Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 52 страниц)
– Спасибо, Иван. Ты прав – надо действовать там, а не здесь. Пойдем, проверим твой комп, может уже все прогнал…
Явившись обратно в лабораторию, они синхронно посмотрели на экран. Пусто. Программа закончила сравнение их образца отпечатка с образами базы. Ничего не выявила.
– Значит, – сделала вывод Рогозина, – личность биологического отца Славы нам до сих пор остается неизвестной… Придется его искать в прошлом Лили. Надо по ней все отыскать… Я напишу ее сестре, быть может, она чего-нибудь вспомнит…
Иван Тихонов молча слушал умозаключения начальницы. У самого парнишки созрел хитрый план по разведыванию информации по делу Вячеслава…
====== Слегка испорченное Рождество. ======
– Сла-ва-а-а! – настойчиво и уже не в первый раз звала его Гермиона.
– Что такое, Герм? – парень поднял глаза от пергамента.
– У меня формула зелья ну никак не идет! Дай взглянуть в твои записи! Ну пожалуйста!
– Сейчас… Дай хоть точку поставить… – Рогозин начал усиленно выводить на пергаменте новую строчку к сочинению.
– Грэйнджер, дай скатать трансфигурацию! Наверняка, она у тебя уже сделана… – это к столу в библиотеке подошла запаздывающая Луна. Она была с Невиллом – поневоле пришлось, так как она заработала себе наказание, и попала в связку с Долгопупсом и, следовательно, была вынуждена ухаживать за «цветочками» мадам Стебль. Хорошо, что еще вместе пошли, а то точно бы парой царапин не отделалась…
– Обойдешься, Лавгуд! – окрысилась сразу гриффиндорка. – Ты мой конспект по ЗОТи верни!
– Изволь, – и перед Гермионой ложится ее собственный толстый свиток с домашним заданием. Но свиток был не чистым, а чем-то заляпанным.
– А почему мой свиток такой грязный?!
– Потому что пропитан формалином, я кое-кого им заливала… А испачканные перчатки сложила в пакет; оказывается тот был с дыркой и протек в сумку. Мы еще не скоро вернемся в магловский мир, и мне стоит поэкономить резиновые перчатки… – улыбнулась приятно девочке Полумна. У той уголки губ сразу опустились и в глазах мелькнула вспышка гнева. Гермиона мрачно смотрела на заляпанную формалином работу, и пыталась вспомнить нужное заклятие по памяти – чтобы ликвидировать некрасивые пятна.
– Не беспокойся, заклятия, которое бы вывело пятна формалина – нет… – проговорила Луна лениво, глядя на Грэйнджер.
– Почему это?! – удивленно спросила Гермиона.
– Формалин, согласно магической алхимической табличке номер семь, является исключением из общих правил… – холодно проговорила девочка.
– Где ты это прочитала??? Откуда такие познания? – поразилась отличница, мгновенно ныряя в сумку за табличкой – чтобы проверить сказанное.
– Я же будущий патологоанатом, хоть и с магией в крови… Я просто обязана знать такой немаловажный факт!
Две девочки с вызовом уставились друг на друга. Свиток преткновения – иначе – домашнее задание по ЗОТи Гермиона убрала с глаз долой в сумку, пока еще больше неприятностей этот… пергамент на себя не накликал. Слава искусственно кашлянул, привлекая их внимание к себе:
– Держи, Гермиона, – и ей в руки опустился свиток с зельями. – Снейп дал хитрое задание с зельем памяти, а оно варится не так просто, как кажется… Ступенями, да еще и постоянно ингредиенты меняются…
– Ты лучший у нас по зельям на потоке, Рогозин! Круче чем ты, зелья никто не варит и не понимает! Даже Малфой тебе в пометки не годится…
– Насчет Малфоя, Полумна, ты не ошиблась – он действительно мне в подметки не годится. – Улыбнулся Рогозин уголками губ и снизил голос: мимо прошла мадам Пинс – сухопарая библиотекарша, дико похожая на стервятника. К книгам она относилась с гораздо большим почтением, чем к людям. – А насчет зелий… Мне мамина база очень помогает, как-никак мама – доктор медицинских наук. Нужно оправдывать вложенные в меня ожидания…
Полумна уже списывала трансфигурацию у Гермионы, сев рядом со Славой. Рогозин-младший работал над докладом по заклинаниям, ведь маленький профессор души не чаял в талантливом ученике, и с огромным удовольствием давал утроенное домашнее задание. Но Рогозин зато знал и умел теперь многое из того арсенала заклинаний, который был недоступен и половине потока учащихся.
Подошел Невилл и безмолвно поздоровался с ним – опять за спиной проскользнула змеей мадам Пинс, и сел рядом с Гермионой Грэйнджер. Они уже помирились, хоть и в их разговоре иногда можно было нащупать некоторую… неловкость фраз. Долгопупс из всей четверки испытал самые большие изменения в себе – теперь он знал, что если что, то за него заступятся, и он сможет сам постоять за себя. Уверенность в себе, которая никогда ему не была присуща, сейчас проявилась в полной мере. Он теперь лучше учился, не так как в первые месяцы. Он начал общаться со сверстниками – хотя раньше они только издевались над неумехой– тюфяком Невиллом.
Гермиона была рада, что ее взяли в «четверку», где она находила применение своим знаниям. Она была рада спорить со Славой о заклинаниях, рассуждать вместе с ним о зельях; помогая Невиллу в большей части предметов, она так же узнавала много нового. Теперь ее не так часто дразнили всезнайкой, а она спокойнее начала относиться к тем, кто нарушает школьные правила. Но отношения с Луной, которая была ей полная противоположность, у нее не заладились. Полумна считала ее слишком… зацикленной на книгах, знаниях и учебе. Гермионе же не нравился ее «пофигистический» настрой, среднее отношение к учебе – Луна не считала учебу самым важным пунктом в жизни, и ее ограниченность в знаниях. Тем более, едва узнав, что Полумна хочет после окончания школы окончить магловской институт – на патологоанатома, покрутила пальцем у виска. Но Луна не обижалась на девочку, а Гермиона, слушая некоторые ее реплики, только молча закатывала глаза к небу. Но они друг друга терпели, хотя изредка иронично подкалывая в разговоре.
– Нев, дай пожалуйста свой конспект по травологии, у меня есть кое-какая неточность… Хочу либо утвердиться в своих предположениях, либо их опровергнуть.
Итак, четверка вполне жила мирно, терпеливо помогая друг другу.
– Кто где проведет рождественские каникулы? – спросил Невилл у друзей. Все вместе они вышли во двор – подышать свежим воздухом.
– Я договорился с Полумной – мы едем в Россию. Она меня пригласила к себе, – улыбнулся Рогозин. Девочка кивком головы подтвердила сказанное им. – Я ответил, что согласен… Да и матери хочется сделать сюрприз. Надеюсь, что Дмитрий Юрьевич не сказал, что я прибуду на неделю раньше…
– Я еду во Францию, – сказала Гермиона, – непременно вам чего-нибудь привезу оттуда…
– Везет, – завистливо проговорил Невилл, – я на Рождество поеду к своему дяде… Скука будет смертная, но у него есть пара редких экземпляров растений…
– И ты с огромным удовольствием будешь ухаживать за очередным… экземпляром редкого цветка… – поморщилась Гермиона. – Я твою герань до сих пор забыть не могу! Так больно-пребольно укусила, зараза!
– Тебе не надо было ее дергать за листок! Ей же больно!..
Так, изредка переругиваясь и общаясь между собой, все они дошли до откоса берега. Перед ними внизу лежало замерзающее хогвартское озеро, стояли голые ивы, свесив свои ветви-плети и касаясь ими глади полузамерзшей воды. Снег тоже выпал, но пока только первый – он еще не полностью покрыл замершую коричнево-черную землю.
Рогозин вздохнул, мечтательно глядя вдаль.
– Россию вспомнил? – спросила вполголоса Луна по-русски. Гермиона горячо спорила с Невиллом и их не слышала.
– Угу… Вот бы сейчас мне на мою дачу! К речке, к родным берегам… – слегка грустно улыбнулся Вячеслав.
– Я тоже скучаю по своему коттеджу… У меня столько всего там есть!
– Ребята, – дробно стуча зубами проговорил Невилл, – пойдемте в замок! Очень похолодало… – он начал прыгать на месте, пытаясь согреться, но неловко поскользнулся на замершей луже и чуть было не упал, чудом удержась на ногах.
– Тебе бы в России пожить, – хмыкает Рогозин, – у нас там зимы гораздо холоднее, чем здесь!
– Угу, – заметила Полумна. – Я согласна со Славой!
Слава получил долгожданное разрешение от матери, и сейчас они с Полумной с чемоданами стояли в очереди к камину, который должен был переместить их в коттедж. МакГонагалл проверяла списки, старательно вычеркивая отбывших. Только после того, как очередной ученик или ученица благополучно отбывали, она кричала фамилию следующих. Камин был специально настроен на все направления и части света – многие проводили каникулы вне своих домов, например Малфой, под завистливые взгляды слизеринцев-сокурсников, отбыл на известный итальянский курорт.
Вместе взяв пригоршню летучего пороха и крикнув координаты («Россия, поместье Лавгудов!») их, прежде чем они прилетели в камин коттеджа Луны, основательно потрясло и припорошило золой с пеплом.
Дмитрий Юрьевич сидел перед камином, выжидательно глядя на то, как двое выбирались из него. В руке у него был бокал с красным вином.
– Крестный! – чумазая и перемазанная сажей с ног до головы Луна вмиг вылетела из камина в объятия к любимому крестному отцу, при этом выпустив чемодан из рук, который «удачно» ударил Славу по ноге. Тот, не сдержав болезненного восклицания, зашипел от боли, выбираясь из камина.
– Прости, Слав! – испуганно выпутываясь из теплых объятий мужчины и оборачиваясь к парню, сказала Полумна, – очень больно?
– Да нет… – мальчик, выпустив чемодан из рук, начал растирать ушибленное колено, – все нормально… Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич!
– Здравствуй, Вячеслав. Идите оба мыться. – Приказал им Александров. – Все вы с ног до головы в этой золе!
– Да, – заметил Рогозин, глядя на свое отражение в серебряной большой вазе и удивленно поднимая брови. – Неплохо бы было… Помыться и переодеться…
Коттедж Луны производил впечатление большого дворца – все роскошное, аристократическое и дорогое. Витые мраморные лестницы казались воздушными, и словно бы парили в воздухе, на стенах висели прекрасные картины природы, в основном – родные просторы, но встречались и откровенно авангардистские полотна. Они не очень вписывались в общую… картину и быт. Очевидно, это были нововведения отчима Полумны. Все было выдержано в спокойных темно-коричневых, нежно-зеленых и светло-серых тонах. Дом производил впечатление очень и очень богатого поместья.
Пол под ногами был роскошный, лаковый с рисунком. Иногда встречались ковры и ковровые дорожки. Иногда было видно богатые портьеры и струящиеся ткани, которые участвовали в украшении интерьера. Все было продумано до мельчайших деталей: шкафы, диваны, кресла и стулья со столами – все стояло на своем месте. Не было только живых цветов.
У коттеджа было пять этажей. На каждом – не меньше пяти-десяти комнат. Посредине – то есть на третьем этаже, был сделан роскошный, широкий балкон с колоннами, почти обегающий дом со всех сторон. В окна струился свет; было видно лес с парком и прудом, газоны и клумбы; так же были качели и парочка шезлонгов. Но сейчас все это было в снегу…
– Ничего себе «коттедж», – присвистнул Рогозин, рассматривая все вокруг, – это же целый дворец!
– Мой род владел этим поместьем с еще двенадцатого века. – Коротко проговорила девочка. – Наш основатель рода жил здесь, и здесь, после окончания всего, буду жить я и мои потомки… Вход моему отцу сюда запрещен. Мать специально настроила замок только лишь на меня. Именно я являюсь хозяйкой всего этого…
– Мы… где-то под Москвой, да? – спросил парень.
– Да. Пойдем, твоя комната будет на первом этаже. Мы сейчас находимся на пятом. Там, на первом, обитаю я и Дмитрий Юрьевич… С моего разрешения, разумеется.
– На доме чары, я их чувствую…
– Да. Чары иллюзии, сокрытия… Да много их! – Отмахнулась от дальнейших вопросов Вячеслава девочка. – Защиту я обязана обновлять раз в пять-семь лет…
Рогозин, волоча свой чемодан по лестнице, думал о том, как содержится такой большой дом в идеальным порядке. Он не видел в доме ни слуг, ни охранников.
Комната была обычной – высокая, мягкая кровать с пологом, застеленная шелком, у зашторенного окна – стол и жесткий стул с высокой спинкой. Еще в комнате имелся шкаф, и другая дверь, проще входной. Было видно овальное, большое зеркало, стоявшее в углу на резных фигурных ножках.
– Там ванная и туалет. – Разъяснила ему девочка, перехватив его взгляд. – Мама никогда не любила совместные душевые… Во всех гостевых комнатах, кроме гостиных и кухни, есть такие вот комнатки…
– Здорово…
– Когда она уезжала, то запечатала дом на заклятие, и настроила его чары и защиту только на меня. Без моего персонального позволения сюда никто не проберется. Даже если это будет спецназ. Они просто не найдут дом на территории. Так работает магия.
– Класс!
– Ты голодный? Пойдем на второй этаж, в столовую залу.
– Эээ, залу? – Вячеславу показалось, что он недослышал. Но он шел за ней.
– Ну, я ее так в детстве называла, и название крепко за ней закрепилось, – развела руками девочка.
Они сменили мантии на простецкую одежду. Рогозин надел синие джинсы с черной рубашкой и ремнем, а Полумна – сменила школьную форму на классическое, прямое платье, светло-бежевого оттенка. Они оба привели себя в полный порядок и отмылись от каминной пыли и гари.
Дмитрий Юрьевич уже ждал их; зала представляла собой огромную белую залу. Тут был стол из красного дерева, стоявший четко посередине, вокруг – множество таких же стульев. На столе была белоснежная скатерть с тонкой золотой канвой. Посередине стола – большая фарфоровая белая ваза с веселым сюжетом – вся исписанная фруктами. Она делала пространство чуточку веселее. Занавески были шелковыми, с такой же канвой как на скатерти и с золотыми нитями, продетыми в ткань.
– Я вас жду, – улыбнулся мужчина. Он сидел посередине пустого стола, недалеко от окна. – Садитесь…
Рогозин сел молча, все еще полный впечатлений о новом месте.
Перед ним лежал столовый серебряный прибор, фарфоровая тарелка и белые как снег салфетки.
– Сегодня у нас пир, поэтому… – Тут Дмитрий Юрьевич сделал щелчок пальцами и перед изумленным Вячеславом предстали почти все его любимые русские кушанья. – Угощайтесь!
Щи, нежнейший язык с зеленым горошком и соусом, рыба под шубой и многое другое, не менее вкусное – и Рогозин понял, что сейчас просто лопнет. Никакого дурацкого поднадоевшего за месяцы тыквенного сока или невкусных мятных леденцов! Только русская, вкусная и питательная еда, морсы и свежевыжатые соки разных сортов.
– Кажется, я слегка переел, – Рогозин сыто откинулся на стуле. – Офигенно вкусно, спасибо! А то английская еда вся жирная и какая-то… топорная, без выдумки.
– Да, – Луна все еще держала вилку в руках, – а теперь можно и чай с кофе…
Вся еда быстро исчезла и на смену обеденному столу пришел чайный и кофейный. Пирожные, конфеты, печенье, булочки, масло и сахар… Два сладких пирога…
– Вау! Самовар! Это же… В нем самый вкусный чай на свете получается! – рассмеялся Рогозин увидев пузатого «гостя». – Классно!
– Черный или зеленый?
– Давай черный чай, Полумна, а Дмитрий Юрьевич?
– Кофе, чтобы взбодриться. С пирогом. Там творожный был… Луна отрежь, пожалуйста, мне от него кусочек!
Пир закончился далеко за полночь – от такого стола не хотелось расходиться по постелям. Все трое за чаем разговаривали о школе, о новых впечатлениях, об учителях и учебе.
В итоге полусонные Луна и Слава только с напоминания Александрова расползлись по своим комнатам. Весь дом был освещен «вечными» магическим свечами, и таинственные, дрожащие тени бежали по стенам и потолкам от каждого дуновения ветерка.
Рогозин едва успел натянуть на себя одеяло, как уже крепко спал.
Его с утра разбудила смс-ка следующего содержания: «Слава, я знаю что ты сейчас в России. Ответь.»
Иван, его крестный… Отследил по браслету. Что же, придется…
После второго гудка, Тихонов взял-таки трубку:
– Привет, Слава.
– Привет, крестный… Я сейчас в гостях у подруги… Не говори маме, что я вернулся в Россию раньше. Я хочу сделать ей сюрприз… – быстро проговорил в трубку Рогозин-младший.
– Она тебя по головке не погладит за это… – изрек программист.
– Да не собираюсь я гулять по Москве! – Рогозин удобнее улегся на подушках. – Я в коттедже у Полумны Лавгуд! Мама знает, говорю же! Я – ни ногой с территории, а она – охраняемая! Еще с ними крестный Полумны, Дмитрий Юрьевич…
– Знаем-знаем… Он теперь часто к Галине Николаевне заходит. – В голосе был неприкрытый легкий сарказм.
Рогозин-младший усмехнулся. Конечно, все считают, что он мал, но он-то прекрасно осознавал и видел что мама одна – без мужчины. Тем более, он тоже являлся «стоящей» причиной – не заводить романы. Если у них с Александровым что-нибудь получится, то он будет только рад за мать. Тогда Луна станет ему сестрой. А это круто – он ведь очень хочет сестру или близкого человека!
– Ладно, я тоже вам всем подарки везу… – сдал себя с потрохами Рогозин. – Через три дня клятвенно обещаю прибыть в ФЭС! Честно! Только… Организуй всем нам троим пропуски, а? Ну пожалуйста!
– Оʼкей. До связи, мне пора, твоя мама идет… – Тихонов заговорил тише и едва ли не шепотом.
– До связи!
Рогозин сбросил кнопку вызова.
Следующие дни Рогозин проводил слишком весело, совершенно позабыв об учебе и домашних заданиях. Они с Луной катались на коньках и санках, обстреливали друг друга снегом и строили снежные крепости…
Возвращаясь раскрасневшимися, мокрыми и с ног до головы в снегу, оба бежали к самовару, который мигом согревал их, не давая ни малейшего шанса разыграться простуде. За эти дни пришла посылка Гермионы обоим из Франции с подарками к Рождеству. Конечно же, это были книги…
Невилл (оказывается, у его дяди был комп с инетом) связался с ними, и живо рассказал как проводит он дни отдыха – постоянно приглядывая за двумя редкими экземплярами магических растений, так как дядя был довольно занятой человек – и на Рождество решил остаться у друзей на пару дней. Вместо дяди приехала за ним смотреть его родная бабушка, и поэтому Невилл был под очень плотным «колпаком» досмотра. Как только его позвали (это было слышно даже по связи), он мгновенно попрощался с друзьями, и связь прервалась.
Накануне привезли костюмы Деда Мороза и Снегурочки. Рогозин весело нацепил пушистую белую бороды с колпаком, веселя Полумну, которая говорила, что он сейчас – вылитая копия их незабвенного директора. В мешок аккуратно были сложены все подарки, и аккуратно прощупана «почва» через Ивана Тихонова. Они только что, буквально пару часов назад, закрыли очередное дело, и народу очень хотелось праздника. А вместо всего этого, им пришлось дописывать бесконечные отчеты, и разбирать старые бумаги – надо было передать все в архив, чтобы все старое было сдано, и освободилось бы место для новых папок и новых дел.
Ряженные сейчас ехали в машине Дмитрия Юрьевича. Иногда машину сильно потряхивало – дороги за ночь прилично замело, и джип скакал по ухабам и ямам. Мешок с подарками был тяжелый, но дело того стоило. Все свертки были аккуратно подписаны. На всякий случай были взяты и три запасных «нейтральных» подарка. Мужикам были припасены бутылки с очень хорошим алкоголем – бренди, виски и ликерами, женщинам – дорогие (фирменные) английские косметические наборы. Для матери Слава приготовил чудо-крем из трав, который варил лично (конечно же тайно), и красивый канцелярский набор, который был одним из самых дорогих. Детям сотрудников – хитрые логические игрушки, которые несомненно им понравятся. Луна тоже приготовила подарок Галине Николаевне, но отказалась его показать – сказала, что пусть лучше она сама его увидит.
Джип остановился. Рогозин-Дед Мороз сразу же позвонил Ивану.
– А чего у нас тут собрание? – спросила Рогозина вопросительно приподнимая брови, входя в переговорную. Она была набита битком – были все. – Иван?
– Эээ… – программист зачесал лоб.
– Ну, здравствуйте! – раздался позади явно переделанный неестественный под бас голос, – я надеюсь, что все меня узнали… И мою… внучку. Кто как себя вел в этом году?
Шеф ФЭС круто обернулась – в дверях стоял невысокий Дед Мороз в красивом длинной шубе и красивая светловолосая Снегурочка в голубом.
– Хорошо, Дедушка Мороз, – дружно сказали все, и так же дружно рассмеялись и захихикали. Рогозина даже не успела что-либо возразить или сказать.
– А раз так, то… сейчас наш олень, – сказал Мороз, и все снова залились смехом, – принесет нам мешок с подарками!
Все покатались со смеху – и даже сама Галина Николаевна, когда увидела солидного мужика в пиджаке с погонами, и с ветвистыми оленьими рогами на голове. Это оказался Дмитрий Юрьевич. С оленьими рогами на голове.
– Итак… – Дед Мороз развернул список, – начнем… Хотя… Мне в этом дико жарко. – Признался Мороз каким-то другим голосом, отличным от баса.
Тут он сдернул фальшивую бороду с лица, шапку, варежки и распахнул шубу, и Рогозина узнала в нем своего любимого Славу. Снегурочка тоже сняла шапку и расстегнула голубую шубейку. Полумна Лавгуд рассмеялась.
– Слава! – возликовала женщина, – я думала, что ты в Англии!
– Сюрприз хотел сделать! Получилось? – весело сверкая глазами спросил мальчик.
– Очень! – сказал сидящий Круглов.
– Га-а-аль, – протянула Валентина, – а можно подарки-то всем нам раздать? Ну пожалуйста!
– Можно. Куда же Дедушке Морозу – и без подарков окружающим?
Рядовые сотрудники, получив милые вещицы для поднятия настроения, шушукаясь и весело смеясь разбежались по своим местам. Остался весь «основной» состав.
– Ух ты, Слава! Вот это да! Она же небось бешеных денег стоит! – Валентина аккуратно рассчитала сверток, предназначавшийся детям, и пришла в полный восторг – там была железная дорога! – Я думаю, что муж тоже будет в полном восторге! Спасибо тебе за косметику… Такое настроение сразу радостное!
– Не разбегайтесь, так, – Рогозин пошарился в полупустом мешке, – Иван Тихонов! – назвал он следующее имя.
Тихонов разорвал обертку и издал радостный боевой клич – там была пара новых компьютерных игр, которые еще даже не успели выйти в России, и очень хорошие наушники.
– Спасибо! Где ты их достал?
– Полумна помогла. Итак… Майский Сергей!
– Опа! Класс! Вискарь! Неплохо! – Майский хитро подмигнул Круглову. Намерение снять пробу с напитка появились почти мгновенно.
– Не на рабочем месте, Сережа! – сразу предупредила Рогозина.
– Обижаешь, Галь. Спасибо… А как вы их сквозь таможню протащили?
– Это все Полумна. – Рогозин мигом стрельнул в ее сторону глазками. Девочка, коротко послала улыбку оперативнику.
– Так… Круглов Николай Петрович!
Заместителю тоже достался алкоголь, только дорогой виски.
– Итак… Мама, с Рождеством… Ну… ты поняла с каким… тебя! – и смеющийся Рогозин-младший протянул ей объемистый сверток.
– А это – от меня, – Луна так же вытащила из уже почти пустого мешка сверток странной формы. – В знак признательности. Как-никак Слава – мой друг, и меня очень здорово оберегает в школе…
– Спасибо вам обоим! – Начальница обняла сначала сына, а потом девочку. – И что тут у нас?
Крем был спрятан в сумочку, а писчий набор занял место на столе. Когда Рогозина развернула сверток от Полумны, то перед ней предстал большущий, круглый стеклянный шар на поставке с замком внутри. Внутри кружился снег.
– Ух ты, – вырвалось у Рогозина, – где ты такое откопала? Потрясающе. Это наш замок-школа в миниатюре, – разъяснил он собравшимся.
– Места надо знать… Особенные. А так – сделано под мой заказ. – Улыбнулась Луна приятно.
– Здорово, – заметила Рогозина, внимательно рассматривая шар. – Красивый очень. Спасибо за приятные подарки!
– У нас есть еще один подарок. Но его надо попробовать всем вместе, – и Рогозин выставил всем небольшие бутылки. – Сразу говорю во избежание всех вопросов (не смотрите на название), что алкоголя там нет ни капли… Мы его, кстати, тоже пьем. Но по праздникам. Если кому интересно, то расскажу рецепт.
– Сливочное… пиво, – разобрала английскую этикету Амелина.
– Кому какое? Есть классическое, есть с имбирем, есть фруктовое и кофейное? – спросил Вячеслав у компании. – Я, лично, предпочитаю с имбирем, как и Полумна…
Волшебное пиво разошлось быстро. Едва Рогозина глотнула напиток из горлышка – ей досталось обычное, как по венам заструилось приятное согревающее тепло. Вкус был очень… необычный. Она улыбнулась.
– Вау! – Амелина смотрела на этикетку – ей досталось фруктовое, – как вкусно! А как согревает! Рецепт я точно возьму!
– Угу, – согласился с ней Круглов, – действительно необычно. Что-то между лимонадом и горячим шоколадом… Бодрит и согревает. Спасибо, ребята. Как у вас учеба?
– Я маме вообще-то табель почтой отправлял. – Мальчик поднял глаза на заместителя. – Мне нужен он с подписью мамы обратно, декану вернуть… По оценкам – я в первой тройке… Второй по результатам.
– О! Класс! Кому проигрываешь?
– Там девочка на первом… моя, кстати, недавняя подружка… Гермиона Грэйнджер. Ее мне физически не догнать – зубрит буквально все, что попадается под ее руку, и полностью зациклена на учебе… Тем более, многие вещи в Англии мне кажутся до сих пор странными, и я много еще не знаю. Так что второй результат – тоже результат…
– А у тебя… Полумна… Кажется? – спросила Оксана.
– Просто Луна. Я не выбиваюсь из общего списка. Мне абсолютно все равно на оценки, как и моему отчиму. Кажется, двадцатая… – хмыкает девочка, скрещивая руки на груди.
Они покинули ФЭС вместе – Рогозина и Слава. Слава обещал приехать вместе с мамой обратно к Полумне в коттедж, а сейчас им нужно было срочно поговорить. О том, что нашла Галина Николаевна вместе с Иваном.
– Идем, пройдемся. – Предложила Рогозина, всеми силами стараясь оттянуть начало разговора.
Неподалеку была небольшая аллейка с парой скамеек. Оба уселись на одну из них.
– Слав… – Рогозина опустила голову вниз, вглядываясь в оставленные в снегу следы. В душу вернулась вся тяжесть. Не хотелось портить и себе, и Славе веселое новогоднее настроение. – Мне нужно с тобой поговорить о том… это связанно с твоей биологической семьей…
– Ты что-то нашла? – с интересом спросил Слава, пытаясь вглядеться в ее лицо, но мама то ли не намеренно, то ли наоборот не поднимала головы.
– Мы с Иваном… Мне одной просто было бы не справиться. – Рогозина, ощутив в душе смелость, все же смогла заставить себя поднять голову и поглядеть сыну прямо в глаза.
– И?
Галина Николаевна вздохнула. Набрала в грудь воздуха:
– Твоим биологическим отцом… Джеймс Поттер не является.
Мальчик вздрогнул. В его глазах сначала мелькнуло удивление, затем лицо выразило сильнейшее потрясение – его вид напомнил… словно его ударили пыльным мешком по голове. Шок. Потом в глазах мелькнула едва сдерживаемая боль, а лицо исказилось от ненависти. Руки, лежащие на коленях, сжались сами собой в кулаки.
Рогозина ощутила и его магию – по ней словно прошла вмиг, мимо горячая волна. Прошла – и пропала.
– Это… точно? – хрипло спросил у нее Слава.
Женщина молчала. Мальчик с надеждой смотрел прямо в серо-голубые, стальные глаза матери, и не видел в них ложь. Только правду. Она была уверенна в своих словах.
Руки на коленях задрожали. Ногти больно впились в ладонь, оставляя на ней следы.
Рогозина понимала, что у парня сейчас будет нервный срыв, но так же и понимала, что если она сейчас поведет себя неправильно – будет пытаться его насильно успокоить, то он сорвется на нее. Но она поклялась ему никогда не лгать – в этой ситуации… Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
Парень, пытаясь справиться с нарастающей волной истерики, глубоко задышал, пытаясь выровнять дыхание.
– Вдох-выдох, – тихо произнесла она ему, все же пытаясь успокоить, – вдох-выдох, вдох-выдох…
Постепенно дыхание у сына выровнялось. Его зеленые глаза были наполнены слезами до краев, но он старался не плакать. Пальцы руки, сжатые в кулак, расслабились.
– Кто же… кто мой отец?
– Не знаю, – честно сказала Рогозина, – мы с Иваном пытались найти… Но… ДНК черного волоса и выделенное из потожирового следа ДНК сошлись с твоим. И именно… твой биологический отец разорвал эту фотографию. И именно он устроил разгром в комнате… Знать бы, кто он…
Слава взглянул на вытащенную фотографию в полиэтилене. Там был он и… не его улыбающийся отец…
–… как бы то ни было, Слав, Джеймс Поттер, я думаю, в полной мере заменил тебе родного отца… Видно, даже по фото, что он тебя очень сильно любил…
– Знаю… Но… Я не знаю, любил ли меня мой биологический отец… А если он жив – признает ли меня, полюбит ли, примет?.. – слезы все-таки потекли из глаз, проклятые.
– Слав, иди ко мне… – Рогозина обняла плачущего сына, прижимая мальчика к себе, остро чувствуя его боль. Как жаль, что не может лишить его этой боли. Пусть бы она ее испытала, она! Но не он…
Вячеслав сидел в машине на заднем сидении и, смотря пустыми взглядом в стекло, изредка вытирал глаза рукавом свитера.
– Слав… лучше делай это чистым платком, чем грязным рукавом…
Рогозин-младший проигнорировал легкое замечание матери, сказанное ему. Он все еще кусал губы, думая о чем-то своем. Наконец его глаза закрылись и он, откинув голову назад, задремал.
Дорога прошла в полном молчании. Рогозина держала себя, не давая себе пока думать о Вячеславе и рулила до нужного коттеджа, внимательно смотря на дорогу.
Там, перед коттеджем, точнее перед закрытыми воротами, их ожидала хозяйка. Рогозина коснулась плеча Славы, будя его.
– Сла-ав! Мы приехали… Проснись, сын.
Мальчик зашевелился. Он сонно зевнул и привстал на сидении. Его глаза были чуть опухшие от слез.
Он считал это изменой. Самой настоящей изменой. И нет никакого оправдания лжи и предательству, а этого он не выносил. Мать просто предала отца. Зачем тогда надо было выходить за него замуж? Любила ли она на самом деле Джеймса, то почему изменила ему с другим? Почему она не вышла замуж за его… биологического отца? Рожала ребенка… не от мужа? Зачем? Почему?
Вопросов было больше, чем ответов.
Полумна о чем-то говорила с его матерью, а потом мать снова отошла к машине и села за руль. Полумна открыла ворота, и машина проехала через них.
– Мам, – не давая вставить и слова родной матери, которая только что припарковалась, – я очень устал и хочу отдохнуть… Тебя Полумна проводит, и прочее…
Девочка, сузив глаза, рассматривала выжитого как лимон паренька. Кивнула она согласно:
– Да, сегодня был бурный день, и я с огромным удовольствием проведу вам экскурсию по всему дому…
Рогозина уже с интересом рассматривала «коттедж». По ее меркам, на коттедж этот… дворец никак не тянул.
Рогозин-младший, не оборачиваясь, пошел в дом, где благополучно достиг кровати и рухнул в нее, не раздеваясь, лишь скинув верхнюю одежду и ботинки. Мысли сумбурно прыгали в мозгу, а голова начала противно болеть.
Голова медленно клонилась к подушке, и вскоре Вячеслав и не заметил, как сам задремал…
