Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)
Крылатое чудовище отпрянуло, когда по полю разлетелся фениксовый крик. Вверх взлетел черный метеор, и стал кругами кружить вокруг драконихи-наседки и ее гнезда. Дракониха, рыча и воя, не спускала своих звериных глаз с крылатой мишени. Феникс-Вячеслав вскоре потерял терпение, упрямо продолжая кружить на недоступном расстоянии и на безопасной высоте.
Хвосторога не взлетает, стережет яйца. Извивается, расправляет, сжимает крылья, упрямо держит Славу под прицелом желтых, устрашающих глаз. Но отойти и полететь за фениксом боится. За свои яйца боится.
Он летал то в одну сторону, то в другую, соблюдая расстояние – под драконий огонь попадать нельзя. Но надо и угрожать, пусть беспокоится. Голова драконихи крутилась за ним, вертикальные зрачки наблюдали, клыки скалились. Хвост бешено бил по земле – дрожали даже трибуны.
Он взмыл на крыльях выше. Шея у хвостороги удлинилась, голова поднялась, как у змеи по велению заклинателя.
Вячеслав взлетел еще метра на два повыше и дракониха издала вопль отчаяния. Он муха, которую она жаждет прихлопнуть. Хвост ударил еще раз, но черный феникс вне досягаемости. Стрельнула огнем, но он снова увернулся… дракониха широко раскрыла пасть.
И дракониха не выдержала, расправила свои черные крылья размером с небольшой самолет. Феникс-Вячеслав среагировал мгновенно. Не успела дракониха понять, в чем дело, куда делся враг, а он уж стремглав мчался вниз, сложив крылья, к гнезду яиц, незащищенному когтистыми лапами…
Все заняло какие-то жалкие секунды… Золотое яйцо плотно осело в когтистых лапах. А черный феникс приземлился вне «зоны действия» драконихи.
Через минуту перекинувшегося обратно в человека Рогозина-младшего, встречали бурными овациями. Тот держал на весу золотое яйцо, демонстрируя подкаченный многочисленными грюмовскими тренировками торс.
– Мама! – радостно потонул в объятиях родной матери, которая все-таки прорвалась на поле, Вячеслав. Дракона увели. – Я смог! Смог! Ю-уху! Полумна! Друзья! Я смог!
– Н-да, – окинула его взглядом Галина Николаевна, выпустив его из своих объятий, – я, видимо, многое у тебя пропустила… Ты подкачался…
Ее пальцы коснулись татуировки на груди. Она смотрела на него очень неодобрительно.
– Сла-а-ав…
– Ма-а-ам, давай не сейчас, – прошептал он ей в ухо.
Рогозина лукаво улыбалась. Страх за сына отпустил горло…
====== После испытания. ======
– Слава! – кинулся Невилл другу на шею пробежав через поле, – я так за тебя волновался!
– Спасибо вам всем, – Рогозин-младший едва успевал обнимать то одну, то другую подругу. – Мне так приятно…
Рогозина дошла до скинутых вещей сына, подобрала.
– Слава, оденься… – заметила она по-русски, – сейчас в тебе кипит адреналин, и ты не чувствуешь как замерзаешь… Ты же заболеть не хочешь?
– Нет, мама, – Вячеслав принял одежку из ее рук и оделся. – Спасибо за заботу… – он поцеловал ее в щеку.
– Ты так вырос! Прямо не узнать… Повернись! – Галина Николаевна жадно рассматривала повзрослевшего сына: он снова изрядно вытянулся в росте; начало проступать «адамово яблоко»; он хоть и подкачался, стал крепче физически, но оставался таким же худым. Вероятно, он сможет вскоре и ее саму в росте опередить… Сейчас уже почти ей до подбородка стал… Его биологический «папаша» тоже был высоким…
– Может, отметим это? – спросила Полумна.
– Отличая мысль! – обрадовался Вячеслав. Но тут сзади его подошли поздравить Грюм – с первым местом (результаты и оценки судий парень пропустил), и Амелия Боунс.
– Отличный прием! – заметила судья соревнований. – И анимагия на соревнованиях не запрещена. Молодец, хорошо выступил!
Грюм скупо похвалил парня, но предупредил:
– Да, ты молодец, но этого недостаточно… Ты недостаточно разведал слабые стороны противника, слишком быстро бросился «в огонь»… Твоя горячность тебя до добра не доведет… – Пригрозил он указательным пальцем «в узоре» из вязи шрамов. – Нужно продумывать каждый свой шаг. Думаю, что пора тебе заняться и самоконтролем…
– Спасибо, сэр.
Тем временем, на мать в буквальном смысле от «информационного голода» накинулась Рита Скитер, репортер «Пророка». Та уже в мягкой форме несколько раз отказалась от комментариев, но журналистка все не унималась. В итоге, ее пришлось едва ли не силой, которую применила мадам Боунс, «заворачивать» от семьи Рогозиных прочь.
Учащиеся двинулись с трибун, на ходу обсуждая яркие кадры битв участников со своими драконами, что прошли перед ними. Невилл, к удовольствию Вячеслава, гордо продемонстрировал флешку, на которую хитрый парень сбросил все сражения всех участников Турнира, так как они провели съемку с помощью магической камеры (доработанной силами Вячеслава и Нева), и дрона.
Амелия передала, что золотое яйцо, что сейчас лежало у ног Славы, являлось своеобразной подсказкой ко второму Туру, и срок у них разгадывать это – до февраля-месяца, двадцать четвертого, в девять тридцать утра. Парень за это горячо поблагодарил ее.
Невилл сунул флэшку в руки Рогозиной, сказав:
– Иван очень просил меня заснять это событие, ему будет весьма интересно… Передадите?
– Передам… С огромным удовольствием. – Кивнула Рогозина.
С Вячеславом и его компанией они распрощались только вечером – ее втянули в праздник, который друзья Славы, пойдя в Хогсмид, вместе с судьями, устроили в одном из местных диковинных баров. Там Рогозина впервые попробовала огневиски, решив чуть-чуть выпить «за здоровье», и ей в голову ударил распитый алкоголь… Она опьянела.
В общем, трезвый, как стеклышко, Вячеслав вытащил мать на свежий воздух из бара – трезветь, и та, чуть прийдя в себя, устыдилась своего более раскованного поведения – хлебнула она порядком, да и лишнего… Жутко хотелось расслабиться, и сбросить с себя нервное напряжение… Да еще вокруг были ребята – она чуть окунулась в их мир, позволив себе позабыть о разнице в возрасте, наверное, из-за всей своей работы и жизни она стала забывать, каково это – быть молодой…
– Ну как, – спросил сын, когда Рогозина наконец-то выпрямилась и более трезвым взглядом взглянула на окружающий мир. – Полегчало? В сумке Полумны есть, если что, антипохмельное. У меня оно больш-и-им спросом пользуется – когда празднуем победы на факультете.
– Не беспокойся… Я сама виновата… – чудо, что после пары-тройки чарок, она еще стоит на ногах, – не стоит так больше мне делать… Домой мне надо…
– Тогда пока… Ты точно сообразишь, куда тебе нужно? – спросил он с сомнением.
– Ха… Ты не знаешь, как мы в Афгане пили, и что… – Рогозина с содроганием красочно вспомнила, как они хлебали почти что неразбавленный медицинский спирт прямо из пузырьков. – Ладно… Так… Россия, Москва…
Женщина исчезла. Вячеслав вернулся в бар, зная, что на себе придется тащить пьяную в хлам Грэйнджер (блин, откуда они все доставали огневиски, который был запрещен для продажи несовершеннолетним – была загадка), все пытающуюся его завоевать: привычка – это вторая жизнь; пьяно хихикающую Полумну, но хотя бы идущую «по косой» линии, на своих двоих, и Невилла, кто чуть выпьет – и уже в неадеквате… Джинни – единственная, кто не пила, так как она, попробовав водку в России, заявила, что лучше выпьет этой «огненной воды», чем магическую дрянь. Так что у Рогозина и Уизли в стаканах было сливочное пиво, которое с разной периодичностью менялось на обычный тыквенный сок.
И как троица не спалилась перед Амелией Боунс?! Хотя и сама Амелия сейчас не слишком интересовалась происходящим – то и дело она поднимала очередной кубок, наполненный до краев искрящейся в свете жидкостью…
Боунс-младшая зорко, коршуном следила за Рогозиным, предполагала приступить к плану завоевания его сердцем прямо сейчас. Она чуть пригубила, для вида, напитка, и отставила стакан в строну.
– Так, молодежь, – рыкнула на них мадам Боунс недовольно, – идем все обратно в замок… Как вы вообще так набрались?!
Рогозин и Джинни встали; Полумна, чуть помедлив и подумав, косо последовала к двери, но все же не вписалась в дверной косяк. Застонала от боли, и остановилась потереть лоб. Рогозин, тяжко вздохнув, закинул ее к себе на руки. Перебрала его девушка сегодня…
Джинни тянула за собой Гермиону, а Невилл, который протрезвел – так же, как и ранее Галина Николаевна, выйдя на улицу, подышать, шел на своих двоих. Боунс тяжело шла за ними всеми позади, но даже не шаталась. Рогозин-младший даже восхитился – вероятно, что «заслуженный» опыт не пропьешь…
Боунс-младшая шла рядом с Полумной, находящейся на руках у Славы. Девушка-блондинка прислонилась к его груди и удобно устроилась у него на руках. Луна дремала.
– Да, – выдавила она из себя, когда они шли по мосту, – набрались друзья твои прилично…
– Они беспокоились за меня, – пожал плечами, насколько можно, Вячеслав. – Меня, помимо Грюма, они тоже готовили, переживали… Их можно понять и простить.
– Все равно, – Сьюзен с трудом сдержала реплику, рвущуюся с губ, – пить плохо.
– Никто и не говорит, что это хорошо…
Гермиона тут чуть не распласталась на земле, запутавшись в корнях какого-то дерева или травы. Ноги у нее заплеталась. Джинни удержала подругу от падения на мерзлую землю каким-то чудом. Шатенка глупо захихикала, но все же прямо пошла вперед.
Едва Боунс-младшая придумала, что сказать Вячеславу, как тот, вдруг, промолвил:
– Хотел бы я… вместо Турнира, учиться сейчас как обычный студент… Вообще, хочу после школы стать обычным. И жить в России.
– Правда? – поразилась девчонка.
– Правда. Тут здорово и хорошо, но это не заменит мне ни ласковых рук и слов моей мамы, дружеских советов и наставлений от крестных… Не заменит мне моей любимой России, в которой я вырос… Правда, знаешь. Я тут нашел самых верных людей, самую красивую и горячо любимую девушку, с которой я создам большую семью… Я очень этого хочу… – сказал Вячеслав мечтательно, и с неописуемо трогательным выражением лица, и прижался своим подбородком к голове блондинки. Лавгуд улыбнулась со сне.
Сердце Сьюзен ухнуло вниз. Как она могла быть такой слепой, полагаясь лишь на слова своей родной тетки?! То, что между этими двоими есть какая-то невидимая связь, было видно невооруженным взглядом.
С Рогозиным можно было даже не пробовать – далее обычных разговоров дело все равно не пойдет…
Это конец. Сьюзен Боунс, в отличие от тети, всегда признавала свое поражение…
– Господи, ну, наконец-то замок! – обрадовался парень, поудобнее перехватывая неподвижное «тело».
– Рогозин! Лавгуд!
Возмущенный голос профессора МакГонагалл ударом кнута рассек воздух. Слава с Луной подпрыгнули, оторвавшись от игры, которую затеяли в самом конце урока трансфигурации. Друзья уже сделали, что полагалось: превратили цесарку в морскую свинку, вернули в изначальный вид, и она опять заперта в клетке, стоящей на учительском столе.
Резались они на изобретениях братьями Уизли, Фреда с Джорджем: палочки-перевертыши, не способные колдовать, служили отличными фехтовальными орудиями. Девушка и юноша, забыв обо всем на свете, резались в игрушки как дети.
– Прошу теперь всех внимательно прослушать объявление. Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов… Форма одежды – парадная, – продолжила МакГонагалл. – Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… – Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. – На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, – проговорила она с явным неодобрением.
Луна хихикнула Вячеславу куда-то в шею. Парень понял, что именно ее рассмешило: профессор всегда носила тугой пучок на затылке, не позволяла себе ходить распустехой в прямом и переносном смысле. Да, смешно…
– Это, однако, не значит, – профессор строго оглядела класс, – что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень, очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит…
Прозвенел звонок. Класс зашумел, заторопился на перемену, прятали учебники в сумки, сумки закидывали через плечо, шумно обговаривая между собой полученную информацию, девочки шушукались
Профессор МакГонагалл, стараясь перекричать шум, попросила Вячеслава ненадолго задержаться. Луна спокойно вышла за дверь, обещав подождать.
– В Хогвартсе существует традиция: бал открывают чемпионы в паре с выбранным партнером… – сказала профессор, и Рогозин моментально все понял:
– Мне нужно прийти с партнером, то есть с партнершей? И это обязательно…
– Да, мистер Рогозин… – положительно кивнула МакГонагалл.
– Тогда считайте, что я уже нашел пару. – Рогозин развернулся на каблуках.
– Луна, ты пойдешь со мной на этот… Святочный бал? – спросил Вячеслав, прикрыв за собой дверь кабинета трансфигурации.
– Это приглашение? – подняла светлые брови девушка.
– Это утверждение. Так – да? – Рогозин-младший не собирался отступать.
– Да, – слегка улыбнулась Полумна. – А если бы я не согласилась?
– Ну-у, – тут Вячеслав слегка призадумался, – некоторых женщин можно только заставить действовать, подавить своей силой… Ну, связал бы, силком поволок за собой…
– А что… – лукаво улыбнулась Лавгуд, – мне нравится…
Но больший шок ожидал его на ужине. К ним присоединился Виктор Крам, и, неожиданно, обратился к Полумне Лавгуд:
– Мисс Лавгуд, вам, наверное, сказали о Святочном бале… – чуть смущаясь, произнес он.
– Да, профессор МакГонагалл нам о нем сегодня рассказала. – Подтвердила блондинка.
– Я хочу пригласить на бал тебя, если ты не против…
У Рогозина ложка со звоном выпала из рук, и упала в тарелку. Он уставился на звезду квиддича большими, круглыми глазами от удивления. Луна же наоборот, отреагировала спокойно:
– Виктор… я все понимаю… – девушка ласково коснулась его руки, – но я уже дала свое согласие. Я уже приглашена… Мне жаль…
– Правда?
– Правда, – Рогозин решил сказать сразу, – это я пригласил Луну на бал.
Виктор грустно вздохнул:
– Порой, мне кажется, что все умные и красивые девушки на свете уже разобраны…
– Не все, – дотронулся до руки Виктора Вячеслав и взглядом указал юноше на идущую к ним Гермиону, которая еще ничего не подозревала…
====== Перед балом. ======
– Ваша работа? – грозно спросила Грэйнджер, протискиваясь между двумя студентами-гриффиндорцами.
– Ты о чем это, Герм? – спросила Луна, отвлекаясь от справочника по магической медицины, в котором искала разъяснение диагноза.
– Да я о… – тут девушка понизила голос и огляделась по сторонам, – о Вике…
– О… Вике? – едва не захихикала на всю библиотеку Лавгуд.
– Тихо, психически больная! Да, я говорю, – снова оглянулась шатенка, – о Краме. Викторе Краме. Он же явно не сам догадался пригласить меня… Меня, если услышат эти ненормальные его «поклонницы», то просто раздербанят на сувениры…
Вячеслав тут же уткнулся в свою работу по зельям. Он не хотел говорить, что дурмстрангец хотел пригласить в качестве спутницы его девушку. В его груди от этого моментально разгоралось пламя ревности – ему не хотелось, чтобы девушка уделяла свое внимание кому-то другому, помимо него самого.
– А ты, что – отказалась? – Полумна перевела взгляд на Грэйнджер удивленные глаза.
– Я, что, ненормальная, чтобы отказываться?! Нет, я иду с ним на Святочный бал…
– Поздравляю, – заметил Рогозин-младший.
– Стоп… Но почему обратил свое внимание именно на меня?! У него, ведь… тучи поклонниц… Каждая хотела бы…
– Поклонниц, Герм, – Вячеслав отложил перо, поняв, что замять разговор так просто не удастся. – Но не тех, в ком не горит корысть, не тех, в ком нет зависти, и не тех, кто просто бы хотел быть рядом, несмотря на все регалии и известное имя…
– Себя вспомнил? – хмыкнула отличница.
– Возможно, – не стал отпираться от очевидных фактов Слава.
О Святочном бале думали не только те, кого это непосредственно касалось. Остальные тоже как с ума посходили – у девчонок вставала проблема: что именно надеть, а у парней – кого именно пригласить, и, самое главное – как на это решиться?!
– Невилл, ты кого именно пригласил? – спросил Рогозин, когда до бала осталось всего пара дней. Как раз вот-вот наступал конец семестра. Он читал материал по трансфигурации, чтобы потом не тратить на него время.
С золотым яйцом выходило печально: когда Рогозин его вскрыл, то вой, который вырвался из него, едва не оглушил его. Разгадка – что это и что с этим делать, так и не приходила в его разум. Невилл просканировал как мог это яйцо, но так же не нашел отгадки.
– Джинни, – чуть смущенно сказал Невилл, – а ты?
– Мои предпочтения известны всей школе… Рад за вас обоих.
– Значит, сюрпризов не будет… – заметил парень, скидывая с простыни ненужный учебник чар.
– Нет. Я иду на бал с Полумной.
Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале! Вячеслав, зевая, слушал скупые и надуманные факты, и доброй половине из них не верил. Поговаривали, например, что Дамблдор якобы купил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой.
Администрация школы, обуреваемая сильным желанием поразить иностранных гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую для них изобретательность. Замок никогда еще не выглядел, сколько помнил Вячеслав, так нарядно: нетающие сосульки разных цветов и форм свисали с перил мраморной лестницы; традиционные двенадцать пушистых, высоченных елок Большого зала увешаны светящимися желудями, объемными разноцветными шарами, живыми ухающими совами из чистого золота и серебра, и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи, которых наконец-то отмыли до зеркального блеска, пели разнообразные рождественские гимны…
Густой снег все падал и падал, и скоро замок и окрестности оделись толстым и белым пухом. Голубая, узорчатая карета Шармбатона сидела в снегу, как огромная обледенелая тыква; домик лесничего Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломились от изысканного жаркого и соблазнительных иностранных десертов… Рогозину нравилось такое разнообразие блюд – не всегда тебе на завтрак, обед и ужин подают блюда «ресторанной» кухни. Да и всегда интересно попробовать что-то новенькое.
Одни тренировки Вячеслава с Грюмом не менялись – лишь нагрузка на него становилась все сильнее и сильнее. Один раз, когда Слава ушел с тренировки, перед его лицом развернулась настоящая… сцена. Между Грэйнджер, Уизли и, как ни странно, Малфоем.
– Гермиона, а с кем ты идешь на бал? – Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уж не раз задавал ей этот вопрос – вдруг Гермиона в этот раз проговорится. Просто он тоже пригласил ее на бал (почти в самый последний момент), но получил от ворот поворот.
– Уизли, тебе об этом знать не нужно – тебе это не светит, – легко рассмеялась шатенка.
– Ты, Уизли, наверное, совсем того! – послышался за спиной голос Малфоя. – Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да еще с лошадиными зубами?..
– Малфой, у тебя, что лишняя пара зубов образовалась? – мгновенно парировала гриффиндорка. – А то, я погляжу, давно я тебя не проклинала… А-а-а, профессор Грюм, доброе утро! – демонстративно помахала Гермиона, глядя за спину слизеринца.
Малфой побледнел, прыжком развернулся, и глаза его забегали – Грюм всегда появлялся, где его меньше всего ждали, но тот еще доедал жаркое за профессорским столом…
– Что, хорек, испугался? – насмешливо спросила Гермиона. Загремел смех. Она отвернулась, и…
Рогозин даже не успел что-либо предпринять: заклятие Малфоя ударило девушку прямо в спину. Гермиона как-то странно скрючилась, и схватилась за лицо.
– Гермиона, – подбежал к ней Вячеслав, – что… Вот гад!!!
У Гермионы от заклинания начали быстро расти верхние резьцы зубов. Она всеми силами попыталась их прикрыть рукой, но те уже пересекли подбородок… Снять чары было нельзя – слизеринец применил специфическое заклятие, которое нуждалось в специальном мощном антизаклятии или зелье.
Малфой, разумеется, быстро смылся с «места преступления». Иначе Рогозин ему как следует показал бы. Но его подруга нуждалась в помощи, и парень повел ее прочь отсюда, к мадам Помфри…
– Слышали? – всунулась между Джинни и Гермионой Полумна. Грэйнджер исправили ее выросшие зубы, и она уговорила медведьму уменьшить ее передние зубы – единственный ее «внешний» изъян. Сейчас она даже по-другому улыбалась…
– Что именно слышали? – непонимающе уставился на подружку Вячеслав, который держал вилку с салатом навесу.
– Участница Турнира, Флер Делакур, устроила целый скандал: из-за нашей еды она прибавила аж целых три сантиметра в талии…
– Бедная… Какой ужас! – с иронией посочувствовала Гермиона. – Что, в мантию не помещается? И как же она пойдет на бал?
– В наряде Евы, – сострил Невилл, – а что?.. – он обернулся чтобы посмотреть на Джинни, которая приложила тут же его учебником истории магии по голове и приложила, – все парни зато будут ее… Она ж такая красавица!
– Фу, – поморщилась Полумна.
– Она же полувейла, – резко сказал Вячеслав. – Я случайно узнал: ее бабушка была вейлой…
– Вот откуда «природная красота», – ухмыльнулась Грэйнджер. – Бедные парни, как они на нее все «ведутся», не зная, что их ждет под «фасадом»…
– Как твой Виктор?
– Он НЕ МОЙ, ЛАВГУД!
После этих слов, всю «банду» выперла из библиотеки, очень злая нарушением правил поведения в библиотеке библиотекарша, мадам Пинс.
Утром, в день Святочного бала, Рогозин проснулся довольно рано – дел было по горло; нужно было вручить подарок Полумне, так как на дворе Рождество; дойти до совятни и отправить подарки родным и близким… Он перевел взгляд на лежащие у его постели подарки. Улыбнулся.
И начал открывать упаковку за упаковкой.
До обеда все наслаждались подарками у себя в башне, потом вернулись в Большой зал, где их ждало роскошное рождественское угощение. Столы так и ломились от жареных индеек, пудингов и всевозможного волшебного печенья, новых изысканных блюд.
Рогозин вручил Лавгуд коробочку, в которой оказался браслет с подвесками на медицинскую-патологоанатомскую тему. Рогозин даже (хоть и с трудом) нашел подвески в виде черепов и человеческих костей. Она с удовольствием тут же надела его на запястье.
После чего все отправились прогуляться. Пушистый снег лежал нетронутой пеленой, только к кораблю Дурмстранга и карете Шармбатона протоптаны узкие дорожки-тропы. У кареты было натоптано: парни не оставляли своей мечты пригласить красотку-Флер на свидание.
Тут же замелькали снежки – любимое общее зимнее развлечение. Девчонки, в этот раз, дрались не так активно, и вскоре ушли готовиться к балу. Невилл с Вячеславом доиграли до темноты.
Полдника сегодня никакого не было: Святочный бал начинался с угощения. К семи часам стемнело – не особо прицелишься, и воины, все облепленные снегом, побежали в башню. Девочек было не видно: все они готовились и наряжались. Луна шепнула, что наденет особенное платье, ради такого случая.
Парни, в спальне, все, кроме Вячеслава, облачились в мантии. Тот, сказал, что подзадержится, сказал Невиллу идти без него. Только после того, как хлопнула дверь, Рогозин-младший подошел к шкафу и достал чехол со своим костюмом… Слабо улыбнулся, и провел пальцами по черному лаку…
(Несколькими неделями ранее, утро. Тренировка с Грюмом)
– Слышал, что ты открываешь бал с другими чемпионами?
Короткий перерыв в тренировке – даже несмотря на хлопья летящего в воздухе снега, тренировки и их интенсивность не стихала. Бывшего мракоборца не смущали погодные условия, количество уроков и слабые «отговорки». Даже в дождь, в снег, или когда его нога болела, Аластор Грюм выходил из замка, и нещадно гонял молодежь, которая иногда падала в снег от изнеможения…
– Открываю… – подтвердил юноша. – А что?
– Мне надо с тобой поговорить… В замке полно чужих ушей, которые рады пригреться на чужой территории… Не замерзнешь? – осведомился мужчина.
– Нет…
– Ну, что… Слава, позволь мне обращаться к тебе так, я не плохо знаю, что ты задумал… Чую…
– Не секрет, что мне много у магов не нравится… – Рогозин отвел глаза. – Многие магловские технологии позволили бы упростить магам жизнь. Это касается и жизни и здоровья… Даже лекарства – тот же рак, например, может быть побежден на первых стадиях… лучевой терапией, чего тут быть не может… Магия тут почти что бессильна… Потом УЗИ… Рентген… Да, господи, почему все волшебники так боятся современных технологий? – спросил он. – Сколько я тут уже – и решительно все равно не понимаю…
Грюм криво улыбнулся:
– Ответь мне: чего боятся в этой жизни все? И маги, и не маги, и животные, и звери, и птицы?
– И маги, и не маги… и звери, и птицы… – задумчиво проговорил Вячеслав. И тут его осеняет: – Это – смерть?
– Да. Смерти боятся все. И я, и ты… И маги тоже… Просто мы достигли такого «дна», что если мы вступим в мир людей, нас просто всех убьют. Перебьют, передавят как крыс. Мы – слабые, привыкшие полагаться только на могучую магию, на кровь, на золото, на закон о статус секретности… Мы прячемся…
– Да, – тут Рогозин вздохнул, – все требует большего…
– Так же я знаю, что ты с Невиллом мечтаешь о том, что магия и технология начала объединяться. Это весьма разумно… А еще – ты и Гермиона, твоя подруга, мечтаете доработать наш кодекс так, чтобы больше не возникало разницы между одними и теми же законами…
– Откуда…
–…Так же ты редко ошибаешься в людях… Твоя сила убеждения велика… – продолжил профессор. – Ты каждый раз, каждую минуту показываешь, насколько ты и твои друзья отличаются от обычных подростков-колдунов. У вас у всех есть цель, и это достойно похвалы… И вы все идете навстречу этой цели…
– Да…
– И ты выбрал себе образ Черного Феникса… Это отражение твоего внутреннего я…
Но тебе нужно знать: на пути много преград, много миражей и рубежей… Так же вы наткнетесь на непонимание, предательство… И ложь, которая в устах врагов звучит правдой… Без потерь так же не проходит ни один жизненный путь… Путь ваш будет нелегок… Черный феникс…
Прими от меня совет: каждый день, каждый час, каждую минуту доказывай, что ты – другой. Доказывай, что ты достоин…
– Спасибо за совет…
– Попробуй даже на Святочном бале засиять, будто феникс…
– Вау, – это все, что смогла сказать Полумна, одетая в длинное платье по фигуре цвета шампань. С кружевной маской на глазах. И в длинных перчатках «под цвет». Со своим кулоном на более изящной цепочке, и с новым браслетом на тонком запястье.
– Ты тоже «вау». – Заметил Вячеслав.
Рогозин был одет в костюм из лакированной кожи, сидевший на нем как влитой, со стоячим воротником. На руках – черные перчатки, тоже лакированные. Сапоги тоже были лакированными. Но самое главное – никакой мантии.
– Пойдем? – протянул руку парень.
– Пойдем, – согласилась девушка, и протянула свою изящную ручку в перчатке. – Черный Феникс. Пора.
Ладонь в грубой, лакированной перчатке уверенно сжала ладонь девушки…
====== Святочный бал. ======
– Ох уж эти русские, – злобно проговорила МакГонагалл, поглядывая на часы: все пары с Чемпионами были у входа. Все, кроме Рогозина с его «дамой сердца»… – И где эта неразлучная парочка?!
Входить и открыть этот… Святочный бал – вот это была обязанность Чемпионов на сегодняшний день. Ей ж надо было их собрать и ввести в Большой зал!
Наконец, после длительного ожидания (Флер на диковиной смеси французского и английского языков высказывала все свое недовольство сопровождавшему ее на бал Роджеру Дэвису, но тот навряд ли ее слышал, сраженный «вейловской» красотой) на лестнице показались два наших героя: Слава, который торжествующе улыбался, и Полумна, которая держала свободной рукой в перчатке подол платья, чтобы в нем не упасть. Парень вел девушку за руку. Та очень осторожно спускалась по ступенькам. Седрик с Чжоу недоуменно переглянулись – они не понимали, почему оба посчитали надевание мантий лишними, они ж волшебники! Виктор Крам стоял в паре с Гермионой, и та одаривала его нежнейшей улыбкой. Девушка тоже не стала мудрить с мантией, и была в платье нежно-нежно голубого цвета. На шее у нее ярко поблескивал кулон в виде маленькой капли на цепочке, выдавая бриллиант. В ушах были так же пусеты с маленькими бриллиантиками. Надевать перчатки она не стала – обошлась парочкой золотых браслетов и тщательным маникюром. Волосы она убрала в прическу – они были свернуты в красивый узел, и чуть блестели – видимо, от лака с блестками.
– Ну наконец-то явились, Лавгуд и Рогозин! – всплеснула руками профессор. – Только мы вас и ждем!
– Простите, профессор, – холоднокровно ответил юноша, – мы переодевались к событию…
МакГонагалл велела встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи. Правда за столом не хватало одного судьи – Бэгмэна… Мадам Боунс отсалютировала им бокалом.
Стены зала серебрились красивым инеем; с темного, усыпанного звездами потолка свисали сплетенные гирлянды из омелы и дикого плюща. Длинные обеденные столы четырех факультетов исчезли, вместо них – сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят, теплятся зажженными свечами внутри, фонарики. Многие уже были заняты и ожидали дальнейшего развития событий…
– Вот это мне начинает нравиться, – заметила Полумна и махнула Джинни с Невиллом, которых отыскала взглядом в толпе. – Нам сейчас полагается танцевать, поэтому мы можем даже не искать столик…
– Отлично… Значит первый тур – мой, – заметил Вячеслав. – И вообще – это наш вечер, а я хорошо помню, как проиграл тебе в карты поход в ресторан…
– Это на ресторан не тянет, – шепнула девушка ему в ухо. На Вячеслава повеяло свежим ароматом ее духов. Он едва удержался чтобы не поцеловать ее прилюдно – учителям не нравилось такое поведение двух подростков. – Не засчитано… Летом поведешь…
– Черт… А как же мама?
– Ну, ты же у нас умный парень, придумаешь чего-нибудь, – Луна лукаво улыбнулась и шутливо стукнула его по плечу. – Я в тебя верю… Смотри… – ласково проговорила она, чуть уловимо указав направление рукой в перчатке.
Поклонницы Крама, те, что устраивали засаду в библиотеке, проходя мимо пары Крам-Грэйнджер, казалось, готовы были просто убить ее. По крайней мере, почти все разочарованные девичьи взгляды могли, как минимум, испепелить ее на месте. Парни тоже пялились на Флер с чуть затуманенными глазами.
– Я за ними прослежу… Обиженная девушка – страшная сила… – дернулся Вячеслав.
