Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)
Рогозина и Александров махали им, пока поезд не скрылся из виду.
– Я за Славу очень нервничаю. – Честно призналась женщина мужчине. – Как он вольется туда – мне неясно…
– Луна вообще туда не вольется, – ответил ей мужчина, идя рядом с ней, – она, после смерти матери – ведь этот несчастный случай произошел у нее прямо на глазах, очень изменилась. Скорее всего, ее будут травить за то, что она не похожа на обычных своих сверстников… как жаль, что я не могу удочерить ее! Фактически, она сирота… – вырвалось у него с тяжелым вздохом. – А эти законы вообще мне делать ничего не позволяют! Увез бы ее в Россию, дал прекрасное образование…
– Вообще… ничего? – поразилась Рогозина его словам. Даже остановилась.
– Ничего. Ее отчим та еще… личность. – Бросил Дмитрий Юрьевич. – Он многим кажется не от мира сего…, но доказать я это по здешнему суду не могу – я не являюсь магическим родственником или опекуном. Я вообще по их меркам – бесправное существо… стоп! А что тогда ваш сын тут забыл? – спросил он, оборачиваясь к ней.
– Я усыновила его в год. Он оказался англичанином. – Коротко ответила женщина. – Я магический опекун…
– Везет вам…
– Я опаздываю на совещание… – сверилась с часами женщина, – а вы?..
– А я тут по… делам, – уклончиво ответил мужчина. – Служба. До свидания, Галина Николаевна.
– До свидания, Дмитрий Юрьевич. Было очень приятно с вами познакомиться…
Поезд взял ход на север. Парень понял, что уже начинает скучать… С собой были взяты две старые книги по криминалистике – мама навряд ли обнаружит их пропажу очень скоро, а ему хоть будет что почитать на досуге. Одну он решил достать.
Полумна некоторое время смотрела в окно, а затем перевела взгляд на мальчика.
– Ты давно живешь в России?
– С года. Меня мама усыновила. Но я был обязан вернуться сюда…
– О, вот как… Увлекаешься криминалистикой? – кивнула она на обложку.
– Да. Хочу стать как мама. Экспертом. Или оперативником.
– А я хочу быть в будущем как моя покойная мама. Она была патологоанатомом…
– У меня крестная патологоанатомом работает в ФЭС…
– Здорово! – восхитилась Полумна. – Познакомишь?
– Приедешь в Россию – обязательно.
В этот миг Слава подумал, что ему сейчас действительно крупно повезло. Похоже, он нашел себе первую верную подругу в этой школе. Она хоть и… немного странная и хочет работать в будущем как сейчас тетя Валя, но с ней точно можно иметь дело. Он это чувствовал.
Девочка достала старый, толстый том по медицине и тоже погрузилась в чтение пожелтевших страниц.
Между ними восстановилось уютное молчание.
Через полчаса к ним заглянули, прерывая обоих, как будто словно по закону подлости – на самом интересном месте. Луна недовольно подняла глаза от книги. Рогозин загнул уголок страницы.
Из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.
– Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?
Оба взяли кошельки и вышли в тамбур. На лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Еще у нее была «лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «шоколадные лягушки», тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых Слава никогда не видел (даже в Косом переулке – его не особо интересовали сладости) и не пробовал.
Они взяли на двоих две пачки тыквенных котелков, пачку драже и четыре шоколадные лягушки. Луна сказала:
– Там внутри коллекционные карточки находятся. «Знаменитые волшебники и волшебницы». Можешь начать их собирать… Их многие здесь собирают…
– Зачем? – спросил Слава. – Мне лишнее в чемодане не нужно… Отдам лучше кому-нибудь…
Оба уселись на одно сидение и раскрыли пачку с драже. И пошла веселуха: конфетки оказались реально с разными вкусами – Слава попробовал и со шпинатом, и с хлебом, и с карри, с ванилью и даже с перцем! Он никогда не знал, что бывают такие вкусовые добавки. Это было реально круто. Он еще никогда в жизни так не веселился, как с Луной. Решив, что обязательно привезет их в качестве подарка домой, он с интересом глянул на раскрытую страницу книги Луны. В книге был нарисован мозг в разрезе, и объяснены его зоны.
Картинка не для слабонервных. Очевидно, Полумна Лавгуд не страдала кошмарами по ночам.
Поезд летел алой стрелой строго на север. Полумна со Славой спокойно разговаривали на тему – на какой факультет их отправит «Церемония распределения», но тут кто-то постучал в дверь купе.
На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Слава проходил, когда шел по платформе к купе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.
– Извините, – сказал мальчик – Вы тут не видели жабу?
Луна и Слава дружно покачали головами, и мальчик начал причитать:
– Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!
– Она найдется, – заверил его Слава. Он не мог понять – как маги могут содержать в качестве домашнего питомца жаб, но ему было жаль паренька.
– Да, наверное, – грустно произнес круглолицый. – Что ж, если вы ее увидите…
И он с этими словами покинул купе. Слава поднялся со своего места – все-таки плохо оставлять человека с проблемой.
– Я пойду, помогу ему ее найти, – проговорил Слава.
Луна кивнула:
– Давай, а я тогда вещи посторожу.
Рогозин выскочил в коридор.
Жабу Невилла, с которым познакомился Слава, все-таки он нашел в туалете. Та отчаянно пыталась вырваться на свободу, но была им поймана и возвращена хозяину. Животину звали Тревор.
Невилл умудрился оставить чемоданы на проходе, и они всем мешали пройти – он едва не опоздал с бабушкой на поезд, и так еще и не нашел купе. Рогозину ничего не оставалось, как пригласить его в их с Луной купе.
Но в купе у Луны уже кто-то был. Ее зажали у окна два крупногабаритных гориллоподобных парня, и пытались отобрать книгу. А взирал на нее с видимым превосходством светловолосый паренек, с которым Вячеслав общался в магазине у мадам Малкин.
– О, у нас в купе гости, – проговорил юноша с сарказмом, делая Невиллу жест «не подходи». – Кто вы такие, и почему издеваетесь над слабыми? Да еще и над девочкой…
– А ты крутой что ли? – проговорил один из верзил, но руки от Полумны убрал.
– Может быть. Отстал от нее! Быстро! Иначе я…
– И что ты нам сделаешь? – грубо рассмеялся другой. – Ты…
Славка одним отработанным ударом ноги отправил товарища прочь из купе, на воздух, а другого неожиданно завалила сама Полумна – она ребром ладони ударила того по шее. Тот кулем упал на пол. Блондин попятился, и бросился со всех ног из купе мимо Невилла, который едва удержался на ногах, так как парень едва его не уронил.
– Хороший прием, – проговорил Слава по-английски и хмыкнул. Он смотрел на лежащее у него ног тело. – Куда будем прятать труп? – спросил он уже по-русски.
– К его приятелю. Это Кребб и Гойл, друзья того выскочившего блондина – белобрысого Драко Малфоя. Спасибо, кстати.
– Ого, – выдохнул Невилл, садясь напротив Полумны и Славы. Слава уже выволок парня в тамбур. – Малфои – очень известная семья… Они аристократы и богачи.
– Мне плевать. Пусть лучше выбирает друзей… Печеньки? – спросил Слава, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Можно, – хихикнула Луна, и все рассмеялись. Неприятный инцидент был исчерпан.
В купе еще раз постучали. Невилл прервал свой рассказ о том, как оказался волшебником. Все в его семье думали что он сквиб, то есть рожденный в магической семье, но сам – без каких-либо магических способностей. Вячеслав уставился на входящую – это была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Ее передние зубы были чуть крупнее, чем надо.
– По поезду ходят слухи, что тут была драка… – начала она чуть ли не обвиняющим тоном.
– Мы просто помогли кое-кому выйти, не более того, – проговорил Рогозин. Ее менторский тон ему очень сильно не понравился. – И, тем более, они издевались над более слабым, а я этого не приемлю… Кстати, рекомендовал бы впредь представляться, как-никак мы с вами не знакомы.
– Драки же здесь запрещены… – пыталась была возразить она, но Слава пересек ее попытки:
– Как таковой драки не было вовсе. Я показал одному, где находится дверь, и какой она вообще бывает, а Полумна продемонстрировала свои широкие познания анатомии. И все…
– Меня зовут Гермиона Грэйнджер, – отчеканила девочка и развернулась на каблуках, направляясь прочь.
– Хм, – заметил Невилл, – похоже, она из магловской семьи…
–… и неукоснительно соблюдает все правила, – прибавил к сказанному Слава. – В России мы часто пренебрегаем правилами, и у нас даже существует шуточная поговорка: правила созданы лишь для того, чтобы их нарушать. Я думаю, что мы еще с ней встретимся…
– Нам пора одеваться, – проговорила Полумна. – К школе вот-вот подъедем по времени.
И правда: машинист начал объявлять, что они подъезжают к школе и просил оставить все вещи в купе – они прибудут к хозяевам и хозяйкам позже.
Невилл с трудом отцепил прилипший рукав от собачки – его зажало молнией. В итоге, Слава понял – мальчик очень и очень неуклюжий, неловкий…
На них были надеты черные мантии, и тут поезд остановился, прибыв на станцию.
В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Слава, Луна и Невилл все-таки оказались на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Слава услышал голос:
– Первокурсники! Первокурсники, все сюда!
Это кричал, стараясь перекричать нарастающий шум, настоящий великан! Он был выше всех их, очень мощный и рослый. Слава приблизительно прикинул – в плечах этот человек с фонарем шире дяди Сережи – Майского вдвое.
– Все собрались? – громко проорал великан чуть подождав, пока первокурсники сгрудятся вокруг него. – Тогда все за мной! Не отставать! Не теряться!
Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Славке показалось, будто они пробираются сквозь лесную чашу. Он крепко держал за руку Полумну. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл пару раз чихнул.
– Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! – крикнул Хагрид, не оборачиваясь. – Так, осторожно! Все сюда!
– О-о-о-! – вырвался дружный, восхищенный возглас.
Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Слава был в восторге – замок казался сказочным.
– По четыре человека в одну лодку, не больше, – скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.
Слав краем глаза заметил чуть замешкавшуюся Гермиону и махнул ей. Девочка все поняла и шагнула к их компании.
– Забирайтесь, – проговорил Слава, помогая Луне. Невилл помог Гермионе, и все четверо в итоге сели в лодку.
– Расселись? – прокричал Хагрид, у которого была своя персональная лодка, больше похожая на маленькую яхту. – Тогда вперед!
Флотилия двинулась по воде, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.
– Пригнитесь! – зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу.
Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.
Они шли по грубой каменной лестнице ведущей наверх. Еще один лестничный пролет – и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.
– Все здесь? – поинтересовался Хагрид.
Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка. Та почти сразу отворилась, и перед Славой предстала уже знакомая ему профессор МакГонагал.
– Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, – сообщил ей Хагрид.
– Спасибо, Хагрид, – кивнула ему волшебница. – Я их забираю.
Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале – таком огромном, что там легко поместилась бы вся рогозинская дача. На каменных стенах – точно так же, как в «Гринготтс», – горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.
Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Слава услышал шум сотен голосов – должно быть, там уже собралась вся школа.
Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.
– Добро пожаловать в Хогвартс, – наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. – Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор – очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.
Факультетов в школе четыре – Гриффиндор, Пуффендуй, Райвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами – это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.
Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.
Она вышла. Все занервничали, пожалуй кроме меланхоличной Полумны и спокойного как танк Вячеслава.
– Куда ты поступишь, Луна? – спросил он тихо на русском.
– Не знаю. Мама училась на Райвенкло. Отчим – кажется, закончил Пуффендуй. – Шепнула ему в ответ на все том же языке Полумна.
– Давай попробуем вместе, а? Ну, в смысле, вместе поступить на один и тот же факультет? – подмигнул ей Слава.
– Тогда куда? – тихо проговорила девочка.
– Ты пойдешь раньше меня по списку. Ты решай.
– На Гриффиндор? – подняла она брови. – Пусть у нас будет тогда львиная команда, чем барсуковая или орлиная. К змеям мы точно не попадем…
– Договорились.
Вернулась МакГонагал. Они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале.
Вячеслав даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое… странное, по-настоящему магическое место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.
Перед Славой были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты реальных привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Слава посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами.
– Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, – прошептала оказавшаяся рядом Гермиона. – Я вычитала это в «Истории Хогвартса».
Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Славе казалось, что Большой зал находится под открытым небом.
Он услышал какой-то звук и, опустив устремленный в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед их шеренгой самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная.
Слава взял себя в руки. Шляпа открыла свой зев, находящийся между тульей и верхом, и как раз запела о качествах отбора на каждый факультет и об основателях.
Песня вскоре кончилась, и профессор развернула длинный список с фамилиями. Она коротко объяснила – она читает фамилию, ученик или ученица выходит, и садится на табурет. Славе было интересно, кто куда попадет, и он начал внимательно все запоминать.
– Аббот, Ханна!
Девочка дрожала с ног до головы, но села на краюшек табурета. МакГонагал возложила на ее голову Шляпу. Через примерно полминуты, Шляпа вынесла вердикт:
– ПУФФЕНДУЙ!
Стол с желтыми нашивками, галстуками и желтым гербом с барсуком на флаге, захлопал. Девочка встала и направилась к своему факультету. МакГонагалл продиктовала новое имя…
Невилл был первым из их троицы, кто прошел Церемонию. Гермиона была распределена на Гриффиндор. Он тоже прошел на Гриффиндор, хоть Шляпа перед этим решением долго думала. Он по дороге от волнения забыл снять Шляпу, а еще и чуть не упал после, спеша сесть. Школа вся подняла его на смех (впрочем, и преподаватели тоже), и Невилл сел, едва сдерживая слезы. Славе было очень за него обидно. Невилл не виноват, что сам по себе такой неловкий, а еще, вдобавок, он сильно перенервничал.
Вот и очередь Полумны.
На голову девочке опустилась Шляпа; Слава молил Бога помочь. Шляпа изрекла, но не быстро, свое решение:
– Гриффиндор!
Слава с облегчением вздохнул. Луна, сняв Шляпу, соскочила с табурета и спокойно пошла на «огненный» факультет львов и там села рядом с Невиллом, явно его утешая.
Слава с нетерпением ждал свою свою букву, и вот наконец…
– Рогозин, Вячеслав!
Мальчик, сохраняя спокойствие, сел на табурет и МакГонагал опустила на его голову Шляпу. Шляпа была пыльной и большой ему – она чудом удерживалась на его голове.
– Как интересно, – шепнул ему тихий голос в ухо. – Какой своеобразный молодой человек… Много смелости и храбрости, это я вижу. И ум весьма… неплох, гибок. Четкость, аккуратность… И таланта хватает – о да, мой бог, это так, – и имеется весьма похвальное желание проявить себя, показать, это тоже любопытно… Ты – прирожденный лидер. Так куда мне тебя определить?
– К Полумне на Гриффиндор.
Тихий голос рассмеялся:
– Значит, к девушке? Хорошо! Гриффиндор!
Слава с облегчением вздохнул. Дело сделано – вся их троица миновала эту Церемонию без потерь…
====== Первые школьные дни. ======
Слава взглянул на погрустневшего Невилла. Положил ему руку на плечо:
– Нев, ты чего? Расстроился что ли? – заглянул с удивлением в глаза мальчишке Рогозин.
– Я так не хотел выставить себя дураком перед глазами всех… – мальчик всхлипнул. – А все произошло с точностью наоборот!
– Да ладно тебе, Невилл! – ободряюще шепнула ему Полумна. – Думаешь, мы тоже не нервничали как ты? Ошибаешься… Вот, лучше, поешь! Смотри какой вкусный стол!
Оказывается, пока они оба успокаивали расклеившегося Невилла, Распределение кончилось, и директор объявил о начале пира. Слава посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Чего там только не было: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и соусы…
– Ю-ху! Вот это пир! – Славка и повеселевший Невилл налегли вместе с Полумной на еду. Тысячи вилок, ложек и ножей засверкали в зале. Молчавший во время Церемонии зал весело загомонил.
Уплетая жаренную картошку с отбивными, Слава пока молча прислушивался к разговорам – помимо него и Невилла, на одном с ним курсе были некий Рон Уизли – высокий, рыжий парень из многодетной семьи, Дин Томас – из семьи маглов и Симус Фининган, чистый маг. Перезнакомившись меж собой, парни заговорили о семьях, увлечениях и будущих уроках. Невилл сидел между Полумной и Славой, а Гермиона расположилась по правую руку Славы; она общалась со старостой факультета, с Перси – ее страшно заинтересовали магические науки.
К Славе подлетел призрак их факультета.
– Я, кажется, не представился нашим новичкам. Я – сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора.
– Я знаю, кто ты! – внезапно выпалил Рон. Он сидел рядом с Полумной. – Мои братья рассказывали о тебе – ты Почти Безголовый Ник!
– Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, – строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган.
– Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым?
Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось.
– А вот так, – раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо.
Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довел дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Рон судорожно вздохнул – и закашлялся, совсем забывая о еде, которую он жевал. Рогозин скривился, а Луна усмехнулась в тарелку со стейком, но с большим вниманием (даже с профессиональным интересом!) разглядывала то место, где голова была отделена от туловища. Затем сэр Николас потянул себя за правое ухо и голова с щелчком встала на место.
– Простите меня за вопрос, сэр, – проговорила Луна, – а какой из ударов топора палача стал для вас смертельным?
– Как вы узнали, мисс…
– Лавгуд. По характерным следам на вашей шее. – она показала пальцем на воротник. – Палач долго не мог правильно осуществить задуманное…
– Просто он не заточил топор!!! – призрак, по-видимому, обиделся на ее вопрос и нырнул прямо в стол.
Полумна развела руками:
– Я не хотела его обидеть… Просто… интересно.
Рогозин чуть не поперхнулся тыквенным соком, быстро заглушая свой смех. Невилл, было, испугался призрака, но сейчас расслабился.
Его рукав мантии неожиданно дернулся, обнажая запястье. Рогозин вторично чуть не поперхнулся глотком из бокала – белые следы на руках ясно указывали, что Невилл когда-то резал себе вены…
Решив, что обязательно спросит потом, когда представиться случай, Вячеслав оставил пустой кубок в сторону и взглянул через Невилла на Полумну. Девочка, поймав его слегка растерянный взгляд, нахмурилась.
– Эй, Рогозин! – громко обратился к нему Симус, – говорят, что ты не из нашей страны! И уже затеял драку!
– Угу, я из России! Насчет драки – кто-то слишком сильно преувеличил мои физические способности… Как тут слухи-то быстро распространяются! Тем более, я только-только прибыл из моей страны, я попросту никого здесь еще знаю, – наивно захлопал ресницами парень, решив прикрыть слухи о себе сразу.
О семье и о себе он рассказал немного. Нечего кому-то о нем знать – о нем, и его настоящем имени. Сказал лишь, что его усыновили, и ему потом пришло письмо из Хогвартса. И все. Так он узнал, что он маг.
– Перси, – обратилась к старосте Гермиона, – расскажи, пожалуйста, о преподавателях… Кто тут кто?
Рогозин навострил уши. Кое-кого он уже знал, например профессора МакГонагал и лесничего Хагрида. В центре, в кресле, похожем на трон, сидел седовласый и длиннобородый директор. Он производил впечатление очень древнего старца, но общался с учителями так живо, что не верилось своим глазам. Старик был одет в роскошную темно-фиолетовую мантию, расписанную золотыми звездами. На голове у него была такая же остроконечная шляпа – прямо-таки настоящий волшебник из книг! Но его глаза за стеклами очков-половинок…
Слава, изучая психологию поведения вместе с матерью, хорошо знал, когда человек лжет или притворяется. Глаза – недаром зеркало души… Голубые глаза сверкали так холодно! Будто бы грозили заморозить все вокруг. Он вроде бы беседовал с профессором МакГонагал, даже улыбался и смеялся, но глаза оставались недвижимыми. Такие же холодные, и такие же опасные…
–… вон там – профессор Квиррелл, учитель по защите от темных искусств…
Молодой, очень дерганый мужчина лет тридцати-тридцати пяти, в черной мантии и с дурацким тюрбаном на голове, который носят сейчас только шейхи или арабы… Фу! Вся одежда сидела на нем мешком.
–… профессор Флитвик, заклинания… Декан Райвенкло.
Миниатюрный преподаватель чар. Милый старичок с усами.
– Профессор Стебль, травология… Декан Пуффендуя.
Пухлая волшебница в темно-зеленой мантии, которая была заляпана пятнами, и жуткими, поломанными ногтями на руках, показалась Славе на вид довольно-таки… Хорошей.
Рядом с Квиреллом восседал преподаватель с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей.
– Это профессор Снейп, наш преподаватель по зельям… Жуткий тип. Декан Слизерина. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп…
Рогозин с интересом разглядывал Снейпа. Его облик прямо-таки кричал о противоречивом характере владельца. Глаза были черными как ночная тьма. У него были тонкие пальцы, тонкие запястья… Мантия наглухо закрывала шею, обнажая лишь кисти рук.
Волосы явно покрыты какой-то защитной жидкостью, так как если он варит зелья, то…
Когда все насытились возникшим десертом и сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.
– Хм-м-м! – громко прокашлялся Дамблдор. – Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…
Сияющие холодом глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли, братьев Рона. Рон, оказывается, был в семье шестым!
– По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу – они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью…
«Зачем? » – спросил сам себя Слава, – «зачем он говорит о запрете вслух? Хочет чтобы все обратили внимание и заинтересовались этим… запретным коридором?! Для кого он это так подчеркивает?!»
Ответ он не нашел. Но в голове звякнул тревожный колокольчик.
– А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! – прокричал Дамблдор.
Слава заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки.
Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.
– Каждый поет на свой любимый мотив, – сообщил Дамблдор. – Итак, начали!
И весь зал заголосил…
Через минуту Славе уже хотелось провалиться под землю, сгорая от стыда. Такого позора и такого безобразного хорового пения он еще в жизни не слышал! Хорошо, что он очень тихо повторял слова и его не было слышно в общем пении! Близнецы Уизли вообще пели в «похоронном» темпе, специально отставая от всех и явно прикалываясь, так как директор собственноручно разрешил…
Луна только разевала рот как рыба, обратил свое внимание на девочку Рогозин. Невилл пел гимн отменно – у него, в отличие от Вячеслава, был голос.
После того, как близнецы (ну наконец-то!) закончили петь, директор погнал всех спать.
Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.
Ноги Славы снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери – одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом.
Луна шепнула ему на ухо, что путь надо запомнить, и тут мозг снова «включился» от ее слов. Точно! А то как они с утра…
– Луна, – проговорил Слава на русском, – а ты пойдешь с утра на тренировку? Там я поле видел, оно нам подходит… Скажем, в шесть тридцать? Полчаса хватит, чтобы привести себя в порядок…
– С радостью.
– Тогда заметано.
Они подошли к даме в картине, на которой было все розовое. Та строго спросила, окинув всех взглядом:
– Пароль?
– Капут драконис. – Четко и громко проговорил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.
Все перебрались через дыру – правда Невиллу через проем помог перебраться Слава.
Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами, столами и шкафами с книгами.
Перси показал девочкам дверь в их спальню (Слава попрощался с Полумной) мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице – очевидно, комната находилась в одной из верхних башенок – и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены.
Слава окинул взглядом спальню и свою постель (он занял место у самой двери) – совсем неплохо… Вытаскивая фотографию, где он был запечатлен с матерью, и ставя ее на тумбочку, Слава отметил, что все очень устали – ребята молча надевали пижамы и забирались в свои постели.
Слава погладил фото по раме и мысленно пожелал матери спокойной ночи.
Слава, одевшись в спортивный костюм и надев кеды, спустился вниз. Луна еще не появилась, а гостиная была окутана сумрачным светом. Камин не горел, было довольно темно. Только свечи слегка дрожали огненными пятнами на стенках огненно-рыжими пятнами.
На лестнице послышался шум и аккуратная поступь шагов. Луна была в обтягивающих черных лосинах, в серой спортивной куртке и в ярко-малиновых кроссовках. В руках у нее был свернутый коврик.
– Йога? – поднял брови Вячеслав.
– Угу. Поэтому у меня твердая психика.
– Я больше борьбу люблю. Так, бег, самбо… потом еще стрельбу… Но я от матери скрываю, что умею стрелять. Меня крестный научил… Мама считает, что мне рано держать в руках настоящее оружие.
