Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 52 страниц)
– Рогозин, – окликнул его один из мракоборцев, – нож свой забери...
– Дайте мне, – протянула Рогозина руку за ножом. И, конечно же, взяла его.
– Мам, только верни мне его, пожалуйста, – попросил Вячеслав, хромая и морщась от боли в ноге при ходьбе. Он продолжал опираться на Блэка и идти с его помощью, – если не этот подарок Невилла, меня бы тут уже не было... А было бы мое тело...
Рогозина непроизвольно дернулась.
Невилл и Гермиона мерили коридор больничной палаты. Луна сидела на стуле, судорожно скручивая носовой платок и отчужденно смотря вдаль невидящими глазами. Джинни разговаривала о чем-то шепотом со Сьюзен. С другого конца коридора за плотно закрытыми дверьми слышались чьи-то крики и женские рыдания. Это привели в своеобразный, наспех устроенный морг родителей Флер Делакур и ее сестру...
Всем ученикам и учащимся велели идти по своим башням сразу после того, как доставили тело Флер, приказали уйти с поля. Впрочем, все и так видели, как несли ее на носилках в замок. Школа Шармбатон теперь вся оплакивала без времени почившую студентку. Дурмстрангцы пребывали в шоке, после того, как им сообщили о том, что Крама тяжело и опасно ранили. Насчет Вячеслава им пока не было ничего известно.
Луна была измучена и ожиданием и собственным чувством вины – они с Вячеславом более холодно, чем обычно, расстались. Но в этом виновата была только она, клюнув только один раз на приглашение Крама прогуляться. Их вместе застукал Вячеслав, который потом сильно обиделся, хотя Луна утверждала, что ничего такого у нее с ним не было...
На лестнице послышались шаги. Луна подняла голову – навстречу ей шел знакомый им Сириус Блэк, по другую сторону – Галина Николаевна Рогозина, а рядом...
Платок полетел на пол.
– Слава! – ахнула Гермиона, и попыталась было протиснуться к нему, но ее жестко остановила сама Рогозина, сделав упор рукой ей прямо в грудь:
– Не надо. Не сейчас. Я понимаю, что вы все очень ждали и болели за своего друга, но сейчас ему нужен отдых... Он ранен и измучен.
Полумна не сводила взгляд с лица Вячеслава, а он не отводил своих очей от ее горящих серых глаз. Он, неожиданно криво ей улыбнулся.
– ... все потом...
– Мам, мне нужны мои друзья... – Проговорил обессилено Рогозин-младший, – и ты... Сейчас. Мне есть, что сказать...
– Тихо-тихо, – Сириус смог подхватить сползающего вниз в обмороке парня, – мадам Помфри! Сюда, скорее!
Вокруг кровати Помфри моментально установила ширму и положила в отдельную палату – чтобы скрыть Рогозина-младшего от посторонних недобрых глаз. Пока медведьма сама занималась Вячеславом – Рогозину (которая не особо доверяла магической медицине) чудом уговорила не помогать Полумна, сказав, что сейчас именно только магия сможет помочь и заживить его раны и покалеченную ногу в быстрые сроки, Слава пришел в себя. Сириус тоже остался – теперь он был охраной Вячеславу, так как он был единственным живым свидетелем произошедших событий.
– Вы можете сейчас его увидеть, миссис Рогозина, – вышла к ним колдунья.
– А мы? – спросил Невилл за всех.
– Он без вас отказывается принимать нужные зелья, – сморщилась женщина, после недолгих колебаний, – идите уже...
Все прошли в отдельную палату. Ширму ведьма убрала в угол; в палате кроме постели и тумбочки с какими-то флакончиками ничего больше не было.
Вячеслав уже сидел, будучи в больничной пижаме; его правая нога была замотана бинтами, да и выглядел парень более спокойнее чем когда его нашли. Он пил что-то из большого кубка, покрытого самоцветами. Раны на лице прямо на глазах всех затягивались новой, быстро росшей кожей.
Рогозина взглянула на ведьму – и та, вздохнув, взмахнув своей волшебной палочкой и создала стулья из воздуха. Сириус не стал садиться на предложенный стул, а просто истуканом встал у дверей, сложив руки на груди.
Ребята разбрелись по стульям; Луна придвинула свой стул максимально близко к постели своего парня.
– Слав, как ты? – задала сразу же вопрос встревоженная мать.
– Нормально. Я сейчас все вам расскажу, – Вячеслав устремил свой прямой взгляд прямо в серые глаза матери, и делал глоток какой-то жидкости. – Это крововосполняющее зелье, мам. – Объяснил он матери, кивая на кубок. – Маги почти не используют переливание крови, предпочитая неприятной процедуре – зелье.
Итак, Виктор Крам предложил нам взяться за кубок втроем, чтобы не было ни победителей, ни проигравших...
Итак, Виктор Крам предложил нам взяться за кубок втроем, чтобы не было ни победителей, ни проигравших. Как только мы его коснулись все вместе, взяли за ручки, то нас перенесли на какое-то старое кладбище на окраине Лондона...
Флер первой, уже с зажженной волшебной палочкой, созерцала ближайшее к ней надгробие.
– Эть-то часть задания? – поинтересовалась у нас девушка, – то тогда я пас, выхо…
В этот миг случается одновременно множество вещей. Она резко прекращает говорить... И...и... – казалось, Вячеславу просто не хватало выдержки. Он судорожно сжал руками простынь.
– Ее убивают пущенным в спину кинжалом, – тихо говорит женщина вместо него.
– Да,– хрипло говорит Вячеслав, – она умирает у нас на глазах. Мы ничего не смогли сделать... Затем Краму причиняют боль, я слышу его нечеловеческий крик...
– Он жив, – заметила Гермиона, – уже завтра целители пустят его сюда... Мне Помфри сказала...
– ...А меня вырубают ударом по голове. Я прихожу в себя – меня крепко привязали к какому-то могильному памятнику и запихали в рот кляп. Передо мной – Хвост, да, тот самый, мама, Питер Петтигрю, а на его руках...
Дыхание юноши мгновенно изменилось: Рогозин-младший стал дышать тяжело, как собака после долго бега. Ему понадобилась минута, чтобы более-менее взять себя в руки.
– ... то, что было Волан-де-Мортом. Существо, напоминавшее скорчившего уродливого младенца... При мне они осуществили едва ли не самый сильный темномагический ритуал – ритуал возрождения. Это зелье очень дорогое и затратное по ингредиентам, и без предварительной подготовки и профессионализма его не сварить вовсе... Часть зелья уже была в котле... Хвост при мне зажег под котлом огонь, и приступил у самой важной части... Сначала кинул... Лорда в котел...
Произнося магическое заклинание, он призвал кость, точнее прах отца Волан-де-Морта... Затем – и я не смог ему противостоять, взял у меня кровь...
Рогозин продемонстрировал локоть. Там действительно красовалась свежая рана.
– А затем... затем... Он отрубил себе руку по локоть.
– Он использовал кость отца, – неожиданно проговорила Полумна, – затем кровь врага, на его взгляд – самого сильного, потом плоть верного слуги... Этот ритуал возвращает убитое или искалеченное тело к первоначальному состоянию...
– О, господи, – выдохнула Гермиона, – неужели он...
– Да. Я клянусь своей магией – темный Лорд вернулся... – Рогозина от этих слов начало мелко трясти. Рогозина моментально сжала его за руку, придавая парню смелости и успокаивая одновременно. – Нам больше не будет покоя здесь... Он стал теперь моим кровником, кровавым братом...
Он обессилено закрыл глаза.
– Он задумал этот план заранее. Его нашел где-то Хвост... не знаю как, а затем к нему пришел Снейп... Он сказал, что после того... что случилось... в моем доме, после... моего сорвавшегося убийства, он потерял тело. Он был почти призраком, привидением... Все из-за его экспериментов над собой. Из-за этого он тогда и не погиб... Он ожидал соратников-слуг, верных ему Пожирателей смерти, что придут и помогут ему... Но тщетно – ожидание растянулось на многие годы. Он пожирал тела зверей, в которых вселялся, и однажды смог завладеть телом глупого мага, Квирелла. Тот привез его сюда. Он искал меня... меня – причину всех его бед... Я с вами, – кивнул Вячеслав на друзей, – сорвал его план и отодвинул возрождение на пару лет... Он проклинал все, когда не обнаружил философский камень на предполагаемом месте... Он убежал из замка – побоялся, что его раскроют...
– И он тебя все же нашел, – очень тихо сказал Невилл.
– Скорее догадался – ведь я уже тогда выделялся среди остальных школьников. Настоящее мое имя – до третьего курса, не знал никто. Это точно... Он бросил мага умирать – вышел из его тела, и снова вернулся, ожидать...
Но тут снова подвернулся случай – всплыл артефакт, с которым Лорд был связан... Он... «переселился» на страницы того самого дневника, Джинни. Тебе повезло, что ты осталась в живых...
Рыжеволосая девушка обхватила себя руками, будто бы ей стало холодно. Все оглянулись на нее – она мелко дрожала...
– Он пил из тебя все соки, жизненные силы, разум и магию. Ему нужно было время... Но снова осечка – ты чудом смогла выйти на какой-то час из-под его контроля, похоже завладеть тобой полностью тоже было не так просто, сделала ошибки... И мы заметили, что с тобой творится, и все сопоставили... И после твоего разоблачения, он снова скрылся... Только теперь его приобретенных сил хватало на кое-какие и действия.
Он смог позвать через татуировку одного своего верного слугу. Тот доставил его в родительский коттедж, в этой деревушке где мы оказались с Виктором и Флер, а после его нашли Хвост и изгнанный из замка Северус Снейп...
Снейп и восстановил ему облик своими зельями... При мне он назвал его «...самым верным слугой из всех».
Он на моих глазах наказал двух предавших его, посмевших явиться сюда... он сначала пытал их, а затем, когда они начали его на коленях молить о смерти, “милосердно” подарил ее им...
Потом снова через этого слугу он узнал о Турнире... Ему было нужно сильное тело, а не жалкое его подобие... Все сложилось, и появился план. Снейп рассказал ему обо мне, и то, что именно я и являюсь пропавшим на годы Гарри Поттером, единственным выжившим после его террора, сокрушившим его мощь и силу... Ему нужна была моя кровь, но подобраться ко мне не просто... Мешала Россия и замок с защитными чарами...
Верным слугой оказался Людо Бэгмэн, чудом не схваченный при Первой магической войне. Именно он подложил мое имя в Кубок от имени несуществующей четвертой школы...
– Затем ты успешно прошел Турнир, – проговорил дальше молчавший все это время Сириус, – и добрался до финала, до Третьего тура...
– А дальше вы знаете. Но это еще не самое худшее. Темный Лорд при помощи ритуала и моей крови обрел такую силу и мощь, что справиться с ним практически невозможно... Он делился своим планами с призванными на кладбище соратниками, говорил, что призовет к себе на службу всех темных существ, затем великанов и дементоров... Он, улыбаясь и смеясь, говорил, что магическая верхушка, власть Англии ляжет под него полностью, а министра Магии Англии он легко устранит компроматом, которого за годы его правления накопилось немало... Он подкупит магическую знать, и, мало того, заставит маглов подчиняться себе... Они будут при нем как бесправные рабы. А тех, кто предал магию – кто стал полукровкой и всех грязнокровок, он... изведет всеми доступными способами.
Затем он захватит и магов. Англия будет под его контролем, под его режимом... Чистокровные и аристократия будут править всем. А магические школы Великобритании будут стерты с лица земли...
Его теперешней ненавистью легко можно стереть весь мир.
А после всего он вспомнил и моем присутствии...
Меня развязали, кинули к его ногам. Через минуту я уже был под заклинанием Круциатусом...
– О, нет, – помертвел Невилл, – и как же...
– Боль была настолько сильна, что, казалось, заслонила собой весь мир, так что я не мог даже понять, где я... раскаленные добела ножи пронзали каждый сантиметр кожи, голова готова была разлететься на куски от боли; я, кажется, кричал... Не помню... Мне хотелось, чтобы это мука прекратилась... забыться... умереть...
Голос Рогозина осекся. Он отвернулся от них, и глядел на безрадостно белую больничную стену.
А Рогозина неожиданно поняла, что беззвучно плачет: по ее щекам стекали соленые дорожки слез.
– Господи, – прошептала она, судорожно глотая воздух, – как же так... как же так...
– Но... но он снял его.– Начал говорить Рогозин, продолжая сверлить взглядом стену. – Им хотелось наказать меня, сделать покорным, и развлечься... Он вернул мне мою палочку, и объяснил, что дает мне фору – пять минут. А после... После они все, всем Внутренним кругом будут искать меня по всему кладбищу, и если найдут, и если смогут пленить...
То убьют после долгих пыток.
Я бежал, несмотря на свое состояние, не чуя под собой ног. Страх близкой смерти гнал меня быстрее, чем что-либо на этой земле... Я слышал за спиной лишь холодный смех Лорда и хохот его многочисленных прихвостней. Я смог спрятаться к каком-то склепе... на окраине кладбища.
Вскоре они начали искать меня.
Начался настоящий ад.
Я все-таки смог взять себя в руки, и одолеть пару... хотя не знаю, сколько точно, колдунов-Пожирателей, не привлекая к себе внимание. Помогли мне тренировки Грюма, я смог спастись. Я теперь по гроб жизни буду обязан и благодарен ему за подаренную мне жизнь... После смог пробежать в деревню, где спрятаться было легче... Я знал, что мне нужно было только продержаться, нужно было время – Невилл наверняка уже искал меня и поднял тревогу, когда маячок в моей одежде переместился из Лабиринта сюда... Потом услышал крики, которые кричали мое имя... Наверняка, именно это и спугнуло Пожирателей с Лордом – я видел, как они исчезают, их не должны были заметить сейчас... Я испугался, подумал, что это все-таки Пожиратели за мной вернулись, устранить... раньше вас... Сил бегать больше не было – меня, к тому же, еще и ранить в ногу успели... Далеко я бы не убежал... Даже в облике Черного феникса. Я услышал и твой крик, мама...
Я вспомнил сильные защитные чары, и именно в таком коконе вы меня и нашли... Я, из-за шока и стресса, даже сначала не поверил, что это вы – все еще свежи были в памяти эти страшные минуты бега и драки... Да и профессор Грюм меня предупредил, что, возможно, Пожиратели применят Оборотное зелье, чтобы выманить меня... Прости, мам...
– Ты поступил правильно, – Рогозина горячо обняла его, вытирая слезы с лица, – все хорошо, ты в безопасности...
Вячеслав обессилено улыбнулся.
Рогозина вышла от сына, и взглянула на наручные часы – скоро нужно было уходить с территории Англии, близился понедельник. Но как его тут оставить, да еще в таком состоянии?!
– Галина Николаевна, – полковник обернулась и увидела все еще неестественно бледную Луну, – я хочу с вами поговорить... Это срочно. Мне больше не к кому обратиться...
По ее лицу начали стекать слезы, и она надрывно зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
Женщина подошла к ней и обняла за плечи:
– Есть место, где мы можем поговорить без свидетелей? – спросила она.
Луна кивнула. И отняла ладони от заплаканного лица.
Рогозина сидела на пыльной парте в темном, заброшенное классе на первом этаже и гладила по спине обессиленную и рыдающую в три ручья девушку. Девушка только что рассказала, что случилось между ней и Вячеславом, и как ее “подставил” влюбившийся в нее и добивающийся ее Крам.
– Тише-тише, девочка, – Рогозина по-матерински ласково водила ей по плечам, гладила по голове и перебирала ее светлые волосы, – он давно все понял, и простил тебя, наверняка... Такой сильной любви, как у вас друг к другу я еще не видела... Одна ошибка – да и то, считай – умышленная подстава, это не окончательный приговор вашим отношениям. Тебе сейчас надо быть с ним – более сильно, чем когда-либо, теперь Слава нуждается в тебе, а ты – в нем...
Каждый в этом мире хоть когда-нибудь, но оступался. Помоги ему забыть этот страх... Только ты сейчас, даже не я, а именно ты поможешь ему исцелить искалеченную этим жутким последним Туром память... Время, твоя любовь, верные друзья и моя забота – все это вместе заставит его забыть о произошедшем. Это просто болезнь, которой надо переболеть...
Она обессилено глядела в черноту и тьму классной комнаты, и понимала: сейчас, в этот момент, “мальчик” в Славе умрет скоро окончательно, и навстречу новой, иной жизни, начнет выходить мужчина...
====== Кладбище. ======
После случившегося на Третьем туре Турнира Трех Волшебников, родители поспешили забрать своих детей из школы. Многие уехали, даже не дождавшись объявления результатов годовых экзаменов. В этом году особенно отличился слизеринский стол – почти все старшие, начиная с четвертого курса студенты, покинули стены магического учебного заведения. В школе замокли веселые голоса и стих смех: всем учащимся, хоть было известно и не все, но факт оставался фактом – один из участников Турнира был убит, остальные – серьезно покалечены. Велось расследование, но было ясно – со всеми произошло что-то очень плохое…
Рогозина тоже спешила забрать Вячеслава из стен Хогвартса, но тот уговорил ее обождать до похорон Флер, чтобы его уход не смахивал на бегство. Да и порезы от заклятий и «охоты» заживали не так быстро.
Директором и учителями, совместно с шармбатонскими и родителями Делакур, было решено похоронить юную девушку, едва достигшую совершеннолетия, в земле замка, на старом, хогвартском кладбище.
Луна с Вячеславом, казалось, теперь были практически неразлучны. Она безмолвно поддерживала его, понимая его состояние, а он не ставил ей в вину и не вспоминал больше – о Викторе Краме. Виктора спасли, и он, как только смог, приехал обратно в замок. Насильственное магическое вмешательство в разум Седрика так же не прошло юноше даром – его лечили от быстро развившегося тяжелого психического заболевания.
Друзья тоже не отпускали из вида друга, видя его тяжелое психологическое состояние. Слава только за одно это – что от них не было никаких вопросов, был им безмерно благодарен. Вспоминать об этом… событии теперь становилось не так тяжело.
Он был не один. С ним были его друзья, мама и любимая девушка.
Рогозина переодевалась в форму прямо в своем кабинете ФЭС. Она решила прийти на похороны – чтобы поддержать сейчас и без того считающего себя виноватым во всем случившемся сына. Ему как никому другому было нужно сейчас ее крепкое плечо и молчаливое понимание. Она вполне понимала чувства – сына, ведь она тоже была когда-то в такой ситуации. Как все же много в жизни начинается со слов: «…если бы не это, то все могло бы быть иначе…»
Такую рану залечить и исцелить может только время, как лучший лекарь всех времен и народов, и друзья, близкие люди… Ему просто нельзя сейчас оставаться в одиночестве.
Все готово. Она взглянула на себя в зеркало: прическа волосок к волоску, неяркий макияж, идеально отглаженный и сидевший на ней пиджак.
Вошел заранее предупрежденный Николай Петрович.
– Коль, – обернулась она к мужчине, – я на похороны поехала. Если что – документы в папке. Отчет я отправила, ожидаю подтверждения… Генерал знает, и предупрежден… Я…
– Я все-все понял, – проговорил майор, – Галь, это надолго? – спросил он.
– Я не знаю. – Женщина отвернулась от него. – Сначала будет что-то типа поминального пира, а затем состоятся похороны… Я, если честно, не очень поняла речь директора школы… – она развела руки в стороны.
– Хорошо, Галь. Беги к сыну.
Рогозина кивнула ему, и прошла мимо. Круглов проводил ее вслед задумчивым взглядом – ему были неизвестны все подробности, он лишь застал полковника в почти невменяемом состоянии, заставил ее пойти к Вале и выпить успокаивающее. Потом Иван, который тоже был невольным свидетелем ее нервного срыва и помог ему с ней – увести в морг, рассказал ему, что на Третьем, заключительном туре Турнира, дерзко похитили трех участников из-под носа судейской бригады и Министерства Магии едва ли не в полном составе; одну из них, молодую девушку, зарезали прямо у парней на глазах, другого – тяжело ранили, а Вячеслава сначала пытали, а потом заставили бежать, и устроили на него что-то типа «облавы» или «охоты». Парень только чудом смог от них спастись, и вовремя подоспела помощь, которая вытащила его и раненого пацана. Еще одного, четвертого участника, воздействуя психологически подвели практически “к самому краю” безумия.
Спасаясь от «террористов», парень смог одного из них ранить, а другого – слегка придушить, а третьего – оглушить. Но сам факт похищения, убийства и покушения на убийство, плюс пытки, не давала покоя старому оперу. Чутье говорило – это все неспроста. Зачем-то им нужен был парень, живым, но зачем?
Рогозину у входа в замок ждала Боунс в обычной черной мантии.
– Вы Бэгмэна нашли? – спросила Рогозина сразу же о главном виновнике всего – сбежавшего судьи из замка в середине Третьего тура, и подавшегося в бега.
– Мы объявили его в розыск по всей стране, и направили запросы в Интерпол, на всякий случай. Пока – вестей о его поимке или о его теле нет. – Ответила ей женщина-маг. – Я распорядилась об установлении каминной связи, и поэтому сегодня вы домой отправитесь вместе с сыном из моего кабинета… Также я дала допуск и на его друзей… Те тоже изъявили свое желание отправиться вместе с ним в Россию.
– Хорошие у него друзья… – вздохнула Рогозина. – Готовые на все, ради него…
– Хорошие, – согласилась Амелия. – Идемте?
– Идемте…
Флаги на многочисленных флагштоках были приспущены; многие были окрашены в траурные, черные цвета. Народ, что проходил мимо них, тоже приоделся в темные цвета скорби и боли. Многие из них держали цветы, нечетное количество*. Студенты из Франции держались обособленно, группами, одетые в черные, шелковые мантии; девушки надели на руки кружевные черные перчатки и были в черных траурных шляпках с вуалями, только подтверждая статус самой элегантной европейской страны. Везде слышался только шепот и негромкие голоса. Иногда кто-то всхлипывал и рыдал.
Крупная их директриса, чье имя репортеры уже успели замарать и уличить в крупных скандалах и наговорах, с позором сразу же после похорон уходила в отставку, и увольнялась. Впрочем, она вела себя совершенно искренне – успокаивала и семью Делакур, и рыдавших – от боли потери девушки, ее подруг.
Вячеслав ждал ее у входа в Большой зал. Он подчеркнуто стоял без мантии, в черном, с короткими рукавами, бадлоне с горлом, что не скрывал его рук в шрамах и синяках. Ладони рук были в грубых, кожаных беспальцовках. На ногах – черные кеды и брюки чуть «в облипку». Казалось, он снова вытянулся в росте, сильно похудел. Но то, что у него теперь изменился взгляд – он стал более холодным, пронизывающим, словно бы скинул ту юношескую веселость и невинность, что была ранее, напомнил Рогозиной ее собственный, в народе именуемый не иначе как «стальным». Свалившиеся беды и события закаляют не только разум и характер, но и тело…
Рядом с ним стояла Полумна. Одета она была в совсем простое черное платье, что было длиной до лодыжек. Она тоже, как и француженки, была в шляпке с вуалью, но не в широкополой как они, а больше похожей на шляпки стюардесс. Светлые волосы, как и самой Рогозиной, тоже были закручены в прическу «ракушка». На ногах – черные туфли на шпильках. На шее – подвеска Вячеслава и правой руке – подаренный им же браслет. Три алые розы в ее руке были единственным ярким пятном в ее облике. Она казалась гораздо взрослее и серьезнее, чем обычно.
– Здравствуйте, Галина Николаевна, – тихо поздоровалась с ней девушка.
– Здравствуй, Луна…
Они с сыном поздоровались только глазами: Рогозина поняла, что он очень вымотан, поэтому не стала что-либо лишнего говорить ему или как попугай спрашивать о самочувствии. И так было ясно, что ему не совсем хорошо… «Устал», – вот что говорили глаза ее сына, – «устал и очень хочу отдохнуть… хочу домой…»
– Уже скоро, – негромко проговорила женщина, – еще чуть-чуть продержаться тебе – и все…
Вячеслав как-то криво улыбнулся. Но тут же, оборвав сам себя, сделал шаг навстречу – навстречу им шли новые маги, пара: Гермиона с Виктором. Они с ним, после всего произошедшего, еще не виделись…
– Виктор…
– Вячеслав, – и парни горячо пожали друг друг руки и обнялись, похлопав друг друга по плечам.
– Как ты, Виктор? Как рана? Это моя мама, Рогозина Галина Николаевна… – представил свою мать болгарину Слава.
– Все нормально. Пройду курс восстановления в Болгарии – и дело пойдет на лад… Очень приятно познакомиться с вами, – наиграно весело проговорил болгарин, кивая в сторону женщины. – А как Седрик?
Рогозин-младший тяжело вздохнул:
– Мне ничего не известно, кроме того, как-то, что его психика повреждена очень серьезно… Вмешательство было… топорным… Лечат…
– Парни, – мягко оборвала их Боунс, терпеливо ожидавшая конец их разговора, – нам пора…
– Да, – гриффиндорец от этих слов будто бы встряхнулся, – пойдемте в зал… Простите…
– Ничего, – кивнула им начальник департамента.
Когда они вошли в зал, то сразу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета. Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным. Вячеслав тут же понял, что это – дань уважения усопшей. Свечи горели слабо, казалось еле-еле разгоняя утреннюю тьму.
Родители Флер и шармбатонцы сидели за полупустым столом Слизерина. Сестренка Флер, Габриэль, очень похожая на Флер внешне, беззвучно плакала, сглатывая слезы и давясь рыданиями. Мать Флер, красавица-блондинка, как и усопшая дочь, держалась, и не плакала. Лишь иногда искажавшееся в судороге лицо выдавало истинные ее чувства. Дурмстрангцы, все, кроме Виктора, заняли места за когтевранским столом.
Вся компания, кроме Боунс, которая пошла к учительскому столу – к директору, опустилась за стол колледжа Гриффиндор. Рогозина моментально (у стен) заметила репортеров, газетчиков и журналистов. Те явно ждали горячих сенсаций… Невилл очень тихо поздоровался с женщиной – он сидел рядом с ней, по соседству. Виктор и Вячеслав сели вместе; по правую руку от Виктора заняла Гермиона, а по левую руку от Вячеслава – Полумна. Джинни быстро улыбнулась полковнику с противоположной стороны стола.
Думы Рогозиной прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина. Он, под перекрестным взглядами всех, прошагал к своей кафедре. Резной филин на тумбе привычно развернул крылья, показывая, что сейчас будет произносится речь.
– Закончился, – произнес Дамблдор, оглядев присутствующих, – еще один учебный год… Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, – продолжил он, – но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли красивую и умную девушку, которая должна была сидеть здесь и радоваться окончанию Турнира. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Флер Делакур, представительницы из Франции, школы Шармбатон…
И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Флер Делакур». Ее сестра в этот миг просто едва ли не рыдала в голос. Мать на автомате гладила ее по голове, пытаясь успокоить, но ее глаза, лишенные жизни, выдавали ее.
– Смерть ее подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы ее или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось…
Рогозина вздрогнула и перевела свой растерянный взгляд на мадам Боунс. Та, чуть видно, кивнула, и открыто посмотрела в спину директору. Значит, она разрешила ему рассказать…
– Флер Делакур убил вернувшийся лорд Волан-де-Морт.
По залу пронесся взволнованный шепот. Рогозина впервые видела такую бурю самых разных эмоций на лицах – от откровенного испуга до кончая недоверием и бравадой. Директор спокойно дождался пока шум голосов и шепота стихнет.
– В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, – продолжил он. Боунс позади мрачно улыбнулась, подтверждая его слова. – Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен в одном: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Флер несчастным случаем или заявить, что она сама в этом виновата, было бы оскорблением ее памяти…
Есть еще двое человек, которых необходимо упомянуть в связи со смертью Флер Делакур. Один из них чудом сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, проявив храбрость, которую перед лицом Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь, и еще пью в честь такого же храброго молодого мага, который чисто случайно оказался на пути у Темного Лорда и Пожирателей смерти. Я пью в честь Вячеслава Рогозина и в честь Виктора Крама…
Рогозина перегнулась через Невилла и посмотрела на сына: тот сжал губы и посмотрел на Крама. Брови сошлись в тонкую линию, а губы чуть более тонкие, чем обычно – Вячеслав был в ярости. В глубине зеленых глаз мерцало пламя. Крам был весь серый и очень злой.
Рогозина с удовольствием выпила глоток из своего кубка.
Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь:
– Главная цель Турнира Трех Волшебников – укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося – то есть возвращения лорда Волан-де-Морта – такое взаимопонимание становится, как никогда, важным…
Рогозина краем уха уловила шепотки: это беседовали две незнакомые ей девочки, и одна из не верила в возвращение Волан-де-Морта, говорила, что это бред. А другая говорила, что директор – старый и выживший из ума маразматик, и он просто лжет, чтобы скрыть правду.
– Каждый гость этого зала, – сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга и коснулся Виктора, – будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время дня и ночи. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду между даже родными людьми. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии, любви. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны если у нас общие цели, а наши сердца – открыты навстречу друг другу. Я уверен – и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены…
Помните: если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с мистером Крамом и мисс Делакур только потому, что они случайно встали на пути лорда Волан-де-Морта…
– А сейчас, – встала со своего места миссис Боунс, – прошу всех, кто хочет отдать дань памяти Флер Делакур, следовать за мной, на кладбище…
Погода словно смеялась над ними – был прекрасный, летний денек, совершенно не подходящий под погребение. Пели птицы на разные голоса, ветер, который шевелил листву деревьев, был чист и свеж.
