Текст книги "Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)"
Автор книги: Кайнэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 52 страниц)
На компьютере, закрыв программу, всплыло окно сообщения.
– О, Галина Николаевна, на сайте Вячеслава обновление! – обрадовался программист, которому Невилл почти ничего в последнее время важного не сообщил. Рогозина, которую все еще мучила вынужденная разлука с сыном, тоже обрадовалась новым вестям. Сегодня она почти целый день вспоминала о нем – ведь сегодня ему семнадцать, возраст магического совершеннолетия.
– Открой. Разрешаю…
– Оп-па, – вырвалось у начальника компьютерного отдела, и он взглянул на женщину, что сейчас потеряла дар речи, читая вместе с ним краткое сообщение и разглядывая красочную фотографию.
Сообщение гласило:
«Весь коллектив от всей души поздравляет молодоженов – Вячеслава и Полумну Рогозиных с их бракосочетанием. Желаем им долгой и счастливой семейной жизни…»
– О, господи, мне только этого не хватало… – проговорила она, вконец потерянная.
– Он же, вроде, планировал на ней жениться… – осторожно проговорил хакер.
– Но я не думала, что это случится в семнадцать!
– Так вас можно поздравить? Или как? – заулыбался программист во все тридцать три зуба.
– Они выходят из ворот нашего консульства там… Значит, брак считается законным и на нашей территории. – Рогозина внимательно разглядывала свадебную фотографию. – Наверняка их документы прошли и по нашей базе…
– Галь? – высунулся из-за дверного косяка Николай Петрович Круглов. – Тут все говорят, что твои, вроде бы, поженились сегодня…
Уставшая и заработавшаяся за день женщина, пьющая кофе из фирменной фэсовской чашки, вместо ответа поманила Петровича к себе, и молча развернула к нему экран планшетного компьютера, где до сих пор красовалась свежая новость с фотографией со свадьбы.
– Все, – Круглов сел напротив нее, – а ты за сына боялась…
– Сейчас я больше боюсь. Теперь у меня плюс к Славе – невестка, и, не дай Бог, с ними двумя что-либо случится… У меня в голове все не укладывается, как они… – и женщина нервно глотнула горячий напиток. Потом поставила чашку на стол. – Там…
– Война. – Коротко проговорил Круглов. – Ты же сама, насколько я знаю, также быстро выскочила замуж…
Рогозина грустно покачала головой и коснулась кончиками пальцев новости о свадьбе на сайте. Круглов, хоть этого себе на работе не позволял, ободряюще сжал ее свободную ладонь, лежащую на столе. Но в ее сердце поселился дикий страх. Она знала, что Вячеслав так просто ничего не делает… Даже это.
В конце очередного, рабочего дня, усталая до нельзя Рогозина уже было хотела закрыть папку с делом, как вдруг на телефон позвонили. Подняв трубку и отвечая на вызов, она несколько раз в ходе разговора поменялась в лице. Дослушав приказ до конца, она тяжело вздохнула и опустилась на свой стул. В серо-голубых глазах скользило неуловимое чувство, что-то между уверенностью и обреченностью. Из факса уже выползал ее своеобразный «приговор» на месяц, а, может и два…
Нажав кнопку в телефоне, она сказала Алле:
– Алла, позови, пожалуйста, Николая Петровича ко мне. Это срочно…
– Галь, что случилось? Вызывала? Я уже домой собрался… – вошел к ней в кабинет Круглов, которого Семенчук перехватила на самом выходе из ФЭС.
– Завтра меня не будет на работе, – перевела женщина свой взгляд на мужчину, – ты за главного…
– Заболела?
При этом слове она помрачнела, и отвела глаза. И продолжила:
– И послезавтра тоже…
– Да что случилось?!
Галина Николаевна вместо ответа дала ему свежую распечатку, прибывшую прямиком из министерской канцелярии со всеми подписями и печатями. Пробежавшись по нему глазами, ее заместитель сел, не глядя, напротив нее, оглушенный и ослепленный прочитанным.
– Ну… и надолго это? Неделя, месяц, два?..
Она шумно выдохнула:
– Не знаю. Все бумаги оформлены…
Она встала и вышла, забрав с собой папку. Круглов, все еще не вставая и не уходя, повторно читал зловредную бумагу. Мужчина, злобно сверкнув глазами, смял бумаги в тугой ком, затем резко схватил со стола начальницы пепельницу, кинул туда бумажный комок и, пошарив по карманам, и найдя там зажигалку, зажег ком пламенем и зло наблюдал, как тот горит до самого тла.
Вечером, точнее уже ночью он решил все-таки к ней заглянуть. И хорошо, что так сделал. Дверь она открыла не сразу, но как только она попалась на глаза Николаю Петровичу, он понял, что та пьяна. Ее покачивало из стороны в сторону; в нос ударил резкий запах алкоголя. Да и в руках у нее была зажата початая бутылка с «огненной водой».
– Проходи, – коротко проговорила она, пропуская его и не задавая лишних вопросов. Петрович даже поразился как твердо (хоть и ее чуть шатает) она стоит на ногах – уровень жидкости в бутылке был понижен на треть.
Как только за ним щелкнули, закрываемые ее рукой замки, Николай обернулся к ней:
– Галь? Ты пьяна…
– Да… Идем, нечего стоять на пороге… – язык шефа ФЭС уже чуть заплетался.
– Ты никогда не напивалась до такого состояния… – Круглов, было, хотел ее придержать, но ему «досталось» от ее – взмахнувшая в невинном жесте рука чувствительно и больно ударила его по плечу.
– Мне в штабе с этими… уродами, – почти прорычала она, плюхаясь на один из свободных стульев на кухне, куда они оба пришли. – Тяжело… работать. Мне хватило полчаса, чтобы понять, в какую передрягу попал мой сын и я…
Она слепо пошарила по столу, и достала пачку сигарет с зажигалкой. Судорожно затянулась.
Круглов ждал.
– Они в окружении, понимаешь??? Они в окружении, и лишь всего-навсего несколько мест на этом чертовом острове остаются под их контролем. Как мне дали понять, – она снова жадно приникла к сигаете, – благоприятный исход событий… крайне невозможен. Они задыхаются под террористами-магами.
– Галя… – попытался остановить ее тираду Николай Петрович.
– Коль… Не суди меня строго, но ты не испытал войны на своей шкуре… – она больно уперла свою ладонь мужчине в грудь, принуждая остановиться. – Не знаешь, что это за страшные слова… – в глазах женщины стояли слезы, а лицо исказилось от едва сдерживаемой злости. – Зато я знаю, что это значит…
Она прикрыла глаза, и из-под сжатых век заструились соленые дорожки слез. Сигарета, почти скуренная до фильтра, выпала из ослабевших пальцев и упала на пол, к счастью, уже потухшая.
– Так противно… так горько наблюдать, что ты находишься по другую сторону, и не можешь ничем, абсолютно ничем помочь… – она открыла глаза, выпрямилась, и стукнула сжатым кулаком по поверхности многострадального кухонного стола. – Только анализ-анализ-чертов анализ и больше ничего!.. – у нее, похоже, реально начиналась истерика: голос трагически повысился на несколько ноток, слезы из серых глаз лились, не переставая, кулаки сжимались сами собой.
– Галь, так нельзя… – напомнил ей майор
– А эти… суки хотят «накрыть» туда поставки вооружения, еды и одежды… Мрази. «Ах так нельзя… » – передразнила она его, поменяв голос. – Прости, дорогой, я забыла, – выделила она подчеркнуто слово «дорогой». – Я же, твою мать, полковник полиции… Боевые награды имею…
Она снова хотела плеснуть себе водки. Круглов не дал ей этого сделать, перехватив бутылку покрепче:
– Тебе на сегодня хватит. Пошли.
– Куда? – тупо спросила она, почти бездумно подчиняясь мужчине и вставая, шатаясь.
Николай Петрович, вместо ответа, неожиданно перехватил ее обеими за талию, выпустив бутылку при этом из рук – та упала на пол, но не разбилась, а осталась лежать там, и поволок полковника в ванную. Та висела на нем практически безвольной куклой, и что-то невнятно говорила, что – он не расслышал.
Там он избавил ее от халата, не обращая на ее попытки вырваться из кольца его рук – она осталась при этом лишь в нижнем белье. Бросив ее на дно ванной, он схватил ручку душа, и направил поток холодной воды прямо на нее. Галина негодующе кричала, стараясь выбраться или хотя бы подняться из нее, но состояние «среднего алкогольного опьянения» не позволило ей этого сделать. Через пять минут она, будучи уже абсолютно мокрой с ног до головы и в мокром, холодном из-за воды белье и изрядно протрезвевшая, она осознала, в каком позорном виде предстала перед ним.
– Коль, – хрипло проговорила она более осмысленно, – мне холодно…
– Очухалась? Нормально ты набралась… – Покачал головой майор. – Галь, ну так нельзя…
– А как? Как можно? – спросила она, глядя на него снизу вверх. – Как?
– Славка бы точно не хотел, чтобы ты выглядела сейчас так… – Кивнул на нее мужчина. – Тем более, перестань его оплакивать и хоронить заранее. Рано еще… Борьба между ними, как я понимаю, в самом разгаре… Жизнь – ни твоя, ни его, еще не кончена…
Тут он зашарил по карманам, ища свой мобильный телефон. Выходя из ванной, закрывая за собой дверь и оставляя женщину одну, он набрал знакомый номер одного врача.
– Да, Коль, привет, – отозвался тот, – давно не говорили друг с другом…
– Макс, прости, что беспокою, но мне нужна твоя помощь… – проговорил опер в трубку.
– В чем? Говори… – проговорил невидимый собеседник по ту сторону проводов. Хотя, какие провода у мобильных?
– Ты не мог бы мне оформить больничный на неделю?
– Имя, паспортные данные и место работы только скажи… Легко, а что стряслось?
– Да так. Я с тобой встречусь завтра, у тебя, ты не против?
– Хорошо. Только перезвони, ладно?
– Обязательно. Пока…
Николай Петрович Круглов положил свой мобильник обратно в карман, и вернулся к Галине Николаевне.
Та сидела в ванной, обхватив себя руками.
– Коль, – очень тихо проговорила она, – я… я просто не смогу…
– Тебе и не нужно. Я только что договорился с одним из моих друзей, и он предоставит тебе больничный лист…
– Коль… Спасибо, – прошептала она, – у меня… Просто нет ни сил, ни храбрости идти туда снова… завтра…
– Ты просто устала…
Круглов смог поднять ее прямо из ванны на руки. Она, как ребенок, обхватила его за шею обеими руками и, глядя прямо ему в глаза, спросила:
– А ты не уйдешь?
– Никогда, – твердо проговорил мужчина, целуя ее в лоб. – Никогда…
Рогозин, завернувшись в свою мантию, стоял как часовой на воротах и глядел в мрачные небеса. Холод в этом году пришел рано, и первый снег грозил выпасть уже в конце сентября. Вести, что приходили с другой стороны, его совсем не радовали…
Но тут вдалеке, среди темно-белых кучевых облаков, он увидел вдалеке небольшие черные точки. Точки приближались, и сначала он решил, что это обычная стая птиц. Но после двух минут, он, подняв палочку вверх, выстрелил ярко-оранжевыми искрами. По каменным стенам началось движение.
К нему, сильно хромая, вышел, опираясь на свою палку, Аластор Грюм.
– Это они, Вячеслав. Это они летят… Наконец-то!
– Сонорус! – быстро прижал палочку к своему горлу Слава, и уже громким голосом, который разнесся по всем отдаленным закоулкам и местам замка, проговорил: – Внимание! Внимание! К нам летят драконы! Внимание! Внимание! К нам летят драконы! Просьба – срочно освободить внутреннюю площадку! Срочно освободить внутреннюю площадку!
На каменных стенах послышались крики ликования и радостные возгласы. Они гулко отдавались эхом, принося в молчаливую, в последние дни, жизнь замка, волну нечаянной радости…
– Интересно, сколь будет особей? – спросил Рогозин, оперевшись двумя руками, и неотрывно глядя на все приближающихся всадников восседающих верхом на драконах.
– Я думаю, что Чарли пригнал сюда почти всех. Я в этом уверен…
Впервые за долгие, мучительные месяцы сражений, боли, страха и смерти, Рогозин смог найти в себе силы широко улыбнуться…
Над его головой, почти что оглушая своим рычанием и сбивая волнами потоков воздуха с крыльев, пролетел клин разнообразных крылатых магических тварей…
====== Цикл «Темные воды». Смерть – слепа... ======
Снежинки, подхваченные северным ветром, красиво кружились в воздухе, белой пеной ложась на промерзшую землю. Месяц ноябрь полноправным хозяином ступил на английскую землю.
Вячеслав Вячеславович, закутавшись в теплое зимнее пальто отороченное мехом, надев на руки перчатки и на голову – шапку, решил свой своеобразный мини-отгул на один день провести в замке. Обойти окрестности, посмотреть, как зимой поживают драконы и их наездники, да и погулять чуть-чуть по территории хотелось…
Он, взмахом палочки растапливая снег на своем пути, шел в Запретный лес, где на опушке Дамблдором была устроена своеобразная «лежка». Там и расположилась вся стая из близлежащего заповедника – все пятнадцать драконов и отряд из двадцати человек.
Теперь контроль осуществлялся с воздуха – Грюм велел каждый раз вылетать на разведку впятером, и задача мониторинга территории значительно упростилась. Пока пятеро летают – десять отдыхают. Потом отправляются следующие пятеро, а затем – и последняя пятерка. За двое суток первые драконы успевали отдохнуть и, ко времени очередного вылета, были готовы лететь снова.
Сзади Рогозина шел его охранник. Джек, молодой оборотень, был приставлен к нему хоть и рано (еще толком не научился владеть боевыми приемами и не окончил учебу), но зато четко действовал согласно инструкции, и повинуясь коротким рогозинским командам. Рогозину, когда ему предложили выбрать охрану, фактически сразу остановился на едва ли не самым младшим из всех, тринадцатилетним инфицированым ликантропией.
– Джек, будь добр, – обратился к нему Вячеслав, – не ступай со мной шаг в шаг, держись на расстоянии… ты можешь одновременно, как и я, наткнуться на засаду. И мне от тебя нужна лишь только защита. Таким образом, ты сможешь среагировать раньше меня, и, соответственно, спасешь и меня, и самого себя…
– Хорошо, сэр.
Рогозин кивнул, и они начали плутать между деревьями и их корнями, присыпанными снегом. Джек старательно выполнял требования высшего руководства, и старался угодить ему, хотя разница в возрасте у нанимателя-«хозяина» и «охранника» была небольшой.
Вот они оба и достигли каменных, высоких стен, выросших посреди леса. Чугунная, крепкая дверь, принесенная и поставленная Хагридом, что помогал магам при строительстве ангаров для драконов и защитного ограждения, отозвалась звонким звуком удара по металлу, когда Рогозин схватился за металлическое кольцо и условно, пять раз, стукнул по двери.
Сначала его оглядели с головы до ног через своеобразный глазок, и лишь после этого дверь медленно открылась.
– Слава! – ему сердечно улыбался Чарли Уизли, – давно я тебя тут не видел! Заходи! – и он отодвинулся, пропуская вовнутрь Вячеслава.
– Джек, останься снаружи, драконы очень хорошо чуют оборотней. – Мгновенно приказал ему юноша.
Паренек кивнул, и отошел от двери. Далее, на своеобразную арену и в ангары, он с Рогозиным не пошел.
– Как вы тут? – спросил Рогозин, ступая во дворик и на ходу снимая шапку, перчатки и расстегивая пальто. Снега тут вообще не наблюдалось – температура внутри была явно выше, чем снаружи.
Вдалеке маячили длинные ангары, из которых иногда доносился драконий вой и рев. На поле сейчас вывели серо-зеленого дракона, чтобы тот размялся, и сейчас маги смотрели за магическим животным в оба.
– Живем потихоньку, – заметил Чарли, убирая с лица рыжую прядь волос. На шее висел амулет – небольшой по размерам драконий клык.
Чарли нравился и Рогозину, и Грюму. Более всех братьев Уизли тот напоминал юноше подругу Джинни. Что-то у них было неуловимо общее, что выделяло их из их большой семьи.
– А ты отдыхаешь? – спросил драконолог у него.
– Сутки.
– Тяжело тебе… Ни продыху, ни выходных… Ни сна, ни отдыха… – пожалел его Уизли.
– Это как сказать… Бывают дурные дни, – оба сейчас говорили тише, обходя крылатую и огнедышащую тварь, – а бывают и хорошие…
– Идем в ангар. Там твой любимец… По тебе скучает… – Чарли Уизли вместе с ним дошел до ближайшего ангара. И открыл дверцу сбоку, куда обычно проходят наездники. – Рычит все, когда кто-нибудь к нему подходит…
– Неужто… – проговорил Вячеслав, на выходе окончательно сбрасывая с себя пальто, и кидая поверх него все остальное, – он не забыл?..
– Ты будешь удивляться, Рогозин, но драконы – животные очень все помнящие… Уже мы неоднократно все удивлялись таким вот их «способностям». У них есть, чему поучиться…
Первое, что увидели доме юношей – это были огромные и крепкие цепи, что сковывали дракона за шею и за одну из лап, не давая вырваться отсюда. Стены чуть тряслись: дракон спал и его мощный храп, слышимый в нескольких метрах, их сотрясал. Это был серый, скальный, как еще его называют, дракон.
– Не буду будить его… А то еще рассердится. – Улыбнулся Рогозин. – Пошли выйдем… Там толком и потолкуем.
– Слав… А это правда, что в стане оборотней сейчас восстание? – спросил Чарли, как только они оказалась дальше вне ангара.
– И до тебя дошла информация? Да, это так, – Рогозин поднял с пола пальто, накинул его обратно на плечи. – Волан-де-Морт не заплатил им за пару набегов, и те подняли бунт. Фенрир, которого, как ты знаешь, не смогли толком отравить (слуг надо было лучше выбирать) и перехватить власть в свои руки, моментально воспользовался подвернувшейся ситуацией. Он тут как бы и ни причем… Все делают его слуги… А от предателей, насколько я знаю, ему удалось избавиться…
– Фенрир правит стаей вот уже без малого тридцать лет… Он не доверяет ни «новеньким», ни даже своим. Поэтому и жив еще…он многое знает и умеет…
– Знаю, Чарли. Он ведь додумался, что нужно взращивать армию с малых ногтей… Ведь все основное в нас «заложено» в далеком детстве… – Вячеслав, говоря это, устремил глаза к мрачным ноябрьским небесам, – один прокол – и человек идет по кривой дороге… А тут еще и такая дыра в законодательстве – считай, оборотни вне законов. Не люди, а существа!
– Вот почему у тебя такие верные люди. Ты всегда кому-то помогаешь. Будь то маг или человек. И ты, по сути, сделал то же, что и он… – Уизли кивнул, соглашаясь с суждением.
– Я просто… Не делаю той роковой разницы. Маг, инфицированный оборотень или человек – для меня нет разницы. Мы все друг перед другом равны.
– А вот меня воспитывали по-другому… Хоть мы и любили маглов, из-за папы, но никогда толком даже не задумывались – им живется хуже нас или наоборот? Знаешь, мне кажется, что я более никогда не поучал столь ценных уроков от жизни, чем сейчас… Маглы нам помогают буквально во всем! Если бы не их техника – Лорд бы нас сейчас, как крысят, передавил и переловил. Если бы не их медицина и помощь – мы бы умерли от инфекций и других заболеваний, не было ни одних удачных родов… Их оружие сейчас защищает нас надежней, чем нас – волшебная палочка…
– Взаимное доверие… Поддержка, сострадание, и выполнение всех законов… Любовь… Это трудно… – Рогозин закурил и затянулся сигаретным сизым дымком. – Ты даже себе не представляешь, скольких… выродков мне хотелось убить прямо там, на допросе… Но я знал – если я переступлю за грань, то чем я буду от них отличатся? Да, у меня есть особые полномочия. Да, я имею право убивать… Но… Где будет порядок, если хоть один человек не соблюдает законы?! Другие, глядя на меня, решат, что им все позволено, и будут поступать не по закону… Поэтому я… почти не пользуюсь привилегиями, и подчиняюсь Грюму и мадам Боунс… Ну, почти всегда… – слегка лукаво улыбнулся парень.
– Так что насчет оборотней? Не уходи от ответа… – мерцанули глаза драконолога.
– Не понимаю я тебя, Уизли… Все не могу понять – доверять тебе, или нет… Ты, вроде бы из старой гвардии, вроде бы даже лоялен нашему Дамблдору… – Рогозин скрестил руки на груди.
–… Этому старому маразматику, что легко окрутил мать рассказами о высшем благе и высоких целях? И, якобы, мирного сосуществования с маглами?.. – Издевательски проговорил парень. – Рогозин, ты за кого меня держишь?! Я – воспитанник Грюма, умеющий анализировать… Я, между прочим, помимо работы в драконьем заповеднике, еще служу в SAS! – понизил он голос почти до шепота. Мимо них прошел другой драконолог. – Без его рекомендаций я бы никогда туда не попал! Ты, кстати, первый, кто об этом узнает…
– А прикрываешься ты работой в заповеднике… Отличное прикрытие, – заметил Рогозин уважительно. – И от семьи далеко, и… Продуманное.
– Аластор Грюм лишнего не посоветует… Откровенность на откровенность? Так что там с оборотнями?
– О’кей. Мои проникли в стаю, и… немного поспособствовали возникновению некого «огонька революции». Ты не хуже меня знаешь, что когда затевают революцию, ищут… из недовольных, и из «низших».
– Конечно… Слабый ветер – предвестник урагана.
– Да. Ну, так вот… Оборотни разделились на два лагеря и теперь выясняют отношения друг с другом. Мои же, тихо «слились», как и было по плану, и исчезли. Больше мне там использовать их нельзя. Засветились. Да и полезней сейчас они будут здесь, в замке…
– Согласен…
Они оба проговорили еще не менее часа. Расставшись довольными, каждый пошел по своим делам. Рогозин вернулся в замок, а Чарли – улетел на драконе, в южные районы…
– Холодно, – Джинни выдохнула, неловко переступила с ноги на ногу, и потерла замерзшие ладони друг о друга. Невилл, улыбнувшись ей, аккуратно взял ее озябшие руки в свои и подул на них, согревая своим дыханием. Хотя самому было совсем не тепло, и он начал хлюпать носом. Девушка ему приятно улыбнулась.
– В России, небось, сейчас еще холоднее, – проговорил юноша, отпуская ее. – Эх, скоро праздники, а праздничного настроения – ноль… Даже наоборот, страшно, что ждет нас впереди…
– Идите оба, – неожиданно раздался позади них голос Грюма; они оба аж подпрыгнули от неожиданности, – греться… Я тут привел тех, кто вместо вас может подежурить…
Юноша и девушка сразу же передали им свои винтовки, и пошли сначала ко входу в замок. Но потом они передумали. Погода была чудесной, и поэтому они решили чуть-чуть погулять по свежему воздуху.
Взявшись за руки, оба вступили на тропинку, которую ранее приложил до них Вячеслав. Отойдя ближе к Запретному лесу, они решили поиграть в снежки, как в далеком детстве. И вот двое молодых людей, одетых в военную форму, резвились и бегали среди толстых деревьев, метая друг в друга белые снежные снаряды. Они хохотали и смеялись, обстреливая друг друга плотными комьями тщательно слепленного снега. Учитывая, что у них была выработана меткость – оба были неплохими снайперами, попадали они друг в друга часто.
В итоге, Невиллу удалось тихо подобраться к ней со спины, и свалить ее в ближайший снежный сугроб. Они, смеясь, упали туда вместе и отчаянно, но в шутку, боролись. В итоге, мужская сила все же победила женскую, и Невилл оказался вверху, и придавил ее своим телом, окончательно лишая ее способности к сопротивлению.
– Я принимаю поражение, – подняла руки Джинни, чьи рыжие волосы теперь были мокры от налипшего снега. Резинку для волос она давно потеряла в сугробе. Оба тяжело дышали – такая борьба отняла много сил.
Невилл сразу же встал, и дал ей свою руку, помогая подняться. Почти моментально они сплелись в горячем, счастливом поцелуе, полным взаимной любви.
– И чего это нас отправили туда? – спросила Уизли-младшая, держа снайперскую винтовку, и с трудом перебираясь через очередной снежный завал. Все трое, усталые и обессиленные, возвращались с очередной вылазки на нужную точку. До портала было еще далеко. Скоро город можно было брать – там почти не осталось ни Пожирателей, ни темных существ, ни оборотней, ни дементоров… Он почти весь был под контролем магловских военных. И появится еще она «зеленая» точка на карте…
Рогозин и Долгопупс, тоже держа винтовки над головами, чтобы их дула и стволы не забило снегом, с трудом выбирались из снежного плена. Погода была, мягко говоря, хреновой: снег летел прямо в лицо, иногда создавая ощущение острого стеклянного крошева, царапающего лицо и руки, ветер постоянно менялся – иногда неожиданно. Дыхание паром вырывалось из груди – в этом году зима была довольно-таки суровой для Англии и Европы.
– Ну, лично, – заметил Вячеслав, наконец с облегчением вешая оружие на плечи. – Я сегодня настрелялся. Вылазка была…
Тут он неожиданно оглянулся.
К ним кто-то спешил. Шаги, чужие и посторонние, были слышны сквозь завывание ветра.
– Срочно достать палочки! – крикнул Рогозин, моментально извлекая свою из кобуры. – У нас гости!
Его голос потонул в эхе заклинаний, пущенных магами друг в друга. На них напал мелкий отряд из десяти человек – оборотни плюс двое магов. Уложив первыми пулями трех особей, и став спина к спине, трое усталых друзей начали отбивать атаки и заклинания, летящие как метеор. Рычание и вой оборотней, яростные крики и короткие – вскрики боли и заклятия, сплелись почти в единую сеть…
Бой длился долго – отряд Черный Феникс был измотан ранее вылазкой в город, а противники – наоборот, свежи и бодры. Трудом ран и ожогов от заклинаний, они устранили оставшихся оборотней. Оборотни были полностью повержены, и двум из них уже было никогда не суждено выть под луной…
Остались сражающиеся маги-Пожиратели. Одного, весьма шустрого, Невилл и Рогозин смогли скрутить, и связать антитрансгрессиоными чарами. А вот второй бился с Джинни…
Неожиданно в бою шальное заклятие ударило неизвестного мага по маске, и та отлетела куда-то в сторону, и перед изумленными тремя друзьями предстало знакомое лицо Рональда Уизли, брата Джинни… Он был весь какой-то неопрятный, грязный, с сальными рыжими патлами и с жиденькой бороденкой.
– Рон? – поразилась она и опустила волшебную палочку.
– Да, сестренка, – лицо брата исказилось от ненависти. – Я…
– Сдавайся, Уизли!
Тут Уизли, совершив жест волшебной палочкой, исчез в завихрениях своей мантии. Рогозин и Невилл, инстинктивно чувствуя, зная, что тот еще не ушел, сгрудились рядом с Джинни…
Но, все же, они не успели понять, откуда…
Кинжал, будто вылетевший из темноты леса, пролетая под рукой Невилла, и чудом его не зацепив, вошел точно в сердце Джинни… Та, с минуту, словно не понимала, что случилось, дотронулась до сочащейся кровью смертельной раны и кинжала. Потом из ее рта хлынула алая кровь и оросила кипельно белый снег…
– Джинни! – взвыл с отчаянием Невилл, ловя медленно оседающее тело своей подруги-девушки, – Джинни! – заорал он изо всех сил, не веря своим глазам. – Джинни!..
Вячеслав, тяжело дыша, в то время, уже успел определись, где скрывается Рон, и одним заклятием смог уложить того в снег. Действуя с яростью, он, вонзив ему со всей своей силы кулак в живот, обездвижил и лишил того сознания проклятием. Палочка Рона перекочевала к нему в руки…
– Слава! – позвал его друг с отчаянием в голосе. – Джинни…
Рогозин, со всех ног, кинулся обратно. Мертвенно-белая Джинни на руках Невилла истекала кровью; снег вокруг уже был буквально пропитан ей… Она задыхалась…
– Джинни, – прошептал он, падая к ней на колени, – Джинни, милая… – Рогозин уже плакал: слезы текли из глаз сами собой. Холод, дикий холод и боль в груди, стали будто бы ощутимее, замораживаю все вокруг. Бессилие в этой ситуации просто оглушало и ослепляло. – Джинии… – он гладил умирающую девушку по волосам.
Невилл весь дрожал как осиновый лист. Лицо было искажено болью…
– Нев, – выдохнула девушка из последних сил, – прости…
Короткая агония – и кончено… Ее глаза остекленели…
– Джинни? – прохрипел парень, все еще не веря, не сводя глаз с ее лица, отчаянно ища признаки жизни, – Джинни? Джинни, очнись, Джинни… Джинни…
– Нев, – тихо проговорил Рогозин, чувствуя как земля под ногами будто бы рушится, – отпусти ее. Все… Она умерла…
– Я не верю! – грубо оборвал его друг, только крепче прижав к себе уже холодеющее юное тело. – Она спит… Она…
– Она умерла! – Вячеслав с трудом заставил его расцепить руки, и дрожащими руками закрыл ей веки. Слезы на щеках превращались в льдинки.
Тело убитой подруги лежало перед ними на снегу.
Невилл, осознав все, взвыл над ее телом словно раненый дикий зверь. Его горестный крик, крик боли, пронзающий каждый миллиметр кожи, разнесся, наверное, на ближайшие несколько километров…
Это был крик отчаяния…
И тот прислонился, плача, к плечу верного друга. Рогозин зарыдал и сам, обхватив Невилла, также не веря в такую смерть…
– Нев, – очень тихо проговорил Рогозин, с трудом вытирая слезы с глаз. Он уже успел доложить о смерти Джинни Уизли. – Нам пора…
Он хотел создать для переноски тела носилки, но Невилл его опередил, подняв ее на руки. Ему сейчас казалось, что девушка практически ничего не весила… Слезы душевной боли струились по лицу, не иссякая.
– Пошли, мразь, – Рогозин одним движением волшебной палочки поднял убийцу собственной сестры на ноги, и заставил следовать впереди себя.
У портала уже стояли вызванные мракоборцы; увидев их мрачную процессию, они пошли навстречу. Рогозин передал Рона в руки мужчины, и сказал:
– В самую мерзкую по условиям камеру, в самые крепкие кандалы. И чтобы он нам не попадался на глаза в ближайшие дни…
Мракоборец, кивнув и принимая все сказанное к сведению, перехватив парня с коллегой, исчез.
Невилл и Рогозин схватились за портал. Невилл все также, крепко-крепко держал в руках тело Джинни…
Всю дорогу до охраной башни они вдвоем проделали молча. Невилл уже не плакал, а слезы Рогозина уже высохли. Их уже ждали.
Гермиона, которая первая подбежала к ним, зарыдала и закрыла рукой рот, увидя на руках Долгопупса страшное подтверждение пронесшейся новости. Кто-то из находящихся рядом с ней всхлипнул, Рогозин даже не смог сказать, кто…
Их всех растолкал в разные стороны Чарли. Он, оцепенев, смотрел на лежащее на руках хладное тело своей младшей, любимой сестренки, даже не рыдал и не плакал… Оба мага, которые искренне любили усопшую, глядели друг на друга широко раскрытыми глазами.
Грюм, как всегда появляясь будто бы из ниоткуда, схватив Чарли за плечи, не давая упасть от нервного напряжения. Боунс, с носилками, тоже направилась к ним.
Невилл без звука погрузил на них тело любимой, и молча проводил их до самых дверей замка.
У Чарли началась истерика…
====== Цикл «Темные воды». Почин. ======
Стоя в первом ряду рядом с родными Джинни, молчащим Невиллом, не проливающим ни слезинки, бледной Гермионой, прижимающей изо всех сил платок ко рту, и плачущей женой, Вячеслав Рогозин ни о чем впервые не конкретно не думал. Боль от потери такой молодой, верной, умной и красивой боевой подруги, прошедшей с ними вместе все военные тяготы, казалось в этом мире заглушала просто все.
А мир вокруг просто молчал, а земной шарик у них под ногами все еще почему-то вращался…
Похоронная процессия, что несла гроб (все решили не идти сразу, давая возможность родным и семье Уизли попрощаться с дочерью) с останками Джинни, опустила его на мерзлую землю, перемешанную со снегом. Теперь настало время проститься с ней и им, обычным людям… Магам.
Как только миссис Уизли узнала о трагической гибели дочери и о том, что ее убил младший брат, Рон Уизли, то у нее случился сердечный приступ. Ее срочно увезли в фонд Черного Феникса. Пока состояние было стабильно-тяжелым. Поэтому на похоронах дочери присутствовал лишь Артур Уизли. Мистер Уизли поседел как лунь буквально за одну ночь. Страшное известие его подкосило…
