Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 52 страниц)
Наверное, тогда мальчик и понял, что нервы у полковника не такие сильные или «стальные» как называли ее выдержку в ФЭС, просто иногда держать все в себе невозможно – нужен выход. И только потом, потом лишь придет желанное успокоение…
Рогозин написал на клочке пергамента все что наболело, потом, скатав его в свиток, поджег его своей волшебной палочкой и, дождавшись пока огонь охватит большую часть свитка, выронил его, и наблюдал, как целиком и полностью охваченный огнем пергамент горит до тла. Потом ногой сталкивает пепел вниз, где его рассевает ветер.
Он никогда не предаст своего друга. Он попытается…
Но сейчас дать ответ затруднительно.
Слава закрыл свои глаза и, отвернувшись от парапета, идет прочь с башни. Пора снова браться за учебники – никто не знает, что ждет его на экзамене…
Наконец-то экзаменационное время минуло прочь; последний экзамен, к полной неожиданности студентов, кроме пятого и седьмого курсов, по ЗОТи, неожиданно для всех отменили: Квирелл таинственным образом без следа исчез из школы, даже свои вещи тут оставил. Всем поставили их среднегодовые баллы.
Вся четверка наслаждалась последними деньками перед отбытием их по домам, и сейчас между ним шли разговоры о том, где кто проведет это лето.
Чемоданы были собраны; после был прощальный банкет и объявление факультета-победителя. Гриффиндор занял почетное второе место, а на первом были умники из Райвенкло. Слизерин шел следом за Гриффиндором, с минимальным отставанием в десять баллов, что вызвало у львов большое количество шуток.
Рогозин с Полумной собирались в аэропорт – сейчас Рогозин был с полным пакетом документов и паспортами на руках. Их вез и контролировал через границу Дмитрий Юрьевич, что прилетел за Полумной, заодно, по личной просьбе Рогозиной, забирал и Славу, так как та находилась в служебной командировке. Но зато она обещала его встретить в аэропорту…
Они расстались с Гермионой и Невиллом на перроне платформы девять и три четверти. Дмитрий Юрьевич их уже ждал – объявили регистрацию на их рейс, и они, не задерживаясь, поспешили прибыть в аэропорт.
Полет в самолете прошел без всяких эксцессов; после того, как они сошли с трапа самолета, прошли все досмотры, и вышли на улицу, Полумна и Дмитрий Юрьевич попрощались с Рогозиным и отбыли по своим делам. Мамы все еще не было, и Рогозин, усевшись на свой чемодан, принялся терпеливо ее ждать.
Через два часа он понял, что что-то не так, и позвонил на ее мобильный. Трубку мама не взяла…
Предчувствие стало совсем плохим. Мама никогда бы не задержалась более чем на два часа, и сейчас Рогозин-младший уже звонил своему деду, чтобы узнать, где сейчас мама. Но и старик не взял трубку – он был вне зоны доступа сети…
Потом вспомнил, что дедушка проходит госпитализацию, и точно не сможет в ближайшие дни выйти с им на связь. В итоге он не выдержал и, поймав такси, поехал прямо в ФЭС.
Он звонил на мобильник матери и в дороге, засыпал ее смс-ками. Без толку. Она не отвечала.
Спустя еще час езды по всем пробкам, он стоял на крыльце здания Федеральной Экспертной Службы…
====== Где она? ======
Рогозин-младший с трудом вытащил чемодан из такси, заплатил таксисту, и направился к двери ФЭС. Каникулы, похоже, будут весьма «веселыми»…
Он тут был один раз, но хорошо запомнил расположение всех кабинетов. И поэтому, глядя на дежурного, попросил срочно вызвать сюда Николая Петровича, либо майора Майского.
– Кто это нас ждет на рецепшене? – спросил Майский у Круглова, с тоской глядя на «поляну», которую накрыли в честь возвращения Галины Николаевны. Но ее почему-то не было, и трубку она не брала.
– Не знаю. Сейчас узнаем.
– Привет всем, – проговорил Слава, глядя на двух мужчин. – Где моя мама? Она здесь, в ФЭС? Она должна была меня встретить в аэропорту еще несколько часов назад.
– Мы сами ее ждем, Слав, – проговорил Круглов, глядя на чемодан. – Может… где-то задержалась?
– На три часа? Не думаю. Трубку она не берет, я ей много раз звонил… Что-то случилось, я это чувствую. – Рогозин-младший страшно волновался, заламывая руки. – Пробейте ее, а? А то мне и к деду не доехать и не дозвониться, он лежит в клинике, и квартиру не открыть…
– Идем, Вячеслав, – проговорил майор, – ты ведь устал с дороги…
– Я лишь только хочу знать, где моя мама.
– Иван, пробей мне срочно мобильник Рогозиной. Славка приехал прямо сюда, Галя обещала его встретить еще несколько часов назад в аэропорту, но не встретила. И мобильник не берет.
– Слава… здесь? Эээ, сейчас, Николай Петрович. – Программист застукал по клавишам. – Мобильник локализуется в зоне проживания.
– Ох, не нравится мне это! Я пошлю туда Майского… – Круглов схватил телефон и начал набирать по клавишам внутренний номер кабинета Рогозиной.
– Придется и Славу туда. Мало ли чем поможет. И квартиру вскрывать нужно при понятых… – очень тихо проговорил Тихонов, когда И.О начальника ФЭС отдал распоряжение.
– Ладно, это здраво. Сейчас… Майский, еще Славку в квартиру с собой забери, мало что!
– Мать всегда со мной на связи, дядя Сережа, – сказал Рогозин. – Через Дмитрия Юрьевича, крестного моей подруги из этой английской школы, из письма я узнал о том, что она меня встретит в аэропорту. Вместе с Дмитрием Юрьевичем, под его контролем, нас с Луной и перевезли через границу.
– Может, она с ним?
– Да нет же! – Рогозин был расстроен. – Мы прибыли вместе и расстались прямо в аэропорту. Он сейчас с Полумной, могу и ему сейчас звякнуть.
– Пока не надо, но если что…
Они приехали к дому, где обитали оба Рогозиных. Слава мгновенно заметил припаркованую родительскую машину, на которой был уже тонкий слой пыли.
Майский, косвенно осмотрев ее, ничего не нашел.
Оба поднялись по лестнице. На пороге валялся букет алых роз, а дверь была приоткрыта. Велев парню оставаться на месте, Майский вытащил свой пистолет из кобуры.
Но квартира оказалась пустой. Мобильник лежал на столе, а сумочка с пальто висели на вешалке в прихожей, будто бы Рогозина выскочила только на секунду.
– Хэй! Парень! Вячеслав! Зайди сюда, проверь, только ничего не касайся, может, что пропало или не на своем месте?
Слава аккуратно перешагнул порог и осмотрел все.
– Нет, все на своих местах, но где же мама? Что с ней?
Майский уже отчитывался по телефону, но Рогозиной дома нет, и вообще – ощущение то, что она будто бы выскочила на секунду. На пороге – букет алых роз…
Изъяв из камер видео наблюдения записи за этот день, и взяв из дома все, что казалось интересным, Майский и Рогозин-младший направились обратно в ФЭС. Слава от нервного напряжения и голода буквально валился с ног; Майский, решив, что парень тоже может быть в опасности, и дома оставаться ему сейчас нельзя, велел ему отоспаться на диване в комнате отдыха, предварительно поев что-нибудь.
Вячеслав принял его предложение, и сейчас, сидя за высокой стойкой, уплетал салат и жаркое за обе щеки. Его ждал вкусный чай и печенюшки с конфетами, пока специалисты отсматривали видео с камер.
В буфет вошел Круглов, и Рогозин медленно выпрямился; вилка упала в тарелку со звоном.
– Слав, у меня мрачные вести. – Честно начал говорить Круглов. – Мы отсмотрели камеры видеонаблюдения… В общем, твою маму вели насильно, приставив пистолет, похитили и увезли в неизвестном направлении. Сейчас занимаются распознанием лиц похитителей…
– Вот черт! Во что же мама вляпалась?! – риторически задал вопрос в воздух Вячеслав.
Есть ему мгновенно расхотелось.
– Она ничего тебе больше не говорила, твой мобильник…
– Нет… вот, держите телефон. – Рогозин дал его Круглову не колеблясь. – Ни звонков от похитителей, ни смс-ок. На электронной почте все чисто…
– Мы его тебе обязательно вернем…
Рогозин прилег на диван в буфете. Все равно, он ничем не поможет ни маме, ни специалистам ФЭС. Его веки смыкались…
Специалисты уже собрались в буфете – чтобы хоть проглотить один-единственный кусочек чего-нибудь съестного, когда Рогозин-младший проснулся. Все напряженно ждали, так как лица похитителей были опознаны и пробиты по базам, генерал был уведомлен о том, что Рогозину похитили прямо из собственной квартиры, и все службы были приведены в полную «боевую» готовность, и получили ориентировки на бандитов и Галину Николаевну.
Так же был обнаружен и слабый след – главарю не повезло, его расстреляли утром, при грабеже инкассаторской машины, и ему требовалась срочная медицинская помощь. Может, поэтому Рогозину и украли – она же была военным хирургом.
Валентина Антонова нервничала. Боялась за подругу, за Славу, то что парень останется один… Сейчас она сидела за столом с остальными и держала бумажку, на котором были очень странные названия лекарств (сегодня в аптеку к ее знакомому приходил какой-то качок и просил целый перечень средств, указывающих на то, что кого-то явно подстрелили) в руках.
Она рассказала все вслух, и тут Рогозин-младший неожиданно включился в беседу:
– Это же латынь… Первое слово… Растение, лоза или… Рогоз! Второе – Немиров. Явно фамилия. И… Маленький дуб, дубочек… Может… Название деревни куда ее увезли?
– Ты так хорошо знаешь латынь, Слав, – с уважением проговорила Валентина, когда компьютерщики молнией бросились к своим компам – вычислять где именно эта деревня.
– Второй мой язык после русского и английского. В школе мы так же постоянно используем латынь. Лишь бы теперь мою маму нашли… – тяжело вздохнул Вячеслав.
– Не бойся, твоя мама настоящий боец! Не кисни! – Антонова обхватила его за плечи и прижала к себе, – привезут ее, в целости и сохранности…
– Надеюсь…
Рогозину действительно привезли в ФЭС в целости… И почти в сохранности – ей только руку повредили…
– Мама! – кинулся ей в объятия Вячеслав, учитывая ее поврежденную руку. – Ты наконец-то здесь!
– Да, – хмыкает женщина, аккуратно обнимая его, – вот наконец-то мы встретились… Ты как?
– Ничего, все хорошо. Меня тут даже развлекали… А тебе эти га… нехорошие люди руку сломали?
– Сама виновата, больно мне не хотелось терпеть их общество… Весело у нас с тобой лето начинается, ничего не скажешь…
====== Лето. ======
Рогозиной «с барского плеча» после истории с Немировым дали три недели отпуска чтобы и отдохнула, и подлечила травмированную руку, и они сейчас вместе с дедом и сыном отдыхали на даче.
Рогозину рука очень беспокоила. Ее иногда сводило судорогой, и она еле-еле ей двигала. И запястье больно ныло. Она сделала рентген еще в ФЭС, но ничего так и не нашла на снимке.
Она пошла на берег реки, у которого был Слава. Мальчик лежал на старом покрывале и читал учебник по химии за шестой-седьмой класс, одновременно кусая свежее яблоко. Бутылка воды лежала чуть вдалеке.
– Вячеслав! – и тут запястье снова ощутимо потянуло болью, и женщина поморщилась, хватаясь за него. Ни толком не убрать, ни еду приготовить. – Слава!
– Мама? – он поднял голову от книги. – А что у тебя с рукой?
– Да вот, болит… – снова боль прошлась по запястью.
– Тогда я смогу помочь. У меня в вещах есть мазь, она снимет боль и, если что, залечит. Скорее всего, у тебя какое-то микроповреждение кости, а его пока на снимке не видно.
– А… Поможет?
– Если только я лично намажу. Магия лечит. – Улыбнулся Вячеслав.
– Где же она? – Рогозин-младший разбирал захваченные с собой вещи, книги и тетради. – Ааа, вот!
Баночка с темно-синей жижей, очень плотно закрытая с двух сторон, все же разыскалась среди свертков и прочей мелкой канцелярской ерунды. Аккуратно открывая крышку, он лихорадочно вспоминал, сколько ее нужно мазануть обычному человеку, без магии в крови.
– Мам, где болит сильнее всего? – обернулся он к ждущей его матери, которая все еще потирала запястье.
– Да запястье…
– Руку сюда давай.
Галина Николаевна молча наблюдала как сын наносит пахнущую ментолом и эвкалиптом неожиданно горячую смесь на кожу. Потом ее запястье оказывается в руках у Вячеслава, и тот закрывает свои глаза…
Боль отхлынула от руки так резко, что женщина дернулась, но Рогозин-младший крепко держал ее руку в своих. Он не отпускал руку до тех пор, пока что-то сам не почувствовал.
– Все, – объявил он. – Не болит?
– Нет, – женщина так и сяк поизгибала запястье. – Настоящее чудо!
– Тебе еще ее мазать дня два минимум. И опять же – только я смогу ее тебе намазать…
– Здорово…
– Эту мазь я готовил в свободное от основной учебы время. Мне давали ключ от лаборатории за отработки. К сожалению, договориться с преподавателем по зельям очень сложно… Северус Снейп человек настроения…
– Постой, постой… Как ты сказал – Северус Снейп?! – мгновенно сосредоточилась женщина.
– Да. А что, ты его знаешь? – нахмурился разу сын.
– Нет, – спешно проговорила женщина, – нет, просто сестра твоей матери в присланном письме упоминала о нем…
– Тогда, скорее всего, это и есть тот человек. Снейп в волшебном мире очень редкая фамилия… Он еще, такую головоломную формулу заставил разгадывать – уже несколько суток бьюсь над расшифровкой. Наверное, мне надо Гермиону привлечь – не могу разгадать такой ребус в одиночку…
– А что за формула, может, я смогу помочь?..
– Знаешь, никогда бы не подумал, что это могло бы быть химическое соединение… А зная это… Сейчас я вычислю ингредиенты по третьей алхимической таблице. Супер! Спасибо!
Рогозин достал древний пергамент, весь исписанный незнакомыми знаками, и погрузился в расшифровку. Через десять минут он поднял голову от пергамента:
– И у меня получилось зелье от… бессоницы. Ха! А как его варить – это я знаю… Мама, вот честно, я не думал что ты мне сейчас так здорово поможешь… Спасибо! – с благодарностью обнял сын свою маму. – Вот только бы… где мне окончательно доделать зельеварение? Ты мне запретила варить в квартире, и здесь, и…
– Да, действительно. Мне не нужны ни жалобы соседей на посторонние запах, ни алхимическая лаборатория с черт-знает-чем… – Рогозина, несмотря на уговоры сына, не сдавала свои позиции. – Я поговорила на этот счет с Дмитрием Юрьевичем, и он согласился – ты можешь в любой момент приехать к Полумне в особняк… я знаю, что ты с ней крепко дружишь…
– Как и ты с Дмитрием Юрьевичем… – мимоходом заметил сын.
– Это что еще за разговоры?! – вскочила женщина со своего места и гневно взглянула на него.
– Ма-а-м, ну прекрати считать меня и Полумну маленькими! Я уже не ребенок! Вообще-то я не слепой и не глухой! – со стоном поговорил Слава. – Я прекрасно знаю, откуда ты двадцать четвертого декабря рано утром выходила!
– Слава! Ты переходишь все границы!
– Заметь, – спокойно и меланхолично проговорил Вячеслав, – я тебе минут десять назад помог, хотя мог бы и не помогать… То, что ты сейчас с мужчиной – для меня это естественно. Я не считаю тебя… старой, если ты действительно хочешь знать мое мнение.
– Ха!
Ярость и гнев мгновенно сменились на некую… веселость. Рогозиной стало смешно. Ее еще не считают старой для… романов.
– Мам, а что ты удивляешься? Я вообще-то и в интернете много чего вижу, и кое-что тоже читаю… И Полумну слушаю, она тоже интересный собеседник…
– Слава… – женщина попыталась улыбнуться, – значит, ты не…
– Мама – ты взрослая, и тебе решать. Так мне к Полумне можно?
– Тебе через неделю сдавать всю школьную программу, может, нужна помощь? – легко перевела разговор Рогозина. – Говори, с чем…
– Да нет, сам справлюсь… По сравнению с Англией – тут очень легко… Ты меня в город отвезешь?
– Конечно, – Рогозина обняла сына, сама лихорадочно обдумывая как бы достать ДНК или потожировой Северуса Снейпа, не вмешивая при этом в ее дела Славку…
– Слушай, а твою письменную работу по зельям, любую, можно посмотреть? Интересно как все…
Рогозин выполз со сдачи очередного экзамена комиссии – по биологии, более радостным, чем обычно. Еще бы – всем магловским экзаменам конец!
Его на выходе ждал сюрприз: его ждала Полумна Лавгуд. Казалось, за те несколько недель того, что они оба друг с другом не видели, она ощутимо изменилась… Внешне, конечно же…
– Кажется, если сейчас сюда подъедет мать, то ее точно хватит удар. – Вместо приветствия проговорил Рогозин-младший поднимая брови. – Ты прям как Радуга Дэш!
Да, облик у Полумны сейчас был очень запоминающимся: обычно соломенного цвета волосы – перекрашены во все цвета радуги, на ногах такие же цветные гетры, белые кроссовки, висела черная сумка через плечо (вся в значках с «аниме»). Одета в белый топик, но закрытый, и джинсовые шорты. На шее подарок Рогозина на Рождество – довольно крупная серебряная подвеска в виде скальпеля, и черный чокер.
– И тебе здравствуй, – улыбнулась Полумна, – ну как?
– Эээ… Смело! – нашел нужное слово Вячеслав, – экзамены все сдала?
– Три дня назад как. А у тебя как последний?
– Мучили они меня долго, так что пять!
– Класс. Идем… Вон, кажется, твоя мама едет…
Рогозина действительно сейчас уже припарковывалась у школы. И не могла издали понять, к кем беседует ее сын.
– Здравствуйте, Галина Николаевна, – жизнерадостно улыбаясь, произнесла девочка.
– Полумна?! – то, что женщина была удивлена – это значит ничего не сказать. – И много времени ты на это убила?
– Полминуты примерно, секундомером не мерила. Это вам от Дмитрия Юрьевича подарок, – ухмыльнулась Луна, протягивая наспех нарисованную записку, – он просит вас меня приютить на две недели…
– А вещи…
– Все с собой. – Похлопала она себя по сумке, из которой сразу же донеся странный звон и шум, не соответствующий габаритам небольшой сумки. -Заклятие невидимого расширения, такая замечательная штука!
– Ладно, оба – в машину… – обреченно проговорила Рогозина, чуя, что пребывание у нее в гостях этой девочки будет… не тихим. Но отказаться не могла – услуга за услугу. – На дачу! Как сдал, кстати?
– Отлично, мам…
Рогозина краем уха слушала непринужденную беседу Вячеслава и Полумны. Ей было интересно, о чем беседуют маги обычно.
– Тебе Невилл звонил? – спросил Рогозин-младший рассматривая вид за окном.
– Угу. Он сейчас опять со своим любимым дядей, просил скинуть домашку по зельям, на ящик. Говорит, он скоро куда-то в тепло поедет, и ему будет не до домашнего… – Луна сонно зевнула.
– Все со своими лютиками-цветочками? – заулыбался Рогозин.
– Ага, если бы… эти уродцы только не были с острыми клыками, и не плевались кислотой – все было бы в норме… – поморщилась девочка.
– Но он классный специалист в этой области! Через годков семь ему не будет в ней равных… Я сам с ним консультируюсь по поводу ингредиентов для зелий.
– Почему же он так плох в зельях?!
– Он до ужаса боится нашего преподавателя – ты же знаешь, что он кого угодно испугает. А на самом деле – не так страшен черт, как его малюют… – рассмеялся Рогозин-младший.
– Это только тебе на него фиолетово, ты же лучший ученик… Даже Грэйнджер не может похвастаться таким отношением к себе! – с нажимом проговорила Луна.
– Баллы он с меня снимает так же, как и с вас, поэтому я ничуть от общей массы не отличаюсь. – Развел руками Слава.
– Да ладно… Кто еще может так легко, в любой момент, попросить у него ключ от его кабинета?
– Учитывая его настроение и наш между ним «негласный» пакт: я беру ключ, оставляю кабинет в целости и сохранности до самого конца варки зелья – тем более, он может в любой момент зайти и проверить его состояние, и… после этого неделю убираюсь – чищу котлы, парты, пробирки и прочее. Что он захочет. Вот так.
– Н-да, все лучше, чем варить зелье в гостиной или… в каком-нибудь туалете…
– Это да, – рассмеялся снова Рогозин. – Лаванда тогда отличилась – никогда я еще так не ржал… Это же надо было додуматься – варить зелье против прыщей в женском туалете, который совсем рядом с туалетом преподавателей! Запах-то не скроешь, да еще и накладывать чары огня надо было с умом!
– Да уж, маленькие, не боящиеся воды костерки – конек Гермионы… и твой. По зельям в институт Зелий и Ядов в Лондоне пойти после всего не хочешь? – поинтересовалась Луна.
– Варка зелий, конечно же, интересный процесс, но… Я пока не думал, что я буду делать после того как закончу. Институт все равно придется кончать заочно, а дальше посмотрим. – Повел руками в неопределенном жесте Рогозин-младший. – Тяжело определяться, так как мы только-только начали учиться. Тем более, у нас будут в следующем новые предметы и на третьем курсе тоже… На четвертом мы почти определимся с выбором… На пятом – так сказать, «репетиция» сдачи итоговых экзаменов – СОВ. Шестой курс быстро промелькнет, а затем и седьмой – и ЖАБА. И мы будет с аттестатами.
– Я точно не останусь в волшебном мире и в Англии. Я это твердо решила, и не собираюсь отступать.
– Тебе деваться некуда, – подтвердил Рогозин, кивая. – Все из-за твоего… милого отчима.
– Мы почти на месте, – проговорила Рогозина, крутя руль. Ей давно не нравилось, что Луна и Дмитрий Юрьевич с брезгливостью упоминают отчима Полумны, но понимала, что это не ее ума дело, и вмешиваться в дела другой семьи она не имеет никакого права. То, что расписал сейчас ей Слава, тоже не особо было по сердцу женщине-полковнику. Она не хотела, чтобы сын отдалился от нее, ушел к этим волшебникам, и забыл о ней.
Конечно, женщина ожидала, что строгий отец отреагирует на подругу Вячеслава не совсем адекватно, но в этот раз, судя по всему, «принесло» – Рогозин-старший улыбнулся при ее появлении и весело поздоровался с девицей.
– Давайте все поедим… Все свежее, с огорода… Молоко и творог – утренний удой, соседка принесла, и рыба – лично сам ловил на речке.
– Спасибо за приглашение, Николай… Эээ… – протянула Полумна чуть стесняясь.
– Николаевич. – Подсказал Рогозин-старший.
– Николай Николаевич. – Поправилась она.
Все сели за обычный деревянный стол, который был накрыт заранее с помощью Галины Николаевны и Николаем Николаевичем. Из окна доносился запах цветов из сада, дул свежий ветерок, было слышно жужжание пчел и мух. Тишь и благодать.
Заправляясь салатом из свежих овощей и с удовольствием отпивая из стакана настоящий яблочный сок, Рогозин-младший наслаждался миром и покоем. Мама и дедушка рядом, все хорошо, он снова в России, рядом сидит подруга – все они мирно обедают…
– Кто ваши родители, Полумна?
– Мои родители, – проговорила девочка спокойно, не давая Рогозиной вставить свое слово, чтобы сгладить неприятный девочке вопрос, – давно умерли. Отчим мне не отец. Он – никто. Единственный, кто мной интересуется и поддерживает, это мой крестный отец, Дмитрий Юрьевич. Он заменяет мне и мать, и отца в одном лице. Он работает на ФСБ…
– Вот как, – проговорил Рогозин-старший, поняв, что совершил небольшую оплошность, спросив это у девочки. – Да, Галя кое-что упоминала об этом…
Судя по чуть сжатым губам матери, как успел отметить про себя Вячеслав, даже дед догадался о наличие у дочери мужчины. Луна тоже, по-видимому, была в курсе о романе ее крестного отца с его матерью, тихо прыснула в тарелку с салатом. Сдержать каменное выражение на лице стоило больших усилий, но Вячеслав каким-то чудом смог сделать это. Похоже, разговор все же не клеился.
– Давайте лучше чай пить, – перевела стрелки Рогозина, и потянулась к чайнику.
За чаем все вели себя полностью непринужденно, и Луна спокойно включилась в беседу, так как пошли общие вопросы – об учебе, Англии и прочем.
Рогозина с Вячеславом мыли посуду, пока старик разговорами развлекал гостью. Женщина положила девочку в одной из пустых комнат, и та вполне удовлетворилась их простым дачным бытом и постелью.
Оставив гостью устраиваться, Рогозин пошел на кухню, где сел за убранный стол. Слава домывал посуду, а Рогозина ставила чистые и сухие тарелки в буфет.
– Эта девица не так проста, Галя. – Заметил бывший судья. – Она умна, четко знает, что хочет… Так же она к своим годам похорошеет еще больше… Сыну-то невесту надо подыскивать! – весело подмигнул он.
– И еще богата, – заметила напрямик Рогозина, – ты еще не видел ее коттедж – это настоящий дворец! Мне она… не знаю, правда… нравится или нет. Не могу составить о ней свое впечатление. Хотя уже не в первый раз с ней встречаемся и беседуем. Насчет брака и прочего – время покажет. Хотя уже чувствуется, что они оба дополняют друг друга идеально…
– Галь… Ну ты сама прекрасно знаешь, и время всегда показывает, что дружба между мужчиной и женщиной почти нереальна. Либо вместе – либо порознь. И, чем старше они будут, тем слабее будет их дружба, которая вполне сможет перерасти во что-то большее.
– Может быть, ты и прав, пап. Не задумывалась еще пока об этом… – честно сказала ему дочь.
– Пора, Галь. Вячеслав ощутимо подрос, изменилось его виденье мира… Что-то с ним там, в Англии произошло – он теперь не обычный подросток-сорванец, просто играющий в футбол и любящий видеоигры… Он, и это видно, стал более собранным, более рассудительным, стал обдумывать и взвешивать каждое свое слово. Об учебе и говорить нечего… И его подруга – тоже доказательство. Она слишком взрослая для своих лет, и тебя это в ней пугает. Именно поэтому ты и теряешься в своем мнении о ней. А Вячеслав-то к ней тянется… И ох, как!
– Здесь – да, он принес практически отличный аттестат, почти без четверок. А Полумна или Луна… Я вынуждена с тобой согласиться, она почти расписала свою жизнь в соответствии со своим планом… Она по поступкам взрослее Славы… и да, это меня настораживает. – Рогозина в легкой задумчивости уставилась своему отцу в глаза. – Конечно, сильно сказывается, что она росла без опеки родителей. Она – самостоятельная, спокойная… Но…
– Мам, мы можем телек посмотреть с Луной? Я все помыл! – крикнул Слава через всю комнату, обрывая рассуждения своей матушки.
– Да, можете! – крикнула в ответ женщина, и в гостиной тут же весело загомонил телевизор. Потом послышались шаги и девичьий голос – и к Рогозину-младшему присоединилась Луна, и остаток дня все семейство провело у голубого экрана, смотря какой-то неплохой американский фильм…
====== Морок. ======
– Николай Петрович! – радостно кинулся в объятия старого опера, Рогозин, – я так рад с вами встретиться!
Луна скромно стояла позади, дожидаясь, когда эти двое поздороваются, а Вячеслав представит ее мужчине. Обоих привезла к нему Рогозина, которую срочно позвали на работу в субботу. Круглов же был в своем законном отпуске.
– Полумна! Луна! Подойди, – радостный Рогозин-младший вынырнул из объятий, подбежал к девочке и подвел ее к Круглову. – Это Полумна или Луна Лавгуд, она из моей школы. Мы дружим…
Глаза Круглова быстро перебежали с крестника на светловолосую девочку. Когда-то давно он мечтал о том, что у него родится такая вот дочурка…
– Рад знакомству с тобой, Луна… Так Луна или Полумна?
– Луна. Это имя мне больше нравится.
– Итак, так как вы оба сейчас на мне, то мы пойдем ловить рыбу…
– О, класс! – проговорила девочка. – Люблю рыбалку!
– Да ладно, ты умеешь рыбачить?! – воскликнул с удивлением Слава.
– Еще как умею! Спорим, что больше вас, вместе взятых, наловлю рыбы?..
– Твою налево! – ругался Николай Петрович Круглов, – меня еще никогда так не обставляли!
В ведре плавало три небольших карася. У Полумны в ведре было два карася, и три жирных окуня, а Рогозин-младший же грустно глядел на свою удочку и медитировал на неподвижный поплавок: клева у него не было вовсе, и ведро было пустым. Не клеилась у него рыбалка…
– Что, не верится, что какая-то девчонка может так рыбачить? – задорно спросила Луна, ловко подсекая очередную рыбешку.
Опер злился: сейчас обоими – и им, и Полумной, двигал исключительно спортивный интерес. Но девчонка обставляла его по всем статьям.
– Может, мы – домой? – спросил Слава, чувствуя как у него глаза слипаются. – Я ухи всем наварю…
– Вечереет, – заметил мужчина, – действительно, давайте все сворачиваться… Только у меня две кровати, одна из которых – двуспальная…
– Ну… Мы можем…
– Ничего страшного, переночуем как-нибудь, – сказала Полумна. – Не впервой.
– Тогда я забираю Славку к себе, а ты – в отдельную комнату…
– Отлично, что решили, то решили…
Все свернули свои вещи, убрали удочки и снасти, и пошли вверх по тропинке. Солнце действительно пошло на закат, и ветер стал пронзительнее и чуть прохладнее. От деревьев начали ползти длинные тени, а голубое небо – мрачнеть и темнеть. Небо окрасилось всевозможными оттенками алого, красного, оранжевого и ярко-розового, а белыми остались лишь облака.
Улов они оставили Полумне – та с удовольствием вызвалась распотрошить брюха и лишить рыб их чешуи, плавников и голов; Рогозин готовил кастрюлю, травы, специи в которых и собирался извалять и сделать им вкусный рыбный ужин. Круглов только покачал головой: обычно все женщины (в данном случае -девушка) ненавидели чистить и готовить рыбу. Но эта Лавгуд без звука ее мыла, спокойно вспарывала брюхо, выгребая все ненужное, и отдавала Вячеславу для дальнейшей обработки.
Особенно ловко она орудовала кухонным ножом.
– Классно ты с ножом управляется, Полумна, – заметил ее старания мужчина.
– Будущий патологоанатом обязан уметь сделать вскрытие любым острым предметом.
Николай Петрович тут же поперхнулся глотком воды, и громко откашлялся.
– Луна, всех пугает твой выбор будущей профессии, – заметил спокойно мимоходом парень, кидая рыбу в кастрюлю, и одновременно нагревая сковороду, для того чтобы приготовить гарнир к рыбе.
– А что в этом плохого? – тут же отозвалась девочка, тщательно смывая руки под струей ледяной воды – чтобы они не пахли рыбой.
– Ну… – тут Петрович взглянул исподлобья на хихикающего мальчика, – может, ты изберешь в дальнейшем другой путь…
– Другого пути нет. Кстати, картошка на сковороде готова…
Вячеслав, спохватившись от слов девочки, быстро снял скворчащую, горячую картошку. Рыба уже тоже приготовилась, и он полез в буфет за глубокими тарелками.
– Что же послужило выбором такой мрачной профессии? – спросил майор, садясь за стол вместе с ней. Рогозин вел себя сейчас как «предмет мебели» и ждал, затаив дыхание.
– Моя убитая мать.
– Постой, – резко опустил ложку в тарелку Вячеслав, и та упала, расплескав все свое содержимое во все стороны. Он мгновенно бросил тактику «молчи – и не отсвечивай». – Ты мне не говорила…
– Давайте о чем-нибудь более приятном поговорим, – очень спокойно отозвалась девочка, перерывая его, но Рогозин, прекрасно зная подругу, ощутил, что она рассержена – и вопросом Круглова, и самой собой – за то, что ляпнула не подумав. – Тем более, мы за столом…
– А чем вы вообще в этой школе занимаетесь? Какие там предметы? – перевел опер разговор, понимая, что говорить это девочке не слишком приятно.
Рогозин быстро переглянулся с Полумной: у той губы сложились в улыбке. Все понятно. Если бы Николай Петрович знал правду…
– Ну… – Рогозин понял, что надо брать быка за рога, – химия, физика и история у нас в приоритете…
«…, а еще магия, латынь, заклятия. Я еще и зелья варю, не очень-то бывает и законные. На досуге мы всей честной компанией стырили Филосовский камень и разделили его между собой…» – мысленно закончил Вячеслав. Судя по всему, Луна думала о том же. Она скрывала улыбку, низко наклонившись к собственной тарелке.
