– Тогда… может в салон ходила? На процедуры?
– Нет. Не угадала.
– Тогда – что? – не отступала от нее ее подруга, – а может – кто? Мужчина? – с блеском в глазах высказала очередную догадку ее подруга. – Новый?
– Ой, у меня будто время есть заводить любовников, – отмахнулась от нее Рогозина, – тоже мимо. Просто подарок от Славы возымел свое действие. Лицо – это специальная маска, а вид отдохнувший – в выходные отдохнула… наконец-то.
– Может… Можно и мне твою чудесную масочку? Попробовать? На тебя вон, даже подозреваемые сегодня заглядывались, не говоря уж о наших мужчинах…
– Не получится. Слава специально ее мне изготовил, сам.
И тут Рогозина поняла, что явно сболтнула лишнего. Но перехватить саму себя за язык не смогла.
– А, может, он и мне такое чудо изготовит? Ну пожалуйста! – захлопал ресницами Валентина. – Пусть… на мой День Рождения от тебя подарок будет…
– Эээ, я с ним поговорю, точнее напишу. Может, сможет сделать, – не смогла вывернуться Галина, – ладно, с личным закончили, начали работать… Что там по нашему трупу, Валь?..
Четверка кралась по безлюдным галереям к запретному этажу. Позади трех участников были рюкзаки, а у одного в руках был обычный фонарик. Рогозин храбро перебегал от одной колонны к другой, а Полумна прикрывала «хвост», то есть Невилла, который сильно трусил. Гермиона то и дело нервно оглядывалась по сторонам, перехватывая и сжимая свою волшебную палочку.
– Что мы делаем? – на полпути взмолилась она шепотом Рогозину на ухо, – а главное – зачем?!
– Ну, мы вообще-то просто хотели понять, что именно есть под собакой, что она охраняет… Готова, кстати, петь?
– С вами не то, что запоешь, но и закудахчешь…
– Очень смешно.
– Тихо! – шикнула на девочку Луна. Грэйнджер заткнулась и до самого конца их пути – тяжелой массивной двери, рот не раскрывала.
– Пришли, – выдохнул Вячеслав. – На счет три – заходим. Раз… два…
– Три! – и Луна с Невиллом просочились туда первыми, а Слава с Гермионой – вторыми.
Трехголовый пес злобно зарычал и задергался в своих цепях.
Гермиона раскрыла рот и запела какую-то колыбельную. При первых же звуках ее голоса, глаза на всех трех мордах начали смыкаться и пес, в итоге, уронил их набок. И все пасти разом захрапели…
Рогозин храбро переступил через поверженного врага и отодвинул его лапы с люка. Подсветил фонариком – дно темное, едва угадывались очертания какого-то растения.
– Невилл! Нужна твоя помощь! Что это, по-твоему? – спросила Слава, указывая на открытый люк.
Мальчик испуганно посмотрел на спящего пса, потом на Рогозина и проговорил:
– Я боюсь.
– Эта махина спит, не бойся, иди… По крайней мере, пока длится песня…
Гермиона продолжала петь. Луна, прищурившись, смотрела на нее, и понимала – голос у подруги точно есть…
Невилл, в итоге превозмог свой страх и подошел к Славе. Вгляделся в темный провал и очертания растений.
– Это дьявольские силки… Если я что-то тут понимаю, то нам надо туда прыгнуть, но мы больно ударимся если погоним силки… Если мы прыгнем – растение нас сможет задушить. Справиться с растением можно только пламенем…
– Тогда все зависит от быстроты реакции. – Проговорила Лавгуд. – А такая реакция – тут только у тебя, Слав… Гермиона, давай, прыгай, я прикрою…
Луна запела жалобно – присоединяясь к Гермионе, и они с Невиллом быстро шагнули вниз, через люк, к дьявольским силкам. Песня затихла. Рогозин прыгнул вслед за ними, доставая свою волшебную палочку. Сверху послышался лай – но пес их уже достать не мог…
– Инсендио! – столб огня лизнул стебли, и уже схваченные зловредным растением невольные пленники, опустились на пол. Растение, судорожно извиваясь, расцепляло свои щупальца от добычи и уползало в самый темный и влажный угол…
– Хвала небесам, – проговорила Гермиона, невольно хватаясь за горло, – ты вовремя, Слав…
– Ну, – кивнул Рогозин на открывшийся их взору проход, – пошли что ли?
Все дружно встали на ноги, отряхнулись и пошли следом за парнем…
Все, что они слышали – кроме своих шагов, разумеется, – были капли воды, падающие со стен. Рогозин прислушивался изо всех сил, но ничего подозрительного пока не слышал. Знакомый щелчок заставил его оглянуться назад – это Полумна, которой это все не нравилось, сняла свой пистолет с предохранителя.
– Извини.
– Да ладно…
– Слышите? – вдруг спросил громким шепотом Невилл. – Похоже на крылья…
Рогозин прислушался – и точно, откуда-то сверху доносилось мягкое шуршание и тихий звон. А потом они все увидели проход.
– Идем, но будем все настороже…
Они дошли до конца коридора и очутились у входа в ярко освещенный зал с высоким дугообразным потолком. Зал был полон порхающих и кружащихся птиц – маленьких и ярких, как драгоценные камни. На другой стороне зала виднелась тяжелая деревянная дверь.
– Я пошла, – проговорила Луна и со всех ног рванула к двери – Рогозин не успел ее удержать. – Блин! – она попыталась открыть ее, – она не открывается!!! Идите сюда!
Даже навалившись на дверь втроем, они не смогли ее открыть. Заклятие тоже не помогло… Тут Рогозин обратил внимание на птиц…
– Твою мать, – выдохнул он по-русски, – это же ключи!
Луна, от его слов, тоже подняла голову: действительно, в воздухе порхали тысячи и тысячи ключей разных размеров и мастей.
– Нам, что: ловить этот ключ?! – выдохнула потрясенно девочка на английском.
– Но тут сотни ключей! – Гермиона пыталась помочь друзьям, ища нужный. А Невилл наклонился к замочной скважине, и изучил ручку.
– Нам нужен большой, очень старый, серебряный ключ. Под дверную ручку.
Рогозин искал лихорадочно; перламутровые перья и блики света мешали ему различить нужный, но все-таки…
– Есть! Я его вижу! Вон тот, большой, с большими перламутровыми крыльями и серебряный!
Луна сощурилась. Потом взглянула на Вячеслава:
– Может… Я постреляю?
– А попадешь? – спросил он. – Высоко летит…
Девочка кивает. Но тут же смотрит в обойму:
– Ч-черт, патронов мало… Нет, у меня есть еще, но поэкономить не мешало бы…
– Может, я? – спросил он у нее, – меня крестный стрелять научил…
– А кто твой крестный? – поинтересовалась Полумна.
– Опер, у матери работает, Круглов Николай Петрович. Он еще старой закалки…
– Ладно, давай ты…
Рогозин взял у нее из рук пистолет и направил на ключ, точнее на крыло. Если он сейчас промахнется, то наверняка они его упустят…
Палец нажал на спусковой крючок.
Ключ, пытаясь снова набрать высоту – одно крыло у него перебито пулей, все равно падал вниз, не в силах удержаться в воздухе. Невилл, ухмыляясь, поймал его быстрее остальных и сунул в замочную скважину, и крутанул в замке – дверь щелкнула и отворилась.
– Метко стреляешь, – одобрительно отозвала Полумна, забирая пистолет у Рогозина, – я сотру потом отпечатки…
– Ловлю на слове.
В следующем зале было настолько темно, что вообще ничего не было видно. Однако стоило им сделать несколько шагов, как комнату внезапно залил яркий свет.
Все четверо от изумления вытаращили глаза. Они стояли на краю огромной шахматной доски, прямо за черными каменными фигурами, которые были выше их.
– Мы тут надолго застрянем, – присвистнул Вячеслав, мгновенно оценивая ситуацию. – Герм, есть какой-либо более простой способ их обойти, не знаешь?
– Есть заклинание «Бомбарда». Разрушение.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Слава. – Сейчас опробуем… Бомбарда!
Самый дальний из всех, белый ферзь, треснул и разрушился, упав на шахматную доску грудой ненужных камней.
– Работает! – обрадовался парень, вновь поднимая палочку…
Спустя минут пятнадцать с шахматными фигурами было покончено, а Полумна почти заучила новое для нее заклинание. Невилл периодически чихал от пыли, попадавшей ему в нос.
– Идем дальше, как бы нас не хватились, – проговорила Гермиона, взглянув на свои наручные часы.
– Ф-у-у-у, – сморщилась Полумна, – какой мерзкий запах…
– Тебе запах трупа не кажется мерзким? – подняла брови Грэйнджер.
– Ко всему можно привыкнуть, – ухмыльнулась девочка. – Но только…
– Тролль! – вскрикнул Невилл, и все бросились врассыпную.
Тролль пролез через распахнувшуюся дверь… Впрочем, он ее проломил… И сейчас гонялся за ними по всей комнате как кот за мышами. Чудом им удавалось ускользать из-под палицы великана, но так долго продолжаться не могло…
– Есть план, – проговорил Слава, оказываясь рядом с Невиллом.
– Какой? – прокричал Долгопупс, ласточкой ныряя вниз, уходя от палицы тупого тролля.
– Держи один конец веревки, я – другой. Тролль запутается в ней и мы сможем сбежать отсюда!
– Ну, – тут мальчик вновь дернулся – тролль заметил метания теней в другом углу и переключился на девчонок – пули из пистолета Полумны ему были как слону – дробина, – нет другого плана?!
– Не-а… – Рогозин нагло всучил один конец веревки Невиллу, а с другим побежал на противоположную сторону…
План сработал – тролль действительно запутался в веревке выронив палицу – та (о, чудо!) взлетела в воздух и со всей дури обрушилась тому на голову. Но парни его не смогли удержать – многотонная махина рухнула на пол в «отключке», потянувшись и их за собой
– Наповал, – заулыбался во все тридцать три зуба Рогозин-младший, вставая и отряхиваясь на налипшей пыли и грязи. Невилл же с трудом поднялся на ноги.
Гермиона все еще мелко дрожала; Луна спокойно глядела на поверженного тролля, из-под головы которого сейчас натекала лужа крови.
– Идем дальше? – спросила Полумна вслух, но уже не так уверенно.
Они пересекли разрушенный зал, потом комнату, где их поджидал тролль.
Вячеслав аккуратно приоткрыл следующую дверь и с опаской заглянул внутрь – за ней их могло ждать что угодно. Но в комнате не было ничего страшного. Посредине стоял стол. На нем выстроились в ряд семь разнокалиберных сосудов, наполненных какими-то жидкостями.
– Похоже, зелья… Тут чисто! – обернулся он к ожидавшим его товарищам. – Проходим!
Как только они все вошли, за спинами и впереди загорелось необычное фиолетовое пламя. Они оказались в ловушке.
– Жжется, – прошипел парень, отдергивая руку. – Как же нам пройти?
Гермиона в то время читала свиток, мило оставленный на столе. Луна заглядывала ей через плечо.
– Тут логическая загадка!
Невилл с Рогозиным только при этих словах начали уделять свитку большее внимание.
– И что же тут что? – спросила Гермиона, в недоумении уставившись на сосуды.
– Тоже мне… – Рогозин моментально начал рассматривать жидкости на свет и, открывая бутылки, чуть принюхивался к содержимому. Иногда капал из бутылки на пол, и рассматривал каплю.
Через минуту он уже определил две бутылки с вином.
– Так, минус два… На столе семь бутылей: в трех находится яд, в двух – вино (я их нашел), еще одна даст нам возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперед… Так, в в этой, в этой и этой – яд. А потом… самая маленькая – это путь вперед, а самая большая – наше отступление.
– Почему ты так думаешь? – спросил Невилл.
– Загадка так говорит. «… Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдешь…».
– Но тут же на два глотка!
– Значит, нужны просто два очень умных человека, которые бы спокойно прошли дальше, – коротко бросила Луна. – Я предлагаю в качестве первого – Славу, а в качестве второй – Гермиону. Книги иногда полезны… Сейчас это кстати. А мы ждем вас здесь.
Невилл лишь покивал в ответ, соглашаясь со словами Луны.
– Герм, идем, – Вячеслав, недолго думая, сделал глоток из маленькой бутылки, и передал ее девочке. Та тоже отпила из нее.
Жидкость была ледяной; Рогозин, усмехнувшись сам себе, последовал в огонь первым и спокойно прошел его. Гермиона ступила через порог следом, не желая оставаться с той компанией.
Их обоих встретило огроменное зеркало на гнутых ножках.
– И чего это?
Рогозин медленно начал расшифровку надписи наверху зеркала:
– «Зеркало желания, Еиналеж. Зеркало несбывшихся мечтаний.»
– Вот это да! – Гермиона уже как зачарованная смотрела на зеркальную гладь. – Как…
Рогозин оттащил ее с трудом; та сильно сопротивлялась. Он, в итоге, очень сильно ее встряхнул, и только этим привел в себя. Она сбросила с себя оковы наваждения.
– Оно отобразило мне мою мечту – закончить школу с отличием… я… держала свой свиток с результатами прямо в руках… родители так там были счастливы!
– Это желание… Я попробую…
Рогозин, на самом деле, и сам не знал, чего он увидит в зеркале, но оно отобразило ему…
Его покойных родителей, но на месте отца (где было лицо), было черное пятно… Но тут он мысленно отмахнулся от мыслей, и зеркало, словно считав новую «информацию», отобразило ему другое…
Он сидел в кресле начальника ФЭС. Повзрослевший. Гордый – все дела легко раскрывались…
– Слава! – донеся до него девичий голос, и тот словно вынырнул на поверхность.
– Прости, я тоже в этом зеркале утонул… Зачем же оно здесь?
– Может… просто его разбить?
– Нет, не думаю. Может… Найти! Что-то в нем найти!!! Точно!
Рогозин с усилием, и напрягая мозг, задумался о неведомой ему вещи, которую ему надо отыскать.
Карман мантии неожиданно потяжелел, и он, удивляясь, вытащил кроваво-красный камень…
====== Не моя тайна. ======
– Итак, – прошептал Рогозин, – мне удалось попросить у Снейпа кабинет на час…
– Как тебе это удалось? – изумилась Полумна, – я думала, что просьбы студентов для него – фикция!
– Ну, – улыбнулся Вячеслав, – я попросил ее, так как мне нужно было сварить одну вещь, а в гостиной или где еще этого я сделать не мог. Тем более, я потом драил его кабинет до зеркального блеска на протяжении недели – такой был у нас уговор…
– Так вот куда ты исчезал всю прошлую неделю после уроков… – проговорила Гермиона задумчиво. Невилл поднял глаза от травологии, которую изучал – через день им ее сдавать. Время экзаменационное…
Вся четверка сейчас готовилась к экзаменам в библиотеке, и, естественно, весь разговор шел шепотом.
–… и произвести осмотр нашего «камушка». В наших руках Философский камень!
– Тот самый?! – выдыхает Гермиона в великом волнении.
– Тот самый. Настоящий. Мне удалось провести опыт с пылью этого камушка, и только подтвердить мои подозрения…
– Что мы с ним будем делать? – спросила Гермиона, – ведь это…
– Это не должно попасть в чужие руки. Вернее всего – это надо уничтожить… Но… – потер лоб мальчик.
– Но? – спросила Полумна.
– Но я предлагаю нам вариант получше. Можно распилить его на четыре равные части и спрятать до лучших времен. Но спрятать очень хорошо. Лучше всего – в наши банковские ячейки. Деньги лишними не будут. А вот бессмертие мне, например, пока не нужно… Эликсир жизни, конечно же, иногда будет полезен… Но его очень и очень сложно сварить.
– В этом что-то есть, – заметил молчавший весь разговор Невилл. – Я – за.
– Я – тоже, – проговорила Полумна. – В России спрячу…
– Я не за это. Это нужно вернуть, – тихо проговорила Гермиона.
– Если это попадет хоть в чьи-то «не те» руки, то житья нам не будет, Гермиона, – проговорила Полумна. – За стенами этой школы идет реальная жизнь, и она не вся – сон с учением и теплой постелью… Слав, а ты?
– Я на вашей с Невиллом стороне. Это следует уничтожить и, быть может, я это и сделаю.
– Три против одного, Герм, – заметила Луна, – ты проиграла.
– Ладно, – уступила девочка. – Тогда – пилите. Слава прав, деньги лишними никогда не бывают и, если что – сваренный эликсир из этого камушка может спасти кому-то жизнь… Я на вашей стороне…
– Ура, – с облегчением шепотом проговорил Рогозин утыкаясь в свой конспект по трансфигурации.
Миновал квиддичный матч. Слизерин против Гриффиндора. Слава, наверное, единственный из всех кто относился к квиддичу спокойно (не считая Гермионы), почти не обратил внимание на игру. Одно дело – смотреть профи, а другое – «пародию» на них. Да и у самого Вячеслава не получалось летать на метле. Луна с Невиллом наоборот – были обвешены фирменными гриффиндорскими шарфами, махали флагами и транспарантами.
Исход был не очень веселый. Гриффиндорского ловца унесли в Больничное крыло, а Слизерин праздновал победу. И то, только из-за того, что их ловец умудрился схватить снитч.
– Гермиона, – успокаивающе проговорил Вячеслав, – ну хватит дрожать и бояться! Ты все знаешь, все умеешь, все выучила!
– А вдруг… – девочка до трясучки боялась, что что-то забудет, не напишет.
– Грэйнджер! – рявкнул на нее парень. – Ну хватит себя мучить! Было бы из-за чего! Мне вон, в России тоже кучу магловских предметов сдавать – и ничего!
– Ты… будешь сдавать магловские предметы?! Зачем? – девочка была потрясена. – Вы же перестали быть… маглами!
– И я, между прочим, тоже, – раздался у ее уха шепот Луны. – Мы со Славой вернемся обратно в Россию, и продолжим учиться там. А у Рогозина, поверь мне на слово, мать очень… с характером. Она – глава ФЭС, Федеральной Экспертной Службы. Что захочет – то и будет.
– Эй, девочки, можно ваш конспект по трансфигурации взять? Я кое-что не дописал здесь… – Слава лихорадочно шелестел страницами учебника, попытаясь разгадать свой очень приблизительный, быстро накатанный рисунок диаграммы превращения.
– Лови, – и мальчик, ухмыльнувшись, специально поймал его за самый краешек. Если бы он этого не сделал – все страницы разлетелись бы по полу.
Невилл с трудом продирался сквозь бездну материала, но Полумна, на свое счастье, проходила сейчас ту же тему, и сейчас негромко разъясняла ему основные стадии низшего превращения – таракан превращался в листок (или точнее клок) бумаги.
– Кстати… – тут Рогозин сделал многозначительную паузу, – я тут
кое-что сделал… Я хочу вам это показать, пойдемте отсюда…
Все сразу же послушались его – всем надоело дыхание злобной библиотекарши мадам Пинс, которая каждую секунду проверяла состояние своих драгоценных книг, что были ей дороже духовного состояния испуганных ее внезапным появлением студентов.
Они заперлись в ближайшей пустой аудитории.
Рогозин извлек четыре бумажных комка.
Развернули все четверо студентов их практически одновременно.
– Я разделил его четко на четыре части; все ровно – всем достались одинаковые (до миллиграмма) по весу куски. Мерил и пилил я сам. Хотите – проверим на весах, я их взял.
– Стой, Слав, я тебе верю, – проговорил Невилл, – я не буду проверять…
– Эээ, Рогозин? А как ты смог распилить камень? Я же ничего не нашла… – поинтересовалась Гермиона.
– Просто. Взял у Луны ее пилочку для ногтей и… – пожал плечами паренек, начиная рассказывать.
– Рогозин! – грубо оборвала его девочка, – я не верю, что все так просто!
– Так все и было, Гермиона, – отозвалась Луна, – я лишилась своей любимой пилочки для ногтей, зато Слава дал нам деньги… Примерно миллионов на десять таких пилочек, если считать приблизительно…
– Самый трудный в изготовлении алхимический камень очень хрупкий… Особенно если знать его слабые места. – Отозвался Рогозин. – Я нашел в библиотеке научно-популярный журнал, «Алхимия сегодня», и там Фламель дал подробное интервью о своей разработке. Так он ее не называет в открытую, но если пораскинуть мозгами, то можно сообразить, о чем это он говорит. Именно он там и рассказал, что камень пилится любым металлом. И еще бьется, если его уронить.
– Ладно, – решила Гермиона, – обращусь в Гринготтс, заведу все-таки там банковскую ячейку. Заодно пусть там и мои скромные накопления хранятся…
– Правильно, – одобрила Полумна, – я обращусь… В-сам-знаешь-какой банк, в России.
– Догадываюсь. Я тоже положу в банковскую ячейку.
Все ребята спрятали части камня обратно в бумажные обертки, и положили в свои сумки. И по одному выскочили из кабинета… Все кроме Невилла. Тот перехватил за рукав мантии уже хотевшего тоже уйти по своим делам Вячеслава:
– Постой, Слав… Я кое-что хочу тебе рассказать. Я не хочу прятать камень, а хочу им воспользоваться.
Рогозин замер у распахнутой двери. Потом дотянулся до ручки, и плотно прикрыл ее. Затем обернулся к мальчику с единственным вопросом:
– Зачем, Нев?
Рогозин, все еще потрясенный простой историей о разрушенных двух человеческих жизнях, пошел подышать свежим воздухом на Астрономическую башню. Он не мог сейчас что-либо учить – ему нужно было успокоиться и унять свои бешено метающиеся мысли, привести себя в чувство, и обрести контроль над собой.
Наблюдая с высоты птичьего полета за гуляющими фигурками студентов внизу, Рогозин неожиданно понял то, что теперь он словно стал хранителем чужих тайн. Неужто он, неосознанно, начал выбирать дорогу, по которой идет его мать?..
Мать иногда настолько уставала физически и духовно, что ей нужно было хоть как-то выговориться. Все мы «не железные», у нас есть эмоции, чувства, переживания – и поэтому успокаивающее в доме было всегда. Но иногда и оно не помогало – и тогда женщина просто ложилась на кровать и высказывала в воздух все, что наболело, накипело и болело в груди. Без слез, истерик, срывов и криков. Просто говорила.
Хоть она и запрещала Славе слушать ее, и даже специально закрывала дверь в свою комнату, но ее голос – монотонный, глухой, безжизненный и ломкий, все равно был слышен, и часто Рогозин-младший, хоть это и было не хорошо, устраивался под дверью и слушал, слушал и слушал о том, на что готовы идти люди ради денег, собственного счастья, алчности и жадности, благополучия собственных детей и собственной семьи… И убеждался в том, что по Земле ходят самые настоящие чудовища в человеческом обличии.
Один раз у нее, правда, случился срыв – короткая истерика, так как ей пришлось вскрывать тело ребенка не старше ее Славы. История убийства была очень тяжелая и страшная для понимания, и она просто заперлась в ванной, пустила воду и рыдала, сидя на полу, пока Рогозин-младший не пришел с прогулки, и не забарабанил руками в дверь ванной, напоминая о себе.
